О механизме регуляции художественной энергии
Проблема энергетического аспекта художественного таланта имеет не только теоретическое, но и практическое значение, ибо она самым непосредственным образом связана с вопросом о «работоспособности», «надежности» творца.
Энергичность как качество, свидетельствующее о таланте и о высокой профессиональной культуре художника, обнаруживает себя в способности легко мобилизовать свою художественную энергию и рационально, «экономно» регулировать ее расход. Если физическая энергия – ядро трудоспособности человека как рабочей силы, а нервно-психическая – ведущее звено управления машинами, то художественную энергию следует назвать ядром трудоспособности художника – ведущего «регулятора» художественно-творческого процесса. Какую роль играет в этой регуляции нравственность, нравственное напряжение? Как оно участвует в возбуждении и «экономном» расходовании художественной энергии?
Художественная практика свидетельствует о том, что наиболее продуктивным способом «возбуждения» художественно-творческой энергии, художественных напряжений и поддержания их на необходимом уровне оказывается стимулирование интенсивного, глубокого эмоционального переживания ценностно-смыслового противоречия (конфликта), проявляющего себя в интегрально форме художественных проблем, задач и т.п. Ядром подобных конфликтов, как правило, выступают нравственные коллизии. «Возбудительная» сила чисто художественных, профессиональных задач, обязанная их «новизне, неожиданности и свежести» (К.С. Станиславский), получает дополнительный заряд, когда в их основе лежит глубокая личностная, нравственная значимость.
В практике художественного обучения, воспитания многое зависит от искусства педагога вызывать и поддерживать нравственные импульсы. На этом были построены системы П.П. Чистякова, К.С. Станиславского, Г. Нейгауза и других выдающихся педагогов.
В работе актера, говорил К.С. Станиславский, главное – почувствовать роль «духовно» и подчинить духовности весь физический аппарат. Иногда методу Станиславского противопоставляют «биомеханику» Мейерхольда. Но это, на наш взгляд, неверно. «Биомеханика», направленная на тренировку «тела» актера и актерской «возбудимости», рассчитана, согласно Мейерхольду, на то, чтобы «тело» могло мгновенно исполнять полученные извне, т.е. от самого актера-творца и режиссера, «задания». О каких же «заданиях» идет речь? Конечно, о творческих, художественных, а значит, «духовных» (эстетических, нравственных и т.п.).
Ложными, непродуктивными и порою вредными оказываются попытки художников и педагогов непосредственно апеллировать к физическим и психическим напряжениям («возбудимости»), минуя духовное напряжение. В результате возникает не художественное напряжение, а физическая и психическая «напряженность».
Напряженность на актерском языке называется «зажимами». Они помеха творчеству. Их нельзя смешивать ни с актерской возбудимостью (с творческим волнением, энергетической установкой на творчество; они полезны, поскольку служат физической и психической предпосылкой творчества), ни с художественным напряжением, нравственным в своей основе.
Рассмотрим теперь вопрос об «экономном» регулировании художественной энергии. Напряжение нравственного мотива, как мы уже говорили, переходит на достижение художественных целей, что дает дополнительное энергетическое обеспечение творчеству. Но возникает вопрос: если часть энергии уходит на другие цели, то как же могут быть разрешены нравственные коллизии? А если они не будут решены, то возможно ли художественное открытие?
Перенос энергии одного духовного содержания, в данном случае нравственного, на другое, эстетически-художественное, не связан с ослаблением «заряженности» первого[19]. Закон сохранения энергии, на наш взгляд, имеет место и здесь. Поскольку часть нравственной энергии расходуется на чисто художественные (эстетические) цели, то, естественно, происходит «отнятие» энергии. Почему же в таком случае «заряженности» хватает для решения собственно нравственных проблем? Дело в том, что в акте художественного творчества их решение переводится на уровень бессознательной деятельности.
Перевод нравственной работы на «безотчетный» уровень означает, что она протекает непроизвольно, автоматически, не привлекая внимания. А всякое напряжение внимания – это работа, затрата энергии. На бессознательном уровне за единицу времени перерабатывается несравнимо больший объем информации, чем на сознательном уровне. Таким образом достигается значительная экономия нравственных энергетических затрат. Д.Н. Овсянико-Куликовский еще в 1914 г. писал, что взгляд на бессознательную сферу как на арену сбережения и накопления умственной силы – «плодотворное воззрение» в современной психологии. «Иррациональная» нравственная вера художника в акте творчества несомненно выполняет среди других и «активизирующую» функцию, т.е. стимулирующую «душевные силы, энергию», поддерживает внутренние усилия, необходимые для достижения цели[20]. Наряду с верой такую же функцию выполняют нравственные чувства надежды и любви.
Умение и способность регулировать художественную энергию, экономить расход нравственных сил и за счет этой экономии стимулировать энергетически собственно художественно-эстетическую работу – черта художественного таланта и признак профессионализма художника. Разумеется, речь не идет об экономии собственно художественно-эстетической энергии. Л.С. Выготский в этом смысле (только в этом) был прав, полемизируя со спенсеровским принципом «экономии сил»; творчество «заключается в бурной и взрывной трате сил, в расходе души, в разряде энергии». При этом чем «трата и разряд оказываются больше, тем потрясение искусством оказывается выше»[21].