ИСКОННАЯ РУССКАЯ ВЛАСТЬ - С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
В обозримой истории русского народа все попытки навязать сверху какие-либо модели общественного устройства приводили только к большой крови, большой коррупции или большой показухе. А в закрытой, скрываемой истории функцию власти выполняли сами люди с помощью общественного самоуправления. Выглядело это примерно так. Десять семей выбирали из своего круга самого опытного и авторитетного главу семьи, десятеро таких представителей в свою очередь выбирали представителя от сотни семей, те, в свою очередь, представителя от тысячи, и т. д. Избранные таким образом люди решали военные, хозяйственные, торговые вопросы общественного масштаба на вече. Паразитической структуры, ныне носящей название «государственный аппарат», попросту не было. Князь нанимался для решения мелких, «текущих» военных вопросов – приведения в чувство паразитически настроенных чужаков и сброда, сбившегося в шайки грабителей; на содержание князя с дружиной уходил от силы процент, как мы бы сегодня выразились, ВВП.
Сам «ВВП» испокон веков распределялся прямо противоположным, нежели сейчас, образом. Наиболее состоятельными были люди труда (земледельцы, ремесленники, скотоводы, охотники, рыболовы) – зажиточные и духовно устойчивые миряне. Следующей по численности в обществе была военная дружина – духовности больше, а богатства меньше. Еще выше и меньше по численности были главы общин и другие руководители – дохода меньше, а духовности больше, чем у обычных работящих людей. Волхвы и другие духовники были еще меньше обеспечены, но стояли духовно выше глав общин. Еще выше духовно и еще в большей степени материально нетребовательны были Жрецы Капищ, Хранителей Древней Мудрости. Чем выше по иерархической лестнице стоял человек, тем более духовным он был. При таком общественном устройстве человека с низкой духовностью просто не тянуло наверх, поскольку богатства он там найти не мог. Он торговал, вел «гостиничный бизнес», держал какие-то лавки, конкурировал с другими лавочниками. Причем, за ростовщичество (одалживание денег под заведомо неоплатные проценты) русское купечество могло погнать лавочника из своих рядов, прикрыть лавочку в буквальном смысле; этим оно долго отличалось от купечества других наций. Лавочник занимался своим делом и не имел желания и возможности лезть на вершину и навязывать свои лавочные и ростовщические идеалы всему обществу. Как сделано сейчас.
Венчал общественную пирамиду государь. Но не глава всего и вся, как в оставленной нам истории, не лицо, оседлавшее трон в результате династических договоров, сговоров или разборок, а человек, поставленный народом, носитель духовного начала, олицетворяющий весь русский люд. В военное время или в годы глобальных катаклизмов он брал на себя руководство и ответственность за всех. В мирное говорил последнее слово в спорах общин, утверждал решения нижестоящих руководителей (или накладывал вето, если решения не ставили целью пользу русскому народу), представлял русский народ в отношениях между народами (сегодня этим правом не обладает ни президент, представляющий все нации и конфессии, ни патриарх, у которого «нет ни иудея, ни эллина», ни либо другое должностное лицо).
Из учебников тщательно убраны имена и дела русских государей из реальной, скрываемой от нас истории. Они остались только в фольклоре. Но наша родовая память знает о них и об исконном общественном устройства. И по сей день эта память побуждает апеллировать к высшим чиновникам государства как к высшей совести, направлять челобитные (послания, обращения, заявления, жалобы) к премьеру, к президенту, как к последней надежде.
Вместе с тем, мы без восторга воспринимаем указы высших чиновников и тянем, саботируем исполнение до последней возможности. И это тоже родовая память, протестующая против чуждой традиции насаждения власти сверху. Все правильно. Русские люди рождены для совершенно другой, противоположной модели жизнеустройства.
В навязанных нам терминах это общественное устройство называется конституционной монархией, но когда ситуация в стране подойдет к черте, за которой нужно будет объявлять референдум о введении человеческой традиции управления, этот до предела дискредитированный термин нужно будет уточнить: очень четко и ясно прописать в вопроснике и нашу исконную выборную систему наделения властными полномочиями снизу, и корневые, исконно русские особенности этой формы общественного устройства.