Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки. 4 страница
После завтрака Требор посоветовал им начать читать книги, которые он принес, и пообещал вернуться домой к ужину, когда стемнеет.
В сотнях метров за густым лесом девочки вскоре услышали звуки стройки. Они покорно уселись за книги, которые, оказались собранием сочинений мужчин с такими фамилиями, как Ницше, Шпенглер, Роквелл, и других, о которых они никогда в жизни не слышали. Как девочки ни старались сосредоточиться на материале, их мысли всё время рассеивались, и они вернулись к разговору. Подруги воспользовались тем, что они остались одни, чтобы обсудить всё, что у них действительно было на уме.
– Мы должны бежать отсюда, – начала Конфетка.
– Как?
– Но мы наверняка не сможем пройти почти сто километров, когда кругом медведи и пумы.
Всегда практичная Веточка ответила:
– Тогда нам нужно украсть автомобиль, а?
– Они где-то прячут свои автомашины и грузовики, чтобы их нельзя было заметить с воздуха. Насколько я знаю, отсюда не видно ни одной машины, – возразила Конфетка.
Веточка засомневалась:
– Они могут убить нас, если поймают. Я всё время помню, что они сделали с Сидом.
– Да, – размышляла Конфетка, – Ты знаешь, я не жалею об этом мерзавце. Я, правда, устала от его требований и, особенно, от этих частных представлений.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – согласилась Веточка. – Мне уже с трудом верится во все эти вещи, которые мы проделывали для этого жирного маленького извращенца.
– Фактически, мы делали это за кокаин, а не для него, – поправила Конфетка.
– Что бы ты дала за дозу кокаина прямо сейчас? – спросила Веточка.
– Боже, ты говоришь об этом, а мне кажется, что его долго не будет.
Они согласились, что придётся изучить немного из того, что напечатано в этих книгах, пока Требор не вернулся домой.
– Слушай, тут написано, что электрическое освещение изобрёл Белый человек по имени Эдисон, а другой Белый по имени Александр Белл придумал телефон, и Клеопатра была Белой женщиной! – воскликнула Конфетка.
– Нет, мои преподаватели говорили, что это были чёрные.
– Пусть так, но у них здесь, похоже, копии из энциклопедии 1930-х годов, – продолжила Конфетка.
– Да чёрт его знает? Любой может написать книгу. – Мнение Веточки как обычно было сугубо деловым.
Чем больше девушки читали, тем очевиднее становилось, что или эти книги, которые им дал Требор, были полной подделкой, или то, что им преподавали всю жизнь, было ложью. Подруги не могли преодолеть результаты многолетней идеологической обработки, но нужно было угодить их «супругу и повелителю», так что они продолжили чтение.
К этому времени они начали понимать, что нужно готовить для Требора, который был почти полным вегетарианцем, хотя при случае с удовольствием баловался небольшим количеством мяса. Когда он затемно возвратился домой, у девочек был готов ужин. Подобно опытным супругам всего мира, они рассчитывали свои соответствующие дни. Требор с восторгом рассказал об успехах в строительстве хижины Эрика. Стены были уже готовы, пол на месте, а завтра они надеялись закончить крышу, окна и двери. С этого момента окончательная отделка дома будет заботой Эрика. В свою очередь, девочки попробовали удивить его, по их мнению, умными вопросами, по книгам, которые они изучали большую часть дня после обеда.
– После ужина вечером пойдем погуляем, – сказал Требор. – Вы должны увидеть некоторые доказательства правды в этих книгах, и потом есть ещё кое-что, что я хочу показать вам, так как сегодня новолуние и ясная ночь. – Требор чувствовал, что они сомневаются в подлинности книг, которые он дал им прочитать.
– Что такое «новолуние»? – спросила Конфетка.
– Это – противоположность полнолуния. Другими словами, не видно никакой луны.
– А почему это так важно?
– Сами увидите, – только и сказал он.
Надев свитеры, девочки во главе с Требором сначала зашли в здание общины, в библиотеку. Там он показал им учебники, энциклопедии и другие справочники, изданные в промежуток времени с 1850-х по 1930-е годы, в которых было подтверждено всё, что он им рассказывал.
– Как видите, мы в Земле Родичей не имеем никаких возможностей отпечатать и изготовить все эти книги, – объяснил он. Потом Требор развернул карту мира. – Посмотрите на это небольшое государство вот здесь, – произнес он, указывая на Германию.
– Да.
– Это – Германия, небольшое пятнышко размером с один американский штат. Об этой стране ваши преподаватели говорили, что она стремилась завоевать весь мир. Вот в этих справочниках вы можете убедиться, что враги Германия превосходили её по площади в 144 раза. По природным ресурсам – в тысячи раз, и безнадежно много – по численности населения. Другие книги покажут вам, что германцы, позже названные немцами, в течение тысяч лет были защитниками Белой расы от захватчиков из Африки и Азии, таких как мавры и монголы Чингисхана. Чтобы истребить Белую расу, сыны Муспелля сначала должны были уничтожить Германию.
Требор говорил в течение двух часов и при свете керосиновой лампы указывал девочкам на противоречия в политических и религиозных взглядах, под влиянием которых они находились или следовали им всю свою жизнь. Наконец он сказал: – Ладно, этого более чем достаточно, чтобы свернуть вам мозги за один вечер. Пошли, поднимемся на гору.
В самую тёмную ночь, какую девушки когда-либо видели, Требор вёл их несколько сотен метров по вьющейся тропинке. Он знал здесь каждый шаг и предупреждал о препятствиях. Скоро они достигли голой скалы. Все трое вскарабкались на вершину, которая была маленькой ровной площадкой примерно в один квадратный метр, чуть возвышающейся над верхушками деревьев.
Задыхаясь от напряжения, Конфетка и Веточка остановились, даже не в силах спросить, зачем они сюда пришли.
И тогда Требор, указывая на небо, сказал: – Смотрите!
Высоко над ними в прозрачном горном воздухе, свободном от загрязнений или отраженного света городов, сияла гигантская панорама вселенной во всём своем великолепном блеске, с миллиардами и миллиардами звёзд, образующих узоры на бархатном чёрном фоне. Млечный путь действительно напоминал белую ленту.
– Великолепно, правда? – спросил Требор.
– Боже мой! Я и не подозревала, что это может так выглядеть, – выдохнула Конфетка.
– И так продолжается, наверное, до бесконечности, на миллионы световых лет дальше того, что мы можем разглядеть невооруженным глазом. Это заставляет человека чувствовать себя совершенно ничтожным, правда? – размышлял вслух Требор.
– Как маленькая козявка, – согласилась Веточка.
– Вы знаете, что в этих галактиках есть спирали, которые описываются такой же математической зависимостью, что и расположение семян подсолнечника и листьев папоротника? – спросил он.
– Нет, а что это означает? – спросила Веточка.
– Это означает, что, когда наши предки, великие арийские философы древности, говорили: «Как наверху, так и внизу», они считали, что мы и мир являемся отражением космического разума, и они были правы.
– Вы имеете в виду Бога? – уточнила Конфетка.
– Я подразумеваю под этим силу и разум вселенной, которую мы называем Богом. То, что для нас, вотанистов, следующих своей истинной вере, символизирует «Отец всего сущего Вотан».
– Я не понимаю. Что Вы подразумеваете под словом «символизирует»? Вотан есть или его нет? – опять спросила Веточка.
– Я думаю, что мы охватили все эзотерические тайны, с которыми можно справиться за один вечер, – усмехнулся Требор, а затем добавил: – Просто подумайте сегодня о величии всего этого, – он снова указал на небеса, – и постарайтесь понять, что, хотя мы ничтожны по размерам, но можем быть невероятно ценными как звенья в вечной цепи судеб.
– Что это значит? – ничего не поняла Конфетка.
Но Требор лишь загадочно обронил: «Однажды вы всё поймёте». Стоя между его новыми подругами, Требор обнимал руками за плечи каждую из девушек, продолжая постепенно развивать их телесную близость. Почти бессознательно каждая из девочек обвила его талию одной рукой, и они все вместе пристально вглядывались в невероятное зрелище в небесах.
И всё же мысли Требора в наибольшей степени были сосредоточены на космосе. Мысли Веточки витали в другом месте. Какой странный мужчина, подумала она в сотый раз, такой сильный, суровый и безжалостный, и одновременно нежный и умный. Да, и желанный. Она чувствовала руку Конфетки рядом со своей рукой там, где они обхватили талию Требора. Можно ли быть счастливой, деля этого мужчину с другой? Нет, сказала себе Веточка, я должна бежать из Земли Родичей. Мысли Конфетки были примерно такими же.
Требор разрушил чары: – Да, рабочие дни начинаются рано. Я предлагаю идти домой.
Перегородка в хижине, делящая заднюю половину их жилья на отдельные спальни, ещё не была достроена. И скоро все трое думали каждый о своем, лёжа в отдельных кроватях на расстоянии вытянутой руки.
– Требор? – Это Веточка позвала его по имени. – Можно мне задать Вам вопрос?
– Почему нет?
– Обещаете не сердиться?
– Нет, – ответил он, – я, наверное, потеряю самообладание. – Но его замечание было явно шутливым.
– Я серьёзно, – настаивала Веточка.
– Хорошо, хорошо, обещаю.
– Женщины здесь не ревнуют, когда у их мужа больше одной жены, я имею в виду «подруги»?
– Почему они должны ревновать?
И Веточка, и Конфетка нашли его ответ разочаровывающим. Конфетка тоже вставила вопрос: – Разве Вы не верите в любовь?
Требор ответил: – Когда у тебя появится второй ребёнок, разве ты будешь меньше любить первого?
– Ну, я должна над этим подумать, – ответила Конфетка.
Веточка была более конкретной.
– Парни спят с двумя или тремя подругами одновременно?
– Боже, женщина, я же вотанист. Как я могу знать? – Снова в его голосе послышался поощряющий юмор.
– А какое отношение к этому у вотаниста?
– Вотанист считает, что не его дело, чем другие занимаются в своих собственных домах.
– Мне это нравится, – сказала Конфетка.
Веточка продолжала настаивать.
– Хорошо, тогда, раз Вы обещали не сердиться, какой секс Вам нравится?
– Хорошо. Да-а-а, тяжёлый вопрос. Позволь мне подумать минутку. – После напряженного размышления он сформулировал такой ответ: – Я полагаю, что есть время для всякого секса, иногда романтичного, иногда дикого, иногда нежного, иногда немного фантастичного. Чтобы это волновало.
– Мне это нравится, – повторила Конфетка.
– Так, что же Вы тянете с нами? – продолжила Веточка. – Разве мы не возбуждаем Вас?
– Ты думаешь уже время? – Требор имел обыкновение отвечать на вопрос вопросом, что сбивало с толку.
– Время? Как можно это знать?
– Ты знаешь, на мгновение, на вершине горы под звёздами сегодня вечером, я думал, что у нас там что-то началось. У меня было такое чувство – ну, если вы не знаете, это – пустая трата слов. Когда придёт день, и объединятся желание и любовь, я надеюсь, мы всё поймем. Теперь, чёрт возьми, давайте спать.
Сон долго не шёл к Веточке и Конфетке. Их мысли улетели назад к тем невинным дням, когда у них, подростков, любовь и страсть действительно соединялись в девичьих мечтаниях. Задолго до того, как наркотики, лёгкий секс, пьянки и ночная жизнь сделали из них женщин, умудренных жизненным опытом. Что же было реальностью – Земля Родичей, или то, что её обитатели называли ЗОГом? Действительно ли Требор был жестоким убийцей и похитителем или воплощённой девичьей мечтой? Наконец они уснули беспокойным сном.
Основная часть хижины Эрика была закончена на закате следующего дня. По просьбе Требора к обеду девочки приготовили для работников угощение, чтобы отметить это событие. Даже по их относительно равнодушному восприятию бескорыстность и дух товарищества Родичей были удивительны. Эрик со смущённой улыбкой выносил непрерывные грубые шуточки о сексуальных приключениях, которыми он наверняка будет наслаждаться в своем новом доме.
– Они похожи на компанию больших детей, правда? – размышляла вслух Веточка, обращаясь к Конфетке.
– Да, иногда, но в другое время они чертовски серьёзны и опасны.
– Романтичные дураки? – подумала вслух Веточка.
– Я считаю так, но точно нового сорта, ты понимаешь, что я имею в виду? – Конфетка немного блеснула философией.
Они хотели провести большую часть дня, читая предложенные им книги и приготовить вопросы к вечеру. Вместо этого развернулись события, которые привели к очень болезненному уроку для подруг Требора.
В переднюю дверь кто-то постучал, и Конфетка пошла открывать. Зашла молодая девочка Фрета, которая иногда помогала медсестре Анне.
– Анне нужна помощь. – В голосе Фреты слышалось крайнее беспокойство и тревога.
Все вместе они тут же бегом помчались вниз с холма к дому медсестры. Задняя часть хижины Анны представляла собой чистый, хотя и скромно оборудованный пункт первой помощи. Когда они пришли, Анна спешно готовила к операции молодого человека, тело которого, залитое кровью, лежало на столе высотой чуть больше метра.
– Это Браги, – сказала она Требору. Без паузы, не глядя, что за женщины рядом с ним, она приказала: – Вы, быстро снимите с него одежду. – Конфетка и Веточка бросились выполнять приказ.
– Я думаю это лазерная винтовка. Пробит его жилет. Судя по крови, возможно, поврежден или перебит большой сосуд, – сказала Анна, продолжая работать. – Браги принесли Рот и Рик. Они нашли его в первой хижине по пути на Форт-Коллинз. Пока Браги ещё был в сознании, он успел рассказать, что полицейские, которые их остановили, были из Ла-Порты. Он был вместе с Джорджем. Тело Джорджа, уже мёртвого, тоже было в автомобиле.
Анна уже поставила внутривенную капельницу на руку Браги.
– Сейчас я ввела ему болеутоляющий препарат. – Она назвала синтетический наркотик, известный на улицах ЗОГа и среди наркоманов как «Топ», сокращенно от слова «утопия», из-за его эйфористического действия. Фактически «Топ» был голубой мечтой и самым ценным приобретением любого наркомана.
– Сейчас мне надо ввести ему снотворное, но я подумала, что может быть тебе стоит попробовать сначала поговорить с ним, – сказала Анна Требору. Стало ясно, что Браги может не выжить после операции.
Требор взял раненого солдата за левую руку и наклонился поближе.
– Ты слышишь меня, Браги? Это Требор.
Глаза Браги блеснули и открылись, и он попытался ответить, но кровь в горле вызвала приступ кашля.
– Держись, Родич. Поговорим позже, – подбодрил его Требор. Он обратился к Анне, которая показывала Конфетке и Веточке, куда убрать пропитанную кровью одежду, и сказал: – Бесполезно, лучше оперируй его быстрее.
Требор, Анна и Фрета знали, что делать каждому, и тут же занялись анестезией, контролем жизненных показателей и самой операцией. Конфетка и Веточка обменялись понимающими взглядами наркоманок, и каждая, когда никто на них не смотрел, положила в карман по упаковке «Топа». Потом они наблюдали за отчаянной операцией с интересом, который был не совсем притворным.
– Да, разрыв аорты, – услышали они бормотание Анны. «Дай то или это», – показывала она, и Фрета подавала ей хирургические инструменты. Прошёл целый час прежде, чем Анна начала зашивать вскрытую грудь повстанца Земли Родичей.
– В нём много жизненной силы, – проговорил Требор.
– Да, но он потерял страшно много крови, и его организм испытывает сильный шок. Я буду держать его на болеутоляющих и антибиотиках на случай инфекции. Остальное – в руках Норн и его самого. – Как и все Родичи, Анна беспрекословно верила в судьбу.
Требор отослал своих женщин домой и ушёл поговорить с двумя мужчинами, которые привезли Браги.
– Мы ехали за фруктами, – начал один из мужчин по имени Рот. Поездки за свежими фруктами и овощами для общины приходилось проделывать в договорные города.
– Мы нашли Браги и Джорджа в их машине в полукилометре от первой хижины по дороге из Форт-Коллинз. Прежде, чем Браги потерял сознание, он успел сказать мне, что это были полицейские из Ла-Порты, и у них была лазерная винтовка. Он и Джордж выскочили из машины, и Джордж получил полный разряд. Видимо, он умер ещё до того, как упал на землю. Браги разрядил обойму из своей винтовки в автомобиль полицейских, но теперь они, должно быть, носят пуленепробиваемые жилеты. Во всяком случае, у полицейских было достаточно времени на перезарядку лазерной винтовки, чтобы быстро всадить в Браги заряд. Но он сумел втащить тело Джорджа в машину и погнал на запад. Видимо, полицейская машина была повреждена, потому что погони не было. Потом Браги ослабел от потери крови и немного не доехал до хижины. Это всё, что мы знаем.
– Фрукты были их единственным заданием? – спросил Требор.
– Нет, они вели наблюдение за одним профессором из университета штата Колорадо. Я думаю, что это «происшествие» было спланировано заранее.
Требор был почти уверен в том, кто был этот профессор. В этом университете работал «преподаватель» по фамилии Гольдберг, который бывал просто счастлив, когда ему удавалось устроить смешанные браки между скрелингами и немногими Белыми студентками, которые присутствовали у него на занятиях. Одна из подруг Родичей, которая была спасена несколько лет назад, раньше действительно была студенткой у Гольдберга.
– Хорошо, утром я поеду на восток, а вы все, если хотите, можете присоединиться ко мне, – заметил Требор, как бы вскользь, скрывая свои глубокие переживания. Рик и Рот тут же предложили поехать с ним. В Земле Родичей был закон: если ЗОГ убивал одного из повстанцев, то следовало немедленное отмщение, когда за одного своего воина требовалось уничтожить, по крайней мере, двух врагов.
Требор с трудом дошёл до новой хижины Эрика, где молодой солдат как раз готовился идти спать. Услышав о событиях вечера, Эрик также сразу же безоговорочно вызвался пойти с командой мстителей. Они договорились выехать на следующий день, как только появится облачность.
Но дома, к сожалению, Требору отдохнуть не удалось. Как только он добрался до хижины, опять раздался стук в дверь. На сей раз это оказалась Анна. У неё был мрачный вид.
– Браги? – спросил Требор.
– Нет, он всё ещё без сознания. Фрета приглядывает за ним.
– Ну, хорошо. – С явным облегчением сказал Требор.
– Есть ещё кое-что, – с неохотой продолжила Анна.
– Да?
– У меня не хватает двух упаковок болеутоляющего. – Анна медленно произносила слова, полные дурных предзнаменований.
Требор тщательно всё взвесил. Совершенно ясно, что ему не хотелось признать очевидное, но его новые подруги были единственными наркоманками в общине. И у них была возможность украсть эти упаковки.
С печальным смирением в голосе и с грустным выражением лица он спросил у Конфетки и Веточки, которые слышали весь разговор:
– Ну, и где это?
Обе девушки начали громко отрицать, что вообще слышали о пропавшем «Топе». Когда обыск их карманов ничего не дал, они возликовали: «Мы же говорили!» Но когда Требор обыскал ящики шкафа, они поняли, что попались, и их поведение стало примирительным, по крайней мере, внешне. Все наркоманы оправдывают всё, что они делают, чтобы получить наркотики.
Требор возвратил упаковки Анне, говоря: – Я полагаю, это означает, что завтра в первую очередь созывается Тинг[11].
– Боюсь, что так. – В голосе Анны слышалось сочувствие мучениям Требора.
– Ты должна будешь выступить с обвинениями.
– Да, я знаю, – и с этими словами Анна ушла.
Требор зашёл в спальню и собрал свой спальный мешок с несколькими другими вещами. По пути к выходу он произнес: – Я не хочу оставаться с лгуньями и воровками. Завтра вас будут судить на Тинге.
– Что это за «Тинг»? – спросила Конфетка.
– Сбор общины, – кратко ответил Требор.
– Вы знаете, что мы не просили привозить нас сюда, – заявила Веточка с некоторым вызовом и издёвкой в голосе.
Единственным ответом Требора был испепеляющий брезгливый взгляд. Этой ночью он спал на полу в хижине Эрика.
Девочки пребывали в счастливой неизвестности относительно серьёзности их проступка в глазах Родичей-вотанистов. Ложь и кражи действительно были в общине неслыханным делом, отчасти потому, что каждый чувствовал себя членом одной большой семьи с уникальной судьбой, и отчасти потому, что оборона общины требовала единства.
– Засуньте свой чёртов «Тинг» в одно место. Давай сматываться отсюда, – выругалась. Конфетка.
– Интересно, как далеко мы уйдем в этом лесу в полночь? – возразила Веточка.
– Маленький вонючий «Топ», а они всполошились, будто наступил конец света. – Конфетку разозлила несправедливость всего этого дела. Веточка согласилась, но объяснила Конфетке, что вызывающее поведение не улучшит положения.
– Он сказал, что Анна должна «выдвинуть обвинения». Этот «Тинг» должен походить на суд, – размышляла Конфетка.
– Ну и что, здесь заправляют делами мужчины. Что они собираются сделать с парой девчонок за кражу болеутоляющего лекарства?
– Да, и мы здесь самые красивые женщины. – Бравада в словах Конфетки показывала на желание заверить друг друга, что в этом деле нет ничего серьёзного, но в глубине души у них теплился страх при воспоминании о последних мгновениях жизни Сида Коэна.
В общем, девочки были довольно встревожены, так что на следующий день они встали рано утром. Рассчитывая повлиять на мужчин, которые по их предположениям должны были их судить, они очень старательно привели в порядок свои прически, нанесли макияж и надушились. Потом они оделись в самую скромную одежду, привычную в общине.
Девушки уже собрались и пили кофе, когда вскоре после восхода солнца появился Требор. Он держался холодно, но они были к этому готовы. Девушки твёрдо усвоили, что внешность женщины является её оружием в жизненной борьбе, и обе были уверены в действии своего оружия там, где дело касалось мужчин.
Их посадили за Требором в первом ряду зала, в том же здании, где находились школа и библиотека, и имелось место для собраний. Смотря на то, как заполняется зал, они отметили, что каждый мужчина пришёл с одной или несколькими подругами. Перед тем как Требор встал и обратился к собранию, в помещении собрались около двадцати мужчин и почти вдвое больше женщин.
– Я потребовал созвать этот Тинг по двум причинам, и обе неприятные, – объявил он. – Во-первых, как большинство из вас знает, вчера полицией ЗОГа был убит наш добрый родич Джордж. Джордж оставил двух подруг и девять детей. Погребальный костер будет сегодня вечером, хотя, конечно, некоторые из нас будут отсутствовать, поскольку мы должны, как обычно, сделать дела на востоке. Я уверен, что все мы будем помогать подругам Джорджа и выразим им своё уважение.
– И, во-вторых, я говорю это с большим сожалением, речь идёт о зле, за которое я сам, по крайней мере, частично несу ответственность, так как я привёл обвиняемых в общину. Анна, пожалуйста, сообщи, как было дело.
Анна поднялась, повернулась лицом к собранию и подробно изложила обвинения в воровстве и лжи. – Это преступление особенно непростительно из-за того, что было украдено, – добавила она. – Этот обезболивающий препарат жизненно важен для раненых воинов Земли Родичей. В момент воровства Браги как раз лежал на операционном столе. Кража лекарства могла обречь других наших героев на боль или смерть. К сожалению, как потерпевшая сторона, я должна просить о серьёзном наказании.
Она села, и началось общее обсуждение.
Требор встал первым, подтвердил всё, что сказала Анна, и затем добавил: – Однако, пожалуйста, примите во внимание, что эти две девушки ещё плохо знакомы с общиной и совершенно не знакомы с нашими законами и их чрезвычайной важностью. Если девушек можно перевоспитать, разве они не будут более ценными для нашего народа живые, а не мёртвые? Тем не менее, пусть свершится воля народа. – И он закончил свое выступление.
Серьёзность положения, в которое попали Веточка и Конфетка, наконец, дошла до них. Ведь речь шла о жизни и смерти, их собственной жизни. В изложении Анны эта кража лекарства у раненных солдат действительно звучала ужасно. Хуже всего было то, что не только мужчины решали их судьбу. Оказалось, что каждая семья имеет один голос при принятии решений «Тинга». Глава семьи голосовал, но лишь после совета со своей подругой или подругами. Кроме того, что мужчины, похоже, прислушивались к мнению своих подруг, но и выступающие женщины были едины в своем осуждении. Девушки слышали, как одна женщина точно выразила это мнение: «Если бы мой муж или сын остались без лекарства из-за вора в общине, я была бы безжалостна».
Горячие споры продолжались более двух часов прежде, чем было принято решение. В соответствии с обычным порядком потерпевшая сторона, – в данном случае, Анна, – зачитала приговор. Чётким, мрачным голосом она объявила: «Конфетка, будущая подруга Требора, и Веточка, будущая подруга Требора, по решению Тинга вы объявляетесь воровками и лгуньями. За это назначается следующее наказание: вас разденут донага и выпорют на виду всей общины. Повторное нарушение заслуживает высшей меры наказания».
– Однако, поскольку вы плохо знакомы с общиной, и из уважения к Требору, мы считаем неподходящим, чтобы вас раздели на глазах мужчин – членов общины. Поэтому вас накажут в этом зале женщины и только в присутствии женщин.
– Знайте, что вас наказывают не по злому умыслу. Те, у кого нет совести, должны просто следовать правилам, необходимым для выживания народа и общины, из страха перед болью.
Мужчины все, как один, поднялись и вышли из зала. В один момент Конфетка и Веточка оказались голыми, а руки их связаны над головой. Никакие мольбы, обещания, слёзы, а позже и крики, их не спасли. Одна из женщин, отвечающих за дисциплину, сказала: «Слёзы вам не помогут, воровки! Эти уловки действуют только на мужчин».
Позже, когда девушки приковыляли назад в хижину Требора, неся в руках одежду, потому что любое прикосновение к рубцам на теле было слишком болезненным, в их ушах ещё звучали последние слова, которые они услышали.
– Разве наркотики, ложь и воровство стоят этого позора? Стоит ли из-за них умирать?
К счастью, в хижине их хотя бы не ждали обвиняющие взгляды или слова Требора. Его уже не было дома. На кухонном столе лежала короткая записка, которая гласила: «С прошлым покончено. Будущее каждый творит сам. Поступайте правильно. Если пожелают Боги, я вернусь через три дня».
– И что теперь? – спросила Конфетка.
– Я не знаю. Боже мой, я думала, что умру. Я и не знала, что человеку может быть так больно.
– И всё ещё больно, – стонала Конфетка.
В этот момент в дверь опять раздался стук. Девочки обменялись испуганными взглядами. Это не мог быть друг, ведь они не знали никого в общине.
Веточка бочком подошла к двери, держа свою одежду перед собой, и приоткрыла её.
– Привет! – Это была Фрета, помощница Анны. – Простите, мне можно войти?
– Ну конечно, – пропустила её Веточка.
– Анна прислала вот это. – Фрета протянула бутылку с зеленовато-синей жидкостью. – Она сказала, что надо смазывать этой мазью ваши больные места несколько раз в день, и это поможет.
– Это прислала Анна? – удилась Веточка, не поверившая, что Анна, которая так красноречиво выступала против них, теперь вдруг проявила о них заботу.
– Конечно, а почему нет? – ответила девочка.
– Хорошо, а ты знаешь, – Веточка запнулась – что случилось сегодня утром?
– Но, – ответила Фрета, – если ребёнок ведёт себя плохо, ему дают по попе. Потом всё это забывают. Вы поступили неправильно, и вас очень сильно отшлёпали, а теперь всё это будет забыто.
– Ты шутишь? Все люди здесь, особенно женщины, ненавидят нас! Теперь мы не сможем снова выйти на улицу.
– Да, правда, – весело ответила девочка. – Но вам лучше намазаться этой мазью и одеться. Я думаю, что к вам придут гости.
Внезапно девушки поняли, как глупо они должны выглядеть, стоя совершенно голыми посреди комнаты, разговаривая с полностью одетой и, конечно, всё понимающей девочкой.
– Ой, спасибо. Садись, а я, вернее, мы сейчас вернёмся. – Веточка взяла мазь. Они с Конфеткой удалились в спальню со всем достоинством, на какое были способны две голые женщины, покрытые кровавыми рубцами от порки.
В задней комнате они стонали, нанося мазь на себя и друг на друга.
– Ой, правда, это помогает, – стонала Конфетка.
– Точно помогает! Удивительно, что это?
– Какая тебе разница? Радуйся, что нам дали эту мазь.
Без особого восторга они начали гадать, кто бы это мог к ним пожаловать.
– Ты знаешь, на всякий случай, мы должны сварить немного кофе, – предложила Веточка. Девочки, надев самую мягкую одежду, которую им удалось найти, вернулись в переднюю комнату.
– Вы обе такие хорошенькие, и я понимаю, почему Требор выбрал именно вас, – сделала им комплимент Фрета.
– Спасибо, Фреточка, но честно говоря, как раз сейчас я не чувствую себя очень хорошенькой, – откровенно ответила ей Веточка.
– И я тоже, – кивнула её подруга.
– Требор оставил записку, что его не будет два-три дня. Ты не знаешь, где он? – спросила Конфетка.
– Конечно, знаю. Он с Эриком, Риком и Росом пошёл на Вали[12].
– Пошёл на «Вали»?
– Да, так они называют месть за убитых товарищей. От имени Бога мести Вали.
– Да, и что же делают на Вали? – спросила Веточка.
– Они убивают одного из нас, а мы убиваем двух из них. Они понимают только такой язык.
Небрежная манера, с которой эта совершенно невинная девочка говорила об убийстве, поразила Конфетку и Веточку.
– Просто так пойти и убить кого-то?