Глава четвертая Искусство восьми конечностей 3 страница
Он протянул руку и убрал волосы с ее лица.
– Я шучу, – сказал он. – Ты не так уж плоха. Ты научишься. Видела бы ты, как Алек сначала делал сальто. Кажется, однажды он ударился головой.
– Конечно, – сказала Клэри. – Но ему, наверно, было лет одиннадцать. – Она посмотрела на него пристально. – Я так понимаю, ты всегда был восхитителен во всем этом.
– Я был рожден восхитительным. – Он провел кончиками пальцев по ее щеке, легко, но этого было достаточно, чтобы она вздрогнула. Она ничего не ответила; он шутил, но в какой-то степени это было правдой. Джейс был рожден таким, каким он был. – Как долго ты можешь задержаться сегодня ночью?
Она слегка улыбнулась.
– Мы закончили с тренировкой?
– Я бы сказал, что мы закончили с обязательной частью вечера. Хотя, есть еще несколько вещей, в которых я хотел бы попрактиковаться… – Он снял ее с себя, но в этот момент распахнулась дверь, и Изабель прошествовала в комнату, стуча своими высокими каблуками по полированному деревянному полу.
Увидев Джейс и Клэри, распластанных на полу, она вздернула брови.
– Обнимаетесь, как я вижу. Я думала, вы должны были тренироваться.
– Никто не говорил, что тебе нужно было входить без стука, Из. – Джейс не сдвинулся с места, только повернул голову набок, чтобы посмотреть на Изабель со смесью раздражения и привязанности во взгляде. Хотя Клэри поднялась на ноги, расправляя свою смятую одежду.
– Это тренировочная комната. Общее место. – Изабель стянула одну из своих перчаток из ярко-красного вельвета. – Я только что купила их в «Трэш и Водевиль». На распродаже. Разве они не нравятся тебе? Не хочешь и себе парочку? – Она пошевелила пальцами в их сторону.
– Не знаю, – сказал Джейс. – Думаю, они будут в дисгармонии с моей формой.
Изабель скорчила ему рожицу.
– Ты слышал об убитом сумеречном охотнике, найденном в Бруклине? Все тело было искалечено настолько, что они до сих пор не знают, кто это. Я так понимаю, именно туда отправилась Мать.
– Да, – сказал Джейс, садясь. – Собрание Конклава. Я столкнулся с ней, когда она уходила.
– Ты не сказал мне об этом, – сказала Клэри. – Поэтому ты так долго ходил за веревкой?
Он кивнул.
– Прости. Я не хотел тревожить тебя.
– Он имеет в виду, – сказала Изабель, – что не хотел портить романтическое настроение. – Она прикусила губу. – Надеюсь, это не кто-нибудь из наших знакомых.
– Не думаю, что это возможно. Тело было оставлено на заброшенной фабрике – пролежало там несколько дней. Будь это кто-то из наших друзей, мы бы заметили их пропажу. – Джейс убрал волосы за ухо. Он смотрел на Изабель с некоторым нетерпением, подумала Клэри, как будто он был раздражен, что она подняла эту тему. Она хотела бы, чтобы он сказал ей об этом раньше, даже если это и испортило настроение. Клэри знала, что большая часть того, что он делал, – все они делали, – приводило их к частым контактам со смертью. Лайтвуды все еще по-своему оплакивали гибель их младшего сына, Макса, который умер, просто оказавшись не в том месте и не в то время. Это было странно. Джейс воспринял ее решение покинуть школу и начать тренироваться без лишних слов, но уклонялся от обсуждений угроз образа жизни сумеречных охотников с ней.
– Я пойду одеваться, – сказала она и направилась к двери, которая вела в небольшую раздевалку, соединенную с тренировочной зоной. Комната была очень простой: голые деревянные стены, зеркало, душ и крючки для одежды. На деревянной скамье возле двери были аккуратно сложены полотенца. Клэри быстро приняла душ и надела свою одежду – колготки, ботинки, джинсовую юбку и новый розовый свитер. Посмотрев на себя в зеркало, она обнаружила дыру в колготках, а ее влажные вьющиеся рыжие волосы были неопрятной путаницей. Она никогда не будет выглядеть идеально, как Изабель, но Джейс, вроде бы, не возражал.
К тому времени, как она вернулась в тренировочную комнату, Изабель и Джейс оставили тему мертвого сумеречного охотника позади и перешли к обсуждению того, что Джейс считал даже более ужасающим – свиданию Изабель и Саймона.
– Не могу поверить, что он сводил тебя в настоящий ресторан. – Джейс убирал маты и тренировочные принадлежности, пока Изабель прислонилась к стене, играя своими новыми перчатками.
– Я полагал, что его представление о свидании – это заставить тебя смотреть, как он играет в World of Warcraft со своими друзьями-ботанами.
– Я, – заметила Клэри, – и есть одна из его друзей-ботанов, спасибо.
Джейс ухмыльнулся ей.
– Это был не совсем ресторан. Скорее, закусочная. С розовым супом, который он хотел, чтобы я попробовала, – сказала Изабель задумчиво. – Он был очень мил.
Клэри моментально почувствовала вину за то, что не рассказала ей – или Джейсу – о Майе.
– Он сказал, вам было весело.
Взгляд Изабель сверкнул в ее сторону. Было что-то особенное в ее выражении, как будто она что-то скрывала, но это исчезло, прежде чем Клэри смогла убедиться, что вообще что-то видела.
– Ты говорила с ним?
– Да, он звонил мне несколько минут назад. Просто проверить, как дела. – Клэри пожала плечами.
– Понятно, – сказала Изабель, ее голос внезапно зазвучал отрывисто и холодно. – Ну, как я уже сказала, он очень милый. Но, может быть, немного слишком милый. Это может быть утомительным. – Она засунула перчатки в карманы. – В любом случае, это не постоянные отношения. Это просто временное развлечение.
Чувство вины в Клэри рассеялось.
– Вы с ним говорили о том, чтобы встречаться только друг с другом?
Изабель выглядела шокировано.
– Конечно, нет. – Она зевнула и потянулась, вытягивая руки над головой, словно кошка. – Ладно, пора в постель. Увидимся, голубки.
Она ушла, оставляя за собой смутный шлейф жасминовых духов.
Джейс посмотрел на Клэри. Он начал расстегивать свою боевую форму, которая соединялась на запястьях и спине, образуя защитный панцирь поверх его одежды.
– Полагаю, тебе нужно домой?
Она неохотно кивнула. Заставить ее мать позволить ей пройти обучение сумеречных охотников удалось только после долгого, неприятного спора. Джослин стояла на своем, повторяя, что потратила всю жизнь, пытаясь уберечь Клэри от мира сумеречных охотников, который она считала опасным – не просто жестоким, утверждала она, но закрытым и безжалостным. Она обратила внимание Клэри на то, что еще год назад ее решение быть сумеречным охотником означало бы, что она больше никогда не сможет увидеть свою мать. Клэри ответила тем, что тот факт, что Конклав приостановил действие подобных правил, пока Консилиум пересматривал законы, означал, что порядки Конклава изменились с тех пор, когда Джослин была ребенком, и в любом случае Клэри должна была научиться постоять за себя.
– Я надеюсь, что все это не только из-за Джейса, – сказала Джослин в итоге. – Я знаю, как это бывает, когда ты влюблена в кого-то. Ты хочешь постоянно быть рядом с ним и делать то, что он делает, но Клэри…
– Я не ты, – сказала Клэри, пытаясь сдержать свой гнев, – сумеречные охотники – не Круг, а Джейс
– не Валентин.
– Я не сказала ни слова о Валентине.
– Но ты подумала об этом, – сказала Клэри. – Может, Валентин и воспитал Джейса, но Джейс не похож на него.
– Ну, я надеюсь на это, – мягко сказала Джослин. – Ради всех нас.
В итоге она сдалась, но установила несколько правил:
Клэри не было позволено жить в Институте, только с ее матерью в доме Люка; Джослин должна была получать еженедельные отчеты о прогрессе от Маризы, подтверждающие, что Клэри училась чему-то, а не просто кокетничала с Джейсом целый день или делала нечто другое, о чем переживала ее мать. И Клэри не было позволено оставаться в Институте на ночь – вообще.
– Никаких ночевок там, где живет твой парень, – сказала Джослин твердо. – Меня не волнует, если он живет в Институте.
Ее парень. Для нее все еще было шоком слышать это слово. Слишком долго это казалось абсолютно невозможным, что Джейс когда-нибудь станет ее парнем, что они смогут быть друг для друга кем-то кроме брата и сестры, и принять это было слишком тяжело и страшно. Они решили, что лучше будет совсем не видеться друг с другом, и это было похоже на смерть. И вдруг, словно по волшебству, они стали свободны. Прошло уже шесть недель, но это слово все еще не надоело Клэри.
– Мне нужно домой, – сказала она. – Почти одиннадцать часов, и моя мама переживает, если я задерживаюсь здесь после десяти.
– Хорошо. – Джейс бросил свою форму или как минимум верхнюю ее часть на скамью. Он был одет в тонкую футболку; Клэри могла видеть метки сквозь нее, словно чернила, проступающие через влажную бумагу. – Я провожу тебя.
В Институте было тихо, пока они шли. Сейчас в нем не гостили сумеречные охотники из других городов. Роберт, отец Изабель и Алека, был в Идрисе, помогая организовать новый Совет, и так как Ходж и Макс навсегда оставили их, а Алек пропадал с Магнусом, Клэри казалось, что оставшиеся жители Института были словно привидения в пустом отеле. Она хотела бы, чтобы другие участники Конклава заезжали чаще, но предположила, что все решили не беспокоить Лайтвудов какое-то время. Время, чтобы подумать о Максе и забыть обо всем.
– Ты в последнее время слышал что-нибудь об Алеке и Магнусе? – спросила она. – Они хорошо проводят время?
– Судя по всему, да. – Джейс достал из кармана свой телефон и протянул ей. – Алек постоянно присылает мне раздражающие фотографии. Означающие «хочу, чтобы и ты был здесь», хотя на самом деле думает иначе.
– Ну, тебе не за что осуждать его. Это ведь должна быть романтическая поездка. – Она просмотрела фото в телефоне Джейса и хихикнула. Алек и Магнус возле Эйфелевой башни, Алек в джинсах, как обычно, а Магнус в полосатом сетчатом свитере, кожаных штанах и сумасшедшем берете. В садах Боболи, Алек снова в джинсах, а Магнус в громадном венецианском плаще и шляпе гондольера. Он выглядел, как Призрак Оперы. Возле музея Прадо он был одет в сверкающий тореадорский пиджак и ботинки на платформе, тогда как Алек умиротворенно кормил голубя на заднем фоне.
– Позволь мне убрать телефон до того, как ты доберешься до фото из Индии, – сказал Джейс, забирая телефон. – Магнус в сари. Зрелище, которое будет невозможно забыть.
Клэри рассмеялась. Они уже подошли к лифту, который открыл свои грохочущие двери, когда Джейс нажал кнопку вызова. Она вошла внутрь, и Джейс зашел за ней. Как только лифт начал опускаться
– Клэри не считала, что когда-нибудь ее сердце перестанет замирать каждый раз, как лифт дергался при старте – он приблизился к Клэри в полутьме и притянул ее ближе. Она прижала руки к его груди, ощущая твердые мускулы под его футболкой и биение сердца под ними. Его глаза сияли в тусклом свете.
– Мне жаль, что я не могу остаться, – прошептала она.
– Не жалей об этом. – Резкость в его голосе удивила ее. – Джослин не хочет, чтобы ты стала похожей на меня. Я не виню ее за это.
– Джейс, – сказала она, немного ошеломленная горечью в его голосе, – все в порядке?
Вместо ответа он поцеловал ее, крепко прижимая к себе. Он прижал ее к стене своим телом, спиной к холодному зеркалу, и его руки скользнули вниз по ее талии, проникая под свитер. Ей всегда нравилось, как он держал ее. Осторожно, но не слишком, не настолько, чтобы она почувствовала, что он контролировал себя лучше нее. Они не могли контролировать свои чувства друг к другу, и ей это нравилось, нравилось, как их сердца стучали друг против друга, как он шептал напротив ее губ, когда она целовала его в ответ.
Лифт замер с шумом, и решетка открылась. За решеткой Клэри увидела пустой неф собора, свет канделябров, мерцающий вдоль центрального прохода. Она прильнула к Джейсу, обрадованная тем, что в тусклом свете лифта она не видела в зеркале, как покраснело ее лицо.
– Может, я могла бы остаться, – прошептала она. – Чуть-чуть дольше.
Он ничего не ответил. Она почувствовала, как он напрягся, и сжалась в ответ. Это было что-то большее, чем возбуждение из-за желания. Он дрожал, все его тело содрогалось, пока сам он уткнулся лицом в изгиб ее шеи.
– Джейс, – сказала она.
Внезапно он отпустил ее и отошел. Его щеки горели, а взгляд был лихорадочным.
– Нет, – сказал он. – Я не хочу давать твоей матери очередной повод не любить меня. Она и так уже считает, что я продолжение своего отца…
Он замолчал, прежде чем Клэри успела сказать, что Валентин не был его отцом. Обычно Джейс был осторожен, называя Валентина Моргенштерна только по имени, никогда не используя формулировку «мой отец», если вообще упоминал о Валентине. Чаще всего они не касались этой темы, и Клэри ни разу не призналась Джейсу, что ее мать беспокоилась, что в тайне Джейс был похож на Валентина, зная, что даже предположение этого сильно ранит его. В основном Клэри делала все, что могла, чтобы не дать им встретиться.
Он дотянулся через нее, прежде чем она могла сказать что-нибудь, и открыл решетку лифта.
– Я люблю тебя, Клэри, – сказал он, отводя взгляд. Он смотрел в глубину церкви, вдоль рядов зажженных свечей, отражающихся золотом в его глазах. – Больше, чем когда-либо… – он замолчал. – Боже. Возможно, больше, чем мне следует. Ты ведь знаешь это, правда?
Она вышла из лифта и повернулась к нему лицом. Столько всего она хотела сказать, но он уже отвернулся, нажимая кнопку, чтобы вернуть лифт наверх к этажам Института. Она попыталась возразить, но лифт уже начал движение, и двери закрылись, когда он загромыхал, поднимаясь. Они захлопнулись с щелчком, и Клэри уставилась на них на секунду; на поверхности дверей был изображен ангел с распростертыми крыльями и взглядом, направленным вверх. Ангел был изображен везде.
Ее голос отразился в пустой комнате резким эхом, когда она сказала:
– Я тоже люблю тебя.
Глава третья Всемеро
– Знаешь, что действительно круто? – спросил Эрик, откладывая свои барабанные палочки. – Иметь вампира в нашей группе. Это реально должно поднять нас на вершину.
Кирк закатил глаза к потолку, опуская микрофон. Эрик постоянно рассуждал о том, как они поднимутся на вершину славы, но на самом деле ничего не изменилось за это время. Лучшее из всего, что они делали, это концерт на трикотажной фабрике, на который пришло всего четыре человека. И одной из них была мать Саймона.
– Не понимаю, как это может продвинуть нас на вершину, если мы не можем никому об этом рассказать.
– Очень жаль, – сказал Саймон. Он сидел на одной из колонок рядом с Клэри, которая была увлечена написанием смс, вероятно, Джейсу. – В любом случае, никто не поверит вам, потому что посмотрите – вот он я. В дневном свете. – Он поднял руки, указывая на солнечный свет, просачивающийся сквозь дыры в крыше гаража, где они сейчас репетировали.
– Это действительно несколько уменьшает правдоподобность ситуации, – сказал Мэтт, убирая с глаз свои яркие красные волосы и щурясь в сторону Саймона. – Может, тебе стоит носить искусственные клыки?
– Ему не нужны искусственные клыки, – раздраженно сказала Клэри, опуская телефон. – У него есть настоящие. И вы их видели.
Это было правдой. Саймону пришлось выпустить клыки, когда он поделился этой новостью с группой. Сначала они думали, что он повредил голову или получил нервный срыв. Но когда он сверкнул клыками, они пришли в себя. Эрик даже признался, что был не особо удивлен.
– Я всегда знал, что вампиры существуют, чувак, – сказал он. – Потому что, знаешь, есть люди, которые будто бы всегда выглядят одинаково, даже когда им около сотни лет? Вроде Дэвида Боуи? Это потому что они вампиры.
Саймон воздержался от того, чтобы рассказать им, что Клэри и Изабель были сумеречными охотниками. Это был не его секрет, чтобы делиться им. Также, они не знали, что Майя является оборотнем. Они просто думали, что Майя и Изабель две клевые девчонки, которые необъяснимым образом согласились встречаться с Саймоном. Они отнесли это на счет его «вампирского сексуального шарма», как они это называли. Саймона это особо не заботило, лишь бы они не проболтались Майе или Изабель друг о друге. До сих пор он умудрялся успешно приглашать их на разные концерты, так что они ни разу не оказались на одном и том же в одно время.
– Может, ты покажешь клыки на сцене? – предложил Эрик. – Хотя бы раз, чувак. Сверкни ими перед толпой.
– Если он это сделает, лидер Нью-Йоркского клана вампиров убьет вас всех, – сказала Клэри. – Ты ведь знаешь это, правда? – она кивнула головой в сторону Саймона. – Не могу поверить, что ты рассказал им о том, что ты вампир, – добавила она, понижая голос, чтобы только Саймон мог расслышать. – Они идиоты, если ты еще не понял.
– Они мои друзья, – пробормотал Саймон.
– Они твои друзья, и они идиоты.
– Я хочу, чтобы люди, которые важны для меня, знали обо мне правду.
– Да ну? – произнесла Клэри не очень добро. – И когда ты собираешься рассказать своей матери?
Прежде чем Саймон успел ответить, раздался громкий стук в гаражную дверь, и секунду спустя она открылась, проливая в помещение еще больше осеннего солнца. Саймон посмотрел, моргая. Это был просто рефлекс, оставшийся от времен, когда он был человеком. Теперь его глазам нужна была всего секунда, чтобы привыкнуть к темноте или свету.
На входе в гараж солнце высветило силуэт парня. В руке он держал кусок бумаги. Он посмотрел на него неуверенно, а затем перевел взгляд на группу.
– Привет, – сказал он. – Здесь я могу найти группу «Опасные пятна»?
– Теперь мы называемся «Дихотомические лемуры», – сказал Эрик, выходя вперед. – А кто интересуется?
– Я Кайл, – сказал парень, наклоняясь под гаражной дверью. Выпрямляясь, он смахнул коричневые волосы, которые спадали ему на глаза, и протянул листок Эрику. – Я видел, что вы искали солиста.
– Вау, – сказал Мэтт. – Мы расклеивали это объявление около год назад. Я совершенно забыл о нем.
– Ага, – сказал Эрик. – Теперь мы занимаемся немного другой музыкой. Сейчас мы в основном не используем вокал. У тебя есть опыт?
Кайл – он был очень высок, хотя Саймон заметил, что не долговяз – пожал плечами.
– Не особо. Но, говорят, я умею петь. – У него была медленная, слегка протяжная дикция, более плавная, чем у южан.
Участники группы неуверенно посмотрели друг на друга. Эрик почесал за ухом.
– Можешь дать нам секунду, чувак?
– Конечно. – Кайл снова наклонился, выбираясь из гаража и закрывая за собой дверь. Саймон мог слышать, как он насвистывал снаружи. Песня была похожа на «She'll Be Cornin' Round the Mountain». Хотя, звучала не совсем в тон.
– Я не знаю, – сказал Эрик. – Не уверен, что нам сейчас нужен новичок. Я имею ввиду, мы же не можем рассказать ему о вампиризме, или можем?
– Нет, – сказал Саймон. – Не можете.
– Ну, тогда, – Мэтт пожал плечами. – Очень жаль. Нам нужен вокалист. Кирк поет отстойно. Без обид, Кирк.
– Пошел ты, – сказал Кирк. – Это не так.
– Да, это так, – сказал Мэтт. – Ты сосешь большой, волосатый…
– Мне кажется, – прервала их Клэри, повышая голос, – что вам следует позволить ему попытаться.
Саймон уставился на нее.
– Зачем?
– Потому что он мегасексуален, – сказала Клэри к удивлению Саймона. Его не особо сразила внешность Кайла, но с другой стороны, возможно, он не лучший судья мужской красоты. – А в вашу группу стоит добавить немного сексуальной привлекательности.
– Спасибо, – сказал Саймон. – От всех нас, спасибо тебе огромное.
Клэри вздохнула с нетерпением.
– Да, да, вы все неплохо выглядите. Особенно ты, Саймон. – Она похлопала его по руке. – Но Кайл горяч так, что дух захватывает. Вот что я пытаюсь сказать. Мое объективное мнение, как девушки – если вы возьмете Кайла в группу, вы тем самым удвоите число девушек среди ваших поклонников.
– Что означает, что у нас будет две поклонницы вместо одной, – сказал Кирк.
– Какой одной? – Мэтт посмотрел на него с искренним любопытством.
– Подруга младшей двоюродной сестры Эрика. Как там ее зовут? Та, что влюбилась в Саймона. Она приходит на все наши концерты и говорит всем, что она его девушка.
Саймон поморщился.
– Ей тринадцать.
– Это действие твоего вампирского сексуального шарма, чувак, – сказал Мэтт. – Дамы не могут устоять перед тобой.
– О, ради всего святого, – сказала Клэри. – Вампирского сексуального шарма не существует. – Она ткнула пальцем в Эрика. – И даже не думай сказать, что «Вампирский сексуальный шарм» звучит, как название группы, или я…
Дверь гаража снова поднялась.
– Эй, чуваки? – Это снова был Кайл. – Послушайте, если вы не хотите, чтобы я попробовал, все нормально. Может, вы изменили свой стиль, да что угодно. Просто скажите, и я отстану.
Эрик склонил голову на бок.
– Входи, мы на тебя посмотрим.
Кайл вошел в гараж. Саймон уставился на него, пытаясь оценить, что именно заставило Клэри счесть его сексуальным. Он был высоким, широкоплечим и стройным, с высокими скулами, длинноватыми черными волосами, которые спускались кудрями на его лоб и шею, а кожа была смуглой, еще не утратив летний загар. Его длинные и густые ресницы, обрамляющие поразительные каре-зеленые глаза, делали его похожим на красавчика рок-звезду. На нем была надета приталенная зеленая футболка и джинсы, а обе его руки обвивали татуировки – не метки, просто обычные тату. Они выглядели, как рукописные строки, извивающиеся вокруг его руки и исчезающие под рукавами футболки.
– Ладно, – пришлось признать Саймону. – Он не урод.
– Знаешь, – наконец, сказал Кирк, прерывая молчание. – Мне кажется, что он довольно симпатичный.
Кайл моргнул и повернулся к Эрику.
– Так вы хотите, чтобы я был вокалистом, или нет?
Эрик отсоединил микрофон от стойки и протянул ему.
– Давай, – сказал он. – Попробуй.
– Знаешь, он действительно довольно хорошо пел, – сказала Клэри. – Я как бы пошутила насчет того, чтобы взять Кайла в группу, но он и в правду умеет петь.
Они шли вдоль Кент-Авеню в сторону дома Люка. Небо потемнело и из голубого стало серым в преддверии наступления сумерек, а тучи низко нависали над Ист-Ривер. Клэри вела рукой в перчатке вдоль сетчатой изгороди, которая отделяла их от потрескавшейся бетонной набережной, с металлическим дребезжанием.
– Ты так говоришь, потому что считаешь его красавчиком, – сказал Саймон.
Она улыбнулась.
– Не настолько красавчик. Не самый красивый парень, которого я когда-либо видела.
«Которым, вероятнее всего был Джеймс», – подумал Саймон, – «хотя она и не сказала этого вслух».
– Но я действительно подумала, что взять его в группу было бы хорошей идеей. Если Эрик и остальные не смогут сказать ему, что ты вампир, то они и другим не скажут. Надеюсь, это положит конец этой глупой идее.
Они почти подошли к дому Люка; Саймон видел его через улицу, ярко-желтые освещенные окна, выделяющиеся в наступающей темноте. Клэри остановилась возле прохода через забор.
– Помнишь, как мы убили здесь кучку демонов Раум?
– Ты и Джейс сделали это. А меня чуть не вырвало.
Саймон помнил, но его сознание не задержалось на воспоминании; он думал о Камилле, сидящей напротив него во внутреннем дворике, и говорящей: «Ты можешь дружить с сумеречными охотниками, но никогда не станешь одним из них. Ты всегда будешь другим и чужим для них». Он покосился на Клэри, размышляя, что она скажет, расскажи он ей о своей встрече с вампиршей и ее предложении. Он подумал, что, вероятно, она будет в ужасе. Тот факт, что ему нельзя было навредить, не заставлял ее меньше переживать о его безопасности.
– Сейчас ты бы не испугался, – сказала она мягко, словно читая его мысли. – Ведь теперь у тебя есть Метка. – Она повернулась, чтобы посмотреть на него, все еще облокачиваясь на забор. – Кто-нибудь замечая ее, спрашивает тебя о ней?
Он помотал головой.
– Волосы в основном прикрывают ее, и в любом случае, она сильно выцвела. Видишь? – Он убрал волосы в сторону.
Клэри протянула руку, чтобы коснуться его лба и закругленной Метки. В ее глазах была печаль, как и в тот день в Зале Согласия в Аликанте, когда она высекла старейшее проклятие мира на его коже.
– Болит?
– Нет. Она не болит.
И сказал Каин Господу: наказание мое больше, нежели снести можно.
– Ты же знаешь, что я не виню тебя, правда? Ты спасла мне жизнь.
– Знаю. – Ее глаза сияли. Она опустила руку и провела тыльной стороной перчатки по лицу. – Проклятье. Ненавижу плакать.
– Ну, тебе лучше привыкнуть к этому, – сказал он и, когда ее глаза расширились, добавил поспешно, – я имел в виду свадьбу. Когда там она, в следующую субботу? Все плачут на свадьбах.
Она фыркнула.
– Кстати, как дела у твоей мамы и Люка?
– Отвратительно влюблены. Это ужасно. Как бы то ни было… – Она похлопала его по плечу. – Я должна идти домой. Увидимся завтра?
Он кивнул.
– Конечно. До завтра.
Он смотрел, как она перебежала улицу и поднялась по ступенькам к двери. Завтра. Он изумился, как давно это было, чтобы он провел без Клэри хотя бы несколько дней. Он поразмышлял о том, чтобы быть странником и скитальцем по миру, как Камилла сказала. Как сказал Рафаэль: «Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли». Он не был Кайном, который убил своего брата, но проклятье считало по-другому. Странно, размышлял он, ждать, что потеряешь все, не зная, случится ли это.
Дверь за Клэри закрылась. Саймон повернул в сторону Кент-Авеню, к подземке на Лоример-Стрит. Наступила уже почти полная темнота, небо над его головой превратилось в смесь серого и черного. Саймон услышал, как позади него заскрипели шины, но не обернулся. Машины постоянно неслись по этой улице слишком быстро, несмотря на трещины и выбоины. Он обернулся, только когда голубой фургон подъехал к нему и заскрипел тормозами.
Водитель фургона выдернул ключ зажигания, выключая двигатель, и распахнул дверь. Это был мужчина – высокий, одетый в серый спортивный костюм с капюшоном и кроссовки, и капюшон был натянут так низко, что скрывал большую часть его лица. Он резко вылез с водительского сидения, и Саймон увидел в его руке длинный сверкающий нож.
Позже Саймон подумает, что ему следовало бы бежать. Он – вампир, быстрее любого человека. Он может обогнать любого. И лучше бы ему убежать, но он был слишком удивлен; он замер, пока мужчина с блестящим ножом в руке шел к нему. Мужчина произнес что-то низким, гортанным голосом, что-то на чуждом для Саймона языке.
Саймон сделал шаг назад.
– Послушай, – сказал он, засовывая руку в карман. – Можешь забрать мой бумажник…
Мужчина прыгнул на Саймона, опуская нож к его груди. Саймон уставился в неверии. Казалось, все происходило очень медленно, будто время растянулось. Он видел острие ножа около своей груди, вжимающееся в его кожаную куртку – и вдруг оно сдвинулось в сторону, будто кто-то схватил нападающего за руку и отдернул. Мужчина закричал, вздернутый в воздух, словно марионетка на веревочках. Саймон дико огляделся по сторонам – несомненно, кто-то должен был услышать или заметить происходящее, но никого не было. Мужчина продолжал кричать, бешено дергаясь, пока его рубашка разрывалась спереди, словно разрезаемая невидимой рукой.
Саймон уставился в ужасе. Огромные раны появились на теле мужчины. Его голова откинулась назад, а изо рта брызнула кровь. Его крик резко оборвался, и он упал, будто невидимая рука раскрылась и отпустила его. Он ударился о землю и разбился, как стекло, рассыпаясь на тысячу сияющих осколков, которые разлетелись по мостовой.
Саймон опустился на колени. Нож, которым его хотели убить, лежал неподалеку, он мог дотянуться до него рукой. И это все, что осталось от нападающего, если не считать горстку сияющих кристаллов, которые уже начал развеивать резкий ветер. Он осторожно коснулся одного из них.
Это была соль. Он посмотрел на свои руки. Они дрожали. Он знал, что случилось и почему.
И сказал ему Господь: всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро.
Так вот, что означало «всемеро».
Он еле успел добраться до канавы, прежде чем согнулся пополам, и его стошнило кровью.
В тот же момент, как Саймон открыл дверь, он понял, что просчитался. Он думал, что его мать будет уже спать к этому моменту, но она не спала. Она сидела в кресле, лицом к входной двери, а ее телефон лежал рядом на столе, и она моментально увидела кровь на его куртке.
К его удивлению, она не закричала, но поднесла руку ко рту в ужасе.
– Саймон.
– Это не моя кровь, – сказал он быстро. – Я был у Эрика, и у Мэтта пошла кровь из носа…
– Не хочу ничего слышать. – Она редко говорила таким резким тоном; он вспомнил, что она разговаривала так же последние несколько месяцев болезни его отца, с острым, словно нож, беспокойством в голосе. – Я не хочу больше никакой лжи от тебя.
Саймон бросил ключи на стол около двери.
– Мама…
– Ты только и делаешь, что лжешь мне. Я устала от этого.
– Это не так, – сказал он, но почувствовал себя неладно, зная, что так оно и было. – Просто сейчас очень много меняется в моей жизни.
– Я знаю. – Его мать поднялась из кресла; она всегда была худой и сейчас выглядела костлявой, а в ее темных, рассыпавшихся вокруг лица волосах – таких же, как у Саймона – было больше седины, чем он помнил. – Пойдем со мной, молодой человек. Сейчас же.
Ошеломленный, Саймон прошел за ней в маленькую ярко-желтую кухню. Его мать остановилась и указала на кухонный стол.
– Не хочешь объяснить, что это?
У Саймона пересохло в горле. Выстроенные вдоль кухонного стола, словно шеренга игрушечных солдат, стояли бутылки с кровью, которые были спрятаны в мини-холодильнике в его шкафу. Одна была наполовину пуста, другие наполнены целиком, сияя красной жидкостью внутри них словно с осуждением. Также, она нашла пустые пакеты от крови, которые он начисто вымыл и сложил в пакет из-под покупок, прежде чем выбросить их в свою мусорную корзину. Они тоже были разложены на кухонном столе, словно нелепые декорации.