Международные стандарты прав и свобод человека

 

Первостепенное значение Международных пактов о пра­вах человека, как и предшествовавшей им Всеобщей деклара­ции прав человека и относящихся к различным периодам кон­венций в сфере гуманитарного права, заключается в том, что они, исходя из всемирного опыта и воплощая современные по­требности и тенденции социального прогресса, устанавливают общечеловеческие стандарты прав и свобод личности.

Стандарты конституируются в качестве нормативного ми­нимума. определяющего уровень государственной регламента­ции с допустимыми отступлениями в том или ином государстве в форме его превышения либо конкретизации.

Именно такой смысл стандартов хорошо выражен в ст. 19 Устава Международной организации труда, согласно которой конвенции или рекомендации в рамках МОТ не затрагивают "какой-либо закон, судебное решение, обычай или соглашение, которые обеспечивают заинтересованным трудящимся более благоприятные условия, чем те, которые предусматриваются конвенцией или рекомендацией". В одном из официальных из­даний МОТ (1995 г.) конвенции и рекомендации квалифициру­ются как минимальные нормы.

Можно обозначить следующие функции стандартов:

1) определение перечня прав и свобод, относящихся к ка­тегории основных и обязательных для всех государств — уча­стников пактов и других конвенций;

2) формулирование главных черт содержания каждого из этих прав (каждой из этих свобод), которые должны получить воплощение в соответствующих конституционных и иных нор­мативных положениях;

3) установление обязательств государств по признанию и обеспечению провозглашаемых прав и введение на междуна­родном уровне самых необходимых гарантий, обусловливающих их реальность;

4) фиксирование условий пользования правами и свобода­ми, сопряженных с законными ограничениями и даже запре­тами.

Оба пакта характеризуются закреплением связи между правовым статусом личности и правом народов на самоопреде­ление, в силу которого они свободно устанавливают свой поли­тический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие.

В одном аспекте пакты отличаются друг от друга: если в соответствии с Пактом о гражданских и политических правах каждое государство "обязуется уважать и обеспечивать" при­знаваемые в Пакте права, то, согласно Пакту об экономических, социальных и культурных правах, каждое государство обязу­ется "принять в максимальных пределах имеющихся ресурсов меры к тому, чтобы обеспечить постепенно полное осуществле­ние" признаваемых в Пакте прав.

Соотношение между международно-правовыми стандартами и нормами законодательства Российской Федерации выража­ется прежде всего в принципиальной согласованности между­народного и внутригосударственного перечней прав и свобод, их содержания и средств обеспечения и защиты.

Структура гл. 2 Конституции РФ, не воспроизводящая, ес­тественно, построения пактов о правах человека, позволяет за­фиксировать на национальном уровне почти все гражданские, политические, экономические, социальные и культурные права (по отношению к последним трем группам в государствоведении широко используется термин "социально-экономические права").

Заметным отступлением в этом плане является отсутствие в конституционном перечне положения ст. 11 Пакта об эконо­мических, социальных и культурных правах, где признается "право каждого на достаточный жизненный уровень для него самого и его семьи, включающий достаточное питание, одежду и жилище, и на непрерывное улучшение условий жизни". Оче­видно, даже с учетом нынешней ситуации уместно было бы предусмотреть такое право, тем более в контексте приведенной выше формулировки данного Пакта о постепенном полном осу­ществлении признаваемых в Пакте прав в максимальных пре­делах имеющихся ресурсов.

Следует подчеркнуть, что в международном гуманитарном праве отвергается деление прав и свобод по степени их значи­мости для человека. Целостный взгляд на проблему четко вы­ражен в тексте Итогового документа Венской встречи СБСЕ 1989 г., где сказано, что все права и свободы являются сущест­венными для свободного и полного развития личности, что все права и свободы "имеют первостепенное значение и должны полностью осуществляться всеми надлежащими способами". Эта же мысль выражена в Венской декларации Всемирной конфе­ренции по правам человека 1993 г.: "Все права человека уни­версальны, неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны. Меж­дународное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым под­ходом и вниманием".

Такой подход важно иметь в виду потому, что в отечест­венной юридической литературе предпринимались попытки "ранжировать" права и свободы, выдвигая на первый план лич­ные ("естественные") права и принижая смысл социально-эко­номических прав.

Согласование содержания прав и свобод на международ­ном и национальном уровнях хорошо выражено в регламента­ции права на жизнь (ст. 6 Пакта о гражданских и политических правах и ст. 20 Конституции РФ), права на свободу и личную неприкосновенность (ст. 9, 10, 14,15 Пакта и ст.22, 47, 48, 49,50, 51 Конституции), права на свободное передвижение, выбор места пребывания и жительства, выезд за пределы государства (со­ответственно ст. 12 и 27), права на труд (ст. 6, 7 и 8 Пакта об экономических, социальных и культурных правах и ст. 37 Кон­ституции).

Представляет интерес сопоставление международно-пра­вовой и конституционной оценки принудительного труда. Меж­дународно-правовые решения содержатся в Пакте о граждан­ских и политических правах и в ранее принятых конвенциях Международной организации труда — о принудительном тру­де 1930 г. и об упразднении принудительного труда 1957 г., а также в двух региональных актах — Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека 1995 г. Согласно ч. 3 ст. 8 Пакта, "никто не может принуждаться к принудительному или обяза­тельному труду", но здесь же дается толкование, что термином "принудительный труд" не охватываются: а) работа или служ­ба, которую должно выполнять лицо, находящееся в заключе­нии на основании законного распоряжения суда, или лицо, условно освобожденное от такого заключения; Ь) служба военного характера или заменяющая ее по политическим и религиозно-этническим мотивам служба; с) служба в случаях чрезвычай­ного положения или бедствия, угрожающих жизни или благо­получию населения; d) работа или. служба, которая входит в обыкновенные гражданские обязанности*.

 
 


* Эта норма с некоторыми модификациями воспроизведена в Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека (ч. 3 ст. 4), но перечень допол­нен еще одним пунктом: выполнение обязанностей родителями по созда­нию необходимых условий для ребенка и совершеннолетними детьми по содержанию нетрудоспособных, нуждающихся в помощи родителей.

 

Конституционная норма предельно лаконична: "Принуди­тельный труд запрещен" (ч. 2 ст. 37). Очевидно, эта формули­ровка может и должна применяться только с учетом разъясне­ний, данных в Пакте. Поэтому отсылка в будущем Трудовом кодексе к норме Пакта была бы целесообразна. В этом контек­сте не кажется удачным положение п. 2 ст. 2 Закона РФ "О занятости населения в Российской Федерации" (в редакции от 20 апреля 1996 г.), согласно которому "принуждение к труду в какой-либо форме не допускается, если иное не предусмотрено законом". Очевидна потребность в отсылке к международно-правовым нормам. В конституциях государств, ранее являвшихся союзными республиками СССР, предприняты попытки совме­щения запрета с оговорками (ст. 24 Конституции Республики Казахстан, ст. 37 Конституции Республики Узбекистан, ст. 41 Конституции Республики Беларусь и др.), однако без ссылок на международную норму и с отдельными отклонениями. Иден­тичный международному перечень изъятий дан в. Конституции Республики Молдова (ст. 44) и в Конституции Украины (ст. 43), но без ссылок на норму Пакта.

Весьма своеобразно отношение международного гуманитар­ного права к праву частной собственности и к праву предпри­нимательской деятельности, которые зафиксированы ныне в Конституции РФ (ст. 35 и 34). Как это ни парадоксально, но Пакт об экономических, социальных и культурных правах, от­крывающий перечень правом на труд, вообще умалчивает об этих правах, а Всеобщая декларация прав человека ограничи­валась закреплением права каждого человека "владеть имуще­ством как единолично, так и совместно с другими". Европей­ская конвенция о защите прав человека и основных свобод (не в основном тексте, а в Протоколе № 1) фиксирует право каждого физического или юридического лица "беспрепятственно поль­зоваться своим имуществом", оговаривая возможность лишения имущества только "в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международ­ного права". Признание права собственности и права предпри­нимательства на уровне международно-правового акта связано с Парижской хартией для новой Европы, принятой в рамках СБСЕ в ноябре 1990 г. Государства-участники подтвердили, что каждый человек имеет право "владеть собственностью едино­лично или совместно с другими и заниматься предприниматель­ством".

Принятие государством в соответствии с его консти­туционными процедурами законодательных, административ­ных и судебных мер в целях закрепления, обеспечения и защи­ты прав и свобод человека квалифицируется в пактах и кон­венциях как международное обязательство государства.

Пакты и конвенции презюмируют право государства уста­навливать определенные ограничения в качестве условий поль­зования правами и предохранительных мер против неправо­мерных действий пользователей. Еще Всеобщая декларация прав человека предусмотрела, что "каждый человек имеет обязан­ности перед обществом, в котором только и возможно свобод­ное и полное развитие его личности", в связи с чем оговорила возможность устанавливаемых законом ограничений при осу­ществлении прав и свобод. Формулировка мотива ограничений ("с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований мо­рали, общественного порядка и общего благосостояния в демо­кратическом обществе") была перенесена с некоторыми моди­фикациями в Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (ст. 9, 10, 11, также ст. 2 Протокола № 4 к Конвенции), в Международный пакт о гражданских и полити­ческих правах (ст. 12, 18, 19, 21, 22) и в Конвенцию СНГ о пра­вах и основных свободах человека (ст. 10, 11, 12, 22), причем помимо названных в Декларации факторов в ряде случаев ука­заны и такие, как охрана государственной безопасности, здоро­вья или нравственности населения. С таким подходом полно­стью согласована норма ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, допускаю­щая возможность ограничений исключительно федеральным законом.

Наряду с этим в одну из статей Пакта о гражданских и политических правах включены обращенные к государствам требования относительно запрета определенных действий, что также следует оценивать в контексте ограничительных мер. Согласно ст. 20, должны быть запрещены всякая пропаганда войны и всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти как подстрекательство к дискри­минации, вражде или насилию. В этой связи отметим значение Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г., которая содержит наряду с осуждением конкретные меры государств по запрету, пресечению и пресле­дованию актов расовой дискриминации и ее безусловному уст­ранению.

Эта Конвенция вместе с Конвенцией о пресечении престу­пления апартеида и наказании за него 1973 г. оказались весьма эффективными в комплексе международных и национальных мер, обеспечивавших прогрессивные сдвиги в Южной Африке, которые завершились упразднением режима апартеида и ка­чественными преобразованиями государственного строя в Южно-Африканской Республике.

Сегодня в связи с вступлением Российской Федерации в Совет Европы, подписанием и ратификацией Конвенции о за­щите прав человека и основных свобод (вместе с рядом Прото­колов к ней) и других европейских конвенций особую актуаль­ность приобретают нормы этих региональных международных актов, признанных нашим государством.

Иногда говорят о "европейских стандартах" прав и свобод человека. Некоторые такого ряда специфические стандарты действительно существуют, если иметь в виду формулировки отдельных прав и особенно их гарантии, механизм их осущест­вления. И все же следует иметь в виду, что в своей основе действующие ныне универсальные, т. е. содержащиеся в рас­смотренных международных пактах, и европейские стандарты прав и свобод человека однородны и обладают общими ценно­стными характеристиками.

Специфика Европейской конвенции о защите прав челове­ка и основных свобод заключается в том, что ее собственный текст органически совмещается с текстами принятых в разное время протоколов к ней. Эти протоколы (в настоящее время их одиннадцать) являются в большинстве своем самостоятельны­ми юридическими документами, публикуются в виде приложе­ний и конвенций, но их положения рассматриваются как до­полнительные статьи Конвенции, и по содержанию Конвенция и Протоколы к ней представляют собой целостный норматив­ный комплекс.

Так, в основном тексте Конвенции не были предусмотрены такие существенные права, как право каждого физического или юридического лица беспрепятственно пользоваться своим имуществом, право на образование, право на свободу передвиже­ния и свободу выбора места жительства в пределах территории государства и т. д. Они были включены в протоколы.

Формулировка ст. 2 Конвенции о праве на жизнь допуска­ет лишение жизни во исполнении смертного приговора, выне­сенного судом за совершение преступления, в отношении кото­рого законом предусмотрено такое наказание. Однако воспри­ятие этой статьи сегодня не может быть истинным без учета предписания Протокола № 6 и Конвенции относительно отме­ны смертной казни от 28 апреля 1983 г., в ст. 1, которой сказано:

"Смертная казнь отменяется. Никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен". Некоторые государства — чле­ны Совета Европы пока не подписали и/или не ратифицирова­ли Протокол. Российская Федерация пока не участвует в этом Протоколе (он подписан, но не ратифицирован), однако на ис­полнение смертных приговоров Указом Президента РФ введен мораторий.