Борьба за власть. Утверяадение единоличной власти Сталина

Ещё в апреле 1922 г. по предложению Зиновьева и Каменева и с одобрения Ленина Сталин был назначен Генеральным секретарем ЦК РКП(б). Этот поначалу чисто технический пост был использо­ван и превращен Сталиным в должность с высокими полномочия­ми. Чтобы подобрать лично ему преданные кадры, Сталин ввел практику назначения и утверждения партийных секретарей на мес­тах вышестоящими партийными органами. За год Сталин сменил большинство секретарей губернских комитетов, подбирая угодных ему людей. Он подчинил себе весь центральный и местный пар­тийный аппарат. Создание угодного ему аппарата сыграло решаю­щую роль в борьбе Сталина за власть, в устранении соперничаю­щих с ним ленинских соратников.

Ленин перенес первый приступ 25 мая 1922 г. и к работе смог приступить лишь в конце сентября. Вскоре, 16 декабря, его поразил второй приступ, и лишь с конца декабря 1922 г. по февраль 1923 г. ему удалось продиктовать свои последние статьи и «Письмо Съез­ду». 10 марта 1923 г. Ленина разбил полный паралич, отстранив от всякой политической деятельности.

В «Письме съезду» Ленин дал оценку близким своим соратни­кам. Он считал главной опасностью для единства и стабильности партийного руководства соперничество Сталина и Троцкого. Ста­лин «сосредоточил в своих руках необъятную власть», и Ленин не

был уверен, что Сталин «сумеет... всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью». Далее Ленин рекомендовал: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в об­щениях между нами... становится нетерпимым в должности генсе­ка. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места...».

По мнению Ленина, Троцкий - «пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК», но самоуверенный и чрезмерно увлека­ется «чисто административной стороной дела». Линии считал, что Каменева и Зиновьева нельзя упрекать в их ошибках во время ре­волюции, но, тем не менее, это не являлось случайностью. Бухари­на Ленин назвал «ценнейшим и крупнейшим теоретиком, любим­цем партии», но его теоретические воззрения очень с большим со­мнением могут быть отнесены к вполне марксистским. Пятаков был человеком «выдающихся способностей, но слишком увлекаю­щийся административной стороной дела...»

В продиктованных Лениным статьях отражается его беспокой­ство дальнейшей бюрократизацией партийного аппарата; указывает­ся на необходимость укрепления союза рабочих и крестьян, единства партии и т.д. Выход он видит в подборе кадров хорошего качества, повышении авторитета ЦК, увеличении в нем рабочих, усилении контроля и др., то есть, в обеспечении субъективных факторов, с по­мощью которых можно преодолеть любые трудности объективного характера. Ленина резонно беспокоила проблема русской револю­ции, так как, по его признанию, большевики захватили власть по на­полеоновскому принципу: «Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет». Действительно, революция была совершена в стране, которая ни в экономическом, ни в культурном отношении не созрела для непосредственного перехода к социализму. Объявле­но о диктатуре пролетариата, когда пролетариат составлял тонкий слой, о создании рабочей партии, в то время как рабочие составляли меньшинство. То есть, исходные пункты революции и строительства социализма были если не ложными, то, во всяком случае, не отве­чающими задуманным целям. При отсутствии предпосылок эволю­ционного развития оставался путь насилия над историческим про­цессом. Насилие и становилось универсальным инструментом большевистской системы во всех её преобразованиях.

Сама система диктатуры пролетариата предопределила харак­тер и суть борьбы между лидерами. Это была борьба за утвержде­ние единоличной власти, и велась она в рамках внутрипартийнь

(схваток, начавшихся с 1923 г. Занимая ключевую должность в ЦК, Сталин щаг за шагом укреплял свои позиции, поочередно отстра­няя конкурентов. После Ленина самым авторитетным в партии был Троцкий - герой Октябрьской революции и гражданской войны. Сталин повел борьбу против него, опираясь на Зиновьева и Каме­нева, образовав с ними триумвират. Но Троцкий не проявлял воли к власти и способности к интригам, поэтому терял свои позиции в мирных условиях. Он полагался на свои прошлые заслуги, но про­пагандистский аппарат Сталина действовал активнее.

Экономическое положение страны улучшалось медленно, кре­стьяне были недовольны высокими ценами на промтовары, рабочие - низкой зарплатой, и летом 1923 г. проходили забастовки рабочих в Москве, Харькове, Сормове и др. Обсудить экономическое поло­жение мешал дефицит внутрипартийной демократии и засилье ап­паратного бюрократизма. К осени в партии сформировалась левая оппозиция во главе с Троцким. 8 октября 1923 г. он направил чле­нам ЦК и ЦКК письмо с резкой критикой партийного руководства, справедливо обвиняя его в бюрократизме и свертывании демокра­тии. Письмо содержало и немало преувеличений. Ещё более резкие замечания содержались в «Заявлении 46-ти», полученном ЦК 15 октября. Его подписали ветераны революции - Преображенский, Серебряков, Бубнов, Сапронов, Пятаков и др. В нем говорилось, что режим, установившийся в партии, совершенно нетерпим. Он убивает самодеятельность партии, подменяя партию чиновничьим аппаратом. Столь же резко оценивалась хозяйственная деятель­ность ЦК. Утверждалось, что из-за некомпетентности решений ЦК экономика пришла к серьезному кризису. Прошла дискуссия, итоги которой подвело Политбюро. Оно под давлением оппозиции при­знало некоторые недостатки, высказалось за расширение демокра­тии. Но уступка была лишь на словах.

Троцкий пытался наступать дальше. В начале января 1924 г. он написал брошюру «Новый курс», в которой утверждал, что никакая демократия не может произойти «сверху», партия должна взять под контроль свой аппарат, убрать тех, кто не выносит никакой крити­ки. Расширив границы дискуссии, он намекал на перерождение старой партийной гвардии, призывал ориентироваться на молодежь и в первую очередь на учащуюся молодежь, которая должна быть «важнейшим барометром партии». В начавшейся новой дискуссии оппоненты обвиняли Троцкого в попытке противопоставить аппа­рат всей партии и создать в ней фракцию, отвергали тезис о пере-


• рождении руководства. Дискуссия показала значительное влияние

левой оппозиции в партии. Но в целом она понесла поражение: XIII партконференция в январе 1924 г. осудила её как мелкобуржуазный уклон в партии.

1924-й год для Сталина был решающим в его восхождении к власти. Им было проявлено редкое коварство и способность к ин­тригам при организации похорон Ленина и обсуждении на XIII съезде ленинского «завещания». Несмотря на секретность «Письма съезду», Сталин сразу же узнал о его содержании и с помощью Зи­новьева и Каменева смог нейтрализовать предложение Ленина о перемещении его с должности генсека. Письмо должно было обсу­ждаться на XIII съезде партии 23-31 мая 1924 г. Накануне открытия оно было рассмотрено на пленуме ЦК, который принял решение не будоражить участников съезда и не зачитывать им «завещание» Ленина, на чем настаивала Крупская. Было заявлено, что опасения покойного вождя относительно Сталина не оправдались.. Против переизбрания Сталина генсеком голосовали Троцкий и некоторые его сторонники. Так воля вождя была попрана, обсуждение «Пись­ма съезду» превратилось в неприкрытый фарс: его зачитывали не на пленарном заседании, а лишь внутри отдельных делегаций, со­провождая комментариями Каменева и Зиновьева. Эти двое актив­но помогли Сталину удержаться на посту, укрепляя единоличную власть будущего своего палача. А «Письмо съезду» уже тогда про­никло на Запад и было опубликовано, в СССР оно обнародовано лишь в 1956 г. после XX съезда КПСС.

Русский народ, обретший в лице Ленина нового самодержца, с его смертью остался без царя. Как видно, появление нового само­держца не заставило долго ждать. Избрание Сталина генсеком бы­ло первым шагом, следующими шагами в укреплении его едино­личной власти станут авторитет покойного вождя и канонизация его учения, используемые в корыстных целях «учеником». Для это­го Сталин взял на себя роль единственного защитника и толковате­ля идей Ленина, что сделало генсека неуязвимым в борьбе за власть. Сталин смог задержать Троцкого на юге, указав в теле­грамме неточную дату похорон Ленина. Именно тогда, 26 января 1924 г., на II съезде Советов Сталин сделал решающий шаг к тому, чтобы его признали «продолжателем Ленина». Он выступил в по­лурелигиозной форме, в форме торжественной клятвы партии умершему вождю, хотя никто не уполномочивал его приносить клятвы от имени партии. Семь раз прозвучалоиз уст «невысокого,

ля

малозаметного на людях, рябого человека за трибуной» слово «клянемся»: хранить единство партии как зеницу ока, укреплять диктатуру пролетариата, союз рабочих и крестьян, союз республик, Красную Армию, Красный Флот, Коминтерн.

Далее Сталин возглавил дело канонизации учения Ленина. Ле­нин и ленинизм, писал Д.Волкогонов, «превращались в псевдоре­лигию, в свод революционных догматов, сознательное нарушение которых... каралось смертью... Первые кирпичи в здание умопо­мрачительного идолопоклонства закладывались вместе со смертью Ленина: языческий мавзолей, тысячи памятников идеологического идола, миллионы томов «святоши ада», замусоренное догматами общественное сознание. Сталин, придавив Ленина мраморным мо­гильником, монополизировал его наследие». Сталин укреплял по­смертный культ вождя, потому что он нужен был Сталину как ору­дие власти. Теперь и доказывать было не нужно, достаточно при­водить ленинские цитаты, чтобы обосновывать тезис об обостре­нии классовой борьбы, необходимости коллективизации, социаль­ной природе «врагов народа», любой другой вопрос.

Как «защитник» и «толкователь» ленинизма, Сталин сделался и «теоретиком». Он комментировал, разъяснял и «развивал» Лени­на в своих работах «Об основах ленинизма» и «Вопросы лениниз­ма». Его примитивная и интеллектуально убогая «теория» нужна была миллионам как идеологическая пища. Людям прививалась доступная, просто и схематично изложенная, по выражению Д.Волкогонова, «большевистская псевдокультура», одномерная и упрощенная, нетерпимая ко всему несоциалистическому: социа­лизм - империализм, друг - враг, черный - белый. Сталин с его черно-белым восприятием мира пришелся ко времени и к месту: он возглавил систему, которая формировала элементарно мыслящих людей, слепо верящих в догматы ленинской псевдорелигии.

Тем временем триумвирату с помощью огромного аппарата удалось ослабить позиции Троцкого. Пленум ЦК в январе 1925 г. осудил «совокупность выступлений» Троцкого против партии, и он был •снят с поста председателя Реввоенсовета и наркома по воен­ным и морским делам. Этот пост занял М.В.Фрунзе.

Разгром Троцкого предопределил судьбу «тройки»: теперь Сталину эти союзники не были нужны. Он начал борьбу против Каменева и Зиновьева, опираясь на нового союзника - Бухарина. Хотя для Сталина главным был вопрос о власти, но его борьба со­провождалась идеологическим антуражем - дискуссией по про-

блемам о возможности строительства социализма в нашей стране;

характере НЭПа; о политике партии в отношении крестьян; об ис­точниках накопления средств для индустриализации; о внутрипар­тийной демократии и борьбе с бюрократизмом и др. Теоретические и практические расхождения между участниками дискуссий дейст­вительно существовали, но и много было преувеличений, искусст­венно раздуваемых для обвинения друг друга.

В ходе дискуссий Сталин развил теорию о возможности по­строения социализма в отдельно взятой стране, используя положе­ние, высказанное Лениным в 1915 г. Эта теория, по мнению фран­цузского историка Н.Верта, «тешила националистические чувства и была великолепно приспособлена к психологии рядового члена пар­тии, уставшего дожидаться мировой революции». В 1924-1925 гг. строительство социализма велось на основе НЭПа: легализован наем батраков, облегчена аренда земли, снижен сельхозналог, уменьшены цены на промтовары Эта политика обеспечивала оживление хозяй­ственной деятельности середняка, но от неё выигрывали и зажиточ­ные крестьяне, и страна в целом. Теоретическое оформление этого курса принадлежало Бухарину. Он считал необходимым до предела развивать все возможности мелкого крестьянского землевладения, а затем легче пройдет кооперирование крестьян. Он выдвинул лозунг «Обогащайтесь», вызвавший ожесточенные дискуссии. Сталин в основном поддерживал Бухарина, но не во всем с ним соглашался.

Эту политику подвергли критике Зиновьев и Каменев Зиновь­ев в работе «Ленинизм» утверждал, что Ленин всегда считал НЭП стратегическим отступлением, а не эволюцией. Он полагал, что для построения социализма нужно опираться не на зажиточных кресть­ян, а на пролетариат и бедноту, объявил ошибочной сталинскую теорию победы социализма в одной стране. В партийной организа- ^ ции Ленинграда, которую он возглавлял, возникла «новая оппози- я ция». Она обвиняла ЦК в «кулацком уклоне», требовала не ослаб- ' ления, а усиления административного нажима на кулака, увеличе­ния налога с зажиточных крестьян для нужд индустриализации.

В декабре 1925 г. состоялся XIV съезд партии. Ленинградская делегация на съезде придерживалась взглядов «новой оппозиции». Оппозиция справедливо критиковала ужесточение внутрипартий­ного режима, прикрываемого лозунгом единства партии, опасности растущего культа. Каменев обвинил Сталина в «диктате», что он не способен «выполнить роль объединителя большевистского руково- ^ дства». Если бы Каменев так выступал на предыдущем XIII съезде ^

84 '

в контексте ленинского завещания, то Сталин почти наверняка не сохранил бы пост генсека. На этом же съезде слова Каменева были прерваны негодующими возгласами большинства делегатов. «Но­вая оппозиция» потерпела полное поражение. Авторитет Сталина заметно поднялся. Зиновьева отстранили от руководства Ленин­градской партийной организацией, вместо него назначили С.М.Кирова. Зиновьев также был отозван с поста председателя Ис­полкома Коминтерна, туда направили Бухарина. Зиновьева остави­ли в составе Политбюро, Каменева освободили с постов председа­теля Совета труда и обороны, зам. председателя Совнаркома. Чле­нами Политбюро стали сторонники Сталина - Ворошилов, Моло­тов, Калинин.

При выступлении «новой оппозиции» Троцкий держался в сто­роне, хотя он разделял её взгляды. Начались встречи Зиновьева, Каменева и Троцкого вне официальной обстановки. В апреле 1926 г. был создан троцкистско-зиновьевский блок - разнородная оппо­зиция, куда вошли Зиновьев, Каменев, Троцкий иих друзья - Ра-дек, Преображенский, Серебряков, Пятаков, Сокольников и др. Объединение было непрочным, они были едины лишь в неприязни к Сталину, большинство из них потеряли свои посты и политиче­ское влияние. Сталин жестко контролировал весь аппарат, и всякая борьба с ним была заранее обречена на провал. Троцкий выдвинул тезис о том, что революция предана бюрократами, и что страна на­ходится накануне нового термидора, который приведет к победе бюрократии над пролетариатом. Выход был в радикальном изме­нении политического курса: быстрое развитие тяжёлой промыш­ленности, улучшение условий жизни рабочих, демократизация пар­тии, борьба с обогащением кулаков. Оппозиционеры (их было не­сколько тысяч) начали создавать подпольные организации и вы­ступать на собраниях партячеек крупных предприятий.

Столкновение троцкистско-зиновьевской оппозиции с большин­ством ЦК произошло на Пленуме ЦК и ЦКК в июле 1926 г. Дискус­сия была настолько яростной, что у Дзержинского произошел сер­дечный приступ. Многие-критические высказывания оппозиции бы­ли правильны: о бюрократизации партийного и советского аппарата, о диспропорции в экономике, товарном голоде, о теории «социал-фашизма» и др. Однако общая направленность политической плат­формы оппозиции была уязвимой. Она продолжала защищать тезис о невозможности строительства социализма в СССР без помощи за­падных стран, преувеличивала недостатки партийной политики, а

также опасность возрождения капитализма. Большинство ЦК осуди­ло выступление Троцкого, а Зиновьев был выведен из Политбюро. Октябрьский Пленум ЦК и ЦКК 1926 г. исключил Троцкого и Каме­нева из Политбюро, а через год они были выведены из состава ЦК. 7 ноября, в 10-ю годовщину Октябрьской революции, во время празд­ничной демонстрации сторонники Троцкого попытались провести демонстрации со своими лозунгами. Это было вызовом, поставив­шим их вне партии. 14 ноября Троцкий и Зиновьев исключены из партии, а Каменев и Раковский - из ЦК. Ещё 93 видных деятеля оп­позиции были исключены из партии на XV съезде. Каменев, Зиновь­ев и ещё около 20 оппозиционеров покаялись в надежде восстано­виться в партии после полугодового испытательного срока, боль­шинство же во главе с Троцким отказались от такого публичного унижения. Начались аресты и ссылки. В январе 1928 г. Троцкий и ещё 30 оппозиционеров были сосланы в Алма-Ату, через год в Кон­стантинополь. Из всех лидеров оппозиции борьбу со Сталиным в дальнейшем вел один Троцкий, поверженный, но не сломленный. Вскоре Сталин рассчитается с последней оппозицией - «правым ук­лоном», которая возникла в период сплошной коллективизации.

Троцкий писал о Сталине как о «наиболее выдающейся по­средственности». Он и другие соратники Ленина недооценили Ста­лина. Действительно, Сталин уступал многим партийным лидерам:

как теоретик он был лишь популяризатор, не обладал ораторским даром, ниже был по культуре, образованности, обделен моральны­ми качествами. Но он, недолго работая рядом с Лениным, раньше других оценил механизм власти, роль аппарата, что имело решаю­щее значение для установления единоличной власти.

Сталин оказался на вершине власти и по воле случая: живи Ле­нин ещё несколько лет, едва ли Сталин стал бы первой фигурой. Природа самой системы власти была такова, что она нашла бы не его, так другого «Сталина». Сталин и сталинизм - это порождение самой системы, её неизбежный продукт. Появление деспотической власти было предопределено установлением диктатуры пролетариа­та, наличием единственной партии, запретом в ней фракций, ликви­дацией многопартийности, прав и свобод личности.

Таким образом, установлением единоличного правления Ста­лина был навсегда положен конец всяким попыткам создавать оп­позицию власти. В социально-экономической области перед Ста­линым также встала задача отказаться от плюрализма, перейти к единственной форме собственности - государственной, ликвиди-86

ровав частную собственность, нэпманов и многомиллионные кре­стьянские хозяйства.

Контрольные вопросы:

1. Что заставило большевиков перейти к новой экономической поли­тике? Назовите крупные восстания против большевистского режима.

2. Объясните сущность нэпа, как его понимали большевики.

3. Почему в начале 20-х годов усилились репрессии против полити­ческих партий, интеллигенции и церкви?

4. В чем суть дискуссий по вопросу образования СССР? Стал ли Со­ветский Союз действительно федеративным государством?

5. Что означала кампания по борьбе с «местными уклонистами»?

6. Охарактеризуйте особенности большевистского режима периода нэпа в экономической и политической сферах.

7. Какая роль отводилась дискуссиям в партии в борьбе её лидеров за власть в 1923-1929 гг.?

8. Почему Сталин смог победитьсвоих политических оппонентов?

ГЛАВА 5. ФОРСИРОВАННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО СОЦИАЛИЗМА (1929-1939)

Коллективизация, - Индустриализация. - Сталинский тоталита­ризм: политические процессы и репрессии.

Коллективизация

В конце 20-Х годов сталинское руководство отказалось от но­вой экономической политики и перешло к непосредственному вве­дению социализма. Посчитав свою власть достаточно окрепшей, оно приступило к форсированной индустриализации, ликвидации капиталистических элементов - предпринимателей, нэпманов, ку­лаков, начало преобразования в сельском хозяйстве на социалисти­ческой основе и утверждение единственной коммунистической идеологии в обществе. Из всего перечисленного лишь индустриа­лизация была объективной необходимостью, вызывалась интере­сами развития страны, остальное было порождением большевист­ской доктрины.

Курс на индустриализацию был определен на XIV съезде пра­вящей партии в декабре 1925 г. После отказа от нэпа проведение индустриализации намечалось при ужесточении режима, примене­нии административно-репрессивных мер, государственно-планового механизма. Кроме того, индустриализацию страны предполагалось осуществлять одновременно с преобразованием сельского хозяйства. Синхронность процессов диктовалась тем, что для индустриализации нужны были огромные средства, которые планировалось взять у крестьян путем объединения их в колхозы, что облегчало решение этой задачи.

Началу сплошной коллективизации предшествовал кризис хлебозаготовок 1928 г. Трудности возникли в связи с увеличением капиталовложений в промышленность, что вело к денежной эмис­сии, дефициту промтоваров, а также снижением заготовительных цен на хлеб. В период заготовок хлеба имело место массовое недо вольство крестьян. Несмотря на это, в декабре 1927 г. Политбюр< ЦК приняло решение о проведении против крестьян «чрезвычай ных мер», т.е. о принудительном изъятии у них зерна и денег. I январе 1928 г. ЦК партии командировал на места десятки тыся1 работников ОПТУ, милиции, партийных и советских органов, в т.ч членов Политбюро. Сталин выехал в Сибирь. Кулаков облагал! дополнительным налогом, крестьян обязывали подписаться на за­ем, без чего им не продавали товаров, не оказывали медицинской

помощи. В случае обнаружения хлеба крестьян арестовывали, кон­фисковывали зерно, скот, инвентарь и технику. За проявление мяг­котелости партийных работников и председателей сельсоветов снимали с постов и отдавали под суд.

«Чрезвычайщина» позволила решить проблему хлебозагото­вок, города и армия были снабжены хлебом. Намерение ЦК при­бегнуть к чрезвычайным мерам и в следующем году вызвало в ру­ководстве раскол. Н.И.Бухарин, председатель СНК А.И.Рыков, председатель ВЦСПС М.П.Томский выступили за продолжение нэпа, против «чрезвычайщины», реквизиций. Причины хлебного кризиса Бухарин видел в просчетах руководства: занижены цены на хлеб, недостаточный завоз товаров в деревню, низкий налог на ку­лака. Он опасался, что чрезвычайные меры могут вызвать массовое недовольство и сопротивление крестьян с непредсказуемым исхо­дом. Бухарин выражал взгляды Ленина, защищал линию на мирное развитие против «чрезвычайщины», доказывал, что социалистиче­ский уклад победит в мирном соревновании.

Сталин и его соратники Молотов, Каганович отвергали эволю­ционный путь строительства социализма. Сталин объявил грубей­шей ошибкой взгляды Бухарина о том, что хлебные затруднения яв­ляются результатом ошибок в руководстве хозяйством. Причину кризиса он видел в сокращении товарного хлеба, идущего на про­дажу, в послереволюционный период. Валовой сбор зерна в 1926-1927 гг. почти достиг довоенного уровня, а товарный хлеб был вдвое меньше довоенного. Высокой товарностью обладали крупные хозяй­ства, но они были экспроприированы, помещичьи и кулацкие земли розданы беднякам и середнякам. В результате произошло дробление, и число крестьянских хозяйств увеличилось с 15-16 до 24-25 мил­лионов, а крупных хозяйств стало меньше. Отсюда Сталин видел выход в переходе от индивидуального к крупному коллективному хозяйству. Сталин через коллективизацию решал две главные зада­чи: перевод многомиллионных индивидуальных хозяйств на социа­листические рельсы и подчинение колхозов и совхозов государству, создание условий для беспрепятственного изымания из них всех ви­дов продукции ив необходимом количестве.

Борьба между сталинистами и бухаринцами продолжалась еще в июле 1928 г. на Пленуме ЦК. Тогда же Бухарин встретился с Ка­меневым на его квартире и сообщил, что разругался со Сталиным, назвал его «беспринципным интриганом, который все подчиняет сохранению своей власти» и было бы гораздо лучше, если бы вместо 89


Сталина в Политбюро были Зиновьев и Каменев. Об этом стало ЙУ вестно Сталину, и он этим воспользовался. Контролируемые им Пленумы ЦК в апреле и ноябре 1929г. обвинили Бухарина, Рыкова и Томского во фракционной деятельности, осудили их взгляды как правый уклон. Правые опубликовали покаянное заявление в «Прав­де», но несмотря на это они были смещены со всех руководящих по­стов. Председателем СНК вместо Рыкова стал сталинист Молотов.

После устранения правых Сталину уже никто не мешал начать сплошную коллективизацию. В 1929 г. началась вторая попытка вве­дения социализма после 1918 г. 7 ноября - в 12-ю годовщину Ок­тябрьской революции Сталин опубликовал статью «Год великого перелома», в которой утверждал, что в колхозном движении произо­шел перелом, в колхозы пошли середняки, составлявшие большинст­во крестьян. На деле колхозы пока объединяли лишь незначительное количество хозяйств, и статья призвана была стать сигналом к фор­сированной коллективизации. Постановление ЦК ВКП (б) и Совет­ского правительства «О темпе коллективизации и мерах помощи го­сударства колхозному строительству» от 5 января 1930 г. наметило проведение сплошной коллективизации и на этой основе ликвидацию кулачества как класса. Были установлены различные сроки заверше­ния коллективизации: в основных зерновых районах - Северном Кавказе, Среднем и Нижнем Поволжье - к весне 1931 г., в остальных - через год-два, в основном завершить не позднее весны 1933 г.

Коллективизация проводилась военно-коммунистическими методами, формировались коммунистические отряды для органи­зации этой работы на местах. Первоначально были направлены в деревню «двадцатипятитысячники», затем другие отряды, всего в их число входило до 100 тыс. коммунистов. Они при поддержке органов ВКП (б) и ОПТУ (Объединенного Государственного Поли­тического Управления - наследника ЧК), угрожая репрессиями и раскулачиванием, принуждали крестьян вступать в колхозы. В ре­зультате уже в начале марта 1930 г. половина крестьянских хо­зяйств считались охваченной колхозами.

Коллективизация сопровождалась раскулачиванием. Призна­ками кулака считались: применение наемного труда, торговля своими продуктами, наличие ветряной мельницы или маслобойки с механическим двигателем. Кулацкие хозяйства составляли 3-3,5% всех хозяйств, а процент раскулаченных в отдельных районах до­ходил до 15-20% за счет середняков и бедняков. Отсюда появился термин «подкулачник», т.е. репрессированный середняк и бедняк,

л

I

сопротивлявшийся принудительной коллективизации. Раскулачен­ных сажали в тюрьмы, отправляли в лагеря, ссылали с семьями, их избы и имущество конфисковывали. Ссыльные крестьяне относи­лись к категории «спецпереселенцев», лишенных гражданских прав. По данным ОГПУ, за 1930-1931 гг. была раскулачена 391 ты­сяча семей, т.е. 1,8 миллиона человек.

Крестьяне, прежде всего зажиточные и середняки, оказывали сопротивление принудительной коллективизации, убивали органи­заторов колхозов, коммунистов, резали скот, поджигали колхозные сооружения, бежали в города. В ряде случаев их выступления но­сили вооруженный характер. Но стихийные волнения не переросли в организованное восстание из-за отсутствия оппозиции и единого руководства. Да и сами крестьяне в значительной части не высту­пали против коллективизации: часть из-за страха, другая помнила еще гражданскую войну, бедная часть рассчитывала улучшить свое положение в колхозах.

Опасаясь нежелательного развития событий, Сталин решил временно ослабить нажим и 2 марта 1930 г. выступил со статьей «Головокружение от успехов». Он осудил «искривления» в колхоз­ном строительстве, обвинив местных руководителей в «головотяп-ггве». Многие из них были наказаны, хотя они были лишь испол­нителями указаний сверху, а «искривления» были сутью самой сталинской коллективизации. Эти же вопросы рассматривались и в постановлении ЦК от 14 марта «Об искривлении партлинии в кол­хозном движении». В нем на словах осуждалось нарушение прин­ципа добровольного вступления в колхозы.

Итогом ослабления нажима, временной передышки стал выход крестьян из колхозов и распад двух третей колхозов. Однако вышед­шие крестьяне оказались в невыгодном положении: им не возвращал­ся скот и инвентарь, устанавливали повышенные задания по сдаче зерна, отводили худшие участки земли. Осенью 1930 г. по секретно­му решению Политбюро ЦК объединительная кампания возобнови­лась с прежней силой. К концу 1932 г. колхозы и совхозы объединяли 61,5%, к концу 1937 г. - 93',9% крестьянских хозяйств. Это означало завершение в основном коллективизации сельского хозяйства.

Для обеспечения колхозов техникой создавались машинно-тракторные станции (МТС), которые существовали с 1928 г. по 1958 г. Техника и кадры находились в руках государства, и услуги МТС колхозы оплачивали продуктами. Это был дополнительный канал выкачивания средств из деревни.


Коллективизация, названная Сталиным второй революцией после Октябрьской, имела негативные последствия, она разорила деревню, привела к снижению урожая до самого низкого после 1921 г. уровня, двукратному сокращению поголовья скота. Нэпов­ский уровень сельского хозяйства был достигнут лишь в 50-х го­дах. Коллективизация была основной причиной массового голода 1932-1933 гг Несмотря на засуху и низкий урожай, объем загото­вок почти не уменьшился, государство отбирало зерно у колхозов и совхозов подчистую, снабжая города и отправляя на экспорт, при­обретя оборудование для индустриализации Чтобы не умереть, крестьяне вынуждены были таскать колоски с колхозных полей и зерно из хранилищ. 7 августа 1932 г. появился закон, разработан­ный лично Сталиным и названный в народе «законом о пяти колос­ках». Любое хищение колхозной собственности каралось расстре­лом либо, при смягчающих обстоятельствах, 10-летним теремным заключением с конфискацией имущества. По этому закону за 1932-1939 гг было осуждено 182 тыс. человек.

Голодный мор косил миллионы жизней на Украине, Южном Урале, Северном Кавказе, в Казахстане, Среднем и Нижнем Повол­жье, а власти не только не организовывали помощь голодающим, но даже запрещали писать об этом. Поэтому помощь из-за рубежа так­же не поступала. Запрет упоминать о голоде Советской власти ну­жен был, во-первых, чтобы сломить сопротивление крестьянства, во-вторых, чтобы создавать за рубежом и внутри страны миф о передо­вом строе, о счастливой жизни колхозной деревни. Газеты писали о сталинском лозунге «сделать колхозы большевистскими, а колхоз­ников зажиточными», а войска в то время блокировали голодающие районы, чтобы крестьяне не проникли в города, разрушив сталин­ский миф. Беззащитные люди были обречены на смерть. В 1932-1933 гг. за границу было отправлено 18 млн. центнеров зерна, а го­лодом было охвачено 25-30 млн. человек. Умерло от голода, по од­ним данным 4-5 млн., по другим - 7 млн человек.

Созданные колхозы, хотя и объявлялись кооперативными хо­зяйствами, но не отвечали статусу кооперативов: они не были доб­ровольными объединениями крестьян, в них не обеспечивалось де­мократическое участие колхозников во внутренней и хозяйственной жизни колхозов, в решении важнейших производственных вопросов. Колхозники были отчуждены от земли, от произведенной ими про­дукции. Собственность оставалась государственной, поэтому кре­стьяне относились к ней как к ничейной. Колхозы были типичными

государственными хозяйствами, всецело находились в его распоря­жении. Колхозные крестьяне по собственному усмотрение ни дня не могли работать на себя, не имели лошади для подвоза дров и кормов. Крестьяне были прикреплены к колхозам и не имели права пере­ехать из села Насильственная коллективизация вместе с паспорти­зацией 1932 г. означала второе издание крепостничества в России.

В результате принудительной коллективизации государство утвердило свою собственность не только на землю, но и на произ­водимую на ней продукцию. Оно получило, благодаря коллективи-зрции, дармовой хлеб. Была повышена товарность хлеба, им ста­бильно обеспечивались города и армия. Коллективизация стала также фактором форсированной индустриализации страны: она вытеснила 18-20 миллионов человек из деревни, превратив их в дешевую рабочую силу в городах, она позволила отнимать у кре­стьян хлеб, свободно распоряжаться им, вывозить за рубеж, за вы­рученную валюту закупать станки, оборудование, технологию. Именно на крестьянство легла основная тяжесть индустриализа­ции, как в материальном обеспечении ее, так и в массовом участии на стройках индустрии.

Индустриализация

Индустриализация, в отличие от коллективизации и раскула­чивания, являлась объективно-необходимым процессом, отвечаю­щим интересам модернизации страны. От индустриализации на­прямую зависели уровень промышленного развития страны, эко­номическая независимость, обороноспособность, переоснащение всех отраслей народного хозяйства на основе новой техники. Про­блема индустриализации стояла остро и была обусловлена рядом обстоятельств, она велась без иностранных кредитов, только за счет внутренних ресурсов, совершалась начиная непосредственно с тяжёлой промышленности, без предварительного развития легкой, проводилась в слаборазвитой стране, при острой нехватке квали­фицированных кадров.

В вопросе индустриализации в руководстве страны не было единства. Были левые - Троцкий, Зиновьев, Преображенский и др., которые выступали за ускоренное проведение индустриализации путем установления высокого налога на крестьян, высоких цен на промышленные и низких цен на сельскохозяйственные товары. Бу­харин, Рыков были за умеренное, сбалансированное развитие про­мышленности и сельского хозяйства, за индустриализацию по

средствам, в меру наличных ресурсов и при улучшении благосос­тояния народа. В середине 20-х годов, когда борьба велась с левы­ми Сталин придерживался бухаринской позиции. Но с поражением левых, а затем и правых, он стал проводить линию троцкистов и зиновьевцев на ускоренную индустриализацию. Его не смущало то, что он заимствовал у них идею о «сверхиндустриализации», против которой недавно вел борьбу.

Идея ускоренной индустриализации легла в основу первого пятилетнего плана: из двух вариантов был принят оптимальный план, который предусматривал темпы развития на 20% выше, чем отправной. План начал осуществляться в 1928 г. и был утвержден V съездом Советов СССР в 1929 г. Согласно плану, промышленное производство должно было расти темпами в 21 -25% в год.

Чтобы ускорить ход индустриализации, в январе 1929 г. была впервые опубликована ленинская статья «Как организовать сорев­нование?», давшая импульс массовому соревнованию, охвативше­му за короткое время половину всех рабочих. Сталин считал необ­ходимым подхлёстывать и подгонять страну. По его инициативе пересматривались и без того высокие показатели пятилетнего пла­на в сторону увеличения, устанавливались явно нереальные зада­ния для важнейших отраслей промышленности. Вначале повсеме­стно был выдвинут лозунг «Пятилетку - в четыре года!». Новый председатель СНК Молотов сообщил, что план на 1931 г. по про­мышленности намечен в 45%, т.е. в 2 раза выше планового. Сталин вскоре пояснил, что это будет означать выполнение пятилетки за три года по основным отраслям.

Внешне казалось, что развитие страны ускорилось. На деле же политическое прожектёрство сталинского руководства нарушало нормальное развитие экономики, навязывало авантюристические решения. С пересмотром плановых заданий закладывалось строи­тельство новых производственных объектов сверх предусмотрен­ного, что вело к распылению финансов, материальных средств, техники, рабочей силы, стройки превращались в долгострои, не сдавались в срок и не давали отдачи. Сверхтребования привели к ломке всей системы управления, планирования и снабжения. Тру­довой порыв рабочего класса не мог предотвратить падение темпов роста. Если в первые годы пятилетки промышленность росла на 23%, то в 1933 г. - всего на 5,5%. Подобный сценарий, несмотря на его ущербность, повторялся и в последующих пятилетках.

«Подхлёстывание» нарушало нормальное развитие экономики, отрицательно сказалось на жизненном уровне населения. Годы пя­тилетки отмечены ростом цен, многочасовыми очередями за про­дуктами, забастовками, жилищным кризисом, введением в 1928 г. карточной системы распределения продовольственных товаров. Люди жили в бараках, подвалах, коммунальных квартирах. Соци­альное положение трудящихся ухудшалось, зато для растущей ар­мии чиновничье-бюрократического аппарата создавалась целая система привилегий и ведомственных распределителей. Чтобы от­влечь внимание населения от истинных причин ухудшения жиз­ненных условий, вождь нашел виновников, «козлов отпущения» -буржуазных специалистов, которых обвиняли в шпионаже и вреди­тельстве. Для подтверждения этих ложных обвинений были орга­низованы фальсифицированные судебные процессы.

Например, известное «Шахтинское дело» (1928) представляло собой процесс инженеров и техников г. Шахты в Донбассе. По приговору суда 5 человек были расстреляны, 41 заключен в тюрь­му. В 1930 г. было сфабриковано дело «Промышленной партии». Все 8 обвиняемых были в основном из числа руководителей Гос­плана и ВСНХ и приговорены к длительным срокам заключения. Руководителем несуществовавшей партии был объявлен член кол­легий Госплана и ВСНХ, директор Теплотехнического института профессор Л.К.Рамзин, исполнявший роль провокатора. И наказа­ние он отбывал в особом научно-производственном учреждении ОПТУ, в 1936 г. освобожден, награжден многими орденами. Кроме того, по сфабрикованным НКВД делам «Трудовой крестьянской партии», союзного бюро меньшевиков, руководителей органов снабжения и пищевой промышленности без всякого суда были рас­стреляны и брошены в тюрьмы десятки людей. Запугивание было составной частью сталинского «большого скачка».

Сталиным было объявлено, что первый пятилетний план вы­полнен за 4 года и 3 месяца, к концу 1932 г. На деле же, рубежи, намеченные пятилетним планом, не были достигнуты ни по одно­му из важнейших показателей: ни по добыче угля или нефти, ни по выработке электроэнергии, ни по выпуску тракторов, автомобилей, ни по выплавке чугуна и стали. Многие из плановых заданий будут выполнены во второй половине 30-х или даже к середине 50-х го­дов. Не случайно решением Политбюро всем ведомствам, респуб­ликам и областям было запрещено публиковать какие-либо данные об итогах пятилетки.

Вторая пятилетка (1933-1937) имела более реалистичные зада­ния, но и в этот период прежний сценарий повторился, плановые задания неоднократно перекраивались. Теперь больше стало новой техники, и её освоение и использование приобрело большое значе­ние. Был выдвинут лозунг «Кадры решают все!», который ближе к 1937 г. стал иметь двойной смысл. Ставка делалась на трудовой подъем, энтузиазм рабочих, вовлечение их в стахановское движе­ние. Его участники боролись за установление производственных рекордов, мало считаясь со своим временем, силами, качеством производимой продукции.

Стахановцы, передовики производства пользовались опреде­ленными привилегиями: им предоставлялась лучшая техника, осо­бые условия труда, премии, ордена, квартиры. Их достижения не­редко носили пропагандистский характер, чтобы поддержать по­стоянный трудовой энтузиазм масс. С другой стороны, соревнова­ние давало возможность новому строю организовать массы, увлечь их высокой идеей, заставить ради нее ударно трудиться. Вторая пятилетка, хотя и была более успешной, также не была выполнена.

Тем не менее, достижения довоенных пятилеток были весьма впечатляющими. Уже в первой пятилетке удвоился промышленный потенциал. Было построено в первой пятилетке 1,5 тыс., во второй - 4,5 тыс. новых предприятий. Сделан скачок в развитии тяжёлой промышленности, в первую очередь в оборонной, которая росла втрое быстрее промышленности в целом. Вступили в строй такие гиганты, как Днепрогэс, Магнитогорский, Урало-Кузнецкий ком­бинаты, Сталинградский и Харьковский тракторные заводы, Уральский и Крематорский заводы тяжёлого машиностроения, Уральский вагоностроительный и Челябинский тракторный заво­ды, Криворожский, Новолипецкий, Новотульский металлургиче­ские заводы и др. Возникли новые отрасли - производство тракто­ров, автомобилей, танков, самолетов. Уже в первой пятилетке уд­воилась численность рабочих и служащих, в орбиту индустрии втя­гивались окраины, выросли десятки новых городов и промышлен­ных поселков, в 1930 г. было покончено с безработицей.

По абсолютным объемам промышленной продукции СССР вышел на второе место в мире после США. Сократилось его отста­вание от передовых стран мира по производству промышленной

продукции на душу населения: в 20-е годы разрыв составлял 5-10 раз, в 1940 г. - 1,5-4 раза.

Сталинская индустриализация, как и при Петре I, основыва­лась не на частном предпринимательстве, а на государственном принуждении и дешевой рабочей силе. Эту силу составляли: рабо­чие-энтузиасты, которые при слабых материальных стимулах гото­вы были ради социализма трудиться бесплатно и круглые сутки;

около полутора миллионов бывших безработных; миллионы кре­стьян, мобилизованных на крупные стройки, а также бежавших от коллективизации.

Бесплатную рабочую силу представляли миллионы заключен­ных системы ГУЛАГа. Сталин это обосновывал так: «Репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления». Принудительный труд в основном ис­пользовался для добычи природных ископаемых в тяжелых клима­тических условиях: на лесоповале, строительстве каналов, желез­ных дорог, на земляных работах. Заключенные работали на строй­ках Беломоро-Балтийского канала, канала Москва-Волга, Байкало-Амурской магистрали (БАМ), начатой в 1933г. Колоссальную тер­риторию занимал Дальстрой, больше известный как Колымские лагеря, где стабильно трудились 2-3 миллиона заключенных, добы­вавших золото, руду, строивших дороги и города. В системе ГУЛАГа строились многие военные объекты, атомная промышлен­ность, предприятия энергетики, а заключенные особо засекречен­ного лагеря на Повой Земле трудились на добыче и очистке урана, откуда практически не возвращались. Большое насилие, большие жертвы были ценой «большого скачка».

Таким образом, существенным источником индустриализации была жесточайшая государственная эксплуатация населения, всяче­ское ограничение потребления, строжайший режим экономии на всем - на зарплате, еде, жилье и т.д. Продовольствие распределялось по карточкам. Государство стимулировало труд размерами пайка.

Ценой индустриализации являлось и то, что условия труда и быта людей не улучшились. Должного развития не получили лег­кая и пищевая промышленность, на одного горожанина приходи­лось жилой площади меньше, чем даже до революции, мяса и зерна - меньше, чем до начала сплошной коллективизации.

Источниками средств для индустриализации стали также при­нудительные займы, монополия на продажу водки. Отменив введен­ный еще царем «сухой закон», Сталин предлагал Молотову увели­чить «елико возможно» производство водки. И это было сделано, т.к. водка была самой выгодной статьей бюджетных поступлений.

щ

Дорого обошелся и вывоз зерна в голодные 1932-1933 гг. вме­сто того, чтобы спасти миллионы жизней. Трагедия миллионов по­казала, как дешево ценились жизни людей в СССР. Источниками средств для индустриализации стали не только традиционные то­вары - лес, пушнина, нефть, но и веками накопленные золотые и серебряные украшения, произведения искусства - картины, иконы, изымавшиеся из церквей и музеев, которые в несчетном количестве вывозились за границу и продавались по низким ценам.

«Большой скачок» состоялся. Сталинская индустриализация достигла своей цели. Она во многом напоминала петровскую и ук­репила, прежде всего, военную мощь государства. Цена за нее уп­лачена неимоверно высокая -напряжение всех сил народа, голод, гибель миллионов, рабский труд миллионов заключенных, новое издание крепостничества для крестьян, низкий жизненный уровень населения, бюрократизация общества.