Массовая коммуникация и реклама

Система средств массовой информации и пропаганды не может развиваться, неопираясь на научные исследования, в том числе и на исследования социальных психологов, поэтому проблематика социально-психологических ис­следований в этой сфере разрабатывается достаточно активно. Есть и удачные примеры приложения результатов этих исследований, при­менения их рекомендаций в практике [Богомолова, 1991].

Все компоненты рассмотренной выше пятичленной формулы, раскрывающей структуру коммуникативного процесса, являются объектами прикладных исследований: коммуникатор, сообщение, ауди­тория, канал, эффективность. В каждой из групп исследований, по­священных изучению отдельного компонента, выделились наиболее важные и интересные темы. Это связано с тем обстоятельством, что массовая коммуникация, а значит, и область пропагандистского воз­действия являются разновидностью массового общения людей, где информация распространяется преимущественно при помощи техни­ческих средств (печать, телевидение, радио). Весь этот процесс орга­низуется и направляется определенными социальными институтами. Высокая социальная ориентированность массовой коммуникации и опосредованность общения в ней техническими средствами естественно накладывают определенный отпечаток на структурные компоненты и отдельные стороны коммуникативного акта.

Коммуникатор приобретает в системе массовой информации как бы «коллективный» характер, поскольку в его роли здесь выступает не отдельный индивид, а определенная социальная группа. Это про­является в том, что множество людей участвуют в подготовке сооб­щения, его редактировании, оформлении и т.д.

Примером составления психологического портрета коллективно­го коммуникатора явилось исследование творческих групп, участвующих в подготовке телевизионного сообщения в программе «Деловая Россия». Участниками исследования стали следующие группы телеви­зионных работников: режиссеры, журналисты, редакторы, аналити­ки, руководители-администраторы, главные редакторы рубрик (не работающие в эфире), руководители передачи (работающие в эфи­ре), телеведущие [Матвеева, Аникеева, Мочалова, 2000. С. 143].

Именно поэтому в прикладных исследованиях данной области четко разграничиваются такие функции коммуникатора, как: а) продуциро­вание и б) трансляция сообщения. Каждая из них требует специально­го психологического анализа. Коммуникаторы, выступающие лишь в роли трансляторов чужих идей (например, дикторы радио и телевиде­ния), играют тем не менее большую роль в процессе воздействия на людей. В одном исследовании восприятия коммуникатора была выяв­лена такая особенность, что реципиент одновременно воспринимает как исходящее от коммуникатора сообщение, так и личность самого коммуникатора. Исследования, в которых объектами были популяр­ные дикторы телевидения, показали, что для повышения эффектив­ности воздействия необходимо учитывать оба эти фактора. Традици­онно выделяемые в социальной психологии такие характеристики коммуникатора, как «доверие» и «привлекательность», приобретают особое значение в прикладном исследовании [Богомолова, 1991].

Весьма своеобразной является в массовой коммуникации и ауди­тория. Ее составляют группы весьма различного размера и различной степени организованности: от такой малой группы, как семья, до участников массового митинга и т.п. Почти при всех условиях (за ис­ключением устного публичного выступления лектора в относительно небольшой аудитории, что представляет собой особый случай) ауди­тория в массовой коммуникации остается анонимной, поскольку ком­муникатор никогда точно не знает, кто будет воспринимать предлага­емое им сообщение. Именно аудитория формирует желанный образ ведущего программу, сопоставляет его с реальным образом и выно­сит свое суждение. Восприятие популярного и непопулярного ведуще­го телепрограмм также составляло предмет многочисленных приклад­ных исследований [Матвеева и др. 2000].

Специфически разрешается в средствах массовой информации вопрос и об «обратной связи», которая не поступает немедленно, что сильно модифицирует весь процесс коммуникативного акта. Такие же специфические особенности можно установить и относительно дру­гих компонентов структуры массового коммуникативного процесса.

При организации прикладных исследований приходится еще учи­тывать и специфику канала: одни проблемы возникают при изучении восприятия коммуникатора, если им является диктор телевидения, и совсем другие, если им является диктор радио. Точно так же совер­шенно различны психологические механизмы воздействия письмен­ного и устного сообщений и т.д. Прикладные исследования в области массовой коммуникации и пропаганды должны поэтому проводиться применительно к каждому специфическому каналу: для радио, теле­видения, печати, устных публичных выступлений.

Так, цикл исследований посвящен проблемам оптимизации кон­такта лектора с аудиторией за счет использования различных форм общения: монологического и диалогического. Основной набор изучае­мых здесь проблем сводится к следующему: эффективность лекцион­ной пропаганды, специфика аудитории и восприятие ею лекции, ора­торское искусство и вообще мастерство лектора и его роль как факто­ра эффективного воздействия на аудиторию, проблемы установления психологического контакта с лекционной аудиторией и пр. Хотя эти исследования преимущественно обращены к аудитории устного пуб­личного выступления, рекомендации, содержащиеся в них, могут быть использованы частично и в других системах массовой коммуникации.

Ситуация, сложившаяся в области прикладных исследований сферы массовой коммуникации и пропаганды, значительно изменилась в последние годы: важность таких исследований осознается и специа­листами, и заказчиками в современных условиях, когда роль средств массовой информации многократно возрастает.

К социально-психологическим исследованиям в области массо­вой коммуникации тесно примыкают и исследования в области рек­ламы [Зазыкин, 1992; Ширков, 1994]. Их оживление в последние годы тоже заметно в связи с новыми запросами практики. Формы деятель­ности психолога здесь весьма многообразны, и работа эта относи­тельно хорошо обеспечена достаточно прочной традицией изучения рекламы в мировой социальной психологии.

Практики рекламного дела обращаются к социальным психоло­гам с разнообразными запросами: за консультацией, за оценкой ус­пешности рекламной кампании, за оценкой качества рекламного ма­териала. Особая проблема ― определение эффективности рекламного воздействия, изучение потребностей рынка в том или ином товаре [Ширков, 1994. С. 127]. Так же как и при изучении средств массовой информации, здесь встает вопрос об аудитории потребителей реклам­ных сообщений: хорошо известно из повседневной практики, как рек­лама может раздражать определенные группы, например, телезрите­лей, для которых данный вид рекламы неприемлем. В этой связи для многих фирм, рекламирующих товары, актуальным является форми­рование у потребителей положительного образа марки. За помощью к социальной психологии обращаются как раз для того, чтобы предста­вить марку товара в категориях человеческих ценностей как желатель­ный образ и в соответствии с этим разработать товарный знак или особый девиз [Там же. С. 136].

Особая сфера рекламы ― это политическая реклама. Ее роль в со­временном обществе огромна. Политическая реклама в значительной степени обусловливает восприятие населением всей совокупности проблем политической жизни: она способствует формированию имид­жа политических руководителей, политических партий, государствен­ных институтов и учреждений. Политическая реклама тесно связана и с таким явлением, которое получило название PR (от англ. public relations) ― установление различными организациями, институтами связей с общественностью. При проведении политических рекламных кампаний возникает целый ряд специфических приемов, отличаю­щих политическую рекламу от коммерческой, в частности, касаю­щихся особого подхода к формированию имиджа политического ли­дера (в отличие от формирования имиджа какого-либо товара). Вместе с тем многие законы рекламы проявляют себя и в этой области и поэтому требуют также проведения как прикладных исследований в ее изучении, так и непосредственного участия социальных психоло­гов в качестве консультантов [Егорова-Гантман, Плешаков, 1999].

Прикладные социально-психологические исследования в области рекламы используют специфический набор методов, в частности ме­тод фокус-групп, завоевавший популярность при изучении образа той или иной рекламируемой марки [Богомолова, Мельникова, Фоломе-ева, 1994]. Поэтому область разработки специфических методов при изучении рекламы ― также важная часть работы социальных психо­логов в этой сфере.

Школа и семья.

В исследования проблем школы, традиционно осуществляемые в рамках педагогики и педагогической психологии, все более активно вторгается и социальная психология. Весь комплекс проблем этой дисциплины представлен в сфере образования: и обще­ние, и функционирование коллектива, и межгрупповые отношения, и вопросы социализации. Не случайно поэтому в условиях радикаль­ных преобразований школы, связанных с изменениями в обществе, именно в этой сфере прикладные исследования и практическая рабо­та по социальной психологии приобрели права гражданства: здесь со­здана специальная психологическая служба.

Основными задачами психологической службы в школе являются помощь в обеспечении развития здоровой личности, коррекция раз­ного рода затруднений в ее развитии, проблемы профессиональной ориентации и многое другое. Естественно, что в решении всех этих задач принимают участие и сами работники школы, и родители, и психологи различных специализаций, прежде всего в области возрас­тной и педагогической психологии.

Однако среди множества проблем и задач, которые приходится решать психологической службе в школе, четко вырисовывается и блок собственно социально-психологических проблем. Это легко про­следить при перечислении основных видов деятельности школьного психолога [Рабочая книга школьного психолога, 1991]: психологи­ческое просвещение, психологическая профилактика, психологичес­кое консультирование, психодиагностика, психокоррекция.

В области психологического просвещения учителей и родителей со­циальный психолог концентрирует свое внимание на проблемах об­щения, восприятия людьми друг друга, на проблемах юношеских и внутрисемейных конфликтов, на специфике социализации для детей разного пола. Вообще необходимость психологического просвещения как вида деятельности психолога-практика наиболее очевидна имен­но в школе; здесь присутствуют как минимум три вида совершенно различных по своему характеру групп: учителя, ученики и родители. Их взаимодействие особенно сложно, и недостаток психологических знаний в какой-либо одной из групп может легко разрегулировать все взаимодействие [Дубовская, Тихомандрицкая, 1994].

В области профилактики акцент на социально-психологические проблемы призван выявить такие причины неблагополучного поведе­ния, которые коренятся в условиях семейного окружения, групп свер­стников или возникают вследствие затруднений ученика в общении с одноклассниками. В данном случае консультационной работе должно предшествовать исследование ситуации, а оно может быть проведено социально-психологическими методами. Особенно при этом следова­ло бы вьщелить такие вопросы, как переломные моменты процесса социализации (поиски и кризисы идентичности), специфика меж­группового взаимодействия в школе (образы учителя и ученика, их формирование; соотношение модели взаимодействия в коллективе учителей школы и в коллективах классов и т.д.).

Что касается сугубо практической работы, то как и в других сфе­рах общественной жизни, психолог выполняет в школе прежде всего функции консультанта, а также прямого участника некоторых видов психологической деятельности. Для него даны два «объекта», с кото­рыми нужно работать. С одной стороны, школа в целом как некоторая организация. Тогда здесь справедливы все требования, предъявляемые к психологу, работающему в области развития организации: психо­лог проектирует ситуацию в школе с целью обеспечить оптимальное выполнение ею своих функций. В данном случае он имеет перед со­бой систему сложных и многоплановых отношений, которые нужно интегрировать. Характер консультаций обращен к этой системе, хотя, конечно, непосредственно они могут быть адресованы и конкретно­му лицу ― директору, завучу, педагогу-предметнику, классному ру­ководителю.

С другой стороны, консультационная работа может быть и прин­ципиально иного типа: она в этом случае направлена на оказание индивидуальной помощи отдельному лицу: ученику, учителю, кому-то из родителей. Здесь психолог выступает в роли, аналогичной консуль­танту в семейной консультации: он разбирает конкретный случай, помогает человеку ориентироваться в нем, совместно искать решение [Авдуевская, Араканцева, 1994].

Среди многочисленных «житейских» трудностей, по поводу кото­рых психолог дает консультации, есть и трудности, связанные с про­фессиональной ориентацией. В современном сложном, быстро меняю­щемся мире проблема профессиональной ориентации приобретает особое значение. Во-первых, потому, что в стране реальной угрозой становится безработица и, следовательно, выбор профессии представ­ляется особенно ответственным. Он требует учета многочисленных факторов: не только характера склонностей и способностей, но и пер­спектив профессии, наличия рабочих мест в регионе и пр. Во-вторых, потому, что сами формы образования стали более многообразными, и значит, нужно ориентироваться в них с целью лучшего прогноза своей собственной судьбы: выбрать ли для дальнейшего образования старшие классы обычной школы, перейти ли в лицей или избрать какое-либо учреждение для профессиональной подготовки.

В школу мощно вторгаются новые социальные реалии: изменения экономических структур, норм политической жизни, существенные переориентации в мировоззрении. Школьному психологу поэтому пред­стоит и еще одна сложнейшая работа ― помочь ориентироваться уче­нику в этом меняющемся мире. Родители во многом утрачивают свой авторитет, поскольку их опыт представляется молодежи неубедитель­ным, школа сама как система достаточно инерционна и не всегда оперативно реагирует на социальные изменения. Вместе с тем каждо­му новому поколению предстоит жить в этом нестабильном мире.

Прикладные социально-психологические исследования в облас­ти проблем школы тесно связаны с такими же исследованиями в области семьи.

Социальная психология традиционно уделяла большое внимание семье, рассматривая ее как пример естественной малой социальной группы. Все особенности такой группы приобретают в семье опреде­ленную специфику, но тем не менее знание закономерностей функ­ционирования и развития малых групп может обусловить известный вклад в развитие оптимальных форм взаимоотношений и в этой мик­роячейке общества.

Можно выделить несколько классов задач, которые традиционно решаются на практическом уровне в таких организациях, которые получили название «служба семьи» и в которых социальному психоло­гу принадлежит ведущее место.

Подготовка молодых людей к созданию семьи. Впоследние годы достаточно часто ставится вопрос о необходимости соответствующей работы школы в этом направлении, но иногда все сводится лишь к проблемам полового воспитания. Важность этого вопроса очевидна, но подготовка к браку и к созданию семьи включает в себя и пробле­мы психологической подготовки. Это означает, что молодые люди должны не из случайных обрывочных сведений, почерпнутых из обыден­ных суждений, знать о специфике семейных взаимоотношений, втом числе и об их психологическом содержании. Например, такие вопро­сы, как вопросы о семейных ролях, о тех изменениях, которые проис­ходят в содержании этих ролей в современных обществах, об извест­ной адаптации к этому новому их содержанию, ― это вопросы, отно­сящиеся в том числе и к компетентности социальной психологии. Некоторые элементарные сведения о семье как об институте социа­лизации ребенка также полезны не только молодым супругам, но и лицам, готовящимся к вступлению в брак. Иными словами, первой формой практического приложения социальной психологии к этой области может стать ее просветительская функция, включение эле­ментов подготовки молодежи к семейной жизни.

Служба знакомства ― вторая форма такого приложения. Во мно­гих научных публикациях, в обсуждениях, организованных государ­ственными и общественными организациями, ставится вопрос о том, что современный образ жизни создает при определенных условиях для части людей трудности в поиске спутника или спутницы жизни. Занятость основных масс молодежи учебой, трудом достаточно силь­но локализует сферу общения: например, в таком производстве, где преобладает труд только мужчин или только женщин, естественная среда общения ограничивает контакты с лицами другого пола, опре­деленного возраста, несемейных, одиноких и т.д. В данном случае по­мощь может быть оказана отнюдь не социальной психологией, а сис­темой различных государственных и общественных мер.

Но есть и другая сторона проблемы: возникновение у молодых людей определенных психологических барьеров, мешающих им по ка­ким-то причинам устанавливать взаимоотношения с представителя­ми другого пола. Здесь сплошь и рядом нужна помощь психолога. Что же касается социальной психологии, то она может взять на себя фун­кции организации психологической помощи одиноким людям, что тем более необходимо, так как зачастую они попадают в руки не про­сто непрофессионалов, но настоящих шарлатанов, работающих на чисто коммерческих началах. Всякая консультация в этой области дол­жна обязательно включать в себя профессиональное обучение обще­нию. Совершенно ясно, что «электронная сваха», даже если и принять ее услуги, не может решить всей проблемы: подбор партнера или парт­нерши по браку не может исключить вопросов психологической орга­низации их взаимоотношений. Ряд экспериментов, проведенных к настоящему времени, свидетельствует о том, что успех знакомства во многом зависит от степени социально-психологической грамотности организаторов подобной службы.

Регулирование семейных взаимоотношений ― еще одна функция службы семьи. Среди разных причин увеличения числа разводов, проанализированных неоднократно в специальной демографической лите­ратуре, в качестве важной причины отмечается неумение строить по­вседневные взаимоотношения между супругами. Это означает, что важнейшей формой прикладных социально-психологических иссле­дований должны стать исследования, выясняющие формы и структу­ру семейных конфликтов, способы их разрешения. Причем все это дол­жно стать не просто темой исследования; социальный психолог-прак­тик должен обучить нормальному общению в семье [Алешина, 1993]. Поэтому, наряду с организацией семейного консультирования, важ­ной сферой деятельности семейного консультанта является социаль­но-психологический тренинг. Необходимость включения социального психолога в штат сотрудников семейной консультации очевидна.

Перечисленные функции семейной консультации делают очевид­ной необходимость объединения усилий семьи и школы для обеспе­чения успешной социализации молодых поколений. За пределами вни­мания практической социальной психологии не может остаться воп­рос о формировании различных молодежных субкультур, часть из которых в последние годы приобретает антисоциальную направлен­ность. К сожалению, ни семья, ни школа пока не в состоянии проти­водействовать участию молодежи в движении скинхедов, зарождению элементов ксенофобии или способствовать предотвращению хулиган­ских действий футбольных фанатов. Все эти проблемы включены в более широкий социальный контекст, но ясно одно, что в его рамках существуют и еще не реализованы возможности практического вме­шательства и социальной психологии.

Право и политика.

Область практических приложений со-циальной психологии в данной сфере в особо заметных масштабах сопряжена с усилиями смежных дисциплин, прежде всего юридических и полито­логических.

Борьба с противоправным поведением традиционно относилась к компетенции юридических наук. Обвальный рост преступности в на­шем обществе сегодня требует, однако, объединения всех усилий для его преодоления. В этой общей борьбе очень четко обозначился и со­циально-психологический угол зрения. Конечно, охрана обществен­ного порядка, борьба с преступностью, разработка норм судопроиз­водства, определение меры наказания за преступления ― задачи спе­циальных общественных органов и соответствующих разделов юридической науки. Однако область профилактики противоправного поведения, в частности профилактическая работа с несовершеннолет­ними правонарушителями, ― это область, в которой может сказать свое слово и социальная психология и которые тесно примыкают к ее деятельности в области семьи и школы.

Большой блок проблем относится к условиям формирования про­тивоправного поведения личности, в частности, противоправного по­ведения несовершеннолетних правонарушителей. С точки зрения со­циальной психологии здесь особенно значимо ответить на следую­щие вопросы: какова роль первичных ячеек микросреды, в которых формируется личность, ― семьи и школьного класса? Каков меха­низм влияния на подростка группы членства и референтной группы (и механизм выбора определенной группы в качестве референтной)? Какова роль статуса личности в группе для формирования ее нрав­ственно-психологического облика? Каков механизм формирования индивидуального отношения к социальному контролю и усвоению социальных норм? Каковы оптимальные способы воздействия на подростка, еще не совершившего противоправного поступка, но на­ходящегося в «трудном» возрасте или «трудном» периоде своего раз­вития? [Беличева, 1993].

Задача социального психолога состоит в том, чтобы помочь выяв­лению тех отклонений от свойств личности, соблюдающей нормы поведения, которые можно зафиксировать в каждом отдельном пра­вонарушителе. Такой анализ естественно требует выяснения вопроса о том, насколько эффективной является угроза наказания, каково во­обще оптимальное соотношение «санкций», применяемых в случае совершения первых проступков, и т.д.

В этой связи особый интерес представляют исследования, посвя­щенные роли конформности правонарушителей по отношению к груп­пам разного типа. Стремление взрослых противостоять «независимос­ти» как проявлению непослушания сплошь и рядом приводит к тому, что эталоном «позитивного» поведения рассматривается именно кон­формность. Вместе с тем чисто внешнее принятие позиции группы как раз и приводит неустойчивого человека к совершению правона­рушения. Исследования конформности среди подростков-правонару­шителей дают значительный материал в пользу этого утверждения; они свидетельствуют о том, что не существует однозначного решения вопроса о роли конформности поведения.

Наряду с решением такого рода задач, которые можно отнести к участию в предупреждении преступности, к объяснению механизмов противоправного поведения, социальная психология может сыграть определенную роль и в разработке форм и методов своеобразной реа­даптации личности после понесения наказания, например после воз­вращения из мест заключения.

Новый этап развития российского общества ставит с особой ост­ротой вопрос о создании правового пространства и о поведении в нем личности. Это означает необходимость более широкого подхода к пси­хологической проблематике права. В частности, сюда можно отнести такое новое явление, как возникновение суда присяжных. Кроме того, что «освоение» этого нового поля правосудия представляет серьезную задачу для юристов, проблема требует и вмешательства социальных психологов. Круг социально-психологических проблем описан в лите­ратуре [Майерс, 1998]. Он включает в себя и анализ психологического рисунка деятельности присяжных, и изучение их как особой социаль­ной группы, и отношение населения к этой форме судопроизводства. В нашей стране такие исследования также начинают успешно развер­тываться. Еще более широкая проблема ― это проблема прав человека. Прикладных социально-психологических исследований (как, впрочем, и фундаментальных) в этой сфере практически нет, их появление, возможно, связано с разработками политической психологии.

Прикладные исследования и практическая работа социального психолога в сфере политики ― относительно новая сфера деятельно­сти в нашей стране, хотя вообще такой опыт в мировой социальной психологии давно накоплен. Первые работы, принадлежащие Г. Лас-суэллу, относятся к 1930-м годам. Обозначена специальная ветвь пси­хологической науки ― «политическая психология», в фундаменталь­ных работах по которой выявлен круг и практических ее приложений. Перечень проблем политики, в анализе которых есть место для соци­альной психологии, очевиден: это психологические факторы приня­тия политических решений, психологические условия их восприятия; роль личностных характеристик и имиджа политического деятеля; по­литическая социализация и многое другое. Однако проблемы эти в большей степени разработаны как теоретические [Дилигенский, 1994; Шестопал, 1990].

Что же касается практических приложений социальной психоло­гии в этой сфере, то кое-какие попытки предпринимаются в после­днее время и здесь.

Одним из важных направлений практической работы психолога в сфере политики является политическое консультирование. Этот тип деятельности получает все более и более широкое распространение, к нему привлечены различные специалисты. Так, обозначено два вида политического консультирования: внутреннее и внешнее [Егорова-Гантман, Минтусов, 1999]. Внутреннее консультирование осуществля­ется специальным штатом людей, непосредственно работающих с каким-либо крупным политическим деятелем и выполняющих три различные роли: помощник, советник и консультант. Профессиональ­ные психологи редко занимают эти должности, и их работа в основ­ном связана с внешним консультированием, когда политик пригла­шает ― не в штат, а для эпизодических консультаций ― специалис­тов по гуманитарным наукам, в том числе психологов (социальных психологов).

На долю последних выпадают следующие задачи: а) работа с имид­жем клиента и разработка элементов его стратегии в проведении оп­ределенной политической линии; б) работа с личностью клиента (пси­ходиагностика, тренинг, коррекция публичных выступлений); в) непосредственная работа в избирательных кампаниях (изучение электо­рата и его требований к кандидату, сопровождение кандидата во вре­мя поездок и пр.) [Там же. С. 259-268].

Важно отдавать себе отчет в тех специфических трудностях, кото­рые стоят перед психологом, работающим консультантом у какого-либо крупного политического деятеля. Во-первых, это совмещение в политике двух качеств: возможности (в частности, финансовой) при­глашать психолога и желания сделать это (т.е. понимания важности такой работы). Во-вторых, это проблема времени для исследования и консультирования и доступа к данным: политические решения часто должны быть приняты в сжатые сроки, а часть данных является сек­ретной. В-третьих, психолог, дающий личные рекомендации полити­ческому деятелю, должен в той или иной мере разделять его концеп­цию, его взгляды, т.е. встает проблема соотнесения профессиональ­ной и гражданской позиций психолога. В-четвертых, нужно преодолеть негативное отношение к психологической службе в политике, кото­рое иногда имеет место среди общественности («политик не должен жить подсказками» и т.п.) [Гозман, 1994].

Тем не менее осознание необходимости психологической поддер­жки постепенно распространяется среди политических деятелей. В на­шем обществе это осознание пришло вместе с радикальными преоб­разованиями в разных сферах жизни общества, с изменениями эко­номических и политических структур, с возникновением совершенно новых отношений, в том числе в политической сфере, например, в период избирательных кампаний. Поэтому постепенно формируются проблемы и методы работы психолога в этой области.

Обобщения первых опытов такого рода позволили выделить сле­дующие направления:

1. Участие в разработке и принятии решений. Беда многих полити­ческих решений в том, что при их разработке не принимали в расчет такой фактор, как восприятие этих решений гражданами. Иными сло­вами, не учитывались психологические последствия принимаемых ре­шений. Коррекцию политического решения с этой точки зрения и должен осуществлять психолог: учесть ожидания граждан, построить прогноз восприятия документа разными слоями населения. Чтобы та­кой прогноз был обоснованным, необходимы предварительные заме­ры состояния массового сознания, что возможно сделать лишь совме­стными усилиями психологов и социологов, а в экономической по­литике ― и экономистов. Если решение заведомо непопулярно (а в кризисные периоды это встречается сплошь и рядом), психолог обя­зан предвидеть и возможные конфликты на почве принятия (или не­принятия) политического решения, обозначить пути их возможного устранения.

2. Второе направление практической деятельности психолога (как, впрочем, и социолога) ― это систематический анализ динамики общественного мнения. Здесь речь идет не об отношении к каждому кон­кретному решению, а об общем представлении в массовом сознании тех или иных политических, экономических и социальных реалий. В до­полнение к традиционным методам изучения общественного мнения, принятым в социологии, социальный психолог может проводить се­рию глубоких интервью, получая специфические «срезы» мнений отдельных групп по отдельным вопросам. Поскольку заказчиком в та­ком исследовании выступает либо конкретный политик, либо какая-то политическая структура, надо быть готовым к тому, что получен­ная психологом картина не удовлетворит инициатора исследования. Самая распространенная среди политиков болезнь ― принимать же­лаемое за действительное, и психологу-практику надо быть готовым к тому, чтобы убедить заказчика в корректности своего анализа. Специ­фический вариант работы психолога-практика в этой сфере ― реко­мендации политику относительно его встреч с избирателями или с какими-то другими группами населения (по поводу способов обще­ния, роли диалогического общения и т.п.).

3. Третье направление ― это прямое консультирование политических деятелей перед их публичными выступлениями. Работа, которая выпол­няется при этом, сходна с работой в рекламе: она обозначается как создание имиджа, т.е. определенного образа. Имидж политика это не прихоть, а важное условие его популярности. Имидж имеет значение при выступлениях по телевидению, на митинге, на встрече, но это его непосредственные проявления. Вместе с ними создается и более ста­бильный имидж, аккумулирующий публичные появления политика пе­ред людьми, информацию о нем в печати, в слухах и т.д. Работа кон­сультанта по созданию имиджа политика весьма щепетильна. Она не может заключаться в том, чтобы «сделать» человека (например, дру­гим, чем он есть на самом деле, т.е. в полном смысле слова выступить «имиджмейкером»). Смысл работы в том, чтобы дать заказчику обрат­ную связь, касающуюся того, как воспринимаются внешний вид ора­тора, его мимика, жестикуляция, построение речи и т.д.

4. Четвертое направление работы ― создание психологических пор­третов оппонентов, а в более широком смысле ― психологическое обеспечение различного рода переговоров. Демократизация полити­ческой жизни поднимает все поставленные вопросы с особой остро­той. На примере работы психолога-практика в области политики осо­бенно отчетливо видна необходимость высочайшей компетентности специалиста, включающей в себя не только знание конкретных тех­нологий консультирования, но и содержательных проблем обществен­ной жизни [Там же].

Перечисленные направления касаются абсолютно конкретных форм практической работы социального психолога в политике. Но, как от­мечалось выше, изменение общей атмосферы политической жизни в стране ставит много и более широких проблем, требующих социаль­но-психологического анализа, в том числе и таких, которые связаны с повышением правовой культуры, мотивацией активного участия в борьбе за права человека и др. Прикладные исследования социальных психологов на стыке проблем политики и права ―актуальная профес­сиональная задача.

Наука.

Одна из относительно новых сфер приложения социальной психологии ― сфера научной деятельности. В сложной си­стеме современной науки организация исследований и управление ими постоянно требуют решения вопросов, связанных с психологи­ческими механизмами и закономерностями этой системы. Возрастает значение коллективных форм деятельности, и это в значительной мере ломает устойчивый стереотип научного творчества как творчества от­дельных выдающихся личностей, поскольку производство знаний яв­ляется результатом работы множества людей на исследовательских «комбинатах». В соответствии с этим существенно изменяется тип ис­ходной социальной ячейки по производству научных знаний: если ранее такой ячейкой выступала научная школа, то теперь это, скорее, исследовательский коллектив, в котором возникает чрезвычайно вы­сокая интеграция его членов, все чаще рождаются собственно кол­лективные продукты научного творчества: групповые проекты, груп­повые решения, групповая экспертиза и т.д. Это ставит ряд новых прикладных задач, связанных с совершенствованием способов управ­ления, повышением эффективности деятельности и т.д.

Главная из стоящих здесь проблем ― выявление специфики тако­го вида деятельности, как «коллективная научная деятельность». Для традиционной психологии такой вид деятельности содержит очевид­ное противоречие: эта деятельность является одновременно и совмес­тной, и творческой, тогда как в традиционной психологии творчес­кая деятельность всегда рассматривалась как индивидуальная. Хотя науковедение уже давно настаивает на том, что в современных усло­виях важно анализировать не только личность ученого, но и характер общения в научном сообществе, традиционный подход остается не­преодоленным: субъектом творчества по-прежнему считается личность (в данном случае ― личность ученого), а ее микросреда, в том числе общение, выступает лишь как условие творческого акта. Задача соци­альной психологии ― понять природу совместной творческой дея­тельности и дать ее психологическое описание.

Подход к решению этих вопросов был в свое время предложен в «программно-ролевом подходе» к исследованию науки, разработан­ном в отечественной социальной психологии М. Г. Ярошевским [Про­блемы руководства научным коллективом, 1982]. Одна из основных идей этой концепции заключается в том, что во всяком научном кол­лективе выделяются основные научные роли: «генератор», «критик», «эрудит» и др. Вычерчивается ролевой профиль каждого сотрудника, обозначающий, что вклад каждого сотрудника в общую деятельность значительно отличается от вклада каждого другого. Особенно труд­ным является вопрос о том, всякая ли научная роль связана с таким вкладом, который можно отнести к подлинно творческой деятельно­сти. Для этого необходимо не только тщательное психологическое описание каждой научной роли, но и детальный анализ мотивации каждого ученого. Наконец, не менее важным является и исследование специфики самого процесса коммуникации между учеными, в част­ности психологической готовности каждого исследователя принять, переработать и сохранить разнообразную информацию.

Неоднозначность вкладов разных сотрудников делает неявными критерии оценки их эффективности, а это может привести к неадек­ватному представлению сотрудников об их успешности и породить на этой почве особого рода конфликты, характерные для научных кол­лективов. Руководитель научного коллектива должен уметь разрешать подобные конфликты, чтобы обеспечить высокую эффективность де­ятельности руководимого им подразделения. Вместе с тем и его соб­ственная позиция в коллективе специфична: остается дискуссионным вопрос о том, обязательно ли руководитель научного коллектива дол­жен сочетать в себе функции администратора и генератора идей или они могут быть разделены между разными людьми. Этот вопрос также встает перед практической социальной психологией.

На основе предложенного подхода была проведена серия приклад­ных исследованиий непосредственно в научных учреждениях: инсти­тутах, лабораториях, высших учебных заведениях, где социальные психологи осуществляли деятельность трех видов: а) разработка реко­мендаций на основе диагностики конкретных ситуаций (например, как выделить оптимальные стадии реализации исследовательской про­граммы, чтобы они были наглядны для членов научного коллектива, как построить систему научных ролей и обрисовать ролевой профиль каждого сотрудника, как регулировать межличностные отношения вообще и межличностные конфликты в частности и др.); б) консуль­тирование как руководителей, так и рядовых сотрудников, способ­ствующее в последнем случае осознанию ситуации в коллективе, сво­ей собственной роли в нем и тем самым повышению чувства удовлет­воренности работой; в) непосредственное обучение руководителей методам управления, начиная с традиционных лекций и кончая со­циально-психологическим тренингом.

Исследования такого плана дали материал, который касался лишь определенного уровня социально-психологических проблем науки ― либо на уровне изучения личности ученого, либо на уровне первичного научного коллектива. В действительности же, что стало особенно ясно в современных условиях, класс задач должен быть значительно рас­ширен. Выдвигается требование уйти «от первоначального сужения» предмета социальной психологии науки, выдвинув на первый план новые уровни исследования, в частности, взаимоотношения науки и общества [Юревич, 2000. С. 13].

В связи с резким ухудшением финансирования науки со стороны государства научную общественность волнуют более драматические проблемы, например проблема «утечки мозгов», повышения заработ­ной платы и др. Кроме того, складывается совершенно новая ситуа­ция отношений науки и бизнеса, науки и политики, вообще статуса этого вида деятельности в массовом сознании.

Изменение роли науки в обществе предъявляет новые требования к руководителям научных коллективов: теперь многое в их судьбе за­висит от того, насколько руководитель умеет «вписаться» в рыночные отношения, овладеть стратегией коммерческого представления про­дукта научного творчества, выстроить оптимальную систему защиты авторских прав, стимулировать в большей степени индивидуальную активность ученых и пр. [Там же]. В каких формах сможет социальная психология способствовать решению этих задач ― покажет время.

 

Литература

Авдуевская Е. П., Араканцева Т. А. Проблема юношеского самоопреде­ления в практике школьной психологической службы // Введение в прак­тическую социальную психологию. М., 1994.

Алешина Ю. Е. Индивидуальное и семейное психологическое консуль­тирование. М., 1994.

Базаров Т. Ю. Практика работы с персоналом в организациях // Вве­дение в практическую социальную психологию. М., 1994.

Базаров Т. Ю., Еремин Б. Л, (ред.). Управление персоналом. М., 2001.

Белкин П. Г., Емельянов Е. Н., Иванов М. А. Социальная психология научного коллектива. М., 1987.

Богомолова Η. Η. Социальная психология печати, радио и телевиде­ния. М., 1991.

Богомолова И. Н., Мельникова О. Т., Фоломеева Т. В. Фокус-группы как качественный метод в прикладных социально-психологических исследо­ваниях // Введение в практическую социальную психологию. М., 1994.

Гозман Л. Я. Психология в политике: От объяснений к воздействию // Введение в практическую социальную психологию. М., 1994.

Деркач А. Α., Калинин И. В., Синягин Ю. В. Стратегия подбора и форми­рования управленческой команды. М., 1999.

Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология. М., 1994.

Дубовская Ε. Μ., Тихомандрицкая О. А. О стратегиях работы психолога в школе // Введение в практическую социальную психологию. М., 1994.

Егорова-Гантман Е. В, Минтусов И. Политическое консультирование. М., 1999.

Егорова-Гантман Е. В., Плешаков К. В. Политическая реклама. М., 1999.

Жуков Ю. М. Эффективность делового общения. М., 1988.

Зазыкин В. К. Психология в рекламе. М., 1992.

Кричевский Р. Л. Если Вы ― руководитель...М., 1993.

Липатов С. А. Методы социальной психологической диагностики орга­низации // Введение в практическую социальную психологию. М., 1994.

Майерс Д. Социальная психология / Пер. с англ. М., 1997.

Матвеева Л. В., Аникеева Т. Я., Мочалова Ю. В. Психология телевизи­онной коммуникации. М., 2000.

Рабочая книга школьного психолога / Под ред. И. В. Дубровиной. М., 1991.

Свенцицкий А. Социальная психология управления. Л., 1986.

Ширков Ю. Э. Практические направления социально-психологичес­ких работ в области рекламы // Введение в практическую социальную психологию. М., 1994.

Юревич А. В. Социальная психология науки. М., 2001.

 

 

Вместо заключения

Здесь были перечислены только некоторые области обществен­ной жизни, где находит применение социальная психология. Жизнь постоянно ставит перед этой дисциплиной новые задачи. Так, в пос­леднее время в обществе обостряются проблемы здоровья и экологи­ческой безопасности. Хотя и медленно, но социальная психология осваивает и эти сферы, поскольку в каждой из них находится и со­циально-психологический срез проблем. Возможно, в дальнейшем можно будет сделать более полный обзор практических приложений социальной психологии, включив в него и новые освоенные ею об­ласти.

Главная задача, которая стоит сегодня перед прикладной облас­тью этой научной дисциплины, заключается в том, чтобы четко раз­вести два круга вопросов: 1) что в принципе может выполнить соци­альная психология своими средствами анализа, т.е. какой класс задач применительно к каждой сфере общественной жизни она может ре­шить, и 2) что она уже делает сегодня? Ответ на первый вопрос ― это выявление перспектив социальной психологии в прикладной сфере. Ответ на второй вопрос ― это обсуждение практических и организа­ционных мер, которые необходимо осуществить, чтобы прикладные исследования стали не только возможными, но и эффективными. Ре­шение и того и другого круга вопросов естественно обусловлено той новой ситуацией, которая сложилась в обществе сегодня.

Перед профессиональной социальной психологией встает целый ряд совершенно новых задач. Весь накопленный ею опыт, все теоре­тические и экспериментальные разработки так или иначе апеллиро­вали к стабильному обществу. Собственно такая переменная, как «ста­бильность ― нестабильность», практически не фигурировала в ис­следованиях. Только относительно недавно в некоторых работах (в частности, А. Тэшфела) была поднята проблема недопустимого иг­норирования социальной психологией социальных изменений. Если верен тезис о том, что вопросы социальной психологии ставит об­щество, то следует признать ее обязанность искать ответы на вопро­сы изменяющегося общества. В противном случае социальная психология оказывается разоруженной перед лицом глобальных обществен­ных трансформаций: ее аппарат, ее средства не адаптированы к тому, как исследовать социально-психологические феномены в изменяю­щемся мире.

Поскольку социальной психологии приходится существовать в этом мире, для нее важно осознать характер происходящих преобра­зований, построить своеобразную программу трансформирования сло­жившихся подходов в связи с новыми объектами исследований, но­выми типами отношений в обществе, новой ситуацией.

Все это имеет самое непосредственное отношение к развитию социальной психологии в нашей стране. Радикализм осуществляемых здесь преобразований настолько очевиден, что многие их проявле­ния просто не могут быть «схвачены» в рамках разработанных соци­ально-психологических схем. Существенная черта российского обще­ства на протяжении последнего десятилетия ― его нестабильность ― доказала недостаточность его анализа методами и средствами, сфор­мированными для анализа стабильных ситуаций.

Тип отношений, складывающихся в нашем обществе ― отноше­ний рынка, ― вообще говоря, не нов, а, напротив, имеет солидную историю во многих странах. Ответы на вопросы в социально-психо­логических концепциях, разработанных для этих новых для нас, но достаточно устоявшихся в других обществах реалий, уже найдены. Но все дело в том, что новый тип экономических отношений у нас еще не установился, а лишь становится. Социальной психологии пере­ходного периода, к сожалению, не существует. Поэтому в полной мере использование зарубежного опыта исключено.

И свой, отечественный опыт тоже сформировался в условиях хотя и специфической, но социальной стабильности. Ее тоже уже не су­ществует: общество совершает переход не только «к чему-то», но и «от чего-то». Таким образом, рассмотренный и с этой стороны опыт социальной психологии оказывается не вполне пригодным.

Соображение о том, что социальная психология изучает «сквоз­ные» проблемы человеческих взаимоотношений, их общие, универ­сальные механизмы, не может поправить дела. На протяжении всего курса мы стремились показать, что действие этих механизмов раз­лично в различных социальных контекстах. Следовательно, анализ этого нового контекста необходим. Такая задача не может решаться в ко­роткие сроки; поэтому первая ее часть ― это именно осознание ситу­ации, принятие в расчет того, что новый «социальный контекст» для нас сегодня ― это наличие нестабильности в обществе, хотя иссле­дователи и фиксируют наметившуюся в последние годы тенденцию к стабилизации. По-видимому, именно поэтому многие авторы пред­почитают говорить не столько о нестабильности, сколько о ради­кальной трансформации общества [Россия: трансформирующееся об­щество, 2001]. В действительности под нестабильностью не следует понимать просто эквивалент быстрых и радикальных социальных из­менений. Нестабильность проявляется в рассогласованности этих из­менений ― по их направленности, по их темпу, по мере их радикаль­ности в разных частях общественного организма (например, доста­точно быстрая ломка политических институтов и медленные преобразования в экономике).

Проблема осложняется еще и тем, что социальная нестабиль­ность, хотя и обладает некоторыми общими чертами, когда возника­ет в определенные периоды развития в разных странах, принимает в каждом случае специфическую форму; она сочетается с особыми ус­ловиями исторического развития каждой страны, с ее традициями, национальным менталитетом. Нестабильность как бы «накладывает­ся» и на тот образ общества, который существовал в массовом созна­нии до периода радикальных преобразований: было ли это стабиль­ное общество с жесткой регламентацией стереотипов и ценностей, или, напротив, общество достаточно динамичного развития.

В России новая возникшая ситуация оказалась психологически особенно сложной потому, что в прежний период, в тоталитарном обществе, стабильность его декларировалась как официальной идео­логией, так и самой организацией общественной жизни. Ведь стиль жизни «в прошлом» содержал позитивную оценку всякой незыбле­мости устоев, заданности их объективным ходом истории, несокру­шимой верой в правильность принимаемых решений. Именно ста­бильность и прочность воспринимались как норма, а всякое расша­тывание их как опасное отклонение от этой нормы. Жизненная ориентация личности была связана не с преобразованием, тем более в масштабах всего общества, а, напротив, с его абсолютной устой­чивостью и неколебимостью. Это было поддержано и высокой степе­нью институционализированности общественных структур, жесткой регламентацией их деятельности.

В становящемся новом типе общества его нормы ― плюрализм мнений, допустимость различных вариантов экономических реше­ний, права человека ― воспринимаются многими социальными груп­пами достаточно тяжело. От четкого ответа на вопрос о том, каким предстает общество в массовом сознании, во многом зависит про­грамма преобразования общества, да и самой социальной психоло­гии, если она хочет ответить на вопросы общества. Поэтому важно зафиксировать те процессы, с которыми сталкивается массовое со­знание в период радикальной ломки общественных структур и кото­рые требуют пристального социально-психологического внимания.

Прежде всего это глобальная ломка устоявшихся социальных сте­реотипов, распространенных в нашем обществе в предшествующий период, природа которых, весьма специфична. Во всяком случае ни­какое из известных социально-психологических исследований не име­ло дела с такого рода стереотипами: они «жили» весьма долго (практически в течение всего существования советского общества они пе­редавались из поколения в поколение ― «мудрость вождя», «дружба народов», «преимущества социалистической собственности», «спра­ведливость партийных решений» и т.п.); они имели чрезвычайно ши­рокий ареал распространения (внедрялись в сознание практически всех социальных групп, хотя, конечно, в различной степени и с воз­можными частными исключениями); они были поддерживаемы не только силой господствующей идеологии, но и институтами госу­дарства. Слом такого рода стереотипов не просто осуществляется в массовом сознании. Более того, он часто воспринимается отдельны­ми группами как утрата идеалов.

Изменение системы ценностей ― второй блок социально-психо­логических феноменов, требующих особого внимания исследовате­лей. Это касается вопроса о соотношении групповых (прежде всего классовых) и общечеловеческих ценностей. Воздействие идеологи­ческих нормативов на массовое сознание было так велико, что идея приоритета классовых ценностей принималась как сама собой разу­меющаяся, а общечеловеческие ценности зачастую интерпретирова­лись как ценности «абстрактного гуманизма», т.е. получали негатив­ную оценку. На более конкретном уровне это проявляло себя как принижение значения таких ценностей, как ценности жизни, челове­ческого существования, добра и пр. Неготовность к их принятию обер­нулась тем, что в условиях радикальных преобразований «старые» ценности во многом оказались разрушенными, а «новые» не приня­ты. Утрата ориентиров относительно иерархии ценностей оплачива­ется дорогой ценой, она порождает порою нравственный беспредел.

Кризис идентичности ― еще один пример существенных измене­ний в массовом сознании в эпоху перемен. Социальной психологии удалось на теоретическом и экспериментальном уровнях доказать, что механизмом формирования социальной идентичности является категоризация ― процесс «отнесения» индивидом себя к определен­ной социальной группе. Но социальные категории, как и категории вообще, выступают в процессе познания как порождения стабильно­го мира: они фиксируют устоявшееся, прочное. Когда сам реальный мир становится нестабильным, социальные категории как бы разру­шаются, утрачивают свои границы. Так, социальные и этнические группы, обозначаемые определенными категориями, или размывают свои границы, или просто «исчезают» (как быть сегодня с такой, например, социальной категорией, как «советский человек»?). По­следствия этого драматичны для многих социальных групп: пожилые люди испытывают потерю идентичности, молодежь ― затруднения с определением своей идентичности и т.п.

Перечень проблем, порождающих особое ― тоже нестабильное ― состояние массового сознания в эпоху радикальных преобразований, можно продолжить. Однако вывод уже ясен на основании приведенных примеров: социальная психология сталкивается с новой социаль­ной реальностью и должна осмыслить ее. Это требует огромной рабо­ты всего профессионального сообщества. Мало просто обновить про­блематику социальной психологии (например, исключить из курса тему «психологические проблемы социалистического соревнования» или добавить тему «мотивы трудовой деятельности в частной фир­ме»); мало также просто зафиксировать изменения в психологии боль­ших и малых социальных групп и личностей в той, например, части, как они строят образ социального мира в условиях нестабильности, хотя и это надо сделать. Необходим поиск новых принципиальных подходов к анализу социально-психологических феноменов в изме­няющемся мире, новой стратегии социально-психологического иссле­дования. С этой точки зрения все изложенное в данном учебнике ― лишь база, основа для новых поисков.

Возможно, они приведут и к совершенно новой постановке воп­роса о социальных функциях социальной психологии. Хотя в принци­пе такие функции определены и исследованы, но содержание их мо­жет существенно меняться, если взгляд социальной психологии на общественные проблемы станет более пристальным и если она сумеет избавиться от нормативного характера, который был ей свойствен в предшествующий период (т.е. в меньшей степени будет считать своей функцией предписание того, как должно быть, вместо предоставле­ния человеку информации, оставляющей за ним право выбора реше­ния). Дело не только в лучшей ориентации социальной психологии в новых возникших проблемах (например, в проблемах безработицы, резкой имущественной дифференциации, возникновения организо­ванной преступности и др.), но и в нахождении адекватной обще­ственной позиции своей дисциплины в решении этих проблем.

Конечно, формы практической социальной психологии доста­точно определились. Но вопрос заключается в том, как эти формы (экспертиза, консультирование, обучение) могут «работать» в новых условиях. Можно организовать, например, психологическую консуль­тацию как для сотрудников службы занятости, так и для ее клиен­тов, людей, потерявших работу. Но как обеспечить в таком консуль­тировании учет динамики отношения к проблеме безработицы как отдельного человека, так и целой социальной группы? Как учесть в практике консультирования изменения в действии таких психологи­ческих механизмов, как социальное сравнение («моего» положения, положения «моей» отрасли по сравнению с другими), обеспечение (или исчезновение) кредита терпения (по отношению к наблюдае­мым фактам социальной несправедливости), сохранение потребнос­ти в самоуважении (в условиях, когда жизнь выталкивает человека за борт) и т.д.

Пример только одной приведенной здесь ситуации делает абсо­лютно ясной ту истину, что традиционные формы социально-психологического вмешательства в общественную жизнь становятся недо­статочными и требуют значительного обогащения. Формирование ино­го статуса этой научной дисциплины в обществе ― дело будущего.

При этом следует учесть и тот факт, что социальные изменения не закончены. В переломные эпохи возникают такие новые реалии, которые вообще трудно спрогнозировать. Уже в ходе трансформаций российского общества многое изменилось и в массовом сознании: эйфория начала 1990-х годов, когда казалось, что изменения необра­тимы, сменилась для многих активных субъектов преобразований не­которой апатией, даже разочарованием. Для других неуспех многих реформаторских начинаний, напротив, порождает надежды на то, что все «возвратится к прежнему». Барометр в виде исследований общест­венного мнения чутко реагирует на такие колебания массовых на­строений. Однако этот инструмент дает лишь констатацию сложив­шейся ситуации. Для науки этого недостаточно: как мы уже неоднок­ратно отмечали, ее дело давать анализ и прогноз изучаемого явления. Понятно, что это, как в данном случае, ― задача достаточно сложная. Ясно, что браться за ее выполнение невозможно без постоянного ос­мысления наукой своих возможностей, совершенствования методи­ческого инструментария и, конечно, овладения той совокупностью фундаментальных знаний, которые уже накоплены в социальной пси­хологии и изложены в данном учебнике.

 

Именной указатель

 

Авдуевская Е. П. 333, 342, 346

Агеев В. С. 246-249, 253, 254

Адорно Т. 43, 244

Айзен А. 285

Айзенк Г. 298

Айзер Р. 312, 323

Алешина Ю. Е. 66, 342

Ананьев Б. Г. 260, 265

Андерсен Г. 203

Андреева Г. М. 2, 4, 7, 27, 42, 46, 80, 100, 112, 113, 118, 124, 135, 143, 147, 155, 167, 178, 181, 207, 231, 242, 248, 355

Аникеева Т. Я. 329, 343

Аргайл М. 94, 97, 104

Араканцева Т. А. 343

Аристотель 29

Аронсон Э. 27, 86, 100, 127, 135, 155, 227, 254, 285

Артемов В. А. 13, 27, 355

Асмолов А. Г. 258, 265, 281, 355

Аш С. 44, 204-207

 

Базаров Т. Ю. 110, 242, 326, 342

Бальзак О. 158

Байон 43

Бандура А. 43, 178

Бахтин Μ. Μ. , 96, 100

Бейлс Р. 58, 110, 111, 218

Белинская Е. П. 181, 258, 265, 266, 268, 275

Беличева С. А. 336

Белкин П. Г. 342

Бем Д. 286, 287

Беннис В. 43, 231

Бергер П. 275, 276

Берн Э. 100, 104, 355

Бернс Р. 274, 276, 355

Бёрдвистл К. 98

Бехтерев В. М. 14, 27, 175, 181

Блонский П. П. 14, 27

Блумер Г. 44

Бобнева М. И. 147, 190, 191, 299, 355

Бовина И. Б. 227

Богомолова Η. Η. 42, 59, 66, 92, 100, 112, 113, 176, 181, 231, 242, 292, 322, 328, 329, 331, 342

Бодалев А. А. 119, 125, 131, 135, 299

Божович Л. И. 281, 293

Болдуин Дж. 36

Бородкин Ф. М. 110, 116

Бромлей Ю. В. 152

Бронфенбреннер У. 266, 279

Брудный А. А. 86, 100

Брунер Дж. 117, 300

Будилова Е. А. 13, 27, 355

Бэрд К. 216

 

Валлон А. 153

Василюк Φ. Ε. , 355

Вебер М. 102, 148

Величковский Б. М. 46

Вейнингер О. 165 350

Волков И. П. 75, 355

Вундт В. 17, 34, 148, 153, 160

Выготский Л. С. 16, 18, 27, 120, 135, 152, 153, 167, 261, 262

 

Гарфинкель Г. 44

Гегель Г. 29, 34

Гельвеций К. 29

Гербарт Г. 31

Герген К. 46

Гиддингс Ф. 32

Гиппократ 312

Гоббс Т. 29

Гозман Л. Я. 133, 135, 338,342

Гордон У. 224

Горький М. 158

Горячева А. И. 149, 152

Гоффман И. 44

Гравитц М. 22, 23, 28

Гришина Н. В. 116, 356

Грушин Б. А. 169, 181

Гурко Т. А. 167

 

Данилин К. Е. 60, 66, 355

Дарвин Ч. 93

Деркач А. А. 242, 327, 342

Джанис И. 227

Джерард Г. 207

Джон О. 120, 216, 230

Дилигенский Г. Г. 149, 152, 167, 181, 337, 342

Дильтей В. 64

Дойч М. 108, 207, 319

Доллард Д. 178

Донцов А. И. 46, 135, 154, 167, 200, 212, 213, 230, 231, 239, 242, 252, 254

Драйзер Т. 158

Дуаз В. 244, 252

Дубовская Ε. Μ. 183, 200, 208, 217, 219, 230, 233, 242, 332, 342

Дубровина И. В. 343, 359

ДюбоЖ.-Б. 93

Дюркгейм Э. 39, 78, 177

 

Егорова-Гантман Е. В. 331, 337, 343

Емельянов Ε. Η. 159, 167, 356

Емельянов Ю. Н. 356

Емельянова Т. П. 46, 154, 167, 252, 254, 342

Еремин Б. Л. 110, 242, 326, 342

Ершов П. Н. 104

 

Жуков Ю. М. 129, 135, 299, 322, 343

Журавлев А. Л. 220

 

Зазыкин В. К. 330, 343

Зайонц Р. 183

Залужный А. С. 16

Зимбардо Ф. 85, 100, 203

Зиммель Г. 115

Зимняя И. А. 88, 100

Знанецкий Ф. 282

 

Иванов М. А. 342

 

Казаринова Н. В. 77, 116, 135

Калинин И. В. 242, 327, 342

Кандинский В. 245

Картрайт Д. 209

Каряк Н.М. 110

Кац Д. 285

Квинн В. 322

Келли Г. 42, 112, 124, 195, 219

Келли Дж. 302

Кеттел Р. 61, 298

Клайнберг О. 29

Клее П. 245

Ковалев А. Г. 18, 27

Ковальчук М. А. 281

Кодол М. 252

Коломинский Я. Л. 75, 82, 267, 276, 296

Кон И. С. 70, 122, 134, 135, 163, 167, 260, 266, 271, 277, 297

Конт О. 31

Корнилов К. Н. 14, 27

Корнилова Т. В. 49, 56

Краснова О. О. 167, 274

Крачфилд Р. 295

Креч Д. 44

Кречмер Э. 131

Крижанская Ю. С. 91, 100, 104, 116 351

Кричевский Р. Л. 183, 200, 208, 215, 217, 219, 230, 233, 242, 325, 343

КроникА. А. 297, 306

Кудрявцев С. В. 108

КузьминЕ. С. 72, 129

Кули Ч. 122, 193

Кун М. 44

Куницына В. Н. 77, 82, 89, 90, 94, 116, 126, 135

Кучинский Г. М. 90, 100

Кэмпбелл Д. 62, 66

 

Лабунская В. А. 93, 100

Лазарсфельд П. 316

Лапьер Р. 284, 285, 290

Лассуэл Г. 91, 337

Лацарус М. 33, 148

Лебон Г. 35, 148, 168

Леви-Брюль 30

Левин К. 43, 198, 199, 200, 201, 209, 219, 220, 223, 224

Леонтьев А. А. 77, 90, 100, 104

Леонтьев А. Н. 22, 27, 77, 78, 85, 100, 107, 116, 261-263, 266

Лернер М. 301

Ливайн Дж. 232

Лидерс А. Г. 167,274

Линдсей Г. 155

Липатов С. А. 326, 343

Липпит Р. 219

ЛиппманУ. 127

Лири Т. 61

Лисина М. И. 78

Локк Дж. 29

Ломов Б. Ф. 78, 81, 101, 116,294

Лотт А. 208

Лотт Б. 208

Лукман Т. 275, 276

Ляйппе М.203, 230

 

Магун В. С. 291,293

Майерс Д. 27, 66, 92, 100, 106, 109, 116, 135, 142, 144, 147, 168, 184, 200, 226, 230, 337, 343

Макаренко А. С. 16, 236, 237, 242

Макдугалл В. 36, 41

Макдэвид Дж. 20

Макпартленд Т. 303

Маркс К. 38, 40, 70, 120, 235

Маркус X. 304

Маслач К. 311

Маслоу А. 43, 317

Матвеева Л. В. 329, 343

Мельникова О. Т. 53, 342

Мерлин В. С. 296

Мертон Р. 44

Мёде В. 40

Мид Г. 113

Миллер Дж. 85, 188

Миллер Н. 178

Минтусов И. 337, 343

Морган Л. 30

Морено Дж. 74, 133, 188, 196, 197, 199

Морленд М. 232

Московиси С. 25, 27, 65, 144, 147-149, 168, 170, 180, 181, 244, 252

Мочалова Ю. В. 329, 343

Мудрик А. В. 276, 277

Муздыбаев К. 135

Мэйо Э. 194, 197, 198

Мясищев В. Н. 20, 28, 70, 71, 82, 83, 280, 292

 

Надирашвили Ш. А. 280

Немов Р. Г. 230, 242

Нисбет Р. 245, 254

Ньюком Т. 44, 122, 209, 212

 

Обозов Η. Η. , 116, 141, 147, 190

Обухова Л. Ф. 178, 181

Обуховский К.279

Олпорт Г. 29, 282, 299

Олпорт Ф. 40

Осборн А. 224

Осгуд Ч.44, 109

 

Пайнс Э. 311

Панферов В. Н. 103

Парсонс Т. 102, 103 352

Парыгин Б. Д. 20, 28, 29, 149, 168, 172, 175, 182, 214, 230, 262, 266

Первин Л. 216, 230

Петренко В. Ф. 358

Петровская Л. А. 42, 106, 108, 112, 113, 123, 135, 178, 181, 231, 242

Петровский А. В. 206, 207, 210, 230, 237, 239, 240, 242

Петровский В. А. 294, 296, 306

Пиаже Ж. 275

Пиз А. 94, 100

Платон 29

Платонов К. К. 257, 260, 261, 266

Плеханов Г. В. 39

Плешаков К. В. 331

Плон М.252

Поварницына С. Е. 159, 167

Погольша В. М. 77, 116, 135

Поршнев Б. Ф. 120, 135, 147, 174, 176, 182

Потебня А. А. 34

Поттер Дж. 319

Пэнто Р. 22, 23, 28