Жизнь слишком коротка, и надо успеть духовную сущность в сердце воспеть

Весь наш разновозрастный коллектив стоял в полной задумчивости над словами Сэнсэя. А у меня по телу даже бегали какие-то мурашки от охватив­шего внезапного вдохновенья и восто­рга. Я настолько была поражена всем услышанным, настолько шокирована этой неожиданной инфор­мацией, что мне как-то и не верилось, что это говорил обыкновенный человек. У меня возникло ощущение, что его глу­бокие, с моей точки зрения, знания были явно не от мира сего. Мне хотелось об этом спросить, но что-то сдерживало. И я подозревала, что это «что-то» и так обо всем знало, поскольку тянулось к этому Существу всеми фибрами своей души. Но как только я об этом подумала, мой разум опять начал со мной спорить, уверяя, что это обыкновенный, простой человек, просто грамотно и досконально разбира­ющийся в философии, религии, психологии, истории, физиологии, медицине, физике… «Стоп! Куда это меня понесло, – подумала я. – Неужели человек может вместить в себя столько фундаментальных зна­ний одновременно? А с другой стороны, почему бы и нет? Бывают же одаренные люди, как Ло­мо­носов… или Леонардо да Винчи, который вообще опередил по знаниям свою эпоху… Но что-то не помню, чтоб они так ясно рассуждали о душе… Да и вообще, чего я голову ломаю, кто он есть на самом деле. Главное – я получила ответы на волнующие меня вопросы, нашла то, что давным-давно так искала. Правду говорят, кто ищет, тот всегда найдет».

Я искренне радовалась, как ребенок: «Это же то, что надо! Это же способ добраться до того краешка вечности, откуда созерцают великие! Это мой единственный шанс, единственная соломинка. Да ка­кая там соломинка, это целый спасательный ковчег, в котором не страшна и физическая смерть, в котором не страшно плыть в вечность».

– Ну что, вопросов больше нет? – поинте­ре­совался Сэнсэй.

Мы молчали, глядя на него восхищенными глаза­ми. Один Николай Андреевич, который являлся более-менее «трезвомыслящим» человеком в нашем коллективе, ответил:

– Ну, допустим, в Бога я, конечно, не верю. Но с точки зрения психологии, это довольно-таки лю­бо­пыт­ный вариант. Надо все обмозговать… Ин­фор­­мации очень много, нужно во всем разобраться. А вопросы возникнут потом.

– Ну и ладушки, – добродушно произнес Учи­тель. – Тогда, пожалуй, на сегодня хватит, будем рас­ходиться.

 

 

У меня было отменное настроение. Всю дорогу я анализировала услышанное, перебирая его в мыслях с разных сторон. Потом начала разбираться и в своем хорошем настроении. Что-то тут было явно не так, потому что оно было такое, как будто я была абсолютно здорова. Покопавшись немного в своих впечатлениях, неожиданно поняла, в чем тут дело. Раньше я думала, что моя душа, то есть мое «я», которое должно отойти в вечность, находится в моем мате­риальном мозге. И мне казалось, что я им думаю, из него рождаются все мои мысли. Но с мозгом в последнее время начались серьезные проблемы, как говорили врачи. Это угнетало меня не столько в физическом плане, сколько в духовном. Я полагала, что если мой мозг поврежден, значит и с моей душой возможны какие-то неполадки.

Мне не терпелось скорее попасть домой и поса­дить свое зернышко. Сэнсэй, конечно, сказал, что в любом месте можно заниматься этой духовной прак­тикой. Но я решила все-таки начать это благородное дело дома в тишине и спо­­­койствии.

В квартире я быстренько разделалась со всеми своими мелкими делами. И когда родители засели перед телевизором, я тем временем уселась поудоб­нее в позу «Лотоса». Наконец настала дол­гож­данная минута. Сосредоточившись, моя особа подумала: «Так, начнем с посадки…» Но тут я ма­лость запани­ковала. Во-первых, я не знала, как выглядит это самое зерно лотоса. Цветок когда-то в книжке видела, а семена – нет. И вообще, как будет выглядеть эта самая посадка, во что сажать конкретно? Я видела, как семена прорастают в земле. Но меня почему-то это не удовлетворяло, все-таки зем­ля в душе, даже вооб­ражаемая, как-то не сты­ко­валась с моим понятием о вечности. Подумав нем­­ного, я нашла приемлемый выход. Когда-то я видела, как мама проращивала фасоль, уложив ее в смоченную вату. Этот вариант мне понравился. «Фа­соль так фасоль, – подумала моя особа. – В кон­це концов, это же мое воображение. И главное в ней – сама суть, как говорил Сэнсэй».

Вновь сосредоточившись, я начала представлять, как будто положила внутрь себя, в районе солнеч­ного сплетения, маленькую белую фасоль, погру­зив её в нечто мягкое и теплое. После стала про себя при­го­варивать ласковые слова, облюбовывая свое зернышко. Но никаких ощущений не последо­вало. Тогда я начала вспо­минать все хорошие слова, которые только знала. И тут моя особа с удивлением обнаружила, что доб­рых, красивых слов я знаю гораздо меньше, чем плохих и ругательских. Так как последние, которые слышала везде на улице и в школе, гораздо чаще пополняли мой словарный запас, нежели первые. Мои мысли опять незаметно перешли на обду­мы­вание каких-то выводов, логически цепляющихся один за другой. Обнаружив это, я вновь стала со­сре­­дотачиваться на цветке. Но у меня ничего не получалось. Минут через двадцать моих бес­плод­ных усилий моя особа подумала, что, наверное, что-то не так делала. В конце концов, я улеглась спать, решив потом подробнее расспросить у Сэн­сэя о своих ошибках.

Но мне не спалось. Вокруг была по­гло­тившая все темнота. Предметы и мебель в комнате утратили свой естественный цвет. И мне подумалось: «Какой же наш мир все-таки призрачный. Нам только кажется, что мы живем по-настоящему. А на самом деле, как дети, сами себе выдумываем игру, сами в нее и играем. Только в отличие от детей взрослые не взрослеют, так как настолько вживаются в созданный образ, что начинают уже думать, что все остальное такая же реальность. Так и проходит вся наша жизнь в вымысле и суете. А ведь как говорил Сэнсэй, «настоящий ты – это и есть душа, та веч­ная реальность, которая существует в действи­тель­ности. Надо лишь проснуться, очнуться от ил­люзии, и тогда весь мир изменится…»

По мере углубления в размышления о вечном, мне становилось как-то легко и хорошо. И тут я почув­ствовала, как в груди у меня что-то начало теплеть и даже приятно щекотать. По всему телу стали бегать мурашки от копчика до затылка. На меня нашло такое приятное, умиротворенное состояние, что хотелось обнять душой целый мир. В такой сладкой дремоте я и заснула. Сон у меня был как в сказке, поэтому, проснувшись утром, я ощутила такое вдохновение, такую легкость, которую никогда в жизни не испы­тывала.

В школе я опять попыталась мысленно вызвать вчерашнее состояние. Но не могла толком сосре­доточиться из-за постоянного круговорота шко­ль­ной информации и противоречивых эмоций. Полу­чилось это у меня лишь на последнем уроке лите­ратуры, когда учительница монотонно расска­зывала новый мате­риал. Полкласса ее «внимательно» слушало с солове­ющими глазами, а еще полкласса как-то пыталось бороться со сном. В это время я вновь сосредото­чилась на области солнечного сплетения, сконцен­трировав все свое внимание на вызове ощущения тепла и состояния радости. Мои хорошие мысли блуждали где-то на втором плане. Главное для меня было то, что происходило внутри. Мне стало приятно, тело как-то расслабилось, и в гру­ди начало ощуща­ться легкое давление, пере­ходящее в тепло. После этого я просто сидела, нас­ла­ждаясь этим состоянием, и продолжала слушать новый материал. Кстати говоря, впоследствии, через несколько дней, выясни­лось, что именно с этого момента я отчет­ливо запом­ни­ла все то, что говорила учительница, без особых проблем, не на­прягаясь. Это для моего сознания было очень при­ятным открытием.

После уроков я забежала в библиотеку, чтобы восполнить свой пробел знаний о цветке лотоса. Но то, что о нем прочитала из разных источников, ме­ня просто поразило. Там я узнала следующее: «Лотос – это земноводное многолетнее травянистое растение с длинными стеблями и крупными цве­тками, достига­ющими в диаметре 30 сан­ти­метров… и покоящимися на больших листьях… У листьев лотоса есть интерес­ная особенность: они покрыты особым восковым налетом и поэтому не мокнут в воде». Со своей сто­роны, я расценила это как то, что душу не могут испор­тить плохие мысли, то есть воздействие живот­ного начала. Она просто будет себе «спать» дальше.

«У цветка лотоса от 22 до 30 бледно-розовых у основания и ярких у верхушек лепестков, расположенных спиральновокруг семенной коробочки». Я глянула на фотографию цветка. Эта семенная коробочка, находящаяся в центре цветка, была похожа на пробку золотистого цвета, со множеством ворсинок вокруг нее такого же колера. «Интересно, что цветки лотоса всегда повернуты к солнцу: чуть ниже точки прикрепления цветка к цветоножке у лотоса находится так называемая зона реагирования, которая и “ловит свет”».

А про его семена я вообще прочитала сногсши­бательную информацию: «Семена лотоса обла­дают необыкновенной способностью сохранять всхожесть на протяжении нескольких сотен (а иногда и нескольких тысяч) лет. Возможно, с этой особенностью лотоса связано использование его с давних времен как символа бессмертия и вос­кре­шения».

И еще мне удалось выяснить одну любопытную деталь. «Лотос обладает гомойотермией. Это озна­чает, что цветок способен поддерживать вну­треннюю температуру так, как делают это птицы, млекопитающие и мы, люди». «Цветок лотоса за­ни­мает значительное место в верованиях разных народов».

Вот и все, что мне удалось узнать. Но этого было достаточно, чтобы частично уловить смысл, почему же Искусство Лотоса, о котором упоминает все время Сэнсэй, названо в честь данного цветка. Однако полноценное понятие этого смысла я чувствовала где-то внутри себя, в самой-самой глубине моего истинного «я».

 

 

 

 

Через несколько дней, когда мы ехали всей гурьбой на тренировку, ребята начали делиться своими впечатлениями и результатами. Оказы­вается, каждый понял Сэнсэя по-своему. И взращивание этой внутренней Любви у всех было по-разному. Костик представил, что он посадил семя лотоса, как он выразился, «в некую живи­тельную субстанцию Вселенной». Причем сделал это буквально вчера. А все эти дни усиленно рылся в литературе, ища подтверждения словам Сэнсэя. Никаких ощущений у него не было, просто представил себе весь этот процесс и ждет теперь результата.

Татьяна представила эту Любовь как рождение Иисуса в ее сердце, поскольку была воспитана бабушкой на христианской морали. У нее было ощу­­щение радости, внутреннего восторга, тепла и легкого давления в области сердца. Но сердце стало побаливать.

Андрей же все эти дни целенаправленно добивался сосредоточением в области солнечного сплетения хоть каких-нибудь ощущений, думая о лотосе. Только на третий день он почувствовал еле заметное легкое тепло, даже не тепло, а как будто «что-то щекотало в этом месте, как от при­кос­нув­шегося перышка». Ну а у Славика не получилось даже вообще представить, как все это происходит «внутри его органов».

Перед началом тренировки наша компания выждала момент, когда Сэнсэй был не занят, и подо­шла к нему с вопросами. Мы стали рассказывать о своих ощущениях. И, как гово­рится, вне очереди влезла Татьяна, пожаловавшись Сэнсэю на сердце. Учитель взял у нее руку и про­фес­сиональным движением врача прощупал пульс.

– Да, тахикардия. А что случилось?

– Не знаю. Оно у меня начало побаливать после того, как я сосредоточилась на рождении Господа в сердце своем…

И далее она подробнее рассказала о про­буж­дении своей божественной Любви.

– Все понятно. Ты же сосредоточилась на органе, на сердце. А на органе сосредотачиваться нельзя. Сердце – это сердце, это просто мышца, это насос организма. Сосредотачиваясь на нем, ты сбиваешь его с ритма и мешаешь ему работать. Вот когда нау­чишься управлять собой, вот тогда и сможешь вот так сосредотачиваться на работе тела и органов. А сейчас ты себе только этим навредишь. Надо сосре­до­тачиваться именно на солнечном сплетении. Отсюда все зарождается. Это и есть основной чакран в «Лотосе», который называется Куандалини.

– Так, Куандалини, когда пробуждается, там вро­де бы какая-то змея ползет по позвоночнику. Я чи­тал, – прихвастнул Костик своей эрудирован­ностью.

– Это из йоги такое определение, – ответил Учи­тель. – Людям свойственно со временем все путать. А изначально в «Лотосе», Куандалини – это чакран, находящийся в области солнечного спле­те­ния… То, что я вам рассказывал про цветок ло­то­са, я повторяю, это всего лишь образы, не более, для того, чтобы вам было легче понять, воспринять и прочувствовать.

– А в общем как это выглядит на самом деле, расскажите, пожалуйста, еще раз для особо тупых, – с юмором попросил Андрей.

– Это просто идут фибры, взращивание вну­тренней силы Любви. Как, скажем, у тебя возникает такое чувство, словно ты ожидаешь чего-то очень-очень хорошего. К примеру, ждешь какой-то огром­ный, же­ланный подарок, долгожданный, о котором ты очень сильно мечтал. И вот его по­лу­чаешь, ты счаст­лив, ты переполнен благо­дарностью. И у тебя аж мурашки бегают по телу, то есть испытываешь эти ощущения в райо­не солнечного сплетения, как будто от тебя что-то исходит прекрасное, хорошее или ты в ожидании этого. Вот такое должно быть у тебя ощущение, которое ты вызываешь искусственно и постоянно поддерживаешь в районе солнечного сплетения. В конечном счете, оно становится естест­венным для тебя. И люди начинают это чувствовать. То есть ты излучаешь эту радость… И все. Это не обязательно там цветок или еще что-то. Это всего лишь образы для удобства восприятия.

– А цветок, который будет вокруг тела. Это как?

– Ну, ты знаком с такими понятиями как астральное, ментальное и другие энергетические тела, проще говоря, многослойная аура вокруг человека?

– Да.

– Так вот, когда это силовое поле добра в тебе разрастается, то у тебя появляется ощущение как бы многослойности лепестков. Ты ощущаешь, что ты окутан, защищен, ты процветаешь в лотосе. И в то же время ты ощущаешь, что ты, как солнце над миром, согреваешь все своим теплом огромной Любви.

Это постоянная медитация, где бы ты ни был и что бы ты ни делал, ты вызываешь эти фибры, эти ощущения, эти потоки энергий. Смысл в чём: чем больше ты занимаешься, тем сильнее они стано­вятся. В конечном счете этот процесс приобретает матери­альные свойства, и ты уже сможешь действительно положительно влиять на людей. То есть, ты сможешь это сделать тогда, когда ты пол­ностью изме­нишься сам: и внутри по мы­слям, и внешне по действиям.

Андрей хотел задать еще какой-то вопрос, но в дверях спортзала появился долговязый старичок.

– Ладно, ребята, – опередил Андрея Сэнсэй, – по­том поговорим.

Мы отошли в сторону. Пожилой мужчина, здо­роваясь с Сэнсэем, возбужденно заговорил, отводя его в сторону:

– Вы знаете, сегодня звонил из Ленинграда академик, – запыхавшись, произнес он, – Жорж Иванович. Он просил передать, что обязательно будет здесь через три дня…

Дальнейшие слова я плохо расслышала, так как «Долговязый», справившись со своим волнени­ем, перешел на более тихий разговор. Моя особа была крайне удивлена этим сообщением: «А академику что тут надо? Да еще из Ленинграда? Ему-то зачем Сэнсэй?» Меня прямо-таки распи­рало от любопыт­ства. Но тут началась тренировка, кото­рую Сэнсэй поручил вести старшему сэмпаю. Здесь уже было не до удовлетворения любо­пыт­ства.

Во время занятия, проверив на практике образный пример Сэнсэя об «ожидании большого подарка», я почувствовала, что эти ощущения сра­батывали у меня гораздо лучше, потому как я хоро­шо их помнила еще с детства. И стоило мне только возродить эти давно забытые чувства в памяти, как в центре солнечного сплетения почувствовалось приятное щекотание, расходившееся в разные сто­роны легкими извилистыми потоками. Дей­стви­тельно, в этот момент мне было очень приятно и радо­стно. Но такое состояние я не смогла удержать даже минуту, как оно само по себе пропало. Попытка опять вспомнить и вызвать эти ощущения занимала гораздо больше времени, чем хотелось бы. Так, поглощенная своим внутренним состоянием, я не заметила, как пролетела тренировка. Кстати, тело уже не болело после того памятного занятия, а боль прошла, как и говорил Сэнсэй, ровно через три дня.

 

 

В последующие дни я пыталась также пробовать вызывать эти ощущения, занимаясь разными де­лами. Но у меня хорошо получалось только тогда, когда конкретно сосредотачивалась на «цветке лото­са», выполняя какую-то физическую работу. Более того, я начала хоть чуть-чуть отслеживать свои мыс­ли. Однажды, сидя дома за уроками, по­пыталась вспомнить все, о чем думала за сегодняшний день. Но не смогла вспомнить не то что мысли, но даже все свои действия. Все было как-то в общем, а мелочи всплывали с трудом. И самое главное: хоро­шие дела проходили по категории «как так и надо» и мало вспоминались. Зато отрицательные моменты, негативные эмоциональные всплески прямо-таки врезались в память до мелочей. Вот тут-то, как гово­рится, я на своей шкуре осознанно почувствовала силу действия животного начала. В голове сами собой всплыли слова Сэнсэя: «Мысль материальна, поскольку зарождается в материальном мозге. Поэтому плохая мысль гнетет. Это первый Страж, который всегда пытается победить человека.Когда-нибудь я вам расскажу о нем более подробно, о том, как зарождаются ваши мысли и почему их власть так сильна над вами». Я подумала: «И почему Сэнсэй не расска­зы­вает все сразу, все откладывает на неопре­де­ленное “потом”. Для некоторых же это “потом” может никогда и не наступить… А с другой стороны, ведь то, как я воспринимала его слова на первых тренировках и сейчас – это “две огромные разницы”. Раньше я просто слушала и только теперь, спустя время, начинаю кое-что понимать, потому что стала заниматься, работать над собой. Поя­ви­лись какие-то результаты, какой-то опыт, нара­ботки, а, следовательно, появились и конкретные вопросы. А на конкретные вопросы Сэнсэй всегда дает конкретные ответы». И тут меня осенило: «Он же просто ждет, когда мы поймем его слова, так сказать пропустим через себя, когда наш разум осмыслит все самостоятельно и примет сторону души. Иначе все эти ценные знания, как выражается Сэнсэй, останутся для нас пустым зво­ном в пустой голове. Сэнсэй говорил, что нужно по­сто­янно работать над собой, что дорога каждая минута жизни, которую нужно использовать как дар Божий для совершенствования своей души». Эти слова прида­ли мне уверенности и оптимизма. Впоследствии я их часто вспоминала, когда на мое тело находила апатия.

 

 

Несмотря на плохую погоду и перебой с тран­спор­том из-за первого снега, которого навалило в этом году как никогда, на занятие по медитации все пришли вовремя. Не теряя времени, Сэнсэй при­ступил к обсуждению наших попыток взрастить «Цветок лотоса». Николай Андреевич был в вос­хи­щении своими результатами, именно с пси­хотерапевтической точки зрения, как одним из луч­ших способов контроля над мыслями. В конце сво­его рассказа он задумчиво проговорил:

– Я вот тут на досуге подробнее разбирался со всем, вами сказанным, и у меня возник такой во­прос. Вы говорили, что эти вибрации Любви защи­щают человека от негативного воздействия других лю­дей. От какого именно и как это проявляется?

– Негативные воздействия могут быть разно­образ­ными. Это и плохой взгляд, сглаз, как говорят в народе, порча…

– Сглаз? Порча? – искренне удивился Николай Андреевич. – Я считал, что порча и сглаз – это всего лишь народный фольклор, причем достаточно прибыльный для некоторой категории пред­приимчивых людей.

– Данный «народный фольклор» потому и су­ществует, поскольку это явление мысли имеет мес­то в природе, но еще не имеет достаточного твердо­каменного научного подтверждения. А по факту, проявление негативной мысли существует. Я уже неоднократно говорил, что мысль материальна. Это пытаются доказать и на современном уровне. И чем дальше, тем больше будут находить научных подтверждений. Мысль – это инфор­мационная волна. Её информация зако­дирована на определенной частоте, которую воспринимает наш материальный мозг, вернее сказать, его углубленные структуры. И когда чело­век думает что-то нехоро­шее в твою сторону, то естественно, это все улавли­вает твой мозг на уровне подсознания. И при расшиф­ровке этого кода мозг начинает моделировать в тебе эту негативную ситу­ацию, которая потом как неосоз­нанный приказ под­сознания воплощается в жизнь. Это и есть порча, которая проявляется в качестве болезни или еще чего-то. Это с одной стороны. Но с другой стороны, если индивид создает вокруг себя волновое поле с определенными частотными характеристи­ками… ну, проще говоря, ауру Любви, то, по всем законам физики, негативная информация не может про­ник­нуть в силовое поле, не то что добраться до вашего мозга и проявиться там в виде приказа. Почему? Потому что это силовое поле гораздо мощнее… Человек как социум – это довольно-таки сложная стру­ктура. И он обменивается информацией не только с помощью мимики, жестов, голоса. Даже тот же голос в принципе что такое? Это та же виб­рация в слышимом нами диапазоне тех же волн, только на других, в отличие от мыслей, частотах.

– Так получается, наши возможности восприятия звука ограничены лишь своеобразной иллюзией соз­на­ния? – обдумывая что-то свое, произнес вслух Николай Андреевич.

– Конечно. Вот, к примеру, наука официально установила, что человек ограничен в частотном диапазоне и слышит лишь в диапазоне от 20 герц до 18 килогерц. Но почему-то, когда люди обна­ру­жи­ли мир ультразвуков, то научились «общаться» с дельфинами. Это просто лишний раз подтверждает, что человек осознанно воспринимает только малую часть того разнообразного мира, который его окру­жает. Зато его подсознание… оно гораздо больше фиксирует из окружающего мира.

– А человек это как-то ощущает? – задал вопрос Стас.

– Да. Но только простой человек ощущает это на интуитивном уровне, то есть, как говорят у нас в народе, «шестым» чувством. А духовно развитая личность воспринимает уже более осознанно. Форми­руя у себя силовое поле..., состоящее из вибраций Любви, он становится неуязвим для негативных информационных потоков, то есть, проще говоря, плохих мыслей. А, следовательно, он не отвлекается на борьбу внутри себя и не тратит на это драгоценное время и силу.

– А как это в жизни проявляется? Ведь не всегда у человека все так гладко получается, есть же черная полоса и белая, – поинтересовался Виктор.

– Черная и белая полоса существует лишь в твоем сознании, это ты ее создал сам в своем вообра­же­нии. Если у тебя все прекрасно, то ты уже на уровне подсознания ждешь чего-то нехорошего, негатив­ного. А раз ты настраиваешься, то в конечном сче­те это и получаешь. Это мы сами придумали себе такую игру, на свою же… голову проблем. Нет такого в природе. Хорошо, значит хорошо. Хреново, значит ты дурак. Однозначно.

Ребята усмехнулись, услышав такой исчерпы­­вающий все возражения ответ.

– А этой духовной практикой можно очиститься от… ну… – Женя немного замялся, подбирая слова, – от греха что ли. В общем, от того плохого, что ты уже успел совершить в жизни?

– Естественно. Человек, как ты говоришь, «очища­ется от греха», потому что он не только раскаивается в содеянном, но что более важно, он не делает и не хочет больше этого делать, так как для него эти деяния становятся чужими. Он просто отбрасывает все негативное от себя, забывая это на уровне подсознания и сознания. Если его там гнетут какие-то прошлые дела, которые постоянно его грызут, он автоматически очищается от этого всего с помощью наращиваемой в себе силы Любви, работая над пробуждением своей души.

– А из-за чего говорят «грех погубит тебя»? – спросил Андрей.

– Да, погубит. Человек что-то сотворил, и это деяние не дает ему покоя на уровне подсознания и сознания, как червяк грызет ему мозги. В конечном счете оно прорывается в виде язвы или, мало ли, инфаркта, инсульта и так далее. То есть, как ни верти, в конечном счете, если ничего не предпринимать, это плохое убивает человека изнутри.

– А как человек поймет, плохое он сделал или хорошее?

– Любой человек прекрасно понимает, что он сделал плохого, а что хорошего. Как бы он ни хорохорился, как бы ни занимался показухой перед другими, какой он крутой, какой он хороший, какой он супермен. Но на самом деле, когда остается один на один с самим собой, ему страшно за себя. Ему страшно, когда ночью ложится в постель, особенно если один, или идет по темной дорожке. Он прекрасно чувствует, что на него кто-то смотрит. Он ощущает этот взгляд на себе, и это его гнетет. И он боится смерти, потому что там ему будет… ну, мягко выражаясь, хана.

– А что будет там, после смерти? – спросил Стас.

– Тому, кто хороший, скажем так, кто очищен, кто с Богом внутри, тому нечего бояться, тому и там будет хорошо. Пусть он не достиг больших высот в духовном развитии, пусть он не смог дос­тичь окончательной своей Свободы души, скажем проще, соединиться с вечной Любовью, Богом, Нир­ваной, как хотите это называйте, там попасть в рай или царство Божие в понимании религий, но он развивал свою душу, он стремился к этому… Рай – это не то место, где ты там физически тусу­ешься со своими друзьями, такими же, как и ты, кото­рые помолились в церкви, потому что модно, и считают себя просвещенными. Ерунда все это, мо­лись так хоть всю жизнь. Главное не то, что ты внешне показухой занимаешься, а то, что ты дума­ешь и делаешь. Глав­ное, кто ты на самом деле и как себя воспитываешь, как занимаешься своим ду­хов­ным ростом. Вот если ты достиг определенного уровня Свободы, когда ты пришел к Богу как зрелое дитя, вот это да, это понятно. Это основная цель, которая тебя тянет. Ты ушел, ты свободен, перед тобой звезды, перед тобой бесконечность совершенства. Но это состояние вам даже понять тяжело.

А если ты плохой, негативный субъект, скажем так, в тебе преобладает материальная сущность, если ты пытаешься создать себе материальные блага за счет угнетения других, то есть делая им плохо, и в то же время у тебя нет попыток исправиться, тебе будет там довольно нехорошо.

– Да чё там, дал взятку попам во славу Господа, все грехи разом простят, – попытался пошутить Женька.

– Попы, может, и простят, но Господь вряд ли. По большому счету, если ты пытаешься жалко откупиться, даже построив ту же церковь, но не рас­каиваешься сам в содеянном и не начнешь жить со своей совестью по-новому, то все твои «воздаяния» будут бессмысленны и глупы. Потому что Господь больше заинтересован во взращивании твоей души, то есть своей частицы, нежели в каких-то «возда­яниях» в виде материальных благ, которые были сотворены по Его же воле для воспитания и испытания душ человеческих.

– А будет там довольно нехорошо, это как? – спросил Андрей.

– Ну как, объяснить тяжело, чтоб вы поняли. Но приблизительно где-то так. Вот придумайте самое-самое отвратительное, что с вами может случиться, самое страшное… Придумали?

– Придумали.

– Так вот, это самое хорошее, что будет там, при­чем достаточно долго… Я вас не пугаю, я рас­сказываю так, как оно есть. Каждый человек отвечает за свои поступки. Он, может быть, даже не представляет, что отвечает, хотя на уровне подсознания вполне осознает, что делает. Он втайне от всех корыстничает, в нем преобладает мате­ри­альная сущность, ворует, обманывает, удов­лет­воряет свою манию величия, ему жалко какую-то копейку или думает: «Да у меня денег много, да я царь!» Да какой ты царь, да завтра ты сдохнешь, а вот там на тебя и посмотрят, кто ты… И самое интересное, каждый это чувствует и понимает. Поэтому многие люди и мечутся всю жизнь, как маятники, от одной крайности в другую, от одной религии к другой. Но на самом деле никто вместо вас никогда не отмолит ваши грехи. Нужны реальные ваши действия по отношению к своему внутрен­нему миру, нужна реальная зрелость души, а не ка­кие-то призрачные самообманы и глупая надежда на то, что об этом никто не узнает и вам сойдет с рук. Страж, который фиксирует любую вашу мысль, не говоря уже о действии, находится внутри вас. И именно по его «скрижалям памяти» решается даль­нейшая судьба вашей души.

– Значит, богатым быть плохо, – сделал какой-то свой вывод Славик.

– Нет, богатый человек – это хорошо, это замеча­тельно. А вот то, что у нас до сих пор есть бедные – это плохо, это печально. А что богатые лю­ди – это прекрасно, у них есть время для себя, для своего развития, если они, конечно, правильно его исполь­зуют.

– Скажите пожалуйста, – вновь вступил в разговор Николай Андреевич, – возвращаясь к «Цветку лотоса», я хотел бы узнать, все ли люди воспринимают эти фибры Любви положительно?

– Значительное большинство. Но есть индивиды, которые воспринимают эти вибрации Любви крайне негативно. Их это настораживает, отталки­вает. Это говорит об ущербности их сознания. То есть, для того чтобы не проснулась их душа от соприкосновения с излучениями этого человека, разум начинает активироваться и в нем всплывает весь негатив. Значит, этот индивид очень плохой, отвратительный, хотя он может думать о себе, что он замечательный, хороший, его может расхваливать целая толпа. А на самом деле он дерьмо. Из-за чего? Из-за того, что он реагирует на все это крайне отрицательно. У него преобладает в разуме животное начало над душой.

Мы немного помолчали.

– Вы знаете, я тут недавно в литературе случайно нашел, что Елена Блаватская упоминала в своих рукописях о какой-то особой духовной практике, названной ею «Розой мира», которая очень отдаленно напоминает «Цве­­ток лотоса», – похвастался своей находкой Кос­тик.

– Да. Это отголосок духовной прак­тики «Цветка лотоса». Только Блаватская очень мно­го напутала там всего. Но это и не удивительно, ведь она писала со слов того, что ей расска­зывали разные ламы, а не с истинного источника.

– А еще я прочитал, что пробуждение «лотоса» есть высшее достижение в буддизме. Только там перед этим надо пройти столько посвящений, столько ступеней и испытаний…

– Да все это ерунда. Всю эту шелуху уже потом придумали люди, чтобы создать себе бесплатную кормушку – религию. А вначале Буд­да давал в чистом виде для большинства людей именно эту простую, доступную всем духовную практику «Цве­тка лотоса» на пробуждение души. Все было очень просто.

– И для своих адептов?

– И для своих адептов тоже вначале давал эту ду­ховную практику. А затем, по мере их про­буж­де­ния, уже более тонкие знания.

– Вы говорили еще в прошлый раз, что знания Будды были частично утеряны, – никак не мог успокоиться Костик, – частично искажены, а я прочи­тал, что ими обладает и дает своим ученикам Далай-лама, который в ламаизме, одном из основных направлений буддизма, является высшим лицом среди «перерожденцев», земное воплощение высоко­почитаемого Бодхисатвы… Аволо­каше­вары… Нет, не так. Аволокитешвары, – еле выго­во­рил Костик, – то есть живой Бог, как они говорят. Там также пишется, что смерть этого живого бога становится началом его нового земного воп­лоще­ния. И какая-то специальная комиссия из высших лам «отыски­вает» его среди младенцев, родив­шихся на протяже­нии года после смерти Далай-ла­мы. Так вот, я и думаю, если этот Бод­хи­сатва по­стоян­но перерождается, разве знания могут быть уте­ряны?

– Кто?! Далай-лама Бодхисатва?! Да это даже не пародия на Бодхисатву. Ведь кто такой Далай-лама по сущности своей… Впрочем, чтобы вы действительно поняли, я расскажу вам пре­ды­сторию. Учение Будды первоначально было устным. Однако оно имело большой резонанс среди людей из-за простоты и доступности духовных практик, особенно «Цветка лотоса». Его фило­софское учение, со слов его последова­телей, спустя, вдумайтесь только, почти 600 лет после его смерти, было впервые записано на пальмовых листьях (Трипитака) в 29 году до нашей эры. Это самый древнейший раннебуддийский сборник лите­ратуры, который уже писался в искаженном вари­анте, относительно настоящего Учения Будды. Поскольку писали его люди, преследующие свои лич­ные цели обогащения на этих знаниях, а именно создания на этой почве религии. Кроме того, после смерти Будды между его учениками произошел рас­кол. Часть их придерживалась традиционных взгля­дов, так называемого направления хинаяна, что на санскрите означает «малая колесница», или «узкий путь» спасения. Это направление в первичной фор­ме более-менее было ближе к истине, поскольку основ­ное значение придавалось личным усилиям стре­мящегося освободиться из уз сансары (переход души из одной телесной оболочки в другую) путем восхождения к окончательному спасению (нирва­не). И то оно со временем было сильно иска­жено лю­дь­ми, которые превратили его в сложный, пышный культ.

А вот как раз другое направление, махаяна, которое на санскрите означает «большая колесница», «широ­кий путь спасения», и есть начало нашей истории о Далай-ламе. Направление махаяны реформировало все стороны буддийского учения, превратив Будду из мудреца-Учителя в типичное божество, а «Бодхи­сатв» – в его эманации. По их разумению, Бодхисатвой мог стать лю­бой желающий, добрав­шийся до правящей вер­хуш­ки этой религии. Хотя в само слово Бодхисатва вложен совершенно другой смысл. Это слово, про­исхо­дящее из Шамбалы.

«Бодхисатва», в точном переводе с санскрита, означает: «тот, чья сущность – знание». Будда ввел это понятие среди людей с учетом тогдашнего ду­хов­ного уровня развития. Но даже в его опре­де­ле­нии расшифровка этого слова звучала так: «Бод­хисатва – это существо Шамбалы, достигшее выс­шего Совершенства и вышедшее из нирваны, име­ющее волю вновь погрузиться в нее, но отказы­вающееся от этого из-за Любви и сострадания к живым существам и стремления помочь им в совершенствовании». Так вот, что сделали эти липовые «бодхисатвы». Они убрали всего лишь несколько слов из определения Будды: «Шамбалы», «вышедшие из нирваны», «имеющие волю», а также «помочь в совершенствовании» и заменили своей трактовкой, благодаря чему изменили весь смысл слова, переделав его так, как было выгодно им. Они надеялись, что мир все равно никогда об этом не узнает. Но этот факт указывает на их без­мерную глупость в отношении истинных знаний. Истинные духовные знания, как бы их ни искажали, как бы ни прятали, как бы ни уничтожали, они все равно в нужный час будут доведены Шамбалой до сведения людей в чистом виде, ибо это единый кристальный источник духовных знаний на Земле, из которого черпают все Учения мира.

Стать Бодхисатвой людям невозможно. Правда, в истории человечества было несколько уни­кальных личностей, которые смогли дорасти своей душой до уровня Бодхисатвы. Но этих людей-уни­кумов можно пересчитать по пальцам одной руки, при­чем за всю историю существования чело­ве­чества, а не того малюсенького отрезка времени, в который вы вкладываете смысл известной вам исто­рии. Так вот, самое высшее, что могут сделать люди в духовном плане, работая над собой, я еще раз подчеркиваю, работая над собой – это развить свою душу через Любовь до такой степени, когда смерть не сможет над ними властвовать, то есть осво­бодиться от цепи перерождений и соединиться с божественной Любовью, с нирваной, как хотите это называйте. Вам сейчас трудно понять даже смысл этого слова «нирвана». Но никакие земные радости не идут в сравнение даже с тысячной долей этого высшего состояния.

– Так Бодхисатвы – это действительно существа из Шамбалы? – спросил Андрей.

– Да. Они создали там свой маленький мирок, известный людям как Обитель. Именно оттуда миру даются знания, будь то научные или духовные, для того, чтобы люди созревали духовно и развивали свою душу.

– А вот Мессии – это тоже Бодхисатвы? – осведомился Стас.

– Бывает, что и Бодхисатвы, давая основное учение, вынуждены быть Мессиями. Но очень редко. Зачастую, как правило, Мессией являются их ученики, воспитанные из простых людей.

– В смысле?

– Да, когда-нибудь я вам об этом расскажу. А то мы слишком ушли от начатой темы… Так вот, Бодхисатва никому не будет доказывать, кто Он такой, и тем более не будет создавать религию. Бодхисатва может дать Учение о духовной сущности человека, о том, как ее развивать. Но ни в коем случае рели­гию... По факту, любая религия – это всего лишь огромный шоу-бизнес, порож­денный манией величия возглавляющей его кучки людей и созданный для того, чтобы выколачивать деньги из толпы тупых ослов.

– Ну почему же сразу тупых, – обиженно произнес Руслан.

– Да потому, что эти люди становятся весьма ограниченными в своих познаниях. Им же по­стоянно вдалбливают, чтобы они слушали только ре­чи их религиозных руководителей, читали только их литературу и держались только их стада, ибо все остальные религии неправильные. Вот, к при­меру, не будем далеко ходить, вернемся к теме нашего разговора, что сделали эти «шоумены» с Учением Будды. Во-первых, они для своего удобства, чтоб поменьше со стороны толпы было вопросов, из самого Будды сделали бога. Во-вторых, ввели сложные религиозные обряды, поклонения, молитвы, указав массам «широкий и легкий путь спасения», благодаря своему шоу-культу «бодхисатв-наставников». Обычный ми­рянин не только должен выполнять ими приду­манные ритуалы, заклинания, обеты и всю их мно­гослойную чепуху, но и одаривать их за то, что те, проще говоря, навешивают ему «лапши на уши», да еще беспрекословно им повиноваться. Короче, эти­ми липовыми «бодхи­сат­вами», а по факту просто хитрыми и умными людьми, была создана очеред­ная кормушка – религия.

А теперь мы вернемся к вопросу о Далай-ламе. Так вот, заварил эту всю кашу по реформированию буддизма Нагарджуна, живший во II веке. Это был довольно-таки умный, но хитрый человек с коры­столюбивыми помыслами. Он был индийским фи­ло­софом, теологом, поэтом, основал школу шу­ньявада (мадхьямика). Теперь самое главное. За то что Нагарджуна сделал из простого сложное, за то что он сильно исказил и частично прикарманил себе знания, предназначенные Буддой для масс, за то, что он перевернул суть самого Учения, Нага­рд­жуна был жестоко наказан Ригденом Джаппо на веч­ное осознан­ное перерождение.

– А кто такой Ригден Джаппо? – спросил Костя.

– Ригден Джаппо возглавляет общину Бодхисатв в Шамбале… Так вот, потом в истории личность Нагарджуны была известна под разными именами. Впоследствии, в 1391 году, именно его сущность переродилась в Гэндундуба, который и стал первым Далай-ламой. Ему когда-то хотелось, чтоб ему поклонялись, им восхищались, что он вот такой великий ставленник… Его привлекало богатство, роскошь и поклонение. Теперь у Далай-ламы полно богатства, теперь у него полно роскоши, ему покло­няется четверть мира. Но с другой стороны, у него нет счастья и не будет. Он обречен на вечное осо­знан­ное рождение и вечное внутреннее страдание. Он не может уйти в нирвану, не может вырваться с постоянного замкнутого для него круга осознанных перерождений. Просто его с этой земной жизни никто не отпустит. Каждый раз, когда в очередной цепи жизни ему исполняется 13 лет, то есть в период полового созревания, когда идет пробуждение жизненной энергии и связи человека с Космосом, попросту говоря, когда он начинает просыпаться как личность и осознает, кто он такой, – для него это большая боль на всю жизнь.

– Ни фига себе боль! – вырвалось у Костика. – Это же Далай-лама, у него есть все! Это же счастье иметь все и постоянно перерождаться. Как такая жизнь может надоесть?!

Учитель устало посмотрел на парня:

– Ну, как тебе объяснить... Ты смотрел, к примеру, фильм «Белое солнце пустыни»?

– Да.

– Помнишь, как таможенник Верещагин сел кушать, а жена поставила перед ним целую лоханку черной икры. И он глянул и сказал: «Опять эта икра! Ну не могу я ее, проклятую, уже есть. Пошла бы что ли хлеба выменяла». То есть все надоедает и очень быстро. А жизнь надоедает втройне. Если бы ты помнил хотя бы часть того, что когда-то пережил в других телах, тебя бы просто стошнило от этого однообразия телесной оболочки. Осознанно перерождаться и знать, что это твой вечный удел – это страшно, и ты себе не представляешь, насколько это страшно. Не зря Иисус наказал вечного Жида бессмертием. Помнишь эту историю?

Костик растерянно покачал головой:

– Нет.

– Когда Иисуса гнали на Голгофу, Ему было очень плохо, тяжело, Его мучила жажда. И когда Он остановился на пороге дома одного из евреев по имени Агасфер и попросил воды, тот грубо прогнал Его, испугавшись за свою жизнь, что его накажут за это. А Иисус ему сказал: «Ты боишься за свою жизнь, так будешь жить вечно!» С тех пор Агасфер не может умереть, скитаясь по свету, как бы ему это ни надоело.

– И что, он никогда-никогда не будет прощен? – спросила с сочувствием Татьяна.

– Пока не будет общего прощения, пока не покается весь мир. Но это уже другая история.

Сэнсэй глянул на часы.

– Ладно, ребята, пора делать медитацию, а то наша беседа может затянуться надолго. Сегодня мы для некоторых повторим, а для некоторых попытаемся проработать чакраны ног и чакран «Хара».

– А где они находятся? – спросил Славик.

– Чакраны ног расположены в центре ступней, а чакран «Хара» на три пальца ниже пупка в точке «Дан-Тьянь»… «Хара» в переводе с японского озна­чает живот. Это центр человека, что практически совпа­дает с центром тяжести, в том числе в физи­ческом и геометрическом смысле. Эта медитация, также как и предыдущая, на сосредоточение и концентрацию внимания… А сейчас станьте, расслабьтесь, ноги поставьте на ширине плеч…

Мы стали поудобнее, расслабившись и сосредото­чившись на выполнении медитации.

– Сейчас мы будем делать вдох как обычно, то есть произвольно, а выдох в чашеобразную «Хару», как бы наполняя ее энергией «Ци» до ощущения легкой тяжести. Когда «Хара» наполнится, вы должны пропустить эту энергию «Ци» из «Хара» в ноги, через центр ступеней и в землю…

Некоторое время я «прогоняла» эту энергию только своей мыслью. Но потом мое воображение пе­ре­клю­чилось на явное реальное чувство распи­рания живота, как будто в меня действительно влили воду. В это время Сэнсэй напомнил:

– Когда «Хара» наполнится, вы должны «вылить» эту энергию через ноги, через центр ступеней в землю.

Я опять попыталась это сделать в своем вообра­жении, мысленно работая над своим телом. Посте­пенно почувствовалось какое-то тепло, струящееся тонкой струйкой. Но оно было не цельным, а частичным и хорошо ощущалось в районе голени и особенно ступни. Хоть на улице было довольно прохладно, ноги у меня в сапогах стали постепенно разогреваться. Когда я это заметила, то переклю­чилась на обдумывание того, как же это у меня так получилось. Ощущения как-то незаметно пропали соразмерно углублению моего разума в логику. Но только я вновь попыталась сосредоточиться, Сэнсэй возвестил уже о конце медитации.

– Сделайте два глубоких вдоха – выдоха. Резко сожмите кулаки, откройте глаза.

Я глянула на часы, прошло всего около десяти минут. А мне показалось намного больше. Тут кто-то заметил, что под нами растаял снег. Мы с удивлением оглянулись. И действительно, под некоторыми из старших ребят проталины были около 40 сантиметров в радиусе, а под нами обы­ч­ные. Женька, глянув на Стаса, произнес:

– Вот видишь, а ты возмущался: холодно, хо­лод­но, сейчас бы в Африку. Тебе и в Африку незачем ехать. Вон, уже пальмы из-под ног начинают расти.

И обращаясь к Сэнсэю, добавил:

– Я давно подозревал, что с его происхождением что-то нечисто, вечно к папуасам тянет.

После очередной серии шуток, когда все немного успокоились, Сэнсэй сказал, что над этой медита­цией мы можем самостоятельно работать дома.

– А над «Цветком лотоса» тоже? – спросил Костик.

– Конечно. Над ним особенно и желательно в любую свободную минуту.

– А когда будут результаты?

– Не беспокойся, если ты не будешь лениться, результаты не заставят тебя ждать.

– Простите, я хотел бы немного вернуться к нашей беседе перед медитацией. Вот вы сказали, что все научные знания даются миру Шамбалой. Я что-то не совсем понял, как они даются? – с ноткой надмен­ности в голосе произнес Николай Андреевич. – Я до сих пор считал, что человек достаточно разумное существо, чтобы додуматься до всего самому, в том числе и до научных открытий.

– Ну как вам сказать, по большому счету человек, безусловно, когда-нибудь станет совершенным су­щест­вом… Но пока в его разуме господствует животное начало, он даже элементарный стул придумать не может, если ему не расскажут, как нужно его сделать.

– То есть как это?

– Да обыкновенно. Это сейчас люди такие умные, потому что пользуются знаниями предков. А как об этом узнали их предки, вы задумывались? Даже в самых древнейших легендах Шумерской цивилизации, написанных на глиняных табличках, есть упоминание о том, что именно «люди с неба» рассказывали им, как налаживать быт, как нужно строить дома, ловить рыбу, выращивать для себя растительную еду и тому подобное. А до этого люди жили как любое стадо животных… Взять хотя бы совре­мен­ный мир. Как ученые получают открытия?

– Усиленно работая над данной темой.

– Безусловно, внешне это выглядит именно так. Но сам миг открытия, миг озарения?

Николай Андреевич пожал плечами.

– Вспомните историю великих открытий, – продолжал Сэнсэй. – Возьмите хотя бы всем из­вест­н­ую периодическую систему Дмитрия Ивановича Менделеева, которая приснилась ему в готовом виде, причем не полностью, а только лишь та ее часть, которую может воспринять человечество на данном этапе. Та же история со структурой атома Нильса Бора, с формулой Фридриха Августа Кукле, с открытиями Николы Тесла и многие-многие другие. Практически все научные идеи и теории челове­чества появились в результате озарения, интуиции, а чаще всего «откровения свыше». То есть эти открытия были извлечены учеными из недр подсознания.

А недра подсознания – это тот же чакран, «двери», «врата» – называйте это как хотите, – которые могут открываться хоть с одной, хоть с другой стороны. Это всего лишь переход в совершенно дру­гую сферу, другое измерение, другое информаци­онное поле, как вам будет угодно это именовать. Так вот, при определенной необходимости в мозг ученого может вкладываться готовый ответ с той стороны.

– А кто его вкладывает? – поинтересовался Костя.

– Тот, кто находится с той стороны. Каждый чело­век воспринимает Его по-своему: кто-то прини­мает за Абсолют, кто-то за Коллективный Разум, или Шамбалу, или Бога…

– А интересно, Шамбала и Бог – это одно и тоже? – думая о чем-то своем, спросил Руслан.

– Нет. Бог есть Бог. А Шамбала – это всего лишь одно из Его творений.

– А что представляет Шамбала по отношению к человечеству? – спросил Николай Андреевич.

– Это просто источник знаний. Выражаясь совре­менным языком – это своеобразный «банк» инфор­мации, вход в который существует в недрах подсознания каждого человека.

– Значит, в Шамбалу можно попасть, не выходя из комнаты? – удивился своей догадке Стас.

– Совершенно верно…

Мы еще немного поговорили о волнующих нас вопросах, пока Сэнсэй не посмотрел в очередной раз на часы.

– Ладно, ребята, поздно уже, надо расходиться.

Честно говоря, мне, видимо, как и другим, не очень-то и хотелось уходить. Как впоследствии точно выразил наше общее мнение Женька: «Душа требо­вала продолжения банкета». Но, увы, надо было ехать домой, дабы не волновать своих близких дол­гим отсутствием наших тел.

 

 

Последующие дни пролетели незаметно. На следующей очередной тренировке все было как обычно: разминка, база, новый материал. По новому материалу мы уже добрались до изучения стиля «Обезьяна». И чтоб нанести обманный удар или провести нехитрый прием, пытались копи­ровать повадки этого животного. Это выглядело дово­льно-таки забавно. Женька как всегда не преминул высказаться о том, что большинству здесь присут­ству­ющих даже копировать обезьяну не надо, потому что многие по жизни своими повад­ками явно превос­ходят оригинал. Короче говоря, тре­нировка прошла доста­точно эмоционально и весело.

На дополнительных занятиях, когда почти вся толпа разошлась, мы продолжили отрабатывать комплексы упражнений, которые Сэнсэй показывал нам для индивидуальной работы. Уже в самом кон­це тренировки в спортзал зашел солидный, пред­ста­вительный мужчина лет шестидесяти на вид. Сэн­сэй, увидев его, улыбнулся:

– Какие люди в наших краях! Как добрались, Жорж Иванович?

– Да какой там добрались, – слегка возмутился тот. – Я вас уже два часа ищу, полгорода исколесил.

Сэнсэй ухмыльнулся:

– Извините-с, господин академик, занят был, не смог вас встретить возле трапа.

По-свойски поздоровавшись, они прошли в глубь спортзала и, усевшись на спортивные лавоч­ки, стали о чем-то разговаривать.

Мое любопытство при слове «академик» по­лез­ло из меня через край. Правда, остальные окру­жа­ющие на гостя никак не отреагировали. Старшие ребя­та продолжали отрабатывать удары как ни в чем не бывало, сосредоточившись на работе. Да и на­ши парни от них не отставали. Мы с Татьяной то­же старались «не ударить в грязь лицом». Но с прихо­дом этого человека все мое внимание переключилось на беседующих. А когда я увидела, что Сэнсэй, развернувшись к гостю, начал жестику­лировать, что-то говоря довольно-таки в жесткой форме, тут я не выдержала. Уклоняясь от ударов Татьяны, моя особа начала постепенно приближаться в этом импро­визи­рованном спарринге к беседующим. И я услышала следующие слова Сэнсэя, обращенные к при­быв­шему:

– Когда двадцать с лишним лет назад ты мечтал лишь о все­мирной славе и признании как выда­ющегося уче­ного, ты же сам предложил нам свои услуги в обмен на конкретные знания, которые выве­дут тебя в лидеры науки…

«Ничего себе! – ошарашенно подумала я. – Сэнсэй на “ты” его называет! И кому это “нам”? И какие услуги?»

Тем временем Сэнсэй продолжал:

– …Со своей стороны мы полностью выполнили условия нашего договора. Ты получил от нас подроб­ную информацию, начиная от полупро­водникового гетеролазера и кончая преобразо­вателями солнечной энергии. Разве тебе этого мало?! Ты и так всю жизнь дурака валял, пользуясь нашими знаниями. А к следующему юбилею еще и Нобелевскую отхва­тишь. Что, плохо?! Я не понял, какие проблемы?

Все это время мужчина сидел, опустив голову. И когда Сэнсэй закончил, тот поднял на него глаза. Лицо у него было раскрасневшимся, видимо от сильного волнения.

– Какие проблемы, говорите. Вы что, меня за ду­ра­ка держите?!

И уже смягчив тон, добавил:

– Я все прекрасно помню и от своих слов никогда не отказывался… Но объясните мне, пожалуйста, где я возьму источник энергии необходимой мощности?! Для того чтобы запустить вашу установку, чертежи которой вы мне передали, мне потребуется обесто­чить как минимум всю Ленинградскую область. А вы просите, чтоб эта установка работала с начала августа и до декабря месяца. Это что, все эти месяцы и Ленинград, и все остальные будут сидеть без света?

– За источник энергии можете не переживать, уважаемый Жорж Иванович, этим мы вас обе­спечим.

– Вы что, хотите притащить в мой институт ядерный генератор, что ли?! Как вы себе это представляете? И почему именно на территории нашего института? Что, нельзя это сделать где-то в другом месте, в Москве например?

– Можно, конечно. Но мы посчитали, что ваш институт будет более удобной позицией… А источ­ником питания мы вас обеспечим. Можете не переживать, он очень малых габаритов, не более чемодана, так что места много не займет. Энергии в нем вполне достаточно, чтобы установка смогла работать нужное время.

– Извините, но вы говорили про миллионы кило­ватт. Что, это все будет в чемодане? И не ядер­ная энергия?! – уди­вил­ся академик.

Сэнсэй улыбнулся:

– Не забивайте себе голову мелочами. Могу час­тично удовлетворить ваше любопытство и сказать сразу, что это вакуумный излучатель энер­гии. Кроме того, мы дадим вам, как и обещали, частот­ный преобразователь к этой установке. Но пре­дупреждаю сразу, лезть туда и разбирать эти при­боры не советую, иначе это будет хуже, чем в Хиро­симе, в миллионы раз. Хотя внешне они абсо­лютно безвредны. Но запомните, установка должна начать работать в постоянном режиме не позднее 15 августа.

– Хорошо. А когда вы мне их доставите?

– Я думаю, сразу после Рождества вам их доставят.

– Добро… только…

Академик несколько замялся.

– Что?

– Меня интересует один вопрос. Вот вы говорите о невмешательстве в наши дела, а эта установка свидетельствует об обратном.

– Мы и не вмешиваемся. Если бы вмешивались, то предотвратили бы те события, которые грядут. Но мы не вправе, это ваша воля, делайте что хотите. Но единственное, не в наших интересах, чтоб здесь разразилась как минимум третья мировая с при­ме­нением ядерного. Поэтому мы хотим всего лишь сгладить последствия этих событий.

– А где гарантия, что эти волны никому не повредят?

– Мы гарантируем – это абсолютно безвредно. Просто люди станут более спокойными и рассуди­тельными. Поэтому их ответные реакции будут смягчены, и это не перерастет в какой-то глобальный конфликт… Но повторяю, предотвра­тить эти события мы не вправе. Хотите, предотвра­щайте это сами, это ваше дело.

Академик грузно поднялся с лавочки и начал про­щаться. Сэнсэй проводил его до двери, еще раз напо­миная о дате. И, пожав друг другу руки, они расста­лись. Я услышала, как Сэнсэй, возвращаясь от двери, с улыбкой пробормотал себе под нос:

– Хм, всякий дурак считает себя умным, но только умный может назвать себя дураком.

Я была просто поражена всей необычностью этого разговора. «Кто же такой Сэнсэй? Он что, фи­зик? – подумала я. – Наверное, работает в ка­ком-то научно-исследовательском институте. Сэнсэй и нам расска­зывал про какую-то углубленную физику. В таком случае это многое объя­с­няет из обширного кругозора его знаний». Эта един­ственная версия, которая пришла мне в голову, была более-менее приемлемой, поскольку в массе остальных «тысяч вопросов» я просто запуталась, не найдя им толкового объяс­нения. Но в моих глазах Сэнсэй вырос как ученый авторитет, по­скольку к нему прислуши­вался даже акаде­мик. Хотя сам Сэнсэй ничем не хотел выде­лять себя из толпы. По дороге домой он так же, как обычно, шутил вместе со всеми, под­дер­жи­вая наше веселое настроение после «обезья­ньей» тренировки. Однако дома я все же записа­ла этот необычный разговор в свой дневник с боль­шой пометкой в конце: «Оказывается, Он – физик!»

 

 

 

 

Через пару дней, когда мы с мамой ходили по магазинам за очередными покупками, я как раз строила планы на вечер, обдумывая вопросы, кото­рые собралась сегодня задать Сэнсэю на занятии.

На улице, после вчерашнего дождя и ночного мороза, выпал пушистый снег. Надо отметить, что зима здесь была довольно теплая по сравнению с теми регионами Союза, в которых мы жили рань­ше. «Шахтер­ский» снег был похож на снег лишь толь­ко в первый день, так как на второй он уже становился серым от угольной пыли, а на третий и вовсе таял, превращаясь в мокрую, слякотную грязь. И даже Новый год здесь мы все время встре­чали с одним и тем же прогнозом погоды: «Дождь, переходящий в мокрый снег». Так что я была рада увидеть хотя бы этот пушистый снег и ощущать долгожданный морозец. Это давало маленькую надежду, что очередной Новый год, до которого осталось всего три недели, может быть удастся встретить по-настоящему, по-зимнему и повеселиться от души.

Так, мечтая о хорошем будущем, мы шли к очеред­ному магазину. И тут мама неожиданно поскольз­нулась и упала назад, да так сильно, что у нее аж ноги подлетели. Все это случилось в какие-то доли секун­ды, я не успела даже сообразить, не то чтобы удер­жать. Проходившие рядом какие-то мужчины кинулись ее поднимать. Я тоже пыталась как-то помочь, испугавшись не на шутку. Поблагодарив людей, мама встала, оперевшись на меня:

– Мам, ты как, идти сможешь?

– Ой, подожди, боль такая в спине, прямо что-то хрустнуло.

– Может в больницу?

– Да подожди, сейчас пройдет.

Мы немного постояли, а потом медленно пошли домой. Мама слегка прихрамывала. Дома ей стало еще хуже. Отца не хотели тревожить на работе, все думали, что пройдет. Но боль все усиливалась, и никакие таблетки не помогали. Что мы только ни делали: растирали различными мазями, делали компрессы и даже просто грели. Но от последней процедуры ей стало еще хуже. На меди­тационное занятие я, естественно, не пошла. А ког­да поздно вечером пришел отец, мы уже испро­бо­ва­ли все, что можно, чтобы утихомирить боль. Ре­ше­ние было однозначное – нужно обращаться в больницу. Отец сделал пару звонков и договорился, чтоб маму посмотрел доцент в областной нейрохирургии.

К утру ее состояние резко ухудшилось. Ноющая резкая боль перешла и на ногу. И малейшее дви­же­ние вызывало сильнейший приступ. Ее даже в боль­ницу отвезли в полулежащем положении. В невро­ло­­гии, после серии рентгенов и компьютерной то­мографии, доцент установил, что у нее давно уже был остеохондроз позвоночника, а из-за паде­ния лопнуло фиброзное кольцо и образовалась грыжа диска 7 мм. Вследствие этого был зажат се­далищный нерв, что отдавало сильной болью в ногу. После внимательного осмотра врач послал на консультацию к нейрохирургу. Отец опять-таки нашел хорошего нейрохирурга, который, ознакомив­шись с результа­тами обследования, сделал вы­вод, что операция неизбежна.

Это была катастрофа для нашей семьи. Мало того, что мы насмотрелись на прикованных к постели больных, когда искали кабинет нейро­хирур­га, так еще мама наслушалась всяких ужасов от своей, как потом оказалось, будущей соседки по па­лате в неврологии, которой требовалась пов­торная операция. Мать была так напугана пре­дсто­ящей операцией, что мы после консультации в полном смысле слова сбежали с ней из нейрохи­рургического отделения, если так можно назвать наше усиленное ковыляние. Вот так, неожи­данно для всех нас, будущее предстало в самых чер­ных тонах. Мы решили попробовать медикаментозное лечение, проколоться, как говорится, бороться до последнего.

С того дня как маму положили в больницу в неврологическое отделение, моя жизнь круто изменилась. Утром я шла в школу, а потом ехала в областную неврологию. Я все время находилась возле мамы, чтобы поддержать ее мо­ральный дух. Это, как мне казалось, было очень важно для нее. Правда, врачи возмущались «присут­ствием посторонних», но отец быстро уладил этот вопрос. Больница стала для меня основным местом моего времяпрепровождения.

Мама была более чем огорчена, что на нашу семью одно за другим сваливались такие несчастья. Да к тому же еще пришло сообщение из Москвы о том, что все сроки уже обговорены и меня ждут на операцию после новогодних праздников. Мама очень переживала, что плюс ко всему я забросила свои любимые кружки и занятия, и даже пыталась нас­тоять, чтоб я вернулась к своей обычной жизни. Но об этом моя особа даже слушать не хотела. Мне казалось, что никто не будет здесь ухаживать за ней так, как я, и что без меня она просто зачахнет от своих плохих мыслей и от гнетущей атмосферы палаты, где все соседки только и рассказывали о своих болячках.

В первые дни я так же, как и вся наша семья, находилась в легком шоке. «Надо же было такому случиться, – думала я. – Вот так, нежданно-негаданно, и именно с мамой. Какая все-таки жизнь непредска­зуемая! Нам только кажется, что почти все в ней предусмотрели, распланировали, предугадали и что все оно так и будет. А на самом деле, что ни день, то испытание на прочность, как буд­то Кто-то хочет проверить нас, насколько мы надежны, насколько мы устойчивы внутренне в различных ситуациях, будь то радость или горе. Возможно, эти стрессы, свидетелями или участни­ка­ми которых мы невольно становимся, являются нам напоминанием свыше о том, что жизнь слиш­ком хрупка и что самое главное в ней мы можем просто не успеть сделать. Ведь мы настолько привыкаем откладывать на «неопре­де­ленное потом» важные дела своей души, что даже не замечаем, как быстро проходит сама жизнь и что в ней ничего не успеваем сделать толком.

Почему мы начинаем что-то по-настоящему ценить лишь тогда, когда безвозвратно что-то теряем: молодость – в старости, здоровье – на больничной койке, жизнь – на одре смерти? Почему?! Может быть, эти внезапные ситуации как раз заставляют нас задуматься над своим бренным существованием, заставляют нас очнуться от не­сбы­точных фантазий, порожденных нашей ленью и возвратить нас в действительность. А действи­тельность такова – никто толком до конца не знает, что с ним может случиться через минуту. Так может не стоит испытывать Судьбу, а начать ценить каждое мгновенье сейчас, с этой секунды и ценить его так, как ценят обреченные люди. Возможно, тогда мы сможем глубже понять смысл самой жизни и сделать в ней в тысячу раз больше полезных дел для своей души и для окружающих людей. «Глупо думать, что завтра от нас никуда не денется, оно может просто никогда не наступить». Только теперь я поняла весь смысл выражения Сэнсэя, которое когда-то воспринимала как шут­ку: «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах».

В историях жизни, которые слушала с мамой в первые дни от ее соседок по палате, я нашла под­тверждение тому, что никто не застрахован от гос­подина Случая… Женщину, что лежала у окна, зва­ли Валентиной Федоровной. Один лишь миг пере­вернул всю ее жизнь. А случилось это также неожи­данно. Жили они с мужем поначалу как все, еле дотягивали от зарплаты до зарплаты. А когда пошла волна кооперативного движения, муж уволился с фабрики и оформил свой кооператив по изготовле­нию мебели. Поскольку мужик был предпри­имчивый и трудо­любивый, дела пошли в гору. За какой-то год он заработал столько денег, что они с женой смогли купить и новую кооперативную квартиру, и машину, и даже дачный участок. Все было лучше некуда и ничего не предвещало беды.

Но два месяца назад, когда Валентина Федо­ровна возвращалась с мужем на машине со дня рож­де­ния своего родственника, они попали в крупную аварию. Это случилось в какие-то доли се­кунды. Три машины врезались друг в друга на полной скорости по вине пьяного водителя со встречной полосы. Муж погиб сразу. А она, благодаря тому что была при­стегнута ремнем безопасности, чудом осталась жива. Однако ее так дернуло, что врачи потом определили у нее подвывих в шейном отделе позвоночника с образовавшейся там гематомой. После этого случая руки ее стали плохо слушаться, а ног она вообще не чувствовала. Подвывих ей устранили в нейрохирургии. Однако осталась гема­тома – следствие ушиба спинного мозга. Валентину Федоровну перевели из нейрохирур­ги­ческого в неврологическое отделение около меся­ца назад.

Но мне показалось, что ее больше угнетало не столь физическое состояние, сколько моральное. Именно с того момента катастрофы жизнь ее пошла наперекосяк. Мало того, что пришлось заложить часть имущества, поскольку деньги, которые у нее были, быстро разошлись на лечение, на оплату каких-то непонятно откуда взявшихся долгов мужа, так ее еще поразило странное отношение своих знакомых.

У семьи Валентины Федоровны, как она рассказывала, было много друзей, родственников, близких знакомых. Но как только те узнали, что муж погиб, а она осталась покалеченная одна, все почему-то вмиг забыли о ее существовании. И вот теперь она уже второй месяц лежит в больнице и ее посещает лишь пожилая старушка-мать да родная сестра, которая хоть и жила в бедности, но всегда старалась принести ей что-нибудь вкусненькое. Теперь Валентина Федоровна, конечно, поняла, кто есть кто, но было уже слишком поздно. В тот вечер я записала в свой дневник одно инте­ресное выражение ее старенькой матери насчет нерадивых друзей: «Когда горшок кипит, то и дру­зей полон дом кишит. А как горшка не стало, то и в доме пусто стало».

Валентина Федоровна была в отчаянии и не находила другого выхода своему горю, нежели как в злословии на своих бывших друзей и знакомых. А мне при этом становилось как-то не по себе. Этими плохими словами она мало того что портила нас­тро­ение себе, психовала по пустякам, сама в себе разжигала ненависть, так еще и окружающие от этого страдали. Впоследствии нам даже не хотелось упоминать при ней слово «друг» из-за того, что эта женщина бук­вально взрывалась и начинала заново свою «старую песню о главном».

Другая женщина, Анна Ивановна, была добрая. Она не кляла на чем свет стоит свою Судьбу, хотя здоровье ее было ничуть не лучше. У нее была поч­ти такая же болезнь, как и у мамы. Просто в один «прекрасный момент» сильно заболела спина. В ко­неч­ном счете врачи обнару