Космология ограниченных чисел

О переводе

 

Досточтимый Калу Ринпоче с самого начала предложил использовать в данном переводе три принципа: точность, правильность и доступность. Он считал, что наши усилия должны быть направлены не на толкование текста на английском языке (тиб. don bsgyur: перевод смысла), а на пере­вод собственно текста на английский язык (тиб. tshig bsgyur: перевод слов). Во-вторых, он был больше заинтересован получить правильный перевод, нежели такой, в котором пришлось бы пожертвовать точностью ради кра­соты слога. И наконец, он побуждал нас использовать такой словарный запас, который был бы доступен читателю со средним уровнем образова­ния, а не сугубо специальную лексику, требующую предварительной подго­товки в области буддизма и культуры Восточной Азии. Однако, какими бы обоснованными и разумными ни были эти принципы, оказалось, что иногда они противоречат друг другу. Нам приходилось делать выбор и принимать компромиссные решения, а почему — мы расскажем ниже. В конечном счете, насколько успешны были наши усилия, решать читателю.

«Безбрежный океан знания» — компиляция, составленная на основе разных источников: священных текстов (сутр и тантр), трактатов (шастр) и сочинений тибетских ученых и учителей. Первоисточники настолько раз­нятся, причем не только по стилю, но и по контексту и смыслу, что тот или иной тибетский термин невозможно везде переводить одним и тем же анг­лийским словом. Так наша цель получить строго лексический или букваль­ный перевод подверглась первому испытанию. Слепо соблюдать этот прин­цип означало бы во многом пожертвовать как правильностью, так и доступ­ностью. Мы старались быть последовательными там, где это позволяли сходный контекст и смысл. Прилагаемый в конце книги глоссарий специ­альных терминов должен помочь заинтересованному читателю понять наш выбор для перевода того или иного варианта.

Второму испытанию наша цель получить буквальный перевод подверг­лась тогда, когда мы поняли, что чрезвычайно сжатое изложение материа­ла, свойственное Конгтрулу, рассчитано на хорошо начитанного и образованного тибетского читателя. Стиль Конгтрула настолько краток, что напо­минает телеграфный. Буквальный перевод на английский язык был бы практически нечитабелен и, тем более, непонятен. Поэтому для сохранения синтаксиса и грамматики английского языка было необходимо вставить в перевод дополнительные слова. Наша задача состояла в том, чтобы свести эти добавки к минимуму, дабы по возможности сохранить стиль Конгтрула.

Перевод-толкование тоже оказался непосильной задачей. Местами текст настолько сложен, что выходил за рамки не только наших познаний, но и возможностей наших консультантов, а также доступных пособий. Ког­да мы обращались с подобными затруднениями к Калу Ринпоче, он праг­матически заявлял: «Стрелок может послать стрелу не дальше, чем позво­ляет его физическая сила!» Мы сделали все возможное, чтобы перевод этих мест получился осмысленным. А объяснять текст с помощью комментариев мы предоставляем другим.

За несколькими исключениями, мы переводим санскритские и тибет­ские термины на английский язык. Отсутствие в переводе иностранных слов повышает его доступность для читателя. Мы также считаем, что важ­ные имена собственные и термины необходимо передавать по-английски, а не прикрывать экзотическими и зачастую трудными для понимания выра­жениями. Только так эти понятия и представления по-настоящему войдут в наше мышление и понимание. Этот подход заставил нас принять важные решения относительно перевода некоторых трудных терминов. Более кон­сервативные ученые и переводчики вправе критиковать эти решения, но по­рожденная такой критикой дискуссия может только способствовать даль­нейшему прояснению нашего понимания буддизма и возможности наилуч­шим образом выразить его на английском языке. (Упомянутые принципы перевода: точность, правильность и доступность — необходимо соблюдать и при переводе с английского. Однако перевод на русский язык некоторых специальных терминов, вовсе не повысив степень доступности из­ложения, только снизил бы его точность и правильность. Поэтому мы предпочли дать самые существенные термины на языке оригинала (например: ригпа, бардо) или их санскритские соответствия (клеша, скандха). То же касается имен и названий, перевод которых на русский язык был бы слишком громоздким. — Прим. перев.)

Там, где повествование касалось сугубо специальных тем, мы старались быть как можно более точными, используя терминологию, которая, на наш взгляд, лучше всего передает предполагаемый смысл. Мы пытались также сохранять внутреннюю последовательность в использовании терминологии. Менее специальные, хотя, может быть, и более доступные термины, только выхолостили бы или исказили смысл. Мы надеемся, читатель будет иметь в виду, что философия трудна на любом языке.

Чтобы как можно лучше уловить смысл и передать его на ясном анг­лийском языке, сохраняя при этом особенности оригинала, нам пришлось совершенствовать и оттачивать собственное понимание представлений и положений, которые содержатся в тексте. Такое совершенствование часто приводило к тому, что, постигая более глубокие уровни структуры и смыс­ла, мы вносили изменения в перевод некоторых разделов. Кроме того, при­ходилось сохранять непредубежденность и стараться искренне симпатизи­ровать автору, уважая его труд даже в тех случаях, когда трактовка темы противоречила нашим собственным взглядам. В ходе работы над переводом такая симпатия и уважение постоянно углублялись, по мере того как мы начинали все яснее понимать, что именно хотел выразить Конгтрул. Когда нам не хватало собственного понимания, мы обращались к тибетским ком­ментариям и устным объяснениям знающих и уважаемых ученых и лам. Эти источники оказали нам помощь, необходимую для правильного пони­мания текста. Некоторые места текста разные ученые объясняли очень по-разному. В таких случаях мы выбирали то объяснение, которое, на наш взгляд, было наиболее понятным в данном контексте. Мы не претендуем на то, что наш перевод окончателен и безошибочен, и открыто приглашаем читателей указывать те места, где, по их мнению, мы допустили ошибку.

Процесс перевода всегда предполагает три стадии: понимание, истолко­вание и передачу. В соответствии в вышеизложенным, мы прилагали мак­симум старания и усилий, чтобы достичь правильного понимания текста. Затем мы соотносили собственное понимание и толкование с самим тек­стом, чтобы, сохраняя достаточную ясность, предоставить читателю как можно больше материала для личного толкования. И наконец, мы стреми­лись выразить смысл простым, доступным английским языком и при том как можно ближе к словам и стилю оригинала.

Этот перевод — плод коллективного, а не индивидуального творче­ства. Такой подход имеет свои преимущества и недостатки. Принимая во внимание широту знаний Джамгон Конгтрула, мы считаем, что такие коллективные усилия были не только необходимы, но и очень полезны. Разнообразие взглядов и дарований переводчиков способствовало глубоко­му обмену мнениями, который, безусловно, положительно сказался на ка­честве конечного результата.

 

Благодарности

 

На всех стадиях перевода «Мириадов миров» комитет обращался за советами к тибетским и западным ученым и учителям медитации. Прино­сим глубокую благодарность Бокару Тулку Ринпоче и Кэнпо Лодро Доньё не только за мудрость и терпение, проявленные в ответах на многочислен­ные вопросы, но и за неизменную поддержку; Додрубчену Ринпоче, Дилго Кьенце Ринпоче и Ньёшулу Кэнпо Ринпоче за подробное разъяснение темы изначальной чистоты; Сакья Кэнпо Ринпоче, Гьялцабу Ринпоче, Сэнкару Ринпоче, Тара Тулку и Кэнпо Цултриму Гьяцо за неоценимую помощь в прояснении трудных мест текста; а также Понлобу Ринпоче и Карма Тринлэ Ринпоче за полезные советы касательно перевода.

Перевод «Мириадов миров» в основном подготовили Элио Гуариско, Кончог Тэндзин, Тэнпа Калсанг, Питер Робертс, Сара Хардинг, Ингрид Маклеод, Энтони Чепмэн, Нгаванг Сангпо и Иеше Вангмо; сверку цитат проводили Лидия и Оливер Брунет, а предисловие Переводческого комите­та написал Элио Гуариско. Выражаем признательность и некоторым другим переводчикам, с которыми мы сотрудничали: Дэниелу Босчеро, Кену Маклеоду, Эрику Пэма Кунсангу, Дэчену Кронину, Норбу Цевангу, Дэниелу Пэрдью, Сурья Дасу и Самтэн Сангмо. Хотим поблагодарить Сьюзан Кайзер из издательства «Сноу лайон», Шона Вудьярда и Дэниела Рэйда за тщательную проверку окончательной английской рукописи, Кристину Пэкнис и Дэвида Пэтта за правку санскрита, Роара Вестре за техническое содействие и многих других людей, которые оказывали нам бесчисленные услуги.

Комитет в неоплатном долгу перед ламой Гьялцен Ратаком, который в течение нескольких лет предоставлял нам все условия для работы, а также перед многими людьми, чья поддержка помогла нам завершить эту задачу.

А больше всех мы признательны нашему духовному наставнику, до­сточтимому Калу Ринпоче, за прозорливость и постоянное руководство, а также за предоставленную возможность изучать это исключительное произведение.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧЕСКОГО КОМИТЕТА

Конгтрул Лодро Тайе

Конгтрул Лодро Тайе (Kong-sprul Blo-gros mTha'-yas) (1813—1899) родился второго декабря 1813 года в Ронгьябе (Rong-rgyab), близ Пэма Лхаце (Padma lHa-rtse), что в области Дрида Салмоганг (Bri-zla Zal-mo-sgang) в Восточном Тибете. Ронгьяб — это небольшая, скрытая от посто­ронних глаз долина, которая считается одним из двадцати пяти священных мест Восточного Тибета, местом, где проявляются просветленные деяния семейства Будда. Приемным отцом Конгтрула был Сонам Пел (bSod-nams 'Phel), тантрист-мирянин из традиции бон, а матерью — Транш Цо (ЬКга-shis 'Tso). В автобиографии[1] Конгтрул сообщает, что его родным отцом был Юнгдрунг Тэндзин (gYung-drung bsTan-'dzin), знаменитый лама из рода Кьюнгпо, или Гаруды, который был на грани угасания. Брак матери Конгтрула с Юнгдрунг Тэндзином должен был обеспечить продолжение этого драгоценного рода. Конгтрул подробно описывает историю боже­ственного происхождения родоначальников семьи Кьюнгпо, из которой вышли самые выдающие личности как буддийской, так и бонской традиции: буддисты - Миларэпа [2], Кьюнгпо Налчжор [3], первый Кармапа Дусум Кьенпа [4]; и бонпо — тертон [5] Лодэн Ньингпо (Blo-ldan sNying-po) и Тра-ши Гьялцен (ЬКга-shis rGyal-mtshan).

Когда мать Конгтрула носила его в чреве, у нее было много благопри­ятных снов. Например, однажды ночью она увидела во сне, как прилетев­ший с северо-запада ворон [6] спустился на ее домашний алтарь. Были и другие предзнаменования, говорившие о том, что дитя, которому предстоя­ло родиться, будет великим человеком: год его рождения выдался небывало изобильным, хотя в предшествовавшие годы урожаи были скудными.

Четырехлетним ребенком Конгтрул нашел текст по созерцанию Белого Манджушри. Подражая распевавшим этот текст монахам, он читал его сам, водя пальцем по строкам. В своих детских играх он давал посвящения, строил храмы, лепил жертвенные хлебцы и подносил их охранителям и т. д. Сто­ило показать Конгтрулу буквы тибетского алфавита, как он их запомнил.

В детстве у него было много видений. Однажды, лежа на коленях матери, он увидел аскета, который держал знамя и три пылающих шара. В другой раз он увидел во сне предсказателя, который предрек ему нечто загадочное; по всей видимости, слова предсказателя указывали на Шечен (Zhe-chen) и Палпунг (dPal-spungs) — монастыри, в которые Конгтрулу предстояло поступить много лет спустя. В автобиографии Конгтрул упоминает, что, едва научившись мыслить, глубоко уверовал в Гypy Ринпоче, ве­ликого учителя из Уддияны, который устранил препятствия, мешавшие рас­пространению буддизма в Тибете. Он с гордостью заявлял другим детям, что в нем воплотился сам Гypy Ринпоче. Мальчик был вне себя от радости, когда услышал, что один практик в их краях обрел понимание природы ума, и мечтал найти человека, который научит его, как получить такое пережи­вание. Он жаждал осознавать состояние сновидений и благодаря силе сво­его желания действительно обрел такую способность. Короче говоря, его детские игры, сны и мысли отражали глубокую склонность к духовной жизни и врожденное уважение ко всем людям.

В 1815 году родное селение Конгтрула посетил Сонам Лодро, двадцать второй настоятель монастыря Мэнри [7]; он срезал у мальчика прядь волос и нарек его именем Тэндзин Юнгдрунг (bsTan-'dzin gMing-drung). Это имя Конгтрул носил до принятия монашества. Бонской традиции Конгтрула учили его приемный отец и Юнгдрунг Пунцог (gYung-drung Phun-tshogs), йогин и учитель бонской обители в Тарде (Thar-bde), расположенной неподалеку от его родных мест. К восьми годам он знал всех божеств бонского пантеона и был сведущ в бонских ритуалах, но больше всего его привлекали мирный и гневный образы Гypy Падмасамбхавы. Получив соответствующие наставления, он ушел в затвор, чтобы практиковать перенос сознания (Тиб. пова (pho Ьа). - Прим. Ред), и через три дня получил знаки, свидетельствовавшие об успешности этой практики. Вскоре ему приснилось, что, сидя со скрещенными ногами, он летает в небе, и этому сну предстояло повторяться на протяжении всей его жизни. Кроме того, он с самого детства проявлял интерес и способности к духовным танцам и живописи. Подростком он уже умел определять травы и минералы, с которыми его познакомил Карма Пунцог (Каrmа Phun-tsogs). Он продолжал их изучать и впоследствии стал одним из лучших в Тибете врачей и алхимиков.

Приблизительно в это же время одно некогда богатое и чрезвычайно уважаемое семейство, обитавшее в этой местности, пришло в упадок: оно утратило все имущество, а сам род прекратился. Столь драматическая перемена обстоятельств открыла для Конгтрула истину о непостоянстве богат­ства и владений, пробудив в нем искреннее стремление удалиться от мир­ских дел. Затем, примерно в 1827 году, власти Деге [8] бросили в тюрьму его отца, Сонам Пела, и других родственников, обвинив их в соучастии в политическом убийстве. Поскольку эта смута ввергла край в нищету, мать настояла, чтобы Конгтрул принял монашество.

Вскоре после этого Конгтрул познакомился с Цепелом из рода Кангсар (Tshe-'phel Khang-sar-tshang), комендантом крепости Чоде (Chos-sde). Ум и дарования Конгтрула произвели на него большое впечатление, и он предложил юноше стать своим секретарем. Как-то раз, когда они находились в летней резиденции правителя Деге, покровитель Конгтрула познакомил его с Джигме Лосалом ('Jigs-med Blo-gsal), учителем ньингмапинского монастыря Шечен. Беседуя с юношей, учитель был поражен познаниями Конг­трула в области учения бон и способностью его излагать. Учитель посовето­вал покровителю Конгтрула послать его в Шечен, и тот отправил его учиться к выдающемуся наставнику Гьюрме Тутоб Намгьялу ('Gyur-med mThu-stobs rNam-rgyal).

Хотя прежде Конгтрул изучал только учение бон, он не испытывал никаких затруднений в буддийской среде. Чтобы проверить способности Конгтрула, учитель объяснил ему взаимоотношения мать-сын и враг-друг, [9] которые используются в китайской астрологии, и юноша сразу все понял, выказав блестящие способности. Он изучал «Зеркало поэзии» [10], знаменитое руководство по стихосложению и использованию словарного запаса, а также продолжал изучать различные тибетские и санскритские граммати­ки, такие как Чандрапа, Калапа и Сарасвати.[11]Он получил посвящение Белого Манджушри — божества, олицетворяющего мудрость, а также пере­дачу Манджушри-намасангити-тантры («Тантра воспевания имен Ман­джушри») [12], которую читал ежедневно всю оставшуюся жизнь. В 1831 году он начал получать передачи учений и практик школы ньингмапа. В 1832 году Конгтрул принял от Тутоб Намгьяла полные монашеские обеты в со­ответствии с традицией «Восточной Винаи» (sMad-lugs). Этой традиции следовали как школа ньингма, так и школа гелуг; ее линия передачи шла от Шантаракшиты, а после гонений на буддизм, предпринятых Лангдармой (Glang-dar-ma), была возрождена Лачен Гонгпа Рабсалом (Bla-chen dGong-pa Rab-gsal).

В тот же год Конгтрул совместно с ньингмапинским учителем ламой Кунсанг Саннгагом (Kun-bzang gSang-sngag) совершил паломничество к месту силы Сенге Намдзонг (Seng-ge rNam-rdzong). Путь к цели их путешествия был занесен снегом, и им целый день не удавалось ни поесть, ни отдохнуть. Наконец они остановились передохнуть возле большой каменной глыбы. Учитель сказал Конгтрулу: «Если, когда одолевают усталость и голод, прямо взглянуть на природу ума, то увидишь не что иное, как истин­ную природу ума». Они безмолвно сидели рядом. И тогда Конгтрул полу­чил прямое и невыразимое переживание природы ума. «Во всей моей даль­нейшей жизни, — писал он, — мне не пришлось ни развивать природу ума, которую я тогда узрел, ни что-то к ней добавлять». Разумеется, его усердие в созерцании, направленное на сохранение живого осознания при­роды ума, не ослабевало в течение всей жизни.

Все первые годы монашества Контрул получал наставления и передачи по кама и терма [13] и выполнял затворы. Бесчисленные знаки во снах и наяву указывали на его близкое духовное родство с Гypy Ринпоче. Он изучал ритуалы и различные священные тексты, старые и новые; никогда не отвлекаясь на бессмысленную деятельность, и усердно исследовал все области знания.

В 1833 году Вонгэн Трулку (dBon-rgan sPrul-sku) из монастыря Палпунг, брат Ситу Ринпоче, затребовал Конгтрула к себе на службу в каче­стве секретаря. С сожалением расставшись с монастырем Шечен, Конгтрул отправился в Палпунг. Перед самым его отъездом учитель дал ему напут­ствие всегда быть мягким, внимательным и никогда и ни в чем не проявлять пристрастности и сектантства. Переезд не доставил ему никаких неприят­ностей: он отмечает, что на пути в Палпунг падал снег и проявились другие благоприятные знаки.

В первый день лунного месяца того же года Конгтрул впервые встретился с девятым Ситу — Пэмой Ньинче (Si-tu Padma-nyin-byed) (1774— 1853), которому предстояло стать его главным учителем кагью. Вонгэн Трулку настоял, чтобы Конгтрул вновь принял монашеские обеты, - веро­ятно, потому, что ему не хотелось признавать подлинность традиции тех обетов Винаи, которые Контрул принял годом ранее. Возглавлял церемонию Ситу Пэма Ньинче, по этому случаю нарекший его именем Карма Нгаванг Ионтэн Гьяцо Тринлэ Кункьяб Палсангпо (Karma Ngag-dbang Yon-tan-rgya-mtsho 'Prin-las Kun-khyab dPal-bzang-po). Эти обеты принадлежали к традиции «Западной Винаи» (sTod-lugs), которую в начале тринадцатого столетия ввел в Тибете кашмирский ученый Шакьяшри [14] . Она развивалась в четырех монашеских общинах, и ее придерживались школы сакья и карма-кагью. Что касается повторного принятия монашеских обетов, то Конгтрул считал, что в его уме сохраняется остаток прежних обетов, а потому не ощу­щал, что принимает новые. Некоторые полагают, что этот эпизод помог ему увидеть нетерпимость и сектантство — обычные явления духовной жизни того времени. По-видимому, он оказал на Конгтрула немалое влияние, на­правив его помыслы к объединяющему подходу, который стал определять его жизнь и произведения.

К тридцати годам Конгтрул получил учения и посвящения от более чем шестидесяти учителей, представлявших все школы и эзотерические линии Тибета. В те времена блестяще образованных монахов - если только их не признавали ламами-перерожденцами — забирали из монастырей и назначали секретарями местных землевладельцев и правителей. Когда о Конг-труле стала распространяться молва как о многообещающем ученом, власти Палпунга решили помешать правительству Деге забрать его, как забрали из Шечена. Они сумели это сделать, «признав» его воплощением Бамтенга Трулку (Bam-steng sPrul-sku), ученого монаха, который юношей служил предыдущему Ситу. Поскольку Бамтенг Трулку был родом из области Конгпо [15], новоиспеченный лама-перерожденец получил имя Конгтрул («перерожденец из Конга»),

Несмотря на то, что Конгтрул приобрел титул ламы-воплощенца именно так, это звание нельзя считать незаслуженным. Ведь Гьюрме Тутоб Намгьял объявил Конгтрула воплощением Вайрочаны [16], одного из величайших переводчиков периода первой волны распространения учения Будды в Ти­бете. Многие ученые и учителя, в том числе Джамьянг Кьенце Вангпо [17] , стали почитать его воплощением нескольких учителей прежних времен, ин­дийских и тибетских, таких как Ананда (двоюродный брат Будды), Арья-дэва [18], Кьюнгпо Налчжор, Таранатха [19] , Тердаг Лингпа [20] и другие [21]. Одна из строф Ланкаватара-сутры стала рассматриваться как пророче­ство, указывающее именно на него [22]. В зрелом возрасте, став одновременно великим учителем и практиком высокого уровня и таким образом оказавшись в уникальном положении, Конгтрул заинтересовался своими предыду­щими жизнями. Исследования привели его к выводу, что он был воплоще­нием Ваджрапани, Вайрочаны, учителя Винаи Луме Цултрим Шераба [23] и знаменитого врача Сумпа Кэнпо Иеше Палчжора [24]. Так или иначе всю свою жизнь Конгтрул проявлял себя как несравненный ученый и совершен­ный учитель.

В Палпунге, под руководством Ситу Пэмы Ньинче и других духовных наставников Конгтрул делал большие успехи. К двадцати пяти годам он уже стал известным учителем, и многие обращались к нему как за духовным руководством, так и за наставлениями по санскритской и тибетской грамматике. Примечательно, что этот человек, ставший одним из самых видных авторитетов по всем вопросам буддийской науки, никогда не учился ни в монастырской школе, ни в другом учебном заведении.

От Ситу он получил «Собрание ста посвящений Таранатхи» и передачу Тибетского канона; Чагме Трулку (Chags-med sPrul-sku) дал ему множество посвящений и учений высших тантр, таких как Гухьясамаджа и Хаягрива, а Дэигар Чогтрул ('Dzi-sgar mChog-sprul) - четыре тантры, составляющие основу теории и практики тибетской медицины. Так он стал вместилищем бесчисленных учений. Конгтрул последовательно осваивал все практики, которым его учили, неуклонно стремясь достичь внутреннего осуществления, и неизменно получал чудесные предзнаменования. Например, когда в 1836 году он выполнял затвор по практике пяти божеств Чакрасамвары, однажды ночью ему приснилось, что он входит в величественное здание. Туда же прибыли какие-то люди, которые принесли духовные книги, написанные зо­лотом, обернутые в шелковую парчу и испускающие аромат камфары. Во дворе дома он увидел Луипу, Кришначарью и Гхантапу - троих индийских махасиддх, самых значительных в линии передачи Чакрасамвара-тантры. Они явились в облике детей, одетых в разные наряды. Через некоторое время трое сиддх исчезли, и Конгтрул остался в естественном состоянии ума.

Чаще всего повторялись сны о Гуру Ринпоче или о том, что он сам - Гypy Ринпоче, — эти сны, имевшие пророческий смысл, он видел во время или после духовных практик, которыми он занимался. Конгтрул пишет, что в последующую часть его жизни видения и необычные переживания случались менее часто, потому что он пользовался благами, которые предостави­ла ему монашеская община, а потому его ум был затемнен силой кармичес­ких долгов.

Через несколько лет после того, как Конгтрул впервые прибыл в Палпунг, главную резиденцию школы кагью в Восточном Тибете, он стал счи­тать себя «кагьюпой» - так у него появилось чувство принадлежности к конкретной школе. Одновременно его тяга к древней традиции (ньингма) уменьшилась. Однако вскоре он осознал, что все происходившее в его уме было кармическим препятствием. Он испытал чувство сожаления и раскаял­ся в том, что переменил веру. Сразу же после этого его близкое сродство с древней традицией снова проявилось в различных сновидениях. Некоторые указывали ему местонахождение сокрытых учений. Временами ему снились древние переводчики, которые показывали ему неизвестные тантры и давали их передачу. Кроме того, тогдашние сны открыли ему, что он - воплощение различных древних учителей. В иных снах он встречался с древними индий­скими учителями, такими как Атиша [25], Шантидэва [26] и Чандрагомин [27], а также с бесчисленными тибетскими учителями прошлых времен.

В 1839 году все подарки, которые Конгтрул получил, сопровождая в поездке Четырнадцатого Кармапу Тегчога Дордже (Theg mchog rDor-je) (1798—1868), он поднес Ситу Пэме Ньинче, дабы тот провел ритуал за­рождения пробужденного ума (бодхичитты). По этому случаю Конгтрул получил имя Чангчуб Семпа Лодро Тайе (Byang-chub Sems-dpa' Blo-gros mTha'-yas) — Бодхисаттва Безграничного Разума. Конгтрул часто исполнял ритуал зарождения бодхичитты по просьбе других, и этот факт свиде­тельствует о том, что он придавал идеалу бодхисаттвы большое значение. В тот же самый год Конгтрул впервые встретился с Джамьянгом Кьенце Вангпо, получил от него учения и глубоко в него уверовал.

Когда Конгтрул ушел в свой первый традиционный трехлетний затвор, спустя полтора года его отозвали. Четырнадцатый Кармапа Тегчог Дордже посетил монастырь и попросил, чтобы его научили санскриту. Контгрула сочли достаточно знающим, чтобы стать его наставником. В 1842 году, когда Конгтрулу было уже почти тридцать лет, ему удалось оградить себя от внешних посягательств на свое время и внимание. Ситу Пэма Ньинче, поначалу ответивший отказом на просьбу вновь удалиться в трехлетний затвор, в конце концов дал такое разрешение. В часе ходьбы от монастыря Палпунг, в месте силы, именуемом Цадра Ринчен Драг (Tswa-'dra Rin-chen Brag), Конгтрул построил хижину для медитации, которую Ситу назвал Кунсанг Дечен Осал Линг (Kun-bzang bDe-chen 'Od-gsal gLing). На этот раз ему удалось без помех завершить затвор, и впоследствии он про­должил жить в своем убежище. Оно оставалось его главной резиденцией всю оставшуюся жизнь и в конце концов стало маленьким центром трехлетних затворов, которым он руководил. Именно там Конгтрул написал свои литературные произведения, в том числе «Всеобъемлющее знание» и комментарий к нему — «Безбрежный океан знания».

Конгтрул постоянно горел желанием претворить в практику все учения, полученные им от других или открытые самостоятельно, обрести их плод и получить необходимый потенциал для передачи их людям. Так, он четыре раза подряд полностью выполнил предварительные практики Махамудры, в результате чего обрел великую ясность ума и получил бесчисленные благие предзнаменования и сновидения. Он постоянно осознавал неизбежность смерти. Всякий раз, когда жизни Конгтрула угрожали препятствия, он, что­бы их преодолеть, взывал к Гуру Ринпоче и выполнял различные практики, в том числе практику долгой жизни Белой Тары, которую принес в Тибет святой Атиша. Чтобы справиться с другими препятствиями, он практиковал ритуалы Ваджракилаи [28].

Получив от Вонгэна Трулку посвящение практики долгой жизни Ваджрного удара молнии [29], он той же ночью увидел во сне, как на небе вместе сияют солнце и луна; его видения в практике тогал [30]расширились, и с тех пор он стал меньше читать ежедневных молитв, но продолжал выполнять предварительные практики Махамудры и ритуалы Чакрасамвары и Варахи [31]. Много времени он стал посвящать собственным сочинениям. В тот же период он обрел устойчивость в тантрийской стадии зарождения. Зна­ками этой устойчивости стали его сновидения, в которых он побеждал ду­хов и врагов, преображаясь в гневного Гуру Ринпоче со скорпионом в руке или в других божеств. Конгтрул говорил, что на протяжении всей своей жизни получал чудесные знаки достижения - результат практики «Един­ство умов учителей» [32], которую он выполнял. Вероятно, у него была кар­мическая связь с этим несравненным тайным учением.

Во сне он часто видел девушек, которые показывали ему местоположение учений-кладов. В одном таком сне красиво одетая девушка предсказа­ла, что его деятельность на благо учения Будды и на пользу людям будет чрезвычайно важной и в итоге он откроет двадцать пять учений-кладов.

Все оставшуюся жизнь Конгтрул писал труды, практиковал и учил. Большую часть времени он провел в затворах, но, осознавая свою роль в деле сохранения и передачи бесчисленных духовных методов, находившихся на грани исчезновения, Конгтрул являл пример образцового равновесия между созерцанием и активной жизнью, между теорией и практикой. Мно гие годы спутницей его жизни была бедность, и, в отличие от других учителей своего времени, он предпочитал обходиться без слуг и помощников, как и великий индийский мудрец Асанга, первооткрыватель философии читтаматры, который только в очень преклонном возрасте позволил себе принимать услуги монаха-послушника. Лишь мать и племянница Конгтрула (после смерти матери) делили с ним кров и помогали ему по дому.Жил он всегда скромно и сетовал, что почти утратил решимость проявлять состра­дание ко всем живым существам по вине мышей и крыс, которые жили в его доме и грызли драгоценные книги.

Как-то раз ему приснилось, что он поднимается в небо по чудесной лестнице, - возможно, то был знак достижения уровней пробуждения бодхисаттвы. Однажды, выполняя тантрийский ритуал пиршественного подношения (ганачакру), он наяву узрел лик Гуру Ринпоче, огромный как гора, после чего узнал естественное состояние ума - обычного ума, свободного от понятий, состояние, в котором нечего утверждать или отрицать, переживание неизмененного состояния бытия. Тогда же Конгтрул впервые преодолел умопостроения, ограничивающие исконный простор ума. Впос­ледствии он увидел во сне восьмерых будд врачевания, которые предсказа­ли, что в будущем он станет буддой по имени Высокочтимый Вселенский Правитель (bDe-bzhin-gshegs-pa rDzogs-par 'khor-los-sgyur). Его сны так­же неоднократно указывали на давнюю связь с Тердаг Лингпой и ньингмапинским монастырем Миндролинг. Однажды ему приснился учитель Дзогчен Сонам Сангпо (rDzog-chen bSod-rnams bZang-po), воплощение Дромтона ('Brom-ston) [33], который сказал ему: «Твоей практикой должно быть Великое Совершенство, а твоим йидамом - Великомилосердный [34]. Дру­гие учителя дают те же наставления!»

В начале 1847года Конгтрул, предварительно выполнив практику под названием «Самоосвобождение из низших миров», совершал затвор по практике Великомилосердного. Польза этой практики была безмерна: ночью его ум пребывал в состоянии нераздельности сострадания и пустоты, днем он увеличивал свое понимание текстов писаний, ощущая в себе поток внутренней благодати. В этот период он написал хвалу восьми бодхисаттвам под названием «Восемь великих облаков», которая ознаменовала на­чало его широкой литературной деятельности.

Конгтрул много путешествовал по Восточному Тибету, пробуждая энергию духовной жизни монастырей и мест уединенной практики. Он просвещал монахов и мирян, давая им учения, посвящения и передачи множества практик. Все, что ему подносили, он отдавал Ситу Пэме Ньинче.

С точки зрения астрологии, 1849 год был для него опасным. Поэтому, чтобы избежать вредных воздействий и препятствий, он занимался различными духовными практиками. В этот период ему приснилось зеленеющее плоскогорье, посредине которого стоял трон из белого камня, украшенный нерукотворными китайскими и тибетскими письменами. На троне восседал Падмасамбхава, который сказал ему: «По моему благословению отныне и до сорока четырех лет в твоей жизни не будет препятствий. А затем ты встре­тишь меня во плоти». Этот сон предсказал, что Конгтрул повстречает Чо-гьюр Дэчен Лингпу (Чоглинга) (mChog-'gyur bDe-chen Gling-pa) (1829— 1879) и получит от него особую практику для устранения препятствий.

От Джамьянга Кьенце Вангпо Конгтрул много раз получал учения и посвящения всех традиций тибетского буддизма, иногда даже без просьб со своей стороны. В частности, он получил три раздела Дзогчена, передачу различных линий школы сакья и передачу линии Марпы [35]. Взамен Конгтрул по просьбе Кьенце давал ему учения, передачи, ритуалы долгой жизни и благословения. Таким образом, оба они были друг для друга и учителями, и учениками. Тем не менее, Кьенце был скорее учителем. Конгтрул просил у него совета по всем вопросам, особенно после кончины Ситу Пэмы Ньинче. Взаимоотношения Контрула, Кьенце и Чоглинга сыграли важную роль в происходившем в девятнадцатом столетии культурном возрождении Восточного Тибета. Другие учителя, такие как Мипам[36] (1846—1912), Кенпо Женга [37], Адзом Другпа [38], Палтрул Ринпоче [39] и бонпо Шардза Траши Гьялцен (Shar-rdza bKra-shis rGyal-mtshan), тоже внесли значитель­ный вклад, но главными деятелями этого возрождения, безусловно, были эти трое. Кьенце, совершенный во всем, являл собой его вдохновляющую силу; Конгтрул, праведник и ученый, обладал как способностью претворять все в литературные труды, так и силой передачи; а Чоглинг был не знаю­щим преград мистиком. То, что вдохновляющей силой возрождения был Кьенце, видно из слов самого Конгтрула; в автобиографии он пишет: про­сто обратившись с просьбой к Гуру Ринпоче, Кьенце мог встречаться в ви­дениях и снах с древними учителями и тертонами и получать от них учения, которых уже не существовало или которые принадлежали к угасшей линии передачи. Тем самым он вдохнул жизнь в те учения, которые в процессе длительной передачи утратили свою свежесть, и продлил жизнь тех, кото­рые находились на грани исчезновения.

Хотя буддийские ученые связывают имена Кьенце, Конгтрула, Чоглинга и других учителей Восточного Тибета с так называемым движением риме (ris-med), вряд ли эти учителя намеревались создать движение, кото­рое объединило бы различные тибетские традиции. Они лишь проявляли беспристрастность к учениям, не ограничивая свой интерес только теми традициями, к которым принадлежали сами. Они собирали, записывали, передавали и тем самым сохраняли, оживляли и распространяли учения ли­ний устной передачи, которые охватывали все аспекты наследия Будды. Знаменательно, что они занимались этим в такое время, когда вследствие политики строгой приверженности к конкретным учениям, которую прово­дили различные школы и традиции, над многими линиями устной передачи нависла угроза исчезновения. Таким образом, эти учителя оказали огромное влияние на тибетскую буддийскую традицию, а плоды их усилий по сохра­нению учений ощутимы и поныне.

Возрождение, начало которому положили эти учителя, происходило в Восточном Тибете, а не в Центральном, поскольку в Центральном Тибете преобладали новые школы, ориентированные на монашество. Стремление этих школ сосредоточиться на философских тонкостях, безусловно, не располагало к подходу, основанному на синтезе, поскольку такой подход тре­бует некоторого упрощения, а вместе с ним и отказа от кропотливых теоло­гических изысканий. Восточный Тибет, далекий от теократического прави­тельства Лхасы, родина школ с практической, а не теоретической направ­ленностью, был тем идеальным местом, где могло расцвести несектарное возрождение учений.

Начиная со времен второй волны распространения буддийского учения в Тибете, древняя школа ньингма подверглась жестоким гонениям [40]. А потому львиная доля внимания трех учителей досталась учениям школы ньингма и особенно системе Дзогчен. Ведь самое длинное из многочисленных сочинений Конгтрула - «Сокровищница драгоценных учений-кладов» (Rin chen gter mdzod), которое состоит из более чем шестидесяти томов важнейших циклов ньингмапинских учений-терма. Во «Всеобъемлющем знании» система Дзогчена названа высшей из девяти колесниц, которые все вместе составляют пути, изложенные в Сутре и Тантре.

Разумеется, всеобъемлющий подход Конгтрула и его соратников не имел целью слить в единую систему разные традиции тибетского буддизма, но он действительно послужил делу преодоления сектантства, чувства принадлежности к конкретной школе, веры в ценность лишь одной традиции.

Человек небольшого ума, знакомый с единственным философским подходом, единственным тайным наставлением или единственной системой прак­тики, легко может пасть жертвой представления, что это единственно вер­ный путь. Открытое же отношение к разным традициям может освободить ум от предвзятости и пристрастности, даровав проницательность, позволя­ющую понять взаимосвязанность различных учений и традиций, их воз­можности и особенности - одно это преимущество гораздо весомее, чем опасность запутаться в столь разных и, на первый взгляд, порой противо­речивых буддийских учениях и традициях. Даже Будда в различных пропо­ведях давал противоречивые объяснения. Если хочешь полностью понять объяснение, необходимо учитывать его обстоятельства и аудиторию, кото­рой оно было предназначено. Конгтрул, ставший вместилищем бесчислен­ных учений и тайных наставлений всех традиций, критически отзывался о современных ему учителях:

В наше время даже известные учителя и пандиты, как правило, мало знают различные учения Будды и мало верят в них; их образование ограничено собственной традицией и основано лишь на изучении нескольких текстов. Большинство же людей, как влиятельных, так и обычных, необразованны и не слишком разбираются в смысле учения. В частности, ныне многие люди, пристрастные и лишенные ока, прозревающего учения, самонадеянно объявляют одни традиции хорошими, а другие - плохими, одни линии передачи учения - чистыми, а другие - нечистыми. Подобно слепому яку, шарахающемуся от во­ображаемой опасности, они мнительны и подозрительны даже по отно­шению к собственной школе, не говоря уже о других традициях.

Автобиография Конгтрула свидетельствует о его чрезвычайной скромности. Тем не менее, в ней ярко видны его исключительные качества и де­яния. Он заявляет, что относится с верой и уважением ко всем учениям и подлинным учителям, которые их сохраняют. Именно вера питала широту его кругозора; он никогда никоим образом не отрицал ни одного из аспектов учения Будды. Поэтому для всех буддистов он стал примером, достойным подражания.

В 1855 году Чоглинг признал в Конгтруле тертона, то есть открывателя учений-кладов, и дал ему имя Чиме Тэнньи Юнгдрунг Лингпа ('Chi-med bsTan-gnyis gYung-drung Gling-pa). Конгтрул глубоко почитал Чоглинга и много раз приглашал его проводить ритуал открытия кладов или присутствовать на нем. Например, когда Чоглинг и Кьенце обнаружили в Пещере Хрустального Лотоса, что в Дзамнанге, тексты, принадлежащие к трем разделам традиции Дзогчен, Чоглинг вручил Конгтрулу великолепное изва­яние Махакалы, которое Нагарджуна вырезал из черного камня, взятого в Прохладной Роще [41]. Это скульптурное изображение хранило отпечаток рук Нагарджуны. В ответ Конгтрул дал Чоглингу редкостное древнее изва­яние Гуру Ринпоче. Во второй лунный месяц 1867 года Чоглинг и Кьенце вместе возвели Конгтрула на трон, наделили его официальным титулом от­крывателя кладов и совершили для него ритуалы долгой жизни.

Конгтрул часто путешествовал по двадцати пяти местам силы Восточного Тибета, которые были открыты Чоглингом, выполняя бесконечное чис­ло тантрийских ритуалов пиршественного подношения или большие ритуа­лы, связанные с различными божествами и широко распространенные в древней традиции. Часто он объединял большие ритуалы с приготовлением освященных лекарств мэндруб (sman grub), проявляя большую искусность в науках врачевания и алхимии. Он был автором получившего известность метода обезвреживания ртути, а его книги по медицине и поныне высоко ценят врачи традиционной тибетской медицины.

Поскольку Кьенце и Чоглинг часто просили Конгтрула присутствовать при извлечении кладов из гор, камней и пещер и при выполнении необходимых ритуалов и тантрийских пиршественных подношений, предшествую­щих или завершающих такое извлечение, Конгтрул стал вместилищем этих учений-терма. Совершая поездку в Центральный Тибет, он передал много подобных учений Четырнадцатому Кармапе Тёгчогу Дордже и Другпа Ринпоче [42], который не решался получать от Конгтрула посвящения, пока в собственных сновидениях не узнал о драгоценности таких передач учений и о необходимости их получить. Важность деятельности Конгтрула по сохра­нению многочисленных линий передачи наставлений становится ясной, когда видишь, какое значение придают современные тибетские учителя передачам и посвящениям, содержащимся в труде Конгтрула «Сокровищница драго­ценных учений-кладов». Когда Конгтрул решил собрать вместе старые и новые учения-терма, он попросил совета у Кьенце, и тот посоветовал взять за основу четыре текста, которые составил сам, собрав разрозненные уче­ния-терма, и написать исчерпывающий труд по высшим Тантрам и Дзогчену.

Дабы получить благословение на работу над таким текстом, Конгтрул выполнял несколько затворов, пока в 1856 году не увидел множество снов - добрых предзнаменований, в которых находил драгоценные пилюли, принадлежавшие индийскому учителю Дзогчена Вималамитре, а также Иеше Цогьял (Ye-shes mTsho-rgyal), тибетской супруге Гypy Ринпоче. Кроме того, ему приснилось, что он, сидя на троне, читает написанный серебром текст, в котором содержатся исключительные учения. Ему снилось, как восходят солнце и луна, а он получает благословение из сосуда, обнаруженного Чоглингом Ринпоче. Все эти знаки он воспринял как указания на то, что настало время написать этот труд. После того как он закончил все части этой книги, ламы-перерожденцы и гомчены (великие йогины) попросили его дать содержащиеся в ней посвящения и передачи. Эти передачи быстро распространились в монастырях и общинах практикующих всего Восточного Тибета.

Имя Конгтрула иногда связывают с дипломатией. В 1857 году его послали в Центральный Тибет, чтобы обнаружить новое воплощение Ситу Ринпоче, умершего в 1853 году. Здесь в переговорах с Гьялпо Шедрой [43], премьер-министром тибетского правительства, ему пришлось пустить в ход свои дипломатические способности, чтобы добиться переезда в Палпунг юного Ситу, чьи родители подчинялись властям монастыря Трашилхунпо [44]. Был и другой случай, когда некоторые гелугпинские монастыри Восточного Тибета потребовали, чтобы в этой области были уничтожены монастыри школы кагью. Это требование исходило от войск Центрального Тибета, введенных с целью отразить вторжение войск Ньягронга [45], возглавляемых Гон-по Намгьялом (mGon-po rNam-rgyal).[46] Применив свое искусство целите­ля, Конгтрул сумел вылечить от тяжелой болезни Донгкама Трулку [47], главу монастырей драгьяб-гелуг (brag-gyab dge-lugs), благодаря чему успешно вы­полнил дипломатическую миссию по спасению Палпунга и других кагьюпин-ских монастырей от разрушения, а их имущества от конфискации. К Конг-трулу неоднократно обращались как к посреднику и миротворцу: он всегда выполнял эти просьбы, но политиком не стал. Он неизменно стремился к истинно духовным целям и лишь играл политическую роль, выполняя один из видов бескорыстных деяний живущего в миру бодхисаттвы.

Несмотря на влиятельное положение, которое Конгтрул занимал в буддийском обществе Восточного Тибета, когда ему был шестьдесят один год и он уже написал множество трудов, благодаря которым и поныне пользуется чрезвычайно высокой репутацией, несколько ничтожных мона хов из монастыря Палпунг подняли шумиху с целью дискредитировать его и ламу Вонгэна. Вероятно, они поступили так потому, что им претила широта взглядов Конгтрула и его всеобъемлющий подход к разным учениям, особенно к учениям древней традиции. Кьенце сказал ему, что происходящее является большим препятствием для учения. В конце концов, расследо­вать этот вопрос поручили Церинг Дондрубу (Tshe-ring Don-grub), высо­копоставленному представителю администрации Деге. Обвинения признали необоснованными, вопрос был исчерпан, а несколько монаховзачинщиков арестованы. Было решено, что резиденцией ламы Вонгэна станет Дрентанг (Dren-thang), а Конгтрул будет оставаться в своем уединенном жилище. На следующий год лама Вонгэн умер. Как писал Конгтрул, его смерть была прямым следствием препятствия, созданного учениками, которые на­рушили обязательства по отношению к своему учителю. Кьенце в письме к Конгтрулу дал ему такой совет:

Пребывая в монастыре Палпунг, вы усиленно распространяли учение и давали посвящения. Вы передавали великие ритуалы древней и новой традиций, и участвовали в их выполнении как тантрийский учитель. Кроме того, вы преподавали различные науки. В своей уединенной обители вы проводили долгие затворы. Хуже того, что с вами случилось теперь, уже не будет, разве что вас убьют. А потому следуйте совету Атиши: «Держись на расстоянии по меньшей мере ста верст от того места, где спорят».

Конгтрул заявил, что не держит зла на монахов, которые его оскорбили, а питает к ним лишь сострадание, понимая, что их умами владели силь­ные чувства и они нарушили священную связь со своим учителем. В то же самое время, поскольку монахи и учителя, виновные в этом происшествии, отплатили злом в ответ на доброту ламы Вонгэна (который был одним из учителей Конгтрула), Контрул признавал, что испытывал к ним неприязнь. С того времени он почти четырнадцать лет не бывал в монастыре Палпунг. Однако к концу его жизни среди его учеников было большинство величай­ших учителей и лам-перерожденцев девятнадцатого столетия.

Конгтрул умер на восемьдесят седьмом году, в четверг, 28 декабря 1899 года, и в это время проявилось много благоприятных знаков. Он был чрезвычайно плодовитым писателем, ему принадлежит более девяноста томов по теории и практике в традициях ньингма, кадампа, сакьяпа, кагью и бонпо.

Хотя его нельзя считать новатором, его заслуга заключается в том, что он собрал редкие учения и сведения по многим вопросам, связанным с буддизмом, и дал им жизнь за пределами девятнадцатого столетия. Временами он заново переписывал учения, чтобы сделать их более доступными для умов современников. Он олицетворяет успешную попытку свести воедино все знание, содержащееся в буддийской литературе на тибетском языке после периода систематизации учения, длившегося на протяжении четырнадцатого и пятнадцатого веков. Именно в тот период появились такие гении, как Цонгкапа [48], основатель школы гелуг, и Лонгченпа [49], величайший ум шко­лы ньингма. Одна из особенностей ученых трудов Конгтрула — его подчер­кнутое внимание к индийским первоисточникам, тогда как до этого монас­тыри длительное время выпускали лишь отечественные работы, специализи­ровавшиеся на скрупулезном толковании индийских трактатов.

Конгтрул был автором или составителем около девяноста томов, посвященных разным темам. Его главным трудом традиционно считаются «Пять великих сокровищниц» (mDzod chen lnga) - это название дал им Кьенце, когда Конгтрул показал ему черновой набросок первого из пяти произведе­ний, «Всеобъемлющего знания». Четыре остальные - это: «Сокровищни­ца Мантры школы кагью», «Сокровищница ключевых наставлений», «Со­кровищница драгоценных учений-кладов» и «Особая тайная сокровищница наставлений».

«Сокровищница Мантры школы кагью» (ЬКа' brgyud sngags mdzod) содержит практики мандалы тринадцати тантрийских божеств, а также древние и новые тантры (некоторые из них передал Марпа-переводчик), сопровождаемые учениями по тантрийской стадии завершения, ритуалы посвящения и различные лунги. Это произведение состоит из шести томов.

«Сокровищница драгоценных учений-кладов» (Rin chen gter mdzod) содержит посвящения, учения, ритуалы и наставления о том, как применять их в затворе, по всем циклам терма, обнаруженных Конгтрулом. Этот сбор­ник начинается с «кладов земли» [50] таких тертонов, как Ньянграл Ньимэй Осер [51], Гуру Чокьи Вангчуг (Gu-ru Chos-kyi dBang-phyug), Лонгченпа, Ригдзин Годем [52], Тангтонг Гьялпо (Thang-stong rGyal-po) (1385 - 1509); различных лингпа (gling-pa), в том числе Ринчена (Rin-chen) (1340 - 1396), Дордже (rDo-rje) (1346-1405), Кармы (Каrmа), Пэмы (Pad-ma) (1450 -?), Лэтро (Las-'phro) (1585-1656) и Чоглинга, а также бонских открывателей кладов. Вторую часть этого сочинения составляют циклы учения из «кладов ума» и «чистых видений» [53] таких тертонов, как Пятый Далай-лама, Дордже Тогме Цал (rDo-rje Thogs-med rTsal) (1617-1682), Намчо Мигьюр Дордже (gNam-chos Mi-'gyur rDo-rje) (семнадцатый век) и Джигме Лингпа ('Jig-med Gling-pa). Последняя часть сочинения содер­жит те учения-терма, которые стали передавать очень редко; в нее входит сборник текстов по малым терма с комментариями. Это произведение насчитывает шестьдесят томов.

«Сокровищница ключевых наставлений» (gDams ngag mdzod) содержит посвящения и наставления, связанные с восемью тибетскими линиями передачи практики: ньингма, кадам, сакья, Марпа-кагью, Шангпа-кагью, уми­ротворение [страдания] (шичжед: zhi byed), йога нерушимого состояния (rDo-rje mal-'byor), три нерушимых состояния приближения и свершения (rDo-rje gsum-gi-bsnyen-sgrub) — и девятый раздел, посвященный разным учениям других линий передач. Это сочинение состоит из двенадцати томов.

И наконец, «Особая тайная сокровищница наставлений» (Thun mong min gsang mdzod), для которой Кьенце написал пятнадцать вступительных очерков, заключает в себе «Единство умов Трех Корней» и другие учения, восходящие к желтым свиткам (содержащим учения-терма), и клады ума, открытые самим Конгтрулом. Этот труд состоит из семи томов.

Кроме того, Конгтрул писал о ритуалах, записывал наставления для учеников, сочинял философские труды, рассматривал вопросы индийской и китайской астрологии, медицины, грамматики и др.

Если обозреть огромное литературное наследие Конгтрула, может сложиться впечатление, что большую часть жизни ему приходилось занимать­ся литературным трудом. На самом же деле почти все свое время он посвя­щал личным затворам и различным практикам и, по его словам, часто писал «в перерывах между занятиями медитацией». Благодаря своей несравнен­ной учености и проницательности Конгтрул получил имя Джамгон ('Jam-mgon) - Кроткий Покровитель, - поскольку этот эпитет носит Манджушри, бодхисаттва, олицетворяющий высшую мудрость.

 

«Всеобъемлющее знание» и комментарий «Безбрежный океан знания»

Когда Конгтрул стал известен как блестящий учитель, ученый по имени Нгэдон Тэнпа Рабгье (Nges-don bsTan-pa Rab-rgyas), первое перерожде­ние Дасанга (Zla-bsang) и основатель монастыря Тил-яг (Til-yag) в обла­сти Нангчен (Nang-chen), попросил его написать трактат по трем видам буддийских обетов: обетам личного освобождения, обетам бодхисаттвы и обязательствам пути мантры. Он обещал составить к нему комментарий, если Конгтрул напишет коренной текст. Размышляя над предложением уче­ного, Конгтрул пришел к выводу: поскольку в Тибете трактаты на эти три темы очень распространены, будет гораздо полезнее написать книгу, содер­жащую полное изложение различных буддийских путей и выдержанную в духе его несектарного подхода ко всем учениям.

Ведь Сакья Пандита, написав свою знаменитую книгу «Изложение трех обетов» (Dom gsum rab dbye), уже дал образец для подобных сочине­ний. Многие, пытаясь ему подражать, писали комментарии на ту же тему. Вероятно, Конгтрул не захотел следовать их примеру и создавать очередное сочинение такого же типа. Поэтому, выполняя личный затвор в своей уеди­ненной обители Кунсанг Дечен Осал Линг, он в перерывах между заняти­ями медитацией стал писать коренной текст, озаглавив его «Всеобъемлющее знание» (Shes bya kun khyab). Когда в 1862 году Конгтрул показал руко­пись Кьенце, она произвела на того большое впечатление, и он сказал:

Своим успехом эта работа, несомненно, обязана благословению гуру и дакини, которые открыли выход вашей внутренней энергии! Эту сокро­вищницу знания следует считать первой из ваших пяти сокровищниц (mdzod lnga). Вы обязательно должны сами написать к ней коммен­тарий.

Именно Кьенце ранее предсказал, что Конгтрул напишет пять сочине­ний-сокровищниц. В 1863 году Конгтрул снабдил коренной текст собствен­ным трехтомным комментарием, который озаглавил «Безбрежный океан знания» (Shes bya mtha' yas pa'i rgya mtsho), причем завершил его менее чем за четыре месяца. В 1884 году он окончательно отредактировал это сочинение при содействии Траши Осера (bKra-shis 'Od-zer) (1836—1910), ученого и настоятеля Палпунга.

Современное издание [54] «Всеобъемлющего знания» насчитывает 154 страницы, а Палпунгское издание [55] — 78 листов, и оно полностью выдер­жано в стихотворной форме, причем каждая строка состоит из девяти сло­гов. В нем содержится десять разделов (нэ: gnas), в каждом из которых по четыре главы (каб: skabs) неравного объема. Можно простить Конгтрулу крайнюю лаконичность стиля, если учесть, что его сочинение затрагивает все области буддийского знания, равно как и родственные светские науки, известные в то время. В большинстве случаев смысл его понять невозмож­но без помощи комментария.

«Всеобъемлющее знание» вместе с комментарием «Безбрежный океан знания» часто именуют «Сокровищница знания» — это первая из пяти со­кровищниц Конгтрула. Комментарий насчитывает 1936 страниц в совре­менном издании и 992 листа в Палпунгском издании. Его стиль — это так называемый «словесный комментарий», в котором в комментарии исполь­зуются и толкуются слова коренных строф. Хотя по стилю этот коммента­рий нельзя назвать выдающимся, он относительно ясен и доступен. В неко­торых местах Конгтрул применяет стиль практики созерцания, чтобы под­вести читателя к погружению в состояние созерцания.

Вероятно, на первый взгляд может показаться, что книга дает, скорее, поверхностный обзор разнообразных тем, нежели их глубокое исследова­ние. Отчасти это верно. Подробный обзор всех буддийский традиций и учений был бы бесконечен, а потому Конгтрул лишь кратко затрагивает каждую тему. Однако то, как он рассматривает каждую тему, никак не назовешь поверхностным подходом. Он демонстрирует замечательное уме­ние сводить все воедино — естественное следствие обширных познаний в буддизме. Этот труд следует считать идеальным отправным пунктом для дальнейших изысканий.

Во «Всеобъемлющем знании» Конгтрул исследует темы, понятия, тер­минологию с точки зрения разных систем. Он делает это, дабы выявить как сходства, так и отличия, присущие разным системам. Такой подход, при котором каждой системе посвящена отдельная глава, имеет много преиму­ществ. Если, например, в трактовке одной системы смысл какой-то темы, понятия или термина остается неясен, его можно прояснить, обратившись к трактовке другой системы. При внимательном прочтении «Всеобъемлюще­го знания» можно обнаружить сложные взаимосвязи между рассматривае­мыми в них темами.

Порядок глав в каждом разделе примечателен тем, что показывает уровень важности, которую Конгтрул придает каждой системе. Обычно он переходит от более низкого уровня важности к более высокому, рассматри­вая предмет сначала с точки зрения Хинаяны, потом — общей Махаяны, затем — особого воззрения Махаяны и в заключение — с точки зрения системы Дзогчен в частности или школы ньингма в целом. По сути, в семи из десяти глав, завершающих десять разделов этого сочинения, применя­ется воззрение Дзогчена или ньингмапы. Несектарный и всеобъемлющий подход Конгтрула ясно виден на примере структуры произведения, напо­минающей лестницу, по которой Хинаяна и Махаяна приводят сначала к Ваджраяне, а в заключение к системе Дзогчен, вершине всех духовных путей. Переходя от одной системы к другой, Конгтрул использует цитаты из проповедей Будды, из тантр и из трактатов индийских мудрецов, прояв­ляя тем самым свое исчерпывающее знание первоисточников.

В философских главах Конгтрул придерживается строго научного под­хода, никогда не погрязая в полемике или софистике и не принимая ту или иную сторону. Кроме того, он защищает, хотя и ненавязчиво, философские воззрения, школы и учителей, которые подвергались нападкам в те перио­ды истории тибетского буддизма, когда брали верх консервативный и абсо­лютистский подходы. Так, описывая философские системы, он отводит рав­ное другим — если не более высокое — место школе «пустоты другого» (жентонг: gzhan-stong), образующей звено между системами Сутры и Тантры и способствующей возникновению такого подхода к учению, кото­рый основан на личном переживании.

Хотя Конгтрул создал самое всеобъемлющее произведение из дошедших до нас тибетских источников, не все то, что содержится в «Безбрежном океане знания», написал он сам. Целые страницы и разделы Конгтрул ско­пировал из других источников, хотя при этом он зачастую упростил исход­ный материал. Например, в своей трактовке системы Дзогчен Конгтрул ис­пользует сочинение Лонгченпы, а описывая историю буддизма, заимствует из трудов Будона (Bu-ston) (1290—1364), Таранатхи и др. Однако эти за­имствования нисколько не умаляют ценности труда Конгтрула: у тибетских авторов такое копирование было обычной практикой. К тому же благодаря этому мы знаем тех тибетских учителей, которые оказали влияние на Конг­трула, и одним из них, бесспорно, был блестящий и всеведущий Лонгченпа.

Оба издания текста состоят из трех томов. Содержание [56] «Всеобъем­лющего знания» и соответствующего комментария таково: Первый том Конгтрул посвящает космологии, жизнеописанию Будды Шакьямуни, уче­нию Шакьямуни и истории буддизма в Индии и Тибете. Во втором томе Конгтрул описывает три вида обетов, второстепенные науки (грамматику, логику, искусства, медицину, поэзию, лексикографию, литературную компо­зицию, искусство оперы и астрологию), а также буддийские пути и их практику. В третьем он дает объяснения относительной и абсолютной истин; различных философских систем; стадий медитации в Сутре и Тантре: шинэ, лхагтонг и стадии зарождения и завершения в Ваджраяне, — а так- же описания тантр и толкования тайных наставлений восьми тибетских тра­диций практики. В заключение он говорит о стадиях и путях, которые над­лежит пройти, и о конечной цели — трех измерениях пробужденности.

В частности, Конгтрул приводит устные наставления различных линий передачи, раскрывая в нескольких словах их практические учения. Редакто­ры Пекинского издания так описывают сочинение Конгтрула:

Тех, кто желает изучить одну единственную книгу, которая освободит их от невежества, это произведение избавит от необходимости отыскивать множество источников. Это сочинение — словно океан мудрости; для тех, кто желает размышлять, оно — словно лодка (доставляющая к цели) размышлений; для тех, кто желает созерцать, оно — подобное драгоценности устное наставление; а для тех, кто желает заниматься анализом, — словно ясное хрустальное зеркало.

 

О данной книге

В книге «Мириады миров» рассматривается буддийская космография и происхождение существ, населяющих вселенную. Описания вселенной, ко­торые приводятся в четырех главах этой книги, поразительно разнятся. Одна вселенная состоит из определенного числа мировых систем, другая — из бесконечного их числа, а третья — не что иное, как игра полной и чи­стой осознанности (ригпа) каждого существа. Хотя эти различные космологические системы отражают разные подходы, они не противоречат друг другу: напротив, они вмещают друг друга, словно китайские шкатулки. Все они соответствуют уровню духовной зрелости тех людей, для которых предназначены, и поэтому каждая последующая опирается на предыдущую, причем более высокая скорее превосходит, чем отрицает более низкую.

Вселенная рассматривается с точки зрения ее происхождения и устрой­ства. Происхождение объясняется как сложная, изменчивая взаимосвязь между умом и материей — связь, которая становится очевидной по мере того, как читатель усваивает текст. В противоположность этому, заключи­тельное толкование происхождения вселенной, принадлежащее Дзогчену, обходится без двойственной точки зрения, провозглашая «великим созида­тельным началом вселенной» исключительно ригпа. Структура мировых си­стем в различных космологиях различается не слишком сильно: единствен­ная разница состоит в том, конечное или бесконечное число мировых систем они содержат. Эти миры устроены по одной и той же основной схеме: мировая ось (гора Меру), окружающие ее горные хребты, четыре материка и пр. Классификация живых существ основана на единой модели мировой си­стемы. Разные части горы Меру, материки и океаны населены существами, жизнь которых становится все более утонченной по мере приближения места их обитания к вершине горы Меру, причем высшие мирские состояния их бытия соответствуют миру форм и миру без форм, располагающимся над этой горой.

Конгтрул описывает четыре уровня космологии: космологию ограниченных чисел Хинаяны, космологию бесчисленных полей будд Махаяны, кос­мологию тантры Колеса Времени (Калачакры) и некосмологическую систе­му Дзогчена, или Великого Совершенства. В первой главе автор знакомит с космологией бесчисленных полей будд, а затем, во второй главе, сужает эту широкую тему, ограничиваясь рассмотрением мира Претерпевания (Саха-лока) - нашей мировой системы. В третьей главе он начинает рас­сматривать точку зрения тантры Калачакры, а продолжает в четвертой, где также исследует механизм зависимого бытия. При этом он сначала излагает космологию бесконечных полей будд, затем космологию ограниченных чи­сел, а в завершение объясняет пустоту, составляющую исходную реальность вселенной, населяющих ее существ и будд, — изначальную чистоту вселен­ной, о которой идет речь в системе Дзогчен.

 

Космология ограниченных чисел

Когда Будду спрашивали, вечны или не вечны мир и отдельная личность, то и другое вместе, или ни то, ни другое, бесконечны они или ко­нечны, он хранил молчание. Его безмолвие по поводу таких предположе­ний о началах и концах было отрицанием как абсолютистского, так и ниги­листического подхода к миру и отдельной личности. С одной стороны, это подразумевает отрицание того, что мир был создан Брахмой или иным сверхъестественным существом, а с другой — отрицание того, что его существование не имеет никаких причин. Кроме того, Будда отрицал, что мир возник вследствие преображения изначальной субстанции (пракрити), как утверждала индийская философская школа санкхья. В этом отношении буддизм — поистине нетеистическая религия, поскольку в нем нет места понятию бога-творца. Буддийская космология признает процесс творения, но не признает какого-либо сверхъестественного творца.

Кто же тогда создал мир? Буддист ответит, что мир создает коллективная сила эволюционных действий (Санскр. карма. — Прим. ред.) живых существ; следовательно, в со­творение мира внесли свой вклад все существа. В данном контексте «эво­люционное действие» означает накопленный потенциал, остающийся в по­токе сознания в результате выполнения любого физического, словесного или мысленного действия, в истоках которого лежит привычка ума дер­жаться за понятие «я». В соответствии с законом причинности, этот накоп­ленный потенциал способен создавать как конкретные следствия в непре­рывном потоке субъективного переживания каждого отдельного существа, так и внешнее окружение, в котором это существо обитает. Таким образом, существа связаны с окружающей средой причинно-следственной связью, поскольку мир есть результат кармы существ. Дабы доказать, что конкрет­ные причины приводят к конкретным следствиям, буддийская философия должна определить связующий фактор, а также ответить на вопрос: «Из чего складывается личность?». Конгтрул вкратце описывает разные взгля­ды различных буддийских школ на природу связующего фактора. Напри­мер, последователи одной из школ мадхьямаки считали, что этот фактор есть не что иное, как «просто личность». (Здесь слово «просто» подразу­мевает, что личность существует лишь в условном смысле.) Конгтрул ука­зывает, что все эти воззрения так или иначе несовершенны, но собственно­го мнения по этому вопросу не высказывает.

Важнейший вопрос сотворения мира в трактовке Конгтрула - это созидательные отношения между умом и материей. Мощными движущими силами созидания считаются «ветры», или энергии. Эти энергии возникают из накопленных действий существ, которым предстоит родиться. Поскольку эти энергии представляют собой проявление действий существ, они на­делены особыми силами, способными формировать новый мир. Таким обра­зом, энергии кармы создают мост между умом и материей. Великая тайна сотворения материи умом заключается именно в том, как накопленный по­тенциал действий становится внешней энергией, способствующей сотворению мира. Наряду с энергиями в процессе творения участвуют и другие факторы.

Согласно тантре Калачакры, рассеянные частицы материи, оставшиеся в пространстве после разрушения предшествующей мировой системы - это «галактические семена», которые, сближаясь, образуют новые планеты, звезды и т. п., причем этому процессу способствует взаимодействие пяти материальных элементов. Космология Хинаяны утверждает, что энергии возникают из десяти направлений и вследствие давления и трения порожда­ют изначальную воду. Эта изначальная вода содержит семена, из которых возникает грубая материя, принимающая затем разные формы под действи­ем ветров-энергий, порожденных накопленной существами кармой.

Согласно некоторым авторам комментариев к Абхидхармакоше Васубандху, семена жизни приходят из других мировых систем; по мнению же других, формированию новой мировой системы способствуют остаточные частицы, сохранившиеся после разрушения старой. Этот созидательный процесс происходит во всей вселенной, а не только в нашей мировой систе­ме. Хотя космология ограниченных чисел в первую очередь сосредоточена на одной мировой системе — нашей собственной, — она, безусловно, при­знаёт существование огромного количества других миров. В этом сценарии не существует никакого абсолютного начала процесса становления новых ми