Социальные предприниматели оказывают свои услуги преимущественно необеспеченным слоям населения
Это абсолютная неправда. Стоимость товаров социальных предпринимателей находится в среднем либо выше среднего ценовом диапазоне, и предназначены они для достаточно обеспеченных людей. Это легко объяснимо минимальными объемами производства и высоким уровнем затрат. Да и сам Вагит Юсуфович в одном из интервью сказал: «…Ведь у всех у нас есть социальные проблемы, будь ты топ-менеджер или фермер… Хотя подчеркну ещё раз, что социальные проблемы есть у каждого из нас, и социальное предприятие не означает работу только с социально незащищёнными категориями граждан, как часто у нас это понимают» (http://businessofrussia.com/component/k2/item/194-vagit-alekperov.html). Приведу лишь два примера из наиболее известных и вкусных проектов Фонда «Наше будущее». В одном из них фигурирует и типичный, на мой взгляд, потребитель продукции социального предпринимательства, Президент Общероссийской общественной организации «Российский союз промышленников и предпринимателей», член Общественного Совета Фонда «Наше Будущее» Александр Шохин. Вручая премию «Импульс добра» руководителю проекта «Коломенская пастила» господин Шохин не без галантного изящества сказал: «Я также особо хочу поздравить и считаю, что наградили более чем заслуженно Наталью Никитину, потому что я как-то был в Коломне и до сих пор посылаю своего водителя за пастилой» (http://www.nb-forum.ru/news/medvedev-pozdravil-laureatov.html#ixzz4L3rON7O0). Умри, но лучше не скажешь. Но я не уверен, что большинство москвичей отправляют своих водителей за 80 километров, чтобы купить 160-граммовую коробочку пастилы за 700 рублей. Или возьмем ржаной хлеб с сухофруктами от «Мастерской Черниковых» — 600 рублей за батончик, или валеночки в среднем за 15 000 рублей за пару (http://ruvalenki.ru/lavka/eda). К тому же в 2010 году «Мастерская Черниковых» призывала всех учиться готовить самогон! «Сегодня, 7 октября, Мастерская Черниковых принимала участие в алкосаммите "Самогонный Давос". На московском курорте Пирогово мы угощали гостей своими алкогольными напитками, изготовленными по старинным русским рецептам, и обсуждали возможности профессионального обмена технологий» (орфография сохранена, http://ruvalenki.ru/umet-gotovit-samogon.php). А слова-то самые близкие требовательному уху руководителей социального предпринимательства: саммит, Давос.
И то правда, оттуда все начиналось, и самые требовательные потребители продукции там бывают.
Социальные займы доступны
Однажды портал «Новый бизнес. Социальное предпринимательство» изменил своим принципам полуправды и в статье социального инноватора Тимоти Огдена сам себя высек. Цитируем: «В кругах, близких к социальному предпринимательству, часто можно услышать высказывания о «терпеливом» капитале и «льготной» цене социального капитала для социальных предприятий, доказавших свою эффективность. Можно также услышать жалобы инвесторов о том, как мало существует социальных предприятий, в которые можно было бы инвестировать капитал. Но это только риторика.
Одной из основных причин, почему для них существует так мало инвестиционных возможностей, заключается в том, что предприниматели быстро поняли, что слова о дешевизне социального капитала являются только риторикой. В действительности социальный капитал, как правило, значительно дороже, чем коммерческий. Это не означает, что ставки по кредитам или их условия для социальных предприятий номинально хуже, чем для коммерческих. Это означает, что реальная стоимость социального капитала, если принять во внимание усилия и время, которые в среднем социальный предприниматель должен затратить, чтобы найти инвестора и соответствовать его требованиям, намного выше, чем для коммерческих предприятий.
Вот несколько примеров, иллюстрирующих проблему. Одно из социальных предприятий из развивающейся страны вело переговоры с группой инвесторов. Один из инвесторов пытался предложить партнерам войти в сговор, чтобы, потянув время и воспользовавшись не блестящим положением предприятия, навязать ему существенно худшие условия, нежели обсуждались изначально.
В другом случае, когда социальный предприниматель отказался от слишком дорогого предложения влиятельного инвестора, тот пришел в ярость и пообещал сделать все возможное, чтобы закрыть предпринимателю доступ к собраниям инвесторов в будущем.
Третий социальный предприниматель, ориентированный на создание рабочих мест для неквалифицированных женщин, после полугодового ежедневного согласования с потенциальным инвестором методов измерения социального воздействия получил ответ от инвестора, что он решил сосредоточиться на другом секторе и отказывается от сделки.
В среднем, по результатам неформальных опросов, получение социального капитала требует в 2—4 раза больше времени и усилий, чем нахождение коммерческого. И эти альтернативные издержки могут быть легко оценены в денежной форме. В некоторых случаях такие трудности заставляют людей отказываться от социальной идеи в пользу обычного коммерческого бизнеса.
Социальные инвесторы не cмогут и далее находить достаточно объектов для инвестиций, если не будут готовы к реальному снижению стоимости социального капитала, сделав его по-настоящему социальным. Кроме того, более эффективному функционированию рынка социального капитала будет, безусловно, содействовать отказ от уникальных процедур и требований, предъявляемых к социальным предприятиям.
Некоторый прогресс на этом фронте уже наметился за счет таких средств, как GIIRS (Global Impact Investing Rating System), однако мы все еще далеки от равенства реальной стоимости социального и коммерческого капитала» (http://www.nb-forum.ru/interesting/experts/realnaia-stoimost.html).