КОГО НЕ ПОБЕДИЛ АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ 5 страница
Отличались и верования, традиции людей. У германцев, например, праздники происходили в священных рощах. Обязательно сопровождались человеческими жертвоприношениями, после чего следовали некие «таинства», оставшиеся римлянам неведомыми. У прибалтийских праславянских народов регулярных человеческих жертвоприношений не отмечено. Но у них существовал обряд поклонения Нерте, богине матери-земли. Обряд тоже не германский. Вероятно, Нерта соответствует кельтской Негаллении — «неназываемой». Имя можно перевести именно так, от «не-речь».
На острове в священной роще находилась повозка богини, всегда скрытая под покровом, касаться ее разрешалось только одному жрецу. Через определенные промежутки времени повозка, запряженная коровами, объезжала земли разных племен. На это время устанавливался общий мир, убирались все железные предметы. Города и селения, куда прибывала повозка, торжественно украшались, устраивались праздники. А после объезда всех «подконтрольных» территорий кортеж направлялся к священному озеру. Повозка и покров омывались рабынями, которых потом топили в этом же озере.
Литовцы-айстии жили не похоже на праславянских соседей. У них, правда, тоже было развито земледелие, оно находилось на куда более высоком уровне, чем у германцев. Литовцы контактировали с римскими купцами, продавали янтарь. Но отмечалось, что «меч у них — редкость», и воюют они по большей части «дрекольем». То есть выплавлять и обрабатывать металл они еще не научились, пользовались деревянными, каменными и костяными оружием и орудиями труда. А поклонялись «праматери богов», символом которой служил вепрь, каждый литовец носил его изображение-оберег.
В Причерноморье римские источники перечисляют массу этнонимов мелких племен, проживавших по берегам — аксиаки, энкадии, кроббиги и др. Это требовалось для мореходства — знать, кто проживает в месте возможного причаливания. Но загромождать ими данную работу, думаю, нет необходимости. Разберем, так сказать, по-крупному. В дельте Дуная и на территории нынешней Молдавии жили бастарны. Страбон называет их кельто-скифами, они произошли от смешения придунайских кельтов и отступивших сюда скифов. Сперва это было могущественное племя, но постепенно оно разбазаривало свою силу, поскольку обычным промыслом бастарнов являлось наемничество в чужих армиях.
Низовья Буга, окрестности Ольвии, по-прежнему населяли каллипиды — огречившиеся скифы и греко-скифы. А на Днестре упоминаются тирагеты — геты, живущие на Тирасе. Очевидно, потомки агатирсов и предки тиверцев. Точно так же и на Днепре римские источники называют «борусков», «болусков» или «племя, носящее то же название, что река Борисфен». К жителям Поднепровья относят и обозначение «сполы», «спалеи». Ясно, что «боруски» — все те же борусичи, они же «борисфениты», они же поляне. Снова мы видим, что этнонимы на протяжении веков сохранились в тех же местах. И сохранились, конечно, с частью населения, оставшегося в родных краях после гибели Скифии.
Хотя хозяевами Правобережья Днепра были в это время языги, «так называемые царские». Эти территории входили в царство языгов, простиравшееся от Днепра до Паннонии. Но их государство сильно отличалось от Скифии. Славянские земледельческие племена, вошедшие в его состав, отнюдь не стали «языгами-пахарями» и «языгами-земледельцами», они были просто данниками. К такому выводу приводит и археология. Если в XI–III вв. до н. э. существовала единая «лужицко-скифская» культура от Балтики до Причерноморья, и культура праславян плавно сливалась со скифской, то в сарматский период ни о каком слиянии с культурой степных соседей нет и речи. Еще один примечательный факт — в селениях Милоградской культуры, относящихся к скифским временам, часто встречаются греческие монеты, изделия, полученные в результате торговли зерном. Языги торговлю тоже вели. Но в славянской Зарубинецкой культуре римских и греческих монет I в. до н. э. — I в. н. э. почти нет. Следовательно, языги получали продукцию бесплатно, в виде добычи или дани.
Крупные поселения с развитым ремеслом, земледелием, скотоводством, сохранялись лишь на западе. А в Поднепровье, Побужье, Приднестровье, которые когда-то были житницей Скифии, земледелие на прежнем уровне не возродилось. Тут существовали лишь мелкие селения, как бы прячущиеся в лесах, с небольшими участками обрабатываемой земли, да и скота содержалось мало. Словом, было сведено к минимуму все, что может быть отнято и что нужно бросать, если вдруг придется укрываться в лесных чащах. А возникавший из-за этого дефицит продуктов питания компенсировался охотой и рыболовством. Значит, и защиту своим подданным языги не обеспечивали. Или их собственный сбор дани напоминал набеги.
Арриан писал, что здешние жители «прежде питались хлебом и занимались земледелием, но после поражения, нанесенного им фракийцами, изменили образ жизни и поклялись великой клятвой никогда впредь не строить домов, не бороздить землю плугом, не основывать городов, не приобретать драгоценного имущества, а скота держать не более, чем сколько можно переводить из одной страны в другую». Никакой клятвы славяне, разумеется, не давали, а просто приспособились к новым условиям существования. И произошло это не после нашествия фракийцев-даков (в I в.), а гораздо раньше.
А в качестве союзников «царских языгов» у Страбона названы «урги». Это уроги, угорское племя. Ранее уже говорилось, что они активно участвовали в разгроме Скифии, после чего из района Верхней Волги расселились по южным лесостепям. По соседству с языгами поселились уроги. На Северском Донце у римлян называются «саргатии» — сарагуры, а где-то на Нижней Волге и в прикаспийских степях жили барсилы (все эти три этноса впоследствии вошли в состав болгар).
На восток от Днепра господствующее положение занимали царства скифов и роксоланов. Скифам принадлежали степи Северной Таврии и Крым. Хотя этот полуостров скифские цари делили с Херсонесом и Боспором. А на Южном берегу по-прежнему жили тавры. Однако в римских описаниях они уже сильно отличаются от тех дикарей и разбойников, каковыми представил их Геродот. Упоминается их укрепленный город Плакея, многочисленные порты и гавани. Тавры зависели от Скифии, но сохранили внутреннее самоуправление.
Царство роксоланов располагалось на Дону. Летом они кочевали по окрестным степям, а зимовали в низовьях этой реки, здесь располагались их города или городки, святилища, ставка царей. Но сведений о поселениях роксоланов нет, поскольку вглубь своих земель они чужеземцев не пускали и плавания вверх по Дону запрещали. А торговлю вели только через Танаис — Азов. Судя по данным раскопок, это был довольно большой город, процветающий культурный и торговый центр. И, как доказано учеными, он был не греческим. В надписях и обращениях к его жителям они всегда разделяются на две категории — «танаиты и эллины». Причем правители были из «танаитов», а для руководства делами греческой общины они назначали особых чиновников, «эллинархов». Танаис входил в государство роксоланов, но в античных источниках он значится «полисом». То есть с точки зрения греков и римлян он был городом и юридически. Имел самоуправление, муниципальную собственность, земельные владения.
Роксоланам принадлежало и Приазовье. И они, в отличие от языгов, умели налаживать хорошие отношения с подданными. Здешние края процветали. Квинт Курциний Руф писал, что «места, обращенные к Танаису, достаточно высоко культивированы». Но и состав приазовского населения сильно изменился. Если древние меоты избегали конфликтов, пассивно переходили под власть то Скифии, то Боспора, то в римские времена авторы подчеркивали, что оседлые приазовские жители не менее воинственны, чем кочевники. Видимо, они вобрали в себя часть скифов, сарматов, праславян. Это подтверждает Страбон, рассказывая о смешанном племени, жившем в дельте Дона (который имел тогда дельту с большими островами).
В античных трудах население Приазовья разделялось на три племени (или союза). На северном берегу — бораны, на северо-западном — свардены, на восточном — тарпеты. Из них обращает на себя внимание этноним сварденов. Ведь и на Балтике называлось государство свардонов. Очевидно, это две части одного народа. Одна после гибели Скифии мигрировала на запад, другая укрылась в приазовских болотах и лесах Дона. А звучание этнонима, локализация на восток от Днепра, земледельческий (т. е. праславянский) род занятий дают основание предположить, что это — предки северян. Кстати, к географическому направлению «север» северяне не имели никакого отношения, в древности данное направление обозначалось «на полночь». А этноним произошел от какого-то иного корня. Нельзя исключать, что эти племена были родственны с сабирами (савирами) жившими в лесостепях Сибири. В ходе переселений одна из ветвей пришла со скифами в Причерноморье, потом случился исход к Балтике. Вот и возникла очередная «цепочка» сходных этнонимов.
Изменилось и обобщенное название жителей Приазовья. Более поздние хроники именуют их уже не меотами, а герулами. Их называли «люди болот», а этноним, вероятно, произошел от реки Герра — Молочная. Античные авторы относили герулов к «скифским», то есть здешним народам, и сообщали, что они выставляли на войну отличную легкую пехоту. Иордан приводит одно их слово, «еля» — топкое место. И любопытно, что оно сохранилось в лексиконе казаков: елань («лань» в языке древних русов — земля, страна).
На север от сарматских степей римские источники перечисляют каких-то гамаксобиев, периербитов, гиппомолгов и еще десяток названий. Идентифицировать из них можно только галиндов. Как уже отмечалось, это было балтское племя, вытесненное из района Немана и расселившееся по лесам от Брянска до Пензы и Тамбова. А насчет остальных этнонимов остается только развести руками и учесть признание Страбона, что никаких достоверных данных о народах, живущих севернее роксоланов, у римлян и греков нет.
А на юг и восток от Дона, до Кавказских гор, обосновались сарматские племена, пришедшие в Причерноморье после роксоланов — исседоны, иксаматы, аорсы, сираки, писаматы. Об иксаматах сообщается, что женщины у них сражаются наравне с мужчинами, но предпочитают действовать не рубящим и колющим оружием, а лихо захлестывают противника арканами. Женщины-вожди и воительницы были и у исседонов, писаматов. Вероятно, как раз представительницы этих народов были «амазонками», помогавшими албанам в битве с Помпеем на р. Абант. Однако безмужними эти «амазонки» не были. У каких-то племен предводительницы имели даже институт рабов-наложников. И археологи находят тут женские погребения с конями, оружием, а некоторые с жертвоприношением мужчин.
Но соприкоснувшись с культурой таманских и приазовских жителей, многие пришельцы-сарматы стали перенимать ее, переходить на оседлый образ жизни и земледелие. И все низовья Кубани стали богатыми возделанными краями. Об этом свидетельствуют и античные источники, и археология. Селения утопали в садах, обрабатывались большие поля. Процветали и здешние города. Строились хорошие дома, богатые дворцы и храмы, посвященные каким-то местным женским божествам, греческие и римские авторы называли их Афродитой Апатурой (богиней обманчивой любви) и Артемидой Агротерой (земледелицей).
Южнее, на северокавказском побережье обитали ахеи, гениохи, зиги и керкеты. Ахеи и гениохи — древние меотские племена, вытесненные из Приазовья герулами. А зигов ученые с какой-то стати соотносят с черкесами. Что вряд ли правомочно. К этнониму «черкесы» гораздо ближе керкеты. А зиги, может, и вошли частью в этот этнос, но одна из их ветвей известна как «чики», впоследствии они жили в верховьях Дона и слились с казаками. Римляне отмечали, что зиги — отличные мореходы (для черкесов это никак не характерно). Нередко они промышляли пиратством, «для чего имеют небольшие, узкие и легкие ладьи, вмещающие около 25 человек» и называющиеся «камары». Но указывалось, что они люди не кровожадные, разбойничают только ради заработка и охотно отпускают пленников за выкуп. Впрочем, покровительство им оказывали и цари Боспора, снабжая всем необходимым, скупая награбленное и рабов.
Народы Кавказа по римским источникам идентифицировать очень трудно, часто они обозначаются лишь кличками: «макропогоны» (длиннобородые), «фтейрофаги» (вшееды) и др. А в долине Терека и на берегах Каспия проживали хазары. Л. Н. Гумилев считал их частью населения Скифии, сумевшей при ее разгроме укрыться от врагов в приречных и приморских зарослях. Так же, как жители Приазовья. В пользу его гипотезы говорит и сам этноним «хазары». Ранее отмечалось, что в древнеарийских языках «козар» — пастух. А хазары, как показывают данные археологии, не были пастухами. Они стали оседлыми людьми, занимались рыболовством, виноградарством, земледелием. Степные пастбища принадлежали не им, а уграм-барсилам. Кочевавшим, разводившим скот. И терроризировавшим хазар своими набегами.
СРАЖАЯСЬ С ЗАХВАТЧИКАМИ
Когда властитель Боспора Асандр, дабы узаконить свою власть, женился на дочке погибшего Фарнака и внучке Митридата Евпатора царевне Динамис, для нее такой прецедент легитимизации оказался большим соблазном. А она была дамой не слишком уживчивой и любвеобильной. За полвека, с 41 г. до н. э. по 7 г. н. э., Динамис сменила четверых мужей, поочередно усаживая их на царство и свергая предыдущих. На пользу государству это не пошло. Все это время Боспор не оставлял попыток вернуть под свою власть Танаис и другие бывшие владения. Предпринимались походы, экспедиции. Но приазовские племена предпочитали номинальную власть росколанских царей, а боспорцев каждый раз отражали. В этих войнах Боспор только еще больше подорвал свои силы. В 7 г. Полемон, последний из мужей престарелой Динамис, погиб в войне с приазовским княжеством аспургиан. В Пантикапее его смерть подтолкнула к действиям оппозиционную группировку знати, недовольную правлением царицы. И пятого мужа ей найти не дали. Произошел переворот, Динамис свергли и убили. После нее над Боспором царствовали разные потомки Митридата Евпатора, действительные или мнимые, а царство совсем захирело.
В Риме на Причерноморье обратил внимание император Клавдий. В 46 г. он окончательно упразднил номинальное «царство» во Фракии, превратив ее в римскую провинцию. А потомка одрисских фракийских царей Котиса задумал в утешение посадить на трон Боспора. Чтобы заодно прибрать к рукам и это государство. В 47 г. была предпринята экспедиция в Крым. Помощь Клавдию оказал Херсонес — предоставил свой порт в качестве базы, обеспечил снабжение, дополнительные суда. Римские войска высадились в Пантикапее. О сопротивлении даже и речи не было, горожане поспешили выразить покорность. И на престол взошел Котис I.
Клавдий оказал своему ставленнику всяческую поддержку. И решил вернуть для него прежние владения Боспора. Римская армия и флот совершили поход по Приазовью от Тамани до Дона. Когда они подступили к одному из городов сираков, обитавших недалеко от Танаиса, то жители предложили откуп — пусть, мол, римляне отвяжутся, а сираки дадут им 10 тыс. рабов и рабынь. Отсюда, кстати, видно, что города в Приазовье были не маленькие и не бедные. Видно и то, что в здешних краях происходили весьма масштабные войны, раз в них захватывались такие количества невольников. Но откуп римских командиров не удовлетворил. По приказу своего императора они заставляли города и племена признать власть Боспора. Был взят и подчинен Котису Танаис. Легионеры перешли Дон.
Но… о форсировании Дона римские источники сообщают в победных тонах. И почему-то на этом замолкают. До селений роксоланов, лежащих где-то рядом, на Нижнем Дону, войско почему-то не добралось. И корабли вверх по Дону почему-то не проникли. А если вспомнить римскую традицию умалчивать о неудачах, то ясно, что без боев не обошлись, и роксоланы с приазовцами остановили здесь «хозяев мира». В пользу данной версии говорят и приведенные выше упоминания о воинственности местного населения, о недопущении роксоланами плаваний по Дону. Не допускали — значит, имели силу не допустить.
И устье Дона стало самой северной точкой экспансии римлян во все времена. Боспору восстановили старые границы, а сам он стал вассалом Рима. Правда, прямого наместнического управления тут установлено не было, сохранился статус царства. Но в Пантикапее стали чеканить монету с изображением римских властителей, в храмах ввели культ обожествленных императоров, в городах разместились римские гарнизоны. Однако Херсонесу за оказанные услуги Клавдий даровал полную независимость. Не распространилась римская власть и на Крымскую Скифию, на Ольвию, Борисфениду, Тирас и другие города Северо-Западного Причерноморья, зависимые от скифских и сарматских царей. Очевидно, император и его полководцы сочли за лучшее не связываться с этими государствами и не задевать их без нужды.
Под римской эгидой Боспорское царство вступило в полосу нового расцвета. Оно стало главным поставщиком кубанского и приазовского хлеба для римских легионов, расквартированных на парфянской и дунайской границах. И одним из главных поставщиков рабов в страны Средиземноморья. Покупателей происхождение невольников не интересовало, их обобщенно называли «скифами» и брали оптом для перепродажи на рынках Родоса, Италии, Ближнего Востока. В Пантикапее полным ходом действовали и заведения по «доработкам» живого товара — оскоплению мальчиков и стерилизации девочек. По римским законам членовредительство категорически запрещалось. Но не торговля теми, кого уже «доработали». На такую продукцию был высокий спрос, она стоила дорого, а Боспор формально был другим государством, тут законы о членовредительстве не действовали. На чем и наживались местные работорговцы.
Между тем войны в Восточной Европе не прекращались. Из Приуралья сюда двинулась еще одна волна сарматских переселенцев — аланы. Народ суровый, мужественный и крайне воинственный. Аммиан Марцеллин писал: «То наслаждение, которое добродушные и миролюбивые люди получают от ученого досуга, они обретают в опасностях и войне. Высшим счастьем в их глазах является смерть на поле боя; умереть от старости или несчастного случая для них позорно и является признаком трусости, обвинение в которой крайне оскорбительно». Описывал он и некоторые их обычаи, похожие на скифские: скальпирование врагов, ритуал поклонения мечу — символу божества войны. По сравнению с языгами и роксоланами, их вооружение было более сильным и совершенным. Богаче погребения, найденные археологами. Они показывают высокое развитие ремесла, ювелирного искусства.
А традиции аланов во многом отличались от скифских, языгских, роксоланских. Они не создавали федераций с другими народами. И не делали их своими данниками. Побежденных они вбирали в свою этническую общность. По мере войн из античных источников исчезают названия аорсов, исседонов, сираков, иксаматов, писаматов. Все они были побеждены аланами — и стали аланами. Аммиан Марцеллин сообщал: «Своими повторяющимися победами они постепенно сломили народы, которые встречали, и подобно персам, инкорпорировали их под своим национальным именем».
Впрочем, во многом Аммиан Марцеллин ошибался. Он рисует аланов сугубо кочевниками. На самом же деле они во многом переняли культуру Парфии, строили постоянные селения. В предгорьях Кавказа обнаружены мощные аланские крепости. И сарматы-земледельцы Кубани, превратившись в аланов, так и остались земледельцами. На Дону роксоланы сумели остановить новых соседей. Но в результате миграций и войн возникло обширное аланское царство, охватившее Кубань, Ставрополье, Северный Кавказ. Его упоминают и китайские хроники, причем они называют аланов оседлым народом, а восточную границу царства обозначают где-то на Урале.
Второй эпицентр напряженности возник в это время на Балканах. Тут опять сумела объединиться Дакия, превратившись в могущественную державу. И повела себя сразу агрессивно. Около 50 г. даки вторглись на север, во владения языгов. Как сообщают Дион Хризостом и Арриан, они разоряли все на своем пути. Разграбили все причерноморские города от Дуная до Южного Буга, в устье которого взяли штурмом и дотла разрушили Ольвию. А она принадлежала Крымской Скифии и даже монету чеканила с именами скифских царей. Скифы объединились с роксоланами. Был заключен союз и с языгами. Присоединились бастарны и славяне, чьи земли попали под удар даков. И в разыгравшейся войне пришельцев разгромили. Сначала их оттеснили на юг, к Дунаю, а потом вообще выбили с морских берегов в горные районы. На Дунае языги и роксоланы встретились с римлянами и заключили с ними союз. На некоторое время совместными усилиями им удалось стабилизировать ситуацию.
Но дружба с Римом продолжалась недолго. Скифы и роксоланы затеяли очередную разборку с Херсонесом, требуя выплаты дани. Город запросил помощи у римлян. И энергичный наместник Нижней Мезии Тиберий Плавтий Сильван Элиан послал в Крым легионеров. Не только для помощи — римляне фактически оккупировали Херсонес, поставив там гарнизон. Подчинили тавров и захватили Южный Берег Крыма. Попытались продвинуться и вглубь, однако в степной части полуострова скифско-роксоланское войско их побило и не дало зацепиться.
После Крыма Плавтий Сильван предпринял поход и за Дунай. В 56 г. он дошел до Днестра и присоединил к римским владениям Тирас. Город сдался без боя — после разгрома даками он то ли не смог, то ли не захотел сопротивляться. А 100 тыс. жителей Приднестровья с «князьями и царями» римляне угнали за Дунай и поселили в Мезии. Бастарны и сарматы, естественно, возмутились, и началась война. Плавтий Сильван занервничал и предпочел пойти на мировую. Отослал царям роксоланов и бастарнов их сыновей, попавших в плен к римлянам. Но все равно прежний союз не восстановился.
Тем более что в Риме правил полусумасшедший Нерон, в голову коего взбрели колоссальные завоевательные планы. Он задумал захватить весь регион севернее Кавказа, от Азовского до Каспийского морей, и образовать там новую провинцию — «Сарматию». В 68 г. начались приготовления к грандиозной «восточной экспедиции». В Египте и на Дунае сосредотачивались войска. Но едва легионы стали перебресывать с Дуная в Закавказье для вторжения на север, римлянам довелось «пожать плоды» экспедиций Плавтия Сильвана.
Девятитысячное войско роксоланов вторглось в Мезию. Как сообщают очевидцы, это была тяжелая панцирная конница, вооруженная длинными пиками и двуручными мечами. Тацит писал: «Вряд ли существует войско, способное устоять перед натиском их конных орд». И действительно, две римские когорты, посмевшие встать на их пути, были сметены одним ударом. Степняки беспрепятственно погуляли по провинции, вдоволь пограбили. Но на обратном пути их подстерег 3-й легион. Роксоланы двигались уже отягощенные большой добычей, да и погода помогла римлянам — шел дождь, таял снег. Копыта лошадей скользили в этом месиве. И атакой пехоты роксоланы были разбиты, понеся большие потери.
Более благоразумные советники Нерона остерегали его от северного похода — прикидывая, во что выльется большая война с роксоланами и аланами. Но при этом императоре благоразумие было не в чести. Приготовления шли полным ходом. И остановил их лишь переворот в Риме и смерть Нерона. Империю расколола затяжная смута, драки за власть. Чем воспользовались соседи. На Дунае последовали новые вторжения роксоланов, даков, языгов, в Закавказье стали вторгаться аланы. Попытались использовать момент и покоренные народы. Произошел переворот в Боспоре. Там появился некий Митридат VIII, сверг Одрисскую династию, заключил союз с сарматами и отважился на борьбу с Римом. Бурлила восстаниями и Иудея, здешние «зилоты»(кинжальщики) без разбору резали всех «чужаков». Но полководец Веспасиан разгромил евреев. Выиграл он и гражданскую войну, став императором. И направил на Иудею сына Тита. Тут-то и последовала расплата за распятие Христа. Иерусалим был взят, еврейский храм разрушен. Мятежную провинцию римляне покарали очень круто. Множество повстанцев перебили, сотни тысяч обратили в рабство.
Митридата VIII римляне тоже быстро победили и казнили вместе со сторонниками. А на трон Боспора Веспасиан в 71 г. возвел Рескупорида I из той же Одрисской династии. Нероновский поход на север он, разумеется, похоронил. Но аланские набеги продолжались. Поэтому император приказал римским контингентам, расквартированным в Грузии, выдвинуться на линию Кавказского хребта и перекрыть перевалы. Тревожной оставалась и граница на Дунае. Веспасиан и его преемник Тит кое-как поддерживали здесь порядок. Но решающее столкновение произошло, когда императором стал второй сын Веспасиана — глупый и садистски-жестокий Домициан.
В Дакии в это время престарелый царь Диупаней уступил власть своему племяннику Децебалу. Который, как писал Кассий Дион, «был для римлян достойным противником». Он проявил себя великолепным организатором и дипломатом. Усилил центральные структуры государства, подавил оппозицию племенной знати. Ввел в войсках римскую дисциплину, привлек в качестве инструкторов дезертиров и перебежчиков из римской армии. Установил связи с роксоланами, свевами, квадами, языгами, карпами — карпатскими славянами. Децебал пытался заключить союз и с Парфией, однако она была далеко, на море господствовал римский флот, и послов перехватывали по дороге.
В 85 г. даки начали масштабное вторжение на римскую территорию. Захватили Мезию. Части, размещенные здесь, были разгромлены, наместник Оппий Сабин погиб. Домициан сам выступил на войну, а непосредственное командование поручил префекту преторианцев Корнелию Фуску. После кровопролитных боев даки были отброшены за Дунай, и по этому поводу император в 86 г. справил пышный триумф. Предложение Децебала о мире Домициан отклонил. Повелел наступать в пределы Дакии. Но Фуск на перевале Ротен-Турм попал в засаду и был наголову разбит. Погиб сам, Децебалу достались все знамена, масса пленных и оружия.
В следующей кампании командование принял Тетий Юлиан и начал наступление с территории нынешней Сербии. Даки встретили его в ущелье Тапы у Железных ворот. Победу в сражении римляне приписали себе, но это ложь — они понесли такие потери, что дальнейшее наступление пришлось отменить. К тому же дипломатия Децебала дала свои плоды. Правда, маркоманы, свевы и языги, населявшие Моравию и Трансильванию, на стороне даков не выступили, но и римлян не поддержали, сохранили нейтралитет. Домициан счел это изменой союзников и решил отыграться на них. Послов языгов и свевов, явившихся к нему с объяснениями, он казнил и послал войско против этих народов. Чем, разумеется, толкнул их в противоположный лагерь.
Германцы и языги разбили и обратили в бегство направленные против них соединения, и теперь уже сами угрожали западному флангу римского фронта. И императору пришлось заключить с Децебалом позорный мир. Дакам обещали выплату ежегодной дани, возвращали трофеи и пленных. А Децебал в ответ обещал не трогать укреплений на Дунае. Причем император для сохранния реноме схитрил совсем уж по-детски — преподнес в подарок Децебалу диадему и как бы невзначай надел ее на царя. После чего объявил — дескать, тот принял корону из рук Домициана, а значит, признал себя вассалом. И по данному поводу император не постеснялся справить второй триумф.
В 92 г. Домициан попробовал реабилитироваться и совершил поход против дакских союзников — свевов, маркоманов, квадов и языгов. Но получил еще крепче. Языги окружили конницей 21-й легион и полностью уничтожили, перестреляли и перекололи длинными пиками. В итоге и этих противников император еле-еле сумел вытеснить с римской территории и замирился, ублажив их выплатой дани. Хотя теперь справлять триумф все же устыдился и ограничился поднесением «победного венка» Юпитеру Капитолийскому.
Возобновились боевые действия уже при другом императоре, Траяне, прекрасном полководце и государственном руководителе. Дипломатическими мерами ему удалось ослабить антиримскую коалицию, перетянуть на свою сторону языгов. Ив 101 г. он начал вторую войну с Дакией. Захватил укрепления Децебала в ущелье Железные ворота, выиграл сражение у Тапы. Но вмешались союзники Дакии. И в то время как римляне вторглись в нее с юго-запада, последовал ответный удар на другом фланге, в устье Дуная. Роксоланы и карпы вместе с даками атаковали в Нижней Мезии. Траяну пришлось отводить свое войско назад за Дунай и перебрасывать на участок прорыва. У Адамклисси произошло одно из самых жестоких сражений в этой войне. Которое римляне опять объявили выигранным. Но фактически оно завершилось вничью, с огромными жертвами с обеих сторон.
В 102 г. бои продолжились по всему фронту от Паннонии до Молдавии. Об их напряжении говорит тот факт, что римляне вынуждены были даже вывести гарнизоны из причерноморских городов, перебросив их в Дакию. И просили помощи солдатами-наемниками у царя Боспора, отдав за это под его юрисдикцию Херсонес. Войска Траяна одну за другой брали горные крепости, оборонявшиеся с крайним упорством. Измотались, несли урон. И к осени ни император, ни его полководцы не верили в успех. Но Дакия оказалась истощена сильнее римлян, ее силы были подорваны. И, к нежданной великой радости Траяна, Децебал вдруг запросил мира. Что ж, победители сразу воспрянули духом. И условия продиктовали жесткие — Дакии не вести самостоятельной внешней политики, уступить земли, которые были заняты римлянами, срыть крепости, выдать оружие и перебежчиков. Царю пришлось согласиться.
Но обе стороны понимали, что этот мир лишь временный, готовились к новой схватке. Римляне усиленно строили дороги, возвели большой каменный мост через Дунай. А даки укрыли от сдачи часть оружия, покупали и ковали новое, формировали армию. В 105 г. Рим начал дипломатические придирки, будто даки обидели его союзников языгов. Децебалу стало ясно, что враг ищет лишь предлог к войне. И он опять предпочел ударить первым.
Он хотел внезапным натиском выбить противника из оккупированных районов Дакии, занять и блокировать перевалы Железных Ворот. Но сыграли роль работы, произведенные римлянами, — по новым дорогам и мостам войска перебрасывались быстро, и вскоре против Децебала уже стояло 14 легионов.