Журнал снов Бретта Стинбарджера, запись от 21.08.77

Сон обозначил мою проблему лучше любого психотерапевта. Если жизнь — спуск с горы, то я ехал слишком тихо. Выбрав низкий «коэффи­циент ежедневного опыта», я сделал свой спуск безопасным, но скучным. Я должен был активировать горку, но не настолько, чтобы испугаться. Уровень 1,15 — скромная, достижимая задача — вот, что мне требова­лось. Простой образ горки прекрасно ухватил суть главной жизненной темы, с которой у меня возникли проблемы.

204 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА

Мой сон об автокатастрофе подсказал, что я понимал самоубийствен- ность своего поведения, даже хотя и пытался обосновать удержание проигрышной сделки.

МЕЧТЫ КАК ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ КОММУНИКАЦИИ

Возможно, посредством снов природа наделяет людей альтернативными состояниями, позволяющими творчески преобразовать склад ума. Сны редко снятся в нормальном состоянии ума; они гораздо более полны вы­мыслами и эмоциями, чем обычные мысли. Доступ к этим вымыслам и эмоциям может вызвать важную трансформацию — переход к новым способам мышления и ощущения.

Невероятно, однако, как много людей стремятся анализировать сны, а не заново переживать их в целях трансформации. Они исходят из того, что значение сна заключено в тексте, а не в опыте, в контек­сте. Чтобы понять сон, вы должны прожить его. Разговор об автомо­биле, съезжающем с дороги, гораздо менее эффективен, чем пережива­ние безумной попытки добраться до переднего сиденья и неизбежного столкновения с оградой.

Экспериенциальный психолог Элвин Марер в живой, творческой ма­нере предлагает клиентам активно входить в свои сны и повторно пере­живать их. Сон, считает он, менее важен своим содержанием, чем уси­ленным состоянием переживания, которое он предлагает. Марер нахо­дит, что, когда люди позволяют себе полностью погрузиться в мысли, чувства и действия сна, их восприятие изменяется. Происходит прорыв сквозь неприятные чувства и образы сна к новому, часто позитивному и объединяющему опьггу.

Вот пример. Шелли, трейдер на колебаниях, рассказала сон, в кото­ром она оказалась застигнутой с длинной позицией на падающем рынке. Видя во сне, как позиция с каждой минутой ухудшается, она буквально чувствовала, что истекает кровью. Впоследствии, по словам Шелли, она стала сильно колебаться при открытии позиций, опасаясь убытка.

Шелли попросили лечь на кровать и непрерывно колотить по ма­трацу, усиливая состояние переживания. После нескольких ударов ей ве­лели зрительно представить себе ухудшающуюся позицию и как можно громче кричать: «Я падаю! Я падаю!»

По мере того как Шелли погружалась в упражнение, ее спонтанные выкрики изменились. Вместо «Я падаю!» она стала вопить: «Я не могу остановить ее! Она не хочет останавливаться!» Затем: «Я не могу выйти! Я в ловушке! Она падает, а я не могу выйти!» Через одну-две минуты


Шелли вместо матраца стала бешено крушить невидимые стены, отча­янно пытаясь выбраться из безнадежной позиции.

Опустошенная, она скатилась с кровати и, задыхаясь, торжествующе прокричала: «Я на воле! Я свободна! Я вышла!» Ее ужас сменился все­объемлющим ощущением свободы, поскольку она избавилась от му­чительного положения на кровати. Отрабатывая упражнение, Шелли вспомнила болезненный эпизод из детства, когда ее дядя, играя с нею в домашнем плавательном бассейне, слишком долго задержал ее голову под водой. Не в силах выбраться на поверхность и умирая от страха, она почти потеряла сознание прежде, чем «игра» закончилась. Больше ни­когда к этому бассейну не подходила.

Воспроизведя сон — и эпизод в бассейне, — Шелли приобрела лич­ный опыт столкновения со своим худшим страхом и преодоления его. Марер находит, что, заставляя себя пройти через пиковое состояние сна или неприятного события, человек совершает качественное изменение в своем восприятии, открывая для себя новые способы мышления, ощу­щения и действия. Вместо того чтобы отталкивать негативные состоя­ния, клиенту рекомендуют прорваться через них и лишить их силы.

Один трейдер однажды рассказал мне, как его испугал сон, в котором он убегал от гнавшихся за ним темных, угрожающих типов. Он был убеж­ден, что они собирались убить его, и не мог избавиться от этого чувства даже после пробуждения. Позже выяснилось, что недавно он понес боль­шой убыток в торговле. На сознательном уровне трейдер утверждал, что «примирился» с этим опытом. Тем не менее признал, что страшный сон приснился ему немедленно после того торгового дня, когда он увеличил размер своей позиции сверх принятых им норм управления капиталом. Сон настоятельно подсказывал, что трейдер чувствовал себя намного бо­лее уязвимым, чем признавал. Вооруженный этой информацией, он смог на следующий день внимательнее следить за своей позицией и умень­шить свое присутствие на рынке до размера, позволявшего ему спать спокойно.

ПОВТОРЯЮЩИЕСЯ СНЫ: ТЕМЫ ЖИЗНИ

Если сны отражают преходящие темы вашей жизни, то повторяющиеся сны кодируют ваши постоянные темы жизни. Как и повторяющиеся темы на рынке, —скажем, относительно лучшие в течение нескольких месяцев результаты акций компаний с малой и средней капитализацией по срав­нению с их большими «сестрами», — эти доминирующие темы жизни часто создают у вас основу для самых важных и длительных изменений.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ПОГРЕБЕНН ЫЙ ЗАЖИВО! 207

прихожане услышали музыкальную шкатулку и вернули мальчика в мир живых.

С момента пробуждения мне было совершенно ясно значение сна.

Я разрывался между написанием скучного научного труда и созданием чего-то развлекательного и личного. «Заброс» книги на стопку пыль­ных сухих томов стал красивым образом того, что я должен был сде­лать. Сон подчеркнул важную эмоциональную реальность. Я, как глав­ный герой той песни, чувствовал себя похороненным заживо. Действи­тельно, в своей работе я похоронил ребенка — чувство удовольствия.

Я не смог бы преодолеть кризис, пока не откопал бы вздымающее ввысь чувство детского удовольствия, которое испытываешь, когда забиваешь мяч сверху или пишешь от души.

Этот сон был моим личным «поминальным воскресеньем». До самого конца работы над книгой я ни разу больше не испытал творческого кри­зиса. Вербальное рациональное «я» не могло понять, как писать книгу; но другая часть моего «я» знала это очень хорошо и передала сообщение в виде образа и песни.

ГИПНОЗ: ПУТЕШЕСТВИЕ К ДРУГИМ УМАМ

Пожалуй, самая драматическая форма, через которую могут прояв­ляться темы жизни, — это гипноз. Именно гипноз убедил Фрейда в су­ществовании подсознания. По-настоящему впечатляет, когда видишь, как люди могут в гипнотическом состоянии получить доступ к информа­ции, считающейся недоступной при нормальных обстоятельствах. Из­менения, сделанные с помощью гипноза, являются истинными транс­формациями.

Известный психотерапевт Мильтон Эриксон является признанным мастером гипнотического транса. Он использовал состояние транса для прерывания поведенческих моделей клиента и введения в них новых эле­ментов. Многие из его сеансов психотерапии сильно отличались от об­щепринятой разговорной психотерапии, которая обычно ассоциируется с психологическим консультированием. Эриксон, казалось, хорошо по­нимал, что нормальный разговор в нормальном состоянии ума не дает доступа к аспектам личности, определяющим ее нормальную идентич­ность. Только получив доступ к ненормальным областям в континууме сознания, как установил Эриксон, люди могут производить экстраорди­нарные изменения.

Джей Хейли в своей книге «Необычайная психотерапия» (Uncommon Therapy) описал некоторые инновационные методы, использовавшиеся

Интересно, что именно такой повторяющийся сон помог придать очер­тания данной книге. В прошлых версиях этого сна я умел летать и очень быстро перемещаться с места на место. Это позволяло мне оставаться вне досягаемости других, давая неописуемое чувство свободы. Во время написания книги, в самом начале процесса, я почувствовал, что застрял. К моему смятению, столкнулся с творческим кризисом. Когда задумался над этим, то понял, что разрывался на части. С одной стороны, хотел на­писать книгу, опирающуюся на солидную исследовательскую базу. Соз­дать труд, которым восхитятся мои коллеги по науке и трейдингу. С дру­гой стороны, хотел написать что-то более неформальное, намного более личное и понятное сообществу трейдеров. Результатом был ступор: сто­ило мне что-то написать в одном стиле, как вмешивался сидящий во мне критик и прерывал поток слов.

В один такой день я в очередной раз провел долгие часы перед ком­пьютером. В результате так и не создал ничего ценного, что могло бы оправдать потраченное время. Я был чрезвычайно расстроен.

Ночью снова летал во сне. Это был один из моих любимых снов, в ко­тором я летал, играя в баскетбол. Несколько игроков пытались блокиро­вать мой удар, но я перелетал их по пути к корзине. Паря в воздухе, вы­бирал время для спуска, чтобы вколотить мяч в корзину.

Однако как раз тогда, когда я находился на самом верху и собрался спускаться, заметил, что от мяча отстает внешний слой. Мяч стал обле­зать, как будто с него слетали листки бумаги. И пока я изо всех сил ста­рался удержать слои вместе и сохранить круглую форму, мяч превратился в книгу. Листы стали страницами, а я уже спускался, чтобы забросить мяч. Когда «забросил» книгу на стопку других книг (это были толстые библиотечные тома: верхний, в простой белой обложке, — книга по ми­нимизации налогов на имущество), раз за разом начал звучать отрывок из песни: «Хоп, хоп, всадник...»

Пожалуй, здесь требуется некоторое объяснение. Во время напи­сания книги я оказался вовлечен в процесс создания семейного тра­ста для целей минимизации налогов на имущество — задачу эту я по­считал необходимой, но скучной и отнимающей много времени. Не­мецкая фраза «Хоп, хоп, всадник» («Норре, Hoppe, Reiter») относится к игре, в которой ребенок сидит на коленях у родителя и подпрыгивает вверх и вниз, как будто едет верхом. Музыка, звучавшая во сне, была из припева песни немецкой группы Rammstein. Песня Spieluhr («Му­зыкальная шкатулка») рассказывает историю мальчика, похоронен­ного заживо вместе с его музыкальной шкатулкой. Когда над его мо­гилой подул зимний ветер, музыкальная шкатулка заиграла и сердце мальчика вновь забилось. В поминальное воскресенье (Totensonntag)

208 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА

Эриксоном. Он понял, что не обязательно запускать сложные индукции, чтобы создать гипнотическое состояние. На самом деле любая ситуация, которая может надежно зафиксировать внимание клиента, подходит, чтобы ввести элемент транса. Поэтому многие случаи Эриксона вклю­чали в себя элементы шока и неожиданности с целью полностью погло­тить внимание клиента. Хейли пересказал случай, когда к Эриксону об­ратились родители, отчаявшиеся заставить свою юную дочь перестать сосать большой палец. Эриксон согласился встретиться с девушкой при условии, что родители прекратят все формы своего воздействия на дочь.

Они не должны были обсуждать сосание пальца или каким-либо иным образом комментировать его.

Поскольку ничто другое не помогло, родители согласились. На отдель­ной встрече с их дочерью Эриксон занял другую позицию. Он симулировал негодование в связи с тем, что родители пытались заставить его изменить их дочь: «Кто они такие, чтобы говорить мне, что делать?» Это, конечно, привлекло внимание девушки. Кроме того, Эриксон сказал девушке, что ему непонятно, какого черта она сосала свой большой палец так деликатно, если хотела разозлить родителей. Чтобы по-настоящему свести их с ума, ей следовало сосать свой палец, производя как можно больше шума.

Девушка оказалась полностью завороженной словами Эриксона, осо­бенно его ругательствами. Как только она вошла в состояние повышен­ного внимания, он дал свои инструкции: девушка должна была каждый вечер садиться около отца и в течение 20 минут «громко и усердно сосать большой палец, раздражая его до самых печенок в течение самых долгих 20 минут, которые он когда-либо испытывал». Затем должна была по­дойти к матери и в течение 20 минут делать то же самое.

Девушка честно выполняла инструкции, а родители покорно воздер­живались от комментариев по поводу сосания и от других попыток пре­кратить его. После нескольких дней громкого и напряженного сосания большого пальца дочь стала терять интерес к нему. Она сосала палец все меньше и меньше, а затем и вовсе бросила это занятие, которое превра­тилось в поденную работу по дому, да еще и неблагодарную. На то чтобы избавиться от привычки, потребовалось всего несколько недель.

Эриксон видел, какой силой обладают состояния глубокой сосредото­ченности и внимания, и понимал, что они открывают людей для инфор­мационной обработки основательно и надолго. Полностью захватывая внимание человека своими неортодоксальными вмешательствами, он мог вызвать гипнотический транс, минуя обычный процесс индукции.

Изменения, на которые могли потребоваться месяцы или годы, ускоря­лись благодаря глубокому уровню обработки, связанному с состоянием внимательности.


Гипнотические процедуры могут быть особенно эффективными для помощи в индуцировании эмоциональных и поведенческих измене­ний в обход обычного сознательного сопротивления переменам. Одна из моих любимых индукций заключается в том, что я предлагаю клиенту усесться в кресле поуютнее и закрыть глаза. Прошу его вытянуть перед собой руки, раздвинув их примерно на два фута в стороны, ладонь к ла­дони. В то время как он дышит глубоко и медленно с закрытыми глазами, прошу его представить себе, что его руки медленно-медленно притяги­ваются друг к другу магнитами. Говорю, что по мере сближения рук кли­ент будет чувствовать себя все более и более расслабленным, более и бо­лее сосредоточенным. Когда руки наконец соприкоснутся, говорю я, вы почувствуете себя совершенно спокойно и непринужденно. Кроме того, всякий раз, когда проделаете это упражнение в будущем, войдете в та­кое же состояние спокойного сосредоточения.

Это удобное упражнение, потому что им можно легко заниматься дома, используя или самовнушение (говоря себе, что почувствуете по­кой, когда ваши руки соединятся), или аудиозапись. После достаточного количества репетиций движение рук начинает ассоциироваться с состо­янием сосредоточенного самоконтроля, позволяя вам входить в это со­стояние, просто закрыв глаза, сделав несколько глубоких вдохов и выдо­хов и сведя руки вместе.

Трейдер по имени Эл, с которым я работал, открыл, как гипноз может действовать в составе рабочего репертуара. Посетив семинар по трей­дингу, он узнал новую технику входа. Обратное тестирование показывало хорошие результаты при условии строгого управления капиталом. Основ­ная идея состояла в том, чтобы трейдер находил краткосрочные откаты на малом объеме на рынках, двигающихся в восходящем тренде на ра­стущей волатильности. Эти откаты становились точками входа на рынок с высоким моментумом. (Был, конечно, риск разворота на рынке с осо­бенно высокой волатильностью; отсюда необходимость внимания к сто­пам.) В психологическом отношении Эл нашел эту модель трудной для торговли, поскольку она требовала выхода на рынок, который уже за­метно продвинулся вверх. Он чувствовал себя более удобно, пытаясь по­купать минимумы и продавать максимумы, что требовало умения их уга­дывать, а его у Эла, как и у большинства трейдеров, не хватало.

Мы включили в модель торговли упражнение с намагниченными ру­ками, заставив Эла дышать глубоко и медленно с закрытыми глазами. Он сдвигал свои руки все ближе и ближе, как будто их притягивали маг­ниты, и все время представлял себе модель, по которой он должен бу­дет торговать. Когда его руки сошлись вместе, а пальцы соприкоснулись, я сказал, что при размещении сделки по правилам системы он будет чув-

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ПОГРЕБЕННЫЙ ЗАЖИВО! 211

тике, идущем против него, и его терзал бы рой страшных, негативных мыслей, невольно программируя ум самыми разрушительными сце­нариями и сообщениями. Фактически Эл осуществлял бы эффектив­ную психотерапию наоборот — изменив свое эмоциональное состо­яние и затем повторяя мысли, чувства и поведение, ассоциируемые с плохими результатами!

Это — главный психологический источник неудач на рынках: трей­деры больше всего открыты для изменений (наиболее восприимчивы к усвоению своего опыта), когда полностью погружены в рынки. И они склонны погружаться глубже всего, когда проигрывают. Если позиция перемещается в их пользу, трейдеры могут позволить себе отступить в сторону, а сделке — развиваться самостоятельно. Но если позиция пе­ремещается против них, то будут в соответствии с человеческой приро­дой — а она ощущает потребность в ощутимом контроле — вплотную от­слеживать рынок и обращать внимание на каждый тик в поисках призна­ков разворота и надеясь, надеясь...

Эл добился успеха, потому что использовал описанное упражнение, чтобы стать как можно сосредоточеннее и внимательнее, когда пра­вильно вел себя на рынке. Эта практика укрепила выигрышные модели торговли. Если бы он не осуществлял надлежащего управления капита­лом, то, скорее всего, укрепил бы мысли и поведение, связанные с не­удачей. Трейдеры привыкли считать управление капиталом необхо­димым (хотя и несколько прозаическим) инструментом для сохране­ния денег на своих счетах. Но управление капиталом — не менее важ­ный инструмент для совершенствования психологического мастер­ства. Если вы хотите привыкнуть к успеху, вам необходимо испыты­вать успех. С эмоциональной точки зрения вы не можете позволить себе находиться в очень возбужденном и сосредоточенном состоянии, когда терпите неудачу.

Поэтому дисциплинированно закрытая по стопу сделка не является неудачей. Она может фактически усилить ваше чувство контроля и ма­стерства. Один из лучших советов, которые я получил, будучи начинаю­щим трейдером, состоял в том, чтобы переносить стопы на цену входа, как только сделка решительно переместится в мою пользу. Самыми эмо­ционально разрушительными сделками являются те, в которых вы, не ре­ализовав бумажную прибыль, в конечном счете несете фактический убы­ток. Получается неудача дуплетом: неумение взять прибыль и неуме­ние ограничить убыток. Это также наиболее тяжелые в эмоциональном плане сделки. Перемещая стопы на безубыточность, как только уходите вперед, вы сразу же приобретаете чувство уверенности в отношении этой сделки — «уж на ней-то я ничего не потеряю».

ствовать себя спокойно и уверенно. После нескольких тестов с использо­ванием исторических графиков Эл здорово наловчился находить эти мо­дели и входить в состояние спокойной концентрации, вытягивая перед собой руки и сводя их вместе.

Его прорыв случился всего несколько дней спустя. Эл сидел перед мо­нитором, когда акция, за которой он наблюдал, притормозила после утреннего рывка вверх. Пауза на малом объеме, наставшая в начале дня после восходящего разрыва на открытии, могла вызвать срабатывание его системы. Ни о чем даже не думая, Эл внимательно следил за акцией, соединив кончики пальцев в позе молитвы. Это было то самое самовну­шение, которое он репетировал, а теперь применял в реальном времени. По словам Эла, он сохранял необычную ясность мышления при размеще­нии этой сделки — и почти не испытывал эмоций. Он научился создавать свое собственное изменение, прикрепив торговую систему к новому фи­зическому, эмоциональному и когнитивному состоянию.

Если бы наблюдатели находились в торговом зале вместе с Элом, они заметили бы маркеры того же типа, что психотерапевты наблю­дают у себя на приемах: изменения в дыхании, физических движениях и эмоциональном тоне, показывающие переход к состоянию спокойной сосредоточенности. Кроме того, наблюдатели, вероятно, заметили бы, что такие изменения предшествуют лучшим сделкам Эла, тогда как сделки, размещенные при большей физической и эмоциональной не­стабильности, дают худшие результаты. Когда Эл смог активировать своего «внутреннего наблюдателя» и контролировать изменения сво­его состояния в течение торгового дня, он начал по-настоящему тор­говать с кушетки.

Отметьте, разумеется, что использование Элом психологической тех­ники было бы напрасно, не имей он действенного и проверенного ме­тода торговли. Нет никакого смысла учиться быть спокойным и собран­ным, если размещать сделки, которые не имеют реальных шансов. Тор­говля с кушетки не дает вам права работать спустя рукава. Эмоциональ­ные методы позволяют вам последовательно реализовывать хорошие идеи. Но они не заменяют сами идеи.

И в самом деле, представьте себе, как убыточно было бы для Эла торговать по плохой системе. Предположим, он запустил свои торго­вые идеи, но не подключил к ним никакого управления капиталом. Убытки, связанные со случайными разворотами на высокой вола­тильности, опустошили бы его портфель. Хуже того, Эл находился бы в наиболее чувствительном состоянии эмоционального восприятия в то время, когда его система подводила бы его. Он сидел бы перед монитором эмоционально заряженный, сосредоточенный на каждом

212 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА

Это ощущение, достойное закрепления, — чувство удовлетворенно­сти, которое со временем становится маркером успешной торговли.

ТРАНС НА ХОДУ: СНЫ НАЯВУ

Люди привыкли думать о гипнотических состояниях как о чем-то не­обычном, происходящем только в ответ на действия профессионального гипнотизера. В действительности, однако, они довольно часто входят и выходят из состояния транса в течение любого самого обычного дня по мере прибывания и убывания уровня их самоосознания.

Дневные мечты, или сны наяву, являются одним из наиболее часто встречающихся ежедневных состояний транса, когда ваш образно мыс­лящий невербальный ум на какое-то время получает контроль и начи­нает передавать вам свои коммуникации. Мечты принято считать без­вредными фантазиями или пустой тратой времени. Однако, если вы бу­дете относиться к мечтам как к коммуникациям, вам будет легче понять их смысл и значение.

Мечты отражают ваши неудовлетворенные потребности. Если вы не можете удовлетворить свои потребности в данный момент — и осо­бенно если эти потребности неотложны, — вы попытаетесь найти выход в мечтах.

Сяо, молодой человек из азиатской семьи, обратился ко мне за помо­щью, столкнувшись с трудностями межкультурного общения. Он жил в Соединенных Штатах с юных лет, но все равно говорил дома на родном языке и следовал традициям своей родины. У него дома гнев редко нахо­дил непосредственное выражение, особенно по отношению к старшим. Причина, по которой ко мне пришел Сяо, заключалась в том, что его бес­покоили навязчивые идеи. Он подолгу воображал различные сценарии, в которых возражал своим профессорам, ругался с ними и т.д. Это очень его беспокоило, поскольку он не мог понять, почему продолжает думать о таком недопустимом и непрофессиональном поведении.

Оказалось, что во время врачебной практики с Сяо плохо обошелся один из ординаторов. Этот ординатор бросил презрительное замечание об «иностранных лекарях» и предположил, что у Сяо будут проблемы с практикой, потому что он не сможет общаться с пациентами-амери- канцами. Сяо знал, что это не так, но не сумел ответить ординатору. Вы­ражать гнев в прямой форме было недопустимо, поэтому он сделал это косвенным образом — через мечты! Как только Сяо понял, что мечты выполняли ценную функцию разрядки, он смог принимать их с большей легкостью и без беспокойства.


Я часто советую трейдерам вести дневник своих фантазий для того, чтобы знать о своих неудовлетворенных потребностях. Подобно Сяо, многие трейдеры находят, что их мечты отражают оставшиеся без от­вета чувства и импульсы, которые могут легко отвлекать внимание и рас­сеивать концентрацию.

Некоторые из самых интересных фантазий, происходящих во время торговли, следуют за выигрышными сделками. Вспомним исследова­ние Одина о самонадеянности трейдеров. Проходя период побед, они склонны торговать чаще и впоследствии отстают от рынка. Исследова­ние поведения в области финансов, проведенное в Великобритании под руководством Марка Фентона-О’Криви, утверждает, что многие трей­деры испытывают иллюзию контроля и в этом состоянии верят, что могут предсказывать даже случайные события. Такая иллюзия вполне может провоцировать большинство вспышек чрезмерной самоуверен­ности трейдеров. Мечты о славе, невероятном богатстве, известности и т.п. красноречивее всяких слов говорят о необходимости перепрове­рять такое ощущение контроля. Некоторые из этих фантазий являются просто выдуманными сценариями поведения рынка — как он пробьет сопротивление и взлетит к новым максимумам или опустится ниже предшествующих минимумов. Очень часто эти фантазии рассматри­ваются в целях самоуспокоения, позволяя трейдерам чувствовать себя лучше в отношении своих позиций. Это говорит о том, как им нужно, чтобы сделка удалась.

К сожалению, такие фантазии могут превратиться в смирительную ру­башку. Как только вы замыкаетесь в выдуманном сценарии, становится трудно проявлять достаточную гибкость восприятия и мышления, чтобы суметь увидеть на рынках значимые маркеры. Это особенно гибельно, когда выдуманный сценарий предусматривает долгосрочное движение рынка. Трейдер начинает использовать сценарий, чтобы обосновывать удержание проигрышных позиций и несоблюдение стопов. С каждым неподтверждающим действием рынка тревога растет, а с ней и потреб­ность в защите фантазии.

Я знал нескольких трейдеров, которые большую часть 1990-х гг. не могли признать, что рынок находится в бычьем тренде, предпочи­тая верить отдельным экономическим событиям, указывавшим на гря­дущий крах. Они все до единого пропустили минимумы рынка в 1980-х и 1990-х гг. и хотели оправдать свои ошибки. Тратили массу времени, мечтая о приближающемся экономическом коллапсе и о том, как они фантастически заработают на нем. Их торговля больше не опиралась на действительность; она полностью базировалась на их эмоциональ­ной потребности доказать свою правоту.

Позже, в первые годы нового тысячелетия, роли поменялись, и мно­гие трейдеры, с которыми я переписывался, не могли поверить, что ак­ции Nasdaq нескоро вернутся к дням славы. Люди, бросившие работу, чтобы полностью посвятить себя трейдингу, оказались в состоянии вну­треннего конфликта: они не могли примириться с фактом, что вложи­лись в рынок, который достиг максимума. Решение проблемы они ви­дели в том, чтобы игнорировать очевидное и тешить себя фантазиями о возвращении рынков на прежние уровни.

Когда вы начнете торговать сознательно, появление фантазий может стать одним из торговых маркеров, указывающих, что вы в данный мо­мент обращаете больше внимания на неудовлетворенные потребности, чем на рынки.

Недавно и меня охватили мечты о том, какую огромную прибыль я по­лучу от короткой позиции в акциях S&P. Сделка показывала солидную прибыль, и я, собственно, предсказал это движение многим своим колле­гам по трейдингу накануне открытия рынка. Я заметил, однако, что пере­стал следить за экраном и уже не так интенсивно просматриваю данные. Я больше не был в зоне и принялся грезить об успехе. Осознание этого побудило меня взять деньги со стола прежде, чем я мог их потерять, и за­няться восстановлением своего равновесия. Мои фантазии стали важ­ным маркером, позволившим мне переключить передачу.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ваши ум и тело всегда общаются, даже когда вы молчите. Течение ваших мыслей, жестов, поз, действий, оттенков голоса, снов и фантазий создает поток информации, раскрывающей восприятие вами событий. Поэтому трейдер всегда настроен на две стороны, повернувшись одним глазом и ухом к рыночным данным, а другим глазом и ухом — к потоку личных впечатлений. Оба набора данных заключают в себе модели, которые слу­жат маркерами изменений. Эти маркеры являются потенциальной ин­формацией, скрывающейся среди помех, — сигналами, которые трейдер может использовать для принятия торговых решений.

С помощью простого примера проиллюстрируем взаимодействие объ­ективных и субъективных данных в трейдинге. Некоторое время назад рынок фьючерсов S&P испытал сильный отскок после резкого снижения. Во время этого отскока я заметил, что чувствую сильную уверенность в том, что рынок готов для дальнейшего снижения. Я не мог точно опре­делить источник этого чувства, хотя знал, что он как-то связан с нехват­кой роста энергии по сравнению с предшествующим снижением. Однако


 


ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ПОГРЕБЕННЫЙ ЗАЖИВО! 215 214 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА


 


я понимал, что это интуитивное ощущение не вызывалось просто надеж­дой на то, что рынок пойдет вниз. Причем у меня не было на рынке ни­какой позиции, как не было и вообще никакого желания торговать в тот день, будь то на длинной или на короткой стороне.

Я воспользовался этим случаем, чтобы тщательнее изучить поведение рынка во время отскока. И сразу же заметил, что самое низкое значение TICK, достигнутое рынком за предыдущие 10 часов, составило приблизи­тельно -230. Это показалось мне необычным, и я предположил, что это мог быть краткосрочный сигнал перекупленности, отсюда и мое ощуще­ние уязвимости рынка.

Затем я просмотрел исторические данные и нашел, что несколько са­мых недавних краткосрочных вершин рынка также следовали этой мо­дели: минимальное 10-часовое значение TICK больше, чем -300. Я бы­стро послал по электронной почте информацию об этом наблюдении не­скольким коллегам, двое из которых подтвердили мою гипотезу досто­верными данными. Вооруженная этой информацией, наша небольшая группа провела успешный торговый день, сыграв на двузначном сниже­нии фьючерсов S&P.

Думаю, этот пример бросает вызов обычному делению между «произ­вольной» и «системной» торговлей, а также поляризации интуитивных и количественных методов. Недавно на Spec List разгорелись дебаты от­носительно достоинств и недостатков технического анализа и «бухгал­терии». Такие дебаты, боюсь, упускают из виду смысл открытия в науке.

Как видно из моего торгового примера, субъективный опыт нередко вдохновляет гипотезу. Мое предположение о слабости рынка началось с чувства, к которому добавился описательный анализ изменения цены и значений TICK. После создания этой качественной гипотезы статисти­ческая работа с историческими данными помогла определить, была ли гипотеза обоснованной — вела ли наблюдаемая закономерность к ре­зультатам, которые можно было посчитать произвольными, или они были действительно закономерными.

Технический анализ — удобный описательный язык для создания ры­ночных гипотез, так же и язык психологии помогает в передаче субъек­тивного опыта. Если вы ищете на рынках маркеры, то их картина для вас действительно будет стоить тысячи слов, ведь она учитывает тонкости, недоступные обычному языку. Графики и модели индикаторов техниче­ского анализа могут, как рентген, отображать структуру рынка и ощуще­ние адекватности или неадекватности этой структуры.

Но технический анализ как рентген является обычно лишь началом диагноза, а не конечной его точкой. Рентгенология может найти опу­холь, но только изучение анализа крови или цитологический анализ биопсии определят окончательно, является ли опухоль злокачественной. Так и графики технического анализа могут выявить необычную модель рынка. Необходимо, однако, формальное тестирование, чтобы опреде­лить, содержит ли данная модель информацию о будущем.

Маркеры — как рынков, так и трейдеров—рождают гипотезы. Успеш­ный трейдер проявляет по отношению к этим гипотезам одновременно и открытость, и достаточный скептицизм, чтобы требовать их обоснова­ния. Лучший трейдинг — это искусство, поднятое до уровня науки.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ТРАНС-ФОРМАЦИЯ МЫШЛЕНИЯ

Устойчивое внимание создает устойчивое намерение.

Субъективный опыт, как мы видели, может как портить торговлю, так и служить богатым источником рыночных гипотез. Извлечение ин­формации из неразберихи нашего личного опыта мало чем отличается от аналогичного процесса в исследовании рынков.

В этой главе мы более глубоко изучим субъективный опыт, основыва­ясь на нашей ключевой концепции множественных умов. Если, как ут­верждает научно-финансовая литература, рынки относительно эффек­тивны, то способность обрабатывать рыночные события по-новому мо­жет быть важным аспектом поиска перспективных возможностей для торговли. Такие новые способы обработки могут включать в себя ис­пользование все более сложных математических инструментов; это не­избежно при поиске данных. Другим новым средством может стать улуч­шение обработки информации самим трейдером. Учась обрабатывать рыночную информацию по-новому, мы можем продуктивнее генериро­вать перспективные торговые гипотезы.

ШКАЛА НАСТРОЙКИ СОЗНАНИЯ

Предположим, что ваш ум является приемником, как радио в автомо­биле. У этого приемника есть шкала настройки с нанесенным на ней ди­апазоном частот. Разные частоты соответствуют сигналам разных радио­станций. Некоторые из этих сигналов сильнее, другие слабее. Некото­рые станции передают новости; другие крутят рок-музыку, или кантри, или религиозные радиопередачи. У каждой частоты есть свое содержа­ние и свой собственный отличительный звук и стиль. В обычный день вы проводите большую часть времени, слушая одну-две любимые стан­ции. Собственно говоря, можете сидеть на этих частотах так долго, что

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ТРАНС-ФОРМАЦИЯ МЫШЛЕНИЯ 21?

что обычные состояния сознания не могут поддерживать такие уровни активности, которые возникают вследствие изменений, происходящих, когда человек с усилием перемещается от одного места на панели на­стройки к другому.

Это феномен второго дыхания, который я обнаружил, используя ме­тоды, основанные на медитации. Вспомните, когда я садился совершенно неподвижно в абсолютно тихой комнате и сосредоточивал все свое вни­мание на каком-то предмете, мне очень быстро становилось скучно и бес­покойно. Я неизменно испытывал побуждение позволить своим мыслям блуждать, телу — ерзать и вообще прервать упражнение. Если, однако, не уступал этому побуждению, происходила удивительная трансформация.

Я внезапно попадал в новое место на панели настройки сознания. Я больше не скучал и не чувствовал себя беспокойно. Более того, мне требовалось усилие, чтобы выйти из этого нового, необычно приятного состояния.

Кроме того, находясь в этом новом состоянии, я думал и чувствовал совершенно иначе. Проблемы, которые казались непреодолимыми, вне­запно стали совсем незначительными. Рыночные модели, ранее усколь­завшие от меня, стали выпуклыми, как барельеф. Все выглядело так, будто я сменил очки — как в эксперименте Фредрика Шиффера.

Гурджиев однажды написал, что усилия — это деньги, которые пла­тятся за саморазвитие. Анализ Уилсона и мой личный опыт подтверждают это заключение. Сконцентрированные усилия перемещают индивидуума вдоль шкалы настройки ума. Самореализующиеся люди настолько при­выкли быть погруженными в работу, — достигая статуса, который пси­холог Михай Чиксентмихайи назвал состоянием потока, — что обычно функционируют с очень высокой производительностью, наслаждаясь вер­шинным опытом, раскрывающимся усиленному воображению.

Удивительное открытие Милтона Эриксона, описанное Джеем Хейли, показало, что даже, видимо, небольшие вмешательства могут суще­ственно перемещать людей по панели настройки сознания, позволяя им воспринимать себя и свои проблемы совершенно по-иному. Вспоминаю одну пару, много лет назад обратившуюся ко мне за психологической консультацией, будучи на грани развода. Супруги часто ссорились, не­редко из-за банальных проблем. Усилия прекратить эти ссоры были не­удачны. Их проблемы досаждали им тем более, что их дети уже поки­нули родительский дом и супругам следовало начать наслаждаться дол­гожданным золотым временем.

Действуя в духе Эриксона, я назначил им две задачи:

1. Пара должна была запланировать длительный совместный отпуск. Они давным-давно забросили планы путешествий из-за заботы о детях, и я указал им, что пришло время стереть пыль с этих планов. Имелось

забудете про остальную часть шкалы и пропустите то, что могли бы пой­мать там. Вместо этого бесконечно слушаете одну и ту же музыку, одних и тех же дикторов, одну и ту же рекламу.

Большинство людей используют относительно узкую полосу шкалы настройки сознания. Изменения в эффективной психотерапии, о кото­рых я упоминал, представляют те случаи, когда человек перемещается от комфорта — и ограничений — в одном месте на шкале настройки к но­вой частоте. Цель психологического консультирования состоит в том, чтобы научить людей крутить ручки, которые переносят их с одной ча­стоты на другую. Когда вы застреваете на какой-то частоте, совсем легко забыть о существовании самой ручки.

Современный философ-экзистенциалист Колин Уилсон ярко описывает эту дилемму в своей книге «Новые пути в психологии» (New Pathways in Psychology). Уилсон указывает, что природа наделила людей очень важ­ным адаптивным качеством — способностью заучивать новые модели по­ведения настолько хорошо, что они могут выполняться автоматически, без сознательного усилия. Например, когда вы учились водить машину, вам приходилось расходовать на эту задачу значительную умственную энер­гию: вспоминать, где находится каждая педаль и как она действует, сле­дить за встречным движением, оставаться в центре полосы движения. С по­следующей практикой эти действия стали автоматическими, позволяя вам переключать внимание на другие дела, например разговаривать за рулем.

Эта способность автоматизировать сложное поведение эволюционно адаптивна. Если бы каждое из наших действий требовало усиленной кон­центрации, мы бы стали быстро уставать. Как только те или иные дей­ствия становятся привычными, вы освобождаетесь, чтобы направить ре­сурсы на приобретение новых поведенческих моделей, все время расши­ряя свой репертуар.

Однако, как указывал Уилсон, способность действовать автоматиче­ски достается немалой ценой. Большую часть своей жизни вы проводите на автопилоте, не вполне осознавая, что делаете и почему. Это то самое состояние сна, которое описал Георгий Иванович Гурджиев. Вы автома­тически общаетесь с друзьями и членами семьи, автоматически едете на работу, автоматически выполняете домашние дела. Фактически боль­шую часть дня действуете, как робот: застреваете в узкой полосе диапа­зона сознания, не видя того, что лежит по сторонам.

Абрахам Маслоу, психолог-первопроходец, изучал вершинный опыт — те моменты, когда люди чувствуют себя наиболее живыми и здоровыми. Он нашел, что необычно творческие и производительные люди, кото­рых он назвал «самореализующимися», проводят в состоянии вершин­ного опыта необычно большую часть своего времени. Уилсон заметил,

220 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА

в виду, что они должны были заняться планированием маршрута по­ездки совместно и подробно, перебирая каждый пункт программы, вы­бирая для посещения самые интересные места, лучшие гостиницы, вы­годные проездные тарифы и т. д. Я отметил, что как люди они уникальны и имеют различные приоритеты, поэтому, естественно, у них будут раз­ные предпочтения по пунктам маршрута, жилью и т.д. Это, вероятно, приведет к большему, а не меньшему количеству споров. Из этой ситуа­ции вытекала вторая задача.

2. Всякий раз, начиная спорить, они не должны были пытаться пре­кратить разногласия. Наоборот, должны были спорить так можно горя­чее. Однако при этом вести все споры в шкафу для верхней одежды, стоя на одной ноге. Это должно было стать их местом и способом ведения споров. Они ни при каких обстоятельствах не должны были спорить вне шкафа или стоя на обеих ногах.

Несмотря на некоторый скептицизм, супруги подчинились. К их удив­лению, они получили удовольствие от процесса приобретения книг о пу­тешествиях, фантазирования о поездках и планирования. И им потребо­валось всего два-три спора в шкафу, чтобы прочувствовать полнейшую глупость ситуации. Очень трудно выражать негодование и защищаться, стоя в дурацкой позе в абсурдном месте. Во время последнего спора они не выдержали и рассмеялись. Они чувствовали себя крайне глупо, зале­зая в шкаф, вставая на одну ногу и выкрикивая свои доводы.

Хотя техника Эриксона кажется немного странной, она имеет нор­мальный психологический смысл. Супруги думали, что причин для спо­ров у них не было, потому что детей в доме не стало и теперь можно де­лать все что хочешь. Дело, однако, обстояло с точностью до наоборот. Раньше они тратили на детей так много времени, что больше им почти не о чем было говорить. Они не могли избавиться от споров, потому что даже скверные коммуникации между ними были лучше, чем никакие.

Установив взаимодействие, направленное на достижение общей цели, и создав абсурдный контекст для споров, супруги на личном опыте уз­нали, что могут проводить время в компании друг друга, не тратя его на дрязги. Кроме того, изменение контекста для споров — стояние в шкафу на одной ноге — позволило каждому участнику переживать раз­ногласия в совсем другом месте эмоциональной шкалы. Споры в нема­лой степени были частью программирования на общей частоте их при­емников. Перейдя на другую станцию, пара смогла получить доступ к но­вому программированию.

Изменение контекста является одним из самых простых и вместе с тем наиболее эффективных способов перемещения по миру внутреннего вое-


приятия. Большинство людей используют различные состояния ума в за­висимости от контекста, в котором находятся. Между собой супруги, как правило, используют одно умонастроение; на работе они могут быть в другом. Положение человека на панели настройки сознания в значи­тельной степени является адаптацией к контексту, в котором он нахо­дится. Изменяя контексты, люди могут брать под контроль свои физиче­ские, эмоциональные и когнитивные состояния.

Трейдер по имени Эрик, с которым я переписывался по электронной почте, сообщил мне о странном явлении. У него было две торговые стан­ции, одна дома, а другая в офисе. Будучи полностью занятым на работе, не связанной с рынками, он разрабатывал механические торговые си­стемы, которые позволяли ему открывать позиции вблизи закрытия пре­дыдущего дня и держать их в течение определенных периодов времени. Так он зарабатывал на торговле без необходимости постоянно следить за рынком.

К удивлению Эрика, начав изучать выписки со своего счета, он нашел, что результаты его торговли в офисе были намного лучше, чем дома. Это было совершенно неожиданно, потому что он использовал одни и те же системы и открывал однотипные сделки с теми же самыми акциями. Од­нако, тщательно изучив сделки, Эрик нашел, что дома он более откло­нялся от системы, нередко опережая сигналы вместо того, чтобы следо­вать за ними.

Я сказал Эрику, что, возможно, дома его отвлекали и это мешало его дисциплине и результатам. Он ответил, что все было наоборот. Когда он во время торгового дня находился дома, его жена была на работе, а дети в школе, и его практически ничто не отвлекало. В таком случае домаш­ние результаты должны были быть скорее выше.

Совершенно сбитый с толку, я попросил, чтобы Эрик позвонил мне и как можно более подробно рассказал о последних двух сделках, про­веденных из дома: какие он использовал стратегии входа, как менялся курс акций, какое у него было настроение при размещении сделок, что он думал и чувствовал по мере развития сделок и т.д. Все казалось совер­шенно нормальным до тех пор, пока Эрик не упомянул, что время от вре­мени он вставал с места и прогуливался вокруг дома, притом что сделка была открыта.

Я спросил Эрика, бродит ли он обычно по офису после исполнения сделки. Он ответил отрицательно. Когда я спросил почему, он рассмеялся и сказал: «О, все дело в проклятом стуле у меня дома. У меня от него спина болит. Приходится вставать и растягиваться, иначе в конце дня я буду чувствовать себя так, как будто меня узлом завязали». А в офисе, как ока­залось, у Эрика было чрезвычайно удобное ортопедическое кресло.

Я расспросил Эрика о других периодах его жизни, когда ему прихо­дилось испытывать боли в спине или подобные неприятные состоя­ния. Он быстро вспомнил трудное время, когда, будучи учеником на­чальной школы, несколько месяцев провалялся в кровати из-за серьез­ной травмы. Его велосипед зацепил автомобиль, выезжавший на дорогу, и Эрик на большой скорости упал на землю. Он постоянно испытывал боль, а чтобы сломанные кости срослись, потребовалось наложить гипс в нескольких местах. Ему не давали играть сдрузьями и посещать школу, и он в то время чувствовал себя очень одиноко.

Я попросил Эрика выполнить простой эксперимент. Он должен был поменять стулья, принеся домашний стул в офис, а офисное кресло — к домашнему компьютеру. Эрик снова рассмеялся и отказался, говоря, что ему нужно ортопедическое кресло на работе, потому что он очень много времени проводит за своим столом. Но предложил, однако, ку­пить такое же кресло для дома, заметив, что это давно пора было сде­лать.

Несколько недель спустя Эрик позвонил мне и сообщил, что экспери­мент прошел успешно. Его домашняя торговля шла хорошо. Он добросо­вестно следовал своим торговым сигналам, сообщил он несколько зага­дочно, и делал деньги. Я объяснил Эрику, что это имело смысл. Когда он дома чувствовал приступ боли в спине, то активировал очень сильные, эмоционально болезненные и вредные воспоминания о том несчастном случае из детства. Он больше не торговал с кушетки, наблюдая себя и ры­нок с нейтральной позиции. Вместо этого погружался в некоторое, от­нюдь не нейтральное, место на своей карте воспоминаний. Простого изменения контекста — где и как он сидел — было достаточно, чтобы переместить его по шкале сознания и получить совершенно другие ре­зультаты торговли.

ИЗМЕНЕНИЕ ПОВЕДЕНИЯ ПУТЕМ ИЗМЕНЕНИЯ КОНТЕКСТА

Найдите контекст, который поддерживает проблемную поведенческую модель, и измените этот контекст. Это простая формула, используемая психотерапевтами в традициях Эриксона. Удивительно, но даже пожиз­ненные, чрезвычайно укоренившиеся модели могут быть изменены с по­мощью правильных изменений контекста.

Спустя несколько месяцев после того, как я начал работать в меди­цинском центре в Сиракузах (штат Нью-Йорк), мне позвонила дирек­тор программы профессий здравоохранения. Проблема у нее возникла


 


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ТРАНС-ФОРМАЦИЯ МЫШЛЕНИЯ 223 224 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА


 


в связи с поступлением нескольких жалоб на расовые трения среди но­вичков: во время занятий, требовавших совместных усилий, белые сту­денты избегали работать с чернокожими студентами. Очевидный под­текст заключался в том, что чернокожие студенты были якобы менее ква­лифицированны и способны, чем их белые коллеги, поэтому могли лишь тормозить группу.

Эта тенденция к изоляции проявлялась также и на уровне общения в классе. Белые и черные студенты сидели обособленными группами и редко общались. Каждый считал, что другая группа получает неспра­ведливые преимущества; негодование нарастало. Чтобы уменьшить на­пряженность, директор попросила меня поговорить со студентами о ра­сизме. Она хотела, чтобы я побудил группировки к сотрудничеству.

Как вы, конечно, уже догадались, я очень сомневаюсь в способности таких разговоров произвести серьезные и длительные изменения в от­ношениях и поведении. Лекция на заданную тему, где я говорю, а сту­денты сидят и пассивно слушают, не сделала бы ничего, чтобы помочь им начать воспринимать друг друга по-новому. Действительно, они про­должали бы воспринимать мир так, как привыкли, поскольку действо­вали бы в привычном для себя студенческом контексте.

Я согласился на эту беседу, но с одним ключевым условием. Дирек­триса должна была позволить мне устроить для группы тест по содержа­нию лекции и засчитать его как важную часть программы всего семе­стра. Она с готовностью согласилась.

Прежде чем начать читать классу лекцию, я рассказал о двух измене­ниях в основных правилах: 1) после окончания лекции по ее материалу будет проведен тест; 2) отметка за тест будет засчитана как полный экза­менационный балл для включения в итоговый средний балл за семестр. Затем небрежно добавил:

— О да. Совсем забыл. Мы изменим и правила оценки. Самый низ­кий балл, набранный одним из студентов, и будет тем баллом, который получат все. — Класс застонал, и я быстро добавил: — Но вам разреша­ется помогать друг другу и обмениваться ответами. Мы сделаем это груп­повым тестом. Если вы будете сравнивать свои ответы, это не будет счи­таться списыванием.

Лекция шла, как обычно, и студенты покорно писали конспекты. В конце лекции я объявил, что у них 20 минут на то, чтобы просмотреть информацию, прежде чем браться за тест.

В течение нескольких мгновений никто не двигался. Они не знали, как учиться группой. Это было совершенно новым контекстом для теста.

Затем почти одновременно студенты задвигались на своих местах и начали лихорадочно проверять ответы. Белые студенты сидели с чер­ными студентами и наоборот. Никто не хотел стать тем, кто получит са­мый низкий балл и утянет за собой всю группу. В конце упражнения все достигли 100%-ного результата. Они преуспели как группа благодаря сотрудничеству. Каждый служил ресурсом для всех остальных; никто не был балластом.

Уходя, я предложил, чтобы эта форма учебы использовалась в буду­щем, потому что всем, очевидно, она пришлась весьма по душе. К концу семестра директор программы связалась со мной и радостно сообщила, что так и произошло. Чтобы укрепить начавшиеся изменения, она доба­вила в учебный план несколько групповых заданий, в которых все полу­чали самый низкий балл, достигнутый любым отдельным студентом. Как только две группы студентов начали общаться и сотрудничать, стали за­вязываться дружеские отношения и появились новые модели взаимодей­ствия. Даже самые обидчивые студенты стали сотрудничать с теми, кого они раньше отталкивали, поскольку теперь личный интерес и интересы группы совпали.

ТРАВМА И ШКАЛА НАСТРОЙКИ

Большинство методов, проиллюстрированных мною, предусматривало при введении новой поведенческой модели перенос личности человека из одной точки его шкалы настройки в другую точку. Иногда перемеще­ние по шкале происходит спонтанно; иногда требуется хорошо подобран­ное по времени вмешательство.

Предположим, однако, что можно не только перемещаться в преде­лах шкалы сознания, но и фактически расширять ее. Что, если люди могут увеличивать чувствительность и диапазоны своих приемников так, чтобы получать доступ к другим станциям и даже программиро­вать новые? Это, я думаю, является самой захватывающей перспекти­вой для прикладной психологии и, в частности, для психологии трей­динга. Люди могут создавать новые модели, программируя их в опреде­ленных местах своей шкалы, и затем настраиваться на эти частоты всякий раз, когда захотят.

Такое программирование новых частот действительно происходит, но нередко в негативном ключе. Я люблю задавать слушателям моего краткого курса психотерапии — молодым специалистам в области пси­хиатрии и психологии — следующий вопрос: «Какой метод позволяет бы­стрее и эффективнее всего вызвать изменение в человеке?» Начинающие психотерапевты обычно заходят в тупик, иногда предлагая наугад раз­личные подходы к психотерапии, о которых они читали.


Ответ, объясняю им я, — травма. Травма является самым эффектив­ным и действенным механизмом изменения. Через травму один-един- ственный сильный эмоциональный эпизод может вызвать изменения в восприятии человеком себя и окружающего мира на всю оставшуюся жизнь. Травма — исключение из правила о консолидации. Единствен­ного события, если оно достаточно сильно, достаточно, чтобы перепро­граммировать шкалу настройки. Сигнал, произведенный таким собы­тием, настолько силен, что распространяется на другие частоты, забивая их сигналы. Фактически это пугает, травмированный человек остается со шкалой, настроенной на единственную частоту.

В своей книге «Эмоциональный мозг» (The Emotional Brain) Джозеф Леду предложил идеи, которые полезны для того, чтобы понять нейро­физиологию травмы. Большая часть воспринимаемой людьми инфор­мации проходит через их высшие когнитивные функции, выполняе­мые корой головного мозга. Действительно, с корой головного мозга связаны многие мыслительные и логические функции ума. Однако эпизоды, вызывающие сильное беспокойство, обходят кору и обра­батываются в более низких, более примитивных структурах, таких как мозжечковая миндалина. Миндалина тесно связана с моторными функциями и производством гормонов, вызываемых стрессом. Когда травмирующие события обходят нормальное рациональное понима­ние и проходят обработку в миндалине, возникает сильный имприн- тинг. Более поздние события, подобные первоначальной травме, могут вызывать такую же реакцию у миндалины, вызывая ассоциативные воспоминания и сильное возбуждение, связанные с посттравматиче- ским синдромом.

Рассмотрим простой пример. Я всегда любил водить машину и в про­шлом, во время отпуска, с легкостью проводил за рулем по 15 часов. Не­сколько лет назад, однако, мне довелось ехать пассажиром из Сиракуз в Итаку (штат Нью-Йорк), где я тогда жил. Водитель свернул направо на местную дорогу и оказался прямо перед движущимся навстречу авто­мобилем. Я сидел на переднем сиденье, где, к сожалению, не работал ре­мень безопасности. Когда автомобили столкнулись, меня сначала бро­сило головой в заднее стекло, затем наша машина перевернулась. Пер­вое, что я помню после удара, это как смотрю из окна и вижу, что с моей головы на землю капает кровь. Рядом стоит медик и рассказывает, что меня «вырезают» из машины с помощью кусачек. Затем меня осторожно погрузили на носилки и в санитарную машину с подозрениями на по­вреждение позвоночника.

Врачи были поражены тем, что я отделался порезом кожи головы и по­вреждением запястья. После того как в «скорой помощи» мне наложили несколько швов, я был как новенький. Однако в течение многих меся­цев после этого не мог сидеть на пассажирском сиденье автомобиля — даже если он стоял на месте. Но прекрасно мог водить свой собственный автомобиль. А вот сидя на пассажирском месте, все время всматривался во встречные машины, особенно те, которые приближались слева — со стороны удара во время той аварии. Только после длительных повтор­ных попыток усидеть на пассажирском месте я смог вернуть себе способ­ность ездить пассажиром, не умирая от страха. Много лет спустя прия­тель подвозил меня в своей машине, мы свернули на дорогу с плотным движением, и я мгновенно застыл от страха, испытав сильнейший при­ступ паники. Лишь позже понял, что поворот был очень похож на то место в Итаке, с подъемом к дороге и магазином справа. Хотя после той аварии прошли годы, эмоциональная реакция была такой свежей, будто травма произошла на неделе.

Травмирующие события могут программировать такие радикально новые места на шкале настройки сознания, что люди, страдающие от посттравматического синдрома, нередко чувствуют, что в буквальном смысле теряют разум. Женщина по имени Алиса, с которой я познако­мился на консультации, подверглась сексуальному нападению под угро­зой смерти. Когда насильник склонился над ней с ножом в руке, она была уверена, что умрет. Алиса была не в силах остановить насилие и могла лишь закрыть глаза и постараться не реагировать на боль.

Более чем через год после нападения Алиса обратилась к психотера­певту из-за проблем в отношениях со своим другом Джимом. Нередко, когда Джим пытался начать сексуальный контакт, она вспоминала про­шлое насилие. Не раз она с криком отталкивала его, несмотря на то что поощряла близость всего за несколько мгновений до этого. Джим, ко­нечно, смущался и чувствовал, что при любом сексуальном контакте должен был буквально на цыпочках приближаться к Алисе. Постепенно отчуждение между ними нарастало, поскольку проблемы сексуальной жизни перетекали в другие аспекты их отношений, ослабляя все физи­ческие выражения привязанности.

Алиса не могла понять, почему она реагировала в такой резкой ма­нере. Насилие случилось давным-давно, уговаривала она себя. Алиса чувствовала, что должна была забыть об этом. Однако воспоминания продолжали вмешиваться в ее жизнь самым неожиданным и разруши­тельным образом. Как раз перед их первой встречей со мной Джим заду­мал взять выходной, чтобы побыть с Алисой в ее день рождения. Когда он неожиданно заявился к ней домой с подарками, она рассердилась, что он вывалил все это на нее без предупреждения. Джим, озадаченный ее реакцией, расстроился до слез, заставив Алису чувствовать себя ужасно


 


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ТРАНС-ФОРМАЦИЯ МЫШЛЕНИЯ 227 228 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА


 


из-за того, что она причинила боль человеку, который так очевидно за­ботился о ней.

— Почему я поступаю с ним так? — спросила она при нашей первой встрече.

До насилия Алиса любила секс и была известна большинству людей как девица веселая и беззаботная. По ее мнению и по мнению тех, кто знал ее хорошо, насилие изменило ее личность. Было также очевидно, что активация повторного переживания Алисой эмоционального фона наси­лия вызывалась множеством ситуаций. Они включали в себя не только такие очевидные ситуации, как физический контакт, но и, казалось бы, безвредные, например приятный сюрприз. Любая ситуация, в которой Алиса могла, как ей казалось, утратить контроль, служила спусковым ме­ханизмом, вызывавшим сложный набор реакций, включая страх, гнев и ненависть к самой себе.

Один из методов лечения такой проблемы заключается в том, чтобы попытаться разрушить автоматизм появления страха, постепенно и про­грессивно подвергая человека ситуациям, вызывающим страх, и одно­временно отрабатывая навыки преодоления страха, создающие ощу­щение самоконтроля. Мы наложили запрет на любые сексуальные кон­такты между Алисой и Джимом и вместо этого сосредоточились на не­сексуальных контактах. Алиса должна была направлять Джима, сохра­няя все время ситуацию под контролем, пока она заново привыкала к безопасности физического контакта. Немало поработав над случай­ными и чувственными прикосновениями, Алиса почувствовала себя в силах попробовать более сексуальный контакт. С каждым успешным опытом последствия травмы ослабевали, и Алиса смогла вернуть утра­ченную территорию на шкале настройки сознания. В один прекрасный день Джим и Алиса рука об руку вошли в мой кабинет, чтобы сообщить о своей помолвке.

Феномен травмы открывает удивительную возможность. Что, если можно было бы создать такие же сильные, как травма, положительные переживания, которые могли бы фактически расширить полосу восприя­тия сознания? Такие «положительные травмы» были бы сродни «коррек­тирующему эмоциональному опыту», описанному Францем Александе­ром и Томасом Френчем в их фундаментальной работе о психоанализе: опыту настолько доказательному и эффективному, что он мог бы изме­нить личность к лучшему столь же глубоко, как нападение на Алису.

Можно ли программировать и расширять ум напрямую? Могут ли люди изменять свою индивидуальность, не тратя месяцы и годы на пси­хотерапию?

Думаю, да.

Д-Р БРЕТТ ПОЛУЧАЕТ СТРАННЫЕ ПОСЛАНИЯ

Испытывая наполовину благоговение, наполовину недоверие, я вгляды­вался в экран своего компьютера. Находившееся передо мной сообще­ние не было похоже ни на одно из ранее мной полученных. Будучи ру­ководителем психологического консультирования студентов, я привык получать самые разнообразные электронные послания: извещения о пе­реносе встреч, просьбы о помощи, отчеты клиентов о достигнутых ре­зультатах. Но с таким письмом я за все годы моей практики сталкивался впервые. Оно гласило следующее:

Развей совсем нестойкий ледяной холод вокруг себя. Построй лестницу ко всему, что знаешь и что можешь увидеть в новом веке. Это только начало. Нам надо так много сделать, и все это перед тобой, поэтому разведи костер, чтобы возвращаться к нему и изливать поток слов и чувство облегчения, ко­торое живет здесь. Ты знаешь, что надо делать, это же ясно, и оно лежит пе­ред тобой, как ковер из медвежьей шкуры с мягким мехом перед очагом. Те­плота твоего ума растекается по твоему телу, создавая жар настолько силь­ный. что глубоко в тебе пылает огонь. Тлеющие угольки ждут со жгучим не­терпением. которое никогда не почувствовать и не услышать. Все тихо, но те­чение продолжается, и все хорошо. Ороси день созидателя особыми цветами один за другим. Счастливая радость может видеть грядущее.

Подписи не было, но я знал, кто прислал письмо. Но я не мог понять, за­чем его прислали. Те, кто знал меня, понимали, что я был последним че­ловеком, которого заинтересует то, «что можешь увидеть в новом веке». Больше всего я думал о своей семье, краткосрочных движениях фондового рынка и той журнальной статье или книжной главе, над которой в данный момент работал. Один из моих любимых девизов для наклейки на бампер гласит: «Забудь о мире во всем мире. Не забудь включить поворотник». Это в значительной степени отражает то, что я всегда думал о «новом веке».

Но вот строка: «Ороси день созидателя особыми цветами один за дру­гим» встревожила меня. Она звучала неправильно.

Одно из преимуществ работы в департаменте психиатрии состоит в том, что там полно людей, готовых высказать мнения о вещах, кото­рые кажутся неправильными. Поэтому я распечатал сообщение и пока­зал его нескольким коллегам. Мнение было единодушным: автор, веро­ятно, человек умный, возможно, творческий и, скорее всего, пережива­ющий психотический срыв.

В течение следующих нескольких дней на моем экране продол­жали появляться сообщения. У всех был тот же настрой и стиль. Они


были полны ярких образов и высокопарных выражений, пересыпан­ных предложениями, выходившими за границы действительности. Например:

Да святятся великие во время западного света. Горя бесконтрольно, они освещают небо вспышками своего сияния из глубины, доселе неведомой. Так много лиц и мест, что они покрывают небо в надежде подготовить путь, кото­рым мы должны пройти. Это идет прямо от сердца в чувствах, которые шепчут тебе о своей силе по вещательным диапазонам максимально громко и мощно. Живи, частица, ибо день настал. Ты видел путь, и он лежит здесь во всей своей славе с сиянием 8 завитке кукурузы. Как поймать частицу среди сума­тохи дня и как нам понять значение грядущего, если мы зажаты в каменной скорлупе? Это вопросы, которые разрушают твою душу и зажигают расплав западного неба. Отвергнутая сила ищет путь, лежащий глубоко внутри. Заму­руй воспоминания в цементе дня. У волнующей ночи жара больше, чем у хо­лодного дня.

Примечательно, что, когда я показывал распечатки людям, не имев­шим отношение к психиатрии, реакция была неоднозначной. Некоторые полагали, что автору нужна эмоциональная помощь. Другие просто счи­тали письма чепухой. «Удивительно, как много можно написать, не ска­зав ничего», — сказал один из них.

И все же я был убежден, что автор хочет что-то сказать. Сообщения были пронизаны общими темами: предвкушение будущего пути («Ты видел путь...»); сопоставление теплоты и холода; потребность оставить прошлое позади и обрести чувство силы. Кроме того, повторялись об­разы: вспышки света, прозрачные формы, морской прибой, небо. Это не было случайной подборкой слов или образов. Как человек-«Вулворт», автор сообщал что-то — и сообщал это мне.

Большинство моих коллег быстро посоветовали мне не отвечать на со­общения. Общее мнение сводилось к тому, что этого человека не стоит поощрять. Хотя никто не сказал прямо, но суть оценок сводилась к тому, что автор — сумасшедший. Кто знает, на что он способен? Не стоит его поощрять.

УМСТВЕННЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ

Наступили праздники, и психологическое консультирование текло вяло. Два студента уже отменили свои визиты. Это означало, что у меня будет время для эксперимента.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ТРАНС-ФОРМАЦИЯ МЫШЛЕНИЯ 231

плывающими мимо. В невыразимом предвкушении я питал надежду, что смогу раскопать с помощью этой техники какие-нибудь интересные идеи. Возможно, интуитивно распознаю будущий курс рынка или пойму смысл жизни.