Экспедиция на мыс Челюскин
В следующую поездку 6 апреля на мыс Челюскин поехали на санях Толль и Колчак. Каюром у Толля был Носов, у Колчака — Железников. Из-за нехватки собак все четверо исследователей часто сами впрягались в собачьи упряжки. Толль и Колчак с трудом узнали то место близ залива Гафнера, где ими осенью был заложен склад: прямо над этим местом, рядом со скалой, был наметён сугроб высотой в 8 метров. Склад начал раскапывать Колчак, по словам Толля, пребывавший в состоянии «трудового экстаза», в то время как руководитель экспедиции охотился на куропаток, потом за лопату взялся и барон. Колчак и Толль потратили на раскопки склада целую неделю, однако снег слежался и стал снизу твёрдым. Раскопки пришлось бросить и попытаться выполнить хоть какие-то исследования. Колчак как географ хотел двинуться по побережью и произвести его съёмку. Толль же был геологом и хотел идти вглубь полуострова. Воспитанный на военной дисциплине Колчак не оспаривал решение начальника экспедиции, и следующие 4 дня исследователи двигались по полуострову. 1 мая Толль сделал 11-часовой марш-бросок на лыжах. На обратном пути стали заканчиваться продукты, собаки выбивались из сил. Толль обратил внимание, что Колчак в эти дни сильно ослабел. Неимоверно устал и сам Толль. Колчак, не обращавший раньше во время зимовки на собак вообще никакого внимания, хватавший расшалившихся щенков за что попало — голову, лапу — и швырявший их за дверь, теперь проникся уважением к собакам и одну из заболевших даже хотел довезти с собой до базы. Толль с Колчаком тянули лямку наравне с оставшимися собаками. Толль отметил, что Колчак выглядел бодрее его самого. Устав, Толль готов был ночевать где попало, но Колчаку всегда удавалось настоять на том, чтобы найти подходящее место для ночлега, хотя для этого приходилось ещё идти и идти. На обратном пути Толль и Колчак умудрились не заметить и проскочить свой склад.
18 мая в 7 часов утра путники достигли базы. Поездка длилась 41 день.
Двадцать дней Толль приходил в себя после изматывающего похода. А Колчак уже 29 мая с доктором Вальтером и Стрижевым отправился в поездку к складу, который они с Толлем проскочили на обратном пути. По возвращении со склада Колчак сделал подробную съёмку рейда «Зари», а Бируля — другой части береговой полосы. Колчак «не только лучший офицер, но он также любовно предан своей гидрологии», — отмечал Толль. В 1901 году он увековечил имя А. В. Колчака, назвав его именем один из открытых экспедицией островов в Таймырском заливе и мыс в том же районе. При этом сам Колчак во время своих полярных походов назвал другой остров и мыс именем своей невесты, Софии Фёдоровны Омировой, дожидавшейся его в столице (мыс Софьи сохранил своё название и переименованиям в советское время не подвергся).
Остров Колчак
Следующее приключение Бирули и Колчака на этой зимовке могло окончиться печально. Они с двумя матросами решили спустить драгу в трещину во льду. Внезапно появилась белая медведица с подросшим медвежонком. Только случайно увязавшийся за людьми пёс смог напугать медведей и заставить их нырнуть в трещину. Около 30 минут пёс лаял, не выпуская медведей из воды; медведица схватила его и утащила под лёд, но он смог вынырнуть обратно и продолжал лаять, пока не подоспели бегавшие за ружьями на базу матросы.
В поисках Таймыры
Тем временем льды начали подтаивать, и «Заря» высвободилась из ледового плена. Пока выход из бухты был всё ещё закрыт, Толль решил разрешить загадку с не обнаруженным при поиске по карте устьем реки Таймыры. В начале августа Толль в компании Зееберга и нескольких матросов отправились в поход на каяке. Толль обнаружил устье в 100 километрах к северу относительно указанного на карте. В эту поездку удалось раскопать и склад на заливе Гафнера, забрав оттуда часть провианта.
В 1974 году на Таймырский полуостров была организована научно-исследовательская экспедиция Минпищепрома СССР и «Комсомольской правды». Один из отрядов экспедиции целенаправленно искал склад Толля и Колчака, и ему удалось это сделать. Члены экспедиции привезли на исследование в Москву кубический жестяной ящик, поднятый из вечной мерзлоты, в котором оказалось 6 кг геркулеса. Проведённые исследования показали, что, несмотря на возраст в 73 года, крупа отлично сохранилась. К находке на Таймыре проявили большой интерес пищевики и специалисты по длительному хранению продуктов. Частично продукты, изготовленные в 1900 году, были вывезены со склада экспедиции Толля, частично оставлены для дальнейшего хранения до 1980, 2000 и 2050 годов. Продолжая эксперимент, невольно начатый Толлем, часть склада оставили на бессрочное хранение. Для целей эксперимента к продуктам начала XX века на глубину 1,5 метра были заложены и образцы продуктов, изготовленных в 1974 году в СССР.
Банка консервированных щей, изъятая из склада Толля и Колчака близ залива Гафнера в 1974 году
10 августа Толль вернулся на «Зарю», а уже через 2 дня началась подвижка льда и шхуну понесло из бухты в открытое море. Опоздай Толль на 2 дня, и ему пришлось бы остаться на берегу.
Вторая навигация
19 августа «Заря» пересекла долготу мыса Челюскин. Лейтенант Колчак, взяв с собой инструмент для определения широты и долготы, прыгнул в байдарку. За ним последовал и Толль, лодку с которым едва не перевернул неожиданно вынырнувший морж. На берегу Колчак сделал измерения, была сделана групповая фотография на фоне сооружённого гурия. К полудню десант вернулся на судно, и, дав салют в честь Челюскина, путешественники отправились в плавание. Колчак и Зееберг, сделав расчёты, определили широту и долготу мыса, он оказался немного восточнее настоящего мыса Челюскин. Новый мыс назвали именем «Зари». В своё время так же промахнулся и Норденшёльд: так появился на картах мыс «Веги» западнее мыса Челюскин. А «Заря» теперь стала четвёртым судном после «Веги» с её вспомогательным кораблём «Лена» и «Фрама» Нансена, обогнувшим самую северную точку Евразии.
Ф. Г. Зееберг в каюте "Зари"
C выходом в море и уходом Коломейцева теперь все вахты выпадали только на долю двоих человек: Матисена и Колчака, обоим приходилось нелегко. Колчак даже был вынужден существенно сократить научную работу «к самым необходимым и крайне узким размерам».
Гидрограф А. В. Колчак берёт пробу воды на гидрохимический анализ батометром Тимченко. 1901 г.
Пройдя мыс Челюскин, «Заря» вышла в неизведанные воды, где ещё никто не плавал: пути экспедиций Норденшёльда и Нансена проходили много южнее. По распоряжению Толля шхуна взяла курс непосредственно к предполагаемому месту нахождения Земли Санникова.
В ночь на 29 августа случился редкой силы шторм, судно ложилось на борт, волна накрывала шканцы, собаки барахтались в ледяной солёной воде. В кают-компании с грохотом перевернулся огромный дубовый стол. Стоял на вахте и управлял «Зарёй» в это время лейтенант Колчак; вернувшись с вахты, он не смог даже напиться чаю. После шторма всё застлал туман. Земля Санникова нигде не показывалась. Днём 30 августа мореплаватели подошли к кромке сплошного льда. В момент, когда упала пелена тумана, перед взглядами членов экспедиции предстала стена скалистого мыса. Над ним возвышался огромный белый ледник. Это был остров Беннетта, который никто бы и не увидел, если бы внезапно не рассеялся туман. «Теперь совершенно ясно, что можно было 10 раз пройти мимо Земли Санникова, не заметив её», — записал вечером Толль в своём дневнике.
3 сентября шхуна вошла в Нерпичью бухту и попыталась пробиться к месту стоянки в маленькой гавани, защищённой отмелью ото льдов. На берегу путешественники разглядели маленький домик из пла́вника и встречающего их К. А. Воллосовича. Мешало сильное течение, ветер, льды. Несколько раз садились на мель. Колчак попытался закрепить завозной якорь на косе; ещё немного, и эта попытка могла закончиться потерей вельбота среди льдов. Спасло вельбот мгновенно принятое молодым офицером решение перерубить канат и выбросить тяжёлый якорь в воду (позднее Колчак разыскал на дне этот якорь и вернул его на корабль). 5 сентября «Заря» наконец прорвалась в гавань. На борт корабля переправился Воллосович, а также двое участников его экспедиции, один из которых много лет назад сопровождал Бунге. Появились на шхуне и Ционглинский с Брусневым. 10 сентября подул северо-восточный ветер, по воде пошёл мелкий лёд.
Вторая зимовка
Силами экспедиции вокруг домика Воллосовича вскоре был сооружён домик для магнитных исследований, метеорологическая станция и баня, выстроенные из выносимого Леной к морю плавника. Матросы любили, напарившись в бане, выскочить из неё и, повалявшись в снегу, бежать обратно в тепло. В этих развлечениях участвовал и Колчак. Для него это закончилось воспалением надкостницы с высокой температурой. Это был первый случай за всю экспедицию, когда Колчак заболел.
Необнаружение Земли Санникова стало сильным разочарованием для Толля, в мае 1900 года именовавшего своё мероприятие «Экспедицией для исследования Земли Санникова и других островов». Пройти Беринговым проливом до Владивостока также не получалось, и результаты экспедиции начинали казаться ему слишком малыми. Несмотря на достигнутые успехи в описании побережья, промеры глубин, которые Колчак делал на протяжении всего пути экспедиции, только обследование не изученного острова Беннетта, как наверное думал Толль, позволит ему достойно отчитаться в Петербурге о результатах экспедиции и вписать её в историю науки. Однако вопрос с Землёй Санникова не был ещё для Толля решён окончательно, поэтому он принял решение с началом полярного дня отправить Матисена на поиски этой загадочной Земли, а после его возвращения самому отправиться на Землю Санникова, будет она найдена, если нет — то на остров Беннетта. Вместе с Толлем собрался ехать Зееберг. Отправка в путь была запланирована на февраль — март 1902 года.
По вечерам в кают-компании спорили на «философские темы». Колчак был завсегдатаем этих споров, но не умел спорить тихо. В результате два главных «философа», Колчак и Бируля, были отправлены на один из складов за мясом. В этот период Колчак особенно сблизился с Бирулей.
Старший зоолог А. А. Бируля
С Матисеном же у него всегда были совершенно противоположные взгляды на вещи. За неделю, проведённую в походе, Колчак на реке Балыктах наблюдал интересное явление, с которым в 1920 году столкнутся солдаты его Восточного фронта в «Ледяном походе». При чрезвычайно сильном морозе река местами промерзает до дна, после чего под напором течения лёд трескается, и вода продолжает течь поверх него, пока вновь не замёрзнет.
21 декабря 1901 года во время своего дежурства на метеостанции умер доктор Вальтер. Последнее время его сотрясал кашель, частил пульс, отекали ноги, наблюдалось скрываемое им от всех кровохарканье.
(Продолжение следует)
Владимир Русанов
Vladimir Rusanov
День рождения: 15.11.1875 года Возраст: 38 лет Место рождения: Орел, Россия Год смерти: 1913 Место смерти: в р-не п-ова Таймыр, Россия    Гражданство: Россия
Похожее: Vladimir, Rusanov,Владимир, Русанов
        
|
Биография
Владимир Александрович Русанов - видный полярный исследователь начала XX века. Его деятельность была многогранной; за свою сравнительно недолгую жизнь он проявил себя как смелый революционер, ученый-энтузиаст и бесстрашный путешественник.
Русанов родился 3 ноября 1875 года в городе Орле в купеческой семье. Отец его умер, когда Русанов был еще ребенком. Перед смертью отец разорился, оставив вдову с сыном почти без всяких средств к существованию. Мать Русанова, несмотря на материальные затруднения, решила дать сыну хорошее образование и устроила его в лучшее в городе учебное заведение - классическую гимназию. Однако, к удивлению всех знакомых и родных, мальчика вскоре исключили за неуспеваемость. То же случилось и после его поступления в реальное училище.
Ни уговоры, ни наказания не помогали. Живой ум и непосредственность Русанова были не в ладах с сухими и догматическими методами преподавания казенной школы. Он увлекался чтением книг, описывающих приключения и путешествия, загородными прогулками, с которых возвращался с карманами, полными всевозможных камней. Это были его первые "геологические коллекции".
Двенадцати лет его, очевидно, не без помощи отчима, преподавателя Орловской семинарии, устроили в это учебное заведение. Успехи юного Русанова в духовной семинарии были также не блестящими, особенно ненавистны были подростку "богословские науки".
Неудовлетворенный учебой, Русанов сблизился с революционно настроенной молодежью. В 1894 году девятнадцатилетним юношей он вступил в подпольный кружок, который в 1896 году вошел в состав социал-демократического "Рабочего Союза". Вскоре юноша стал одним из самых активных подпольщиков.
Окончив весной 1897 года семинарию, Русанов поступил вольнослушателем на естественный факультет Киевского университета. Учеба его продолжалась недолго: замеченный в студенческих беспорядках, он был лишен права посещать лекции и выслан в Орел. С этого времени полиция не переставала преследовать Русанова. 4 сентября его арестовали по делу "Рабочего Союза".
Находясь в тюрьме, Русанов продолжал заниматься самообразованием. Среди книг, прочитанных им в этот период, одна пользовалась его особым вниманием. Это была книга Ф. Нансена "Среди льдов и во мраке полярной ночи". Видимо, уже в то время Русанова занимала мысль о полярных путешествиях. Освобожденный в феврале 1899 года под гласный надзор полиции, Русанов не прекращал революционной деятельности и подвергся новым репрессиям. В мае 1901 года на основании "высочайшего постановления" его высылают на два года в город Усть-Усольск Вологодской губернии. Незадолго до этого он женился на Марии Булатовой - девушке незаурядных способностей и редких душевных качеств; невзирая на противодействие родителей, Мария последовала за мужем в ссылку.
В Усть-Усольске Русанов поступил статистиком в земскую управу. Эта работа помимо средств к существованию позволила ему исследовать г огромный и почти неизученный Печорский край. Во время летних поездок по статистическому обследованию Усть-Усольского уезда Русанов успевал не только выполнять свои служебные обязанности, но и проводить самые разнообразные наблюдения, послужившие ему впоследствии материалом для ряда научных работ.
По окончании срока ссылки Русанову не разрешили проживать ни в одном из крупных городов России, лишив его таким образом возможности закончить университет. Стремясь закончить свое образование, Русанов настойчиво хлопотал о разрешении выехать за границу. Осенью 1903 года вместе с женой он уехал в Париж, где поступил в Сорбоннский университет на естественное отделение.
Русанов много и упорно учился. Специализируясь по геологии, он отлично зарекомендовал себя при изучении потухших вулканов Франции и извержения Везувия в 1906 году. Блестящее окончание теоретического курса в 1907 году дало ему право на защиту докторской диссертации. Стремясь принести пользу своей родине, Русанов решил собрать материал для диссертации на Новой Земле, геология которой была почти не изучена, а полезные ископаемые не разведаны.
Весной 1907 года В.А. Русанов возвратился в Россию. На этот раз один - его верная спутница - жена умерла в 1905 году в Париже. Когда Русанов прибыл в Архангельск, он, к своему удивлению, встретил со стороны местных властей всяческое содействие в подготовке экспедиции на Новую Землю. Объяснялось это тем, что на Новой Земле безнаказанно хозяйничали норвежцы, и архангельский губернатор видел в экспедиции Русанова одну из мер, направленных против браконьерства.
В Архангельске к Русанову присоединился студент-зоолог Харьковского университета Л.А. Молчанов, с которым он в середине июля и прибыл на рейсовом пароходе "Ко
ролева Ольга Константиновна" к западному устью пролива Маточкин Шар. Отсюда в сопровождении проводника-ненца они на обычном ненецком карбасе совершили плавание по проливу до Карского моря и обратно.
В сентябре Русанов вернулся в Архангельск, а затем, побывав в родном Орле, снова выехал в Париж. Это путешествие окончательно определило направление его дальнейшей научной деятельности.
Исследования Русанова на Новой Земле, проведенные им самостоятельно и по собственной инициативе, получили высокую оценку профессоров Сорбонны. Поэтому, когда весной 1908 года для французской экспедиции на Новую Землю потребовался геолог, из многих кандидатов единодушно был избран Русанов. Он с радостью принял это предложение, позволявшее ему продолжить свои исследования по геологии Новой Земли. Сборы задержали его в Париже, и он догнал экспедицию в бухте Белу-шьей на Новой Земле. Отсюда Русанов с тремя участниками экспедиции направился на пароходе "Королева Ольга Константиновна" в становище Маточкин Шар, затем на ненецком карбасе прошел проливом в Карское море и поднялся вдоль берега к северу до залива Незнаемого. Обследуя этот залив, Русанов сделал интересное открытие: на небольшом полуострове он обнаружил неизвестные до этого ископаемые организмы.
Продолжая свое путешествие, Русанов совершил первый в истории сухопутный поход по Новой Земле, он пересек ее от залива Незнаемого до бухты Крестовой на западной стороне острова. Следует отметить, что Баренцева моря достиг лишь один Русанов, остальные путешественники, не выдержав трудностей пути, отстали.
В сентябре экспедиция закончила работы, и Русанов прибыл в Архангельск. Еще в экспедиции он начал писать научный отчет о своих исследованиях в 1907 и 1908 годах. Отчет, представленный им начальнику экспедиции капитану Бенару, был последним без всяких изменений помещен в своих книгах. При этом Бенар ни разу не указал на истинного автора наиболее интересных глав своих трудов.
Зиму 1908-1909 годов Русанов провел в Париже, продолжая обработку собранных материалов. Написанные им в это время работы свидетельствуют о непрерывном росте его научного кругозора. В своей статье: "О силуре Новой Земли" Русанов приходит к интересным выводам о тесной связи в конце верхнесилурского периода между Ледовитым океаном и исчезнувшим морем Центральной Европы. Важное значение имели также его заключения о путях и времени расселения некоторых разновидностей девонской фауны в полярных областях.
Эта экспедиция принесла Русанову славу талантливого геолога и смелого исследователя. Поэтому, когда архангельские власти стали готовить экспедицию на Новую Землю, они пригласили Русанова принять в ней участие в качестве геолога. Официально возглавлял Ю.В. Крамер, фактически же экспедиция работала по программе, составленной Русановым, и под его руководством. 4 июля 1909 года экспедиция, состоявшая из пяти человек, вышла из Архангельска на пароходе "Королева Ольга Константиновна". В Маточкином Шаре к экспедиции присоединились два проводника-ненца. 9 июля пароход высадил Русанова и его спутников в Крестовой губе, где была организована главная база экспедиции.
Погода не благоприятствовала исследованиям. Кроме того, при разгрузке парохода Русанов сильно повредил ногу. Однако, невзирая на все это, он ежедневно уходил в глубь острова. Успех неизменно сопутствовал его поискам. На острове было обнаружено много полезных ископаемых, в числе их такие, как каменный уголь, мрамор, диабаз и аспидный камень.
Русанов, справедливо предполагая, что Новая Земля должна со временем стать одной из узловых баз, обслуживающих Северный морской путь, считал необходимым выяснить условия плавания вдоль западного побережья острова, которое, по его мнению, явится составной частью трансарктической трассы. С этой целью вместе с двумя проводниками он совершил смелый переход по морю на утлой шлюпке от губы Крестовой до полуострова Адмиралтейства. Осенью, вернувшись в Архангельск, он выступил с рядом лекций, докладов и статей, привлекших внимание общественности к Арктике. Особенно его беспокоила судьба Новой Земли. "Печальная картина на русской земле, - писал Русанов. - Там, где некогда в течение столетий промышляли наши русские отважные поморы, теперь спокойно живут и легко богатеют норвежцы".
Зиму 1909-1910 годов Русанов снова провел в Париже. Весной 1910 года его опять пригласили в Новоземельскую экспедицию, но на этот раз уже в качестве ее
начальника. Поглощенный проблемами Северного морского пути, Русанов в статье "Возможно ли срочное судоходство между Архангельском и Сибирью через Ледовитый океан?" изложил план сквозного плавания. "До сих пор, - писал он, - с непоколебимым и непонятным упорством стараются пройти в Сибирь... возможно южнее: через Югорский Шар, через Карские Ворота, в более редких случаях через Маточкин Шар. Я предлагаю как раз обратное. Я предлагаю огибать Новую Землю как можно севернее..."
Ниже он продолжает: "Нужно иметь в виду, что направление течений северной части Новой Земли до сих пор остается необследованным и что мои предположения на этот счет являются гипотетическими. Вот почему выяснение этого капитального вопроса, по моему мнению, должно составить самую главную задачу Новоземельской экспедиции в 1910 году. Эта экспедиция должна будет окончательно выяснить вопрос о том, насколько удобен предлагаемый мною торговый путь в Сибирь".
Судно экспедиции "Дмитрий Солунский" под командой известного полярного капитана Г.И. Поспелова 12 июля покинуло Архангельск, имея на борту пять научных работников и десять человек экипажа.
20 июля "Дмитрий Солунский" благополучно достиг западного устья Маточкина Шара, где на судно был взят ненец Илья Вылка, прекрасный знаток полярных льдов, оказавший Русанову неоценимую помощь в предыдущей экспедиции. 16 августа судно достигло крайней северной точки Новой Земли - мыса Желания, обогнув который встретило плавучий лед.
По мере продвижения "Дмитрия Солунского" на юг кромка сплошных льдов, вытянутая с северо-востока на юго-запад, все больше приближалась к берегу и у Ледяной гавани сомкнулась с ним, преградив дальнейший путь. Попытки обогнуть лед с северо-востока окончились безуспешно, и вечером 19 августа судно вернулось к мысу Желания, где встали на якорь и решили выждать изменения ледовой обстановки.
Разыгравшийся ночью шторм пригнал массы льда из Баренцева моря, и к утру "Дмитрий Солунский" оказался в ледяном плену. Ледяные поля, непрерывно торосясь, наступали на судно и ежеминутно грозили раздавить его. Используя небольшие то открывавшиеся, то закрывавшиеся разводья, тянувшиеся под берегом, "Дмитрий Солунский" стал пробиваться на восток. Вскоре разводья стали увеличиваться и превратились в широкий прибрежный канал, открывавший путь на юг. Через двенадцать дней судно подошло к восточному входу в Маточкин Шар, а 31 августа вошло в Баренцево море, совершив таким образом обход всего северного острова Новой Земли.
Это выдающееся плавание, совершенное русским судном, впервые после похода Саввы Лошкина, принесло Русанову заслуженную славу.
Произведенные экспедицией исследования намного превосходили все сделанное в этом районе до нее, значительно расширили познания Новой Земли и гидрологического режима омывающих ее вод.
Вернувшись в Архангельск, Русанов направился в Москву. Вместе с ним ехал его новый друг Илья Вылка. Русанов, заметивший в молодом ненце незаурядные способности живописца, познакомил его в Москве с художниками, занятия с которыми позволили Вылке получить недостававшее ему художественное образование.
На родине Русанов вел большую общественную работу, выступая с лекциями, докладами, статьями и заметками, посвященными Северу. К этому времени относится публикация одного из наиболее значительных его трудов, скромно озаглавленного "К вопросу о Северном морском пути".
Зиму Русанов опять проводит в Париже, усиленно работая над докторской диссертацией, а летом 1911 года в четвертый раз отправляется на Новую Землю. В этой экспедиции на парусно-моторной яхте "Полярная", водоизмещением всего пять тонн, он наконец совершает плавание вокруг южного острова Новой Земли, что ему не удалось выполнить в прошлом году только из-за недостатка горючего. Экспедиция на "Полярной" главное внимание уделила гидрографическим и метеорологическим исследованиям. Особенно много было сделано для изучения поверхностных течений Баренцева и Карского морей.
Затем он был назначен начальником экспедиции на Шпицберген. Его путешествия, не знавшие неудач, и все возраставший авторитет служили лучшей гарантией успеха экспедиции.
Экспедиция отправлялась на небольшом (около шестидесяти четырех тонн водоизмещения) зверобойном судне "Геркулес", приспособленном для плавания во льдах. Кроме парусного вооружения, судно имело двадцатичетырехсильный двигатель и обладало прекрасными мореходными качествами. В экспедицию
вместе с Русановым отправлялась его невеста Жюльетта Жан - геолог и врач.
9 июля 1912 года "Геркулес" вышел из Александровска-на-Мурмане, имея на борту четырнадцать участников экспедиции. По плану "Геркулес" должен был вернуться в октябре этого же года. Однако полутораго-довой запас продовольствия и обилие полярного снаряжения на судне свидетельствовали о том, что у Русанова были иные намерения. Об этом же довольно прозрачно говорил и сам Русанов в заключительной части плана экспедиции. "В заключение нахожу необходимым открыто заявить, что, имея в руках судно выше намеченного типа, я бы смотрел на обследование Шпицбергена как на небольшую первую пробу. С таким судном можно будет широко осветить, быстро двинуть вперед вопрос о Великом Северном морском пути в Сибирь и прийти Сибирским морем из Атлантического в Тихий океан".
16 июля "Геркулес" благополучно достиг острова Западный Шпицберген и вошел в залив Белзунд, находящийся на западной стороне острова. Отсюда Русанов вместе с двумя матросами пешком прошел до восточного берега Западного Шпицбергена и обратно. Этот переход, совершенный в условиях горной местности, покрытой ледником, едва не закончился гибелью Русанова: на обратном пути он провалился в ледниковую трещину и только каким-то чудом задержался на небольшом выступе на краю глубокой пропасти.
Из Бедзунда "Геркулес" перешел в Айсфиорд, а затем в Адвентбай. Обследовав все западное побережье острова, Русанов открыл богатые месторождения угля.
К началу августа экспедиция закончила выполнение официальной программы: двадцать восемь заявочных знаков, поставленных Русановым, закрепляли за Россией право на разработку угля на Шпицбергене.
Помимо этого были собраны палеонтологические, зоологические и ботанические коллекции, а во время плавания на Шпицберген и в его прибрежных водах проведены океанографические исследования.
Отправив с попутным норвежским пароходом трех человек со Шпицбергена в Россию, Русанов пошел на Новую Землю. 18 августа в Маточки-ном Шаре он оставил для отправки на материк телеграмму следующего содержания: "Юг Шпицбергена, остров Надежды. Окружены льдами, занимались гидрографией. Штормом отнесены южнее Маточкина Шара. Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов". По-видимому, в телеграмме была пропущена частица не. Следует читать "Если не погибнет", что по существу и вытекает из дальнейшего текста.
Эта телеграмма, раскрывавшая план Русанова, была последним известием, полученным с "Геркулеса".
Где и при каких обстоятельствах погибла экспедиция Русанова, выяснить не удалось. Поиски ее, проведенные в 1914 и 1915 годы по инициативе Русского Географического общества, ничего не дали. Только в 1934 году на безымянном островке (сейчас остров Геркулес), находящемся близ берега Харитона Лаптева, был обнаружен столб, врытый в землю, на котором была вырублена надпись "ГЕРКУЛЕС. 1913". В том же году на другом островке (ныне остров Попова-Чукчина, по имени участников экспедиции Русанова), расположенном в шхерах Минина, были найдены остатки одежды, патроны, компас, фотоаппарат, охотничий нож и другие вещи, принадлежавшие участникам экспедиции на "Геркулесе".
После тщательных поисков неподалеку от этих предметов была найдена мореходная книжка матроса "Геркулеса" А.С. Чукчина и серебряные часы с инициалами В.Г. Попова, тоже матроса "Геркулеса", и справка, выданная на его имя.
Судя по этим находкам, можно предполагать, что крайне неблагоприятные ледовые условия в 1912 году принудили "Геркулес" к зимовке где-то в районе северной части Новой Земли, а в следующем году Русанов, видимо, достиг Северной Земли. В пользу этого предположения говорят также следы чьей-то стоянки, обнаруженные в 1947 году в заливе Ахматова на северо-восточном побережье острова Большевик (Северная Земля). По всей вероятности, это следы экспедиции Русанова.
Безвременно погибший Владимир Александрович Русанов оставил неизгладимый след в истории исследования Арктики. Вся его неутомимая деятельность свидетельствовала о широте кругозора и глубине ума.
Его именем названы залив на восточном побережье Новой Земли, полуостров на южном побережье, пролив между островом и этим побережьем, бухта на том же побережье, промысловое становище в этой бухте и гора на побережье залива.