Как только Баг вернется в Александрию.
Быть может, прямо из поезда.
Шинок “Кумган”,
День восьмого месяца, вторница,
Восемь часов вечера и позднее
Баг, и то и дело прикладываясь к видоискателю цифрового фотоаппарата и нажимая на кнопку затвора, неспешно двигался по живописным кривым улочкам Асланiвського центра. Из-за пазухи у него демонстративно торчала слегка измятая карта города. По расчетам Бага до шинка “Кумган” оставалось совсем немного.
Асланiв нравился Багу. Исторический центр города состоял сплошь из двух-трехэтажных уютных даже на вид домиков с непременными садами, отгороженными от проезжей части чугунными, иногда замысловатыми - просто произведения искусства! - решетками. Залитые теплым светом вечернего солнца улочки, ветви деревьев, распростертые над оградами, аромат цветов - милая, почти идиллическая картина.
Если бы не два обстоятельства.
В Асланiве росло слишком много каштанов.
И еще: город буквально весь был перекопан.
Дважды Багу приходилось поворачивать и идти в обход, потому что улица оказывалась перегорожена: брусчатка была снята и аккуратно сложена у стены, а в глубокой яме возились испачканные в земле девочки, трудолюбиво вгрызающиеся лопатами в грунт. Рядом с раскопами, угрюмо и бдительно озираясь, переминались с ноги на ногу группы подростков мужского пола с пластмассовыми карабинами или автоматами, почти не отличимыми от настоящих; один, поглядывая в раскоп, непременно записывал что-то в большом блокноте.
Сквозь ограды многих домов виднелись кучи земли и прочие приметы древнекопательства; на домах висели единообразно выполненные таблички с надписью “Раскоп такой-то”. В раскопах сосредоточенно трудились хозяева.
Баг минул три торговых заведения с названием “Раскопный духан”. В витринах были выставлены разнообразные приспособления для землекопных работ - Баг и понятия не имел раньше, сколь разнообразны они бывают. Духаны не пустовали - в них толпились посетители всех возрастов и обоего пола: Баг видел, как из одного духана вышел счастливый мальчик лет пяти, волоча за собой металлический совок в половину своего роста. “Все на раскоп! Все на раскоп!” - тонким голоском восторженно выводил ребенок.
В одном месте Баг задержался минут на пять: улицу пересекал строй мальчиков и девочек в единообразных коротких шароварах, белых майках и задорно развевающихся зеленых галстуках. У всех на плечах были сверкающие лопаты. Впереди шел барабанщик, задавая бойкий ритм; рядом с ним - более взрослый юноша с флагом (“Все на раскоп номер 324!” - прочитал Баг и сфотографировал юношу и его флаг на всякий случай). Подростки, согласуясь с барабанщиком, равномерно выкрикивали: “Бей барабан, бей, барабан, бей, барабан, бей! Эй, не спи, эй, проснись! Ступай на раскоп скорей!”
У дома, на стене которого крупно было выведено зеленой краской: “Геть многовiкову татарську неволю!” Баг остановился. Рабочий в измазанном халате, покачивая головой - то ли с осуждением, то ли с каким иным чувством - как раз мешал большой кистью в ведре с краской, собираясь, очевидно, замазать смелый призыв.
“Занятно!” - подумал Баг, сфотографировал надпись и занесшего над нею кисть рабочего, а затем свернул за угол.
И почти налетел на загорелого подростка - голова подростка доставала Багу в лучшем случае до плеча - в неизменных, как у всех тутошних мальчишек, коротких шароварах и грязноватой косоворотке, по размеру явно большей, чем нужно.
- Дяинька! - весело воскликнул подросток, сверкая редко растущими зубами. - Дяинька, дай фотик поиграться!
- Что-что, мальчик? - удивленно спросил Баг.
- Ну, дяинька, ну дай фотик поиграться! - Мальчишка выбросил вперед руку, собираясь схватить камеру Бага, но Баг быстро убрал аппарат за спину. - Чё ты жадный-то такой!
- Как ты себя ведешь, мальчик? - доброжелательно улыбнулся Баг. - Старшим, тем более незнакомым, нельзя говорить “ты”.
- Чё ты робенка мучаешь, желтозадый? - Из-за ближайшего куста самшита внезапно появился некто в темно-сером засаленном халате и с невыразительным лицом. Устремил немигающий взгляд глаз с расширенными зрачками куда-то в лоб Багу. - Не мучь дитятю. Поиграет и отдаст. - Он сделал пару шагов к Багу, и тот ощутил преотвратный аромат дыхания. - Ну чё замер?