Роль социальных классов в политике
Наблюдающаяся в демократических индустриально развитых странах мира тенденция роста социальной мобильности, расширения возможностей повышения статуса для представителей различных групп общества сочетается с сохранением в них устойчивого группового социально-экономического и политического неравенства. Субординацию основных общественных групп, их деление на высшие и низшие с точки зрения обладания важнейшими общественными и прежде всего социально-экономическими ресурсами (богатство, доход, престиж, образование) отражает понятие «социальный класс».
Современные трактовки классов и их политической значимости достаточно разнообразны, порою произвольны и не всегда отличают класс от других страт общества. Некоторые авторы, например Г. Моска, Р. Михельс и другие), исходя из идеи приоритетной значимости политических различий в социальном структурировании общества, используют понятие «политический класс» («класс управляющих»), которым обозначают класс, выделяющийся на основе обладания властью. Однако в этом случае речь идет уже не осоциальных классах, а о политических элитах, анализу которых посвящена следующая глава учебника. О социальных же классах «можно говорить лишь в том случае, когда экономическое положение групп связывается с характерными условиями и стилем жизни, с социальными и политическими установками людей. При этом важную роль играют также такие факторы, как уровень образования, «культурный капитал» (Бурдье) и образец социальной мобильности и иммобильности поколений»[67].
Социальные классы обычно выделяются среди других страт на основе их экономического положения, устойчивости социального положения их представителей, затрудненности социальной мобильности, перехода из низшего класса в высший, а также многочисленности их представителей. Все это обусловливает их существенное, а иногда и определяющее воздействие на политику. Рассматривая разнообразные определения классов, можно выделить три главных подхода к их трактовке: марксистский, веберовский (в честь М. Вебера) истратификационный (функциональный) (Т. Парсонс, У. Уорнер и др.). Из всех этих подходов наибольшее влияние на политическую мысль и политическую историю XX в. оказала марксистская теория классов, придающая им приоритетную значимость в детерминации политических процессов и политического строя.
С точки зрения марксизма, любое общество, основанное на господстве частной собственности, состоит из классов — «больших групп людей, различающихся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают»[68]. Одни классы благодаря своему экономическому положению могут присваивать труд других классов.
Капиталистическое общество делится на два основных антагонистических класса: класс собственников — буржуазию и класс наемных рабочих — пролетариат. Все другие группы (землевладельцы, ремесленники, крестьяне, интеллигенция, служащие и т.д.) так или иначе примыкают к основным классам. Класс, владеющий средствами производства, является и политически господствующим, руководит государством. Интересы основных классов несовместимы, антагонистичны. Осознание своего положения в обществе приводит к формированию у рабочих классового сознания и к развитию классовой борьбы, высшей формой которой является борьба за государственную власть — борьба политическая. Последняя в ходе обострения противоречий капитализма и роста классовой борьбы трудящихся завершается социалистической революцией, в результате которой рабочий класс устанавливает свое политическое господство и использует его для строительства бесклассового самоуправляющегося общества — коммунизма.
Согласно марксизму, классы — главные субъекты политики, а классовая борьба — движущая сила истории в тот ее период, когда общество оказывается расколотым на противоположные, антагонистические классы. Она является важнейшим источником динамики всей политической жизни, в частности, капиталистического общества, а также международных отношений. Поэтому классовый анализ необходим для правильного, научного понимания любых политических институтов и процессов, характерных для классового общества.
В конце XIX — первой половине XX вв. историческая практика давала известные подтверждения марксистской концепции политической роли классов. В то время на историческую арену вышли массовые политические партии рабочего класса, в России и некоторых других странах мира под классовыми лозунгами прошли революции, главной движущей силой которых, однако, были скорее руководимые компартиями военные, маргиналы и низшие слои общества в целом, чем рабочий класс.
По мере развития капиталистического общества, повышения благосостояния и расширения социальных прав трудящихся и всего населения политическая практика стала все больше расходиться с классовой теорией марксизма. Большинство рабочих не поддержали классовые партии, звавшие к насильственной революционной борьбе против капитала, встали на путь социал-реформизма и социального партнерства или проявляли политическую индифферентность. Эта тенденция сохраняется и по сей день. В Великобритании, например, в последние десятилетия примерно одна треть рабочих на выборах отдает свой голос за партию консерваторов, традиционно являющуюся партией крупного капитала. По результатам эмпирических исследований, в ФРГ лишь 10% населения считают принадлежность к социальному классу в его марксистском понимании важнейшим фактором общественной дифференциации, причем рабочие составляют среди них лишь 5%, чиновники — 3, служащие — 15, предприниматели — 18%[69].
В 80—90-х гг. в странах командного социализма рабочие также не проявили классовой сознательности и не выступили в поддержку социалистического строя и «своей» власти. Более того, в некоторых странах, прежде всего в Польше, организованное рабочее движение выступило основным политическим оппонентом коммунистических режимов и главной силой в борьбе за демократизацию общества и формирование социально ориентированной рыночной экономики.
Эти и другие подобные факты, ставящие под сомнение классовую теорию марксизма, получают неоднозначную интерпретацию среди ученых. Радикальные противники марксизма видят в них доказательство ошибочности марксистской классовой теории или, по меньшей мере, ее явного несоответствия реальностям современного постиндустриального общества. Сторонники же марксизма объясняют отсутствие у широких слоев рабочих классового сознания и включенности в политическую борьбу формированием рабочей аристократии, которой капитал создает благоприятные жизненные условия за счет эксплуатации прежде всего трудящихся других стран (В.И. Ленин); интегрированием рабочего класса богатых стран Запада, кроме его низших слоев и иностранных рабочих, в капиталистическую систему (Г. Маркузе); экономической стабилизацией «позднего капитализма» и созданием достаточно эффективной системы идеологического и политического господства капитала, обеспечивающей массовую политическую лояльность (Ю. Хабермас и другие неомарксисты).
Современные неомарксисты, считая социально-экономический классовый конфликт основополагающим для современного западного общества, критикуют противников классовой теории за узкий эмпиризм и функционализм, простую констатацию корреляций между объективным социально-экономическим положением и политическим сознанием людей, за игнорирование сложного механизма, опосредующего это взаимодействие. По их мнению, факторами, препятствующими адекватному отражению классового положения в сознании и политической борьбе рабочих и других лиц наемного труда, являются рост их благосостояния и социальной обеспеченности, контролирование капиталом институтов социализации и создание индустрии формирования массового иллюзорного сознания с помощью системы образования, СМИ и т.д.
Что же касается пассивного восприятия рабочим классом краха коммунистических режимов в странах Восточной Европы, то современные сторонники марксистской классовой теории объясняют это бюрократическим перерождением социализма, формированием нового господствующего эксплуататорского класса — номенклатуры, которая, узурпировав государственную власть, дезориентировала рабочий класс, отказалась от социалистической идеологии и, стремясь превратить свое политическое господство в господство экономическое, ликвидировала социализм как общественную систему.
Хотя аргументация этого рода не лишена определенных оснований, в целом трактовка классов как главных субъектов политики, а классовой борьбы как движущей силы истории в свете современного исторического опыта и эмпирических исследований выглядит если не ошибочной, то по меньшей мере далеко расходящейся с действительностью. Ни в одной стране мира рабочий класс так и не смог установить свое политическое господство. В развитых странах мира традиционные классовые партии либо изменили свою ориентацию, либо не •пользуются поддержкой сколько-нибудь значительной части населения.
Это, однако, не означает, что марксистский классовый анализ полностью исчерпал себя. В демократических постиндустриальных странах классовая (в марксистском понимании) принадлежность остается одной, хотя и не главной, социально-экономической детерминантой политики. В странах же с «диким», несоциализированным капитализмом, где произвол частных собственников не имеет жестких государственных ограничений, классовые конфликты могут приобретать большую остроту и выходить на передний план политической жизни. К числу таких государств принадлежит и современная Россия.
Хотя марксистская теория классов до сих пор имеет немалое влияние, многие современные ученые широко используют и иные трактовки классов, их роли в политической жизни. Основополагающее значение для них имеет концепция классов М. Вебера, который признавал «неизбежное существование на земле вечной борьбы людей против людей» и выступал с критикой одномерности (лишь на основе отношения к собственности) и жесткого экономического детерминизма марксистского подхода к классам. Согласно М. Веберу,классы —это группы людей с примерно одинаковыми жизненными шансами, интересами и ценностными ориентациями, общность экономического положения которых отличает их друг от друга и создает возможность классовых конфликтов. Специфическими классовыми признаками, по его мнению, выступают не только контроль над средствами производства, но и над имуществом, .а также профессия, квалификация и некоторые другие социально-экономические признаки. К важным характеристикам классов он относил также доступ к власти и политическую организованность.
В работе «Экономика и общество» (1922) М. Вебер выделил три типа классов:имущие, получающие доход от собственности; приобретающие, доход которых определяется от продажи рабочей силы и ситуации на рынке труда, исоциальные классы, особенностью которых является высокая внутригрупповая мобильность, легкость и типичность внутригрупповых перемещений отдельных индивидов и целых поколений. Классами современного ему общества он называл 1) рабочий класс; 2) мелкую буржуазию; 3) не имеющую собственности интеллигенцию и специалистов; 4) класс собственников и лиц, привилегированных в силу высокого образования. Современные последователи М. Вебера выделяют два новых класса: 1) работники сферы услуг и 2) лица, живущие за счет государственных пособий (пенсионеры, студенты и т.п.). Все классы имеют специфические общественные и политические интересы.
Хотя проблема классов не получила у М. Вебера детальной разработки (а некоторые ее аспекты были лишь намечены и по-разному интерпретируются в современной науке, его подход к классам преодолевает жесткий экономический детерминизм теории классов К. Маркса, позволяет учитывать различные стороны положения класса в обществе, аккумулирующиеся в его жизненных возможностях и интересах. Многомерность такого подхода к классам повышает применимость этого понятия к сложному, плюралистическому обществу наших дней. На веберовском понимании классов базируются преобладающие в науке современные трактовки, в частности конфликтная концепция классов немецкого социолога Р. Дарендорфа, который рассматривает экономические классы в марксистском понимании лишь как их частный случай и выделяет классы прежде всего в зависимости от их обладания (или необладания) властью и авторитетом. В силу различного положения в системе власти классы выступают потенциальным источником общественных конфликтов. В целом же «класс — это категория, которая используется при анализе динамики социального конфликта и его структурных корней, и именно этим он может быть четко отделен от слоя как: категории, используемой для описания иерархических систем в текущий момент»[70]. Не претендуя на универсальность, трактовка классов Р. Дарендорфом ориентирует на выявление и анализ потенциальных политических конфликтов.
В современной западной, особенно американской, социологии широко распространена трактовка классов в русле стратификационной теории, т.е. как одной из основных общественных страт. В рамках этого подхода центральное место занимает функциональная (статусная) концепция классов, согласно которой классы — это группы людей примерно одинакового социального статуса, определяемого величиной дохода, престижностью профессии, уровнем образования, доступом к власти. Эти статусные параметры проявляются в политическом поведении, чувстве коллективной идентичности, сознании и образе жизни класса.
Само классовое деление функционально, полезно для общества. В нем всегда существует дефицит талантов и заинтересованность в распределении социальных позиций, должностей в соответствии со способностями индивидов. Классовое деление помогает реализовать эту социальную потребность, поскольку с помощью растущего по мере продвижения по социальной лестнице материального и идеального (престиж, общественное признание и уважение) вознаграждения оно стимулирует активность и соревновательность индивидов за более высокие позиции в социальной иерархии и тем самым способствует занятию наиболее важных для общества постов самыми талантливыми и подготовленными к соответствующей деятельности людьми. Функциональная классовая структура, согласно сторонникам данного подхода к классам, необходима для нормального развития общества, поэтому всякие попытки ликвидации классов и социального неравенства противоестественны и дисфункциональны. Исходя из этого, главной задачей политики в современном обществе признается обеспечение открытости классовых позиций для каждого человека, создание для всех примерно равных стартовых возможностей.
Результаты эмпирических исследований в значительной мере расходятся с важнейшими положениями функциональной теории классов. Прежде всего они свидетельствуют о том, что во многих областях общественной жизни (статусных иерархиях) не существует ни открытой соревновательности за занятие высоких позиций, ни рационального распределения вознаграждений в соответствии со значимостью профессии и (или) поста. Более того, как показывает повседневная практика, определяющее влияние на распределение вознаграждений зачастую оказывают традиции, идеологические и политические факторы, в том числе политическая организованность и активность той или иной профессиональной группы.
В русле функционального подхода к классам возникла весьма распространенная в современной политической мысли теория среднего (или нового среднего) класса (X. Шельский, Р. Арон, Д. Белл и др.), который характеризуется различными авторами в качестве среднего по отношению либо к буржуазии и пролетариату, либо (что обычно связано с первым) к высшему и низшему классам. Средний класс рассматривается сторонниками этой теории как главная социальная база и опора демократии. В силу своего положения в обществе он заинтересован в политической стабильности, высоко почитает ценности свободы и прав человека, склонен к компромиссам и примирению политических крайностей, обладает умеренностью политических требований, относительно высокой компетентностью и активностью при принятии электоральных и других политических решений. В то же время, как отмечает С. Липсет, нисходящие слои среднего класса служат благоприятной питательной почвой для экстремистских движений, особенно фашистского и правоэкстремистского толка.
Теории среднего класса явились отражением количественного роста в странах Запада служащих, интеллигенции, менеджеров, сохранения значительной численности мелких предпринимателей, повышения социальной защищенности и уровня образования рабочих и ряда других групп, а также сближения доходов, уровня потребления и образа жизни широких слоев населения. По мнению последователей теории среднего класса, данный процесс привел к устранению традиционных классовых различий между буржуазией и пролетариатом и образованию новой социальной группы, охватывающей и ценностно объединяющей большинство населения индустриально развитых стран, — она-то и составляет средний класс. К нему относятся индивиды, обладающие близким уровнем дохода, образования, престижности профессии, образа жизни и идентифицирующие себя с этой группой общества. По результатам опросов, в странах Запада свыше половины населения (до 70—80%) причисляют себя к среднему классу. Формирование среднего класса обеспечивает обществу высокий уровень социальной однородности, сглаживает или вовсе устраняет классовые конфликты, помогает сближению позиций партий, профсоюзов и т.д.
Отражая реальный процесс сглаживания социального неравенства и сближения статусных позиций широких слоев населения индустриально развитых стран, формирование среднего класса не отменяет существования традиционных классовых и стратификационных различий, которые нередко имеют большую политическую значимость, чем принадлежность индивидов к среднему классу.
В целом же классовый анализ во всех его основных проявлениях, дополняемый и обогащаемый стратификационными методами исследования, позволяет раскрыть социальные истоки политики, ее наиболее мощные и обычно скрытые движущие силы, дает возможность обнаружить тенденции и перспективы политических изменений.