Тема 2. Как провести социологическое исследование 3 страница
Вопросы-фильтры – относятся к классу неосновных вопросов социологической анкеты, поскольку в их задачу входит не выяснение содержания изучаемого социального явления, а установление основного адресата вопроса. Необходимость в них возникает тогда, когда исследователю нужно получить данные, характеризующие не всю совокупность опрашиваемых, а только некоторую ее часть. Для того чтобы отделить интересующую исследователя часть респондентов от всех других, и задаются вопросы-фильтры. Так, при исследовании читательской аудитории конкретной газеты, скажем «Вечерней Москвы», перед тем как переходить к собственно содержательному блоку вопросов, социолог размещает вопросы-фильтры, где спрашивает, знаком ли респондент с этой газетой.
Композиция вопросника. Социологическая анкета представляет собой план или сценарий беседы с респондентом. Началу такой беседы предшествует вступление (обращение к респонденту), где излагаются тема, цели, задачи опроса и называется организация, его проводящая; объясняется техника заполнения анкеты. Затем располагаются вопросы наиболее простые, нейтральные по смыслу. Кроме своей прямой познавательной задачи они обеспечивают «завязку» беседы, формируют психологическую установку на сотрудничество. Их задача – заинтересовать собеседника, ввести в курс обсуждаемых проблем. Сложные вопросы, требующие размышлений, работы памяти, размещаются в середине анкеты. К концу анкеты трудность вопросов должна снижаться. Обычно здесь помещают «паспортичку», с помощью которой собирают социально-демографическую информацию о личности опрашиваемого.
Паспортичкой называется совокупность демографических, экономических и профессиональных сведений, находящихся в конце анкеты (пол, доход, возраст и др.). Они очерчивают как бы портрет респондента. В нее заносятся те показатели, статистические распределения которых в генеральной совокупности вас интересуют. Именно эти вопросы – пол, возраст, профессия – являются контрольными для решения вопроса о том, насколько выборочная совокупность соответствует генеральной. Наряду с полом, возрастом и доходом сюда также включаются такие показатели, как национальность, образование, профессия, семейное положение, местожительства или работы.
Вопросы могут объединяться в блоки по тематическому и проблемному принципам. При этом переход к новому направлению беседы должен сопровождаться пояснениями, «переключателями» внимания. Например: «На этом мы заканчиваем разговор о труде. Теперь несколько вопросов о Вашем досуге».
Функцию своеобразных правил движения по анкете, указывающих «перекрестки», опасные участки и т.п., выполняют инструктивные указания по технике заполнения анкеты, адресованные респондентам и расположенные непосредственно в тексте вопросов или на полях анкеты: сколько вариантов ответов можно отметить – один или несколько; как заполнять вопрос-таблицу – по строчкам или по столбцам.
Серьезное внимание обращают на графическое оформление анкеты: четкий шрифт, достаточное место для записи свободных ответов, стрелки-указатели переходов от вопроса-фильтра к другим вопросам и т.п. Существенную роль в графическом оформлении играют иллюстративные материалы. Вопросы-иллюстрации помимо своей основной познавательной функции решают еще и методическую задачу: разнообразят технику заполнения анкеты, снижают ее монотонность, уменьшают психологическую нагрузку.
Вопросы не должны содержать неясные для респондента термины и понятия. Число вопросов в анкете обычно не превышает 30-40 (после 45 минут опроса внимание респондента снижается). Анкета считается «хорошей», если соблюдены два основных правила: формулировка вопросов должна соответствовать исследовательской задаче, а сама анкета должна соответствовать возможностям респондента как источника информации (например, нельзя предъявлять непосильных требований к памяти, аналитическим способностям респондента или унижать его чувство собственного достоинства).
Логический контроль анкеты. По окончании компоновки анкеты ее подвергают логическому контролю, позволяющему проверить ее на соответствие научным критериям качества. Контролируются два основных параметра социологической анкеты – правильность формулировки вопросов и правильность компоновки всей анкеты, ее композиция.
В первом случае каждый вопрос проверяется по следующим критериям:
Не забыты ли (если они нужны) такие варианты ответов, как: «не знаю», «затрудняюсь ответить», «не помню», «не думал об этом» и тому подобные, дающие возможность респонденту уклониться от ответа, когда он сочтет это нужным.
Не следует ли добавить к некоторым закрытым вопросам позицию «другие ответы» со свободными строчками для дополнительных высказываний респондентов.
Относится ли вопрос ко всей совокупности опрашиваемых или только к некоторой части этой совокупности. (В последнем случае добавляют вопрос-фильтр).
Достаточно ли объяснена респонденту техника заполнения вопроса.
Нет ли логического несоответствия между смыслом формулировки вопроса и шкалой измерения.
Содержатся ли в формулировке вопроса слова, термины, которые могут быть непонятны опрашиваемым. Как их заменить, не нарушая смысла вопроса.
Не превышает ли вопрос компетентности опрашиваемого. (Если такое подозрение есть, нужен контрольный вопрос-фильтр на проверку компетентности).
Не превышает ли вопрос возможностей памяти опрашиваемых.
Не слишком ли многочисленны варианты ответов на вопрос. Если это так, то нужно расчленить список на тематические блоки и вместо одного вопроса сделать блок вопросов.
Не задевает ли вопрос самолюбия респондента, его достоинства, престижных представлений.
Не вызовет ли вопрос отрицательных эмоций у опрашиваемого (опасения за последствия опроса, неприятные ассоциации, печальные воспоминания и другие негативные эмоциональные состояния, нарушающие психологический комфорт ситуации опроса).
Результатом логического контроля анкеты выступает совокупная оценка ее качества, которая характеризуется числом полученных замечаний по различным критериям. В зависимости от этого все вопросы анкеты сортируются и отбраковываются те из них, которые содержат очевидные методические просчеты, не поддающиеся исправлению. Их целесообразно заменить на вопросы, имеющие иное методическое решение. Сам по себе логический контроль качества вопросов анкеты служит подготовительной процедурой для разработки задач пилотажного (пробного) исследования.
Во втором случае композиция анкеты проверяется на соответствие следующим критериям:
Соблюдается ли принцип расположения вопросов от наиболее простых в начале анкеты к наиболее сложным в середине и простым в конце.
Нет ли влияния предшествующих вопросов на последующие.
Отделены ли смысловые блоки вопросов «переключателями внимания», обращениями к респонденту, информирующими о начале следующего блока.
Снабжены ли вопросы-фильтры указателями-переходами для разных групп респондентов.
Нет ли скоплений однотипных вопросов, вызывающих ощущение монотонности и утомления у респондента.
Нет ли нарушений в верстке и графическом оформлении анкеты (перенос части вопроса на другую страницу; неразлинованные таблицы; «слепой» текст анкеты; недостаточное место для ответов на открытые вопросы и т.п.).
Окончательный вердикт качеству всей анкеты выносит пилотажное (пробное) исследование. Оно вскрывает все недочеты анкеты и особенно в составлении вопросов. Один из верных показателей непригодности вопроса – большая доля не ответивших или затруднившихся ответить на него. Значение данного показателя интерпретируется в зависимости от познавательной задачи вопроса. Если изучается распространенное явление, о котором должны знать все или подавляющее большинство людей, а доля затруднившихся ответить высока, то это свидетельство методической погрешности в составлении вопроса. А если измеряется информированность опрашиваемых о достаточно редком явлении и доля не ответивших или затруднившихся ответить высока, то вполне можно заключить, что вопрос соответствует поставленной задаче.
Логика построения вопросов в анкете соответствует целям исследования и служит получению только такой информации, которая проверяет гипотезы.
Журналист, врач или следователь тоже придерживаются определенной программы и целей, но научных гипотез они не выдвигают, хотя следователь проверяет определенную версию, журналист заранее строит план интервью.
Вопросы в анкете формулируются максимально конкретно и точно. Нельзя допускать неясностей и двусмысленности.
Практический пример 1 Разработка теоретической модели предмета исследования
Представьте себе, что вы, начинающий социолог, поставили перед собой задачу выяснить, кто больше ворует – представители богатого, среднего или бедного класса? Как и где вы будете проводить исследование? Предположим, вы решили это сделать в своем классе. Как вы поступите?
Двигаться к цели можно двумя путями – эмпирическим и теоретическим. Покажем, что только второй является правильным.
Вы составили анкету и включили в нее так называемую «паспортичку», где указывается пол, профессия, возраст, доход, социальное происхождение респондентов. Получив и обработав ответы на вопрос: «К какому классу Вы себя относите?», мы тем самым вроде бы решили главную задачу, а именно выяснили, представители какого класса больше всего воруют. На самом деле мы не имеем полной и всесторонней картины, мы получили данные лишь об одной переменной.
Информация получена на основе самооценки, а она вполне может быть ошибочной. Можно повысить степень достоверности информации. Самооценка проверяется по пересечению трех вопросов в «паспортичке»: доход, профессия (занятие), социальное происхождение. Сопряжение двух вопросов с целью их самопроверки называется взаимоконтролем переменных (вопросов).
Проведя исследование, вы, к примеру, получили такую статистику: 5 человек – богатые, 70 принадлежат к среднему классу, 25 – бедные. Статистику можно выразить двояко – в абсолютных и относительных значениях. Во втором случае речь идет о процентном распределении ответов. Им чаще всего пользуются социологи. У вас получилось: 5%, 70%, 25%. Пока что вы вычислили количественные параметры только одной переменной – классового распределения респондентов.
Переменная – понятие в социологии, которое может принимать различные значения. Например, доход или образование могут принимать множество значений, выраженных цифрами, скажем, доход в 100–500, 501–1000,1001–1500 рублей, образование начальное (4 класса), неполное среднее (9 лет), полное среднее (11 лет), высшее (5 лет) или неполное среднее, среднее, среднее техническое, высшее незаконченное и высшее законченное и т.д.
Что делать дальше? Дальше надо получить численную величину второй переменной – воровство – и связать ее затем с первой. Может быть, так и спросить респондентов: вы воруете? Один ответит «нет», подразумевая, что 50 копеек, которые он утром отобрал у младшеклассника, не есть воровство. Другой залез к одноклассникам в портфель и выгреб кучу денег, но не желает сознаваться. В том и другом случае социолог получит «нет», хотя на самом деле должно стоять «да». Вы в затруднении, поскольку не знаете, как именно интерпретировать эмпирические данные.
На самом деле к проблеме надо подходить с другого конца – идти от теории. Прежде всего следует точно определить, что такое воровство, для чего надо осуществить специальную процедуру – операционализацию исходного понятия «воровство». В операционализации социолог устанавливает количественные контуры изучаемых явлений, выраженные в цифрах или наблюдаемых признаках. Слово «операционализация» подразумевает, что с тем или иным явлением или вещью вы способны совершать операции измерения.
Итак, переходя от абстрактных понятий к конкретным терминам, находя им эмпирические признаки (свойства) и эмпирические референты (объекты), мы проводим операционализацию понятий. В программе надо операционализировать или хотя бы четко определить все ключевые понятия и категории. Эмпирические признаки указывают на то, к каким методам сбора информации надо прибегнуть социологу. К примеру, как определить количество денег у богатых: спросить респондента прямо, получить доступ к банковскому счету, опросить соседей или конкурентов? А как узнать о результатах инвестиционного поведения? Скажет ли пенсионер или инженер о том, что он положил деньги в банк, надеясь на «халявные» проценты, и прогорел? Другая подсказка для выбора методов исследования – структура субъекта социального действия. Как только вы установили, что в нее входят бедные, средние и богатые слои, вы определились с генеральной совокупностью, из которой выводите выборочную совокупность. Во всяком случае, вам стало ясно, кого именно опрашивать. Неизвестно только где именно – на дому или в банке?
Признаться в воровстве и признаться в таких действиях, как, например, ксерокопирование на работе личных материалов – далеко не одно и то же, хотя оба они могут относиться к одному явлению. Когда в обществе растет дифференциация, многие опускаются на социальное дно, а немногие взмывают ввысь, стираются моральные критерии. Кое-кто начинает думать о себе как о Робин Гуде, который отнимает деньги у богатых, не трогая бедняков. Опросы в отделениях милиции показывают, что многие домушники считают себя именно такими робин гудами, а не воришками. Залезть в квартиру к богатому и взять добра на 5000 долларов они не считают воровством. Одни называют это экспроприацией экспроприаторов, а другие – уравнением жизненных шансов. Вполне возможно, что каждому классу присущ свой вид воровства. И этот факт необходимо исследовать социологу. Современный средний класс в России имеет счета в банках, но банки, попадая в полосу глубокого кризиса, как это произошло в августе 1998 г., отказываются выплачивать по счетам. Что они делают – воруют или выбираются из кризиса? А финансовые пирамиды, обокравшие в середине 90-х годов сотни тысяч россиян, в том числе пенсионеров? А как расценивать взятки чиновников?
Так что же такое воровство? Может быть за ответом заглянуть в Уголовный Кодекс? Но там нет социологического определения воровства. Там есть конкретные статьи, приписывающие меру наказания за конкретные виды воровства, в частности, статья 158 за кражу. В ней дается краткое определение – «кража, то есть тайное хищение чужого имущества», а затем следует перечень наказаний: «наказывается штрафом в размере от двухсот до семисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до семи месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет». В УК РФ нет указания на социальные группы, совершающие воровство, но есть расшифровка по степени тяжести преступления, в частности: «Кража, совершенная: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неоднократно; в) с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище; г) с причинением значительного ущерба гражданину... Кража, совершенная: а) организованной группой; б) в крупном размере; в) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство...»
К краже в УК причисляется также хищение, под которым «понимаются совершенные, с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества».
В разряд воровства мы вправе отнести также мошенничество (статья 159), то есть «хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием»; присвоение или растрата (статья 160), то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному»; грабеж (статья 161) или «открытое хищение чужого имущества»; разбой (статья 162), то есть «нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия»; вымогательство (статья 163), так как это «требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких», а также причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (статья 165).
Вот и все, что мы можем узнать из Уголовного Кодекса о воровстве. Кстати сказать, самого термина «воровство» там нет. Видимо, предполагается, что это не строго юридическая категория, которую можно операционализировать в терминах права. Скорее всего, воровство – обыденное словоупотребление целого ряда правонарушений, которые подпадают под самые разные статьи УК. А некоторые и вовсе не подпадают. Не найдем мы точной расшифровки понятия воровства ни в этике и философии, ни в педагогике и экономике, ни в политологии. Вообще ни в одной из существующих наук.
По всей видимости, воровство – чисто социальная категория, описывающая очень широкий список действий правового, экономического, этического и социального характера. Мы можем о нем судить не из данных науки, а опираясь на здравый смысл и жизненный опыт. Они дают даже более полную информацию об этой проблеме. К сожалению, четко операционализировать ее невозможно, посему социологи пользуются достаточно приблизительной интерпретацией.
Как бы социолог подошел к определению воровства? Прежде всего, он определил бы его как присвоение чужой собственности, иначе говоря, как форму нелегитимного (незаконного) поведения, в основе которого лежит присвоение того, что тебе не принадлежит и чего ты сам не создавал. Причем «чужое» должно быть зафиксировано, то есть где-то должно быть установлено, что оно не твое. Но как это сделать? Человек идет по улице и находит кошелек. Он чужой или уже ничей? На нем не написано, что он чужой. Правда, в нем может находиться паспорт с указанием фамилии владельца. Его присвоение есть воровство. Хотя в повседневной жизни мы часто рассуждаем иначе: «что упало, то пропало». В таком случае обнаруженный кошелек можно считать находкой, а не воровством.
Возможно, что обнаруженные нами признаки явления необходимые, но еще не достаточные для того, чтобы квалифицировать это явление как воровство. Нужны дополнительные признаки. Ими могут стать наличие субъекта воровства, возможного соучастника, свидетелей, злого умысла, то есть специфического типа корыстной мотивации. С добавлением новых признаков мы получаем все составные части социального действия по Веберу или Парсонсу. Но воровство и есть один из видов социального действия или взаимодействия.
Даже не продолжая далее расшифровку понятия «воровство», мы можем установить, что совершаем методологическую процедуру конкретизации абстрактного понятия. В ходе такой расшифровки оно обросло массой конкретных признаков и проявлений. Мы составили довольно подробный «портрет» социального явления.
Но это еще не операционализация. Составляя социальный портрет воровства, мы «приобщили к делу» множество теоретических понятий из других областей знания, кроме собственно социологии: собственность, имущество, свое и чужое, нелегитимные способы, злой умысел, присвоение, мотивация, свидетели и т.д. Что мы сделали? Мы включили понятие «воровство», которое вначале было совершенно непонятным и представлялось очень бедным по содержанию, в совокупность теоретического знания. Мы как бы обложили его прослойкой теоретических конструктов. Такая процедура называется концептуализацией исходной проблемы.
Концептуализация – наделение или определение теоретического смысла слов и превращение их тем самым в понятия. Так, «автомобиль» можно теоретически обобщить в «транспортное средство». Экономист превратит его в «потребительский товар», психолог – в «фигуру отца», социолог – «статусный символ». Таким образом, концептуализация – это подведение частного под общее, но в рамках и средствами конкретной науки.
Концептуализировать означает нагрузить исходное понятие такими теоретическими признаками, каждый из которых принадлежит к другой теории или другой дисциплине, и увязать их в логическую систему. Под концептуализацией подразумевается теоретическое прописывание проблемы. И уже затем от каждого вновь приобретенного признака мы можем разветвить систему конкретных признаков, которые позволят эмпирически наблюдать вначале отдельные фрагменты явления, а затем и само явление. Например, мы можем указать способы присвоения или отчуждения чужого имущества, описать признаки самого имущества, уточнить, кого именно надо понимать в роли свидетели или виновника и т.д.
Характерно то, что концептуализация завершилась построением логически взаимосвязанной системы теоретических конструктов, относящихся к сущности воровства. Это не стихийный подбор терминов. Но тем самым мы на практике доказали, что логика служит мощным оружием построения научной теории.
Когда мы пытались определить, что такое воровство, мы отбрасывали лишние признаки. Мы рассуждали теоретически, пользуясь своим жизненным опытом, здравым смыслом. Но понятия и факты обыденного знания мы выстраивали по правилам научной технологии. Строитель, конечно, заботится о качестве исходного материала. Но не меньше он беспокоится о соблюдении требований технологии. Смесь научных и обыденных понятий – это наш строительный материал. Но в роли технологии строительства здания научной теории выступил не здравый смысл, а научный метод. И подобное обстоятельство оказалось решающим.
Когда мы выписали в столбик основные признаки воровства, мы легко можем отследить каждый его вид. Но виды воровства строятся по социологическим, а не юридическим, экономическим или этическим критериям. Социолог должен эмпирически установить, какие именно виды воровства присущи каждому классу. Совершенно очевидно, что их выбор продиктован респондентам характером и содержанием труда, уровнем и образом жизни, наконец, классовой субкультурой. Инженер или менеджер никогда не станет грабить прохожих, залезать через форточку в чужие квартиры и совершать прочие поступки, на которые решиться безработный или доведенный до отчаяния бедняк. Но те же «белые воротнички» спокойно переведут на свой счет чужие деньги, если подобная акция окажется безнаказанной. Начальник не станет лезть в чужой карман. Но он с удовольствием залезет в карман государству.
Когда мы определили виды воровства, можем ли мы ответить на поставленный вопрос: кто чаще ворует – богатые или бедные? Мы определили, что у бедных и богатых свой вид воровства. Определили, что такое воровство. Можем ли мы правильно выбрать методы исследования – опроса, наблюдения или интервью?
Если воровство – это незаконное присвоение чужого имущества со злым умыслом помимо воли того человека, которому принадлежит это имущество, то будет ли подтасовка счетов считаться воровством? Если да, то социологу придется посетить банки, предприятия, всевозможные конторы, а не только магазины, рынки и подворотни. Конкретный список признаков воровства диктует конкретный список объектов исследования.
Составляя список конкретных признаков, вы выясняете объект исследования. Где нужно наблюдать воровство – в банке, на улице, в трамвае, в квартирах, а может быть, в список включить садовые деревья, если речь идет о воровстве яблок (кстати сказать, это один из массовых его видов)?
Список конкретных признаков социального явления, полученный социологом после завершения процедуры операционализации, выполняет роль компаса, помогающего ориентироваться и находить нужный объект.
Однако прежде чем выдвинуться на исходные рубежи и приняться задело, социологу необходимо провести еще одну утомительную процедуру. Каждый вид воровства надо связать с соответствующим ему методом сбора данных. Для одних видов воровства подходит наблюдение, для других – опрос, для третьих – анализ статистики. К примеру, могут ли газеты выступить источником информации? Наши журналисты проводят собственные расследования воровства, коррупции, взяточничества, сообщая о результатах в прессе. Стало быть, социологу может пригодиться метод анализа документов. Некоторые виды воровства доступны только методу наблюдения, например, квартирные кражи. Интервью можно использовать для опроса, разумеется, не воров, а потерпевших. Хотя при соблюдении конфиденциальности информации можно опросить и воров в законе, получив от них массу любопытной информации. Иными словами, поставить во взаимное соответствие два ряда явлений – перечень видов воровства и перечень научных методов.
Определившись с методами и объектами сбора информации, социолог должен определиться с формулировкой и типом вопросов. Скажем, прожективные вопросы лучше задавать тем, кто склонен скрывать информацию или стесняется ее выразить, а прямые – экспертам. Если вы опрашиваете потерпевшего и чувствуете, что он что-то утаивает, то разумнее перейти к прожективной форме вопроса. Можно ее предусмотреть заранее, но подобное удается сделать не всегда. Допустим, обокрали богатого человека. Что ему скрывать? По всей вероятности, ему есть что скрывать. Он боится «наводки», перечисляя длинный список украденного. А бедному есть что скрывать? Только конкретный опрос позволит дать точный ответ. Или вы пришли в тюрьму и опрашиваете осужденных за воровство. Какие вопросы им лучше задавать – прямые или косвенные (прожективные)?
Непросто обстоит дело и с экспертами. Надо учитывать даже их политические ориентации. Экспертам с коммунистической ориентацией, представляющим оппозиционную партию, выгоднее преувеличить масштабы коррупции в стране. Напротив, официальным чиновникам, особенно ответственным работникам силовых ведомств, выгоднее их преуменьшить. Кого вы спросите о подлинных масштабах, скажем, дедовщины – армейских чиновников или женщин из Комитета солдатских матерей? У первых выше мотивация скрывать подлинные размеры явления, но у них больше точной информации и статистики. Вторые ориентированы раскрыть подлинные масштабы событий, но они не располагают точными статистическими данными.
Когда вы составили полный перечень объектов исследования, список респондентов и экспертов, а также их адреса, то вы составили то, что называют эмпирической схемой объекта исследования. В ней вы должны указать, в какой именно лагерь вам надо выехать, кого конкретно опросить среди заключенных, какие вопросы им задать. То же самое надо проделать по всем категориям опрашиваемых и наблюдаемых. Если предполагается использовать анализ документов, то необходимо четко определиться с названиями, количеством, точными датами газет.
В отличие от эмпирической схемы в теоретическую модель мы должны вписать основные понятия: «воровство», «социальный класс», их взаимосвязь, частота или «интенсивность воровства», «вид воровства» и др. Когда мы стали расшифровывать понятие «социальный класс», мы определили три разряда: богатые, средние, бедные. Когда мы начали конкретизировать, что такое воровство, то ввели еще ряд понятий: имущество, собственность, похищение, злой умысел и т.д. Чего у нас не хватает? Вводим новое понятие – масштаб воровства. В чем может выражаться масштаб воровства? Это количество денег, которым измеряется результат воровства, то есть сумма наворованного.
Мы построили логическую цепочку понятий. Выявили способы, какими можно измерить описанные явления, построили инструмент, подготовили бланки для наблюдения и интервью. Теперь можно приступать к полевой стадии исследования.
Практический пример 2 Анкетный опрос
Этот пример я позаимствовал у известного американского социолога Н. Смелзера, учебник по общей социологии которого прекрасно знает отечественный читатель.
Американский студент, изучающий социологию, решил провести анкетный опрос, чтобы на практике узнать все его достоинства и недостатки. Он обзавелся принтером и отпечатал анкеты, которые вручал студентам, прогуливающимся по университетской аллее в Беркли. В анкете было несколько вопросов, посвященных проблемам мошенничества. Респондентов спрашивали: что хуже – жульничать с налогами или «выколачивать» пособия? Жульничать с налогами означает давать ложные сведения о своих доходах, не платить налоги. Выколачивание означает получение денег от государства, когда на самом деле вы не имеете права на пособие. Кроме того, студенты указывали свой возраст, уровень образования, профессию родителей и доходы семьи. Всего Марк (так звали будущего социолога) опросил 100 студентов.
После сбора данных он нашел остроумный способ анализа ответов на анкету. Он спросил себя: кто в большей мере склонен к жульничеству с налогами – бедные или богатые? Не зная еще ответа, Марк предположил: у богатых больше денег, поэтому они сильнее заинтересованы скрывать размеры своих доходов. Но, осознавая, что обманывать нехорошо, они постараются всячески оправдать свои действия какими-то рациональными соображениями, обвинив во всем бедных: они, мол, получают слишком большие пособия от государства, поэтому богатым приходится платить чрезмерные налоги.