Глава 7. ... И не менее беспокойное утро
Глава 7. ... И не менее беспокойное утро
* * *
Гарри вновь разбудил Дин Томас. Это уже становится традицией, мрачно подумал Гарри. Обращался Дин, впрочем, не к нему.
— Как думаешь, я могу повесить здесь портрет Лаванды?
— Конечно, не стесняйся, Дин. Гарри скоро уже будет всё равно, — сказал Симус.
— Но я бы всё-таки повесил «Пушки Педдл», — добавил Рон, зевая так, словно задался целью вывихнуть себе челюсть.
— Эй! Я вообще-то жив! – возмутился Гарри.
Дин вздохнул и убрал портрет Лаванды. Впрочем, недалеко.
— Доброе утро, Гарри, — сказал Невилл. Он так и сиял от еле сдерживаемого счастья, причиной которого охотно поделился с соседями: — Я чувствую: сегодня Крошка Джонни порадует нас первым говорящим цветком!
— Невилл, ты точно уверен, что знаешь значение слова «радовать»?
— Меня лично он может порадовать только одним способом: если выпадет из окна… — сказал Симус.
— … на голову Снейпу, — подхватил Дин.
Тут же завязалась ожесточённая дискуссия о том, возможно ли правильно рассчитать траекторию полёта Джонни, чтобы Слизерину гарантированно потребовался новый декан.
— Надо провести эксперимент! Старина Грозный Глаз был прав: только практический подход… — настаивал Симус. – Ты, Рон, будешь изображать Снейпа, выйдешь на крыльцо, а мы с Дином тихонечко подтолкнём горшок…
— Гарри, ну скажи хоть ты им! При Джонни нельзя так шутить, он обидится! – кипел возмущением Невилл.
Но Гарри не принимал участия в разговоре. Он смотрел на пол перед своей кроватью, где, аккуратно сложенная, лежала его мантия-невидимка.
* * *
За завтраком кресло Дамблдора пустовало. Гадать, почему, студентам долго не дали — слово взяла МакГонагалл, и Гарри отметил, что давно не видел у неё настолько сурового выражения лица.
— Профессор Дамблдор отбыл на срочное заседание Визенгамота, которое может несколько затянуться. До его возвращения обязанности директора буду выполнять я.
— Скажите, а своего феникса он забрал с собой? – раздался полный тревоги голос Невилла.
— Нет, оставил здесь, — удивилась МакГонагалл. Она обвела тяжёлым взглядом зал, и Гарри почувствовал себя неуютно. И не только он. Все как-то сразу перестали есть и уставились на преподавательницу. Кроме Рона, разумеется, который безмятежно уплетал завтрак, демонстрируя, что внеочередное заседание Визенгамота и другие подобные мелочи недостойны того, чтобы встать между ним и яблочной запеканкой.
— Видимо, некоторым из вас пришла в голову странная мысль, что ваши преподаватели слепые. Так вот, это не так. Мы прекрасно осведомлены о том, что вы затеяли. Эта смехотворная идея с Большим Розыгрышем глупа и тлетворна. Я прошу, чтобы те, кого втянули в это, пользуясь их неразумностью и легковерием — то есть все вы — немедленно вышли из игры.
По рядам пробежал шёпот, однако признаваться никто не торопился.
— Притворяться смешно и преступно. Мы с самого начала знали о вашей сомнительной затее, но тогда мы отнеслись к ней с непростительным легкомыслием. Однако теперь ситуация выходит из-под контроля! Профессор Флитвик, выйдите, пожалуйста.
Флитвик обречённо засеменил к стулу МакГонагалл, причём его передвижение сопровождалось мерным постукиванием. Лишь когда профессор обошёл стол, зал увидел, что нижняя часть тела Флитвика странно растянулась и имела две пары конечностей. Украшенных милыми копытцами.
— Вот! – обвиняюще прогремел голос МакГонагалл.
Гарри подумал, что это было не слишком умно со стороны их декана. Лучшей рекламы Розыгрышу не придумать. И, действительно, со всех сторон раздались умилённые вздохи Парвати, Джинни, Лаванды и других чувствительных девушек:
— Какая прелесть! Оленёнок!
— Пусть он всегда таким будет!
— Это же пони! Он будет нас катать!
— Вы знаете, какой предмет веду я, и какой — профессор Флитвик, и, тем не менее, справиться пока мы не можем. Чрезвычайно умело наложенные заклинания Трансфигурации. И это ещё не всё. Почти все наши преподаватели попали под удар шуток самого сомнительного свойства. Мистер Уизли, — она ласково улыбнулась Фреду, приглашая взять слово.
— Это ведь Джордж, да? – спросил Гарри Рона.
— Конечно, — ответил тот, не поднимая головы. – Где же Джорджу ещё быть, как не при исполнении своего фанта?
— Что?
— Смотри, — спокойно перебил Рон, у которого многолетнее проживание рядом с близнецами выработало прямо-таки олимпийское спокойствие.
— Мне очень больно и обидно было услышать о такой неслыханной дерзости, как этот Розыгрыш, — печально произнёс Джордж, и голос его дрогнул, как от невыносимой душевной муки, — не скрою, раньше и я со своим братом Джорджем был источником немалых огорчений для нашей альма-матер. Поверьте, я не могу думать об этих недостойных эпизодах без слёз раскаяния и стыда. Дети… — голос его окреп, и он широко раскинул руки, как бы пытаясь обнять весь зал: — Дети, школа была создана не для неразумных игрищ, а для совершенствования ваших знаний, её и ваше благополучие зиждется на соблюдении освящённых веками традиций, и горе тому, кто посмеет их нарушить.
Студенты всех факультетов разразились аплодисментами.
— Браво! Браво, профессор Уизли! Молодец!
МакГонагалл несколько шокировал такой шумный успех речи молодого преподавателя ЗОТИ, но она быстро взяла себя в руки и продолжила:
— Профессор Снейп, вы, кажется, тоже стали мишенью нескольких особенно жестоких розыгрышей.
— Разумеется, — скорбным голосом подтвердил Снейп, сверля глазами стол Гриффиндора. Гарри поспешно отвёл взгляд.
— Однако мы опасаемся, что самые опасные и глупые задания ещё не выполнены, и призываем всех участников явиться с повинной в мой кабинет. Я, от лица директора, запрещаю эту игру.
По залу пронеслось шушуканье.
— Вы что-то хотели сказать, милая? – участливо обратилась МакГонагалл к Трелони, которая чуть ли не впервые в этом году спустилась со своей башни и присоединилась к завтракавшим профессорам.
— Да, спасибо, — сказала Трелони с самым безумным видом, тараща глаза в зал. – Сегодня я подверглась возмутительному нападению, мне попытались подсунуть приворотное зелье!
— О, Мерлин! – воскликнула МакГонагалл. – Да какой же негодяй…
— Да, очевидно, они считали, что я не смогу отличить свой кофе от булькающей зелёной жижи! Даже оскорбительно думать, за кого меня держат собственные студенты! Многим, многим из вас не суждено сдать Прорицание в этом году, — зловеще прошипела она и почему-то уставилась на Гермиону.
— Балда, я не хожу на твой предмет, — чуть слышно пробормотала та.
— Скажу более, именно я, как продвинувшаяся дальше всех в изучении предначертаний судьбы, помогу вам выявить руководителей и организаторов этого неслыханного, позорнейшего, безобразнейшего розыгрыша.
— Как интересно, — растерянно проговорила Макгонагалл.
— Настало время для Гадания На Кофейной Гуще! – громовым голосом возвестила Трелони, очевидно, воображая себя Кассандрой, предсказывающей гибель Трои. – Я чувствую, что виновник здесь… О, он совсем рядом! Тебе не скрыться! – почти выкрикнула она, по-прежнему глядя на Гермиону. – Срочно дайте мне кофе, — потребовала она.
Гарри даже не удивился, заметив, кто подаёт ей чашку.
Залпом выпив содержимое, Трелони пристально всмотрелась в оставшуюся на дне гущу, как будто действительно надеялась увидеть там имя главного хулигана. В такое Гарри не верил, а вот в неотвратимость приворотного зелья – да.
— Я буду женой Джорджа Уизли!!! – завопила Трелони таким голосом, что Гарри показалось, будто у него в ушах полопались барабанные перепонки.
— Что, милая? – участливо спросила МакГонагалл.
— Я тебе не милая, Минерва! И ты увидишь, до какой степени я не милая, если посмеешь встать у меня на пути! Горе постигнет того, кто покусится… – Тут взгляд её упал на нового преподавателя ЗОТИ. — Ага, ты здесь! – хищно улыбаясь, Трелони направилась в его сторону.
— Что вы, профессор, это Фред, — испуганно замотала головой МакГонагалл. – Его назначили вести защиту от Тёмных Искусств, вы забыли? А где его несчастный брат, не знает даже семья Уизли.
— Нет, это он!! – Трелони упрямо ткнула в Джорджа пальцем, и в глазах её загорелся опасный огонёк.
Снейп оставался единственным, кто сумел сохранить спокойствие, и принял командование на себя.
— Старосты, немедленно уведите свои факультеты в общие гостиные! Хагрид, сопроводите профессора Трелони в её комнату. А что касается вас, мистер Уизли…
— Профессор Уизли, если вас не затруднит, — лучезарно улыбнулся Джордж.
— Пока-Ещё-По-Недоразумению-Профессор-Уизли, — Снейп с ненавистью прошипел Джорджу, — Скройтесь немедленно, если жизнь вам ещё дорога.
В этот момент Трелони предприняла отчаянную попытку прорваться к Джорджу, запуталась в собственных юбках и с грохотом упала на пол, где осталась лежать без сознания. Флитвик бестолково скакал вокруг на своих тоненьких ножках, а Снейп и МакГонагалл пристально смотрели в глаза друг другу.
* * *
Давненько в гостиной Гриффиндора не собиралось сразу столько народа. Последний раз, прикинул Гарри, это было месяц назад, когда близнецам пришла в голову замечательная идея с розыгрышем. Удивительно, но сейчас её всё ещё считали замечательной. Даже те, кто сперва по малодушию думали отвертеться от исполнения своего фанта, теперь убедились, что затея стоящая. Особенно их вдохновила речь Джорджа, в частности слова о «соблюдении освящённых веками традиций» и «горе тому, кто посмеет их нарушить».
— Мы должны держаться, как наш духовный лидер! – горячо говорил Дин Томас, не обращая внимания на слова Гермионы, что духовностью там и не пахнет. – Выполнить своё задание прямо у всех на глазах, да ещё так, что никто на него не подумал – это было колоссально, правда, Гарри?
— Ага, — согласился тот. Гарри действительно так считал. Что бы он ни говорил про близнецов, как бы ни проклинал их, особенно после того, как вытащил свой фант, — в мужестве, изобретательности и уме им не откажешь.
— Надеюсь, никто не принял слова МакГонагалл всерьёз? Никто не сдаст нас всех? – спросил Симус, пытливо заглядывая в глаза однокурсников. Со всех сторон донеслись крики негодования, решительно отметающие такую возможность. Невесть откуда взявшийся Драко горячо обещал, что лично проследит за тем, чтобы ни один слизеринец не отступился, и по традиции пообещал предателю встречу со своим отцом.
Гарри с удивлением отметил первый на его памяти случай солидарности двух факультетов.
— Гарри, а ты как? – спросила его Гермиона.
— Нормально. В смысле, не откажусь. Дело Уизли живёт и процветает, и всё такое.
— Но тебе уже не страшно, да?
— Я и сам не знаю, — честно сказал Гарри. – Пожалуй, нет, не боюсь. Мне даже интересно, чем это кончится.
— А когда у вас следующее занятие?
— Он назначил на завтра… Точнее, это я попросил.
— Смотри, Гарри, влипнешь, — усмехнулась Гермиона
— Да ну, глупости, — он беззаботно махнул рукой, стараясь не думать о том, что имела в виду подруга. Потом Гарри вспомнил о превосходстве нападения над прочими способами защиты, и спросил:
— Слушай, что у вас с Роном творится?
— Кажется, нет уже никаких «нас с Роном», — сказала Гермиона, отводя взгляд.
— Как – «нет»? Он же тебя обожал!
— Прошедшее время ты употребил очень кстати. Гарри, я не дура. Я прекрасно вижу, что, во-первых, ты пытаешься сменить тему, а во-вторых Рону я так же интересна, как тебе Джинни. Ну, где он?
Действительно, их рыжеволосый приятель куда-то пропал.
— Я скажу тебе. Он в библиотеке, готовится к экзамену по зельям. Книги свои идиотские читает. Это, вообще, как — нормально?
Гарри подумал, что он знает точно, что ненормально – слышать такие эпитеты от Гермионы.
— Слушай, а почему Трелони так на тебя смотрела сегодня?
— Ну, видимо, у неё всё-таки есть некоторые способности ясновидения, — уклончиво ответила Гермиона.
— Погоди, это что – был твой фант?!
— Разглашение против правил, не забывай, — строго сказала Гермиона, но в глазах у неё заплясали чёртики.
В этот момент из камина вывалились оба близнеца Уизли, сопровождаемые целой толпой домашних эльфов, которые несли несметное количество бутылок сливочного пива и еды. Неудивительно, что тут же появился и Рон. Их появление было встречено восторженными приветствиями.
— Необъяснимое и досадное происшествие в столовой помешало нам закончить трапезу должным образом, — объяснил Фред. – Позволить всему этому пропасть было бы непростительным неуважением к труду наших маленьких друзей, — и он потрепал Добби по ушам.
— Мы взяли на себя смелость прихватить пару бутылок, дабы промочить горло, — добавил Джордж. Правильнее было бы сказать, «пару сотен бутылок», подумал Гарри. – Надеюсь, возражающих нет?
Таковых не нашлось.
* * *
Вечеринка была в разгаре. Единственное, что её омрачало – это необходимость убегать от Джинни, которая ходила за Гарри с таинственным видом, который часто бывает у юных девушек, когда им не терпится поделиться важной новостью. Стараясь даже не думать, что на этот раз взбрело в её беспокойную рыжую голову, Гарри благоразумно прятался за Рона и Гермиону, которые громким шёпотом выясняли отношения. Он лишь диву давался, слушая их разговор. Слова-то были привычные, но складывалось ощущение, что друзья решили поменяться ролями.
— Как ты не поймёшь, главное для нас сейчас – это занятия!
— Странно слышать это от тебя.
— Сколько раз ты умоляла меня взяться за ум, а теперь, когда я всерьёз занялся учёбой, ты снова недовольна. Где логика? Тебе больше нравился балбес, который не может не ошибиться в приготовлении простейшего зелья, а только и умеет, что носить тебе цветы?
На лице Гермионы было написано «Да!», но она не могла позволить себе отступить от принципов.
— Конечно, скоро экзамены… — неуверенно протянула она.
— Вот именно! Сама посуди – что может быть важнее? Любовь, свадьба – это всё надо оставить за скобками учебного процесса, ты не согласна? – не дождавшись ответа от потрясённой Гермионы, Рон продолжил: — Согласись: что может доставить большую радость, чем процесс чистого познания, свободный от оков плоти? – Рон строго посмотрел на взявшихся за руки Дина и Лаванду. На лице его появилось выражение высокомерного превосходства, отчего он стал поразительно похож на Снейпа. Гарри перехватил полный ужаса взгляд Гермионы и пожал плечами.
Тем временем Симус заставлял Колина Криви фотографировать целующиеся парочки, Джордж принимал ставки на то, примут ли кентавры Флитвика в свою семью, а Фред, пользуясь невниманием брата, составлял слезливое письмо от его лица для Трелони. Одним словом, царила мирная, добрая, почти семейная атмосфера…
— Поттер, тебе конец… — вдруг раздался тихий свистящий голос, легко прорезая гул вечеринки.
Гарри в панике посмотрел на Рона, потом — на Гермиону. Но они оба расширенными от ужаса глазами глядели на что-то за его спиной. Взгляды всех сфокусировались на широком подоконнике, о который опирался Гарри. И лишь одно лицо выражало горделивую радость.
— Полумна, Рон, Гарри, Симус! Мой Крошка Джонни заговорил!
Глава 8. "И эти люди называли меня странным?"
Глава 8. "И эти люди называли меня странным?"
***
После секундной паузы тишина взорвалась криками:
- В цветок Невилла вселился Волдеморт!
- Он нас всех ночью передушит!
- Может, не всех? Может, только Гарри? – со слабой надеждой спросил Дин.
- А давайте его испепелим! – предложил Рон.
- Может, не стоит, ведь он твой друг?
- Я про цветок!
- Джонни не хотел ничего плохого, он добрый! – умоляюще повторял Невилл. - Это чья-то шутка! Джонни, скажи ещё что-нибудь!
- Ссссмерть! – прошипел цветок, угрожающе шевеля воздушными корнями.
- Мамочки, он из земли вылезает! – вдруг завизжала Лаванда, и, хотя это очевидно было не так, молодёжь дружно бросилась вон из комнаты.
Едва выскочив за дверь, бравые гриффиндорцы налетели на профессора Спраут, которая величественно вышагивала по коридору в своей бежевой хламиде. Выслушав сбивчивые объяснения пострадавших, она решительно отмела все обвинения:
- Чепуха! Решить, что Волдеморт мог вселиться в растение – вывод, достойный лишь умственно неполноценных магов! Это же болтунция мозгочтец!
- Кто? – ошарашенно спросил Гарри.
- Она не может думать, только говорит! – отчаянно пустился в объяснения Невилл.
- Это роднит её с Роном, - пробормотал Симус.
- Болтунция озвучивает мысли одного из присутствующих и копирует его голос, - нетерпеливо сказала Спраут, раздражённая недогадливостью учеников. – Обычно это мысли волшебника, который находится к ней ближе всего… (те, кто стоял около Гарри, попятились) Или же, если людей много, мысли сильнейшего мага из присутствующих (вокруг Гермионы также образовалось пустое место). Есть простейший способ узнать, кто вас так напугал: все будут по одному заходить в комнату, а мы будем слушать, о чём вы думаете.
Гарри совсем не улыбалась идея во второй раз выслушивать откровения друзей, но, похоже, иного выхода не было.
- Отбой, - сказал Фред, осторожно заглянув в спальню. – Ребята, увы, он покинул нас навсегда.
Это была правда. Цветок был абсолютно, окончательно, бесповоротно мёртв. Его ствол обуглился, а листья и цветок превратились в пепел. Очевидно, кто-то из присутствующих, убегая, направил на злополучное растение Редукто или Люмос локалус, хотя сейчас никто не желал в этом признаваться.
- Катастрофа! Единственный экземпляр в Британии! – громко сокрушалась Спраут.
«И слава Мерлину!» - подумали многие, но не решились высказать это вслух - из уважения к горю Невилла, который был безутешен. Обводя глазами товарищей, Гарри поразился странному виду Гермионы. Однажды он уже видел у подруги такое же лицо, но не мог вспомнить, когда.
***
Перед вторым занятием у Снейпа Гарри волновался куда больше, чем следовало. Он знал, что не предпримет сегодня никаких решительных действий, следовательно, Снейп его не убьёт, но почему-то не мог избавиться от противной мелкой дрожи. «Это от отвращения», - объяснял он сам себе, нервно стуча в дверь кабинета зельеварения.
- Входите Поттер, что вы там мнётесь, - раздался раздражённый голос Снейпа.
- Здравствуйте, сэр… А откуда вы узнали, что это я? – Гарри бы не удивился, если бы профессор объяснил ему, что умеет видеть сквозь стены, но Снейп лишь сказал досадливо:
- Сегодня вечер глупых вопросов? Мы договорились на это время. К тому же вы так пыхтите, что вас слышно за милю.
- Как дела у профессора Трелони?
- А вас это действительно волнует, Поттер? Ведь это же так весело – довести почтенную женщину до того, что мы всерьёз рассматриваем возможность отправить её в святого Мунго. Можете посмеяться над этим со своими милыми друзьями.
Из-за шумного празднования в гостиной, а затем эпизода с Крошкой Джонни Гарри почти забыл о судьбе, постигшей Трелони. Но сейчас он внезапно почувствовал нечто вроде… раскаяния? Совсем недавно он вместе со всеми хохотал над обезумевшей гадалкой но сейчас собственное поведение вдруг открылось для него с другой, неприглядной стороны. Ведь у бедняги и так были проблемы с психикой, потом эта история с Амбридж, и, только она немного пришла в себя, - такой позор на глазах у всей школы. Над Трелони и раньше-то подтрунивали ученики, а теперь Гарри с трудом представлял, что будет твориться на её уроках.
- Да, я тоже смеялся над ней, - покаянно пробормотал он.
- Меня это, как вы догадываетесь, не удивляет. Вкус к шуткам подобного сорта у вас в крови.
Не надо было проявлять чудеса проницательности, чтобы понять, о чём он, и Гарри снова стало мучительно стыдно, причём намного сильнее, чем когда он размышлял о бедняге Трелони. Гарри старался никогда не возвращаться мыслями к памятному занятию окклюменцией. Очевидно, Снейп придерживался противоположного мнения, и Гарри почувствовал, что должен как можно скорее его разубедить.
- То, что я тогда видел тогда в думоотводе… мне настолько же отвратительно, как и вам, сэр!
- Ваше мнение, Поттер, для меня не имеет никакого значения, - с досадой сказал Снейп, - а теперь предлагаю приступить к нашим бессмысленным занятиям, ведь чем быстрее мы начнём, тем раньше это закончится.
- Сэр, почему вы мне не верите?
- А должен? Поттер, я не идиот, и прекрасно знаю, зачем вы сюда приходите, - в глазах Снейпа блеснуло торжество, когда он перехватил охваченный паникой взгляд Гарри. – Эта ваша гениальная затея с Большой Игрой, разумеется. Какой-то бессердечный человек загадал вам добровольно ходить на дополнительные занятия к самому ненавистному преподавателю, верно?
Гарри замер, когда Снейп упомянул Игру, но последние слова зельевара вырвали у него шумный вздох облегчения.
- Опять сопите, Поттер. Не ожидали, что вас так легко раскусить?
- Вы ошибаетесь, сэр! Я клянусь, что моим фантом не было ходить к вам на занятия. Это полностью моя инициатива.
На какую-то долю секунды в глазах Снейпа промелькнула заинтересованность.
- Тогда ума не приложу, зачем вам это могло понадобиться.
- Я же сказал, сэр, что хочу подтянуть свои знания.
- А я сказал, что я вам не верю. Ладно, мне нет дела до ваших мотивов. За работу, - и Снейп бросил очередную пачку контрольных перед Гарри.
***
В этот раз, зайдя в гостиную, Гарри с радостью обнаружил, что никто не обращает на него ни малейшего внимания. Вместо этого все окружили Невилла и задавали ему страннейшие вопросы:
- Пряничный человечек?
- Пробовал.
- Зефир в шоколаде?
- Было.
- Виноградно-укропная пастила?
- А такая бывает? – удивился Гарри, но на него никто даже не взглянул.
- Было, - обречённо повторил Невилл.
- Леденец на палочке? – жалостливо спросила Лаванда.
- Это я попробовал первым делом, - вздохнул Невилл.
Гарри решил, что во время его отсутствия вся школа окончательно спятила, особенно когда Дин Томас начал фонтанировать разными кондитерскими фантазиями:
- Может, жевательный мармелад? Печенье с сюрпризом? Вафельный пудинг?
- Было, было, я всё пробовал! – лицо Невилла выражало полное отчаяние.
- Это что, заседание кружка юных диабетиков? – спросил Гарри, но на него лишь осуждающе посмотрели и продолжили странную забаву.
- Ириски?
- Карамельное мороженое?
- Кисло-сладкая тянучка-липучка? – попыталась быть оригинальной Джинни.
- Точно! – лицо Невилла просияло, и он опрометью бросился вон из гостиной.
- Эээ, что здесь всё-таки происходит? – рискнул ещё раз поинтересоваться Гарри. На этот раз его удостоили ответа.
- Невилл ищет пароль к кабинету Дамблдора, - усмехнулся Рон, и сразу всё стало на место. Действительно, там же феникс.
- Лимонные дольки пробовали? – спросил Гарри, тоже желая оказаться полезным.
- Болван, с этого начинали, - со своей обычной любезностью ответил Симус.
***
Гарри шёл по коридору на Заклинания и думал, что школа всё больше напоминает палату Святого Мунго, причём буйное отделение.
Только что навстречу ему попался Рон, бормочущий себе под нос нечто вроде:
- Перетереть листья чертополоха, собранные в три часа ночи между первым и шестым июля, а затем кровь ящерицы, родившейся в субботу…
- Эй, Рон! – крикнул Гарри, но тот лишь с досадой замахал на него руками и прошёл мимо.
Каждые несколько минут где-то взрывались навозные бомбы, и Филч в ярости метался как угорелый. Причём вычислить виновников не представлялось никакой возможности. Многие, пользуясь общей неразберихой, колдовали кто во что горазд, и уже без всяких фантов. Холодея от ужаса, Гарри услышал разговор первокурсников с Рэвенкло:
- А когда ты превратишься в Мерлина, а я в Салазара Слизерина… - толпа оттёрла его в стене, и он прослушал окончание фразы, искренне надеясь, что у этих милых детишек ничего не выйдет.
Прямо на него шёл Невилл, глядя сквозь Гарри стеклянными глазами:
- Карамельки с крапивной начинкой? Самовзрывающийся пирог?
Гарри благоразумно решил не лезть не в своё дело и отошёл в сторону, в результате чего чуть не угодил под копыта Флитвику, который резво скакал, как детёныш кентавра – если, конечно, можно себе представить детёныша кентавра с указкой и классным журналом под мышкой.
Увидев Симуса, Гарри поспешил к нему, ведь, несмотря на грубоватые манеры, с ним хоть можно было поговорить по-человечески.
- Похоже, последние деньки настают, верно, Финниган? – миролюбиво спросил Гарри, но Симус ничего не ответил, злобно глядя на Гарри. Так как тот по-прежнему ничего не понимал, Симус вытащил из кармана невозможно измятый обрывок пергамента, на котором было написано:
«Отстань идиот, тупица, я исполняю фант!!!»
- У тебя запятая пропущена, - пробормотал Гарри, моментально излечившись от симпатии к Симусу и оставил того в покое.
Откуда-то сверху донёсся вопль «Джордж!», от которого мурашки поползли по коже. Неподалёку громко треснуло стекло, и раздался пронзительный смех Пивза.
Гарри понял, что если сейчас же что-то не предпримет, гарантированно свихнётся. Нужно немедленно скрыться, исчезнуть, чтобы не заразиться общим безумием. Дамблдора нет, хотя можно… Ну, конечно! Если и есть в этом сумасшедшем доме уголок стабильности, то это только там.
Гарри быстро проложил себе путь на улицу, не обращая внимания на взорвавшуюся почти под ногами хлопушку. Последним, что он услышал, был крик Филча:
- Миссис Норрис! Какой паршивец приделал моей кошке это?!
Стараясь не думать о том, что такое это, Гарри легко сбежал по ещё покрытому снегом склону к домику Хагрида.
***
Подходя к хижине, Гарри услышал голос Гермионы и вспомнил, что её не было в гостиной, когда все пытались помочь Невиллу с паролем.
- Он совсем не любит меня, совсем!
Это она о Роне, понял Гарри.
- Да это только тебе кажется! Он просто игривый… - успокаивающе пробасил Хагрид.
Рон? Игривый?
- Только увидит меня, делает вид, будто не понимает, чего я хочу, - причитала Гермиона.
Нет, всё-таки про Рона, решил Гарри, когда Хагрид сказал:
- Это потому что у него ещё второй хвост не прорезался…
Гарри зажмурился и ущипнул себя за руку, надеясь проснуться в нормальном мире, где никто не превращается в кентавров, не подливает кому попало приворотное зелье и не отращивает вторых хвостов, и где больная фантазия близнецов Уизли ограничена их магазинчиком. Увы! Следующее, что он услышал, было:
- А может, нам другую позу попробовать, Гермиона? Только держись подальше от клыков, в них вся сила!
Стараясь поскорее забыть этот загадочный диалог, Гарри медленно брёл назад. Он так и не решился войти, опасаясь увидеть внутри что-нибудь, для чего потребуется Обливиэйт. Вдруг он заметил одинокую фигуру. Кто-то сидел прямо на замёрзшей земле, видимо, тоже сбежав от окружающего бедлама.
- Привет, Поттер, - услышал он так ненавистный когда-то голос, - Садись.
***