Бухарское и Хивинское ханства
К моменту перехода под протекторат России Бухарское ханство занимало около 200 тыс. км2 и насчитывало до 3 тыс. жителей. Населявшие его узбеки в основном проживали в долинах рек Зарафшана, Кашка-Дарьи, Сурхан-Дарьи; таджики обитали в горных районах Дарваза, Каратегина, Бальджуана и Куляба; туркмены — в районах Чарджоу, Карши, Керки и по правому берегу реки Аму-Дарьи.
Находясь с 1868 г. под протекторатом России, Бухарское ханство сохраняло традиционное административно-территориальное деление. Оно включало бекства-вилайеты: Кермининский, Чарджуйский, Зияутдинский, Нуратинский, Хатырчинский, Китабский, Шахрисабзский, Чиракчинский, Яккабагский, Гузарский, Байсунский, Каратегинский, Денауский, Гиссарский, Дарвазский, Бальджуанский, Шугнано-Рушанский, Кулябский, Кургантепинский, Кабадианский, Ширабадский, Келифский, Керкинский, Бурдалыкский, Кабаклынский, Каршинский и Наразымский. Бухара и ее пригородные земли составляли самостоятельную административную единицу. Бухарский эмир правил ханством, опираясь на мусульманское духовенство, земельную аристократию и купечество Он считался верховным главнокомандующим армии, состоявшей из сарбазов (солдат).
Во главе государственного управления Бухары стоял первый министр ханства — куш-беги. Ему принадлежала вся административно-распорядительная власть. Он контролировал работу финансовых органов, наблюдал за сбором хараджа и зякета. У куш-беги в подчинении были диван-беги, ведавшие сбором хараджа — поземельной подати, и зякатчи-калон, собиравшие налог со скота. Важной статьей государственного дохода была аминана — пошлина на экспортируемые товары. Особой статьей доходов бухарской служилой знати стал пешкаш — подношения в виде подарков. Практиковалась также продажа эмиром должностей — беков, амлякдаров, казиев и раисов. Беки управляли вилайетами, назначались и сменялись по представлению куш-беги. Амлякдары возглавляли тумены — административно-податные единицы; они также назначались и смещались эмиром по рекомендации куш-беги.
В Бухарском ханстве 90% населения были сельские жители74. Они составляли костяк армии эмира, делившейся на пехоту, конницу и артиллерию. Во главе конницы и артиллеристов стоял топчи-баши — начальник артиллерии. Охрану порядка в городах осуществляли миршабы — полицейские. Солдаты получали жалованье в размере одной тилли, на эти скудные деньги им надо было кормиться и одеваться. Чтобы хоть как-то содержать семьи, солдатам разрешалось заниматься земледелием и мелкой торговлей.
В результате заключенного в сентябре 1873 г. нового договора о протекторате Бухарское ханство хотя и попало под более жесткий, чем прежде, контроль империи, но сохранило много льгот и привилегий. Назначенный особый представитель России не имел полномочий вмешиваться во внутренние дела ханства, за ним оставалось лишь право контроля над внешней политикой, военным и внешнеторговым положением ханства.
Возглавлял Бухарское ханство по-прежнему эмир, чье имущество не было отделено от государственного, что давало ему большие преимущества. Сохранился и громоздкий аппарат государственного управления.
Высшая административная власть в Бухарском ханстве осталась в руках куш-беги, который управлял всеми хозяйственными и гражданскими делами. Ему подчинялся младший куш-беги, ведавший финансовой частью, и чиновники — диван-беги, стоявшие во главе областей.
Верховный военачальник — войсковой топчи-баши — являлся одновременно и начальником гарнизона столицы. Основными родами бухарского войска была конница и иррегулярные отряды из нукеров — служилых людей. В мирное время они освобождались от налогов, а в военное — должны были нести службу в полном вооружении, с боевым конем. Войско делилось на сотни, десятки. Командиры сотен получали за службу от эмира танхо — земельные поместья, нижние же чины получали от государства в военный период только лошадей, зерно для продовольствия, одежду и небольшие денежные суммы. При эмире постоянно находился военный отряд из конницы и пехоты.
В XIX — начале XX в. в связи с железнодорожным строительством и активной миграцией населения из Европейской России, Украины и Белоруссии в Бухарском ханстве возникают поселения европейского типа и небольшие города: Новая Бухара, Чарджуй, Термез и Керки. Эти населенные пункты имели самостоятельную систему административного управления. В них действовало "Положение об управлении Туркестанским генерал-губернаторством" 1867 г. Бухарские власти не имели права вмешиваться в их внутренние дела. Все должностные лица этих населенных пунктов назначались туркестанским генерал-губернатором.
Согласно "Правилам об управлении, хозяйстве и благоустройстве поселений близ железнодорожных станций Чарджуй и Новая Бухара" от 23 июня 1888 г., российский представитель пользовался в этих поселениях такой же административной властью, что и военные губернаторы. В Новой Бухаре была введена должность начальника города, полномочия которого распространялись и на русских подданных города Старая Бухара и селений вдоль железной дороги между станциями Фараб и Каттакурган. Чарджуй, Термез и Керки управлялись российскими начальниками, имевшие равные права с уездными начальниками Туркестанского генерал-губернаторства75
Особый статус был и у воинских гарнизонов, размещенных в Бухарском ханстве. Войска находились у города Керки и в пограничном укреплении Термез. Они контролировали афганскую границу. На пограничной линии от города Керки до Дарваза располагались посты пограничной стражи особой Аму-Дарьинской бригады и таможенные посты, регулировавшие торговлю России с государствами Востока.
В 1885 г. в Бухаре создается "Российское императорское политическое агентство", выполнявшее функции посольства. Через политического агента как официального представителя России в ханстве осуществлялись все связи Ташкента и Петербурга с бухарским правительством. Ему также поручался контроль за русско-афганской границей: он следил за соблюдением условий договора, заключенного между двумя государствами в 1873 г., за беспошлинным провозом российских товаров через зону протектората в соседние восточные государства, регулировал взаимоплатежи российских и бухарских торговцев, обеспечивал оплату исков по векселям, предъявляемым российскими подданными, осуществлял судебные функции, связанные с интересами российского купечества в ханстве.
В созданной судебной комиссии, состоявшей из российского политического агента и куш-беги, решались по взаимному согласию сторон уголовные и гражданские дела, возникавшие между российскими и бухарскими подданными.
В конце XIX в. прерогативы политического агента претерпевают изменения в связи с организацией русского суда в Бухарском ханстве. Его судебные права были несколько ограничены в результате введения института мировых судей, решавших дела российских подданных.
В 1873 г. после покорения царскими войсками Хивинского ханства был заключен мирный договор, по которому ханство стало протекторатом России. Для контроля над деятельностью хана создается Диван в составе 7 человек: 4 представителя российской администрации и 3 представителя хивинской стороны (хан, диван-беги и мехтер). Решения Дивана, возглавлявшегося ханом, утверждались туркестанским генерал-губернатором, который также назначал и смещал членов Дивана. После образования Аму-Дарьинского округа Диван упраздняется. В 1874 г. округ переименовывается в отдел с центром в городе Петро-Александровске. Возглавляет его российский военачальник в звании офицера76
В 1887 г. принимается "Положение об управлении Туркестанским краем", по которому Аму-Дарьинский отдел включается в состав Сырдарьинской области, его начальник приравнивается к уездному начальнику, но с сохранением особых полномочий. Он остается начальником войск отдела и в военных делах подчиняется туркестанскому генерал-губернатору, являясь также дипломатическим представителем России в Хивинском ханстве.
Внутреннее управление после заключения договора о протекторате осталось без изменений. Во главе Хивинского ханства оставался хан с наследственной властью, хотя его права и были урезаны Диваном и начальником Аму-Дарьинского отдела. Управление осуществлялось через дворцовых чиновников и высших духовных лиц. Главным сановником был куш-беги, "заведовавший" оседлым населением южной половины ханства. За ним следовал мехтер, которому подчинялось оседлое население северной части страны. Важной являлась также должность диван-беги управлявшего государственной канцелярией.
В Хивинском ханстве сохранилось также прежнее деление на округа, во главе которых стояли хакимы — правители, а иногда казии — судьи. Земли вокруг городов по правую сторону Аму-Дарьи освобождались от уплаты налогов и передавались в управление членам ханской семьи.
Управление городами Хивинского ханства находилось в руках хакимов, их помощников — юзбаши (сотников) и кедхудо (старост).
В селениях функция управления осуществлялась аксакалами, в обязанности которых входил сбор податей с оседлого населения, решение мелких административных вопросов и наблюдение за поведением жителей. Ирригацией в сельской местности ведали мирабы.
Особая система управления существовала у кочевников. Населявшие ханство казахи, туркмены, каракалпаки не подчинялись хакимам — они управлялись своими родоплеменными старшинами: у туркмен — беками и вакилями, у казахов и каракалпаков — биями, стоявшими во главе отдельных родов. Объединениями родов руководили аталыки, которые подчинялись бекляр-беги ханским чиновникам.
Полицейская власть сосредоточивалась в руках миршабов, выполнявших полицейские функции в ночное время, когда кончались базары и закрывались ворота городов.
Сохранялось в ханстве и свое войско. Регулярная армия, насчитывавшая 1500 человек, в мирное время охраняла ханскую семью. В период войны собиралось народное ополчение, которое состояло из нукеров (всадников и пехоты), а также особое подразделение из конных туркмен. Регулярную армию возглавлял есаул-баши. Назначенные ханом командиры народного ополчения не были профессиональными военными77.
В ханстве и под протекторатом России большую роль продолжало играть исламское духовенство. К служилой его части относились: шейх-уль-исламы, казии, раисы, муфтии, мударрисы, имамы и др. Существовал также институт неофициального духовенства — дервишеские шейхи, которые возглавляли мюридские организации, имевшие большое влияние на сельское и городское население.
Сохранялся здесь и местный суд. Верховный судья — кази-калян — назначался ханом, как и остальные судьи в государстве. Судьи выполняли также нотариальные функции, заверяли печатями имущественные сделки, наследственные дела. Им были поручены надзор за вакуфным имуществом и опека за малолетними и неправоспособными наследниками. Судьи не состояли на содержании у хана, а жили на денежные сборы за совершение юридических актов. Они решали дела по шариату — мусульманскому религиозному праву, основанному на Коране и сборниках судейских решений. Приговор был окончательным и не подлежал апелляции. Судья в процессе выслушивал свидетелей, при этом показания двух женщин приравнивались к показаниям одного мужчины. Он выносил приговор немедленно и тут же приводил его в исполнение. В качестве мер наказания применялись штрафы, тюремное заключение, наказание палками, отсечение рук или ног. Предварительное следствие, как и защита обвиняемого, отсутствовало. Смертная казнь совершалась только с разрешения хана. Должности судей в городах выполняли казии, подчинявшиеся верховному судье. В кочевых районах судебные функции выполняли также казии. Некоторые племена имели своих казиев, например, каракалпаки решали свои судебные дела в Чимбае, если они касались межродовых отношений. Судебные наказания тоже были суровыми: отсечение головы, избиение палками, отрезание носа.
Вторым лицом после верховного судьи в ханстве был раис — начальник; он надзирал за поведением жителей, выполнением ими постановлений шариата и осуществлял функции торговой инспекции. Раис по спискам проверял посещение прихожанами обязательных пятикратных молитв; на рынках контролировал правильность купеческих мер и весов. При обнаружении нарушений виновные наказывались плетью, а у торговцев изымался товар78.
Таково было политико-административное устройство двух крупных государственных образований Средней Азии — Бухарского и Хивинского ханств — вплоть до Октябрьской революции 1917г.
Примечания к главе VII
1= Нарбаев Н.Б Россия и Евразия: проблемы государственности. Вторая половина XIX — началоXX в. М., 1997 С. 7—11.
2 Герасимова Э.И. Уральск: исторический очерк (1613—1917). Алма-Ата, 1969. С. 16.
3 Центральный государственный архив Республики Казахстан (далее ЦГА РК), ф. 4, оп. 1, д. 392, л. 56—60.
4 См : Усов Ф.Н. Статистическое описание Сибирского казачьего войска СПб., 1879. С. 284—286.
5 Российский государственный военно-исторический архив (далее РГВИА), ф. ВУА, д. 18899, л. 10, 68, 81 од., 152 об.
6 Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Под ред. П.П. Семенова. Киргизский край. Т. 18. СПб., 1903. С. 177, 195—197.
7 Бекмаханова Н.Е. Формирование многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии. (Последняя четверть XVIII — 60-е гг. XIX в.). М., 1980. С. 131—136.
8= Там же. С. 181—183.
9= Азиатская Россия: Иллюстрированный географический сборник. М., 1903 С. 364— 366.
10 РГВИА, ф. ВУА, д. 1275, л. 30 об.
11= Российская публичная библиотека им. М.Е. Салтыкова-Щедрина, РО, ф. 2332/1, д. 14, л. 1, 5—6, 73—74.
12 Государственный архив Омской области (далее ГАОО), ф. 75, д. 42, св. 2. 1867—1871 гг., л. 3 об.
13 Усов Ф.Н. Статистическое описание Сибирского казачьего войска С. 66—68.
14 Бекмаханова Н.Е. Формирование многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии. С. 187.
15 Хорохшин А.П. Казачьи войска, опыт военно-статистического описания. СПб., 1881. С. 151—153.
16 ЦГА РК, ф. 39, oп. 1, д. 259, л. 39—43; Всеподданнейший доклад Туркестанского генерал-губернатора о положении Туркестанского края в 1909 г. Б/д. С. 35.
17 Россия. Полное географическое описание нашего Отечества / Под ред. П.П. Семенова. СПб., 1903. С. 177.
18 Корф М.А. Жизнь графа Сперанского. СПб., 1861. Т. 2, с. 170; Зиманов С.З Политический строй Казахстана конца XVIII и первой половины XIX века. Алма-Ата, 1960. С. 144—147.
19 Полное собрание законов Российской империи. 1-е собрание (далее ПСЗ-1) Т. 38. 29126. 1 7.
20 Olcott М.В. The Kazakhs. Hoover Institution, 1987. P. 82—89; Raeff M. Siberia and the reforms of 1822. Seattle, 1956. P 50—80.
21 РГИА РФ, ф. 52, оп. 1/194, д. 368, л. 32—40 об.; Устюгов Н.В Научное наследие. М , 1974. С. 207; Казахско-русские отношения в XVIII—XIX вв.; Сборник документов и материалов. Алма Ата, 1964. Док. 70; История Казахской ССР: В 5 т. Алма-Ата, 1979 Т. 3. С. 119—120.
22 РГИА РФ, ф 1291, оп. 81, д. 95. С. 137,
23 РГИА РФ, ф. 1291, оп. 81, д. 95, ч. 1, л 150 об., 157, 162 об.; ф. 853, оп. 1, д. 26, л. 12 об.; ЦГА РК, ф. 4, оп. 1, д. 3377, л. 3, 4.
24 ЦГА РК, ф. 4, оп. 1, д. 300, л. 11; д. 366. л. 1
25 ЦГА РК, ф. 4, on. 1, д. 366, л. 1.
26 РГИА РФ, ф. 583, on. 1, д. 26, л. 13, 14; ЦГА Казахстана, ф. 338, on. 1, д. 331, л. 1 12.
27 ЦГА РК, ф. 4, on 1, д. 1641, л. 2 15 об., д. 366, л. 1.
28 Там же, д. 389, л. 9. я> Там же, д. 2427. л. 1.
30 Там же, д. 2388, л. 4, 8, 12, 20, 29, 58, 66.
31 Там же, д. 3560, л. 11,12; д. 392, л. 37, 38.
32 Там же д. 2848, л. 94; д. 3716, л. 54; д. 392, л. 37 58; д. 3560, л. 11.
33 Бекмаханова Н.Е. Формирование многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии. С. 93—98.
34 ПСЗ-2. Т. XIX. № 17998; Т. XVI. № 25171.
35 Там же.
36 История Казахской ССР. Алма-Ата. Т. 3. С. 138, 142.
37 ЦГА РК, ф. 4, on. 1, д. 287, л. 34 66 об.; ПСЗ-1. Т. 26. № 19773; Т. 29. № 22135; ЦГА РК, ф. 4, оп. 2, д. 6096, л. 1—7; Алекторов А.Е. Очерки Внутренней киргизской орды. // Известия Оренбургского отдела ИРГО. Оренбург, 1893. Вып. 2. С. 35—36; Вып. 3. С. 26; Медвецкий. Внутренняя Киргизская орда в хозяйственно-статистическом отношении // Журнал Министерства государственных имуществ. 1862. Ч. 30 Отд. 2. С. 183—194, 286—308; Ч. 31. Отд. 2. С. 34—63, 327—352; История Казахской ССР. Алма-Ата, 1979. Т. 3. С. 138, 142.
38 ЦГА Казахстана, ф. 338, on. 1, д. 408, л. 31; Красовский М. Область сибирских киргизов. СПб., 1868. Т. 1. С. 105, 157.
39 Bekmakhanova N.E. Co — stituzione e riforme amministrative in Russia e in Europa // Annali. Sezione storico-politico-sociale, 1989—1990, XI—XII. Napoli, 1994. P. 303—317.
40Там же. 16, 30 34, 54, 96, 104, 105.
41 Там же. 15, 25 28, 109—115.
42 Материалы по истории политического строя Казахстана. Алма-Ата, 1960. Т. 1. Док. 76.
43= ПСЗ-1. Т. 38. № 29126, 29127.
44= ЦГА РК, ф. 338, on. 1, д. 407, л. 7.
45 Бекмаханова Н.Е. Законоположения царского правительства в 30—50-х годах XIX в. в Среднем казахском жузе. // История. Алма-Ата, 1970. Вып. 1. С. 22—29.
46 РГИА РФ, ф. 1291, on. 81, 1839 г., д. 167, л. 28.
47 ПСЗ-2. Т. XIII. 11122. 2, 3, 5, 8, 9 13, 15, 17, 19, 20.
48 РГИА РФ, ф. 1291, on. 81, 1838 г., д. 167, л. 28.
49 ПСЗ-2. Т. XXIX. № 28284, 1 6.
50 ПСЗ-2. Т. XXXJ. № 31089; Т. XXX, отд. 1, № 29069.
51 Там же. Т. 36. № 36816.
52 Нарбаев Н.Б. Государственный Совет России и Казахстан (60—90-е годы XIX в). М., 1993. С. 126—174.
53= Бекмаханова Н.Е. Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капитализма (60-е годы XIX в. — 1917 г.). М., 1986. С. 66—84.
54 Материалы по истории политического строя Казахстана. Алма-Ата, I960. Т. 1, док. 120, 20—51.
55 РГИА РФ, ф. 1291, on. 1868 г., д. 5, л. 3—10.
56 Материалы по истории политического строя Казахстана. Т. 1, док. 120, 168, 196—203, 243—250.
57 Там же. 226 231.
58 Бекмаханова Н.Е. Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капитализма. С. 80—84.
59 Материалы по истории политического строя Казахстана. Т. 1, док. 117, док. 116.
60 Там же, док. 11—13.
61 Там же, док. 14—41.
62= Там же, док. 42—79.
63= Там же, док. 80—115.
64 РГИА РФ, ф. 1291, on. 82, 1868 г., д. 6, л. 13—15.
65 Бекмаханова Н.Е. Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капитализма. С. 66—84.
66 Материалы по истории политического строя Казахстана. Т. 1, док 128, 149 152; ПСЗ-3. Т II. № 7475.
67 Материалы по истории политического строя Казахстана. Т 1, док 137—168.
68 Там же. Т 1, док. 125; ПСЗ-3. Т. VI. 3814
69 Материалы по истории политического строя Казахстана. Т. 1, док. 129
70 Там же. Док. 133—136.
71 История Узбекской ССР. Ташкент, 1956. Т. 2, кн. 2. С. 100—101.
72 Нарбаев Н. Б. Россия и Евразия: проблемы государственности. М., 1997. С. 28—126.
73 Там же. С. 104—105.
74 Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. СПб., 1906. Т 2. С 60 80, 251— 263, 267—270, 281—284; Искандеров Б.И. Восточная Бухара и Памир в период присоединения Средней Азии к России. Сталинабад, 1960 С. 190—194; Халфин Н.А. Присоединение Средней Азии к России. М., 1965. С. 330—335.
75 История Узбекской ССР Ташкент. Т 1, кн 2. С. 139—141.
76 Там же. С. 145—147.
77 Там же. С. 32—33.
78 Вестник Европы. СПб., 1904. Сентябрь С. 106—109.
Глава VIII