Глава Восемь: Господин
Толпа, собравшаяся в квартире, замерла, когда на пол упало тело. Теперь я слышал лишь стук крови и гудение кондиционера. Второй раз в жизни я ударил человека. Первый раз был во время приступа паники, когда я бросился на Уилбера, и кончилось все сломанным запястьем. Но сейчас я впервые ударил кого-то намеренно. Воспользовался ростом и силой и заехал человеку по лицу.
Меня затошнило.
Ники лежал на спине и смотрел на меня. Его наглость, толкнувшая меня на это, испарилась. В глазах читался страх.
В руке пульсировала боль. Желудок будто скручивался спиралью. Все зашло так далеко, потому что я это допустил. Нужно было снова взять контроль над ситуацией в свои руки и спасти нас обоих. Я решил направить душевную боль во что-то, чем можно воспользоваться.
– Вон! – Мой голос был резким и звенел от гнева.
Стилист, портные и даже личный охранник Ники – знак внимания Константина – поспешно ретировались. Ники попытался встать. Я шагнул к нему, и он съежился, инстинктивно прикрыв голову руками.
Черт.
– В позицию.
Ники продолжал лежать на полу, сжавшись в комок.
– В ПОЗИЦИЮ!
Он встал на колени и выгнулся, став в излюбленную позу Константина. Плохо. Не пойдет. Это нам не поможет.
– Выпрями спину. Ты не собака. Голову вверх. Подбородок опусти. Вот так. Ладони на бедра. Раздвинь колени. Шире. Стой так.
Я стоял и смотрел на дрожащего мальчика. Ники знал, что выиграл джек-пот. Я прямо-таки видел, как в его голове крутятся колесики. Он был сообразительным мальчиком. Его сообразительность помогла ему выжить в борделе. В этом ужасном месте. Но сообразительность ничего не значила в реальности Константина. Ники думал, что мир у него в кармане. Вот только он не понимал, что карман этот принадлежит вовсе не ему…. Пока не понимал.
У Константина не было ни терпения, ни желания тренировать нового любовника. Константин был эгоистом, а плюс ко всему еще и убийцей. Если Ники не сможет доставлять ему удовольствие, как того хотелось Константину, малышу Ники еще повезет, если он вернется в бордель. А если нет, то он просто исчезнет, и я снова вернусь к старым обязанностям.
Я смотрел, как мальчик пытается удержать позицию, в которую я его поставил. Я знал, что делаю. Знал, во что превращаюсь. Спасаю свою шею за счет другого. Уилбер был для меня несбыточной мечтой. Мечтой, на исполнение которой я и не надеялся. Теперь, когда он стал моим… я понял, что готов на все, лишь бы удержать его. На все, хорошее или плохое.
Я закрыл глаза. До этого момента стоило мне проявить сочувствие, и Ники встречал его с презрением или даже отвращением. Два часа впустую. Все, чего мы достигли – это приличная стрижка и обмеры для новой одежды. Остался всего один час, чтобы научить этого панка хоть каким-то манерам до прихода Константина. Мы не добились практически ничего.
А Константин не мыслит такими категориями как ничто.
– Мне…
– Не разговаривай, пока к тебе не обращаются.
– Но…
Я отвесил ему пощечину. Я злился на нас обоих.
– Какую часть словосочетания «не разговаривай» ты не понимаешь?
– Мне нужно в туалет. – Теперь его голос стал вкрадчивым. Еще немного – и это тоже станет действовать мне на нервы.
– Терпи. – Я обошел его кругом, просунул ногу между его задом и лодыжками и встал. Он напрягся.
– В идеале я должен чувствовать тебя от голени и до талии. – Я взял его за плечи и потянул на себя, заставив выпрямить спину. Протянув руку вперед, я сжал его подбородок и прижал его голову к своему поясу, затем заставил опустить подбородок. Я знал, что мышцы ноют от напряжения уже через несколько минут в таком положении. Я ненавидел эту позицию и знал, что Ники тоже ее возненавидит.
– Не двигайся. Так ты должен встречать мистера Константина, когда он приходит. Оставайся в этой позе, пока он не позволит тебе встать.
– Пожалуйста, мистер Уильямс, мне нужно в туалет.
Я нацепил на лицо маску для клиентов, глаза мои стали бледно-серыми. Если кто-то отвечал на мое сочувствие, я и дальше обращался с ним соответственно. Если этот кто-то начинал огрызаться и плевать хотел на мои усилия, как Ники, я всегда держал для таких наготове свою маску. Она действовала безотказно… до тех пор, пока не появился Ники. Теперь мне пришлось прибегнуть к жестокости. Я холодно заметил:
– Каждое слово – это еще тридцать секунд в позиции. Ты должен простоять четыре минуты, Николас. Четыре минуты, и можешь идти в туалет. Хочешь сказать что-нибудь?
Ответом мне было тяжелое дыхание. В этом положении всегда болела шея. Сразу после ухода Константина меня приходилось обкладывать компрессами с ног до головы. Один раз он вернулся за кейсом и, возможно, надеялся получить что-нибудь еще, но от меня несло мазью. После того случая я и получил высокий ошейник, больше похожий на гипсовый воротник, чем на что-то еще. Я посмотрел на часы. Прошло три минуты. Я чувствовал, как мышцы Ники начинают подрагивать.
Он был просто сопляком, который не знал, как мимолетно его везение, если он не сможет научиться утонченности. Сегодняшний день потрачен впустую. Я осмотрел апартаменты, которые дал ему Константин. Не пентхаус, но и не захудалая квартирка. Так сказать, первый этаж – первая ступень. Если Ники сможет стать лучше, то поднимется на несколько этажей. Я сразу получил пентхаус. Я знал, что делаю, и чертовски быстро понял, что нужно Константину. Хотя гордиться тут нечем.
– Хороший мальчик. Можешь идти. В туалет – и сразу обратно.
Он застонал и наклонился вперед, оперевшись на руки. Затем поднялся. Я закрыл глаза. Если я хочу это сделать, нужно идти до конца.
– Поблагодари меня, Николас.
– А?
– В позицию.
Он вдруг затаротил, не смотря на меня.
– Я не понимаю, о чем вы…
– Я твой Господин. Я дал тебе разрешение сделать то, чего тебе хотелось. Поблагодари меня.
– Спасибо…
– Мистер Уильямс.
– Спасибо, мистер Уильямс.
– Иди.
Ники чуть не бегом бросился из гостиной. Я подождал, пока дверь ванной закроется, и упал в кресло. Меня все еще тошнило. Я наклонился и опустил голову.
Сосредоточься, дыши. Возможно, Ники и способен выдержать полчаса такой тренировки, но я был выжат как лимон. Это для меня слишком. Руки дрожали. Я ударил его. Я ударил кого-то, потому что разозлился. Я слышал, как он вышел из ванной, но все еще не мог прийти в себя. Просто эмоциональная развалина. Я думал, что свободен, но оказалось, что только на время. Я думал, что никому не нужен, но узнал, что меня любят, что меня любили все эти ужасные три года. А сейчас я понял, что могу быть настоящим ублюдком. Глаза защипало от слез. Думай о нем как о младшем брате. Я не хотел, чтобы кто-то следовал моим путем.
Но если я не смогу этого сделать, Николас вернется в бордель, которого, как заметили Уилбер и Константин, мне удалось избежать. Я думал, что в ловушке, но если бывает хуже, мне не хотелось, чтобы Николас возвращался к этому. Я чувствовал на себе его взгляд, но не мог обуздать эмоции или мысли. Я прижал ладони к вискам. Это и есть то, что называют кризисом веры? Нужно выбрать одно из двух зол, и я должен научить мальчика, как при этом выжить. Что, черт возьми, я делаю?
– Все слышали о Золушке. Даже в борделе знают о тебе. Самая Престижная Шлюха. – В его голосе опять слышались наглые нотки. Он увидел своего Господина в таком состоянии, и это позволило ему надеяться, что он сможет мной манипулировать. Как сказал Константин, Николас – просто уличный сопляк, и если дать ему возможность, он попытается сесть мне на шею. Я только что потерял все, чего добился, когда ударил его. Проклятье.
Только не показывать. Не показывать этого. Я овладел собой и спрятал все под маской для клиентов. Сморгнув слезы, я выпрямился и посмотрел на него. Мое лицо ничего не отражало, но внутри я был в ужасе.
– Золушка?
– Ты перешагнул через все эти сборы долгов и сразу попал к Большому Боссу. Наверное, у тебя талант, раз он взял тебя к себе. Ты никогда не был в борделе. Ты не знаешь, что это такое. Я видел твою квартиру. Высоко взлетели, мистер Уильямс. Ты ни черта не знаешь о грязи здесь, внизу. Не знаешь, каково это, когда тебя насилуют.
– Я знаю, каково это, Николас.
– Не называй меня так. Они называли меня так перед тем, как накачать какой-то дрянью и превратить в дырку для траха. Я даже не помню половину из того, что со мной делали, но помню боль и унижение, которые почувствовал, когда очнулся в луже собственной крови и спермы. Не смей смотреть на меня свысока. Тебе просто повезло, благодаря смазливой мордашке.
– В самом деле? – Мы оба замерли, услышав голос Константина.
– В позицию. – Прошептал я. Он просто в ужасе смотрел на Константина. – В позицию!
Мне пришлось толкнуть его, чтобы он вышел из ступора. Он упал на колени. Попытка выглядела жалкой. Все его тело тряслось. Я догадался, что прошлой ночью Константин был с ним не слишком нежным.
– Брант, я ждал хоть какого-то прогресса.
Я шагнул за спину Ники и поправил осанку, крепко прижав его к себе. Он продолжал дрожать.
– Неприемлемо. Брант, будь так любезен, покажи нашему малышу Николасу, что такое грация.
У меня внутри все сжалось. Твою мать. Хотя это звучало как просьба, я прекрасно знал, что это значит. Отказ не принимается. Я встал лицом к Ники и принял такую же позу.
Я слышал, как Константин подходит ко мне сзади. Он шагнул ко мне и проверил позицию. Я касался его от голени до талии, в то время, как он прижимался ко мне от ягодиц и до затылка. Константин дотронулся рукой до моего лица и взял за подбородок.
– Посмотри сюда, Николас. – Голос Константина был нежным, и уже одно это вселяло ужас. Он был вне себя от бешенства.
Наполненные слезами карие глаза посмотрели на него.
– Золушка? Да? Красота мимолетна, малыш Николас. Брант тяжело трудился, чтобы стать тем, кто он есть. Да, ему немного повезло, он получил покровителя, который научил его всему. Его мистер Броуден понял, что Брант не просто проститутка. Но у Бранта к его красоте имеются еще и мозги. Он не просто игрушка для развлечений. Он то, к чему ты должен стремиться. Он идеал. Вершина пирамиды. Ты провел три недели в борделе. Думаешь, сможешь продержаться пять лет?
– Нет, Господин.
Меня легко похлопали по лицу.
– Вот и отлично, по крайней мере, какой-то прогресс. Вставай, Брант. – Константин сделал шаг назад и остановился за спиной Ники. – Тебе нужно поработать над позицией, Николас.
Я смотрел, как Ники сглотнул, слегка приподнялся и расправил плечи.
– Уже лучше. Не идеал, но попытка неплохая.
– Брант, ну, как идут дела?
Взгляд Ники метнулся ко мне. В глазах появилось умоляющее выражение. Но от вранья всем будет только хуже. Я покачал головой.
– Почти никак. Ему нужно изменить свое отношение.
– Стой тут. – Константин сел в кресло и поднял руку. Я подошел и налил ему виски с тоником. Когда я протянул ему стакан, он жестом попросил меня остаться. Он смотрел на Ники, пока тот пытался держать позицию. – Может, мне нанять профессионала?
Вопрос напугал меня.
– Думаю, мы пришли к взаимопониманию.
– То есть?
– Как вы сказали, сэр, Николасу нужно поработать над позицией. Думаю, он понимает, то, что он сейчас здесь, не значит, что он здесь задержится, если не сумеет стать лучше.
– Он сможет занять твое место?
Я нахмурился.
– Думаю, он даже школу не закончил.
– Я не об этом, Брант. Такой блестящий ум, как у тебя, редко встречается. Броудену повезло, что он смог найти тебя, и ему хватило мозгов развить твой потенциал. Но я очень сомневаюсь, что мне повезет так же.
– Николас, похоже…
– Сейчас меня не интересует его интеллект, Брант. Он сможет быть моим любовником?
Я смотрел, как мальчишка задрожал. Двадцать клиентов за ночь или один психопат с садистскими наклонностями на пару часов? Или есть лучшая альтернатива?
– Думаю, вам стоит спросить об этом Николаса.
– Но я спросил тебя.
– Вы подгоните его под себя. Сломаете. Не думаю, что ему хватит сил это пережить.
– Хватит. – Мы оба повернулись к Ники. – Я не вернусь в бордель. Я смогу быть вашим любовником.
– Будешь тренировать его, Брант? Чем лучше он подготовлен, тем больше у него шансов пережить это.
– А у меня есть выбор?
– Судьба Николаса в твоих руках.
Я стиснул кулаки.
– Я никогда не говорил тебе, что ты бессердечный ублюдок?
– Говорил. Я ценю твою откровенность, Брант.
Он отвел взгляд от меня и посмотрел на мальчика на полу.
– Брант все заслужил. А тебе еще очень далеко до каких-либо привилегий, Николас. Что-то будет не так, и я тебя уничтожу. Понятно?
– Да, Господин.
– И еще одно, никогда больше не разговаривай с Брантом таким тоном. Красота ничего не стоит. Если бы мне нужна была просто шлюха, я бы мог выбрать любого. Покровитель Бранта, мистер Броуден, выбрал тебя из всех. Он увидел в тебе что-то от Бранта. В тебе есть потенциал. Я жду прогресса. У тебя три месяца, Брант. Три месяца, чтобы подготовить его для меня. Если он не сможет или не захочет, то вернется в бордель. Если ты провалишься, то вернешься ко мне. Я выпустил тебя из постели, потому что Николас должен тебя заменить.
Обе его игрушки уставились на него.
– Поэтому спрашиваю еще раз. Мне нанять профессионала?
Я чувствовал замешательство Николаса. Нанять профессионального тренера для шлюхи? Только если хочешь полностью уничтожить его. Я знал, что это такое. Когда мне было пятнадцать, я провел час с одной из них. Мне этого более, чем хватило, чтобы поумнеть и всегда слушаться Уилбера. Она знала все болевые точки и могла вызвать дикую боль, чем и пользовалась, пока я не делал то, что она приказывает. За один час я запомнил, где мое место в этой новой реальности. Я даже не смог сам выйти из комнаты. Уилберу пришлось нести меня. Сейчас, пятнадцать лет спустя, я все так же знал свое место.
– Я смогу.
– Твоих рук дело? – На челюсти Николаса расплывался желто-голубой синяк. – Руку не повредил?
Я покачал головой.
– Хорошо. Поблагодари Бранта за его работу, Николас.
Вся наглость испарилась. Ники уже понял, что Константин не из тех, с кем можно пререкаться безнаказанно.
– Спасибо за урок, мистер Уильямс.
– Ты показал Николасу, как мне нравится целоваться? – В его голосу появились опасные нотки. Я посмотрел на него. Константин жадно разглядывал Николаса.
– Мы только начали, сэр.
– Покажи сейчас.
– Я не…
– Покажи, Брант. Мне почему-то кажется, что он быстро учится на чужом примере.
– Сэр, я…
– Сделай это и ступай домой. Я вызвал за тобой машину. Мистер Броуден прислал водителя.
Я замер в нерешительности.
– Брант, разозлишь меня, и с моим гневом придется справляться не только тебе. – В комнате стояла тишина, только лед в стакане позвякивал.
– Николас, встань. – Я не мог смотреть на Константина. Я был в бешенстве. И в ужасе. Странный коктейль из эмоций, от которого ныло в животе. Хотя на лице это никак не отражалось, я все еще держал себя в руках.
Ники доставал мне до плеч. Я протянул руку и поднял его подбородок.
– Подчинение, Николас. Абсолютное смирение. Меньшего я не приемлю. – Я наклонился, поцеловал его в висок и прошептал.
– Закрой глаза и расслабься. Он узнает, если ты хоть что-то скрываешь.
Я поцеловал его веки. Он пошатнулся. Я довольно долго имел дело с Константином, чтобы знать его вкусы. Он обожал ласкать мою шею. Я скользнул рукой выше и положил ее Николасу на затылок, заставив его встать на носочки. Он ахнул, и я смог засунуть язык глубже ему в рот. Его руки легли на мои плечи. Я прервал поцелуй.
– Подчинение. Опусти руки.
Звон льда, Константин сделал глоток. Я сжал шею Ники. Он ойкнул от боли. Я запустил язык обратно в его рот. Он поднял руку. Я перехватил ее своей и завел ему за спину. Теперь ему пришлось выгнуться. Он застонал и попытаться вырваться. Ники не понимал, что такое подчинение. Я просунул ногу между его бедрами. Мы оба были лишь игрушками для секса. И сейчас оба были возбуждены и ненавидели каждую секунду происходящего.
– Довольно!
Я отпрянул от теплого тела. Внутри все скручивалось и кипело. Очередной приступ боли в животе. Ники тяжело дышал, из уголка его губ стекала тонкая струйка крови. Страх, который появился в глазах, когда я его ударил, вернулся. Боже.
– Николаса нужно научить подчиняться. Это я смогу и сам, Брант. Хорошая работа. – Зеленые глаза смотрели на его новую мышку. – В позицию.
Мои колени едва не подогнулись. Я увидел, как он усмехнулся. Заметил.
– Рабочий день начинается в 8.30, Брант. Не опаздывай.
– Да, сэр.
И я выбежал из квартиры. Я бежал и кричал. Ну, то есть, мне очень хотелось это сделать. Я кивнул ему, развернулся и вышел из комнаты. Охрана вызвала мне лифт. Я не стал заморачиваться на благодарности. Просто запрыгнул в кабину и нажал кнопку «вниз». Я подождал, пока закроются двери, и прижал ладонь к животу, боль заставила меня упасть на колени, я протянул руку и оперся на стену, прямо под панелью управления. Хотелось выругаться. Мне стало бы лучше, если бы я мог. Лифт остановился. Черт. Желудок снова пронзило болью. Я не смог бы встать, даже если бы захотел. Просто тяжело дышал ртом и пытался переждать приступ. Вошли четверо. Я даже не посмотрел на них.
– Вам плохо?
Я просто покачал головой. Очередная вспышка боли согнула меня пополам. Нужно съездить к врачу. Обычные лекарства больше не помогали.
– Похоже, придется переходить в плану B.
Что? Я попытался подняться на колени, но почувствовал укол в шею. Какого черта… я завалился на бок и уставился на четверых мужчин в темных костюмах.
– Видимо, сегодня ваш счастливый день, мистер Уильямс. Вам наверняка хочется излить душу.
Перед глазами все поплыло. Костюмы присели рядом со мной и сложились словно отражения в кривых зеркалах. Я попытался отодвинуться и ударился головой о стену. Чья-то тень легла на панель и нажала номер этажа. Лифт остановился.
– Выходим. – Двое мужчин подхватили меня под руки и вытащили из лифта. Прямо у двери стояла больничная каталка. Меня свалили на нее и пристегнули. Я помню только вспышки света, пока меня катили по коридору. А потом… блаженная пустота. Головная боль от того, как мне пришлось обойтись с Ники, боль в животе – все исчезло. Наконец-то, покой.