Феноменальное и каузальное описания
Книга Хайдера в первую очередь внесла вклад в актуальную для 1950-х гг. область исследования социальной психологии, а именно восприятие человека в межличностных отношениях. Хайдер различает феноменальное и каузальное описание воспринимаемого. При феноменальном описании характеризуется то, что воспринимается непосредственно, при каузальном — весь процесс восприятия дистального объекта, начинающийся с раздражения органов чувств, включающий переработку сенсорной информации и заканчивающийся построением образа данного предмета. Обе формы описания строго не разграничиваются. В непосредственно воспринимаемом нами уже дано нечто большее, чем поверхностный «сколок» явления. В другом человеке мы воспринимаем не только его движения и мимику лица, но и его эмоциональные состояния, желания и мотивацию. Таким образом, уже в восприятии присутствую! «добавки», которые могут и не осознаваться, хотя частично эти «добавки», возможно, выявляются при каузальном анализе. Хайдер пишет:
«При межличностном восприятии наблюдатель благодаря определенной форме непосредственного понимания воспринимает людей не только в их пространственных и физических свойствах, но и в таких неуловимых качествах, как их желания, потребности и эмоции» (ibid., p. 22).
Хайдер прежде всего стремился выяснить, какие закономерности лежат в основе такого непосредственного восприятия. Именно с этим связана проблема феноменальной причинности, имеющая в психологии восприятия длинную историю. Так, английский философ-эмпирик Юм (1711-1776) рассматривал восприятие причин как результат прошлого опыта. Гештальтпсихологи в отличие от традиционной трактовки писали о «гештальт-факторе феноменальной причинности» (Duncker, 1935), ссылаясь на тот факт, что при определенных условиях пространственно-временного развертывания событий (например, когда кто-то захлопывает дверь и сра-< зу после этого гаснет свет) причинно-следственные связи воспринимаются непосредственно, иногда вопреки опыту и знаниям; в таких случаях восприятие каузальных связей основывается «не на следствиях опыта, а на его предпосылках» (Metzger, 1954, S. 125). Правда, в случае таких, непосредственно усматриваемых, причинно-следственных зависимостей речь идет только о малой части того, что понимается нами под каузальной связью.
Мецгер (Metzger, 1953) так обобщает данные по восприятию причинности: «Причинность — такая же первоначальная чувственная данность, как цвет, форма, величина и расположение предметов» (ibid., S. 441). Свой вывод Мецгер строит в основном на экспериментальных данных Мишотта (Michotte, 1941, 1946; критический разбор см.: Weir, 1978). Мишотт предлагал своим испытуемым описать свое восприятие, например, следующего события: объект А движется к объекту В, касается его, после чего А останавливается, а В начинает двигаться в том же направлении, в котором двигался А. Если временная задержка между соприкосновением А и В и началом движения В непродолжительна (не более 100 мс), то каждый испытуемый сообщал о причинной зависимости движений А и В, даже если ему было известно, что оба объекта приводятся в движение независимо друг от друга при помощи специального устройства. Ситуация, когда А после соприкосновения с В начинал обратное движение, а В следовал за ним, объяснялась «притягиванием» А кВи «захватом» объектом А объекта В и т. д.
Хайдер и Зиммель (Heider, Simmel, 1944) сделали следующий шаг в этом направлении, доказав, что перемещения неодушевленных объектов могут вызывать у наблюдателя непосредственное впечатление не только физической, но и «психологической причинности», как если бы эти объекты обладали мотивацией, направляющей их взаимодействие. Авторы предлагали испытуемым просмотреть мультипликационный фильм. Ниже приводится описание этого фильма, как его воспринимали испытуемые (с объективной точки зрения то, что происходило на экране, было слишком искусственным). Большой треугольник (D) входит в дом (прямоугольник с дверной рамой), снова выходит и начинает драться с маленьким треугольником (d), в это время в дом входит круг (k). После того как D побеждает, он идет в дом и гоняется там за k до тех пор, пока d не открывает снаружи дверь и k не убегает, преследуемый D. После этого все трое дважды обегают дом. Когда, наконец, d и k удаляются, D колотит по стенам дома до тех пор, пока они не рушатся. Таким
или подобным образом испытуемые описывали просмотренный фильм. Геометрическим объектам приписывались свойства личности, скажем, Охарактеризовался как
«задира», «драчун».
Каузальное описание охватывает не только непосредственно данное, но и прошлое, т. е. те процессы, которые привели к наблюдаемому состоянию. При этом важную роль могут играть детали воспринятого, хранящиеся в памяти материалы, абстракции, получаемые в результате переработки информации или каких-то более частных процессов. Хайдер (Heider, 1958, р. 26 и далее) особое место отводит «центральным процессам», порождающим «понятия», с помощью которых интерпретируется воспринимаемое.
Важнейшим гносеологическим вопросом психологических исследований является вопрос о степени адекватности, с которой методом интроспекции можно описать частные процессы, определяющие феноменально данное. Нисбетт и Вильсон (Nisbett, Wilson, 1977), проверив многочисленные экспериментальные данные и проведя собственные эксперименты, пришли в целом к довольно скептическим выводам о том, что они называют «иллюзиями интроспекции»:
«1. Люди часто не могут точно сообщить о влиянии конкретных стимулов на связанные с умозаключениями реакции более высокого порядка. В самом деле, иногда они ничего не сообщают о важных стимулах, иногда о реакциях на эти стимулы, а иногда и о том, какого рода умозаключение они сделали...
2. Сообщая о влиянии стимулов, люди лишены возможности запросить свою намять о том, какой когнитивной обработке подвергались эти стимулы; вместо этого они вынуждены строить свои сообщения, основываясь на неявных теоретических допущениях о причинной связи между стимулом и реакцией...
3. Субъективные сообщения о высших умственных процессах иногда бывают точными, но даже они не связаны с непосредственным применением интроспекции. Скорее, эти сообщения обусловлены случайно правильным применением априорных каузальных теорий» (ibid., p. 233).
Смит и Миллер (Smith, Miller, 1978) находят столь скептические выводы Нис-бетта и Вильсона необоснованными по многим причинам. Например, они считают чрезмерно строгим использованный авторами критерий, согласно которому испытуемые должны осознавать тщательно скрываемые от них экспериментатором релевантные поведению ситуационные факторы. В результате экспериментальной проверки роли конкретных перцептивных признаков для общей оценки свойств личности было установлено, что вопреки неадекватной оценке испытуемые в состоянии осознавать роль конкретной информации в выработке общего суждения. Смит и Миллер считают более правомерным вопрос об условиях, при которых возможно интроспективное проникновение, а не о самой возможности проникновения с помощью интроспекции в когнитивные процессы, определяющие переживания и поведение индивида.
Этого добились Эрйксони Саймон (Ericson, Simon, 1980), рассматривавшие «словесные отчеты» — интроспективные описания восприятия неприличных рисунков — в качестве экспериментальных данных. Решающим фактором является то, каким образом был получен интроспективный отчет. Если он касается содержания, на которое непосредственно перед этим было направлено внимание, и если
это содержание все еще находится в кратковременной памяти, то словесный отчет об этом содержании не менее надежен и «тверд», чем объективные поведенческие данные. В отличие от этого неточными и спорными являются данные, полученные, когда испытуемый должен сообщить о чем-то, чего он (уже) не помнит, или о том, что переживалось не непосредственно в данный момент, так что за ответом ему надо обращаться к теориям, предположениям или рассуждениям.
Межличностное восприятие в социальной психологии
Наряду с исследованием проблем психологии восприятия большое влияние на развитие теории атрибуции оказал возникший в социальной психологии интерес к проблемам восприятия человека человеком. В центре внимания стоял, в частности, вопрос о том, как люди используют постепенно поступающую информацию для формирования I представления о другом человеке. Для своего эксперимента Аш (Asch, 1946) разработал перечень личностных свойств. Половине испытуемых этот перечень предъявлялся в обратном порядке. Сразу же был выявлен эффект первичности:свойства, перечислявшиеся вначале, все равнокакие, больше всего влияли на формирование представления о другом индивиде. Аш предположил, что начальная информация несколько меняет смысл последующей, которая как бы подгоняется к первой.
Джоунс и Гезалс (Jones, Goethals, 1971) обобщили эффекты порядка переработки информации и предложили три объяснения. Во-первых, в процессе переработки информации может ослабевать внимание, что приводит к недостаточной переработке информации, поступающей позднее. Во-вторых, более поздней информации может придаваться меньшее значение, если она не согласуется с информацией, полученной ранее. В-третьих, как предполагает Аш, более поздняя информация может подгоняться к исходной. Андерсон (Anderson, 1965,1974) разработал модель интеграции информации, определяющей окончательное суждение, посредством подсчета взвешенного среднего показателя для последовательно поступающих порций сведений. Книга Хайдера и обзор исследований по проблеме восприятия человека человеком вышли в свет одновременно (Heider, 1958; Tagiuri, Petrullo, 1958), но спор о предположении Аша об изменении оцениваемой информации в пользу складывающегося суждения продолжается до сих пор (см.: Zanna, Hamilton, 1977).
Следует упомянуть и оригинальную теорию «личностных конструктов» Келли (Kelly, 1955, 1958). В ней идет речь об индивидуальных особенностях решения проблем, понимания и категоризации повторяющихся ситуаций, прежде всего ситуаций социального взаимодействия. Келли обращает внимание на то, что во всех этих отношениях не существует принципиальных различий между обычным человеком — «наивным, или интуитивным, наблюдателем» — и ученым, специально изучающим поведение. Личностные конструкты можно трактовать как атрибуции. Келли разрабатывал свой подход прежде всего в клинико-психологических целях.
Внутренний и внешний контроль
Еще одним толчком к созданию теории атрибуции послужила разработанная в психологии личности проблема самовосприятия человека. Отчасти она уже рассматривалась в главах 4 и 5. Здесь следует указать прежде всего на предложенную Роттером (Rotter, 1954) концепцию так называемого внутреннего и внешнего кон-
троля подкрепления. Речь идет об обобщенных ожиданиях, т. е. убеждениях, касающихся собственной деятельности и того, насколько человек собственными усилиями может добиться желаемого. Это зависит, конечно, от особенностей ситуации. Но Роттер указывает на то, что одно и то же подкрепляющее событие (одно и
то же желательное последствие действия) может вызывать у разных индивидов различные реакции:
«Одним из детерминантов такой реакции является степень восприятия индивидом будущего вознаграждения как зависящего от него или связанного с его поведением либо как зависящегоот внешних обстоятельств или от случая. Эффект подкрепления проявляется в поведении лишь части людей. Иными словами, он не сводится к процессу простого запсчатления в памяти, а зависит от восприятия человеком причинной связи (или отсутствия таковой) между собственным поведением и определенным вознаграждением. Такое восприятие не обязательно строится по принципу "все или ничего", оно может иметь весьма разнообразные степени градации. Когда подкрепление воспринимается субъектом как вытекающее из его собственного действия, но не полностью обусловленное им, то в культуре западного типа подобная ситуация воспринимается как зависящая от случая или как непредсказуемая из-за запутанности внешних сил»' (Rotter, 1966, р. 1).
Как уже отмечалось в главе 5, подобные рассуждения близки концепции инст-рументальности. Контроль, по Роттеру, означает ожидание, связанное с инструмен-тальностыо результатов собственных действий для относительно отдаленных последствий, которые не могут контролироваться непосредственно; иными словами, оно означает восприятие собственного поведения с точки зрения причинной обусловленности последующих событий. Диагностика индивидуальных различий осуществляется в этом случае с помощью шкалы 1-Е (внутреннего-внешнего контроля). Составляющие ее 23 задания построены по принципу выбора альтернативы, например: (а) «Многие неудачи в жизни людей отчасти есть результат обычного невезения», (б) «Неудачи людей есть результат допущенных ими ошибок».
Содержание заданий охватывает самые разнообразнее сферы жизни: успехи в учебе, социальный престиж, любовь и увлечения, взаимоотношения с коллегами, социально-политические убеждения и мировоззренческие установки. Подобная внеситуационная обобщенность конструктов отрицательно отразилась на валид-ности этой методики относительно специфических критериев деятельности, таких, как изменение ожиданий в результате неудачи, сопротивляемость затуханию (см.: Collins, 1974; Zuckerman, Gerbasi, 1977). Индивидов с высокими показателями внутреннего контроля по опроснику Роттера нельзя отождествлять с индивидами, которые в деятельности достижения мотивированы на успех. Конечно, первые, как и вторые, предпочитают задачи средней сложности, но в отличие от вторых они же выбирают и легкие задачи (Liverant, Scodel, 1960). Лучше всего показатели опросника предсказывают такие общие критерии, как политические взгляды, конформность, деятельность по улучшению собственной жизни и т. п. (см.: Lefcourt, 1984; Palenzuela, 1984; Phares, 1976). Крэндалл и соавторы (V. Crandall, Katkovsky, V. J. Crandall, 1965) в своей шкале IAR (Intellectual Achievement Responsibility — Ответственность за интеллектуальные достижения) приспособили опросник Роттера к ситуациям достижения.