ОБЩЕНИЕ КАК ВОЗМОЖНОСТЬ СОВМЕСТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В современной психологии общение часто рассматривается как синоним понятия взаимодействие, которое используется для характеристики всего многообразия природных и социальных явлений. Согласно словарю С. И. Ожегова, взаимодействие - это взаимная (т.е. обоюдная, касающаяся обеих сторон) связь двух явлений[16]. В философском словаре взаимодействие трактуется как «процесс взаимного влияния», «всякая связь и отношение между материальными объектами и явлениями»[17].
Взаимодействие определяется как «процесс непосредственного или опосредованного воздействия субъектов друг на друга, порождающий их взаимную обусловленность»[18]. По выражению В.А.Петровского, «в процессе осуществления деятельности человек объективно вступает в определенную систему взаимосвязей с другими людьми»[19]. Таким образом, содержанием любого взаимодействия является связь, обмен (действиями, предметами, информацией и т.д.) и взаимное влияние.
Межличностное взаимодействие - это реально функционирующая связь субъектов, обладающих сознанием и целенаправленной активностью, которая характеризуется их взаимной зависимостью. Понятие «межличностное взаимодействие» объединяет такие частные понятия, как «взаимопонимание», «взаимопомощь» («взаимное содействие»), «сопереживание», «взаимное влияние». Эти составляющие имеют свою противоположность: «взаимное непонимание», «противодействие» или «отсутствие действия», «отсутствие сопереживания, сочувствия, взаимного влияния».
В чем же сущность понятия общения в контексте взаимодействия?
Общение - это процесс установления и развития контактов между людьми, порождаемый их потребностями в совместной деятельности. Общение включает в себя:
обмен информацией между субъектами деятельности, сотрудниками в группах и организациях, а также между группами;
выработку совместной стратегии деятельности, в которую включены субъекты общения;
восприятие и понимание людьми друг друга в процессе решения совместных задач.
Иногда проявляется тенденция к отождествлению понятий «общение», «социальные отношения», «межличностные отношения». Однако эти понятия, будучи взаимосвязанными, не являются тождественными, поскольку имеют свою специфику. Понятие общения имеет более широкий смысл. Общение объективно порождается совместной жизнедеятельностью людей в системах их внешних отношений с социальной средой и внутригрупповых межличностных отношений. Социальные отношения - безличностные - проявляются в общении людей не как личностей, а как представителей социальных классов (отношения работодателя и работника), экономических структур (продавец и покупатель товара), иерархических формальных организаций (областные и районные отделы образования) и т. п. Межличностные отношения строятся на основе деловых и эмоциональных оценок, а также предпочтений людьми друг друга.
Таким образом, отношения между людьми, как безличностные, так и межличностные, всегда вплетены в общение и могут быть реализованы только в нем. Вне общения немыслимо человеческое общество. Общение выступает в нем как способ объединения индивидов и вместе с тем как способ их развития в личностном и профессиональном планах. Отсюда вытекает существование общения и как реальности общественных отношений, и как реальности отношений межличностных. Общение с необходимостью осуществляется при самых разнообразных человеческих отношениях, т. е. имеет место как при положительных, так и при отрицательных социальных и межличностных отношениях.
Межличностное взаимодействие предполагает совместимость и срабатываемость партнеров, что, в свою очередь, и определяет характер межличностных отношений. Совместимость как удовлетворенность партнеров друг другом и сработанность, проявляющаяся в успешности выполнения совместных задач, свидетельствуют о наличии реального межличностного контакта. Контакт считают промежуточной формой взаимодействия, посредством которой оно может перейти или не перейти в общение.
Понятие «контакт» употребляется в нескольких значениях. «Контакт» может означать прикосновение (от лат. contactus, con-tingo - трогать, прикасаться, захватывать, доставать, достигать, иметь отношение с кем-либо). В психологии контактом называют сближение субъектов во времени и пространстве, а также некую меру близости в отношениях[20]. В связи с этим в одних случаях говорят о хорошем и тесном, непосредственном или, наоборот, о слабом, неустойчивом, неустоявшемся, опосредованном контакте; в других случаях - о контакте как о необходимом условии правильного взаимодействия. Наличие контакта, т. е. известной стадии близости, всегда рассматривается как желательная основа эффективного взаимодействия.
В условиях реализации непосредственных влияний людей и их взаимодействия в регуляцию психической деятельности включаются такие механизмы, как подражание, внушение, конформизм. Наивысший уровень взаимосвязанности, имеющий место там, где деятельность одного человека невозможна без деятельности другого, а общение пронизывает все стороны совместной деятельности, характеризуется максимальным уровнем влияния общения на психические проявления индивидов.
ОБЩЕНИЕ И ВОСПРИЯТИЕ
Греческий философ-стоик Эпиктет утверждал: «Людей больше беспокоят не события, а то, как они воспринимают их». В соответствии с этим убеждением общение во многом зависит от того, как человек воспринимает мир и как он думает о мире. Эту мысль так или иначе подтверждали в своих работах Платон, философы-идеалисты И. Кант и Г. В. Гегель, 3. Фрейд, американские и английские позитивисты и прагматики В. Джемс, Б. Рассел и другие.
Восприятие другого человека есть процесс, в котором происходит отражение его внешних признаков, соотнесение их с личностными свойствами воспринимаемого индивида и осуществление на этой основе понимания его внутреннего мира и поведения.
Проблема взаимодействия когнитивных процессов и процессов общения активно изучается зарубежными и отечественными исследователями. В фокусе внимания ученых - понятия «межличностное восприятие», «межличностная перцепция», «восприятие человека человеком» и др. В психологической науке ведутся экспериментальные разработки, посвященные различным сторонам этой проблемы. При этом большинство ученых анализируют особенности субъекта и объекта межличностного восприятия, механизмы межличностного восприятия и др.
Особый вклад в развитие представлений о том, как взаимосвязаны общение и когнитивные аспекты психики, внесли гештальтпсихологи, которые пытались ответить на вопрос, как человек воспринимает свое существование и как это восприятие детерминирует его бытие в мире.
Американский психолог Дж. Келли рассматривал человека как ученого, который общается с миром на основе своих личностных конструктов или мыслей. Обладая творческими возможностями, человек объясняет свое окружение, используя для этого различные построения или языковые конструкции. Свое бытие в мире человек описывает в виде группы предложений. Таким образом он конструирует мир, в котором и разворачивает свое общение. Высказываемые предложения (так же как и невербальное поведение) человека - это очень важный ключ к пониманию того, каким человек представляет себе мир, в котором он общается. Случается, что люди имеют неэффективную систему построений и поэтому они не способны выработать новые пути решения своих проблем, возникающих в общении. Задача психолога - помочь человеку построить более эффективные языковые конструкции о мире и таким образом изменить свой мир общения. Для этого необходимо прежде всего понять, как человек воспринимает мир и как он о нем думает. А затем при необходимости помочь ему изменить свои языковые конструкты о мире.
ОБЩЕНИЕ И ПАМЯТЬ
Самой нашумевшей теорией, утверждающей основополагающую роль индивидуальной памяти в общении, стал психоанализ Зигмунда Фрейда, хотя сам З. Фрейд, вероятно, не рассматривал свою концепцию как вклад в теорию общения.
Известно, что З.Фрейд в первые годы своей практической деятельности определял с помощью гипноза симптомы болезни у пациентов. При этом он констатировал обращающий на себя внимание факт пробелов в памяти, препятствующий понять причину заболевания. Позже 3. Фрейд научился делать выводы о забытом материале уже без гипноза - на основе анализа болезненных черт характера, фантазий и грез пациента и создал психоаналитический метод и теорию. Открыв бессознательное, известный венский психиатр лечил своих пациентов осознанию вытесненных в подсознание болезненных фактов жизненной истории. И именно осознание забытых по той или иной причине травмирующих эпизодов приводило человека к переживанию катарсиса и последующему излечению и нормализации общения.
Методы психоанализа могут быть определены как «терапия снятия покровов», поскольку они направлены на раскрытие вытесненных из памяти подсознательных процессов, управляющих общением человека. Психоаналитик обычно помогает обратившемуся к нему человеку осознать скрытые причины его затруднений: тревогу и напряженность, происходящие из страха, причинами которого обычно являются сознательная или подсознательная память о событиях детства, опасные импульсы подсознания, чувство вины или неспособность разрешить конфликт. Все это обычно спрятано глубоко в подсознании.
Одним из важных дополнений к классическому психоанализу является так называемая «теория предметных связей». Предметные связи - это рабочий термин, который означает примерно то же самое, что «прошлые межличностные связи».
Эта теория удачно дополняет классический психоанализ, детально раскрывая то, как прошлый опыт неосознанно отражается во взрослых стереотипах поведения. Теория предметных связей специально занимается проблемой зависимости настоящего стиля жизни и поведения от прошлого. Основной постулат теории «предметных связей» гласит: человек развивает свой стиль жизни по образу и подобию ранних взаимоотношений со значимыми другими, в основном с матерью.
Например, в период от рождения до двух лет (в психоанализе этот возраст называют оральным периодом развития) ребенок должен научиться взаимодействовать с другими, освоить умение присоединяться к людям и одновременно выделять себя из массы остальных людей. Чтобы в дальнейшем стать творческой личностью, человек уже в раннем детстве должен научиться отстаивать свою индивидуальность в отношениях с родителями. А те, в свою очередь, должны грамотно вести себя, чтобы помочь ребенку справиться с кризисом. Оказывается, весьма важно знать, как следует держать ребенка на руках. Если ребенка «держат» слишком крепко, могут развиться чувства зависимости или чрезмерной привязанности. Если взаимоотношения ребенка и матери отличаются холодностью, ребенок станет «отдаленным» или слишком независимым. Любопытно и то, что мальчиков надо «держать» на большей дистанции, чем девочек. В своем первом опыте взаимодействия со взрослым ребенок набирается опыта общения и учится соблюдать баланс между близостью и уединенностью. Неумение достичь этой сбалансированности на оральной стадии может повлечь за собой серьезные эмоциональные проблемы в дальнейшей жизни.
А вот с 2 до 4 лет (по Фрейду, это анальный период развития) у ребенка развивается чувство ответственности за свое поведение. Классическая теория З. Фрейда гласит: первым шагом к контролю за своим поведением является приучение ребенка проситься на горшок и тем самым нести ответственность за выделительные процессы.
Если ребенок научился контролировать себя слишком сильно, он станет излишне внимателен к деталям или обнаружит склонность контролировать жизнь других людей. Слишком слабый контроль ведет к захламленным комнатам, неорганизованной жизни, однако это может компенсироваться чувством спонтанности. И снова главной трудностью для ребенка будет нахождение адекватного баланса между слабым контролем и сверхконтролем. В большинстве культур мальчиков чаще всего учат ответственности за свою судьбу. Девочек обычно учат подчиняться контролю других. Каждая личность характеризуется своей неповторимой степенью развития контроля, но в каждой культуре существует и традиционное распределение социальных ролей по признаку контроля над поведением. Опять же если ребенок не научится соблюдать приемлемый баланс между организованностью и разбросанностью, между лидерством и подчинением, в дальнейшей жизни его ждут большие затруднения.
Возраст от 4 до 7 лет (Эдипов период развития) - время принятия и примеривания социальных ролей. Ребенок начинает ходить в школу, учится читать, расширяет круг своего общения, подолгу остается без родителей, изменяет характер своего отношения к ним. Если на предыдущих стадиях и для мальчиков, и для девочек особенно важна была близость с матерью, то теперь эта привязанность ослабевает. При этом если для девочек мама остается объектом подражания, то для мальчиков таковым становится отец. В этом сложном взаимодействии, конечно же, есть культурные и индивидуальные оттенки, но неизменно одно: каждый ребенок ищет свой путь повторения родителей и осознает себя их частью.
Некоторым из нас покажется странным стремление психоаналитиков объяснить проблемы взрослого человека, страдающего от замкнутости и неумения общаться, совершая экскурс в детство. Однако на Западе это стало традицией: корни трудностей межличностного взаимодействия обычно ищут во взаимоотношениях с родителями. Осознание ранних личностных неразрешенных конфликтов и кризисов помогает обрести покой и уверенность в настоящем.
Поэтому чрезвычайно важно понять, как устойчивые личностные характеристики тиражируются во взрослом поведении. Внимание при этом обычно сосредоточено на выделении постоянных, повторяющихся стереотипов поведения и мышления, например повторении конфликтных ситуаций, постоянных колебаниях при принятии важных решений и т. п. Узнавание поведенческого паттерна, который повторяется и вызывает тягостные переживания, - первый шаг на пути к продуктивному взаимодействию. Второй шаг - интерпретация - предполагает осознавание того, как повторяющиеся стереотипы поведения связаны между собой и с детским опытом. Объяснение происходящему дается в терминах психоанализа.
К сожалению, мы не можем использовать психоанализ без специального обучения. Но некоторые его идеи могут стать достоянием каждого человека, заинтересованного в том, чтобы выбраться из лабиринтов неудачного общения.
Прежде всего, это осознание того, что проблемы наши имеют поверхностную и глубинную структуру. Мы обычно заняты внешней стороной: осуждаем, злимся, обвиняем себя или других. Многие из нас могут заниматься этим часами, сутками, неделями. Такое застревание утомляет, уносит силы. Однако немногие из нас знают: материал, лежащий под этой поверхностной структурой, обычно связан с широким полем бессознательных, а потому неведомых нам сил, мыслей и чувств. Добраться до них куда полезнее, чем бесконечно ходить по кругу известных обид, страстей, желаний понять или отомстить. Психоаналитики используют метод свободных ассоциаций для того, чтобы помочь человеку выйти на круги бессознательного.
Кроме метода свободных ассоциаций полезным может оказаться и другой известный метод З. Фрейда - переноса и обратного переноса. Суть переноса заключается в том, что во взаимоотношениях с психоаналитиком человек воспроизводит свои взаимоотношения со значимыми людьми. Знание этих взаимоотношений помогает понять некоторые оттенки общения. Например, один человек изначально склонен относиться к другому положительно: надеется на его способности, верит в то, что он может понять, быть отзывчивым, добрым и т. п. Однако через некоторое время убеждается в обратном: его партнер словно намеренно выпрашивает осуждение, демонстрируя худшие стороны своей натуры. Почему? Да именно потому, что он тиражирует привычные семейные стереотипы взаимодействия. В его семье на него никогда не надеялись, не любили. Единственный способ, которым он мог обратить на себя внимание, - вывести родителей из себя. То же самое продолжается и в общении с другими людьми. И вот друг, который обычно внимателен и терпелив со всеми, вдруг начинает злиться на того человека, у которого в семье не было опыта доброжелательного общения. Сорвавшись, он обвиняет и себя; однако не в силах найти объяснений своему гневу, привыкает к тому, что виноват все-таки не он, а его друг. Так во взаимоотношениях появляются изгои, нелюбимые, вечно виноватые. Не осознавая подсознательных ловушек, мы переносим стереотипы семейных отношений в повседневное общение.
Повторение стереотипов общения возможно и в обратную сторону: по отношению к тому, кто играет роль родителей. В терминах психоанализа, это обратный перенос или контрперенос. Сущность этого феномена в общих чертах схвачена в предыдущем примере: наш герой переносит свои семейные проблемы на взаимоотношения с другом. Пытаться что-то сделать с таким сложным феноменом, как обратный перенос, очень трудно. Здесь может помочь совет и консультация опытного мастера психоанализа. Однако, поскольку таковых в нашей стране пока еще маловато, лучший способ справиться с обратным переносом - откровенно признаться себе в том, что он существует. Здесь нам могут помочь не только психологи, но и просто внимательные, умеющие выслушать нас друзья, коллеги, близкие. Главное - обнаружить, что в общении с людьми мы воспроизводим модели нашего детского общения с родителями.
Психонализ как метод имеет свои ограничения. Сам З.Фрейд считал, что основная область его применения - это фобии, истерия, неврозы навязчивости и нарушения характера в результате этих заболеваний. Однако это не исключает возможности использования идей психоанализа, вошедших в мировую психотерапию, в психологическом консультировании.
Психоаналитическая теория постоянно развивается и адаптируется. Здесь мы остановимся на краткой характеристике теорий знаменитых учеников З. Фрейда - А. Адлера, К. Юнга, В. Райха.
Альфред Адлер - фигура весьма заметная и значимая, он вошел в историю как лучший ученик З. Фрейда, впоследствии порвавший с учителем. Событие весьма мучительное для переживших его, но плодотворное для науки и практики классического психоанализа, получившего оригинальное развитие. Индивидуальная психология рассматривает человека через призму его отношения к своим социально установленным задачам. Признавая исходный постулат З. Фрейда о влиянии детского опыта на жизненный план личности, А. Адлер утверждает непреходящую значимость стремления индивида к личному превосходству. Если чувство общности является врожденным свойством, то стремление к превосходству приобретается в ходе жизни и направлено на использование общности для достижения собственного престижа.
Исходный тезис индивидуальной психологии побуждает специалиста обратить внимание на первостепенную значимость цели в жизни человека: любое душевное явление может быть понято как движение к осознанной или неосознанной цели. При этом истинной целью признается лишь та, которая проистекает из системы отношений всей жизни данной личности. И если человеку удается понять цель своих душевных движений или жизненного плана, он может осознанно строить все свое поведение в соответствии с этой главной целью и жизненным планом.
Положение А. Адлера об исключительной значимости для понимания поведения человека его основного жизненного плана чрезвычайно ценно для психологии общения.
В соответствии с исходной позицией А. Адлер формулирует утверждение, что независимо от предрасположенности, среды и событий все психические силы целиком находятся во власти соответствующей идеи, и все акты выражения чувства, мысли, желания, действия, сновидения, а у больного человека и психопатологические феномены пронизаны единым жизненным планом. Из этой самодовлеющей целенаправленности проистекает целостность личности.
Утверждая существование «общей цели людей», А. Адлер считает, что таковой является не что иное, как цель достижения превосходства. Признавая ее вездесущность, ученый честно указывает и на теневую сторону этой «противоречащей действительности фиктивной цели превосходства»: «она легко привносит в нашу жизнь враждебную воинственную тенденцию», не только лишая человека непосредственности ощущений, но и подталкивая его к насилию. И поскольку человек носит в себе идеал превосходства, столь же часто он склонен и к подчинению, принижению, дискредитации других. Каждый человек обладает этой особенностью, невротики - лишь в крайне выраженной степени. Но поскольку эта цель противоречит чувству общности, находящемуся в более благосклонных отношениях с нравственностью, то, естественно, стремление к власти скрывается людьми и проявляет себя тайным, хитрым или болезненным образом.
Теория и практика А. Адлера, построенная на тщательном анализе поведения невротической личности, глубоко, многосторонне и основательно исследующая «комплекс превосходства и неполноценности», весьма любопытна для понимания общения. Невротическая личность, анализируемая А. Адлером, служит для нас тем самым «изломом кристалла», который дает возможность заглянуть в тайные глубины психики здорового человека, скрытые от наблюдателя.
Анализ поведения животных помогает выделить и в человеческом общении две основные неконструктивные стратегии контакта - подавляющую и избегательную. В самом деле, любое живое существо, испытывая страх, демонстрирует два базовых типа реакций: нападение и уход. Адлеровский анализ поведения невротиков подтверждает правомерность выделения этих двух полярных стратегий контакта: подавляющей, являющейся проявлением склонности к борьбе, и избегательной, вызванной потребностью спрятаться, укрыться.
И еще одна любопытная деталь: А. Адлер обращает внимание на цепочку ключевых моментов в поведении невротика: страх перед партнером, стремление к превосходству, склонность к борьбе и стремление укрыться от опасности взаимодействия. Однако страх перед партнером, являющийся, на наш взгляд, глубинной причиной неконструктивных стратегий контакта, упоминается А. Адлером лишь мимолетно, часто в другом контексте. Источником воинствующего отношения индивида к своему окружению, принимающего формы открытого возвышения над другими с помощью силы или скрытого подчинения других себе посредством использования слабости, А. Адлер считает чувство неполноценности ребенка по отношению к родителям, братьям, сестрам и окружающим. Сам по себе факт, что ребенок маленький, незрелый, слабый и испытывает потребность в поисках защиты, в опоре на более сильного, А. Адлер считает фундаментальной причиной стремления к превосходству, к «богоподобию». И именно этот факт - по мнению А. Адлера - вызывает воинствующее отношение индивида к окружению. Встав на путь борьбы, ребенок может добиться своей «цели богоподобия» двумя основными способами: прямой агрессией или предосторожностью.
Таким образом, если следовать логике А. Адлера, возраст ребенка изначально обусловливает его позицию «ниже других», а притязание на признание, которое в отношениях с окружающими не может быть удовлетворено ребенком в силу его возрастной слабости, обусловливает его негативное «воинствующее» отношение к людям, его позицию «встать над всеми». Стремясь уравнять позиции, ребенок компенсирует свое чувство неполноценности и переживаемую при этом тревогу тем, что возвышает себя над другими. Путь освобождения от «властолюбивых фантазий» А. Адлер видит в «усилении чувства реальности, ответственности и замене скрытой враждебности взаимной доброжелательностью, чего, однако, можно добиться лишь через сознательное развитие чувства общности и сознательное разрушение стремления к власти»[21].
Анализируя невротическую личность, А. Адлер указывает на две взаимодополняющие тенденции, берущие начало из детского опыта: стремление к превосходству над другими и тенденцию к подчиненности, несамостоятельности, послушанию, смешанные с чувством обиды и упорного недоверия окружающим. Детские несамостоятельность, нерешительность, робость, чрезмерная чувствительность к боли обычно у одного и того же человека дополняются затаенной враждебностью: жадностью и завистью, упрямством и неповиновением. В этом смешении пассивных и активных черт всегда преобладает тенденция к прорыву от послушания к упрямству, питаемая, по убеждению А. Адлера, стремлением добиться признания, внимания, привилегий. Эта «как бы двойная жизнь», присутствующая в умеренных пределах и у нормальных людей, лишает невротика возможности адекватно воспринимать действительность.
Неадекватно разросшееся притязание на признание затрудняет адекватное восприятие ситуации, себя и партнера в ней. Личность, переживающая внутренний конфликт, неспособная увидеть позитивные стороны ситуации, невольно обращает внимание на негативные аспекты, видит опасность там, где ее нет. В результате, переживая страх быть непризнанным, человек использует неконструктивные подавляющие или избегательные формы контакта.
А. Адлер отмечает существование у одного и того же человека обеих тенденций - превосходства и подчинения. Следовательно, можно предположить, что подавляющая и избегательная стратегии контакта дополняют друг друга. Человек, склонный к агрессии и подавлению в одних ситуациях, с не меньшим успехом проявит и другую свою склонность - к избеганию. А. Адлер неоднократно подчеркивает: стремления доминировать и подчиняться являются двумя сторонами одного и того же процесса - внутреннего конфликта, «диссоциации» или «расщепленности сознания». Средством преодоления внутреннего конфликта А. Адлер, как мы уже знаем, считает осознание ранее непонятных побуждений: «Индивидуальная психология должна здесь принять решительные меры и путем углубленной интроспекции и расширения сознания обеспечить господство интеллекта над дивергирующими, ранее непонятными, а теперь осознанными побуждениями»[22].
Рассматривая невроз как ошибочную, с позиций культуры, попытку избавиться от чувства неполноценности, чтобы обрести чувство превосходства, А. Адлер делает еще несколько утверждений, важных для понимания проблем межличностного взаимодействия.
Путь невроза не ведет по линии социальной активности: он избавляет человека от ответственности, позволяет уклониться от требований общества и решения жизненных задач. Этот путь, по мнению А. Адлера, ведет человека к изоляции. Вот как сам Адлер описывает путь невротика, склонного завоевывать признание, к изоляции, отчуждению: «Нетерпимость невротиков к принуждению со стороны общества основывается, как это явствует из истории детства, на постоянном, имеющем, как правило, многолетний опыт состоянии борьбы с окружением. Ребенок вынужденно вступает в эту борьбу в связи с ситуацией, опосредствованной физическими или психическим факторами, в которой он постоянно или обостренно испытывает чувство неполноценности, но которая не является полностью правомерной для такой генерализованной и постоянной реакции. Смысл состояния борьбы состоит в завоевании власти и признания; цель - сформированный с детской неумелостью и переоценкой идеал превосходства, осуществление которого в самом общем виде дает компенсацию или сверхкомпенсацию и в преследовании которого всегда также происходит ориентация на победу над принуждением со стороны общества и волей окружения. Как только эта борьба принимает более острые формы, она сама по себе создает нетерпимость ко всякого рода принуждению: воспитанию, действительности и обществу, посторонним силам, собственной слабости, ко всем природно данным факторам, таким, как работа, опрятность, прием пищи, сон, любовь, нежность и дружба, одиночество, равно как и общение. В конечном счете создается образ некомпанейского человека, человека, который не освоился, не укоренился, чужого на этой земле»[23].
И в этом смысле многие из нас в тех или иных жизненных ситуациях мало чем отличаются от невротиков, когда воспринимают как тягостное принуждение необходимость уважать другого, прислушиваться к его мнению, подчиняться, говорить правду, быть пунктуальным, проявлять доверие, признавать правоту, быть благодарным, признавать равные права и положение другого, соблюдать меру, хранить верность, находиться в одиночестве.
Сам А. Адлер так и утверждает: невротические черты характера, борьба за свое признание, постоянное стремление вырваться из сферы неуверенности и чувства неполноценности «не совсем чужды жизни здорового человека»[24].
Карл Густав Юнг - всемирно известный швейцарский психолог и психиатр, один из основателей глубинной психологии, изучавшей глубинные уровни психики личности: влечения и другие мотивационные тенденции. Его аналитическая психология не только снискала всемирную славу автору - исследователю психоанализа, восточных религий, алхимии, парапсихологии и мифологии, но и оказала значимое влияние на развитие западной философии и культуры, психиатрии и психологии, антропологии, этнологии, сравнительной истории религии, педагогики, литературы.
К. Юнг - фигура столь же заметная и значимая, сколь и А. Адлер. Оба вошли в историю как лучшие ученики З. Фрейда, разделившие сходную участь - разрыв с учителем. К. Юнг разделяет и развивает общий фрейдовский подход к психике как к энергетической противоречивой системе, однако отказывается от фрейдовского понятия «либидо» как только сексуального влечения. Основой личности и источником ее конфликтов К. Юнг считает не половое влечение, а просто психическую индифферентную энергию: «всякий процесс есть энергетический феномен» и «энергия может порождаться лишь напряженным единством противоположностей». Эта энергия проявляется не только в неврозах, но, главным образом, в нормальной психике в виде символических содержаний сновидений, фантазий и творческих актов. Именно к первобытным образцам спонтанной творческой фантазии - фольклору и мифам обращается К. Юнг в поисках материала для исследования бессознательного, которое, по убеждению ученого, является суммой психического опыта всех поколений предков.
Взгляды аналитической теории важны для нас по нескольким причинам. В о - п е р в ы х, К. Юнг, имеющий дело прежде всего с психическими болезнями, развивал идею о здоровье как естественном состоянии души, «основном задании человеческого существования», «истинном бытии человека». Создав общую картину строения и развития нормальной человеческой психики, К. Юнг считал душевную болезнь не противоположностью здоровья, а только частным случаем проявления универсальных законов, управляющих психикой.
Педагог, психолог, воспитатель, руководитель - любой человек, стоящий перед проблемой изменить свой стиль общения к лучшему, должен помнить: он сам и окружающие его люди — здоровые. И хотя нам иногда очень хочется считать некоторые проявления индивидуального стиля взаимодействия «ненормальными», «больными», весьма важно и чрезвычайно ценно оставаться при этом в рамках тенденции двигаться от настоящей ситуации развития личности и личностного взаимодействия, признаваемых нормальными, к оптимизации личностных и групповых ресурсов.
Во-вторых, К. Юнг разработал известную в истории психологии идею об интроверсии и экстраверсии, положенную в основу знаменитой типологии характеров. Задавшись вопросом, как индивид реагирует на препятствия, К. Юнг утверждает, что каждый обладает своим, характерным для него способом реагирования[25]. Признавая неисчерпаемость индивидуальных многообразии, ученый выделяет основные свойства, присущие определенным группам людей.
Создавая классификацию характеров, К. Юнг сначала делил людей на активных и пассивных. Затем предположил, что существуют натуры «задумывающиеся» и «незадумывающиеся». И наконец, выделил людей, которые «в момент реакции на ту или иную ситуацию как бы отстраняются, тихо говоря “нет”, и только вслед за этим реагируют; и существуют люди, принадлежащие к другому классу, которые в такой же ситуации реагируют непосредственно, пребывая, по-видимому, в полной уверенности, что их поступок, несомненно, правильный»[26]. Первый класс, который характеризуется негативным отношением к объекту, соответствует интровертированной установке, а второй - носитель экстравертированной установки.
Интроверсия и экстраверсия, таким образом, - это два типа установки, которые детерминируют предрасположенность человека к тому или иному типу реагирования, образ действия, вид субъективного опыта и характер бессознательной компенсации. Позже К. Юнг обнаружил значимые различия внутри самих групп интровертов и экстравертов, выделив в качестве критериев различий определенные психические функции. Оказывается, тот или иной интроверт совершает поступки, например отступает перед объектом и колеблется, не так, как любой другой интроверт, а совершенно особым образом, инстинктивно используя при этом свои сильные стороны, свою наиболее развитую функцию, которая становится критерием привычного способа реагирования. Четыре основных типа функции: мыслительный, ощущаемый, чувствующий и интуитивный - варьируют в зависимости от общей установки - экстраверсии и интроверсии - и дают в итоге восемь вариантов характеров.
Типология характеров К. Юнга - это признанный во всем мире вклад в психологию, в том числе в проблему стиля взаимодействия. Исходя из важности наличия контакта между людьми в любом взаимодействии, обратим внимание на два факта: склонность интровертов отстраняться от контакта с окружением из-за присущей им внутренней настороженности, негативного отношения к себе и миру в целом и склонность экстравертов к непосредственному реагированию, открытому контакту, основанную на их безусловной уверенности в правильности, правомерности любой своей реакции. Это наблюдение К. Юнга позволяет утверждать: отношение человека к себе и другим является решающим фактором, определяющим его стиль взаимодействия с окружением.
Другая важная идея К. Юнга: бессознательное - это не только биологически детерминированные, инстинктивные слои психики, а сумма или «осадок» психического опытавсех предыдущих поколений. К. Юнг различает два слоя бессознательного - личное бессознательное и сверхличное коллективное бессознательное. «Личностный слой оканчивается самыми ранними детскими воспоминаниями; коллективное бессознательное, напротив, охватывает период, предшествующий детству, т.е. то, что осталось от жизни предков»[27].
Коллективное бессознательное действует внутри психики как энергия, имеющая символические формы выражения. Эти, идущие из древних времен формы психических реалий, отражаемые в мифологии и носящие достаточно обобщенный абстрактный характер, конкретизирующийся в индивидуальной жизни человека, К. Юнг называет архетипами коллективного бессознательного. Архетипы можно понимать как совокупность определенных принципов или предрасположенностей бессознательного, которые при определенных обстоятельствах актуализируются и вторгаются в сознание в виде энергетических потоков, принимающих наглядные символические формы или выражающиеся в стереотипных реакциях и способах поведения. Психическая энергия имеет свойство к регрессу. При этом она может не только вернуться к периоду раннего детства, но и выйти на «наследие жизни предков», пробуждая, таким образом, мифологические образы - архетипы.
Архетипы представляют собой не только «отпечатки постоянно повторяющихся типичных опытов»; они обладают способностью к повторению, самовоспроизведению. Являясь человеку в сновидениях, фантазиях или в жизни, они оказывают на него «зачаровывающее влияние», побуждая к действию, а поэтому могут сильно изменять как самого человека, так и через него - реальную действительность.
Поскольку содержание архетипов может быть не только положительным, жизнетворным, но и в равной мере отрицательным, разрушительным, человек, находящийся во власти архетипа, может превратить другого или себя самого в «бога или в дьявола». Именно этим явлением объясняет К. Юнг действие фрейдовского переноса. Проецируя изначальные образы коллективного бессознательного на врача, пациент может либо превозносить его до небес, либо ненавидеть. Избегая проекции, он попадает во власть интроекции и впадает либо в смешное самообожествление, либо в моральное самоуничижение. Ошибка здесь состоит в том, что человек приписывает содержание коллективного бессознательного некоторому определенному лицу.
Основным законом развития психики выступает индивидуация как процесс становления личности. Ее смысл состоит в том, что личность из коллективных основ выделяет свою собственную психику. Таким образом происходит второе рождение человека, не физическое, а духовное, возникает психически самостоятельное существо, способное к саморазвитию. Естественный путь подлинной индивидуации происходит через сознание, неотъемлемым свойством и задачей которого являются свобода воли и ответственность. Сознание, игнорирующее факт воздействия на себя бессознательного, подвергается диссоциации, т. е. растворению в коллективной стихии бессознательного. Сама по себе диссоциация сознания не равнозначна болезни. Болезнь наступает тогда, когда «автономные содержания бессознательного», в том числе диссоциированного сознания, воспринимаются сознанием как реальные объекты. При этом энергия бессознательного «растаскивает», расщепляет Я.
Биоэнергетический анализ - это одно из современных направлений неопсихоанализа, разработанное на основе идеи Вильгельма Райха, в частности его теории мышечных защит. В. Райх считал: по телу человека можно прочитать все, что с ним произошло в детстве. Согласно его идеям, сокращение мышц - это своеобразная защита, которую использует ребенок, чтобы избежать наказания родителей. В ходе социализации родители адаптируют ребенка к требованиям общества, но не тренируют его в выражении своих чувств. Постепенно ребенок внешние запреты превращает во внутренние; при этом вырабатываются хронические мышечные зажимы в теле, блокирующие основные импульсы. С возрастом приобретенные мышечные блокады становятся все большей преградой на пути к здоровому взаимодействию и благоприятным взаимоотношениям[28]. Подавленное возбуждение выражается в тревоге, гневе, сверхвозбуждении, невротическом поведении.
В. Райх был убежден: снять зажимы в мышцах тела можно, обучая человека оргазму. В 50-е годы ученик В. Райха А. Лоуэн - автор биоэнергетической теории - отошел от идей В. Райха об оргазме и разработал идею биоэнергетического анализа.
Биоэнергетический анализ вносит в психологическую теорию понимание личности в телесных терминах.
Импульсивное сжатие и разжатие - это базовые движения тела индивида, необходимые для удовлетворения его потребностей. Рост организма зависит от того, как удовлетворяются его основные потребности. Однако организм живет в окружающей среде, предъявляющей множество требований, в столкновении с которыми ребенок начинает гасить свои импульсы, что ведет к зажимам, блокам. Так, если мать не любит ребенка, он может воспринимать это как неудовлетворение потребности в жизни и всю жизнь будет отстаивать свое право на существование. Начинается борьба между внутренними базовыми потребностями и попытками выжить. «Эго» стремится сдерживать себя следующими путями: уменьшением дыхания, сужением самосознания, уменьшением самовыражения.
Импульсы тела хотят прорваться через эту защиту, но «Эго» сдерживает их: «Если я выражу себя, то окажусь в опасности». В организме накапливается больше энергии, чем человек может использовать, что выражается, например, в суетливых движениях. Формируется структура характера как результат блокированного самовосприятия, созданного негативным воздействием окружающей среды. Чтобы снять напряжение, освободиться от мышечных защит, необходимо знать историю жизни человека, специфику влияния на ребенка его родителей и прародителей. Однако осознания мышечных блоков, которые ограничивают взаимодействие человека, и понимания их происхождения оказалось недостаточно для изменения поведения к лучшему. Появилась необходимость «встретиться» с напряжением, уменьшить его и освободить эмоции и, наконец, дать психоаналитическую интерпретацию переживаемым процессам.
С этой целью А. Лоуэн выделил пять типов характера, которые показывают различные пути влияния ограничений в родительской семье на тело ребенка. Система категорий характера основана на том, какие потребности или нужды ребенка не удовлетворяются. Остановимся кратко на ее описании.
Шизоидный характер. Сердцевиной является утверждение: «Я есть». Когда мать бессознательно или сознательно не хочет ребенка, ему грозит отчуждение или смерть, лежащие в основе шизоидного характера. Физиологически тело сжимается. Ребенок становится эмоционально холодным. Главная его проблема в детстве - ужас. С возрастом появляется страх смерти, разрушения. У такого человека слабая связь с внешним миром. Главное желание - отстраниться от людей и сохранить таким образом свое внутреннее тепло. Когда такой человек становится взрослым, он не очень заботится о теле, в суставах его нет свободы, дыхание мелкое, поверхностное, как будто в состоянии ужаса; движется он как будто на ходулях.
Оральный характер. Сердцевиной является утверждение: «Мне нужна твоя любовь». Когда ребенок стремится к любви, а среда в лице матери отвергает его, он испытывает шок, который формирует оральный характер. Мышцы в конечностях сжаты. Он как будто цепляется за людей и требует: «Любите меня! Дайте мне!» Такому человеку трудно проявить свою агрессию. Он обычно физически слаб, плохо скоординирован. Тело худо, позвоночник выгнут, ноги слабые. В общении такие люди разговорчивы, но быстро устают. Имеют чувство внутренней пустоты.
Нарциссический (психопатический) характер. Сердцевиной является утверждение: «Мне нужна твоя поддержка». Этот тип характера возникает чаще всего на этапе, когда ребенок учится ходить. Если ребенок не чувствует поддержки, а только манипуляцию и контроль, он постепенно начинает понимать, что ему необходимо служить взрослым, и прежде всего своей матери, которая обычно использует ребенка против отца: «Отец не компетентен. Мы вдвоем лучше него». Мать хвалит ребенка за то, что он вырос, и это означает, что надо служить еще больше. Ребенок в этой ситуации имеет сверхразвитую грудь, слабые ноги, голову держит высоко, глаза изменяются от испуганных до атакующих. Нарушено реалистическое восприятие мира: ребенку нужна помощь, но он о ней не просит. Когда вырастает, стремится помочь всем, чтобы скрыть, что он в свое время был лишен этой помощи. Ему нужна любовь человека, которого он уважает. При этом он сам много дает в жизни.
Мазохистский характер. Сердцевиной является утверждение: «Я не нуждаюсь в тебе». Ребенком можно управлять, выражая ему внимание, расположение. Однако мать при этом исходит не столько из интересов ребенка, сколько боится разлучиться с ним, поощряет те виды деятельности ребенка, которые удерживают его рядом. Она больше интересуется тем, как ребенок ест, во что он одет, а не тем, что он чувствует. Идет борьба с естественными потребностями ребенка. Это подавляет его сексуальные чувства. Но ребенок сдается не сразу, а только после долгих усилий (это соответствует анальной стадии по З. Фрейду). Мышечный блок, сдерживающий чувства, противостоит страху. Развивается сверхмускулатура. Возникает напряжение в плечах и анальном отверстии. Выражение лица иногда наивное. Такой человек хронически страдает. Сам себе, потихоньку от всех, он постоянно жалуется, так как это уменьшает внутреннюю боль. Он борется, чтобы уйти от влияния родителей, но все равно возвращается. Его сильная черта - выносливость, в том числе к стрессам.
Ригидный характер. Сердцевиной является утверждение: «Я люблю тебя, я хочу тебя». Формируется в 4-6 лет, когда ребенок получил уже достаточно: поддержку, еду, тепло. Скелет его хорошо сформирован. Наступает время для сексуального развития, соответствующее Эдиповой стадии по З.Фрейду, когда ребенок наиболее привязан к родителю противоположного пола. Его стремление к любви отвергают. При этом заставляют сдерживать свои чувства: «Не плачь! Не злись!» Ребенок воспринимает это как предательство со стороны родителей. Он очень сильно сопротивляется. Поза его застывает. Он всегда готов оттолкнуть то, что может вывести его из-под контроля. Или, наоборот, атакует, учится все делать хорошо, рассчитывая привлечь внимание всех. Людей при этом считает менее значимыми, чем себя. Физический блок возникает из-за страха поражения. Человек не хочет, чтобы снова сердце разбилось, как в детстве, когда его предали. Сейчас он добивается того, в чем ему было отказано: делает все, чтобы привлечь людей к себе, но доступа к сердцу им не дает. Он хочет, чтобы его любили, но ему самому делать это трудно.
Теоретические положения З. Фрейда, его лучших учеников А. Адлера и К. Юнга, его последователей В. Райха и А. Лоуэна весьма продуктивны для понимания особенностей общения.
8. ОБЩЕНИЕ И МЫШЛЕНИЕ*
Благодаря восприятию человек создает свои представления о внешнем мире, в котором живет. Разнообразные сложные ощущения складываются в целостные картинки восприятия, хранятся в памяти, оттуда при первой необходимости извлекаются, дополняются благодаря воображению недостающими деталями. И все это при участии «короля» познавательных процессов - мышления, которому «верно служат» три процесса - обобщение, опущение, искажение, Это три фильтра, которые человек вместе с особенностями восприятия использует, создавая свои уникальные представления о мире. Сами по себе эти три операции весьма полезны, хотя и несут в себе не только позитивный, но и негативный аспект.
Обобщение — это процесс, в котором отдельные части, свойства или качества предмета (явления или человека) «отрываются» от своего «носителя» и воспринимаются как целостная его характеристика. Так, однажды нагрубивший ребенок превращается в глазах некоторых взрослых в «грубияна»; увидев девочку из «трудной» семьи в обществе старших подростков, «осторожные» взрослые подумают, что и она пойдет по стопам родителей; а иной сотрудник, переступая порог кабинета директора, побледнеет и почувствует сердцебиение лишь потому, что директор - это всегда «начальник», от которого «хорошего не жди».
Способность к обобщению играет в наших взаимоотношениях важную роль. Так, дотронувшись до горячей плиты или утюга однажды, мы на всю жизнь обретаем опыт осторожности в обращении с раскаленными предметами. Но, спасая нас от повторения ошибок, обобщение одновременно и ограничивает наши возможности. Так, усвоив в детстве правило: «Не выражай открыто своих чувств», - мы несем эту установку через всю жизнь, обрекая себя на одиночество, переживание чувства ненужности, никчемности и т. п.
Суть сказанного в том, что верных на все случаи жизни обобщений не существует, одно и то же правило, в зависимости от контекста, может быть полезным или, напротив, вредным.
Второй механизм, который одинаково помогает нам и справляться с жизненными ситуациями, и заведомо обрекать себя на поражение, - это опущение.
Опущение - это процесс, позволяющий нам обращать внимание на одни аспекты реальности и не замечать других. Именно благодаря этому механизму мы можем: разговаривать в переполненной комнате с другом, не замечая окружающих; видеть в любимом лишь положительные качества; не замечать маленьких успехов «плохого» ученика или, наоборот, просчетов отличника и т. д.
С помощью этого же процесса ребенок, воспитывающийся в неблагополучной семье, где, кроме окриков и угроз, он ничего не слышит, убежден, что знаки внимания существуют только в такой грубой форме, и, не замечая позитивной заботы учителя о себе, «выпрашивает» излюбленные знаки «признания», вынуждая учителя повышать на него голос, критиковать, наказывать, потому что без них жизнь просто теряет смысл.
Опущение уменьшает внутренний мир человека, ограничивает его возможности и, несмотря на свою иногда позитивную роль, зачастую служит источником боли и непонимания в людских отношениях.
Третий процесс, участвующий в создании наших внутренних представлений об окружающем мире, - искажение.
Искажение - это процесс, позволяющий определенным образом смещать восприятие чувственных данных. Все великие произведения литературы и искусства, революционные научные открытия появились благодаря тому, что их авторы обладали способностью представлять реальный мир смещенным, искаженным образом. Так, человек, привыкший больше к критике и контролю, посчитает похвалу неискренним комплиментом. Хотя многие из нас, наоборот, настолько привыкли к внешней оценке, что при ее отсутствии считают, что их недооценивают, и обижаются, жалуются коллегам, что их не замечают, завидуют тому, кого похвалили, выделили. Отсутствие похвалы они принимают за негативную оценку, искажая, таким образом, реальное отношение к ним начальства, принимая нейтральное отношение за осуждение, а обыкновенную загруженность директора нескончаемыми заботами - за равнодушие к его персоне. Как же все происходит?
На работу мышления непрерывно действуют наши чувства. Любое ощущение испытывает на себе влияние не только логических процессов мышления, но и эмоций, благодаря которым знание человека о реальности - это отнюдь не сама реальность в чистом виде, а лишь представление о ней - измененное, искаженное, приукрашенное, преувеличенное или, наоборот, приуменьшенное и т.д. и т. п. в зависимости от индивидуальных особенностей человека и его эмоционального состояния. Логика и эмоции «обрабатывают» все ощущения. С их помощью человек строит свой собственный внутренний мир, который, отличаясь от реальности, в некоторых точках так близко с ней соприкасается, что мы, по сути дела, переходим из одной реальности в другую, из собственного внутреннего мира в мир внешний. И так постоянно и непрерывно, по кругу, бесконечно. Неудивительно, что скоро мы не только перестаем замечать, где реальность, а где наше представление о ней, но и вообще забываем о том, что наш внутренний мир - это еще не все, что есть «другие миры» - люди, имеющие свои взгляды, уникальные представления, особенности, ценности и т. п. А ведь не только психологам, но и каждому из нас известно, что в мире нет и двух людей, опыт которых полностью совпадал.
Механизмы обобщения, опущения и искажения прежде всего проявляются в интерпретациях или изначальных предположениях, которые человек строит, вступая в общение. Ведь обычно мы размышляем о том, что может означать то или иное поведение собеседника, сказанное слово, интонация или жест.
Интерпретации, включенные в вербальные и невербальные послания, обычно являются источниками непонимания, и мы ими часто «грешим», не чувствуя при этом, что, полагаясь на свои собственные критерии, удаляемся от фактов.
Например, в одной «бардовской» песне есть такие слова:
А я-то думал: вы - счастливая,
Когда одна на склоне дня
Вы шли - такая горделивая
И не заметили меня...
Здесь автор по-своему интерпретирует невербальное поведение женщины: походку с высоко поднятой головой и отведением взгляда в сторону он посчитал за «гордость» и «счастье», а позже понял, что в своих думах ошибся.
Для того чтобы подробно проиллюстрировать действие обобщения, опущения и искажения, возьмем известный пример, который цитирует П. Вацлавек в книге «Как стать несчастным без посторонней помощи». В одном из эпизодов речь идет о матери, которая подарила два галстука своему сыну: красный и голубой. На следующий день утром юноша надевает голубой галстук, и его мать с горечью замечает: «Теперь я вижу, что ты не любишь красный цвет!»
В этой истории реально существуют два персонажа: мать и сын - и два галстука: красный и голубой.
Интерпретации матери (которые отчасти содержатся в тоне голоса, позе и жестах, сопровождающих утверждение: «Я вижу, ты не любишь красный цвет!») состоят в следующем: «Сын не любит красных галстуков»; «Он не осмелился сказать мне об этом»; «Но я, хорошая, внимательная мать, об этом догадалась».
Интерпретации сына: «Она подарила галстуки, чтобы заставить меня носить их»; «Она знает, что я не люблю галстуки, но буду их носить, поскольку это подарок»; «Поскольку я хочу быть хорошим сыном, я надену какой-нибудь из них».
Конечно, напрямую в этой истории не говорится ничего подобного, и мы можем дать любые другие интерпретации.
Именно благодаря интерпретациям мы можем рассуждать о скрытых намерениях писателя, поэта и любого политического деятеля или кого-то из наших близких. Интуиция придает нам уверенности и позволяет занять какую-то позицию, а иногда заводит и в тупик. И тогда мы не находим связи между тем, что человек выразил, и своими собственными интерпретациями.
Именно поэтому необходимо научиться распознавать интерпретации. Как это сделать?
Первый и самый простой способ - увидеть то, о чем говорят. В тот момент, когда произносится фраза, попытайтесь представить ее содержание на мысленном экране. Ясная картинка - это то, что действительно было сказано. А то, что проявляется не так явно, относится, скорее, к нашим интерпретациям.
Например, пусть кто-то произнесет: «Люблю я кошек, они красивы и ведут себя с достоинством!» Мы можем без особого труда представить кошку - красивую, знакомую, какую угодно. А вот слова «люблю» и «они ведут себя с достоинством» трудно «увидеть». Любые картинки, иллюстрирующие эти действия, будут главным образом плодом нашего воображения, т. е. интерпретацией.
Распознавая интерпретации, обратите особое внимание на язык тела: тон голоса, жесты, выражение лица. Сконцентрируйтесь и объедините все невербальные сигналы, сопровождающие высказывание. Однако не спешите их интерпретировать. Ведь один и тот же невербальный сигнал может иметь разное значение для вас и вашего собеседника. Так, улыбка подчиненного может быть просто защитной реакцией, особенно в тот момент, когда начальник недоволен. Руководитель же может принять улыбку за нежелание «внимать поучениям» или даже как насмешку или издевательство.
Чтобы избежать негативного действия механизмов обобщения, опущения и искажения, всегда полезно отделить реальные факты от воображаемых интерпретаций.
Без интерпретаций практически невозможно обойтись. Они неизбежны и, безусловно, искажают взаимопонимание в общении. Именно поэтому особенно важно осознать, что они существуют и оказывают свое не всегда благоприятное влияние на результаты коммуникации. Кроме того, полезно знать, каким образом возникает интерпретация и какие критерии человек использует, искажая смысл высказывания собеседника.
Итак, общение - это процесс, в котором ведущую роль играют восприятие, память и мышление. Каждый человек, создавая свое собственное представление о мире, отбирает только необходимую информацию, опуская то, что неважно, вредно или незначимо. Три универсальные особенности мышления - обобщение, опущение и искажение - участвуют в этом.
Образы, звуки, чувства, которые составляют внутренний мир каждого из нас, имеют свои названия, закодированные в словах. Ведь пытаясь понять друг друга, мы говорим. Однако в словах наши образы восприятия обобщаются, что-то опускается, стирается, что-то искажается. В силу этого возникает возможность несовпадений: мы говорим о том, чего хотим, а понять нас могут по-другому, так как слова неоднозначны по смыслу. Произнося слово, мы можем иметь в виду одно, а человек, который нас слушает, пытается понять и помочь, - совсем другое. Иногда для того, чтобы понять другого (а вместе с тем и себя самого), надо просто «увидеть мир его глазами», «расслышать мелодию его души» или «почувствовать ее движения». Чтобы чувствовать себя уверенно в общении с другими, необходимо научиться распознавать субъективный опыт собеседника, его загадочную «карту мира». Этот термин мы обсудим подробно в двенадцатой главе.
ОБЩЕНИЕ И ЭМОЦИИ
Универсальная значимость эмоций в жизни и деятельности человека подчеркивалась многими исследователями на протяжении всей истории развития психологической науки. Р. Декарт утверждал, что «главное действие всех людских страстей» заключается в том, что они настраивают душу и тело человека, побуждают его к жизни[29]. Функция побуждения или активации организма к действию стала одной из характерных особенностей эмоций. «Активационные» теории подробно описывают, как эмоции обеспечивают оптимальное возбуждение центральной нервной системы и ее подструктур, влияющих на состояние внутренних органов и организма в целом[30]. Выразительные движения, сопровождающие эмоции, становятся тонко дифференцированным языком, с помощью которого животные и человек взаимодействуют друг с другом. Общие проявления эмоций и отдельные эмоциональные состояния имеют свои функциональные специфические характеристики, которые подробно описываются в работах А. Бергсона, П. Жане, З. Фрейда, Э. Линдеманна и других[31].
Известно, что эмоции различаются по качеству (модальности), интенсивности, продолжительности, глубине, генетическому происхождению, сложности и другим признакам. Затруднения в классификации эмоций связаны и с недостаточно четким различением «внутренних» и «внешних» оснований. Попытки преодолеть эту трудность предпринимали такие видные исследователи, как В. Вундт, Я. Рейковский, однако до сих пор в психологии проблема классификации эмоций считается неразрешенной.
Психологическая наука способна сегодня объяснить далеко не все тайны и загадки, возникающие при исследовании эмоций. Судя по литературе, уходящее столетие означено временным отступлением от комплексного исследования проблемы эмоций, обусловленным неудачами в попытках отыскать средства для объективного их изучения. Сегодня по этой проблеме гораздо больше вопросов, чем ответов. И поэтому исследование такого специфического аспекта, как эмоциональная составляющая общения, представляется и значимым, и актуальным.
В психологической науке известно и единодушно признано положение о том, что эмоции оценивают значимость происходящего и сигнализируют об этом субъекту, указывая на потребность, актуальную для той или иной ситуации. (Расхождения в воззрениях ученых обнаруживаются при уточнении вопросов, что именно и как именно оценивают эмоции и на какой основе происходит эта оценка.)
На основании указанного положения мы можем говорить об оценивающей, сигнальной и побуждающей функциях эмоциональной составляющей стереотипов межличностного общения. Известно, что в критических условиях, в частности в опасных, травмирующих, неожиданных ситуациях, возникают эмоции, которые вынуждают человека к неконструктивным стереотипным действиям. Бегство, оцепенение, агрессия и т. п. - это своего рода «аварийные» способы разрешения ситуаций, усвоенные человечеством в ходе его эволюционного развития. Состояния аффекта, провоцирующие такие способы общения, относятся специалистами к особому классу эмоциональных процессов. Однако не только аффекты, но и другие ситуативные эмоции (например, возмущение, гордость, обида, ревность и др.) могут служить «запускающими факторами» неконструктивных, часто нежелательных поступков[32]. Если некоторые стереотипные действия не всегда оправдывают себя даже в типичных биологических условиях, то в человеческом общении их бессмысленность более чем очевидна. Особенно это характерно для сложившегося на протяжении миллионов лет стереотипа - немедленно удаляться от того объекта, который вызывает страх.
Здесь мы, по сути дела, сталкиваемся с дезорганизующей функцией эмоций. Однако следует учитывать высказываемое некоторыми авторами положение о том, что сама по себе эмоция дезорганизующей функции не несет. Нарушение конструктивного общения является не прямым, а побочным проявлением эмоций. Подобные негативные проявления вызваны тем, что эмоции участвуют в накоплении и актуализации индивидуального опыта.
Функция накопления, называемая П.К. Анохиным «закреплением-торможением»[33], А.Н. Леонтьевым - «следообразованием»[34], П. В. Симоновым - «подкреплением»[35], свидетельствует о том, что эмоции оставляют в опыте человека следы, в которых закрепляются воздействия, их породившие. В эмоциональных экстремальных состояниях следообразующая функция проявляется особенно ярко[36]. Поэтому вполне правомерно предположить, что в ситуации семейного конфликта следообразующая функция эмоций актуализируется по типу экстремальной ситуации. Эмоции актуализируют следы закрепленного опыта.
Здесь нам представляется значимым подчеркнуть, что в обычной ситуации эмоции, актуализируя следы прошлого опыта, помогают предвосхитить события и найти выход из сложившихся обстоятельств. Однако в критических ситуациях предвосхищающая функция эмоций может заблокировать эвристическую функцию: эмоциональная память порой выводит человека на неконструктивные стереотипы. При этом эмоциональные переживания составляют, согласно В. Вундту, синтезирующую основу образа, обеспечивая целостное и структурированное неадекватное восприятие ситуации, запущенное негативной эмоцией[37].
Ф. Крюгер в своих исследованиях также показывает связь между эмоциями и целостностью отражения. Однако в противоположность вундтовскому «атомизму», выводящему целостные образования из элементарных частиц, Ф. Крюгер развивает подход «от целого к части». Эмоциональные переживания, с его точки зрения, являются изначальным и единственным носителем и мерой целостности и создают единое мироощущение человека[38]. Ярким примером эмоциональных синтезов, проявляющихся на уровне подсознания, могут служить аффективные комплексы, исследованные К. Юнгом[39].
А. Р. Лурия, развивая идеи эмоционального синтеза, показал, что совокупность образов, связанных с ситуацией, вызвавшей интенсивное эмоциональное переживание, формирует прочный мнемический комплекс. При актуализации хотя бы одного из элементов этого комплекса, зафиксированного в памяти, в сознании немедленно оживают и другие[40].
Несмотря на попытки психологов советского периода приписать чувственной ткани когнитивную природу, отдельные исследователи проводят в жизнь идею о том, что эмоции позволяют оснастить образ «общим фундаментом», на который проецируются, вступают в общение разнообразные познавательные образования[41]. Здесь уместно будет процитировать положение С. Л. Рубинштейна о том, что целостный акт отражения «...всегда в той или иной мере включает единство двух противоположных компонентов - знания и отношения, интеллектуального и «аффективного», ...из которых то один, то другой выступает в качестве преобладающего»[42].
В психологической литературе мы встречаем небольшое количество развернутых описаний эмоциональных состояний личности. Вероятно, это связано с тем, что не каждая эмоция может выступить в качестве определяющей всю структуру личности в целом, все ее параметры. Задачи нашего исследования побуждают остановиться на описании радости, интереса, тревоги, страха, гнева, фрустрации, апатии.
Радость, возникающая у человека вследствие осознания реализации своих возможностей, включающая в себя эмоциональные состояния возбуждения, интереса, активации, удовлетворенности, комфорта, ассоциируется с состояниями удовольствия, ощущением принятия окружающими, уверенностью в себе и спокойствием, а также с ощущением способности справиться с жизненными проблемами. Радость положительно влияет на все сферы личности — от когнитивной до психосоциальной, выполняет позитивные биологические и социальные функции, устанавливает связь между человеком и миром.
Интерес - эмоциональное состояние, мотивирующее перцептивно-когнитивную деятельность и поведение. Активаторами интереса выступают перемены, новизна, воображение, мышление и одушевленность. Выполняя энергетическую и мотивационную функции, интерес связан со способностью личности устанавливать социальные отношения, со стремлением к достижениям.