Статус семьи и его передача
Становление семьи начинается с запрета на кровосмешение, на половые отношения между кровными родственниками.
Семья — это социально санкционированное и относительно постоянное объединение людей, связанных родством, браком или усыновлением, живущих вместе и экономически зависящих друг о друга.
Семья подразумевает реализацию ряда социальных функций (например, воспитание детей), включает совокупность общественных ценностей, являющихся переплетением статусов и ролей.
— репродуктивная функция
— функция воспитания и социализации (передача опыта из поколения в поколение)
— функция передачи статуса (сословных имуществ)
— экономическая функция (совместное ведение хозяйства)
Каждая из этих функций имеет свою специфику. Но все же уместен вопрос: какая из них главная? Для ответа на него необходимо понять, что прошедший социализацию человек должен принимать на себя ответственность не только за собственное жизнеобеспечение, но и за сохранение позиций своей будущей семьи и, что может быть более существенно,— своего рода в жизни социума. Отсюда детопроизводство и социализация потомства это скорее средство достижения главной цели. Главная же цель состоит:
—в сохранении ценностей рода («программа-минимум»),
— или («программа-максимум») в их умножении.
Как известно, содержание ценностей всегда производно от той социальной функции (роли), которую на протяжении поколений род играет в жизни общества. Не менее важным является его место в иерархии управления и в распределении ролевых функций других родов, обеспечивающих интегральную жизнедеятельность всего социального организма. Конкретное место в системе общего жизнеобеспечения и становится его социальной специализацией. Поэтому осуществлять первичный отбор, ранжирование и направленную передачу новым поколениям он может, по преимуществу, лишь те ценности, которые значимы для него.
Таким образом, главным оказывается воспроизводства статуса.
Разумеется, это не исключает социальной динамики, т.е. возможности изменения родового статуса. Еще на заре цивилизации род (а вслед за ним и патриархальная семья), формировались как некий аналог суверенной державы, вмешательство во внутреннюю жизнь которой не позволялось никому (даже первым лицам возникавших государств). Все это означало постоянную войну с другими или, по меньшей мере, вооруженный нейтралитет по отношению к ним. История древнего рода, как и история государств, это еще и хроника практически непрерываемой войны «всех против всех». Гарантировать неприкосновенность своего статуса можно было только одним путем — завоеванием такого положения, когда никто из окружающих будет не в состоянии посягнуть на его права. Социальные институты, формировавшиеся (не в последнюю очередь) под влиянием тех родов, которые занимали господствующие позиции в обществе, способствовали охранению статуса лишь избранных фамилий. Поэтому для всех остальных, это означало постоянную борьбу за повышение собственного. Словом, в миниатюре здесь можно видеть проявление тех же закономерностей, которые определяют характер межсоциумных связей.
Между тем политическая организация социума обеспечивает защиту статуса лишь отдельных родов, поэтому задача защиты своего положения остальными исполняется главным образом ими самими. А значит, детопроизводство — это не простое восполнение, воссоздание составляющих их «единиц». Лишь программа-минимум ограничивается полноценным замещением выбывающих глав и домочадцев, то есть простым сохранением статуса. Программа-максимум предполагает неограниченное приращение последнего.
С развитием цивилизации воспроизводство статуса принимает форму наследования профессий. История хранит память о родах, на протяжении столетий занимавшихся одним и тем же ремеслом, рецепты которого (как правило, по секрету) передавались по наследству. Так, уже из древности известно, что Гиппократ был семнадцатым врачом в своей семье.
Долгое время в городах существовали целые кварталы или улицы, вспомним Плутарха: «…плотников, мастеров глинных изделий, медников, каменотесов, красильщиков золота, размягчителей слоновой кости, живописцев, эмалировщиков, граверов…» и так далее. И всюду можно было видеть сыновей ремесленников, которые, начиная с 3-4-летнего возраста, помогали отцам и старшим братьям в их работе. Да и России известны целые регионы, население которых сохраняло верность своему занятию и всеми силами охраняло нерушимость своего статуса. Таковы казачьи станицы, таковы поселения, специализировавшиеся на определенных промыслах (Палех, Жостово, Касли и др.).
Во все времена предполагалось, что наследственный мастер выполнит свою работу лучше, чем человек, пришедший в ремесло со стороны. И это имеет свои основания: занятие, передаваемое от поколения к поколению, способствует выработке генетической склонности именно к нему и, больше того, врожденной способностью к усвоению нужных навыков. Неудивительно, что появлялись законы, запрещавшие перемену профессий. Один из первых был издан императором Диоклетианом.
Правда, такая специализация способна играть не только положительную роль, но и служить тормозом социального развития. Еще патриархальное, автаркичное и замкнутое, хозяйство исключает любой обмен технологическими открытиями и ремесленными приемами. Но и с его разложением мало что меняется, ибо все то в передовом опыте, что обеспечивает более высокие достижения, а следовательно, и более высокое положение исполнителя социальной функции в обществе, становится тщательно оберегаемым от всех секретом; и, чем дальше развивается производство, тем бдительней и строже становится охрана всего, что обеспечивает сохранение статуса.
Нередко глубокой тайной становились даже крупные научные открытия, способные обеспечить практический результат, а следовательно, принести выгоду. Так, здесь уже упоминались имена, Джироламо Кардано, обещавшего хранить в тайне доверенную ему формулу решения корней кубического неполного уравнения, и Тартальи, обвинявшегося в ее «хищении» у действительного первооткрывателя метода. Подобные открытия держались в секрете, чтобы закрепить за своим родом исключительный статус.
Законы разделения труда и диверсификации производства взламывают устои существования старого социума. Так что современность наложила свои черты на развитие рода и выделившейся из него в качестве самостоятельной структурной единицы семьи. Но и в XX веке семья стремится сохранить уклад своей жизни, который восходит к уходящему вглубь истории образу жизни. Вспомним, например, оставленную «Тихим Доном» этнографию казачьих родов. Меж тем сохранение уклада — это и есть сохранение статуса, и нет ничего удивительного в том, что и сегодня статусные «династии» военных, ученых, артистов, врачей стремятся привить своим детям уважение к наследуемой профессии, другими словами, к статусной функции их рода. В общем, динамичность современного общества меняет многое, но и сегодня наследованием профессии удивить нельзя никого. Так что и сегодня продолжается отбор и фильтрация ценностей, культивирование прежде всего семейных предпочтений. А значит, в определенной мере и сегодня в роду, в семье (пусть и неосознанно) продолжается воспроизводство специфически ориентированного коммуникатора.
Словом, есть основание утверждать, что первичным остается именно воспроизводство/приращение статуса, и только вторичным, производным от главного,— детопроизводство. Средством достижения главной цели продолжает оставаться и социализация новых поколений. Поэтому говорить о том, что в современных условиях она становится чем-то другим, неправильно: этот процесс преследует все те же цели — передачу по преимуществу статусных, значимых для старших членов семьи, ценностей.
Первыми и главными агентами социализации становятся именно старшие. Они же предстают и ключевым — до поры единственным — каналом социальной коммуникации, связи между индивидом и родом, а через него — и социумом в целом. Со временем, к этим каналам подключаются контакты с детьми соседей, коллегами и друзьями родителей. Еще дальше — школа, армия и другие социальные институты. Но все же самое главное в социализации — это формирование основ развивающейся личности, а это происходит только в контактах со своими близкими. Исключительно благодаря им (отфильтрованные, принявшие специфическую окраску) ценности социума, собственные ценности рода, наконец, семьи становятся достоянием индивида. Именно по этим каналам происходит передача и восприятие всего, что необходимо для переятия социальных функций, сохранения (приращения) статуса. Но и транслируемые по каналам вторичной социализация, которая вершится действием формальных институтов социума, ценности, чаще всего, принимают эмоциональные и морально-нравственные определения рода и ранжируются принятым в роду же порядке.
Требуется огромное напряжение, чтобы освободиться от этого «шлейфа», чтобы быть принятым в какой-то другой социальный круг. Вспомним сцену из того же «Тихого Дона».
Шолохов о Григории Мелехове[227]
«Тебя обижает то, что они не принимают тебя в свою среду как равноправного, что они относятся к тебе свысока. Но они правы со своей точки зрения, это надо понять. Правда, ты офицер, но офицер абсолютно случайный в среде офицерства. Даже нося офицерские погоны, ты остаешься, прости меня, неотесанным казаком. Ты не знаешь приличных манер, неправильно и грубо выражаешься, лишен всех тех необходимых качеств, которые присущи воспитанному человеку. Например: вместо того чтобы пользоваться носовым платком, как это делают все культурные люди, ты сморкаешься при помощи двух пальцев, во время еды руки вытираешь то о голенища сапог, то о волосы, после умывания не брезгаешь вытереть лицо лошадиной попонкой, ногти на руках либо обкусываешь, либо срезаешь кончиком шашки. Или еще лучше: помнишь, зимой как-то в Каргинской разговаривал ты при мне с одной интеллигентной женщиной, у которой мужа арестовали казаки, и в ее присутствии застегивал штаны…»
Завершая, скажем, что и сегодня, любой родитель, будучи главным агентом социализации, прививает уважение прежде всего к своему ремеслу. Даже категорически не желая того, чтобы ребенок шел по его стопам, обладатель (в особенности, высокого) статуса непроизвольно замыкает на него свои социальные связи, и уже этим включает наследника в систему по-своему ориентированной социальной коммуникации, по каналам которой передаются специфически отфильтрованные ценности. Не в последнюю очередь именно такие контакты служат молодому человеку и личным ориентиром социализации, и серьезным подспорьем, когда он начинает делать первые шаги в своей самостоятельной жизни.