Сельское хозяйство и окружающая среда
Сельское хозяйство – один из важных факторов воздействия человеческой деятельности на окружающую среду, причем гораздо более ранний, чем промышленность. Поэтому проблемы рационального хозяйственного природопользования в нем тоже имеют большое теоретическое и практическое значение.
В наибольшей мере это относится к растениеводству и связано с его химизацией, т. е. с применением минеральных удобрений и ядохимикатов.
Широкое применение минеральных удобрений – один из устоев «зеленой революции» и в развитых, и в развивающихся странах. При их помощи происходит восполнение ежегодно выносимых из почвы питательных веществ, обеспечивается повышение урожайности и соответственно валовых сборов. (Подсчитано, что для получения урожая пшеницы в 30 ц/га нужно внести 110 кг азотных, 70 кг калийных и 40 кг фосфорных удобрений на гектар, а для получения урожая картофеля в 300 ц/га – 150, 270 и 60 кг тех же удобрений.) Именно по этой причине мировое производство минеральных удобрений непрерывно возрастало на протяжении последних десятилетий, достигнув в 1990-х гг. 140–150 млн т. Примерно таким же было и их потребление.
Однако наряду с положительными результатами применения минеральных (химических) удобрений надо учитывать и отрицательные. Исследования показали, что азотные удобрения опасны из-за большой подвижности нитратного азота и накопления нитратов и нитритов в культурных растениях, с которыми они попадают в организм человека. С фосфорными удобрениями в почву, растения, а затем и в пищу попадают кадмий, свинец и другие металлы. Применение калийных удобрений может привести к нарушению баланса питательных веществ в почве. Доказано, что химизация растениеводства не только обеспечивает прибавку урожая, но и вызывает негативные последствия, в том числе возникновение у людей различных хронических заболеваний – онкологических, нейротоксических, аллергических и др.
Ситуация усугубляется еще и тем, что, согласно расчетам, не менее трети попадающих на поля удобрений смывается талыми и дождевыми водами в водоемы и водотоки, где они вызывают процессы эвтрофикации, т. е. переобогащения их питательными веществами, которые ассимилируются водными растениями, ухудшая качество водной среды.
При гниении таких растений, в особенности водорослей, вода теряет кислород и насыщается сероводородом. Поскольку вместе со стоком рек удобрения выносятся и в моря, эвтрофикация угрожает и им, вызывая в них бурный рост микроскопических водорослей. Обычно плотный ковер таких водорослей образуется в устьях и эстуариях рек, но он может переноситься и на другие участки морских акваторий, образуя «красные», «желтые», «зеленые» приливы. Такие приливы в последнее время появлялись у берегов многих стран Европы, Америки, Азии, оказываясь гибельными для обитателей прибрежных вод. В качестве наиболее ярких примеров такого рода часто приводят факты цветения водорослей в водах Балтийского моря, в Чесапикском и Мексиканском заливах, где в результате стока удобрений произошла массовая гибель рыб и креветок: водоросли просто лишили их растворенного в воде кислорода.
Нужно иметь в виду и то, что, как было установлено, по мере увеличения внесения удобрений на гектар пашни урожайность сначала действительно растет очень быстро, но после достижения определенного предела этот рост прекращается, так как растения не усваивают излишков питательных веществ. В то же время рост применения удобрений оказывается прямо пропорциональным масштабам загрязнения окружающей среды, особенно почв и водного бассейна. Именно поэтому в 1990-х гг. и производство, и потребление минеральных удобрений в мире стали постепенно уменьшаться.
Еще более отрицательные последствия для окружающей среды приносило и продолжает приносить массовое применение ядохимикатов – химических веществ, используемых для борьбы с нежелательными в хозяйственном, медицинском или других отношениях организмами. Их называют также пестицидами (от лат. pestus – зараза и tide– убивать). Как показала мировая практика, пестициды действительно помогают борьбе с вредителями, способствуют повышению урожайности и, более того, действуя на переносчиков болезней, привели к резкому сокращению заболеваемости людей малярией, энцефалитом и другими опасными болезнями. Именно поэтому мировое производство пестицидов еще в начале 90-х гг. XX в. превысило 2 млн т, т. е. 400–500 г на каждого жителя Земли, или 300 г на каждый гектар пашни. Но за этими усредненными цифрами, естественно, скрываются большие различия от места к месту. Например, в США в конце 1990-х гг. применение пестицидов из расчета на 1 га составляло 2–3 кг, в Германии – 4, во Франции – 6, в Бельгии – 12, а в Японии – даже около 50 кг. По мнению некоторых специалистов, в случае успешной борьбы с насекомыми и болезнями, которые поражают зерновые культуры в поле, ежегодная мировая прибавка урожая могла бы составить 200 млн т, т. е. количество, которого хватило бы для пропитания сотен миллионов людей.
Однако отрицательные последствия применения пестицидов также проявились в полной мере. По данным ВОЗ, ежегодно вследствие действия пестицидов в мире происходит от 500 тыс. до 2 млн несчастных случаев, из которых от 10 до 40 тыс. – со смертельным исходом. В первую очередь это относится к развивающимся странам, где пестицидами зачастую пользуются малообразованные или вовсе не грамотные крестьяне и сельскохозяйственные рабочие, не имеющие представления об их опасности и о способах их применения.
В связи с этим стоит привести рассуждение известного российского эколога академика А. В. Яблокова и шведского эколога Р. Эдберга о так называемых факторах риска. В самом деле, оказывается, что риск быть убитым молнией ничтожный – 1 случай на 2 млн человек в год. Риск погибнуть от укуса змеи в Индии – 1 случай на 500 тыс. человек. Риск погибнуть в авиационной катастрофе уже значительно больше – 1 на 100 тыс. авиапассажиров. Риск погибнуть от аварии на производстве – 1 на 30 тыс. Риск погибнуть в автомобильной катастрофе – 1 на 5—10 тыс. А вот риск погибнуть от отравления пестицидами в районах с интенсивным их использованием – более чем 1 на 1 тыс. человек.[63]
Столь отрицательные для окружающей среды последствия применения пестицидов объясняются тем, что многие из них обладают очень высокой токсичностью и биологической активностью, и к тому же номенклатура их чрезвычайно велика: она включает в себя тысячи наименований. Для большинства из них характерна повышенная стойкость к воздействиям внешней среды, способность сохраняться в почве многие годы и даже десятилетия. Эта особенность способствовала тому, что благодаря круговороту воды и циркуляции атмосферы ядохимикаты ныне оказались рассеянными, по существу, по всей планете, включая даже Антарктиду.
Ядохимикаты особенно опасны в силу своего косвенного воздействия на живые организмы, не являющиеся непосредственными объектами их применения. Они обладают способностью постепенно накапливаться в таких организмах по мере продвижения по пищевой цепи, вызывать нежелательные побочные эффекты и даже генетические нарушения и тем самым в целом весьма отрицательно влиять на их рост и развитие, на жизнеспособность и плодовитость потомства. Разумеется, к числу этих живых организмов в первую очередь относится сам человек, получающий микродозы различных ядохимикатов с растительной и животной пищей.
Особенно опасны ядохимикаты, получаемые на основе хлорорганических соединений, прежде всего самый распространенный из них – ДДТ. Этот препарат был получен в 40-х гг. XX в. для борьбы с насекомыми-вредителями и вскоре стал очень популярным. Была создана мощная промышленность по его производству, и началась, по образному выражению новосибирского экономиста и эколога П. Г. Олдака, химическая война человека с вредными насекомыми, которая длится уже несколько десятилетий. Однако П. Г. Олдак считает, что первый тур этой войны человек проиграл, и в наши дни положение намного хуже того, которое было в 30-е и 40-е гг. XX в.[64]
Возможно, этот вывод излишне категоричен. И тем не менее нельзя закрывать глаза на то, что ДДТ убивает не только вредных, но и многих полезных насекомых, в том числе и таких, которые являются естественными врагами вредителей. В результате на полях стали появляться новые вредители, а многие старые виды постепенно приобрели иммунитет к химикатам, используемым людьми. Увеличение же их дозировки в 2–3 и даже в 10 раз также имело только отрицательный эффект.
Так, применение ДДТ привело к катастрофическому сокращению популяции белоголового орлана в США, беркута в Шотландии, во многих реках США и Канады погибли лосось и форель, в некоторых странах Европы – зайцы. ДДТ был обнаружен даже в тканях гренландских китов, тюленей Арктики, пингвинов Антарктики.
Из всего сказанного напрашивается вывод о том, что массовое и бесконтрольное применение удобрений и ядохимикатов приводит к серьезному нарушению экологического равновесия. Вот почему в большинстве развитых стран ДДТ и около 500 других ядохимикатов уже запрещены для употребления. На смену химизации приходит «биологическое» земледелие, применяющее механические и биологические способы борьбы с вредителями и производящее гораздо более полезные, «чистые» продукты питания; к тому же спрос на них быстро растет.
Уже довольно давно в рамках ООН было начато осуществление специальной комплексной программы по борьбе с вредителями сельского хозяйства. Она предусматривает изучение экологического спектра растениеводства и энтомологии и допускает применение пестицидов только в исключительных случаях. В 1980– 1990-х гг. эта программа была довольно успешно апробирована в ряде стран Южной и Юго-Восточной Азии.
В странах Европы и Северной Америки также осуществляются меры по уменьшению тех загрязнений среды, источниками которых служит животноводство. В этом отношении особенно опасны крупные животноводческие комплексы. Один такой комплекс, предназначенный для откорма 10 тыс. голов скота, дает столько же сточных вод, сколько город с населением в 100 тыс. человек. Подсчитано, что в США еще недавно загрязнение рек жидким навозом из таких комплексов превышало загрязнение бытовыми сточными водами. А в бывшем СССР 3,2 тыс. подобных комплексов по своему загрязняющему воздействию были сравнимы с бытовыми сбросами 150 млн горожан.
Когда Россия входила в состав Советского Союза, уровень химизации ее сельского хозяйства (как и всей страны) был очень высоким. Только с 1960 по 1985 г. произошло десятикратное увеличение применения химикатов в сельском хозяйстве, хотя урожайность зерновых при этом повысилась всего в 1,5 раза, оставаясь к тому же ниже среднемировой. В стране использовали 125 различных видов пестицидов, а их общее производство составляло более 1/10 от мирового. Хотя применение ДДТ было запрещено еще в 1970-х гг., фактически его продолжали применять и позднее. В 1990-е гг. использование минеральных удобрений и пестицидов в России заметно уменьшилось. Но нельзя не учитывать и того, что загрязнение почв остаточным количеством пестицидов во многих районах страны еще сохраняется.
Мировое рыболовство
Рыболовство можно рассматривать как один из видов природопользования, заключающийся в добыче рыбы и других морепродуктов (морского зверя, беспозвоночных, водорослей), хотя, может быть, его следовало бы подразделить на собственно рыболовство и морской промысел. Различают промысловое, любительское и спортивное рыболовство, но основное значение, естественно, имеет первое из них. Рыба и рыбопродукты представляют собой очень важный элемент сбалансированного питания, источник около 1/4 белковой пищи животного происхождения. Неудивительно, что 72–75 % всего мирового улова предназначается для питания людей, остальную же часть перерабатывают в рыбную муку, питательные добавки, рыбий жир, используют на корм скоту или в фармацевтике.
О масштабах мирового рыболовства говорят следующие данные. Рыболовство обеспечивает занятость 130–140 млн человек, а ежегодный доход от него в начале 1990-х гг. составлял 55 млрд долл. В мире насчитывается примерно 1,5 млн рыболовных судов.
Рыболовство – один из древнейших промыслов человечества. Известно, что еще в период Древнего Рима им занимались жители Атлантического побережья Европы, Средиземноморья, а русские мореходы выходили на промысел в Белое море и к берегам Гренландии уже в Х—XI вв. Но только в конце XIX – начале XX в., когда произошел переход рыболовного флота от парусных к паровым судам, возникло промышленное рыболовство. Оно охватило прежде всего Северную Атлантику и Каспийское море. После Первой мировой войны рыболовство развивалось высокими темпами. Применение все более крупных и хорошо оснащенных судов способствовало не только увеличению уловов, но и освоению новых рыболовных районов. В еще большей мере это относится к периоду после Второй мировой войны, когда наряду с прибрежным рыболовством возросло значение экспедиционного лова – у берегов других стран или в открытом океане.
Рис. 100. Динамика мирового рыболовства и добычи морепродуктов в XX в.
Развитие мирового рыболовства на протяжении XX в. не было равномерным. Рисунок 100 показывает, что довоенный уровень рыболовства был восстановлен уже к 1950 г., а затем в течение 20 лет наблюдался очень быстрый его подъем: в 1950–1970 гг. уловы возросли в 3,3 раза при среднегодовом приросте в 2,4 млн т.
Неудивительно, что в литературе этот период иногда называют «золотым веком» рыболовства. Объяснить такой подъем можно несколькими причинами – и модернизацией траулерного флота, и переходом от прибрежного рыболовства к дальнему экспедиционному лову, и тем, что за годы Второй мировой войны биоресурсы океанов – особенно Атлантического – успели естественным путем восстановиться. Однако уже в 1970-х гг. результаты перелова рыбы привели к резкому сокращению темпов развития отрасли, которые затем с большим трудом удалось восстановить, но, можно сказать, с потерей качества.
Под словом «качество» следует прежде всего понимать изменения в составе мирового улова, в котором на рыбу приходится около 85 %, на беспозвоночных – 10 %, а на млекопитающих и прочих водных животных и водные растения – остальные 5 %. В период «золотого века» основной улов рыбы обеспечивали 10 наиболее ценных ее семейств – сельдевые, тресковые, ставридовые, скумбриевые, анчоусовые и др. Но в результате значительного перелова и исчерпания именно наиболее ценных биоресурсов их доля в общем улове сильно сократилась, а преобладать в нем стали менее ценные по пищевым качествам виды рыбы (мойва, минтай, макрель, хек). Можно добавить, что соотношение между морским и пресноводным рыболовством также несколько изменилось: доля последнего увеличилась (до 15 % в середине 1990-х гг.).
Таблица 138
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ МИРОВОГО УЛОВА РЫБЫ И ДОБЫЧИ МОРЕПРОДУКТОВ ПО ОКЕАНАМ
Все эти структурные изменения сопровождались и сопровождаются значительными сдвигами в географии мирового морского рыболовства. Проследить их можно на нескольких уровнях.
Во-первых, речь может идти о соотношении рыболовства в шельфовых и глубоководных районах Мирового океана. В последнее время доля глубоководных районов несколько возросла, но все еще остается относительно небольшой (10 %), тогда как в пределах континентального шельфа добывают 90 % рыбы и морепродуктов.
Во-вторых, постепенно меняется соотношение рыболовства в трех зонах Мирового океана – северной (к северу от 30° с. ш.), тропической и южной (к югу от 30° ю. ш.). В 1948 г. первая из них давала 85 % всех уловов, вторая – 13 и южная – 2 %, тогда как в наши дни это соотношение составляет примерно 52:30:18. Налицо явный сдвиг мирового рыболовства в направлении север – юг.
В-третьих, продолжает изменяться распределение мировых уловов между океанами, о чем свидетельствует таблица 138. Анализ ее показывает, что Атлантический океан, на протяжении многих столетий бывший основным в морском рыболовстве, отошел на второе место, уступив первенство Тихому океану. Это, кстати, еще один пример возрастания роли Тихоокеанского бассейна в жизни современного мира.
В-четвертых, изменяется соотношение между главными районами рыболовства в этих океанах, показанными на рисунке 101. Как и на суше, в Мировом океане есть биологически высокопродуктивные акватории и низкопродуктивные акватории. Первые из них находятся там, где наиболее активно протекают процессы фотосинтеза и образуются скопления биомассы – пищи для нектона. При этом, конечно, имеют значение и такие факторы, как географическое положение, глубины, характер вертикальных и горизонтальных перемещений водных масс, состав ихтиофауны, характер ее питания.
Рис. 101. Мировое рыболовство
В Атлантическом океане издавна известны два таких района – Северо-Восточный, у берегов Европы, и Северо-Западный, у берегов Америки. Северо-Восточный район еще в начале 50-х гг. XX в. давал треть всех мировых уловов, но затем добыча здесь резко сократилась из-за переловов и «конкуренции» нефтяной промышленности. Так, некогда очень рыбное Северное море теперь обеспечивает лишь 2,5 % мирового улова. Уменьшились уловы и в Северо-Западном районе, где основную добычу рыбы ведут США и Канада.
В Тихом океане три главных рыболовных района. Северо-Западный район у берегов Азии, где промысел ведут Россия, Япония, Китай, Республика Корея и КНДР, в настоящее время крупнейший не только в Тихом океане, но и в мире. Он выделяется и по уловам рыбы, и по добыче других морепродуктов – моллюсков, ракообразных, водорослей. Северо-Восточный район у берегов Северной Америки по структуре уловов в общем сходен с Северо-Западным, но по их объемам уступает ему. Наконец, еще один рыболовный район – Юго-Восточный – находится у берегов Перу и Чили. Основной объект промысла здесь – перуанский анчоус.
Таковы пять главных рыболовных районов мира. Наряду с ними есть и ряд других районов, менее крупных. Однако со временем почти все они подверглись сильному истощению. На рыбных банках Северной Атлантики оскудели запасы сельди и трески, у берегов Северной Америки – калифорнийской сардины, у берегов Перу и Чили – перуанского анчоуса, в восточной части Центральной Атлантики – головоногих (осьминогов, кальмаров), у Алеутских островов – аляскинского королевского краба. Оскудение коснулось и эстуариев, например Чесапикского залива в США, который заслужил наименование «фабрики белка». Все это и привело к падению уловов в 1970-х гг.
Наконец, в-пятых, большие изменения за последнее время произошли в составе первой десятки «рыболовных» стран. Для того чтобы их оценить, достаточно сравнить первую десятку, какой она была в середине 1950-х гг. (Япония, США, СССР, Китай, Норвегия, Великобритания, Индия, Канада, ФРГ, Дания) с современной, представленной в таблице 139.
Таблица 139
ПЕРВЫЕ ДЕСЯТЬ СТРАН ПО РАЗМЕРАМ УЛОВА РЫБЫ И ДОБЫЧИ МОРЕПРОДУКТОВ В 2004 г.
Анализируя таблицу 139, нетрудно заметить, что из старого состава первой десятки в ней осталось шесть стран – Япония, США, Россия, Китай, Индия и Норвегия. Однако очередность их в этой группе заметно изменилась. Так, Китай еще в начале 1990-х гг. вышел на первое место, хотя в его уловах, что встречается не так часто, преобладает не морская, а пресноводная рыба. Среди четырех стран-новичков – только развивающиеся страны Азии и Латинской Америки, которые, кстати говоря, абсолютно преобладают и в составе второй десятки. В результате, по некоторым данным, ныне на развивающиеся страны приходится уже 70 % всего мирового улова.
Любопытно, что первая десятка стран и территорий по добыче рыбы из расчета на душу населения выглядит совершенно иначе. На первом месте находятся датские Фарерские острова (5560), Исландия (4500 кг!), на втором находятся датские Фарерские острова (5560), на третьем стоит также принадлежащий Дании остров Гренландия (2065 кг). Далее следуют Фолклендские острова (780 кг), Норвегия (700), Чили (460), Кирибати (390), Мальдивы (385), Перу (370) и Дания (345 кг).
За последние десятилетия объем мировой торговли рыбопродуктами увеличился во много раз. Еще в начале 1990-х гг. на международный рынок поступало около 2/5 всего улова. При этом на развитые страны приходились 1/2 экспорта и 9/10 импорта морепродуктов.
Что же касается перспектив роста мировых уловов, то они, согласно большинству расчетов и прогнозов, выглядят довольно ограниченными. Хотя оценки возможностей использования морских биоресурсов колеблются в очень больших пределах (от 70 млн до 200 млн т), все же большинство специалистов считает максимально допустимыми годовые уловы в объеме 110–120 млн т. А это уровень, который уже достигнут.
В России уловы рыбы в 1990-х гг. сначала сильно снизились, но затем стабилизировались примерно на уровне 3–4 млн т. По производству рыбы из расчета на душу населения (20 кг) Россия превышает среднемировой уровень (16 кг). Рыболовство ведется в реках, озерах и в особенности в морских акваториях, главными из которых были и остаются моря Дальнего Востока.
Аквакультура
Сравнительно ограниченные возможности самовоспроизводства биоресурсов Мирового океана вынуждают искать новые подходы, которые обеспечивали бы поступление рыбной продукции на мировой рынок. Главный из них – развитие аквакультуры. Сущность аквакультуры (от лат. aqua – вода и cultura – возделывание, уход) заключается в разведении и выращивании в контролируемых человеком условиях рыб, моллюсков, ракообразных, иглокожих, водорослей, представляющих для него экономический, а иногда и эстетический (искусственный жемчуг, аквариумные рыбы) интерес. Иными словами, речь идет о целесообразном искусственном воспроизводстве рыбы и других морепродуктов при помощи их перенесения, акклиматизации, создания подводных «ферм» и «плантаций». Иногда аквакультуру трактуют как отрасль экономики, занимающую промежуточное положение между присваивающим хозяйством (собирательство, охота) и агропроизводством. Аквакультурой как сложной хозяйственной областью занимается комплекс биологических, экономических и инженерных наук.
Различают три основных типа аквакультуры: экстенсивный, при котором водные организмы содержат при низкой плотности и питании естественными кормами, полуинтенсивный, при котором обеспечивается более высокая плотность содержания с подкормкой и применением удобрений, и интенсивный – с наивысшей плотностью и исключительно искусственными кормами. Подсчитано, что при самом интенсивном хозяйствовании аквакультура в состоянии дать выход продукции на уровне 200–250 т/га, что намного превосходит соответствующие показатели в животноводстве.
Рис. 102. Доля аквакультуры в производстве рыбы, моллюсков и ракообразных, %
Аквакультура стала быстро развиваться во второй половине XX в. Если в 1975 г. ее мировая продукция составляла 5 млн т, то к 2005 г. она возрасла до 45 млн т, или в 9 раз. В конце 90-х гг. аквакультура обеспечивала 1/4 производства всех морепродуктов (рис. 102); по стоимости же ее доля еще больше. Примерно 1/2 всей продукции аквакультуры (по массе) составляет рыба, 1/4 – водоросли, 1/5 – моллюски, а остальное приходится на ракообразных. География распространения аквакультуры очень широка: считается, что в той или иной мере ею занимаются в 140 странах. Но при этом исключительно велика доля Азии (88 %), тогда как доля Европы составляет всего 6–7 %, Северной и Центральной Америки – 2–3 %, а остальных регионов – и того меньше. Азия же занимает первое место по всем основным видам аквакультуры – по разведению рыбы, моллюсков, ракообразных и в особенности водорослей. Неудивительно, что именно в Азии находится большинство из первой десятки стран по объемам продукции аквакультуры – Китай (по данным на середину 1990-х гг. – 10 млн т), Япония (1,5 млн), Республика Корея (1 млн), Филиппины, Таиланд, КНДР, Вьетнам. Кроме них, в эту десятку входят также США (400 тыс. т), Франция (250 тыс. т) и Испания.
В структурном плане аквакультуру можно подразделить на пресноводную и морскую.
Пресноводная аквакультура (рыборазведение) занимается увеличением и улучшением рыбных запасов в естественных и искусственных водоемах. В середине 1990-х гг. уже более половины всего улова пресноводных рыб составляли рыбы, выращенные при помощи аквакультуры. Число их видов достигает нескольких десятков, но наибольшее значение имеет разведение карпов, речных угрей и лососевых. (Разводить карпов в прудовых хозяйствах китайцы начали еще в V в. до н. э. До начала нашей эры их начали разводить и римляне. В России карповые хозяйства появились в XII–XIII вв., сначала при монастырях, а затем и на помещичьих, и на государственных землях.)
Уже в середине 1990-х гг. разведение пресноводных рыб в мире достигло уровня в 8–9 млн т, причем более 9/10 из этого количества приходилось на страны Азии.
Морская аквакультура (марикультура) – это товарное выращивание морских или солонова-товодных организмов на естественных или искусственных кормах в отгороженных заливах или специальных садках. В отличие от пресноводной аквакультуры разведение рыбы в марикультуре имеет подчиненное значение (некоторое исключение составляет рыба-желтохвост в Китае и Японии). Основные же объемы марикультуры – водоросли, моллюски и креветки.
Наибольшее развитие марикультура получила также в странах Азии – в прибрежных акваториях тропических и субтропических морей Тихого и в меньшей степени Индийского океанов, которые отличаются наибольшей продуктивностью и разнообразием видов. Первое место среди них по большинству показателей занимает Китай. На втором месте– Япония, где площадь прибрежного мелководья (до 20 м) составляет 30 тыс. км2, причем под аквакультуру используют уже около половины этой площади. В Японии занимаются выращиванием и устриц, и жемчуга, и морской рыбы, и водорослей. В здешних крупных и хорошо организованных хозяйствах применяют передовые технологии. Примерно по такому же пути пошло развитие марикультуры в Республике Корея. Хотя в остальных странах Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии преобладают мелкие хозяйства, основанные на старых традиционных методах, их вклад в продукцию марикультуры также значителен.
В Западной Европе сложилась специализация марикультуры в основном на двух группах моллюсков – устрицах и мидиях. При этом во Франции и ФРГ преобладает выращивание устриц, а в Италии, Испании, Нидерландах – мидий. В США выращивают почти исключительно устриц.
Из так называемых проходных рыб в последнее время особенно много внимания уделяется лососевым, вылов которых в открытых морях стал уменьшаться. Разведение лососевых в искусственных условиях уже приближается к 1 млн т в год. Сначала едва ли не монополистом в разведении лосося такими способами была Норвегия, затем с ней стали конкурировать и некоторые другие страны – Чили, Великобритания, Канада, Ирландия. А основные потребители лососевых – Япония, США, страны Западной Европы.
Вклад в мировую аквакультуру отдельных океанов в начале 1990-х гг. ориентировочно оценивали следующим образом: Тихого – 79 %, Атлантического – 18, Индийского – 2 %.
В России продукция аквакультуры сравнительно невелика и представлена в основном пресноводными видами рыб. Однако в последнее время изучаются возможности разведения морских и пресноводных рыб (кефали, камбалы, осетровых, лососевых, карповых, растительноядных и др.), моллюсков и водорослей как в южных, так и в северных, и в дальневосточных морях страны. Но при этом неизбежно возникают некоторые международно-правовые вопросы, связанные с управлением биоресурсами тех акваторий, где интересы России сталкиваются с интересами других прибрежных государств (Каспийское, Черное, Азовское, Японское, Балтийское, Баренцево, Берингово моря).
Китобойный промысел
Необходимость бережного отношения к биологическим ресурсам Мирового океана можно показать на примере китобойного промысла.
Киты – отряд водных млекопитающих, который подразделяют на два подотряда: зубатых (кашалот, касатка, белуха, морская свинья) и беззубых, или усатых, китов (синий, финвал, сейвал, горбач, полосатик). Синий кит – самое большое животное на Земле. Длина взрослого кита достигает 30 м, а масса – 150 т. Китовое стадо отличается очень низкой плодовитостью, поскольку самка кита приносит одного, редко двух детенышей, которые достигают промысловой величины в возрасте трех лет. Поэтому темпы воспроизводства такого стада обычно очень низкие.
Люди охотились на китов на протяжении многих веков, чтобы получать китовый жир и мясо, но способы охоты были кустарными. Судовой китобойный промысел зародился в Норвегии в 1868 г. Затем им стали заниматься США, Исландия, Россия, Япония, некоторые другие страны. Совершенствовались и способы добычи, которую стали вести китобойными флотилиями, включающими небольшие быстроходные суда, вооруженные гарпунными пушками (снаряд-граната такой пушки взрывается в теле кита), и плавучие базы, где китовые туши обрабатывают прямо в открытом море. Такая добыча китов продолжалась более ста лет, но география ее при этом менялась. До начала XX в. главным и, по существу, единственным районом китобойного промысла оставалась Северная Атлантика. Затем этот промысел стал постепенно перемещаться в воды Антарктики – в так называемый Южный океан, особенно богатый крилем – главной пищей усатых китов. Китов также стали добывать в северной части Тихого океана, у берегов Южной Америки, Африки, Австралии.
В большинстве случаев эту добычу вели хищнически, без учета темпов воспроизводства китового поголовья. О росте добычи говорят следующие цифры: в 1920 г. было добыто 12 тыс. китов, в 1939 г. – 46 тыс., в 1950 г. – 46 тыс., в 1960 г. – 64 тыс., а в 1962 г. был установлен своего рода рекорд – 66 тыс. китов. В дальнейшем из-за невосполнимых потерь китового стада добыча стала уменьшаться– до 43 тыс. в 1970 г. и 29 тыс. в 1975 г. Всего же за столетний период существования промышленного китового промысла было добыто примерно 2 млн китов общей массой 100 млн т! В результате, тогда как в 1900 г. в океане плавало 4,4 млн китов, к началу 1990-х гг. их осталось около 1 млн.
Изменилось и качество китового стада: популяции 8 из 11 видов китов, являющихся объектом промысла, с точки зрения коммерческого лова или сильно, или очень сильно истощены. В 40—50-х гг. XX в. оказалось в основном уничтоженным стадо самых больших и ценных синих китов, потом – горбатых китов, за ними – финвалов, а к концу 80-х гг. – также менее ценных в промысловом отношении сейвалов и кашалотов. Процесс ухудшения качества китового стада имел и географическое выражение. Сначала были фактически истреблены киты в Северном полушарии, а затем дошла очередь и до китов Южного океана – основного района их обитания. Промышленную добычу китов в Антарктике начали в 1904 г., а уже в 1940-х гг. именно в Южном океане добывали более 70 % всех китов; позднее эта доля еще более возросла. До середины 1960-х гг. здесь было добыто около 1,3 млн голов общей массой 65 млн т. В результате столь интенсивного промысла численность китов в этой акватории уменьшилась в шесть раз.
Первые попытки создать международный орган, который регулировал бы мировой китобойный промысел, были предприняты еще в 1930-х гг. Однако они завершились успехом лишь в 1946 г., когда была создана Международная китобойная комиссия (МКК). Сначала она ввела более строгие квоты на добычу китов в Антарктике, северных частях Атлантики и Тихого океана, а затем и другие ограничения для коммерческого китобойного промысла. Когда же и это не помогло, в 1982 г. страны – члены МКК договорились о десятилетнем моратории на промысел китов, и выдачу лицензий на такой промысел стали строго регламентировать.
В результате в 1980-х гг. китобойный промысел оказался ограниченным в основном выловом китов в научных целях (примерно 1,5 тыс. голов), который вели Япония, Норвегия, Исландия, Республика Корея, СССР. После этого начался прирост китового стада, но он протекает очень медленно, возрастая лишь на несколько процентов в год. Поэтому проходившая весной 1993 г. очередная встреча МКК решила продлить мораторий. А весной 1994 г. на следующем заседании этой комиссии было принято важное решение об установлении долгосрочного заповедника для китов в южной части Мирового океана (к югу от 40° ю. ш.).
Большинство стран стало довольно строго придерживаться рекомендаций МКК. США, например, еще в 1970 г. полностью прекратили свой китобойный промысел и запретили импорт китового сала и жира. Дольше других упорствовали Япония, Норвегия и Исландия, которые продолжали, хотя и ограниченную, добычу китов «в научных целях» еще в 1980-х гг., а эпизодически и в 1990-х гг.
Советский Союз начал свой китобойный промысел в 1933 г. в северной части Тихого океана и активно продолжал его с 1946–1947 гг. в Антарктике, куда ежегодно направлялась мощная китобойная флотилия «Слава». В 1987 г. Советский Союз присоединился, хотя и неохотно, к мораторию МКК. А в первой половине 1990-х гг., уже в новой России, вокруг этого вопроса шли очень большие споры, причем многие предлагали вообще выйти из МКК и возобновить добычу китов. Однако в 1994 г. Россия все же присоединилась к решению МКК о создании заповедника китов в Южном океане. Зато российский китобойный флот, долго стоявший на приколе, занялся промыслом белухи в отечественных морских водах.