Предмет психологии: попытка теоретического анализа
Как уже упоминалось, одним из первых на необходимость теоретического анализа предмета психологии указал И. П. Волков (1996). Возникает вопрос, почему в психологии (как в отечественной, так и в зарубежной) практически отсутствуют работы по теоретическому исследованию предмета? Для того чтобы понять, почему так произошло, потребовался бы пространный историко-философский и историко-психологи-ческий экскурс. К сожалению, в рамках настоящей работы это невозможно, поэтому придется ограничиться несколькими краткими соображениями.
Как известно, до середины позапрошлого века психология развивалась в недрах философии. Предметом психологии (точнее, философской психологии) была душа. Основными методами исследования (подчеркнем, что речь не идет ни об опытном, ни о научном исследовании) были философское рассуждение и интерпретация. Материал для метода интерпретации давали тексты авторитетных источников и результаты житейских наблюдений (в разные периоды в различных масштабах) и самонаблюдений. Последнее необходимо отличать от интроспекции: интроспекцией не являлись не только самонаблюдение и самоанализ Св. Августина, но и картезианская интуиция. «Картезианская интуиция – это не интроспекция XIX века. И, тем не менее, последняя – ее незаконнорожденная дочь, так как Декарт вводит дуализм человека, дуализм души и тела. Если шишковидная железа и осуществляет их соединение, то она не создает в человеке столь плодотворного единства, как единство формы и материи у Аристотеля, который не мог себе представить ни форму без материи, ни, следовательно, бессмертия душ. Этот дуализм, дуализм духа и тела, способствовал в первое время ряду успехов, благоприятствовавших осознанию специфики психологических проблем, хотя позднее он неминуемо завел в тупик.» (Фресс, 1966, с. 17–18). Для нашей темы важно, что к первой трети XIX века рассуждения о душе рассматривались как явно метафизические. Как известно, «отец позитивизма» О.Конт отказался включить психологию в свою классификацию наук именно на этом основании. Поэтому программы построения психологии как самостоятельной науки предполагали в первую очередь конструирование нового предмета (непосредственный опыт, акты сознания и т. д.). Итак, влияние позитивизма проявилось в том, что психология попыталась стать эмпирической наукой. Чтобы избавиться от наследия «метафизики» психология отказалась от теоретических методов исследования собственного предмета, полагая, что он «раскроется» в процессе эмпирического исследования. Этого не произошло, да, собственно, и не могло произойти. Как в свое время остроумно заметил Огюст Конт, интроспекция, будучи деятельностью души, будет всегда находить душу, занятую интроспекцией. В течение многих лет предпринимались попытки построения психологии «без всякой метафизики», «как строгой науки» и т. д. И всякий раз оказывалось, что исходные (пусть имплицитные) представления о психе неистребимы...
Важно констатировать, что в сознании исследователей самых разных направлений и ориентаций сформировалось устойчивое представление, что предмет простой. То есть психика это нечто изначально простое (в том смысле, что дальнейшие расчленения будут осуществляться при эмпирическом исследовании предмета). Иными словами предмет психологии – психе – подвергся обработке «бритвой Оккама». «Frustra fit plura, quod fieri potest pauciora» – «Бесполезно делать посредством многого то, что может быть сделано посредством меньшего». Процитированный «принцип бережливости» Уильяма Оккама помимо «значительной прогрессивной роли» в борьбе с «субстанциональными формами», «скрытыми качествами» и т. д. сыграл злую шутку с психологией, поскольку послужил основанием для различных вариантов редукционизма. Повторим, редукционизм возможен тогда, когда подвергаемое редукции простое по своей природе. Если психология эмпирическая наука, то, очевидно, структура и функции предмета должны обнаруживаться, выявляться, исследоваться эмпирически (например, интроспективно). Нежелание быть обвиненным в метафизике, стремление превратить психологию в опытную науку (желательно по образцу естественных наук), сделали психологию редукционистской наукой. Не желающие мириться с принципиальным «сведением» (редукцией) психе были объявлены раскалывающими психологию на две (В. Вундт, В. Дильтей и др.).
Между тем в истории человечества было накоплено очень много данных, свидетельствующих о том, что вряд ли оправданно редукционистское сведение психе к ее конкретному проявлению. Действительно, психе может проявиться и в самосознании, и в поведении... Ликов у психе много. При желании можно сказать, что психика, к примеру, ориентировка в окружающей среде. И это абсолютно правильно – психика проявляется и в этом тоже. Но сводима ли вся психика к этой функции? Но раскрывается ли в этом ее природа и сущность? Вопросы, разумеется риторические.
По нашему мнению, необходимы в первую очередь теоретические исследования предмета, разработка концепции предмета. Не стоит забывать, что психика в некотором отношении напоминает зеркало (каждый видит в нем свое отражение). Действительно, организовав эмпирическое исследование определенным образом (как структурное, как процессуальное и т. д.), мы гарантированно получаем соответствующее описание[7]. Удивительно, что искушение придать ему «онтологический» характер часто оказывается непреодолимым. Л. С. Выготский в своем «Историческом смысле…» очень мудро заметил, что «все слова психологии суть метафоры, взятые из пространств мира». Настала пора интуитивные соображения заменить продуктами теоретического анализа.
Теоретический анализ предмета, на наш взгляд, предполагает в первую очередь выявление функций, которые должен выполнять предмет психологической науки, а также его основные характеристики.
Представляется, что речь может идти о следующих функциях.
1. Конституирование науки. Это главная функция предмета. Именно понятие предмета науки делает возможным существование какой-то области знания в качестве самостоятельной научной дисциплины, независимой и отличной от других (см об этом Мазилов, 1998).
2. Обеспечение работы «машины предмета». Имеется в виду, что предмет должен обеспечивать возможность движения в предметном поле психологической науки и за счет внутрипредметных соотнесений и исследовательских процедур производить рост предметного знания.
3. Обеспечение функции предметного «операционального стола» (М.Фуко), который бы позволял реально соотносить результаты исследований, выполненных в разных подходах и школах.
4. Дидактическая функция, связанная с построением содержания учебных предметов (Подробно об этом см. Гинецинский, 1994).
Назовем основные (по нашему мнению) характеристики предмета[8].
1. Предмет должен существовать реально, должен не быть «искусственно» сконструированным (для того, чтобы быть предметом науки в подлинном смысле слова), т.е. он должен быть не свойством каких-то других предметов, а исследоваться должна психическая реальность (иными словами, предмет должен иметь онтологический статус).
2. Предмет должен быть внутренне достаточно сложным, чтобы содержать в себе сущностное, позволяющее выявлять собственные законы существования и развития, а не сводить внутренне простое психическое к чему-то внеположному, обеспечивая тем самым редукцию психического.
3. Понимание предмета должно быть таково, чтобы позволить разрабатывать науку психологию по собственной логике, не сводя развертывание психологических содержаний к чуждой психологии логике естественного или герменевтического знания.
Понимание психического исключительно как свойства материи делает невозможным изучение психического как реальности, объективно существующей. «Замыкание» психического на физиологию (имеются в виду попытки, совершаемые с упорством, достойным лучшего применения) лишает психического самодвижения, энергетических характеристик. Поэтому становится абсолютной неизбежностью обнаружение «причин» в биологии, в социуме, в логике. В результате получается, что психическое лишается собственных законов: на психическое переносятся либо механические (химические, термодинамические, синергетические и пр.), либо герменевтические закономерности. Но главное, все же, в том, что психологическое при таком подходе неизбежно сводится к непсихологическому. Между тем известное требование Эдуарда Шпрангера («psychologica-psychological») по прежнему актуально для психологии. Не стоит и говорить о том, что пока психическое понимается как отражение, не существует реальной возможности соотнесения исследований, в которых изучается, скажем, реагирование на тот или иной сигнал, и, к примеру, трансперсональные феномены, хотя они, несомненно, относятся к различным проблемным полям одной науки – психологии.
Service Unavailable
The server is temporarily unable to service your request due to maintenance downtime or capacity problems. Please try again later.