ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОЦЕССА 2Й ПОЛ 20 ВЕКА

В этом смысле события 1953-58 года становятся принципиальными для развития страны и культуры. 56 год определяет начало оттепели Хрущева, ознаменованной совершенно особыми приметами культурной жизни страны. 68 год завершает оттепель и открывает эпоху застоя. 4й период при всей своей политической однородности также оказывается сложным. Можно выделить 2 этапа:

1. конец 80-нач 90х годов

2. собственно 90е годы и начало нового тысячелетия.

Это обуславливается причинами развития культуры. Конец 80х – все потоки в культуре 20го века начинают соединяться вместе, и главными особенностями этого этапа становится восстановление репутации писателя, восстановление произведений – это этап возвращения имен. Процесс возвращения в РЛ изгнанных имен начинается еще в оттепель Хрущева. Но этот процесс идет неоднородно. В эпоху Хрущева доступны произведения Грина, Цветаевой, Есенина, потом «МиМ» Булгакова, рассказы Зощенко, но обвал РЛ происходит именно в конце 80-90х годов. Литературный процесс занимается поглощением информации. Попытка построения новой концепции культуры становится делом 90х годов и наших дней. Соответственно, 2я пол 20 века представляет постепенный процесс объединения культуры данного времени. Каждый их 4х этапов в литре 2й пол 20го века характеризуется появлением новых примет, которые корректируют отношения между государством и лит-рой и отношения внутри самой литры. Принципиальное значение приобретает оттепельный период. Именно с этого момента троичная система русской культуры (рус зарубежье, изъятая литра) начинает изменяться. Появление большей открытости, усиление процесса демократизации приводит к тому, что расширяется тематический пласт литры и проблемный пласт. Оттепель открывает лагерную тему, деревенскую тему. И все это трансформирует представление об окружающем мире. Когда завершается политическая эпоха оттепели – процессы в культуре оказываются устойчивыми и не сколько разрушаются, сколько приостанавливаются. Литература советской России начинает перестраиваться. Продолжает существовать официальная литра и начинает свою деятельность литра андеграунда (другая литра). Феномен ее качественно отличается от феномена изъятой литры. Изъятая литра оказывалась неизвестна не только широкому читателю, но и писательским интеллигентным кругам. Факт публичного чтения изъятой литры характеризовал только первую часть начала 20 века. Литература андеграунда начинает распространятся через СамИздат и ТамИздат. Феномен ТамИздата возникает в конце 60х годов, когда начинает оформляться 3я волна русской эмиграции - это поколение десидентов, которое приходится на конец 60-нач 70х годов. Вторая волна русской эмиграции была значительна в количественном отношении, но ярких поэтических имен она дает очень немного. А третья волна ознаменована не только оживлением культурной жизни в Советском Союзе, но и в мире: открываются новые издательства, печатаются произведения. СамИздат – явление неофициальное – создание самостоятельных частных кустарных типографий, в которых множатся произведение писателей, но СамИздат еще тиражирует произведения западных писателей, которые не переводятся в Советской России. Включается в общемировой культурный процесс литра андеграунда, она начинает восстанавливать правильную логику культурного развития литературы 20 века. Предыдущие десятилетия насильственно утверждают культ реализма. Теперь же восстанавливается логика развития, связанная с достижениями Модернизма, Авангарда, поэтому литра андеграунда представляет собой пестрое явление. Единство придает только противопоставление себя официальной литературы. Внутри начинают соприкасать творческие установки, примером этого может служить соседство 1х опытов рус Постмодернизма (Саша Соколов «Школа для дураков»). К литре рус андеграунда относят творчество Ерофеева, С Соколова, Петрушевской итд. Причем творчество этих писателей не включается только в литру Андеграунда, некоторые произведения публикуются в прессе. Явление СамИздата и Андеграунда оказываются далеко не единственными приметами в культурной жизни 60-70х годов. В этот момент происходит пересмотр самого статуса писателя и статуса рус интеллигента. Конец оттепельного периода был ознаменован 2мя событиями:

события августа 58 года – Пражская весна, когда танковая дивизия России вошла в Прагу, и именно это решение приостановило процесс демократизации Чехословакии. Пражская весна принесла много репрессий, человеческие жертвы.
два судебных процесса, участниками которых оказываются писатели. Первый процесс над Синявским, а второй – над Иосифом Бродском. В 1м случае писателей обвиняли в антисоветской пропаганде, а во втором случае - в тунеядстве.

Вновь обнаруживается значение и статусность Союза Советских Писателей, который в период оттепели был несколько поколеблен: он утратил статус единственного органа, контролирующего развитие культурной жизни страны. Более влиятельной стала политика толстых журналов («Новый мир»). Но прекращение оттепельных процессов приводит к восстановлению ССП, а все те, кто не входит в ССП, становятся тунеядцами. Все судебные процессы становятся обвинительными, и все трое участников эмигрируют. Оппозиционно настроенная часть интеллигенции (молодая ее часть) начинает уходить из официальной жизни. Люди устраиваются сторожами, дворниками. Так складывается писательская группа «Митьков», которая сохраняет свое значение на протяжении 70-80х годов. В данном случае маргинализация становится одной из форм протеста против господствующей идеологии. Маргинализация во многом изменяет тип героя и меняет сам тип писателя, противопоставляя его тому типу, который сложился в литре оттепели. Помимо политического подтекста и обоснования, все эти тенденции оказываются обусловленными развитием культурной ситуации. Именно в это время в культуре складывается постмодернистская ситуация, которая в Зап Европе выливается в четкую постмодернистскую теорию, а в русской культуре в самом Постмодернизме и в его теоретическом обосновании существует огромный разрыв. Постмодернистская ситуация, которая хар-ся кризисом в мировосприятии, во многом способствует утверждению маргинального типа художника. Это становится способом разрушения системы мифа. Именно эта демифоогизирующая роль очень отчетливо связывает его с постмодернистской ситуацией.

В противовес литре Андеграунда официальная литра развивается в рамках проблемно-тематического принципа: в литре утверждается несколько проблемно-тематических групп: деревенская проза, проза о ВОВ, лагерная проза, молодежный роман и проза нравственных исканий. Даже в названиях этих групп выделяется господство тематического принципа. Начало деревенской прозе в публицистике было положено Овечкиным, а в художественной литре – Солженицыным «Матренин двор». В дальнейшем каждая тематическая группа развивается по-своему и имеет разные временные границы. Деревенская проза : Распутин, Астафьев, Носов, Белов. В середине же 80х годов деревенская проза практически сходит на нет и перемещается из сферы художественного творчества в сферу писательской публицистики. Военная проза оказывается более устойчивой, но это связывается с внешними политическими событиями: Афганистан, Чечня, а в дальнейшем интерес к прозе ВОВ объясняется соединением лагерной и военной темы (Астафьев «Прокляты и убиты»). Война перестает рассматриваеться как самостоятельное явление, а включается в общий поток русской истории 20 века: коллективизация, репрессии. В военной прозе вычленяются подгруппы: произведения, посвященные теме ВОВ, и произведения об афганской и чеченской кампаниях. И деревенская и военная проза в ходе своего существования значительно изменяются. Речь идет о последовательном доминировании новых подходов к освещению каждой из этих тем. Это же наблюдается и в отношении молодежной прозы, но молодежная проза претерпевает качественную трансформацию: меняется круг писателей, трансформируется проблематика, тип героя, и молодежная проза 60х годов в конечном итоге превращается в школьную повесть. Представителями молодежной прозы становятся Аксенов, Гладилин, Кузнецов, а школьная повесть - Алексеев, Казаков, Ю Полякова. Проза нравственных исканий представляет собой самое пестрое образование, которое включает в себя практически все произведения, где есть нравственный аспект проблематики. В 70е годы обособляется экологическая тема: «Царь-рыба» Астафьева, «И дольше века длится день» Айтматова. Помимо этого отдельно рассматривается проблема внутреннего мира человека. Но в целом проза нравственных исканий определяется только в литературоведении 70х годов. В действительности же проза нравственных исканий представляет собой ту картину литературной жизни, которая расширяет и дополняет панораму официальной литературы. В конце 70х годов помимо 3х проблемно-тематических групп появляется множество произведений, которые невозможно вместить не в одну из них. В это время становится окончательно ясным разрушение стилистического и жанрового единства. Этот процесс был начат еще на 2м съезде ССП в сер 5-х годов. Именно здесь Фадеев в своем докладе акцентировал одну мысль. Он говорил о том, что литра СоцРеализма предполагает не только жизнеподобные формы, но вполне допускает формы условные. Этот тезис начинает очень активно развиваться в литре эпохи оттепели. Здесь значимым явлением оказывается молодежная проза, которая уничтожает стилистическое однообразие РЛ, усложняет язык художественного произведения, и которая вообще вводит понятие молодежной субкультуры. Появляется обозначение молодежного сленга, попытка его психологического осмысления. Затем наступает определенный перерыв, и первая половина 70х годов мало отмечена опытами подобного рода. В дальнейшем же стилистическая и жанровая система начинает все более усложняться. Формируется условно-метафорическая проза, включающая в себя многочисленные опыты усложнения реалистической поэтики. Поэтому очень многие произведения прозы нравственных исканий становятся примером условно-метафорической прозы. Существенную роль в ее создании сыграли «сорокалетние» - писатели, расцвет творчества которых приходит на их сорокалетний собственно возраст. Это второе писательское поколение после шестидесятников, которое начинает определять культурную жизнь страны (Роман Киреев, Анатолий Ким итд). Таким образом, именно в конце 70х годов уже в официальной литературе начинаются процессы, свидетельствующие о попытки соотнесения русской культурной жизни и общемирового контекста. Это же время оказывается ознаменовано еще одним весьма существенным процессом: 70е годы – восстановление естественных отношений между высокой и массовой литрой. 70е годы – момент, когда начинает складываеться элитарная и игровая концепция культуры. Так или иначе, существование элитарной и массовой литры прослеживается еще с 19 века. Белинский называет массовую литературу беллетристикой. В литре 20 века ситуация меняется: начало 20 века ознаменовано повсеместным господством элитарной концепции культуры. Именно в 70е годы происходит активизация тех жанровых групп, которые и составляют массовую литературу. 70е годы представляют собой взрыв интереса к историческому роману. Все произведения, написанные в это время, можно отнести именно к массовой литературе. В 70е годы массовая литература представлена в основном историческим романом и детективом. Уже 80е годы пополняют эту сферу массовой литературы фантастикой и любовным романом. Помимо этого в 70-80е годы появляется литра двойной адресации, это явление скорее общемировое (Умберто Эко). Эта литра одновременно сочетает в себе приметы и массовой и элитарной литры.

Вторая пол 20 века становится временем постепенного восстановления автономности культурной и литрой жизни. Литературе оттепели предшествует десятилетие 45-55 годов, которое окончательно замыкает последний этап развития тоталитарной культуры. Первые годы этого тысячелетия прошли под знаком эйфории победы, которая привнесла атмосферу свободы не только в культурную, но и в общественную жизнь страны. Эти полтора года хар-ся расцветом издательской деятельности, восстанавливается та ситуация студийности, которая была характерна для 20х годов. Самые популярные журналы: «Звезда» и «Ленинград», восстанавливается писательская репутация Ахматовой и Зощенко, они делают публичные выступления. Перерывом в этом процессе становятся несколько постановлений ЦК ВКП(б): об издательской деятельности, об опере Мураделли. В результате «Звезда» была закрыта, а в «Ленинграде поменялась редакционная коллегия. Часть постановлений были связаны с усилением шовинистических тенденций. Все эти постановления вполне традиционно содержали неофициальную часть. Вся эта ситуация усиления влияния партии, регламентации литры продолжается вплоть до 53 года. Начиная со смерти Сталина ситуация несколько изменяется, собственно оттепель наступает после 20го съезда партии. Культура оттепели представляет собой явление двойственное: здесь постоянно взаимодействуют сразу две тенденции: отчетливо выраженным становится процесс демократизации, демифологизации разрушения старых советских мифов, появляется новая система ценностей, усиливается влияние журнала оппозиции «Новый мир», кроме того, в стране оказываются разрешены публикации рассказов Солженицына. Помимо этого, новые тенденции реализуются новым поколением писателей-шестидесятников (Солженицын, Окуджава, Евтушенко; реконструируется ситуация общественно-культурной жизни, но наряду с этим продолжают существовать традиции культуры предшествующих десятилетий. Так, «Новому миру» оппонирует журнал «Октябрь», редактором которого становится известный писатель Кочетов, причем редакционная политика этих 2х журналов оказывается прямо противоположной. Твардовский хочет расширить проблематику и тематику произведений, а Кочетов стремиться утвердить нормативность культурной жизни. Публикации рассказов Солженицына противостоит судьба выставки авангардного искусства, которая состоялась в Москве на Манежной площади – выставка была прекращена и закончена. Новое поколение писателей соседствует с поколением писателей 30-40х годов, причем не всегда это писатели зрелого возраста. Причем творчество тех и других публикуется примерно в одинаковом количестве. Именно в 60е годы появляются новые произведения Николаева, Бубенцова, Бабаевского. В творчестве этих писателей продолжает господствовать канон соцреалистического повествования. Подобная амбивалентность отвечает общему духу оттепели. Оттепель в культуре наступает естественно не сразу, и вот эти годы с 53-56 становятся временем постепенного осознания необходимости изменений. В этом смысле очень значимой становится публикация статьи Померанцева, которая называется об искренности в искусстве. Именно Померанцев одним из первых заговорил о господстве шаблонов, стереотипов и схем в культуре и в литре этого времени. Искусственность всех произведений определялась им словом «деланный». Далее он выступил на 2м съезде ССП. Реализация этой тенденции становилось создание произведений, полностью подходящих под определение «сказки и реалистическом времени». Однако, наряду с этим, в это же время присуждается Сталинская премия роману Бубенцова «Белая береза», который полностью дублирует все те же старые схемы. К началу оттепели рус культура подходит с двумя основными тезисами: ощущается необходимость перемен, а с др – продолжает существовать жесткая линия, восстанавливающая все предыдущие модели. Трансформации, которые происходят в культ жизни страны, связываются с формированием новой системы ценностей, новой ценностной шкалы, которая, обладая функциями демифологизации и мифологизации. Разрушается система прежних мифов, но очень четко восстанавливается система новых мифов. Доминирующим мифом становится миф о социализме с человеческим лицом. Воплощением этого мифа, его реализацией становится несколько основных направлений: активизация ленинианы (книги и Ленине) – эта тема была практически забыта в предыдущие 2 десятилетия, но для оттепели противопоставление Сталина и Ленина является основным. На данном этапе господствует миф о перегибах в перестроении социализма. Единственным виновником называется Сталин и его политика. Эту мысль озвучил Хрущев. Возвращение к теме Ленина становится знаком к истокам коммунистической идеи, к ее чистоте. Поэтому в противовес с уже устоявшимися биографиями Сталина вся лениниана стремится к построению особого образа Ленина (Погодин, драматургия дан времени). Ленин рассматривается как органичное соединение частного человека и государственного деятеля. В образе Ленина на 1й план выдвигается толерантность, нравственность – весь комплекс этических качеств. Ленин часто начинает изображаться в неформальной ситуации. Формируется миф о дедушке Ленине, который существовал очень долго. Миф о социализме с человеческим лицом провоцирует появление мифа о маленьком рядовом человеке. Индивидуальное рассматривается как проявление стихийного начала, как проявление начала негативного, и обязательно должно заменяться слиянием с коллективом. Теперь же происходит восстановление значимости отдельной личности. Утверждение этой мысли оказывается во многом декларативным. Новые идеи очень часто укладываются в систему традиционных художественных форм. Литра оттепели достаточно часто меняет оболочку. С одной стороны восстановлением ценности и значимости отдельной личности полны лейтенантская, молодежная проза, но наряду с этим существует деревенская проза, предполагающая иные отношения общего и частного. Культура оттепели хар-ся формированием особого типа художника, особой проблематики, особого типа героя, особой жанровой системы. Тип художника связан с восстановлением традиционной типологии русской культуры. Для рус культуры наиболее значимым становится тип художника-учителя, с отчетливо выраженным дидактическим пафосом. Именно этот тип художника характерен для литры 60-80х годов 19 века. Возвращение к нему в 20м веке обусловлено доминирующей проблематикой. Литра оттепельного периода сосредоточена на осмыслении актуальных проблем. В целом общая картина литры этого времени гармонична и включает в себя как политическую злободневность, так и философскую проблематику (поздняя лирика Н Заболоцкого, Пастернака, «Доктор Живаго», лирика Рубцова). Именно произведения с философской проблематикой остаются на периферии литературной жизни. Появляется тип героя-мальчика. Как правило, восприятие этого типа становится прямым, непосредственным. Это очень юный герой, который является носителем подлинно человеческих естественных ценностей. Конфликт между идеологической системой и самой жизнью. Чаще всего реализацией этого конфликта становится становление отцов и детей, при этом юный герой определяется абсолютно позитивно, старшее же поколение оценивается неоднозначно. Юный герой лишен жизненного опыта. Это становится свидетельством его свободы от идеологических схем и шаблонов, и именно в силу этого он открыт живой жизни. Наиболее ярко этот тип героя заявляет о себе в творчестве Аксенова, Гладилина, в лейтенантской прозе: Воробьев, Бондарев, Кондратьев, этот тип характерен для прозы Окуджавы. Старшее поколение изображается двояко. Совершенно очевидным становится стремление литры пересмотреть ту патриархальную модель, которая сложилась в литре 30 – нач 50х годов. Одной из основных примет соцреалистического романа становится диалектика стихийного и сознательного. При этом, стихийное начало воплощено в юном герое, носителем сознательного начала становится зрелый герой, член партии, воплощающий логику государственной партийной жизни (Фадеев «Молодая гвардия»). Теперь же эта жесткая схема начинает пересматриваться.

Реализация этой схемы в 2х произведениях АКСЕНОВА: «Коллеги» и «Звездный билет». В «Коллегах» схема сохраняет своё значение, но немного корректируется. Значимость мнения отцов определяется их включенностью в исторический процесс, их причастностью к великим моментам истории. Повесть «Коллеги» представляет собой некий компромисс. «ЗВЕЗДНЫЙ БИЛЕТ» показывает уже окончательное разрушение этой схемы. В «Звездном билете» Аксенов восстанавливает аргументацию значимости и ценности старшего поколения. Героями становятся четверо молодых людей, которые после школы решают не поступать в институт, а хотят узнать саму жизнь, путешествуя. Этот тип героя и конфликта сочетаются в литературе 60х годов с темой значимости и памяти. Тема памяти становится одной из основных в реконструкции исторической и нравственной жизни страны. В 60е годы складывается несколько аспектов в раскрытии этой темы. Складывается аспект национально-исторический, появляется индивидуально-личностное истолкование (поздняя лирика Ахматовой, Пастернака). Складывается историко-политическая тема памяти. Выдвигается восстановление картины целостной жизни России. Значимость темы памяти становится утверждением новой системы ценностей. Каждый из планов связан с попыткой замещения идеологической шкалы шкалой нравственно этической. Поэтому деревенская проза в качестве критерия утверждает родовую память. В поздней лирике Ахматовой демонстрируется значимость индивидуального освоения, проживания всех этапов жизни страны. Этот второй аспект начинает смыкать тему памяти с понятием соборной вины, вины каждого в совершенной трагедии. Историко-политический аспект становится способом соединения восстановления отдельных фрагментов истории. Именно в таких произведениях наиболее явно сочетается лагерная тематика с тематикой военной. Помимо изменения в сфере тематики литра оттепели характеризуется новой поэтикой.

Культура должна восполнить пробелы, которые образовались в предыдущие тысячелетия. Именно поэтому 60е годы становятся реконструкцией традиции и атмосферы 20х годов. С одной стороны это обусловлено некоторыми биографическими обстоятельствами. То же самое наблюдается в творчестве молодых писателей. Происходит неосознанное копирование литературной ситуации 20х годов (литературные чтения), поэтому поэтика оттепельной литры оказывается тесно связанной с поэтикой 20х годов, а с другой стороны оказывается противопоставлена единообразию форм и приемов. В целом, литра оттепельного периода характеризуется господством поэтических форм, и большинство шестидесятников составляют поэты. Кроме того, ярким явлением этого периода становится лагерная проза и молодежный роман.

Культурная жизнь данного времени во многом определяется поздним творчеством Анны Ахматовой и Бориса Пастернака.

ОДНА ЛЕКЦИЯ ПРОПУЩЕНА

ВИКТОР НЕКРАСОВ одним из первых демонстрирует переход от преимущественно героического освещения военных событий к хар-ке повседневного течения военных действий. Сами военные события реже попадают в сферу его внимания. Большой объем занимает повествование о существовании героев в перерывах между боями. Подход к изображению этого времени изменяется. Ранее авторы акцентировали внимание на психологической подготовке образа к совершению им подвига. Теперь же появляется более разнообразная хар-ка психологического состояния человека. Затишье между боями становится моментом возвращения к обычной жизни. Поэтому бытовая сторона войны выходит в повести практически на 1й план. В этом сказывается традиция, унаследованная от Ремарка, когда основной акцент сделан не на факте военной жизни, а на психологическом состоянии героя. Изменяется хронотоп повести Некрасова. Как правило, в произведениях прежних лет либо восстанавливалось панорамное изображение военной жизни, либо внимание писателей было сконцентрировано на переломном моменте войны. Даже ограниченный хронотоп соотносился со всем пространством военных действий и со всем временем военных событий. Первый вариант характерен для непокоренных Горбатого. Писатель воссоздает пространство всей Украины, когда включает путешествие Тараса с целью обмена продуктов. Второй вариант (Бека) воссоздавая битву под Москвой, Бек восстанавливает ретро и перспективу развития ВОВ. Некрасов использует иной тип хронотопа. Хронотоп повести постепенно концентрируется, пока не доходит до одной пространственной точки. В начале доминирует открытое пространство, которое соответствует моменту отступления советских войск, причем даже в этом случае за счет темы отступления хронотоп явно подчиняется тенденции локализации. Советские войска попадают в окружение, они ограничены пространственно, соответственно открытость хронотопа носит декларативный характер. Затем хронотоп ограничивается пространством Сталинграда в тот момент, когда бои еще не ведутся в городе. Потом хронотоп еще более сужается, сводясь к нескольким окопам, в рамках которых происходит участие в сражении главных героев. Это сужение хронотопа позволяет высветить иной ракурс восприятия войны – война перестает быть некой великой кампанией, в которой человеку отводится роль пешки, роль пушечного мяса. В данном случае реализуется взгляд на войну изнутри с точки зрения рядового участника военных событий. Внимание с героики подвига переключается на иной тип героического поведения. Кроме того, окопная правда предполагает иной тип взаимоотношения героев. Для предыдущих произведений (для большинства) было характерно включение личности в жесткую систему воинской иерархии. Эта система мотивировала не только внешнее положение героя, но определяла и его поведение, и даже его внутреннее состояние. Теперь же на 1й план выдвигаются частные отношения героя, не связанные с жесткой воинской иерархией. В этом смысле постижение внутреннего мира частного человека, осмысление особенности его психологии на войне становится более обширным и глубоким. Помимо этого повесть Некрасова открывает новый тип конфликта, который связан с противопоставлением 2х позиций восприятия войны. Первая позиция определяется абсолютным господством военной цели, не принимающей во внимание судьбу отдельного человека. Вторая позиция связана с взглядом на происходящее с точки зрения отдельной личности. При этом героическое содержание выявляет именно вторая позиция, первая же связывается со стереотипным отношением к войне. Этот конфликт поддерживается процессом, протекающим в сознании главного героя. Несколько раз проявляется сопоставление стереотипа войны и реальных военных событий. Стереотип, усвоенный из литературы и связанный с массовым сознанием, принципиально отличается от сущности военных событий. Избавление от стереотипичности, клишерованности мышления становится свидетельством внутренней эволюции и динамики главного героя Игоря. В противовес этому часть персонажей сохраняет верность стереотипным взглядам на войну, и не способна выполнить ни общечеловеческую, ни военную задачу. Причем, разрешение конфликта связывается не с административной системой и мерами, а решением конфликта становится своеобразный суд чести, который происходит в финале произведения. Повесть Виктора Некрасова, а точнее традиция этого произведения в оттепельную эпоху формирует такое явление как лейтенантская повесть или явление. Название связывается с биографией самих автором, которые относились к младшему офицерскому составу во время ВОВ. К этой группе можно отнести повести Юрия Бондарева (Горячий снег), Константина Воробьева (Убиты под Москвой), повести Ананьева, Кондратьева. При всем разнообразии сюжетов, военных тем, все эти произведения четко сориентированы на повесть Некрасова и на тенденции развития оттепельной культуры. Поэтому центральное положение занимает в этих произведениях столкновение идеологического лика войны, воплощенного в господстве стереотипных форм, с реальным подлинным ликом войны. Причем реальный лик войны необходим ни столько для усиления натурализма, сколько становится способом проявления динамики сознания героя. Реальный лик войны как экстремальная пограничная ситуация позволяет героям лейтенантской повести преодолеть господство идеологических штампов и выйти к системе общечеловеческих ценностей, перейти от классовой к общечеловеческой идеологии. Лейтенантская проза включается в традиционный для оттепели конфликт отцов и детей (повести Бондарева, Воробьева). Помимо этого лейтенантская проза сохраняет локальный хронотоп, значимый для повести Некрасова. Причем в противовес Некрасову, ограниченность хронотопа становится постоянной приметой. Это позволяет увидеть истинный лик войны, который закрывается идеологическим штампом с точки зрения более высоких военных чинов. Лейтенантская повесть и ее действие также ограничено во временных рамках. Как правило, это может быть один бой, причем авторы не стремятся включить это событие в общую динамику военной жизни. Героям повести становится все тот же тип мальчика, распространенный в литре оттепели. Авторы этих произведений одними из первых в РЛ совмещают анализ юношеской психологии с психологией человека, поставленного в экстремальные обстоятельства. Внутренний путь героя становится путем возвращения к самому себе, путем постепенного осознания самого я. Акцент переносится с собственно военных событий на внутреннее состояние человека.

МОЛОДЕЖНАЯ ПРОЗА

Она находит параллель в Зап-Европ литературном процессе. В рус культуре происходит опосредованное освоение тех тенденций, которые доминируют в культуре Зап Европы. Рус исповедальная проза начинает соотноситься с мировым молодежным романом. Возникновение молодежной прозы также связано с общественной атмосферы этого времени. Но сущность этих настроений оказывается различной. Для советской России ключевым событием стало проведение фестиваля студентов в Москве. Фестиваль – первый шаг к расшатыванию железного занавеса. Он имеет целый ряд последствий. Фестиваль продемонстрировал разрушение унифицированной культуры, такой мнимой монолитности культурного развития. Он стал открытием нового этапа, который отвечает духу нового времени и достаточно отчетливо противопоставляется всему предыдущему. В общественном же сознании фестиваль начинает связываться с появлением явлений как фарцовка (перепродажа импортных вещей) и появлением так называемых стиляг. Это становится шагом к возникновению десиденства, а с др стороны оно может выливаться в совершенное формальное действие, не имеющее внутреннего смысла. Кроме того, неким общим моментом между этим периодом в РЛ и в мировой литре становится обращение к сознанию молодого поколения.

ИСПОВЕДАЛЬНАЯ ПРОЗА

Своеобразная инерция развития литры предыдущих десятилетий ощущается в оттепельный период очень хорошо. Именно поэтому проблематика исповедальной прозы несколько отличается от проблематики западного молодежного романа. Доминирующее положение будет отведено проблеме социализации молодого героя. Проблема социализации становится выражением вот этой инерции развития уже в РЛ. В целом же возникновение исповедальной прозы связывается с историей журнала «Юность», редактором которого стал В Катаев. Именно ему принадлежит заслуга включения в РЛ целого ряда молодых писателей. Новое поколение писателей включает в себя такие имена: Василий Аксенов, Гладилов, Кузнецов. Подобное внимание к молодым писателям отвечает основному кредо молодежного журнала: молодые пишут для молодых. В дальнейшем судьба этих авторов сложилась совершенно по-разному. Целостность исповедальной прозе придает обращение к единому типу героя, единому проблемному кругу, кроме того, исповедальная проза хар-ся общностью жанрово-стилевых исканий. Перед исповедальной прозой ставятся задачи:

- она разрушает единый стиль художественного произведения. В литературе 30-40х годов формируется некий унифицированный стиль, полностью исключающий речевую характеристику героя, не способный выполнить функцию психологизации, разрушающий художественную ткань произведения. Теперь же молодежная повесть широко экспериментирует соединение разных стилевых потоков, особое место занимает здесь обращение к молодежному сленгу. Кроме того, исповедальная проза стремится уйти от однозначности и схематичности решения социальных проблем. Социальный аспект начинает преломляться сквозь психологический анализ, психологическое раскрытие личности героя. Поэтому, исповедальная проза уходит от доминирующего в предыдущие годы типа повествования от 3го лица. Вновь широко используется жанровая разновидность внутреннего монолога, исповеди. Используется дневниковая форма. Даже в тех случаях, когда формально писатель сохраняет безличную форму повествования, он имитирует форму внутреннего монолога. Включение всех этих разновидностей позволяет реализовать эту психологическую установку авторов на подчеркнутый психологизм. Происходит обращение к особому типу героя, герою рефлектирующему, с установкой на самоанализ. Кроме того, характеристика внутреннего мира, внутренняя эволюция героя предполагает особую значимость ситуации выбора, в рамках которой происходит становление новой шкалы нравственно-этических ценностей. Подробное глубокое изучение психологии героя становится способом установления нового типа отношения героя и окружающего его социального мира. Поэтому инаковость героя по отношению к старшему поколению не переходит в инаковость героя по отношению к социуму. Особость героя мотивируется особенностями возрастной психологии, доминированием свойств негативизма и максимализма. Кроме того, инаковость героя мотивируется общей характеристикой общественной атмосферы данного времени. Основой этой атмосферы становится ревизия предыдущих ценностей, ревизия предыдущей жизни. На первый план выдвигается кризис веры как значимый компонент культуры оттепельного периода. Кризис веры связывается с парадоксальным совмещением 2х явлений. С одной стороны система прежних ценностей подвергается ревизии и пересмотру, а с другой стороны эта система сохраняет значимость в идеологической государственной жизни страны. Именно значимость проблемы социализации вопроса об установлении связи героя и времени, героя и социума повышает значимость особых форм образа исторического времени. Наиболее ярким свидетельством этого становится «ЗВЕЗДНЫЙ БИЛЕТ» АКСЕНОВА. Событийное время корректируется и выстраивается в соответствии с частной жизнью героя, в соответствии с их биографией. В повести доминируют опосредованные формы, включающие упоминания об исторических событиях. К таким событиям относится фестиваль, бульдозерная выставка. Печальная судьба этой выставки никак не комментируется и не оценивается героями. Таким же упоминанием становится тема стиляг. В повести опять же очень косвенно упоминается космическая программа СССР. Виктор работает в области космических исследований. Время действия происходит до полета Гагарина. Все эти факты должны обозначить общий исторический фон. Но, как правило, вот эти факты нужны Аксенову, чтобы мотивировать те или иные особенности поведения героев. В повести появляется несколько выходов в большую историю. Эти выходы связаны с включением публицистического газетного текста. Текст дается визуально выделенным. В этих публицистических газетных вставках определяются события большой политики, определяются события именно в Западной Европе. Экскурсы в большую историю связываются уже не с психологической функцией, они соотнесены с проблемой социализации героя. Здесь обозначается круг проблем, которые постепенно проникают в сознание героя и становятся фактом его биографии, фактом его частной жизни. Проблема социализации раскрывается через вычленение 2х типов конфликта: конфликт отцов и детей и конфликт старших и младших. Конфликт отцов и детей становится способом обозначения несочетаемости противопоставленности идеологической системы ценностей и живой жизни. В отличие от предыдущего своего произведения Аксенов демонстрирует однозначность этого противостояния, мир отцов предстает в сниженных, иногда в пародийно-комических формах, причем основным способом развенчания становится обращение клишированности сознания и стереотипизации языковой нормы. Мир отцов восстанавливается эпизодически, в тот момент, когда Виктор наблюдает совещание родителей. Сюда же примыкает образ председателя совхоза. В каждом из этих случаев герои характеризуются через социальную маску, причем языковая норма героев очень четко раскрывает социальную роль. В восприятии Виктора диалог взрослого поколения представляет собой беседу представителей советской интеллигенции, представителей рабочих, участника военных событий итд. Все эти роли возникают в ремарках, в драматизированных кусках. Образ председателя совхоза возникает в тот момент, когда он произносит на митинге достаточно большую речь, которая изобилует газетными штампами, и его поведение очень четко подчинено определенным социальным схемам. В данном случае для Аксенова важным становится не столько утверждение несостоятельности самих соц схем, сколько несостоятельности их реализации. Поведение героев представляет собой поведение автоматическое. Все эти соц схемы превратились в соц ритуалы. Именно поэтому такое большое значение приобретают языковые характеристики. Стереотипность языковых конструкций соответствует отношению этих людей к жизни. Конфликт старших младших выстраивается уже совершенно иначе. Именно он демонстрирует психологическое содержание образов. В данном случае это конфлкт 2х братьев: Виктора и Димки. Конфликт отцов и детей неразрешим. Конфликт старших и младших оказывается разрешим. Именно он становится важным звеном в социализации героев. Конфликт старших и младших имеет две основные формы. Это противопоставление четверых друзей. Эти две формы усложняют данный тип конфликта и обеспечивают его значимость как для той, так и для другой стороны. Отношение Виктора и Димки необходимы для того, чтобы обозначить сложный путь освобождения от засилья идеологических клише. Большое значение приобретают внутренние монологи Виктора, связанные со схемой жизни. Димка говорит о нескольких схемах жизни. Для родителей жизнь укладывается в несколько моделей, которые нужно воспроизводить, для поколения Димки характерно разрушение этих моделей, Виктор же вспоминает, как долго он шел к состоянию внутренней свободы. Однако, возникает в повести обратная ситуация. Отношения Виктора и Димки признаны подчеркнуть состоятельность живой жизни, общечеловеческой системы ценностей перед государственной идеологией. Отношения же четверки друзей обозначают ограниченность, определенную недостроенность позиции молодых героев. Именно эти отношения определяют необходимость социологизации этого типа героев. Когда Аксенов обращается к характеристике Игоря, он говорит, что Игорь женится и меняет свой образ жизни – устраивает уют в доме. Восстанавливается бытовой фон в доме. Жена Игоря ищет светильники в дом, Игорь – торшеры. Несмотря на то, что конфликт усложняется, но «Звездный билет» дает эту мысль так же, как и вся оттепельная культура. В целом же, все это остается достаточно ценным, значимым и позитивным. В силу подобной установки конфликт старших и младших приобретает еще 1 аспект: старшие и младшие утрачивают возрастную характеристику. Преодоление этого непонимания составляло суть существования во все времена. Конфликт старших и младших – абсолютно вечный вопрос, который д б разрешен, и только после этого возможно обретение смысла жизни. Поэтому конфликт героев и рыбаков дублируется воспоминанием о конфликте руководителя, учителя Виктора и его самого. Вспоминая о былом конфликте говорят о том, что он также вел себя со своим покойным учителем. Это не столько конфликт, сколько способ обретения самого себя в жизни. Именно этот аспект проблемы социализации начинает проигрываться Аксеновым не только на уровне проблематизации ситуации, но и на уровне структуры, поэтики. Аксенов вводит оппозицию искусственного и естественного, органического и созданного. Это выяснение сути жизни под этим углом происходит в сознании Виктора. Именно Виктор начинает воспринимать окружающее через призму некоторых театральных схем. Подобное включение театрального компонента характерно для Барселоны, когда Виктор определяет состав родного дома. И расстановка героев в его характеристике начинает дублировать фабульную основу любого советского фильма или романа. Театральный эффект проявляется в разговоре Виктора с учителем – Виктор воспроизводит происходящее и рефлексирует по поводу этого. Сущность рефлексии Димки мотивирована психо-возрастными характеристиками. Димка реагирует импульсивно. Виктор постоянно оценивает каждую реплику либо как театральную, либо как естественную. Обозначается склонность и способность старшего поколения включаться в эти схемы, а поколение детей уже не склонно к дублированию этих традиционных схем. Это становится еще одним способом реализации конфликта, социализации. Аксенов начинает усложнять тип повествования. Решаемость второго варианта конфликта старших и младших подчеркивается ценностью и значимостью существования старших. Здесь наиболее показательным является судьба Виктора и его героическая гибель. Гибель, которая довольно отчетливо обозначает истинный смысл существования и то русло реализации свободы, которого должны достичь молодые герои. Собственный путь Димки и товарищей приводит к осознанному восприятию своей свободы. В финале судьба героев относительно определяется. Теперь дальнейший путь героев становится результатом их собственного выбора, а не копированием схем. Этот момент осознанности, личного выбора подчеркивается Аксеновым с помощью динамики мотива случая. На протяжении всей повести каждый из героев возвращается в ситуацию разыгрывания монеткой результата действия. Аксенов оговаривает, что каждый из братьев умеет добиваться желаемого результата, подталкивать судьбу в нужное русло. Постепенно этот элемент случайности начинает отодвигаться на 2й план. По мере того, как сущность собственного Я становится все более ясной для героя, момент случайности отходит на 2й план: герои делают только то, что они должны сделать.

ПРОЗА ВОВ

Молодежная проза очень четко восстанавливает момент кризиса, рефлексии. Все писатели в середине 70х годов, работающие в жанре исповедальной прозы, постепенно уходят от этого жанра. Поэтому исповедальная проза начинает превращаться в школьную повесть, которая имеет идеологически выраженные варианты (Алексин). Школьная повесть тоже усложняется, но по некоторым другим схемам (Юлий Поляков «Работа над ошибками»). Таким образом вся ситуация оттепельного периода развития РЛ проходит под влиянием этих 2х факторов: открытия новых тем, имен (лагерная проза, молодежная, ВОВ), а с другой стороны – все равно появляется вторая часть оттепельного сознания, связанная с ограниченностью пересмотра. Поэтому лагерная тема лишь приоткрывается. Последующие несколько десятилетий в развитие РЛ подчинены взаимодействию 3х основных ведущих линий: официальная литра, литра андеграунда, писатели зарубежья.

Развивается военная проза, деревенская и проза нравственных исканий. Военная проза сохраняет тот динамизм, ту инерцию развития, которая была намечена в предыдущие десятилетия. В целом в литре 70-80х годов можно вычленить 2 тенденции в литре ВОВ: крупное повествование о войне и создание психологизированного повествования. Начальным импульсом к реализации 1й тенденции становятся уже оттепельные годы. Трилогия Константина Симонова «Живые и мертвые». В дальнейшем эта тенденция характерна для творчества Ананьева, Бондарева итд. В данном случае писатели стремятся совместить 2 взгляда на ВОВ, а точнее 2 ракурса, 2 подхода к ее изображению: подход с точки зрения частного индивидуального человека – результат лейтенантской прозы, а с другой стороны взгляд частного человека соотносится корректируется крупномасштабным изображением войны. С одной стороны четко проговаривается сюжетная линия одного персонажа, а с другой – достаточно последовательно восстанавливается сюжетная линия, связанная с деятельностью Генштаба, крупных чиновников, которые определяют ход война. Параллелизм этих 2х линий поддерживает героический панорамный образ войны. Здесь продолжается традиция эпопейного романа литры 30х годов. Параллельно с этим функционирует тенденция к созданию психологического повествования – творчество Бориса Васильева, В Быкова итд. В произведениях такого рода сохраняются некоторые приметы лейтенантской прозы: локальность хронотопа, единство ситуации, глубокий психологический анализ, ориентация на пограничные ситуации. Но при всем при этом появляются уже новые моменты, то есть утрачивается конфликт 2х взглядов на войну: война как великой компании и с точки зрения частного человека. Меняется проблематика – она теперь связана с попыткой создания иного варианта героики войны.

В творчестве Быкова вычленяется партизанский период, когда содержание повестей связывается с борьбой партизан. Повести «Сотников», «Обелиск».

Писатели этой группы развивают традиции, которые сопоставимы с подходами к изображению войны в творчестве германских писателей (Генрих Белль) – меняются временные рамки, появляется взгляд на войну уже с точки зрения прошедших десятилетий. Такой прием позволяет усилить значимость психологического опыта, который восстанавливается в рамках военной повести, происходит усиление трагизма и драматизма. В РЛ подобная ситуация характерна для проблемы личности и тоталитаризма (Василий Гроссман «Жизнь и судьба», Солженицын). В рамках этих 2х тенденций существует целый ряд вариантов подхода к теме ВОВ (творчество Астафьева и Распутина).

Астафьев примыкает ко 2й тенденции – к созданию психологизированного повествовании. И Б Васильев и Астафьев начинают соотносить 2 системы, 2 плана: ужас военного времени и бытовую сторону жизни, которая никуда не уходит во время войны. («А зори здесь тихие» Бориса Васильева, «Пастух и пастушка» Астафьева) – драматическое столкновение 2х картин раскрывается в жанре идиллии. В дальнейшем творчество Астафьева сохраняет свою связь с темой ВОВ.