Учение апологетов о Логосе
В учении выдающихся апологетов — Иустина, Татиана, Афинагора, Феофила Антиохийского — о Логосе заключаются элементы различного значения и ценности. Одни, почерпнутые из Предания, правильны и точны: они составляют как бы основание их учения. Но к этим элементам, положенным в основу, они под влиянием платоновской и филоновской философии присоединили собственные заключения и теории, не всегда удачные.
Сущность учения апологетов о Логосе заключается в следующих положениях: Логос есть Сын Божий и Посредник Бога в мире. Всякое действие или явление Бога в мире есть дело Логоса. Все богоявления суть явления Христа (Justin., Dial. 127), так как Христос есть Божественный Логос. Все апологеты энергично утверждают единство Бога; однако они ясно различают в Нем Отца, Слово (или Сына) и Святого Духа (Justin. I, 6; 13; Athenag. 4; Theophil. [I, 7; II, 10; 15; 18][585]; Minuc. 18—19). Отец есть Бог по преимуществу — ό όντως 0€0ς(Justin. I, 13), но и Логос также Бог. 56—62 главы «Диалога с Трифоном» всецело посвящены раскрытию того положения, что рядом с высочайшим Богом есть другой Бог, не ангел (cap. 60), но истинно Бог: 060ς καλείταικαι 0€0ς έστι και 'έσται[Он называется Богом, и есть, и будет Бог] (cap. 58). Это утверждение Божественного достоинства Логоса у апологетов — не случайное учение, а сознательное и обдуманное. Первоначально Бог был один, но в силу присущей Ему λογική δύναμις[разумной силы] Он носил в себе Λόγος.Поэтому Логос существовал прежде всякого творения: Он Бог прежде творения — προ ποιήσως κόσμου όντα Θών (Justin., Dial. 56; cf. 48; 61; Tatian. 5; Athenag. 10; Theophil. II, 10; 22). Следовательно, Он Сам не есть творение — κτίσμαили ποίημα.Если к Нему иногда прилагают текст Притчей (8: 22): Κύριος 'έκτισέν μ€[Господь создал Меня] (например, Justin., Dial. 61), то вообще более часто для обозначения Его происхождения употребляется термин yevvav[рождать] (Justin., Dial. 61; Apol. I, 22; 23; II, 6; Tatian. 5; 7; Athenag. 10; Theophil. II, 10; 22): Слово не сотворено, Оно — рождено. Будучи рожденным, Оно есть Сын Божий. Следовательно, Логос, Который потом явился Иисусом Христом, есть Сын Божий: «Сын Его, Который один только называется собственно Сыном, — Слово, прежде тварей сущее [с Ним][586]и рождаемое от Него» (Justin. И, 6).
В силу этого рождения Сын отличен от Отца. Это различие поставлено у апологетов более или менее выпукло — св. Иустин настаивает на нем особенно сильно. Сын, по выражению св. Иустина, есть иной по отношению к Богу Творцу, иной по числу, хотя и в согласии с Ним: €τ€ρός έστι του [τα] πάντα ποιήσαντος 0€θϋ, αριθμώ λέγω άλλα ού γνώμη(Dial. 56). Он различается не только по имени, как свет отличается от солнца, но и по числу есть нечто иное (Dial. 128), как и вообще рожденное есть по числу другое от рождающего (Dial. 129). Татиан и Афинагор употребляют равносильные выражения (Tatian. 5; Athenag. 10). Таким образом, Логос есть истинный Бог, Сын Божий, рожденный от Него и реально отличный от Отца. Но апологеты не делают логических выводов из этих посылок и не отпечатлевают их в точной терминологии. И они не видели в этом нужды. Камнем преткновения для них был вопрос о творении. Бог вечен, неизменяем, но в определенный момент Он творит вовне; для этой цели произошло рождение или проявление Логоса.
От вечности Логос был в Боге: Бог всегда был λογικός.Но как Логос существовал в Боге? Как Лицо, отличное от Отца, или как простая сила, как имманентный разум? На этот вопрос апологеты не дают ясного ответа. По-видимому, Иустин говорит о Логосе как личном Боге прежде творения всего (Dial. 48; 61; 62); но способ выражения его в других местах (Apol. II, 6; Dial. 61) как будто дает основание для противоположного заключения. Ученик Иустина Татиан говорит о вечном и личном существовании Логоса еще менее определенно. «В начале, — говорит он, — Бог... был один... Слово, бывшее с Ним, существовало как разумная Сила (λογική δύναμις)»,Которую Он обнаруживает в момент творения (cap. 5). Та же темнота, или, скорее, те же неопределенные формулы встречаются у Афинагора (cap. 10) и у Феофила Антиохийского (II, 10; 22). Особенно интересна высказанная последним теория двух состояний Логоса: сначала Он был заключен в недрах Отца (ένδιάθτος),будучи Его Силой и Премудростью (νους καΐ φρόνησις),потом проявлено было Им вовне (προφορικός).
Как бы то ни было, — видели ли апологеты в Логосе Существо, от самой вечности реально отличное от Отца, или нет, — Он, по их учению, прежде творения и для творения был проявлен, рожден Отцом, — в их системе Логос делается Сыном. Бог имеет нужду в Логосе, чтобы дать бытие существам случайным, несовершенным и изменяемым, и Он некоторым образом производит Его из Своего лона: Он рождает и проявляет Его, чтобы Он был Его орудием и Его органом в творческом акте. «Слово рождается от Бога, когда в начале Он все создал и устроил» (Justin. И, 6). «Он произошел от Него для того, чтобы быть идеей и действенной силой для всех материальных вещей» (Athenag. 10). «Бог, имея Свое Слово в собственных недрах, родил Его, проявив Его вместе со Своей Премудростью прежде всего; это Слово Он имел исполнителем Своих творений и через Него все сотворил... Когда Бог восхотел сотворить то, что Он определил, Он родил это Слово, вне проявленное» (Theophil. II, 10; 22). Так происшедшее Слово, чтобы быть помощником Божиим (ύπουργός) в творении (Theophil. II, 10), в этом смысле называется «перворожденным всей твари» (Theophil. И, 22: πρωτότοκος πάσης κτίσεως), «перворожденным делом» Отца (Tatian. 5: 'έργον πρωτότοκον). Таково учение о рождении Логоса во времени: Слово, вечный Логос, сделался Сыном только в определенный момент; именно — в момент, предшествующий творению. Но это проявление есть истинное рождение, а не произведение ex nihilo; Он причастен природе Отца, Который родил Его.
Этим рождением Сын не отделен от Отца так, чтобы Отец лишился Своего Логоса или чтобы существо Его разделилось. «Слово, — говорит Татиан, — произошло... через сообщение, а не через отделение. [Ибо] что отделено, то отнимается от того, от чего оно отделено; а что сообщено, то предполагает свободное наделение[587]и не производит никакого уменьшения в том, от чего оно извлечено. Ибо подобно тому, как от одного факела зажигается много огней, и при этом свет первого не уменьшается от зажжения многих факелов, так и Слово, происшедшее от могущества Отца, не лишает слова Родившего Его. Вот и я говорю, а вы слушаете, и я, обращаясь к вам, не лишаюсь моего слова, потому что оно передается от меня к вам; но, произнося мое слово, я хочу привести в порядок ту материю, которая есть в вас» (cap. 5). То же говорит св. Иустин (Dial. 61; 128) и предполагают Афйнагор (cap. 10) и Феофил (И, 22[; 10]).
Но как творение есть дело Божественной воли, так и рождение Слова апологеты представляют актом воли Отца (Justin., Dial. 61; 127; 128; Tatian. 5). Отсюда известного рода субординация Логоса, или Сына, Отцу не только как человека по воплощении, но и как Логоса и Бога: «Он делал только то, что сотворившему все Богу, выше Которого нет другого бога, угодно было, чтобы Он делал и говорил» [(Justin., Dial. 56)]. Он подчинен Отцу и служит воле Его. Несомненно, Он — Бог и Господь, но Он служит Богу, Творцу всего (ύπδ τον ποιητήν τών δλων). Согласие воли, несмотря на численное различие, утверждает единство между Отцом и Сыном (Justin., Dial. 56; 60; 61; 126; 127; Apol. I, 13).
Наконец, из того, что Слово произошло для творения, следует, что Оно обладает такжм качествами, которые делают Его способным войти в соприкосновение с конечным и случайным и которых нет у Отца. Отец, как Бог неизмеримый и трансцендентный, не мог ни явиться на земле, ни присутствовать в определенном каком-нибудь месте; к Нему нельзя относить и ветхозаветных богоявлений. А Логос может являться, быть видимым, присутствовать в определенном месте, и о Нем действительно идет речь в библейских повествованиях (Justin., Dial. 60; 127; Theophil. II, 22). Эта последняя сторона системы апологетов, которая полагает столь глубокое различие между Отцом и Сыном, в своих последовательных логических выводах едва ли может быть согласована с учением о единосущии. Апологеты этих выводов не делали, и их учение о природе Сына Божия и Его отношении к Отцу не может быть подвергнуто сомнению. Но эта же особенность учения апологетов ясно показывает, что догматические недочеты системы апологетов имеют свой источник в их философии, в тех выводах, которые они, с Платоном и Филоном, извлекали из учения об абсолютной трансцендентности Бога. Отсюда происходят погрешности в учении о рождении Сына во времени, субординация и видимое умаление достоинства Логоса. Философия апологетов, конечно, не заставляла их не признавать учения христианской Церкви по этим вопросам в традиционных формах, но она отчасти заслоняла от них значение их и закрывала от них последствия их.
Посредством Логоса совершается Откровение Бога в самом акте творения и в сотворенном мире. Высочайшая истина требует именно Откровения; со своей стороны человек способен усвоить это Откровение. Прежде всего, Откровение есть в самой природе человека: «семя Логоса» более или менее присуще всем людям. Отсюда, по крайней мере идеально, возможно для людей даже и без нарочитого откровения достигать достаточного познания о Боге; но это трудно. Необходимо было личное явление и воплощение Логоса, которое совершилось в христианстве. Воплотившийся Логос, Сын Божий, Христос, есть вестник Божий, наш учитель и апостол, познаваемый Бог (Justin., Dial. 63; 64; 127; Apol. 1,12; cf. Theophil. II, 22). Мы не будем останавливаться здесь на сложном и трудном вопросе об источниках и составных частях учения апологетов о Логосе. Несомненно, что в основе его лежит евангельское учение о Боге Слове (Ин. 1: 1 слл.); кроме того, апологеты были знакомы также с учением Платона о νους,учением стоиков о λόγοςи учением Филона о λόγος.Но пониманием Логоса как Личности и отождествлением Его со Христом они всецело были обязаны апостольскому и церковному учению. Особенной заслугой апологетов было удачное применение самой идеи Логоса для апологетических целей. Эта идея была понятна и известна как христианам, так и язычникам, и посредством нее лучше всего было раскрыть учение о Лице Иисуса Христа: через ее применение становилось ясным, что Он есть Бог, и что, однако, Бог един, что Он действовал прежде Своего земного явления, что и после него Он действует и господствует, что от Него происходит все благое, истинное и разумное.