Краткий очерк жизни св. Григория Богослова
Отец св. Григория Богослова — тоже Григорий — был епископ в Назианзе (или Диокесарии, ныне Ненизи), в юго-западной Каппадокии. Он известен не зрлько как отец своего знаменитого сына. Занимая высшие государственные должности, Григорий-старший еще до принятия христианства принадлежал к приверженцам монотеистического морализма, он был членом секты ипсистариев, или ипсистиан (Orat. XVIII, [5-]6). Влиянию своей супруги Нонны, происходившей из христианской семьи, он обязан обращением в христианство (Orat. XVIII, 8-12). Когда епископы отправлялись на Никейский собор, Григорий был в числе оглашаемых, и потом был крещен епископом Назианзским. Через некоторое время — в 328 или 329 г. — он избран был во епископа Назианза и проходил это служение в течение 45 лет, до самой смерти, последовавшей зимой 373—374 г. Как Авраам и Сарра, с которыми Григорий Богослов часто сравнивает своих родителей (Orat. II, 103; Orat. VIII, 4; Orat. XVIII, 41; [De vita sua, lin. 53; Epigrammata VIII, 52; Carmina de se ipso 1, PG 37.
Col. 1003][1295]), Григорий-старший и Нонна долго ожидали потомства. Вероятно, Григорий Богослов был первенцем; кроме него у Григория и Нонны была дочь Горгония и сын Кесарий. Григорий родился в 325-329 г. в селе Арианз, что в 2 1/2 ч. от Назианза, к югу по направлению к Тианам. Мать Григория, подобно Анне, матери Самуила, вымолила его у Бога ([Epigrammata VIII, 27; Carmina de se ipso 1, PG 37. Col. 1001—1002]) и еще до рождения дала обет посвятить его Богу, и с самого детства воспитывала его согласно с этим обетом. Влияние обстановки родительского дома было очень сильным, о чем неоднократно говорит св. Григорий; здесь уже он ознакомился со Священным Писанием, список которого подарен был ему матерью. Для научного образования его незначительный городок, каким был Назианз, едва ли мог доставить то, что необходимо было для юноши. Высшее литературное и риторическое образование Григорий получил вместе с братом Кесарием в Кесарии Каппадокийской у Картерия; здесь познакомился с Василием Великим, с которым впоследствии он тесным образом был связан как в жизни, так и в богословии. Усвоив все знания, какие могла дать родина, Григорий предпринял образовательные путешествия: первоначально в Палестину, из «цветущих школ» которой для него важное значение имела Кесарийская, где он приобрел основательное познание в Священном Писании и изучал ораторское искусство у славившегося им ритора Феспесия; потом он посетил Александрию, где учился его брат Кесарий; епископом Александрии был св. Афанасий, но тогда он находился в изгнании. Оттуда Григорий переехал в Афины, подвергшись на пути крайней опасности во время бури на море. Некоторые из биографов предполагают, что в это именно время на корабле он и некоторые спутники его приняли крещение. Несомненно, что в детстве он не был крещен, хотя и посвящен Богу благочестивой матерью; однако крещение он принял не во время путешествия в Афины, а несколько лет спустя, по возвращении в Назианз. Он прибыл в Афины после 350 г. и оставался здесь несколько лет. Об этом времени в «золотых Афинах» Григорий говорит неоднократно как о собственном времени образования. Здесь он заключил на всю жизнь дружбу с Василием, который прибыл в Афины несколько позже Григория и уехал несколько раньше. Они изучали риторику под руководством знаменитых Имерия и Проэрезия. Их занятия, их образ жизни, их цели были одинаковыми; одинакова была и их ревность: они знали только два пути — в храм и в школу. Григорий с наслаждением собирал цветы мирской мудрости, с воодушевдением слушал риторов, но в то же время не забывал данного Господу обета, который возобновил и усилил во время смертной опасности на море. В это же время (355 г.) в Афинах учился Юлиан, будущий император, — знакомство с ним уже тогда вызывало у Григория предчувствие, что он много зла причинит империи.
Около 357 г. Григорий, скоро после Василия, оставил Афины. В это время ему было «почти тридцать лет»[1296]. Он отправился в Константинополь, где неожиданно встретил своего брата Кесария, который между тем сделался известным врачом и в короткое время подготовил себе в столице почву для блестящей карьеры (Orat. VII, 8). Григорий успел убедить его отправиться с ним на родину. Кесарий недолго оставался там, и все усилия Григория направить [его] на путь аскетизма не увенчались успехом: он возвратился в столицу и занял видное положение при дворе, и, к огорчению родителей и брата, удержался там даже при Юлиане, но в конце концов предпочел немилость императора отречению от христианства и удалился на родину; после смерти Юлиана он снова вернулся ко двору, при Валенте сделался чиновником по финансовому ведомству в Вифинии и умер вскоре после того, как избежал смертной опасности от землетрясения в Никее, бывшего 11 октября 368 г. (Orat. VII, 9—15; [Epigrammata VIII, 94]); он был крещен, но не успел последовать увещаниям Григория (Epist. 20 [22][1297]) и Василия (Basil. Caesar., Epist. 26) удалиться от мира. Григорий же решил немедленно — по возвращении из Афин — приступить к осуществлению своего плана относительно отшельнической жизни. Вероятно, в это время он принял крещение. Но стремление к аскетическим подвигам столкнулось с любовью к уже престарелым родителям, и Григорий стремился сочетать влечение к отшельничеству с обязанностями к родителям. В то время как св. Василий проходил должность учителя в Кесарии и затем для изучения монашества путешествовал в Палестину и Египет, Григорий жил то в Назианзе, то в родовом поместье в Арианзе и отчасти занимался чисто мирскими делами по управлению имением, отчасти же предавался созерцательной жизни. Когда Василий возвратился из путешествия, Григорий отправился к своему другу в понтийское уединение на реке Ирис (в 358 или 359 г.). Григорий впоследствии с восторгом вспоминает об этой совместной жизни с Василием и с другими братиями, о псалмопениях, бдениях и молитвах, о занятии Священным Писанием, переноске дров, тесании камней, сажании и поливании (Epist. [6] 5). К этому времени обычно относят составление Василием и Григорием «Филокалии» из творений Оригена.
Немногие события из жизни св. Григория в ближайшие пять лет, о которых сохранились сведения, не могут быть точно определены по их хронологической последовательности. Вероятно, около 362 г., по желанию назианзской паствы, Григорий против воли был посвящен отцом во пресвитера; не смея противиться прямому приказанию отца, Григорий, однако, был чрезвычайно опечален такой «тиранией»[1298]и вскоре ушел в Понт к Василию, чтобы спокойно обдумать свое положение. Чувство сыновнего повиновения пересилило, и Григорий возвратился в Назианз, чтобы помогать отцу в управлении епархией, и здесь произнес свое первое слово «На Пасху». Его удаление дало повод к разным толкам: говорили о боязни ариан и Юлиана, о гордости, будто бы Григорий считал пресвитерство низким для себя и желал епископства. Ввиду этого Григорий вынужден был защищаться в особой речи, в которой разъяснял высоту и важность священства, с одной стороны, и глубокое сознание своего недостоинства и неподготовленности к такому служению — с другой. В 363 и 364 гг. в Назианзе произошли прискорбные разделения. Григорий-старший, может быть не без ведома и согласия сына, подобно Дианию Кесарийскому, подписал омиусианскую формулу веры, выработанную в Константинополе, и этим возбудил против себя некоторых монахов, ревнителей Никейского исповедания; они прекратили ς ним общение и увлекли за собой значительную часть его паствы. Григорию Богбслову удалось восстановить мир, убедив отца публично исповедать православное учение веры и таким образом доказать недовольным, что «чернило не запятнало души» [(Orat. XVIII, 18)]. Около этого времени и Василию пришлось променять отшельничество на пресвитерство. Григорий утешал его и побуждал к новым трудам на пользу Церкви. Когда же у св. Василия возникли несогласия с епископом Кесарийским Евсевием, то Григорий сначала побудил его уйти вместе с ним в Понт, а потом, когда Евсевий вследствие натиска ариан почувствовал необходимость в опытном помощнике, он убеждал его примириться с Василием, отклонив сделанное ему самому приглашение переселиться в Кесарию, и, со своей стороны, располагал и Василия к примирению и возвращению в Кесарию, — может быть, Григорий лично привел Василия в Кесарию (cf. Epist. [19] 15). В это время его постигло семейное горе — умерли брат Кесарий и сестра Горгония; при погребении их он произнес два красноречивых слова. В 370 г. Григорий вместе с отцом поддерживал всем своим влиянием избрание Василия в архиепископа Кесарии, хотя лично и не был в Кесарии; затем он отклонил приглашение Василия, желавшего иметь его своим ближайшим помощником, но принял участие в примирении Василия с недовольными его избранием каппадокийскими епископами. Разделение Каппадокии на две гражданские провинции, отчасти направленное Валентом против св. Василия и его огромного влияния, и последовавшая затем борьба св. Василия с Анфимом Тианским из-за митрополитанских прав послужили поводом к такой неприятности для св. Григория, о которой он до конца своей жизни не мог вспомнить без горечи. Для усиления своего положения и чтобы фактически доказать свою власть в пределах Второй Каппадокии, Василий решил основать новую кафедру и поставить своего друга Григория во епископа Сасим, находившихся между Назианзом и Тианами, в области, на которую заявлял притязания Анфим. Св. Григорий так описывает Сасимы: «На большой дороге, пролегающей через Каппадокию, есть место обычной остановки проезжих, с которого одна дорога делится на три, место безводное, не произращающее и былинки, лишенное всех удобств, селение ужасно скучное и тесное; там всегда пыль, стук от повозок, слезы, рыдания, собиратели налогов, орудия пытки, цепи, а жители — чужеземцы и бродяги» ([De vita sua, lin. 439—445]). Григорий восстал против желания св. Василия. Но, вероятно, скоро после Пасхи 372 г. Василий в Назианзе посвятил Григория во епископа Сасим. Григорий не имел намерения втягиваться в борьбу между Василием и Анфимом из-за доставшегося ему в удел города. Преклонив выю, он не преклонился духом ([De vita sua, lin. 487—488]). И вот Григорий — опять беглец, опять укрывается в горы, предаваясь любимому образу жизни, но с острым чувством обиды, нанесенной ему другом. В управление сасимской Церковью он никогда не вступал. Не склонили его к этому и увещания отца, и только не мог он противостоять усиленной просьбе его быть помощником ему в Назианзе; но и на это он согласился под тем условием, чтобы не считаться епископом Назианза и не быть преемником отца. Во время управления назианзской Церковью св. Григорий участвовал в примирении Василия и Анфима, защищал св. Василия от обвинений за осторожность в учении о Св. Духе, мирил жителей Назианза с гражданским начальством, хлопотал об облегчении податей, заботился о призрении бедных. В 373—374 г. умер отец Григория в возрасте около ста лет; скоро за ним последовала и мать. Св. Григорий считал теперь себя свободным и, после того как соседние епископы отказались избрать нового епископа в Назианзе, в конце 375 г. ушел в Селевкию в Исаврии, где предался созерцательной жизни. Здесь он, сам будучи болен, получил известие о смерти св. Василия, которое произвело на него крайне удручающее впечатление: он почувствовал теперь свое полное одиночество. К тому же и состояние церковных дел вызывало в нем крайнее смущение: «Церкви без пастырей, — пишет он Евдоксию ритору[1299](Epist. [80] 71 [, cap. 2]) в связи с вестью о смерти Василия, — доброе гибнет, злое наружи; надобно плыть ночью — нигде не светят путеуказательные огни, Христос спит».
В первые месяцы 379 г. православные жители Константинополя обратились к св. Григорию с настойчивым призывом о помощи. Столица империи около тридцати лет после смерти епископа Павла фактически находилась в руках ариан, и теперь во главе константинопольской Церкви стоял арианин Димофил. В Константинополе оказалось очень мало православных, остаток паствы без пастыря, без единения, без порядка, не имевший ни одного храма для открытого совершения богослужения... Со вступлением на престол императора Феодосия 19 января 379 г. открылись надежды на лучшее будущее. Григорий еще раз, впрочем не без колебаний, оставил уединение и прибыл в Константинополь. В частном доме стали собираться немногие оставшиеся православные для молитвы; этот храм скоро получил название «Анастасии», потому что здесь трудами св. Григория воскресло православие, почти подавленное в Константинополе под давлением еретиков. Знаменитый проповедник явился в столицу невзрачным стариком, бедным, изможденным, болезненным, полуслепым, почти безволосым; тем поразительнее было воодушевленное, красноречивое и мощное действие его слова. Св. Григорий при очень ограниченном числе слушателей начал защищать и раскрывать православное учение о триедином Боге; но скоро молва о святости, учености и красноречии нового проповедника стала привлекать огромное количество не только православных, но и еретиков и язычников. Ариане были раздражены; но их ежедневные почти нападения на него и его храм только усиливали ревность оратора и умножали число его приверженцев. Кроме борьбы с еретиками, здесь необходимо отметить еще и характерный для того времени случай с киническим философом из Александрии Максимом, причинивший св. Григорию много неприятностей. Человек с темным прошлым, Максим сумел добиться полного доверия св. Григория — последний даже посвятил ему особое похвальное слово. А между тем Максим не без содействия александрийского архиепископа Петра, стремившегося утвердить свое влияние в Константинополе, стал добиваться посвящения во епископа Константинопольского. Во время болезни Григория бывшие в столице египетские епископы ночью приступили к хиротонии Максима в храме, но, выгнанные оттуда клиром и народом, докончили ее в частном доме. Григорий был так поражен этим вероломством, что решил было оставить столицу, и только настояния православного народа, указывавшего, что с его удалением вновь падет и православное учение о Св. Троице, заставили его отказаться от этого намерения. Император Феодосий принял сторону св. Григория. Максим бежал из Константинополя. 24 ноября 380 г. император прибыл в Константинополь и тотчас потребовал от епископа Димофила подписать Никейский символ, — он отказался и-был изгнан из Константинополя. 26 ноября отобраны были у ариан церкви в городе, а 27-го император лично ввел св. Григория под военной охраной в храм Апостолов. Православный народ единодушно требовал признания Григория архиепископом Константинополя. Св. Григорий отказывался от этого, но народ насильно заставил его занимать в церкви место архиепископа.
Теперь Григорий фактически стал архиепископом Константинопольским; официально же он утвержден был на константинопольской кафедре только в мае 381 г. Вторым Вселенским собором, который вместе с тем признал хиротонию Максима незаконной и недействительной[1300]. Но после этого он оставался на кафедре всего несколько дней. Разделение между Востоком и Западом, которое так огорчало Василия Великого, продолжалось, и св. Григорий, со своей стороны, питал надежды на восстановление мира. Повод к этому скоро представился: во время заседаний собора умер антиохийский епископ Мелетий, признаваемый восточными. Возник вопрос об избрании ему преемника. Св. Григорий предложил в интересах церковного мира признать его преемником Павлина, признаваемого Западом. Это предложение встречено было собором неблагоприятно, так как в осуществлении его видели оскорбление памяти Мелетия и унижение Востока. Преемником Мелетия поставлен был Флавиан. Продолжение раскола в Антиохии чрезвычайно огорчило св. Григория, и он некоторое время не участвовал в занятиях собора. Скоро затем на собор прибыли египетские епископы, которые, будучи недовольны осуждением Максима, выступили против утверждения св. Григория константинопольским архиепископом, указывая на допущенное этим нарушение правила Никейского собора, запретившего епископам перемещаться с одной кафедры на другую[1301]. Св. Григорий решил сложить с себя звание архиепископа столицы и просил отцов собора для укрощения бури, не им возбужденной в Церкви, бросить его, как Иону, в море. В блестящей речи к собору и народу св. Григорий изобразил печальное состояние константинопольской Церкви во время его прибытия в Константинополь, сравнительно с тем благоустройством, в каком он оставляет ее, изложил свое вероучение о Св. Троице, призывал епископов к миру и согласию, просил избрать более достойного преемника и в заключение высказал последнее приветствие храму Анастасии, своему кафедральному храму, городу, клиру и всему народу. Отцы собора не возражали против желания св. Григория; согласился и император. Еще до окончания соборных заседаний (9 июля 381 г.), вероятно в июне, св. Григорий покинул Константинополь и удалился в Назианз, в надежде найти успокоение в арианзском уединении. Но и здесь на первых порах ожидали его новые заботы: Церковь в Назианзе оставалась без епископа со времени смерти Григория-старшего; а между тем ей грозила опасность от аполлинарианства. Поэтому он вынужден был временно принять на себя заботу о ней. Когда состояние здоровья заставляло его удаляться в Арианз или другие места, то он управлял назианзской паствой через пресвитера Клидония, которому писал послания в опровержение лжеучения аполлинариан. В 382 г. император Феодосий приглашал св. Григория на собор в Константинополь, но он отказался. В 383 г. он настоял на посвящении в Назианз постоянного епископа в лице родственника и друга его Евлалия.
Окидывая взором жизнь св. Григория, нетрудно видеть, что начиная с того дня, когда он вынужден был принять посвящение во пресвитера, до того времени, когда он возвратился из Константинополя, чтобы окончить свою жизнь в уединении и безвестности, он постоянно оказывался, независимо от его собственной инициативы, в таких положениях, которые менее всего отвечали его расположению и темпераменту и совершенно непригодны были для того, чтобы дать ему возможность проявить наиболее замечательные и привлекательные качества ума и сердца. Любящий и нежный по природе, в высшей степени чувствительного темперамента, простой и скромный, живой и веселый по настроению, однако склонный к унынию и раздражительности, чрезвычайно поддающийся всяким впечатлениям, легко приходящий в сильное возбуждение, но и легко успокаивающийся, робкий и не обладающий достаточной степенью решимости — вот главные черты его характера в их пестром сочетании. Однако он проявил поразительную энергию, смелость и настойчивость в осуществлении того великого и трудного дела, для которого был призван в Константинополь. Здесь в него как будто вошел дух его друга Василия, его твердость и безбоязненность, его решимость и настойчивость. Впрочем, когда самый горячий период борьбы прошел и св. Григорию оставалось пожинать заслуженные им плоды своих трудов, он снова уклоняется от общественной деятельности. Последние шесть лет своей жизни св. Григорий провел в родном Арианзе, в своем маленьком поместье, которое он оставил себе из доставшегося ему богатого наследства, предаваясь подвигам, созерцанию и литературным трудам. Здесь его навещали друзья, а иногда и чуждые ему лица, привлеченные в его уединение святостью и ученостью св. Григория; здесь же он мирно и почил. Точная дата его смерти неизвестна. Но Иероним (De vir. ill. [117]) в 392 г. говорит о нем как об умершем три года назад — следовательно, в 389 или 390 г.