ПРИВЕТСТВИЕ ГЕРМАНСКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ 7 страница
Когда был арестован Чернышевский, подлый либерал Кавелин писал: «Аресты мне не кажутся возмутительными... революционная партия считает все средства хорошими, чтобы сбросить правительство, а оно защищается своими средствами». А Герцен точно отвечал этому кадету, говоря по поводу суда над Чернышевским: «А тут жалкие люди, люди-трава, люди-слизняки
260__________________________ В. И. ЛЕНИН
говорят, что не следует бранить эту шайку разбойников и негодяев, которая управляет нами».
Когда либерал Тургенев написал частное письмо Александру II с уверением в своих верноподданнических чувствах и пожертвовал два золотых на солдат, раненных при усмирении польского восстания, «Колокол» писал о «седовласой Магдалине (мужеского рода), писавшей государю, что она не знает сна, мучась, что государь не знает о постигнувшем ее раскаянии». И Тургенев сразу узнал себя.
Когда вся орава русских либералов отхлынула от Герцена за защиту Польши, когда все «образованное общество» отвернулось от «Колокола», Герцен не смутился. Он продолжал отстаивать свободу Польши и бичевать усмирителей, палачей, вешателей Александра П. Герцен спас честь русской демократии. «Мы спасли честь имени русского, — писал он Тургеневу, — и за это пострадали от рабского большинства».
Когда получалось известие, что крепостной крестьянин убил помещика за покушение на честь невесты, Герцен добавлял в «Колоколе»: «И превосходно сделал!». Когда сообщали, что вводятся военные начальники для «спокойного» «освобождения», Герцен писал: «Первый умный полковник, который со своим отрядом примкнет к крестьянам, вместо того, чтобы душить их, сядет на трон Романовых». Когда полковник Рей-терн застрелился в Варшаве (1860 г.), чтобы не быть помощником палачей, Герцен писал: «Если расстреливать, так нужно расстреливать тех генералов, которые велят стрелять по безоружным». Когда перебили 50 крестьян в Бездне и казнили их вожака Антона Петрова (12 апреля 1861 года)109, Герцен писал в «Колоколе»:
«О, если б слова мои могли дойти до тебя, труженик и страдалец земли русской!., как я научил бы тебя презирать твоих духовных пастырей, поставленных над тобой петербургским синодом и немецким царем... Ты ненавидишь помещика, ненавидишь подьячего, боишься их — и совершенно прав; но веришь еще в царя и архиерея... не верь им. Царь с ними, и они его. Его ты видишь теперь, ты, отец убитого юноши в Бездне, ты, сын убитого отца в Пензе... Твои пастыри — темные как ты, бедные как ты... Таков был пострадавший за тебя в Казани иной
ПАМЯТИ ГЕРЦЕНА______________________________ 261
Антоний (не епископ Антоний, а Антон безднинский)... Тела твоих святителей не сделают сорока восьми чудес, молитва к ним не вылечит от зубной боли; но живая память об них может совершить одно чудо — твое освобождение».
Отсюда видно, как подло и низко клевещут на Герцена окопавшиеся в рабьей «легальной» печати наши либералы, возвеличивая слабые стороны Герцена и умалчивая о сильных. Не вина Герцена, а беда его, что он не мог видеть революционного народа в самой России в 40-х годах. Когда он увидал его в 60-х — он безбоязненно встал на сторону революционной демократии против либерализма. Он боролся за победу народа над царизмом, а не за сделку либеральной буржуазии с помещичьим царем. Он поднял знамя революции.
Чествуя Герцена, мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала — дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию.
Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли» . Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. «Молодые штурманы будущей бури» — звал их Герцен. Но это не была еще сама буря.
Буря, это — движение самих масс. Пролетариат, единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционной борьбе миллионы крестьян. Первый натиск бури был в 1905 году. Следующий начинает расти на наших глазах.
Чествуя Герцена, пролетариат учится на его примере великому значению революционной теории; — учится понимать, что беззаветная преданность революции и обращение с революционной проповедью к народу не пропадает даже тогда, когда целые десятилетия отделяют посев от жатвы; — учится определению роли
262__________________________ В. И. ЛЕНИН
разных классов в русской и международной революции. Обогащенный этими уроками, пролетариат пробьет себе дорогу к свободному союзу с социалистическими рабочими всех стран, раздавив ту гадину, царскую монархию, против которой Герцен первый поднял великое знамя борьбы путем обращения к массам с вольным русским словом.
«Социал-Демократ» № 26, Печатается по тексту
8 мая (25 апреля) 1912 г. газеты «Социал-Демократ»
ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ В ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ
Голодовка 30 миллионов крестьян снова и снова оживила вопрос о положении крестьянства в России. Обыкновенно в рассуждениях об этом вопросе упускают из виду главное, именно соотношение крупного, главным образом, дворянского, помещичьего землевладения с положением крестьянства. На это главное мы и хотим обратить внимание читателей.
В 1907 году была издана министерством внутренних дел «Статистика землевладения 1905 года». По этим официальным данным, которые уже ни в каком случае нельзя заподозрить в пристрастии к крестьянам, можно составить довольно точное представление об одной из главных причин голодовок.
Правительственная статистика определила в 50 губерниях Европейской России количество земли в 395 миллионов десятин. Но эта цифра не дает картины действительного положения вещей, потому что в нее входит свыше 100 миллионов десятин казенных земель на дальнем севере, в губерниях: Архангельской, Олонецкой и Вологодской. Для сельского хозяйства земли эти большей частью непригодны; это — тундры и леса далекого севера. Обыкновенно ссылаются на эти земли только для того, чтобы затемнить действительное распределение той земли, которая в состоянии служить для сельского хозяйства.
Вычитывая эти земли, получаем общее количество годной земли в 280 миллионов десятин (с округлением).
264__________________________ В. И. ЛЕНИН
Из них земли частновладельческой считают 101 миллион десятин, а надельной — 139 миллионов. Надо выделить крупное помещичье и мелкое крестьянское землевладение. О крупных имениях правительственная статистика сообщает такие сведения:
Частная личная поземельная собственность в Европейской России:
| Размер владений: Свыше | Владений | Земли десятин | В среднем на одно владение десятин |
| 500 до 2 000 дес. | 20 590 708 | ||
| 2 000 » 10000 » | 5 386 | 20 602 109 | 3 825 |
| 10 000 десятин | 20 798 504 | 29 754 | |
| Всего | 27 833 | 2 227 |
Эти данные неполны, так как не сосчитаны ни удельные земли, ни земли крупных торговых обществ и тому подобное. Но все же главное о русском помещичьем землевладении мы можем узнать из этих данных. Семьсот помещиков имеют 21 миллион десятин, то есть почти по тридцать тысяч десятин каждый.
Меньше, чем 28 тысяч помещиков имеют 62 миллиона десятин земли, то есть в среднем по 2200 десятин на каждого. Необходимо добавить сюда удельные земли — их считают свыше пяти миллионов десятин. Затем более трех с половиной миллионов десятин земли принадлежит 272-м «торгово-промышленным, фабричным и прочим» товариществам. Это, несомненно, крупные имения, — главная масса их сосредоточена в Пермской губернии; здесь девяти таким товариществам принадлежит почти полтора миллиона десятин земли (точная цифра: 1 448 902).
Следовательно, всего мы получаем никак не менее, а наверное больше 70-ти миллионов десятин земли, принадлежащих самым крупным помещикам. Число этих крупных помещиков не доходит до 30 тысяч.
Возьмем теперь землевладение крестьян. По данным правительственной статистики, у крестьян с наименьшими наделами имелось надельной земли:
ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ В ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ___________________ 265
Надельная земля:
В среднем
Размеры наделов Дворов Земли десятин на 1 двор
десятин
До 5 десятин............ 2 857 650 9 030 333 3,1
5—8 »............. 3 317 601 21706 550 6,5
8—15 »............. 3 932 485 42 182 923 10,7
Всего...... 10 107 736 72 919 806 7,0
Итак, десять миллионов крестьянских семей — из всего числа около 13 миллионов — имеют 73 миллиона десятин земли. В среднем на двор приходится по семи десятин. Сюда надо прибавить мелкие частновладельческие имения: владельцев, имеющих до 10 десятин, считают 409 864, а земли у них 1 625 226 десятин, т. е. менее, чем по четыре десятины на двор. Следовательно, мы получаем около десяти с половиной миллионов крестьянских семей с 75 миллионами десятин земли.
Теперь мы можем свести вместе эти основные данные, которые очень часто забывают или представляют неверно при рассуждениях о крестьянском вопросе:
Крупное помещичье землевладение: 30 тысяч владельцев — 70 миллионов дес. земли.
Мелкое крестьянское землевладение: десять с половиной миллионов владельцев — 75 миллионов дес. земли.
Разумеется, это — валовые данные. Для более подробного изучения положения крестьян и значения крупных имений следует брать данные по различным областям или районам, даже иногда по отдельным губерниям. Но экономисты и правительственного, и либерального, и даже отчасти народнического лагеря очень часто затемняют суть вопроса о земле именно посредством ссылок на отдельные области или на отдельные частные стороны вопроса. Чтобы уяснить себе коренное значение вопроса о земле и о положении крестьян, надо не упускать из виду приведенных основных данных и не дозволять, чтобы основное затемнялось частностями.
266__________________________ В. И. ЛЕНИН
Примеры таких затемнений мы приведем в следующей статье . Теперь же подведем первый основной итог. Земля в Европейской России распределяется так, что крупнейшие помещики, имеющие свыше 500 дес, владеют 70-ю миллионами десятин, причем число этих помещиков не достигает и 30-ти тысяч.
Громадное же большинство крестьян, именно десять с половиной миллионов семей, из всего числа 13-ти миллионов крестьянских семей, имеют 75 миллионов десятин земли.
Средний размер крупнейшего помещичьего имения — 2200 десятин. Средний размер мелкого крестьянского участка — семь десятин.
Если бы земли тридцати тысяч крупнейших владельцев перешли к десяти миллионам крестьянских дворов, то землевладение этих дворов почти удвоилось бы.
Какие отношения по хозяйству между помещиками и крестьянами вытекают из такого распределения земли, об этом в следующий раз.
«Невская Звезда» № 3, Печатается по тексту
б мая 1912 г. Подпись: Ρ. Силин газеты «Невская Звезда»
* См. настоящий том, стр. 306—310. Ред.
ТРУДОВИКИ И РАБОЧАЯ ДЕМОКРАТИЯ
Избирательная кампания по выборам в IV Думу внесла небольшое оживление и повысила интерес к политическим вопросам. Широкое движение, вызванное ленскими событиями, сделало это оживление серьезным, этот интерес особенно насущным. Более, чем когда-либо, теперь уместно обсуждение вопроса об отношении трудовиков, т. е. крестьянской демократии, к рабочей демократии.
Г-н В. Водовозов в статье «Трудовая группа и рабочая партия» (№ 17 «Запросов Жизни») излагает точку зрения на этот вопрос трудовиков, отвечая на мои статьи в «Звезде»: «Либерализм и демократия» . Спор касается самой сути двух политических направлений, выражающих интересы девяти десятых населения России. Поэтому внимательнейшим образом отнестись к предмету спора обязательно для всякого демократа.
I
Рабочая демократия стоит на точке зрения классовой борьбы. Наемные рабочие составляют определенный класс в современном обществе. Положение этого класса коренным образом отличается от положения класса мелких хозяйчиков, крестьян. Поэтому не может быть и речи об их объединении в одной партии.
* См. настоящий том, стр. 237—246. Ред.
268__________________________ В. И. ЛЕНИН
У рабочих цель — уничтожение наемного рабства путем устранения господства буржуазии. У крестьян — демократические требования, способные уничтожить крепостничество, во всех его социальных основах и проявлениях, но не способные даже затронуть господство буржуазии.
Общие у тех и других задачи сближают в России в данную эпоху демократию крестьянскую и рабочую, которые не могут идти иначе, как врозь, но могут — и должны в интересах успеха — совместно действовать против всего, противоречащего демократизму. Если эта совместность или общность действия не будет осуществлена, если крестьянская демократия не избавится от опеки либералов (кадетов), то не может быть и речи о серьезных демократических преобразованиях России.
Таковы взгляды рабочих демократов, марксистов, которые я развивал в двух статьях: «Либерализм и демократия».
Трудовики, взгляды которых излагает г. Водовозов, хотят быть «надклассовой» партией. Одна партия, по их убеждению, «вполне могла бы обслуживать интересы трех общественных классов»: крестьянства, рабочего класса и «трудовой интеллигенции».
Я сказал, что это «убеждение» противоречит 1) всем истинам экономической науки, 2) всему опыту стран, переживавших эпохи, подобные современной эпохе в России, 3) опыту России в особенно важный, особенно критический период русской истории — 1905 год. Я посмеялся над истинно кадетской претензией «обнять» разные классы и напомнил, что кадеты называют гг. Маклаковых «трудовой интеллигенцией».
Г-н Водовозов, не приводя этих моих доводов полно и связно, пробует возражать урывками. Например, против первого довода он говорит: «Крестьянство является массой, живущей своим трудом; его интересы — интересы труда, и оно поэтому составляет один отряд в великой армии труда, как другой отряд составляют рабочие».
Это не марксистская экономическая наука, а буржуазная: посредством фразы об интересах труда здесь затем-
_______________________ ТРУДОВИКИ И РАБОЧАЯ ДЕМОКРАТИЯ______________________ 269
няется коренная разница в положении хозяйчика и наемного рабочего. Рабочий не имеет никаких средств производства и продает самого себя, свои руки, свою рабочую силу. Крестьянин имеет средства производства — орудия, скот, землю, свою или арендованную, — и продает продукты своего хозяйства, будучи мелким хозяйчиком, мелким предпринимателем, мелким буржуа.
Крестьяне и сейчас в России нанимают для своих хозяйств не менее 2-х миллионов сельскохозяйственных наемных рабочих. А если бы все помещичьи земли без выкупа перешли к крестьянам, то они стали бы нанимать гораздо больше рабочих.
Такой переход земли к крестьянам составляет общий интерес всего крестьянства, всех наемных рабочих, всей демократии, потому что помещичье землевладение есть основа помещичьей политической власти такого типа, с которым особенно наглядно познакомил Россию Пуришкевич, затем Марков 2 и прочие «третьедумцы», националисты, октябристы и т. д.
Отсюда видно, что общая цель, которая стоит теперь перед крестьянами и рабочими, не имеет в себе ровнехонько ничего социалистического, вопреки мнению невежественных черносотенцев, а иногда и либералов. Цель эта — исключительно демократическая. Достижение этой цели было бы достижением свободы для России, но вовсе еще не уничтожением наемного рабства.
Для серьезной постановки совместных действий разных классов, для прочного и настоящего успеха таких действий, нужно ясное сознание того, в чем интересы этих классов сходятся и в чем они расходятся. Всякие заблуждения, «недоразумения» на этот счет, всякое затемнение дела фразами не может не иметь самого гибельного значения, не может не подрывать успеха.
II
«Труд земледельческий отличается от труда фабричного; но ведь фабричный труд тоже отличается от труда приказчика в лавке, — и, однако, «Звезда» усиленно доказывает приказчикам, что они представляют один класс с рабочими, что потому они
270_______________________________ В. И. ЛЕНИН
должны смотреть на социал-демократию, как на свою представительницу...»
Так возражает г. Водовозов на доводы о глубоком классовом различии хозяйчиков и наемных рабочих! Рассуждения г. Водовозова проникнуты и здесь обычным духом буржуазной политической экономии. Земледелец-хозяйчик принадлежит к одному классу с фабрикантом или ремесленником-хозяйчиком, с торговцем-хозяйчиком; различие здесь есть не между классами, а между профессиями. Земледельческий наемный рабочий принадлежит к одному классу с фабричным и торговым наемным рабочим.
Истины эти — все самые азбучные, с точки зрения марксизма. И г. Водовозов напрасно думает, что если он назовет «мой» марксизм «крайне упрощенным», то этим он прикроет суть дела, именно, что трудовики постоянно сбиваются с марксистской политической экономии на буржуазную.
Такую же сбивчивость и в том же направлении обнаруживает г. Водовозов, когда мою ссылку на опыт всех стран и опыт России — относительно глубокого классового различия хозяйчиков и наемных рабочих — пробует опровергать указанием на то, что иногда один класс представляют разные партии или наоборот. Рабочие в Европе идут иногда за либералами и анархистами, за клерикалами и т. п. Помещики бывают иногда разделены между разными партиями.
Что же этим доказывается? Только то, что, кроме классовых различий, и другие различия, напр., религиозные, национальные и пр. — влияют на образование партий.
Этот факт верен, но какое же он имеет отношение к нашему спору? Указывает ли г. Водовозов для России те особые исторические условия, религиозные, национальные или другие, которые бы присоединялись в данном случае к классовым различиям?
Решительно никаких подобных условий г. Водовозов не указал и не мог указать. Спор шел исключительно о том, возможна ли у нас «надклассовая» партия, «обслуживающая интересы трех классов» (причем «трудовую интеллигенцию» смешно называть классом).
_______________________ ТРУДОВИКИ И РАБОЧАЯ ДЕМОКРАТИЯ______________________ 271
На этот вопрос ясно отвечает теория: невозможно! Так же ясно отвечает опыт 1905 года, когда все классовые, групповые, национальные и пр. различия с особенной выпуклостью обнаружились в наиболее открытых и наиболее массовых действиях в один из чрезвычайно важных переломных моментов русской истории. Теорию марксизма подтвердил опыт 1905 года, показавший невозможность в России единой крестьянско-рабочей партии.
Все три Думы показали то же самое.
При чем же тут ссылка на то, что в разных странах Европы иногда бывали разделения одного класса на несколько партий или соединение разных классов под руководством одной партии? Эта ссылка ровно ни при чем. Этой ссылкой г. Водовозов только отходит — и читателя пытается отвести — в сторону от обсуждаемого вопроса.
Для успеха русской демократии крайне важно, чтобы она знала свои силы, чтобы она трезво смотрела на положение вещей, чтобы она отчетливо понимала, на какие классы она в состоянии рассчитывать. Обольщаться иллюзиями, заслонять классовые различия фразами, отделываться от них добрыми пожеланиями — до последней степени вредно.
Надо прямо признать глубокую, неустранимую в пределах капиталистического общества, в пределах господства рынка, классовую рознь крестьян и рабочих в России. Надо прямо признать, в чем теперь их интересы сходятся. Надо объединять каждый класс, сплачивать его силы, развивать его сознание и определять эту общую задачу.
«Радикальная» (беру выражение г. Водовозова, хотя оно не кажется мне удачным) крестьянская партия — полезна и необходима.
Всякие попытки созидания «надклассовой» партии, попытки объединить крестьян и рабочих в одну партию, попытки выставить какую-то несуществующую «трудовую интеллигенцию» особым классом — крайне вредны, губительны для русской свободы, потому что ничего, кроме разочарований, потери сил, затемнения сознания не может получиться от таких попыток.
272__________________________ В. И. ЛЕНИН
Вполне сочувствуя образованию последовательно-демократической крестьянской партии, мы обязаны бороться с упомянутыми попытками. Рабочие обязаны также бороться против влияния либералов на демократическое крестьянство.
III
Об отношении либералов к буржуазной демократии, кадетов к трудовикам, конференция этих последних не сказала ничего ясного и определенного . У трудовиков не видно понимания того, что именно зависимость демократического крестьянства от либералов была одной из главных причин неуспеха освободительного движения 1905— 1906 годов, что успех этого движения невозможен, если широкие и руководящие слои крестьянства не сознают отличия демократизма от либерализма, не высвободятся от опеки и господства либералов.
Г-н Водовозов затронул этот коренной важности вопрос крайне бегло и неудовлетворительно. Он говорит, что «кадетской партией по преимуществу обслуживается городское население». Это неверно. Такое определение классовых корней и политической роли кадетской партии никуда не годится.
К.-д. партия есть партия либерально-монархической буржуазии. Социальной основой этой партии (как и «прогрессистов») являются экономически более прогрессивные (по сравнению с октябристами) слои буржуазии, особенно же буржуазная интеллигенция. Часть же городской и деревенской мелкой буржуазии идет еще за этой партией только в силу традиции (т. е. простой привычки, слепого повторения вчерашнего) и будучи прямо обманываема либералами.
Кадеты, называя себя демократами, обманывают себя и обманывают народ. На деле кадеты — контрреволюционные либералы.
Вся история России, особенно XX века, особенно 1905—1906 годов, вполне доказала это, а книжка «Вехи» особенно наглядно, ясно, цельно показала, разоблачила это. И никакие «оговорки» кадетских дипломатов насчет «Вех» не изменят факта.
_______________________ ТРУДОВИКИ И РАБОЧАЯ ДЕМОКРАТИЯ______________________ 273
Первая полоса освободительного движения в России, первое десятилетие XX века обнаружило, что широкие еще массы населения, тяготея к демократии, недостаточно сознательны, не отличают либерализма от демократизма, подчиняются руководству либералов. Пока это не изменится и поскольку это не изменяется, ни о каком демократическом преобразовании России нечего и толковать. Пустые это будут толки.
Что возражает г. Водовозов против этих посылок, на которых построена была моя статья? «Трудовики, — пишет он, — при настоящих условиях считают крайне нетактичным (! !) слишком много говорить о контрреволюционности кадетов...».
Вот тебе раз! При чем тут «тактичность»? при чем тут «слишком много»? Если правда, что кадеты — контрреволюционные либералы, то правду говорить обязательно. Много ли, мало ли надо говорить о контрреволюционных правых и о контрреволюционных либералах, — это вопрос, совсем не серьезный: всякий раз, когда публицист говорит о правых, всякий раз, когда он говорит о либералах, он должен говорить правду. Трудовики сказали о правых правду. Мы их за это хвалим. О либералах трудовики сами заговорили — и не договорили правды!
Только за это мы упрекаем трудовиков.
«Слишком много» или слишком мало, — это совсем ни при чем. Пусть трудовики тысячу строк посвящают правым, пять — либералам, мы не возразим ничего. И не на это мы возражали трудовикам. Мы возражали на то, что в этих «пяти строках» (— пеняйте на себя, г. Водовозов, если вы внесли в спор ваше неудачное: «слишком»! —) не сказано о либералах правды.
Г-н Водовозов уклонился от ответа по существу: контрреволюционны кадеты или нет?
Уклонение трудовиков от этого вопроса есть большая ошибка, означающая на деле зависимость части демократов и части бывших марксистов от либерализма.
Вопрос этот всей историей первых десяти лет XX века поставлен неотвратимо.
274__________________________ В. И. ЛЕНИН
Теперь в России нарастают повсюду, в самых различных слоях населения, новые демократические элементы. Это факт. Нарастая, эти демократические элементы должны быть воспитываемы в последовательном демократизме. Такое воспитание невозможно без разъяснения истинной сущности либералов, которые имеют в руках сотни органов и сотню мест в Думе, влияя, таким образом, постоянно в фальшиво-демократическом направлении на число людей, несравненно большее, чем то, что доступно нашей проповеди.
Демократия должна сплачивать свои силы. Трудовиков мы всегда будем хвалить за их демократические речи о правых. Но их демократизм будет непоследователен, если тогда, когда они говорят о либералах, они будут говорить по-либеральному, вместо того, чтобы говорить языком, достойным демократа.
Не два лагеря борются на выборах, а три. Не смешивайте, господа трудовики, второго (либерального) лагеря с третьим (демократическим). Не затемняйте разницы между ними — об этом худом деле «слишком много» заботятся либералы.
«Правда» №№ 13 и 14; 8 и 9 мая 1912 г. Печатается по тексту
Подпись: Π. Π. газеты «Правда»
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ В РОССИИ
Выборы в Государственную думу заставляют все партии усиливать свою агитацию, собирать свои силы для проведения наибольшего числа депутатов «своей» партии.
При этом и у нас, как и во всех других странах, развертывается самая бесцеремонная предвыборная реклама. Все буржуазные партии, то есть те, которые охраняют экономические привилегии капиталистов, рекламируют свои партии точно так же, как отдельные капиталисты рекламируют свои товары. Посмотрите на торговые объявления в любой газете — вы увидите, что капиталисты выдумывают самые «эффектные», кричащие, модные названия для своих товаров и расхваливают их, не стесняясь абсолютно ничем, не останавливаясь решительно ни перед какой ложью и выдумкой.
Публика — по крайней мере, в больших городах и в торговых местностях — давно привыкла к торговой рекламе и знает ей цену. К сожалению, политическая реклама сбивает с толку несравненно больше народа, разоблачение ее гораздо труднее, обман держится здесь много прочнее. Клички партий — ив Европе и у нас — выбираются иногда с прямой рекламной целью, «программы» партий пишутся сплошь да рядом исключительно ради надувания публики. Чем больше политической свободы в капиталистической стране, чем больше демократизма, т. е. власти народа и народных представителей, тем беззастенчивее развертывается зачастую партийная реклама.
276__________________________ В. И. ЛЕНИН
Как же разобраться, при таком положении дел, в партийной борьбе? Не означает ли эта борьба, с обманом и рекламой, что вообще бесполезны и даже вредны представительные учреждения, парламенты, собрания народных представителей, как стараются уверить дикие реакционеры, враги парламентаризма? Нет. При отсутствии представительных учреждений обмана, политической лжи, всяких мошеннических проделок еще гораздо больше, и у народа в руках гораздо меньше средств разоблачить обман, доискаться правды.
Чтобы разобраться в партийной борьбе, не надо верить на слово, а изучать действительную историю партий, изучать не столько то, что партии о себе говорят, а то, что они делают, как они поступают при решении разных политических вопросов, как они ведут себя в делах, затрагивающих жизненные интересы разных классов общества, помещиков, капиталистов, крестьян, рабочих и так далее.
Чем больше политической свободы в стране, чем прочнее и демократичнее ее представительные учреждения, тем легче народным массам разбираться в партийной борьбе пучиться политике, т. е. разоблачать обман и доискиваться правды.
Всего яснее выступает деление всякого общества на политические партии во время глубоких, потрясающих всю страну, кризисов. Правительства бывают вынуждены тогда искать опоры в различных классах общества; серьезная борьба отметает прочь всякие фразы, все мелкое, наносное; партии напрягают все свои силы, обращаясь к массам народа, и массы, руководимые верным инстинктом, просвещенные опытом открытой борьбы, идут за теми партиями, которые выражают интересы того или иного класса.
Эпохи таких кризисов всегда определяют на много лет и даже десятилетий партийную группировку общественных сил данной страны. В Германии, например, таким кризисом были войны 1866 и 1870 годов; в России события 1905 года. Нельзя понять сущность наших политических партий, нельзя уяснить себе, какие