Политическое лидерство в России
Роль политических лидеров в обществах, которые осуществляют радикальные преобразования, велика. Проблема лидерства для современного российского общества представляет особый интерес. Дело в том, что в переходных обществах лидеры обретают особый смысл: они рассматриваются как факторы стабильности, интеграции различных групп интересов, выступают инициаторами самих преобразований. В этих условиях лидеры персонально олицетворяют политический курс, поскольку именно они формируют стратегию развития общества, определяют средства ее реализации.
Однако особенность политического лидерства в современной России состоит в том, что в условиях формирующейся демократии проявляются прежние политические традиции лидерства: представления о массовом сознании о лидере, чертах, которыми он должен обладать.
Согласно классификации М. Вебера, Россия знала два типа лидерства: традиционное и харизматическое. Традиционное лидерство (власть монархов) основано на вере в святость передачи власти по наследству, верности ритуалу и привычке подчиняться. Традиционное господство в России имело форму абсолютной монархии. Воля императора не ограничивалась какими–либо юридическими нормами. Так, статья I Свода основных государственных законов гласила: «Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной власти, не токмо за страх, но и за совесть, сам Бог повелевает.» Оно (традиционное лидерство) существовало до Февральской буржуазно–демократической революции.
Советский период породил особую разновидность лидерства – вождизм. Вождь, обладающий харизмой (В.И. Ленин, И.В. Сталин), является наиболее точным синонимом термина «лидер», харизма же – самый существенный элемент его власти, который М.Вебер определил как «необычно высоко ценимое качество некоей личности, благодаря которому она превозносится как наделенная сверхъестественной, или сверхчеловеческой, или по меньшей мере необычной, специфической, недостижимой ни для кого другого силой или особенностью, или же как посланная Богом, или как достойная подражания, и, в силу этого как «Вождь». Величие вождей основано не на их собственной гениальности, а на той значимости, которую приобретает личность силой общественного мнения».
Следовательно, в основе власти вождя лежит политический миф о его исключительности, который поддерживается в массовом сознании. Личность вождя обожествляется, ей поклоняются. Харизма вождя опирается на наличие «единой коллективной воли народа», единой массы, где вождь представляет всеобщую волю. На этом основано отождествление вождя и народа. Культ вождя, ритуалы его почитания становятся элементами политической культуры, составляют разновидность политической религии.
Наряду с классификацией М. Вебера, современных российских лидеров можно различать по способам и методам достижения поставленных ими целей. Так, политики, выступающие за постепенные и последовательные реформы в обществе, являются лидерами– реформаторами. Они стремятся обеспечить поступательность социальных изменений, предвидеть последствия принимаемых решений, их программы рассчитаны на длительную перспективу. (Примером может служить деятельность Б. Ельцина, В. Черномырдина).
Лидеры–революционеры, наоборот, опираются на радикальные методы преобразований, предлагают нетрадиционные средства решения актуальных проблем. Они – сторонники активных мер, дающих быстрый эффект. Однако, их нельзя упрекнуть в авантюризме: они соизмеряют выдвигаемые идеи с наличными возможностями в обществе (Г. Явлинский).
Противоположностью указанным типам лидеров является лидер–авантюрист. Он может выступать носителем позитивной идеи, однако не способен к целостному осмыслению проблемы, ищет «единственно верные» ее решения. Поэтому он и ориентирован скорее на достижение внешнего эффекта, чем на кропотливую повседневную работу (В. Жириновский).
Близок к лидеру–авантюристу лидер популистского типа. Он характерен для переходных эпох, когда общество изменяет основы своего развития. Переоценка ценностей, которая является естественным следствием перехода от старого к новому, порождает ситуацию неопределенности для широких слоев населения. Смена эпох отражается на лидере–популисте: он – явление противоречивое. Играя на естественных чувствах людей (страх перед неизвестным будущим, недовольство настоящим), используя объективные трудности переходного времени, лидер–популист способен вызывать восторг толпы, добиваться ее абсолютной поддержки. При этом он способен выражать реальные нужды и чаяния населения, предлагая ему «простые» решения, давая широкие обещания. Для масс, которые втягиваются в политическую жизнь и потому доверчивы, понятны его лозунги и призывы. Предлагаемые лидером–популистом решения рассчитаны на внешний эффект, но не имеют долгосрочной перспективы. Часто он предлагает просто перераспределить собственность, отобрать привилегию у каких–то групп и раздать конфискованное массам. Появление в России относительно массового лидера–популиста, как на федеральном, так и на региональном уровне, обусловлено длительным периодом отчуждения населения от власти, незрелостью его политической культуры.
Для России также актуальна классификация лидеров на эгоцентричных и социоцентричных. Различие между ними состоит в их отношении к власти. Поскольку власть в российском обществе всегда играла важнейшую роль и выступала непременным условием получения материальных благ, социальных привилегий, постольку к ней сложилось особое отношение.
Эгоцентричный лидер ориентирует власть на себя, на собственные интересы. Он может рассматривать власть как средство получения социального статуса, материального богатства. Кроме того, лидер подобного типа видит во власти способ компенсации каких–либо физических или психических недостатков. В третьем случае власть для него – возможность удовлетворения различных искушений, амбиций.
Особенно важен в условиях переходного времени социоцентричный лидер, деятельность которого ориентирована на служение общему благу, созидание. Его отличает честность, скромность, четкое выполнение своих обязанностей. Такая установка скорее идеальна, чем реальна, поскольку власть всегда развращает личность. Противостоять этому развращающему влиянию непросто.