Принцип религиозной солидаризации
В противоположность синергийно-традиционалистскому подходу консервативная идеология эгоцентрична. Консервативный эгоцентризм в условиях глобализации ведет к партикулярности. Он может быть использован в качестве знамени самосохранения каждой из цивилизаций, но не глобальным контрпроектом, объединяющим все многообразие цивилизационных систем в борьбе с общим противником. Известны конфессиональные, этнические, геополитические вариации консервативного эгоцентризма.
Конфессиональный консерватизм основывается на утверждении существования истинной религии. Для русских консерваторов в таком качестве чаще всего выступает православие (в последнее время также «велесово» язычество). Объединиться при такой постановке вопроса с последователями иных религиозных традиций, например, ислама, не представляется возможным. Призывы к конфессиональному альянсу всякий раз порождают подозрения в религиозном отступничестве. Экуменизм в любом его проявлении клеймится с позиций консервативной идеологии как опасное еретичество. Религиозный партикуляризм составляет основу для мондиалистского сценария «цивилизационных войн». Сплошь и рядом традиционные конфессии подталкиваются на путь взаимной конфронтации. Инспирированность христианско-исламского противоборства представляется в настоящее время вполне очевидной. Чем более они будут изнурены во взаимной распре, тем легче капитулируют перед «новым мировым порядком». Опыт мировых войн дает в этом отношении прекрасную иллюстрацию тактики глобализма.
Синергийный традиционализм предсотавляет путь солидаризации традиционных конфессий. Традиционалистский концепт основывается на постулате: «У каждого народа свой путь к Богу». Это не означает ни унии, ни какого бы то ни было религиозного компромисса. Ни один из народов не отрекается от своей веры, но и не попирает как ложные другие традиционные верования. Конфессиональное единение достигается перед угрозой глобальной экспансии безрелигиозной (или квазирелигиозной, имея в виду неоспиритуалистические модернистские культы) системы мироустройства.
Еще в профетике Вл.С.Соловьева обыгрывался сюжет о примирении православных, католиков и протестантов, богословские противоречия между которыми казалось бы неразрешимы, в борьбе против антихриста.[535] Такая же парадигма единения может быть выдвинута и в отношении иных традиционных конфессий (рис. 2.4.1).
Рис. 2.4.1. Модели религиозного миростроительства
Одним из мотивов православного консерватизма является, как известно, его юдофобия. Для традиционалистской системы оценок иудаизм есть одна из традиционных религий, союзник в борьбе с глобализацией. Наряду с православием, исламом и буддизмом иудаизм образует традиционалистский каркас России. Правоверный иудей должен быть таким образом адептом традиционализма.
Противники традиции немало сделали для внесения раскола в ряды ее адептов. Традиционалистские силы искусственно противопоставляются друг другу, провоцируются на взаимную конфронтацию. Многовековая история их борьбы исчисляется многочисленными жертвами и разрушениями, исключая казалось бы почву для взаимного примирения.
Примером такого противостояния может служить антагонизм монотеистических религий по отношению к язычеству. Языческая картина мира преднамеренно примитивизировалась представляясь исключительно как многобожие. В действительности же политеизм не являлся универсальной чертой древнейших религиозных культов. Даже у восточных славян многобожие сочеталось с мифологемой о Роде, выступавшем единым воплощением всего теологического измерения. Да и само понятие «язычество» сродни дефициниям «варварство» или «дикость». Оно выступает как своеобразный идеомаркер, используемый одной религиозной традицией (в данном случае авраамическими религиями) для негативизации и сведения к одному знаменателю всего национально-племенного многообразия конфессиональных форм. Однако усилия воинствующих богословов по искоренению языческих пережитков не достигли желаемого результата. В реальности под вывеской монотеистических конфессий сложился религиозный синтез нового учения с языческой традицией. Сам факт их слияния доказывает общность традиционалистской мировоззренческой парадигмы. Характерно, что единение достигается как на уровне повседневного ритуально-мифологического рационализма, так и высшего эзотерического миропонимания.
Традиция исторически формировалась как сложный синтез богословия с народными, адаптированными к природной среде представлениями. Более других христианских конфессий преемствующим по отношению к родовым ценностям потенциалом обладало именно православие. Гетерогенная природа православной традиции ярко иллюстрируется составленным Л.Н. Майковым еще в XIX в. сборником 372 текстов русских обрядовых заклинаний. В зависимости от адресной апелляции автора-заклинателя все заговоры дифференцировались по трем группам: христианской, языческой и синкретической. Например по тематическому блоку «брак» проводилась следующая мировоззренческая идентификация: христианские заговоры – 31,3%, языческие – 56,2%, синкретические – 12,5%. Тематика любви давала еще более акцентированную на традиции язычества картину: христианские заговоры – 18,2%, языческие – 75,8%, синкретические – 6 %. Преобладание языческих заклинаний фиксировалось также по вопросам веры в сверхъестественные существа, здоровья и болезней. Христианская атрибутика доминировала по темам хозяйственной деятельности и частного быта. Вопрос о предметах и явлениях природы имел паритетное распределение между христианством и язычеством. Наконец по теме общественных отношений преимущественно представлена синкретическая позиция. Это не следует понимать так, что русские крестьяне не были подлинными христианами. Более корректно вести речь об преемственном потенциале народной традиции (рис.2.4.2). [536]
Рис.2.4.2. Религиозная идентификация крестьянских заговоров
Другим примером гиперболизации антагонизмов явилось историческое противостояние христианской и исламской цивилизации. Известно, что к войне за веру против мусульман Россия дипломатически подталкивалась Западом. Новая мировая война предсказывается в форме разлома христианского и исламского мира. В действительности точек соприкосновения между ними гораздо больше, чем противоречий. Базируясь на единой платформе авраамизма их близость друг к другу с особой наглядностью выступает при сравнении с буддистским или даосским культурными типами. Несторианская версия христианства, базирующаяся на представлении о Христе, как величайшем пророке (но не богочеловеке), могла бы быть интерпретирована как протоислам. В сложившееся современное клише религиозного раскола мира не укладываются фиксируемые в традиционном мире факты двухконфессиональной идентичности. Известны случаи самоидентификации верующих одновременно в качестве адептов учения Христа и Мухаммеда, Христа и Будды.