О богатстве и гибкости языка 1 страница
Одинцов В. В.
О-42 Лингвистические парадоксы: Кн. для учащихся ст. классов. - 3-е изд., испр. - М.: Просвещение, 1988.-172 с.: ил.
ISBN 5-09-000520-6
Книга в популярной и увлекательной форме рассказывает о важнейших явлениях, происходящих в жизни языка, о том, что язык - стройная система с присущими ей логическими отношениями, обеспечивающая взаимопонимание людей.
Пособие раскрывает учащимся тайны жизни языка, показывает, что изучение языка - увлекательная наука, полная неожиданных находок и открытий.
2-е издание вышло в 1982 г.
ББК 81.2Р
| О | 4306020000-321 | 195-88 |
| 103(03)-88 |
Оглавление
К ЧИТАТЕЛЯМ... 4
ЯЗЫКОВАЯ ЛОГИКА.. 6
Лабиринт. 6
Узаконенные ошибки. 9
О богатстве и гибкости языка. 10
ДРАГОЦЕННОЕ НАСЛЕДИЕ.. 12
Коварство времени. 12
Судьбы слов. 14
Творцы новых слов. 18
Мы открываем континенты.. 22
Связи слов. 25
ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ.. 29
Седьмой падеж?. 29
Вокруг местоимения... 31
Кем работает мама? (ответ на письмо) 33
Тайна грамматического рода. 36
ПОСТОЯННЫЙ ПОИСК.. 43
Два главных парадокса лингвистики. 43
Сколько частей речи в русском языке?. 52
Грамматика и языковые ошибки. 58
НА ПУТИ К СОВЕРШЕНСТВУ.. 62
Истины и предрассудки (диалог с отступлениями) 62
Уроки истории. 77
Средство скрывать мысли. 84
Культура аргументации. 94
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 101
К ЧИТАТЕЛЯМ
«Ничто для нас столь обыкновенно, ничто столь просто кажется, как речь наша, - писал выдающийся русский писатель А. Н. Радищев, - но в самом существе ничто столь удивительно есть, столь чудесно, как наша речь... О вы, любители чудес, внемлите произнесенному вами слову, и удивление ваше будет нечрезмерно...»
Каждая наука имеет свою систему понятий, отражающих характерные особенности тех фактов, явлений, которые она изучает. Лингвистика изучает язык. Лингвисты пытаются установить закономерности, лежащие в основе этого сложного и.многогранного явления, помочь в овладении языком, облегчить взаимное общение людей. Но вот в открытой, установленной закономерности наблюдаются какие-то неожиданные отклонения, исключения. Начинаем присматриваться к ним и обнаруживаем новую закономерность, иногда другого плана, другого уровня.
Взять хотя бы орфографию. Скажем, краткая форма от прилагательных случайный, знойный, стройный, спокойный будет случаен, зноен, строен, спокоен. Усвоив это, ребята иногда от прилагательного достойный образуют краткую форму по аналогии, тогда как надо писать достоин. Почему? Зачем мы пишем букву ь в конце таких слов, как рожь, мышь? Ведь никакой мягкий знак не произносится, шипящие ш и ж произносятся твердо. Для того, чтобы отличить эти существительные женского рода от слов мужского рода, например нож, камыш? Но кому из русских это неизвестно! Да и правило требует сначала установить род слова, оканчивающегося на шипящую, а потом уже решать, ставить ь или нет. Почему мы пишем и в словах ножи, мыши, хотя произносим ы? Куда убегают гласные в словах сон, день в родительном падеже - сна, дня - и почему этого не происходит в словах сом или дом, сор или дым?
Для того чтобы понять эти явления, необходимо обратиться к языку далекого прошлого, языку Древней Руси, который дошел до нас в старинных надписях, памятниках, относящихся к X в. и более поздним временам. Древнерусский язык существенно отличался от современного - и по звуковому строю (даже многие хорошо известные нам слова произносились иначе), и по грамматике (например, было три числа - единственное, множественное и двойственное; пять типов 'склонения, несколько форм прошедшего времени - подобно тому, как их несколько в современных западных языках, и др.). В течение столетий язык изменялся, изменялся хотя и медленно, но непрерывно. Однако некоторые формы сохраняются, живут (это неизбежно - изменения в языке не могут быть внезапными, тогда люди вдруг перестали бы понимать друг друга), эти-то формы и оказываются странными, необычными, представляют исключения, кажутся на первый взгляд парадоксальными.
Но не все факты можно объяснить, обратившись только к древнерусскому языку. Многое становится ясным, когда лингвисты сопоставляют близкородственные языки (например, славянские - русский, украинский, польский, чешский, болгарский и др.) или языковые группы (выяснилось, например, что славянские языки родственны романским, т. е. латинскому, французскому, итальянскому и др.; германским, т. е. немецкому, английскому и др.; балтийским и др., а их общий предок условно назван индоевропейским; к числу родственных относятся также иранские языки, древнеиндийский и др.).
Подобные языковые факты, объяснимые путем сопоставления с близкородственными языками или языковыми группами, являющиеся исключениями из общей системы русского языка, кажутся на первый взгляд также лингвистическими парадоксами.
Лингвистический - значит связанный с языкознанием, лингвистикой; парадокс - обозначает странное, необычное явление, противоречащее установленным закономерностям, иногда даже здравому смыслу.
В этой книге рассказывается о некоторых явлениях, характерных для русского языка. Автор не стремится дать полные ответы на вопросы, которые решаются современной лингвистикой, он только хочет обратить внимание на то, каким сложным и вместе с тем совершенным инструментом является язык, которым мы пользуемся в повседневном общении, как он богат и выразителен.
ЯЗЫКОВАЯ ЛОГИКА
Лабиринт
Как ни многообразен мир, как ни сложны явления и понятия действительности, мы всегда можем о них рассказать: обозначить явления и понятия словами, слова соединить в предложения, предложением выразить нашу мысль. Как будто бы все в языке четко, стройно, логично. Можно ли в этом сомневаться? Оказывается, можно.
К. И. Чуковский в книге «От двух до пяти» рассказал, как возмущался один мальчик:
«Это не настольная игра, а настульная. Ведь я же играю не на столе, а на стуле».
В самом деле, почему обязательно говорить настольная игра, если в нее можно играть и на стуле, и на полу, и вообще где угодно? Легко возразить, что чаще всего в настольные игры играют на столе, поэтому их так и называют.
Часто мы слышим выражения ужасно хорошо, страшно красивая и, если вдруг спохватываемся, начинаем рассуждать: как же это может быть - страшная и вдруг красивая? Можно было бы посмеяться над явной нелогичностью этих выражений, если бы мы не встречали их в произведениях признанных знатоков русского языка, у наших мастеров слова.
Задача
Из письма в научный журнал: «Можно ли говорить так: Встреча с песней? Такой вопрос мне задали внучки-школьницы. Я спросила их мнение. Они ответили: «Нет!» И обосновали тем, что слово встреча может употребляться только при противоположном движении людей, живых существ, транспорта, ветра, воды и др. Они заявили, что без движения не может быть встречи!..»
Ответ лингвиста: «Если учитывать возможность употребления слова в переносном, метафорическом значении, словосочетание встреча с песней не заключает в себе ничего необычного и не противоречит идее противоположного движения в слове встреча: можно ведь допустить, что люди ждут, ищут песню, а песня «идет» к людям. Другое дело, хорошо ли это выражение, когда оно становится штампом в газетном стиле».
Время от времени нам то или иное выражение кажется нелепым, нелогичным. Легендарный Крош, приключения которого так живо и выразительно описал А. Рыбаков, рассуждает:
...На улице мы играем в одну игру: разбираем всякие нелепые названия. Например, магазин «Культтовары». Что это значит? Культурные товары? Выходит, в других магазинах товары некультурные? И могут ли товары, сами по себе, быть культурными или некультурными?.. Или вот еще: «Инпошив». Я всегда думал, что приставка «ин» от слова «инвалид» - артель инвалидов шьет платья. Оказывается, ничего подобного. Приставка «ин» от слова «индивидуальный». Довольно нелепо...
Названия и впрямь нелепые, но в отдельных ли выражениях суть? Если присмотреться внимательнее, мы заметим подобные языковые неточности повсюду. Вспомним, сколько замечательных умов погибло, доказывая ту великую истину, что Земля вращается вокруг Солнца. А в обыденной жизни нас устраивают старые представления, и мы говорим солнце всходит и заходит или еще более нелепо: солнце встает, солнце садится. Вопреки всем законам физики мы говорим теплая одежда, шуба хорошо греет, хотя прекрасно знаем, что шуба не печка, что шуба только сохраняет тепло нашего тела. Ваш товарищ простудился, вам скажут: Он не пойдет в школу, у него температура. Как будто у других нет температуры. Хуже того, говорят: «У нее нервы», «У нее голова» или «У нее сердце», имея в виду, что у нее расстроены нервы, болит сердце или голова. Про спортсмена говорят: «Сегодня он в форме», - и всем ясно, в какой форме. Говорят: «Собирайтесь! Только в темпе!» - и мы сразу понимаем, в каком темпе надо собираться.
Солнце садится, солнце встает
Известный профессор, изобретатель, с обидой говорил мне: «Вот я читаю в газете: «Съезд творческих работников...» Кого это? - Художников, музыкантов, артистов, но не инженеров, и не ученых. Получается, значит, если выходит актер на сцену, чтобы только сказать - «Кушать подано»,- то это творческая деятельность, это творческий работник. А инженер, который изобрел новую машину, - это не творец? Не творческий работник?» Удивительно неточно мы выражаемся! Самое же странное то, что все при этом прекрасно понимают друг друга. Говорят неточно, а понимают правильно!
Может быть, грамматика помогает взаимному пониманию? Не грамматика ли, строгая и четкая, исправляет неточности словоупотребления? Попытались проверить. Противоречий оказалось еще больше. Тот, кто делал русскую грамматику, явно куда-то торопился.
Взять хотя бы существительные. Слово может стоять в единственном и во множественном числе. Это естественно, потому что реально нам нужна бывает одна вещь Шли несколько таких вещей. Но многим словам почему-то не досталось одного числа - единственного или множественного. Например, слово ножницы не имеет единственного числа, хотя в реальной действительности это может быть одна штука, а может быть и много. И смотрите, какая путаница из-за этого получается. Вам говорят: Для ребят купили ножницы, а вы не знаете, идет речь об одной штуке или о многих. Или: Красивые у Петрова часы - и опять неясно сколько. Еще хуже, когда указывают на число часов, когда используют для счета слово пара. Вот строчки из писем языковедам:
«В одной книге я прочел: У нее две пары часов, и обе не ходят - а речь шла не о четырех, а о двух штуках. Мой друг говорит: Сменил пять пар часов, а имеет в виду только пять штук. И так говорят многие. Кто ввел эту глупую пару? В словаре я нашел пара весел, пара сапог - это правильно, речь идет о парных предметах, о двух штуках. Но как попали в этот разряд часы?.. Почему существует такое определение - пара брюк? Мои товарищи объясняют это тем, что брюки имеют две штанины. Я считаю такое объяснение неправильным, ведь пиджак имеет два рукава, но говорят не «пара пиджаков», а один пиджак. ...Отдельные граждане продолжают упорно произносить на пару слов, на пару минут и даже пара пустяков. Почему бездействует наша лингвистическая общественность?»
Значение слова 'пара'
Вопросов много, и не сразу сообразишь, что отвечать. Очень сильно влияние разговорной речи, в которой много такого, чего не терпит строго нормированный, книжно-письменный язык. Впрочем, ответить на последний вопрос можно словами писателя К. Федина: «В практике борьбы за культуру речи необходим не только хороший слух, но и основательные знания. Выражения «пара минут», «пара слов» и т. д. обвинялись в иммиграции к нам с Запада, с потоком беженцев в империалистическую войну. Но вот изысканный знаток языка - Н. Лесков - написал «Пару строк вместо эпилога» к роману «Обойденные», а в письме к Микулич говорит о «паре дней». Очевидно, было бы пуризмом (Пуризм - неоправданное языковое запретительство) настаивать на изгнании из языкового обихода этой малопривлекательной «пары»...»
Но вернемся к грамматике. У некоторых существительных множественное число какое-то странное. Например, масла - это просто разные сорта масла независимо от того, много его или мало. Совершенно непонятно, зачем слову песок нужно множественное число - пески. Пески - не значит 'много песка'. Нельзя сказать: «Машины понавезли сюда кирпичей, пески». И в то же время пески - это не разные сорта песка. Нельзя сказать: «На стройку привезли пески красного и желтого цвета». В каком-то смысле пески - это то же самое, что песок. Иногда все равно, как сказать - пески или песок, например: Их взору открылась пустыня. Песок до самого горизонта (Пески до самого горизонта). Странно, разве все равно: В комнате стоял стол или В комнате стояли столы? А у слова человек не употребляется множественное число «человеки», а вместо него используется слово люди, которое не имеет единственного числа.
Замечательный наш художник Н. В. Кузьмин написал воспоминания о детстве. Если вам еще не попадалась эта книга - «Круг царя Соломона», непременно прочитайте. Здесь же меня интересует один эпизод: в портновской мастерской появился новый работник - добрый Яков Матвеевич. Он плохо говорил по-русски. Как-то в праздник мастера играли в лото.
«Выиграл Яков Матвеевич. Он подвинул к себе выигрыш и стал считать орехи.
- Ого! Теперь у меня сорок семь орешки.
- Не орешки, а орешков, Яков Матвеич. По-русски надо: сорок семь орешков. О каких умственных вещах понятие имеешь, а этого никак не поймешь!
- Орешки, орешков... Один орешков, два орешков...
- Да все не так! Вот слушай да вникай: один орешек, два орешка, три орешка, четыре орешка, пять орешков... Гляди-ка ты! - четыре орешка, а пять орешков! Вон оно как: один орешек, два орешка, а пять, стало быть, надо сказать: орешков!
Тимоша, по-видимому, и сам удивлен причудами русского языка».
Если взять род существительных, то здесь положение еще хуже. Приходите вы в школу, идете в кабинет директора, а там за столом - женщина. И хотя есть слова директорша, директриса, вы называете эту женщину словом мужского рода - директор, потому что те слова обидные.
Не думайте, что такие грамматические противоречия встречаются только среди существительных. Возьмите любую часть речи и обнаружите там то же самое. Скажем, глагол. Кажется нелепым вопрос: какого рода глагол копает? Никакого. Мы говорим: он копает и она копает. Зачем глаголу категория рода? Но образуйте прошедшее время: копал - мужского рода, а копала - женского. Почему глаголы прошедшего времени изменяются по родам, а глаголы настоящего времени не изменяются?
А почему так часто ошибаются при образовании степеней сравнения прилагательных - сравнительной и превосходной?
Например, говорят: «Вчера отец был более добрее», «Команда показала более лучшую игру», «Твой друг бежал несколько побыстрее», «Музыкант он самый талантливейший» и т. д. Дело в том, что степеней сравнения в грамматике только две, а способов выразить качество в большей или меньшей степени в нашем языке множество. Так, разные оттенки смысла прилагательного тяжелый передают слова: нетяжелый, не очень тяжелый, тяжеловатый, тяжеленький, тяжеленек, тяжелешенек, тяжелехонек, тяжелее, потяжелее, более тяжелый, тяжеленный, тяжелейший, тяжелющий, самый тяжелый, тяжелее всего, наиболее тяжелый, претяжелый, тяжелый-претяжелый, наитяжелейший, архи (ультра) тяжелый и др.
Кажется, глупо спрашивать: какого рода числительное пять? Или числительные двадцать, триста, шестьсот? А вот числительные один, миллион - мужского рода, а две, тысяча - женского. Кстати, тысяча может быть в единственном и во множественном числе, а другие числительные, например пятнадцать, какого числа - единственного или множественного? Как-то даже странно говорить о числе числительного. Сколько нелогичного! Или это только чьи-то ошибки?
Узаконенные ошибки
Людям свойственно ошибаться. Известен и ряд языковых ошибок, основанных на непонимании иностранных слов. Так, европейцы, осваивая новые земли, не всегда находили «общий язык» с местными жителями. Из-за недоразумения возникли слова: орангутанг - буквально 'лесной человек' (так туземцы называли жителей внутренних лесов острова Борнео, ныне Калимантан, а европейцы решили, что речь идет о крупных человекообразных обезьянах); кенгуру (увидев впервые этих животных, европейцы спросили у местных жителей, как те называются, и услышали в ответ - кенгуру, т. е. 'мы не понимаем, не знаем'); Канада - 'хижины' (речь шла о небольшом селении индейцев, оказавшемся поблизости, позже этим словом назвали огромную страну).
Зонтик - так зазвучало по-русски голландское слово zondek - буквально 'покрышка от солнца'. Позже ик стало восприниматься как уменьшительный суффикс и появилось слово зонт, которое можно считать собственно русским (его нет ни в одном другом языке). Но не только, непонимание иностранных слов порождало ошибки.
В древности ошибки часто допускались переписчиками манускриптов, труд которых был нелегким: им приходилось переписывать до 60 - 80 страниц в день.
Не спасло от ляпсусов и развитие в мире книгопечатания.
Некоторые из ошибок, которые делали переписчики и наборщики, были позже узаконены. Самый известный случай - слово зенит. У арабов было semt, так оно сначала и записывалось в Европе, но когда-то или буква m была нечетко написана, то ли над последней палочкой третьей буквы случайно появилось небольшое пятнышко, буква m стала восприниматься как две: n и i, а все слово в таком виде вошло в европейские языки. Это ли не парадокс?
Менее известны другие случаи. Устойчивые ветры тропиков, периодически меняющие свое направление, т. е. дующие летом с океана, а зимой с суши, называются муссонами (восходит к арабскому mausin - 'сезон'). Близко к русскому звучание этого слова в румынском языке (muson) или, скажем, во французском (mousson). Но в других языках в середине видим п: английское monsoon; испанское monzon; итальянское monsone; немецкое Моn-sun; чешское monsun; шведское monsun и т. д. Легко догадаться, в чем дело. Да, случайная ошибка: n - это перевернутое и.
Иногда ошибка порождала мифы и легенды. Так, осознав различия языков, люди попытались дать им объяснение. Некогда у всех людей был единый язык и жили они богато и счастливо, но возгордились и решили построить башню «до неба». Богу это не понравилось, и, не найдя другого средства, он взял и смешал языки строителей: каждый заговорил на своем языке, люди перестали понимать друг друга, строительство башни, естественно, не могло продолжаться. Среди людей возникло смятение, и они рассеялись по миру, а то место назвали Вавилон. Почему же именно Вавилон стал символом языкового хаоса?
Французский ученый А. Бернель объясняет, что Вавилон (из-за звукового сходства) связывали со словом балал - 'смешивать', в действительности же название Вавилон происходит от аккадского Баб-илу, что в переводе на русский означает 'Врата Бога'. Это название было передано по наследству от древнего города Кадингир (тоже 'Врата Бога'), на месте которого возник Вавилон. Таким образом, миф о вавилонском столпотворении (или смешении языков) в значительной степени обязан языковой ошибке.
Можно указать еще на одну, которая увековечена не только в слове, но и в мраморе. «Моисей» - одно из самых прославленных созданий Микеланджело. В нем скульптор воплотил мечту о мудром и решительном человеке, волевом и страстном. Неподвижная фигура полна внутреннего напряжения, динамизма. Пророк справедлив, но страшен в своем гневе. Народ, которого он спас; которому он нес законы новой жизни, отступился от него, променял правду на деньги. Значительно увеличивают впечатление от образа рассерженного пророка маленькие рожки надо лбом. Откуда у пророка рога? Это многих удивляет.
Во всем виноват латинский перевод. Латинское cor (о) natus - 'сияющий, окруженный сиянием, лучами'; coronatum - 'венчать, украшать венком' было подменено другим: cornutus - 'рогатый'; cornus - 'рог'. А Микеланджело воссоздал эту ошибочно возникшую деталь в облике Моисея.
Известное изречение Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царство небесное поражает своей странностью. Сравнение, однако, будет ясно, если вспомнить, что у греков наряду со словом kamelos - 'верблюд' имелось kamilos - 'канат, толстая веревка'. Вероятность подмены тем больше, что долгое е произносилось как i, kamelos звучало как kamilos. Правильнее было бы: Легче канат протянуть через игольное ушко...
Своего рода ошибками можно считать многие фразеологические обороты, возникшие в результате усечений, искажений ранее вполне понятных выражений, например: «Голод - не тетка» из «Голод не тетка, пирожка не поднесет». По поводу непонятного «собаку съел» академик Н. М. Шанский писал: «Скорее всего, это выражение является одной из многих идиом, родившихся в результате сокращения полной формы... И истоком его является поговорка, зафиксированная В. И. Далем, - Собаку съел, а хвостом подавился. Эта поговорка употребляется по отношению к человеку, который сделал что-то очень и очень трудное и споткнулся на пустяке...
Современное же значение («мастер на что-либо») возникло уже у сокращенной формы собаку съел: тот, кто сделал или может сделать что-либо очень и очень трудное, является, вне всякого сомнения, мастером своего дела.
В жизни слов, как и в нашей жизни, немало случайностей.
О богатстве и гибкости языка
Все-таки ошибками, случайностями мало что можно объяснить. Нелогичного же, странного, противоречивого в языке много. И чем дольше размышляешь, тем тверже убеждение, что эта нелогичность имеет смысл.
В самом деле, возьмем обычное, ничем не примечательное слово глухой. Что оно означает? Так говорят о человеке, полностью или частично лишенном слуха. Например: Старик ничего не слышал: он был глух. Но то же слово можно употребить и в другом смысле: глухой голос, т. е. 'незвонкий'. Мы говорим: глухая тайга, т. е. 'дикая, сплошь заросшая'; глухая деревня, т. е. 'находящаяся вдали от населенных мест, от промышленных центров'; глухая стена, т. е. 'сплошная, без проломов, проходов, без всяких отверстий; глухая полночь, т. е. 'время суток, когда все замирает, затихает'. Кроме того, можно сказать глух к добру, глухое недовольство, глухой согласный и др.
Если вы полистаете толковый словарь русского языка, то увидите, что большинство слов имеет несколько значений, например: глагол идти - двадцать пять, слово рука - восемь, бить - одиннадцать и т. д.
Было бы лучше, если бы каждое слово имело только один, строго определенный смысл? Тогда вместо одного слова идти пришлось бы запоминать двадцать пять слов, а со временем, возможно, и больше, вместо слова глухой - пятнадцать-двадцать слов. Но главное - язык лишился бы своей гибкости. Язык утратил бы свою образность (возьмите хотя бы выражение глухая полночь), свои яркие краски, свою душу. Жизнь сложна, противоречива, изменчива. Смог ли бы отразить ее жестко регламентированный язык?
Думается, что на это способен только естественный язык, «живой как жизнь».
Синонимию форм легко увидеть и в грамматике. Скажем, форма настоящего времени обозначает совершающееся действие, т. е. такое, которое происходит сейчас, в данный момент. Если мы говорим Луна светит из-за туч, то это значит, что на небе тучи и сквозь них мы видим луну, видим сейчас, в момент речи, а через пять минут, может быть, луны не будет видно совсем или, напротив, тучи рассеются и она откроется вся, полностью. Но можно сказать и так: Луна светит отраженным светом. Что, раньше этого не было или через пять минут луна может и не отражать солнечный свет? Нет, это высказывание не имело в виду какой-то определенный момент: луна светит отраженным светом всегда. Форма та же, а значение слова иное. Наконец, можно так рассказать о прошедшем: Шел я вчера вечером из кино. Луна светит. Снег блестит... Форма настоящего времени потребовалась рассказчику для повествования о действиях, которые явно совершались до момента речи. Зачем же? Разве нет в русском языке форм прошедшего времени? В этом случае настоящее время придает рассказу особую живописность, наглядность. Прочитайте рассказ А. П. Чехова «Ванька»: как живо переданы воспоминания мальчика и какую огромную роль играют при этом глаголы настоящего времени! И не только настоящее, но и будущее время глаголов может живописать прошлое. Вспомните «Бежин луг» И. С. Тургенева: «Кругом не слышалось почти никакого шума... Лишь изредка в близкой реке с внезапной звучностью плеснет большая рыба, и прибрежный тростник слабо зашумит, едва поколебленный набежавшей волной...»
И наоборот, прошедшее время может быть использовано для обозначения действия в будущем: Если отряд не придет завтра, мы погибли, т. е. 'погибнем'. Зависимость одного действия от другого выражена здесь резче, категоричнее, чем было бы, если б глагол погибнуть стоял в форме будущего времени.
Возможности переносного употребления мы видим и у других грамматический категорий глагола. Например, формы повелительного наклонения могут заменять условное: Щепотки волосков лиса не пожалей - остался б хвост у ней (И. Крылов).
Многозначность слов и синонимия форм, возможность варьирования, переносного употребления и обеспечивают гибкость языка, передают тончайшие оттенки мысли, чувства. И при этом никакой путаницы, во всем своя строгая языковая логика.
Н. В. Гоголь писал: «...сам необыкновенный язык наш есть тайна. В нем все тоны и оттенки, все переходы звуков от самых твердых до самых нежных и мягких; он беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно...»
И так же как в живом организме нераздельны понятия «вчера», «сегодня», «завтра», так и в языке история и современность сливаются, дополняют и объясняют друг друга.
ДРАГОЦЕННОЕ НАСЛЕДИЕ
Коварство времени
Язык все время развивается. Изменения происходят незаметно, но непрерывно.
Уж на что, кажется, прост и понятен язык времен Пушкина. Но правильно ли мы понимаем его? Понятен ли Пушкин современному читателю? Этот вопрос впервые поставил В. Брюсов в 1918 г. Он писал: «Понимаем ли мы Пушкина? Большинство ответит, что Пушкин всем понятен в отличие от декадентов и футуристов, и это будет неверно. Для «среднего» читателя в сочинениях Пушкина три элемента «непонятности». Во-первых, чтобы вполне понимать Пушкина, необходимо хорошо знать его эпоху, исторические факты, подробности биографии поэта и т. п. ...Во-вторых, необходимо знать язык Пушкина, его словоупотребление... В-третьих, необходимо знать все миросозерцание Пушкина...»
В самом деле, читая об отъезде Лариных в Москву (VII глава «Евгения Онегина»), мы мало обращаем внимания на строки:
На кляче тощей и косматой
Сидит форейтор бородатый...
Нам безразлично, были ли у форейтора усы, борода или нет. Но читателю той эпохи эти строки говорили многое. В. В. Вересаев так комментировал это описание: «Почему «бородатый»? Форейторами ездили обыкновенно совсем молодые парни, чаще даже - мальчишки. Вот почему: Ларины безвыездно сидели в деревне и далеких путешествий не предпринимали. И вот вдруг - поездка в Москву. Где уж тут обучать нового форейтора! И взяли старого, который ездил еще лет пятнадцать-двадцать назад и с тех пор успел обрасти бородой. Этим «бородатым» форейтором Пушкин отмечает домоседство семьи Лариных». Пушкин показывает, как провинциально, как смешно выглядел обоз Лариных с горшками, тюфяками, банками варенья, подчеркивает, что и возок-то у них старый, почтенный; форейтор и тот бородатый.
Вспомним «Капитанскую дочку». Прощаясь с женой и дочерью, Иван Кузьмич говорит: Ну, довольно! Ступайте, ступайте домой; да коли успеешь, надень на Машу сарафан.
Что за необычная заботливость о нарядах дочери в предсмертный час? Современник Пушкина понимал, что речь шла о спасении жизни. Сарафан носили крестьянки, и комендант, зная, что Пугачев казнит дворян, советует жене одеть Машу крестьянкою.
Непонимание еще более опасно в тех случаях, когда слова, которые мы встречаем у Пушкина, слова, как будто нам хорошо известные, полностью или частично изменили свой смысл и в современном языке употребляются в другом значении. Нам кажется, что все понятно, а на самом деле мы искаженно воспринимаем текст пушкинского произведения.