Власов Ю. Белый омут.— В кн.: Первая любовь. Повести и рассказы. М.: Молодая гвардия, 1976, с. 297, 306. 5 страница

Однако различия в телосложении необходимо сопоставить со сроками полового созревания. Поздно созревающие мальчики-подростки выглядят менее маскулинными, чем их сверстники - акселераты, но в зрелом возрасте эта разница практически исчезает. Кроме того, речь может идти не о параллельной генетической детерминации соматических свойств и сексуальной ориентации, а о том, что не соответствующее половому стереотипу телосложение вызывает у подростка ряд психологических проблем, увеличивая риск его вовлечения в гомосексуальные контакты [115, 155, 279].

Не предоставила сколько-нибудь определенных данных и генетика человека. Никаких хромосомных отклонений, отличающих гомосексуалистов от остальных людей, генетики не обнаружили. Правда, применение близнецового метода поначалу дало сенсационные результаты. Американский генетик Франц Каллмен [216] обследовал 40 пар однояйцовых, т. е. генетически тождественных, развившихся из одной яйцеклетки, и 45 пар двуяйцовых, т. е. развившихся из разных яйцеклеток, близнецов, причем один из каждой пары был гомосексуалистом. У однояйцовых близнецов конкордантность (совпадение) по гомосексуальности оказалась стопроцентной, т. е. если один близнец был гомосексуален, таковым же оказывался и другой. У двуяйцовых близнецов таких совпадений не обнаруживалось. Однако работа Каллмена вызвала серьезную критику. Указывали на расплывчатость его определения гомосексуальности, на несовершенство исследовательской техники, в частности отсутствие данных о сексуальной специфике отцов и других мужских родственников изученных близнецов. Подозрение вызвала и слишком высокая степень конкордантности. Новейшее исследование 28 пар близнецов подтвердило высокую конкордантность по гомосексуальности у монозиготных и низкую — у дизиготных близнецов. Расхождение сексуальных ориентации у монозиготных близнецов, определяемое некоторыми исследованиями как редкость, также не выглядит необычным [351а].

Психологи указывают, что совпадение свойств монозиготных близнецов может объясняться не только наследственностью, но и их сильной эмоциональной привязанностью друг к другу и трудностями психологического процесса их индивидуализации; отношения между однополыми близнецами довольно часто приобретают гомоэротический оттенок, объяснимый без помощи генетики. Новейшие генетические исследования гомосексуальности учитывают и такие факторы, как число, пол и возраст сибсов (братьев и сестер), возраст матери к моменту рождения гомосексуального ребенка и т. д. Однако сколько-нибудь определенных выводов положительного характера никто не делает.

В целом ученые склонны думать, что генетические факторы, вероятно, играют некоторую роль в определении сексуальной ориентации, как и всей программы психосексуального поведения индивида, но это влияние, скорее всего, является опосредованным, что и объясняет широкую вариативность сексуального поведения и то, что одни формы гомосексуальности поддаются психотерапии, а другие — нет.

К аналогичным выводам приходит и эндокринология. Влияние половых гормонов па формирование сексуальной ориентации сводится практически к 3 основным вопросам: 1) обнаруживают ли гомосексуалисты какие-либо характерные гормональные аномалии; 2) обнаруживают ли люди с определенными эндокринными нарушениями повышенную склонность к гомосексуальности; 3) вызывает

263ли гормонотерапия изменения сексуальной ориентации. На все 3 вопроса ответ дается скорее отрицательный [257]. Уровень тестостерона в плазме крови мужчин-гомосексуалистов находится, в общем, в пределах нормы, а сравнение их по этому показателю с гетеросексуальными мужчинами дает противоречивые результаты (что вполне естественно, если вспомнить изменчивость этих показателей). В свете имеющихся данных считается весьма маловероятным, чтобы отклонения гормонального порядка в постпубертатном периоде были ответственны за развитие гомосексуальной ориентации у мужчин, хотя не исключена возможность, что такие эндокринные нарушения прямо или косвенно содействуют или сопутствуют гомосексуальности у некоторых мужчин. Приблизительно так же обстоит дело и у женщин. Хотя у трети лесбиянок уровень тестостерона повышен, у большинства он остается в пределах нормы. Может ли повышенный, хотя все-таки значительно ниже мужской нормы, уровень тестостерона служить причиной женского гомосексуализма, неизвестно. Кроме того, эти результаты могут быть следствием каких-то неучтенных особенностей гомосексуальной выборки или артефактом измерительных процедур [150а].

Однако невозможность непосредственного эндокринного объяснения гомосексуальности не исключает возможности влияния более тонких нейроэндокринных факторов. По мнению эндокринолога Гунтера Дёрнера (ГДР), гомосексуальность можно объяснить, хотя бы отчасти, расхождением между генетическим полом плода и специфическим для данного пола уровнем андрогенов в критический период дифференцировки мозга [145—147]. Согласно экспериментальным данным, кастрированные новорожденные самцы крысы, достигнув половой зрелости, даже после искусственного введения им больших доз андрогенов обнаруживали большей частью гомосексуальное поведение, а строение мозга таких феминизированных самцов напоминало мозг нормальных самок. Гормональная реакция таких самцов на введение эстрогенов также была типично фемининной. Сходные различия выявились и при сравнении реакций на эстроген группы гомо- и гетеросексуальных мужчин. Другой фактор, которому Дёрнер придает большое значение, состоит в том, что гомо- и бисексуальное поведение чаще всего наблюдается у самцов крыс, матери которых испытывали в период беременности стресс, нто обычно снижает уровень тестостерона. Экспериментальная проверка подтвердила, что у плодов и новорожденных самцов крыс от матерей, подвергнутых стрессу, уровень плазменного тестостерона значительно ниже нормы. Применимо ли это к людям? Сопоставив даты рождения 794 мужчин-гомосексуалистов, зарегистрированных в последние годы сексологами и венерологами ГДР, Дёрнер и сотр. нашли, что в военные годы родилось значительно больше гомосексуалистов, чем до и после войны. Сходные результаты были получены при опросе 72 гомо- и 72 гетеросексуальных мужчин: матери первых испытывали в период беременности гораздо больше нервных потрясений и трудностей, чем матери вторых. Следовательно, заключает Дёрнер, стресс у матери, который может повлечь за собой ненормальный уровень половых гормонов и связанные с этим нарушения половой дифференцировки мозга плода, вероятно, и есть фактор риска по сексуальным девиациям в постнатальной жизни.

Однако нейроэндокринная теория гомосексуальности вызывает серьезные возражения и острую критику со стороны многих нейроэндокринологов, нейрофизиологов, психиатров и психологов [150, 257, 311].

Переход от экспериментов с крысами к анализу человеческого поведения — дело весьма нелегкое и рискованное. В опытах с крысами были получены не столько гомосексуальные реакции, сколько трансформация поло-диморфического поведения животных в целом. У людей и даже у приматов дело обстоит сложнее. Не говоря уже о частом расхождении поведенческих свойств и эротических предпочтений, выявленном еще Кинзи, гомосексуалисты ни соматически, ни поведенчески не образуют однородной группы. В некоторых случаях Дёрнер специально оговаривает, что установленные фемининные гормональные реакции характерны лишь для «феминизированных» мужчин-гомосексуалистов, но человеческие сексуальные ориентации относительно автономны от соматических и других характеристик. Хотя девочки с адреногенитальным синдромом, описанные Мани [261], во многом вели себя маскулинно, их сексуальное поведение было гетеросексуальным; исключительно гомоэротические фантазии были характерны лишь для 10%. Данные о влиянии стрессовых ситуаций военного времени вызывают ряд сомнений методологического порядка (репрезентативность медицинской статистики по столь деликатному вопросу; как коррелируют эти данные со статистикой других нейрогормональных нарушений, связанных с прена-тальным стрессом; насколько надежно сравнение ретроспективных самоотчетов людей, среди которых одни здоровы, а другие считают себя больными, и т. п.).

Тем не менее, психоэндокринные факторы сексуальной ориентации нельзя сбрасывать со счетов. В последние 2—3 года теория зависимости половой дифференцировки мозга и сексуального поведения от андрогенов подверглась существенным уточнениям. Оказалось, что, кроме уже известной специфической дифференцировки мозга в определенные критические фазы пренатального развития, существуют два различных пути прохождения гормонов: андрогенный, использующий главным образом тестостерон и (или) дигидротестостерон, и эстрогенный, полагающийся преимущественно на эстрадиол, извлекаемый из тестостерона путем ароматизации на клеточном уровне соответствующих органов-мишеней [252]. Эксперименты с нестероидным синтетическим эстрогеном диэтилстильбэстролом (ДЭС) показали, что его пре- и постнатальное введение меняет черты полодиморфического игрового общения у самок крыс, увеличивает маскулинность и уменьшает фемининность сексуального поведения у взрослых самок морских свинок и снижает вероятность поведения, связанного с наскоком и интромиссией, у взрослых самцов крыс. При сравнении 30 взрослых женщин, которые в пренатальном периоде подверглись воздействию ДЭС, с двумя контрольными группами 25% этих женщин обнаружили повышенную бисексуальность и гомосексуальность, хотя 75% были исключительно или почти исключительно гетеросексуальными [151]. Это побуждает ученых допускать, что в основе некоторых форм полодиморфического поведения лежат специфические вариации или отклонения в путях метаболизма гормонов, независимые от механизмов, регулирующих периферический половой диморфизм, и, возможно, даже от других полодиморфических мозговых систем и связанного с ними поведения.

Эти явления сейчас интенсивно изучаются. Однако большое число гипотетических нейроэндокринных механизмов, которые должны быть рассмотрены для объяснения гомосексуальности, делает крайне маловероятным, что в основе всех форм гомосексуальности лежит один и тот же механизм. «В свете уроков эндокринного исследования генитальной интерсексуальности эндокринный базис гомосексуальности — даже если он существует только у одной группы гомосексуалистов — сам будет, вероятно, многофакторным» [257].

ФОРМИРОВАНИЕ СЕКСУАЛЬНОЙ ОРИЕНТАЦИИ

Каковы бы ни были возможные биологические причины или сопутствующие факторы гомосексуальности, формирование сексуальной ориентации индивида — сложный И длительный индивидуальный процесс. Важнейший теоретический вывод многолетнего поиска причин гомосексуальности — уяснение того, что мы вообще не знаем «этиологию» устойчивой системы эротических предпочтений индивида, будь то гомо-, гетеро- или бисексуальная ориентация. Поведенческая статистика, подсчитывающая количественное соотношение гомо- и гетеросексуальности, так Же легко вводит в заблуждение, как и склонность клиницистов «субстанциализировать» описываемые ими синдромы, превращая их из феноменов в самостоятельные сущности.

Поскольку вариации сексуального, как и всякого иного, поведения могут объясняться временными, ситуативными факторами, американский психиатр Д. Мармор предлагает считать гомосексуальным индивидом только того, «кто во взрослой жизни испытывает определенно более сильное эротическое влечение к представителям собственного пола Н обычно, хотя не обязательно, поддерживает с ними сексуальные отношения» [245]. Это определение заведомо исключает преходящие, временные, ситуативно обусловленные (например, жесткой половой сегрегацией в условиях тюрьмы или закрытого учебного заведения) или типичные только для определенной фазы психосексуального развития (препубертатное и подростковое сексуальное экспериментирование) гомосексуальные контакты и переживания. Однако от чего зависит этот итог? В современной сексологии существуют на сей счет две главные парадигмы, за каждой из которых стоит несколько содержательных концепций [333].

Первая, более традиционная биолого-медицинская парадигма (назовем ее теорией инверсии) относит гомосексуальность к тому же классу явлений, что и гермафродитизм, транссексуализм и трансвестизм. Их общую основу составляет рассогласованность различных детерминант или уровней половой идентичности, но эта рассогласованность неодинакова по своей глубине, устойчивости и преимущественной сфере проявления. Гермафродитизм — явная соматическая патология, делающая невозможной половую идентификацию индивида. Транссексуализм — постоянная, тотальная инверсия половой роли/ идентичности, несовпадение морфологического пола и полового самосознания субъекта, большей частью обусловленное скрытой генетической или гормональной патологией. Трансвестизм также предполагает инверсию половой роли/идентичности, но не постоянную, а эпизодическую; половая идентичность является в этих случаях как бы сменной, выбираемой на время. Гомосексуализм не затрагивает ни телосложение, ни половую роль/идентичность, но означает постоянную инверсию сексуальной ориентации, т. е. неадекватный выбор сексуального партнера. У бисексуальных индивидов сексуальная инверсия является временной, эпизодической.

Эта схема по-своему логична, отражая переход от более глубокой и устойчивой инверсии к локальной и эпизодической. Однако хотя «сексуальные» свойства кажутся производными от «половых», так бывает далеко не всегда. С одной стороны, нарушение половой роли/идентичности в детстве в дальнейшем нередко сопровождается сексуальной инверсией. Например, все 9 мальчиков, страдавших допубертатной рассогласованностью половой роли/идентичности, развитие которых прослежено Мани и Руссо до 23—29 лет, стали гомосексуалистами [268]. С другой стороны, трансвестизм не обязательно и даже довольно редко сочетается с гомосексуальностью (это видно, кстати, и из приведенных выше этнографических данных). Поскольку попытки найти биологические детерминанты «чистого» гомосексуализма до сих пор остаются безуспешными, психологи и психиатры вынуждены искать источники сексуальной ориентации как в гомо-, так и в гетеросексуальном варианте, в особенностях индивидуального развития личности.

Вторая парадигма (теория сексуальной ориентации) основывается не на сексопатологии, а на психологии нормального развития, считая формирование эротических предпочтений субъекта одним из аспектов становления его полоролевой ориентации; с этой точки зрения критическим периодом формирования эротических предпочтений будет уже не раннее детство, а предподростковый и подростковый возраст, а наиболее значимыми другими — не родители, а сверстники, с которыми индивид общается и на которых психологически ориентируется в период, когда у него пробуждаются эротические интересы. Соотношение этих двух теоретических моделей представлено на с. 269.

С точки зрения постановки вопроса вторая модель, предлагающая изучать процесс формирования сексуальной ориентации в целом, а не только в гомосексуальном варианте, предпочтительнее, но в содержательном плане обе модели не столько альтернативны, сколько взаимодо-полнительны. Первая фиксирует связь сексуальной ориентации личности с особенностями формирования поло-ролевой ориентации и предпочтений у ребенка, тогда как вторая описывает процесс дифференцировки собственно эротических предпочтений, приходящийся на младший подростковый возраст.

Две модели формирования сексуальной ориентации (теория инверсии и теория сексуальной ориентации) [47]

Согласно теории Стормса, «эротическая ориентация возникает в результате взаимодействия между развитием полового влечения и социальным развитием в младшем подростковом возрасте» [334]. Иными словами, половое созревание вызывает эротические переживания, а социальная среда и преобладание в ней гетеро- или гомосоциальных моментов (круг общения подростков, объекты их эмоциональных привязанностей, источники сексуальной информации и т. д.) определяют их направленность. Поскольку более раннее пробуждение либидо приходится на возраст, когда в круге общения и эмоциональных привязанностей подростка преобладают сверстники собственного пола, это способствует развитию гомоэротических склонностей, а более позднее созревание, наоборот, благоприятствует гетеросексуальности. При одинаковом половом влечении гомоэротическая ориентация будет тем сильнее, чем продолжительнее период преобладания гомосоциальных отношений; уменьшение половой сегрегации, напротив, способствует формированию гетеросексуальной ориентации.

Стормс подтверждает это ссылками на известные факты более раннего пробуждения у гомосексуалистов эротических интересов и сексуальной активности. Например, по данным Сагира и Робинса [302], от 60% до 80% мужчин-гомосексуалистов сообщили, что половое влечение появилось у них до 13 лет (в контрольной группе таковых оказалось 20—30%). Меньшая распространенность гомосексуализма среди женщин также может быть объяснена этими двумя факторами: более поздним пробуждением эротических интересов (15 лет по сравнению с 13 у мальчиков) и меньшей гомосоциальностью женщин.

Гипотеза Стормса, несомненно, заслуживает серьезного обсуждения, но далеко не бесспорна. Во-первых, повышенная эротизированность эмоциональных переживаний и межличностных отношений мужчин-гомосексуалистов в подростковом возрасте может быть следствием ретроспективной иллюзии или того, что осознание своей сексуальной необычности побуждает таких людей воспринимать все свои отношения в эротическом ключе. Во-вторых, гомосоциальность, как уже говорилось, способствует развитию гомоэротизма не при всех, а только при каких-то, не вполне одинаковых, условиях. В-третьих, остается открытым вопрос, почему социально типичные для определенного возраста гомоэротические переживания у одних людей проходят, а у других закрепляются. В-четвертых, ссылка на половые различия в этом случае малоубедительна, так как вследствие диффузности женской сексуальности гомоэротические оттенки и мотивы женских межличностных привязанностей часто остаются незамеченными и даже неосознанными.

На переходный возраст приходится львиная доля тех «гомосексуальных контактов», распространенностью которых так ужаснул своих читателей Кинзи. Даже в очищенной от гомосексуалистов выборке Кинзи такие контакты признали 36% мужчин и 15% женщин, обучавшихся в колледже [183].

Однако пересчет наиболее репрезентативной части выборки Кинзи (2900 мужчин моложе 30 лет, учившихся в колледже) показал, что хотя 30% из них имели в прошлом хотя бы один гомосексуальный контакт, при котором опрошенный или его партнер испытывали оргазм, больше полонимы данной подвыборки (16% общего числа) не имели такого опыта по достижении 15-летнего возраста, а у другой трети подвыборки (9% общего числа), гомосексуальное экспериментирование закончилось к 20 годам. По данным Ханта [210], из людей, имевших когда-либо гомосексуальный контакт, половина мужчин и более полным женщин прекратили такие отношения до наступления 16 лет. Среди американских подростков 13—19 лет гомосексуальный опыт признали 11% мальчиков и 6% девочек, но более половины этого опыта приходится у мальчиков на 11 —12 лет, а у девочек — на 6—10 лет [325]. Среди студентов американских колледжей, опрошенных в 1976 г., такие контакты признали 12% мужчин и 5% женщин [350], среди канадских студентов — 16—17 и 6—8% соответственно [95]. Среди 16—17-лет-мих школьников ФРГ гомосексуальный контакт признали 18% юношей и 6% девушек, в том числе с оргазмом — 10% юношей и 1% девушек, но в последний год перед опросом такой опыт имели лишь 4% юношей и 1% девушек [323].

Что реально стоит за этими цифрами, которые, по единодушному мнению специалистов, скорее преуменьшены, чем завышены? Посмотрим на них не с точки зрения сексопатологии, которую интересует этиология гомосексуализма, а с точки зрения нормальной подростковой и юношеской сексуальности.

Гомосексуальный опыт в отрочестве и юности может быть существенным или несущественным фактом психосексуальной биографии индивида, но такой опыт сам по себе отнюдь не делает его «гомосексуалистом», так же как никто не назовет вором ребенка, похитившего чужую игрушку. Большая часть подобных контактов происходит между сверстниками, без участия взрослых. Из числа американских подростков, имеющих гомосексуальный опыт, взрослыми были инициированы только 12% мальчиков и меньше 1 % девочек; у остальных первым партнером был сверстник или подросток ненамного старше или моложе [325]. Сходную картину рисует и гомосексуальная выборка Кинзи: более 60% этих мужчин имели первый гомосексуальный контакт в возрасте от 12 до 14 лет [183]; в 52,5% случаев партнеру было также от 12 до 15 лет, у 8% он был младше, у 14% это были 16—18-летние юноши и только у остальных — взрослые [183]. Аналогичные данные приводят и другие исследования.

Почему же вообще распространены гомоэротические чувства и контакты среди подростков? Ранние сексологические теории были склонны выводить их из особенностей самой подростковой сексуальности. Например, А. Молль постулировал существование особого периода «подростковой интерсексуальности», когда половая возбудимость очень велика, а объект влечения не определился. Такого мнения и сейчас придерживаются некоторые психиатры [68]. Однако возрастные рамки этого периода (от 7—8 до 15—16 лет) слишком неопределенны. Кроме того, неясно, является ли интерсексуальность всеобщей или характерной только для некоторых детей и подростков (и каких именно), как соотносятся в этих случаях сексуальное поведение и эротические фантазии и др. Если для Молля «интерсексуальность»— возрастной феномен, то 3. Фрейд связывает гомосексуальность с изначальной бисексуальностью человека. Окончательный баланс гетеро- и гомоэротических влечений, т. е. психосексуальная ориентация личности, складывается, по 3. Фрейду, только после полового созревания [171]. Поскольку у подростка этот процесс еще не завершен, «латентная гомосексуальность» проявляется у него, с одной стороны, в прямых сексуальных контактах и играх, а с другой — в страстной дружбе со сверстниками собственного пола. В рамках психоаналитической теории, рассматривающей все эмоциональные привязанности как либидонозные, такая расширительная трактовка гомоэротизма вполне логична. Однако насколько продуктивен подход, описывающий всю систему общения и эмоциональных привязанностей индивида в терминах, имеющих преимущественно, а для неспециалистов — исключительно сексуальный смысл?

Подростковый возраст и ранняя юность — время, когда личность больше всего нуждается в сильных эмоциональных привязанностях, но как быть, если психологическая близость с лицом противоположного пола затруднена собственной незрелостью подростка плюс многочисленными социальными ограничениями (насмешки товарищей, косые взгляды учителей и родителей), а привязанность к другу своего пола ассоциируется с гомосексуальностью? Порожденный этим страх лишь усиливает неуверенность подростка в своей психосексуальной идентичности. Дело даже не в последствиях. Взаимоотношения подростка с лицами своего и противоположного пола нужно рассматривать в общей системе его межличностных отношений, которые, конечно, не сводятся к сексуально-эротическим. Предложенных Кинзи двух шкал — поведенческой шкалы гетеро/гомосексуальности, фиксирующей половой состав реальных сексуальных партнеров личности, и диспозиционной шкалы гетеро/гомоэротизма, фиксирующей эротические предпочтения индивида,— недостаточно для описания и понимания его взаимоотношений с лицами своего и противоположного пола. Их необходимо дополнить двумя коммуникативными шкалами: поведенческой шкалой гетеро-, гомосоциальности, фиксирующей половой состав круга реального общения личности (партнеры по играм, совместной деятельности, участие в однополых или смешанных компаниях и т. п.), и диспозиционной шкалой гетеро/гомофилии, фиксирующей ориентацию на одно- или разнополое общение, способность индивида к психологической интимности и дружбе с представителями своего и противоположного пола и потребность в них и т. д. [47].

Ни одно из этих понятий не является новым. Понятия гетеро - и гомосоциальности и гетеро/гомофилии давно употребляются в социальной психологии. Что же касается гетеро/гомосексуальности и гетеро/гомоэротизма, ‘ то их различал Шандор Ференци уже в начале XX века. Однако эти 4 оси обычно рассматривают изолированно друг от друга. Между тем именно их сопоставление показывает неправомерность сведения общих социально-коммуникативных категорий к сексуально-эротическим, как бы широко последние ни трактовались.

Общеизвестная гомосоциальность мужчин и особенно мальчиков-подростков, предпочитающих общение с представителями своего пола, вытекает не из общего для них «гомосексуального радикала», а из общих закономерностей их половой социализации. Гомофилия, т. е. ориентация скорее на сходство, чем на дополнение, является общепсихологической закономерностью, которая отнюдь не ограничивается сферой взаимоотношения полов; людям вообще свойственно симпатизировать и искать близости с теми, кто кажется им похожими на них самих. Это ярко проявляется в психологии дружбы [41]. В переходном возрасте эта тенденция особенно сильна.

Сочетание коммуникативных и психосексуальных характеристик неодинаково у разных индивидов и на разных стадиях жизненного пути. Поведенческая гетеросексуальность может сочетаться с диспозиционным гомоэротизмом. Гетероэротизм нередко сочетается с гомофилией; это особенно типично для мальчика-подростка, который воспринимает женщину только как сексуальный объект и именно поэтому не способен к психологической близости с ней, остро нуждаясь в друге собственного пола. Половая сегрегация в общении (гомосоциальность) подростков может объективно благоприятствовать гомосексуальным контактам и в то же время стимулировать гетеросексуальные интересы. Подтверждение своей маскулинности и гетеросексуальности юноша опять-таки получает от сверстников собственного пола, которым он рассказывает о своих «победах».

Хотя разные эмоциональные привязанности взаимосвязаны и одна из них может предшествовать и подготавливать рождение другой, они принципиально несводимы друг к другу. Психосексуальные переживания переходного возраста можно понять только с учетом других аспектов формирования личности.

Например, интерес к телу и гениталиям людей собственного пола, возникающий уже в раннем детстве, стимулируется, прежде всего, потребностью самопознания, сравнения себя с другими. В пубертатный период подросток впервые воспринимает собственное тело как эротический объект, вторичные половые признаки становятся для него одновременно знаком взрослости и пола.

Мы читаем в дневнике 14-летней девочки: «Однажды, оставшись ночевать у подруги, я ее спросила — можно мне в знак нашей дружбы погладить ее грудь, а ей — мою? Но она не согласилась. Мне всегда хотелось поцеловать ее, мне это доставляло большое удовольствие. Когда я вижу статую обнаженной женщины, например, Венеру, то всегда прихожу в экстаз» '. При желании можно увидеть в этом признании проявление «латентной гомосексуальности». Однако телесный контакт, прикосновение имеют не только эротический смысл, это универсальный язык передачи эмоционального тепла, поддержки и т. д. Оценивая потенциально и даже явно эротические контакты между подростками, нужно помнить и о ситуативных факторах, в частности о высокой гомосоциальности младших подростков, для которых, особенно в 10—12 лет, почти повсеместно характерна некоторая сегрегация игровой активности мальчиков и девочек. Среди товарищей 10— 11-летних мальчиков, обследованных Кинзи [221], мальчики преобладали в 72% случаев, девочки — в 4,7% случаев, было поровну тех и других в 23% случаев. Большая фактическая доступность сверстника своего, нежели противоположного, пола усиливается сходством интересов и значительно менее строгими табу на телесные контакты. Неудивительно, что гомосексуальные игры встречаются у них чаще, чем гетеросексуальные. Меньшая половая сегрегация, вероятно, даст иное соотношение. Генитальная игра со сверстниками, взаимная или групповая мастурбация, если в них не вовлечены взрослые, как правило, не считаются в мальчишеских компаниях чем-то страшным или постыдным. Поскольку у девочек выражения нежности, объятия, поцелуи вообще не табуируются, их потенциальные эротические обертоны большей частью и вовсе не замечаются. Естественно, пробуждающаяся чувственность на первых порах нередко удовлетворяется именно этим путем. К концу пубертатного периода такие игры обычно прекращаются; их продолжение в 15—16 лет уже дает основание для беспокойства.

• ⇐ Назад
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• 17
• 18
• 19
• 20
• 212223
• 24
• 25
• Далее ⇒