Глава I. Социальные процессы на территории Саратовской области в 1985-1991 гг.
А.Ф. Бичехвост
«Саратовская область в годы перестройки (1985-1991 гг.)»
Очерки истории
Саратов - 2013
Содержание
Вместо введения………………………………………………………С.3
Глава I. Социальные процессы на территории Саратовской области в 1985-1991 гг…………………………………………………С.9
Глава II. Политическое развитие области, формирование оппозиционного движения, создание общественных организаций……………………………………………………………С.27
Глава III. Преобразования в экономической сфере: достижения, трудности, проблемы ………………………………………………...С.66
Глава IV. Состояние и развитие аграрного сектора…... ……...С.121
Глава V. Трансформации в социальной сфере…………………С.170
Глава VII. Наука и образование в жизни региона……………С. 220
Глава VIII. Национальная и конфессиональная политика…...С. 260
Глава IX. Культурная и спортивная жизнь ……………………С.288
Заключение……………………………………………………….......С.318
Список литературы…………………………………………………С.322
Вместо введения
Период 1985-1991 гг., кардинально изменивший политическое и социально-экономическое положение СССР, вошёл в советскую и российскую историю под названием «перестройка». Многие специалисты в области истории России отмечают, что освещать этот этап сложнее, чем предшествовавшие десятилетия. Причины такой парадоксальной ситуации очевидны: по-прежнему недоступны многие источники, позволяющие вскрыть подоплёку событий тех лет, истинные мотивы решений, принимавшихся государственными мужами. Как справедливо отмечают исследователи, многие из них сегодня продолжают политическую карьеру, активно воздействуют на общественное мнение, предлагают собственную версию того, что случилось в годы «перестройки». Поэтому неизбежны, с одной стороны, неполнота и даже субъективизм в оценке отдельных исторических явлений и фактов периода перестройки, с другой — неоднозначность восприятия этих оценок в читательской среде. Поэтому в данной связи так важна разработка региональной истории, позволяющая преодолеть это явное противоречие.
Как известно, системный кризис советской модели социализма в середине 80-х гг. остро поставил вопрос о необходимости реформирования страны. Решения апрельского пленума ЦК КПСС (1985 г.) вселили в советских людей надежды на улучшение их повседневной жизни. Молодой, энергичный Генсек, каким представлялся М.С. Горбачёв, искрил оптимизмом, верой в грядущие радикальные изменения в советском обществе, уставшее от пустых обещаний, всеобщего дефицита.
Высшее партийное руководство на апрельском пленуме ЦК КПСС провозгласило курс «всемерной интенсификации производства на основе внедрения достижений научно-технического прогресса, совершенствования планирования и управления, укрепления организованности, дисциплины и порядка во всех отраслях экономики». Курс на модернизацию производства, заявленный на пленуме, был конкретизирован в партийно-государственных документах, одобренных XXVII съездом КПСС (25 февраля-6 марта 1986 г.).
Ключевым понятием тех лет стало слово «ускорение». Идея ускорения развития экономики выступила основой «Основных направлений экономического и социального развития СССР на 1986-1990 гг. и на период до 2000 года», утверждённых XXVII съездом КПСС. Не последнюю роль в реализации идеи ускорения должны были сыграть переход на многосменный режим работы, использование предложений рационализаторов, укрепление трудовой дисциплины. Именно эти установки легли в основу промышленно-производственной работы на местах.
В центре внимания партийно-государственного руководства СССР продолжали находиться вопросы развития аграрного сектора страны. В 80-е гг. ставка была сделана на повышение уровня индустриализации сельскохозяйственного производства, перемены в профессиональной и образовательной структуре кадров, расширение сферы несельскохозяйственных видов деятельности в сельской местности, совершенствование социальной инфраструктуры сельских регионов. Партийно-государственное руководство, обеспокоенное оттоком из сельской местности населения, принимало меры по повышению уровня жизни на селе, закреплению кадров в сельскохозяйственном производстве. Были приняты Закон РСФСР «О социальном развитии села», постановление Совета Министров РСФСР «О развитии образования на селе».
В поле зрения продолжали находиться вопросы социальной политики. В годы перестройки официальным курсом партии и всех общественных организаций, работавших под её началом, провозглашалось полное удовлетворение спроса населения на разнообразные товары и услуги, но с оговоркой: при одновременном активном воздействии на формирование разумных потребностей населения. Однако в реальной жизни происходило всё с точностью, наоборот, по сравнению с декларативными заявлениями, сделанными партфункционерами. Это наглядно подтверждается на примере Саратовской области.
В годы перестройки стремительно нарастал внутрипартийный кризис. КПСС более чем 70 лет обладавшая монополией на политическую власть, одномоментно утратила её в 1991 г., несмотря на, казалось бы, монолитность «руководящей и направляющей», гарантировавшей ей вечное пребывание у власти. Не последнюю роль в приближении краха КПСС, как политической организации, сыграла потеря ею главных политических функций, что стало очевидно на завершающем этапе перестройки (1988-1991 гг.). Тенденции, связанные с утратой важнейших внутренних и внешних политических функций, отчётливо просматривались в деятельности региональных организаций КПСС, в частности, Саратовской областной партийной организации.
Во многом непоследовательная, вялая позиция ОК КПСС определялась линией ЦК партии. «Наступило время перестройки. Рвались отлаженные годами связи политического, экономического и государственного управления. То же ощущалось и в руководстве партией. Прежде всего, удивляла инертная позиция ЦК. С его стороны уже не замечалось той твёрдой руки, которая многие десятилетия, хотя в чём-то ошибаясь, управляла великой державой. Теперь местные партийные организации были брошены на произвол судьбы. Каждый секретарь горкома или райкома оценивал события со своей точки зрения, и это разрушало единое политическое пространство, экономику и управление во всех сферах жизни», [1] — вспоминал В.Г. Головачёв, бывший секретарь Саратовского горкома КПСС, перешедший впоследствии на демократические позиции.
Современная российская историческая и политическая наука имеют оптимистический настрой. Труды отечественных исследователей нацелены, преимущественно, на детальное изучение механизмов и условий, при которых политическая партия может взять власть в свои руки и относительно долго ее удерживать. Опыт нашей страны, как и многих других стран в мире, переживших, или переживающих «демократический транзит» и «либеральную модернизацию», показывает, что все эти преобразующиеся политические системы на определенном этапе сталкивались с растерянностью общества и политических элит относительно происходившего: политические партии, которые десятилетиями прочно держали власть в государстве в своих руках теряли ее почти мгновенно в ходе различных протестных движений. Растерянность в массовом сознании, как представляется, была связана с тем, что исследователи советской поры даже не ставили перед собой вопрос о том, как и при каких обстоятельствах КПСС может утратить свою политическую легитимность и функциональность. Сам конституционный статус этой партии, как ядра советской политической системы, казалось бы, разумно исключал саму постановку такого вопроса. Реально происходившие процессы распада структур КПСС, особенно болезненные на региональном уровне, становились, таким образом, для элит и общества, той неожиданностью, которая вызывала страх, непонимание перспективы и готовность действовать хаотически «по потребностям момента». Это тот опыт, который сегодня доказывает необходимость для исторической и политической наук, несмотря на несомненные успехи, достижения и высокую общественную легитимность действующей ныне партии власти, продолжить анализ вероятных внутренних и внешних рисков для такой легитимности, опасных сочетаний различных долгосрочных и краткосрочных факторов, которые могут породить нестабильность в социально-политической системе и привести к краху правящей партии. Опыт КПСС, региональных партийных организаций, в том числе Саратовской области, может служить наглядным пособием того, как может в российских условиях работать такой механизм, генерирующий нестабильность.
80-е гг. — это время утраты КПСС руководящих функций по отношению к профсоюзам, Советам, молодёжным организациям. На этом фоне в стране продолжался рост демократического и оппозиционного движения. Интересные, судьбоносные процессы происходили не только в центре, но и на местах, в частности, в Саратовской области. Но об этой странице региональной истории массовому читателю известно менее всего, хотя из неё можно извлечь немало поучительных уроков.
К 1990 г. всеобъемлющий кризис в СССР стал очевиден. Управление и контроль власти над различными процессами в экономике и обществе неуклонно ослабевали. Страна с неизбежной железной логикой истории приближалась к событиям августа 1991 г.
Все процессы, происходившие в стране в политической, экономической и социальной сферах, неизбежно вовлекали в свою орбиту республики, края, области многонационального СССР. События, происходившие в двух столицах, гулким эхом раскатывались по стране. Разноплановые процессы в русле перестроечных преобразований происходили и в Саратовской области ― уникальном крае, вобравшем в себя многовековую историю поколений региона, труд миллионов по преобразованию региона последнего. Эти процессы, хотя и проходили в рамках общесоюзных процессов, но в них были и особенности, свои «изюминки». Их исследование на региональном уровне даёт возможность лучше оценить масштабы перестроечных процессов в рамках всей страны, увидеть их непоследовательность, трудности и противоречия.
Истории перестроечных преобразований на территории Саратовской области посвящены единичные работы профессиональных историков, хотя эта страница родного края заслуживает гораздо большего внимания. Историки ещё не подошли к созданию фундаментальных трудов, посвящённых относительно недавней истории Саратовской области. Хотелось бы выразить надежду, что предлагаемая публикация вместе с уже имеющимися работами по данной проблематике подтолкнёт историков и политиков к продолжению научных изысканий по проблеме «Саратовская область в годы перестройки (1985-1991 гг.)».
Глава I. Социальные процессы на территории Саратовской области в 1985-1991 гг.
В 1985 г. на территории Саратовской области проживало 2629,7 тыс. человек, среди которых преобладали городские жители (1940,2 тыс.). Сельчан насчитывалось почти в 3 раза меньше (689,5 тыс.). По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., численность жителей Саратовской области по сравнению с 1985 г., когда в стране начались перестроечные процессы, несколько увеличилась. На её территории в год переписи проживало 2686,5 тыс. человек, из которых 1997,4 тыс. были городскими жителями (74%). Сельских жителей насчитывалось 698,25 тыс. человек (26% от числа всего населения области). К 1 января 1991 г. областное население увеличилось ещё на 9,2 тыс. человек (0,4%) и составило 2709,3 тыс.[2] Его росту в основном способствовали миграционные процессы, активизировавшиеся в конце 80-х-начале 90-х гг. в связи с нестабильной политической и экономической обстановкой в СССР.
Плотность населения Саратовской области фактически не изменялась в течение пяти лет и составляла 26 человек на 1 кв. км. В 1990 г. из-за незначительного увеличения народонаселения области она возросла до 27 человек на 1 кв. км.[3] В областном центре и крупных городах плотность была достаточно высокой, достигая 4,5 тыс. жителей на 1 кв. км, как например, в Кировском районе Саратова.
Серьёзные изменения происходили в показателях средней продолжительности жизни жителей Саратовской области. В середине 80-х гг., благодаря проводимой в стране антиалкогольной компании, смертность населения от неестественных причин сократилась. Общий коэффициент смертность уменьшилась на 10%, а от несчастных случаев — более чем на четверть. Однако в 1987-1991 гг. естественная убыль населения вновь увеличилась. В 1990 г. по сравнению с 1989 г. она возросла на 5,4% и составила 11,8 смертей на 1000 жителей против 11,2 смертей в предыдущий год.[4] Хотя данный показатель оценивался официальной статистикой как показатель смертности среднего уровня, он оказался несколько выше среднестатистических данных по СССР и России. Основными причинами естественной смертности оставались болезни системы кровообращения (60% зарегистрированных смертей) и новообразования (18%). В 1990 г. уровень смертности от этих заболеваний по сравнению с предыдущим годом увеличился соответственно на 6,3% и 6,7%.[5] В январе-марте 1991 г. от болезней кровообращения умерло 4,9 тыс. человек (62,3%). Возросла смертность от ишемической болезни сердца и цереброваскулярных болезней.[6]
Оценивая неблагоприятную ситуацию со средней продолжительностью жизни в Саратовской области, отмечая увеличение естественной смертности среди жителей областного центра, специалисты-демографы и медицинские работники основными причинами смертей называли неправильный образ жизни, несбалансированное питание, вредные привычки, катастрофическое ухудшение экологической обстановки, плохие условия труда и быта, низкую санитарную культуру населения, неудовлетворительное лекарственное обеспечение, отсутствие квалифицированной и эффективной медицинской помощи.
В конце 80-х гг. наметилась тенденция к опережающему росту смертности и от неестественных причин — несчастных случаев, отравлений, преступлений и др. Это был результат системного кризиса, охватившего страну, обострения в области криминогенной обстановки. В 1990 г. по сравнению с 1989 г. смертность от несчастных случаев увеличилась на 3,2%, убийств — на 5,5%, отравления алкоголем — на 6%, самоубийств — на 4,6%.[7]
За десять лет, включая пять перестроечных лет, наметились негативные тенденции в показателях заболеваемости и инвалидности. Среди взрослого населения был отмечен рост общей заболеваемости. В структуре заболеваний и причин смертности большой удельный вес стали занимать не только сердечно-сосудистые и онкологические заболевания, но и болезни органов дыхания, травмы и отравления. Особенно настораживали быстрые темпы роста числа онкологических заболеваний в отдельных районах и городах, например, в Энгельсе, где они увеличились в полтора раза (с 1981 г. по 1991 г.).[8] В 1990-1991 гг. выросла заболеваемость бронхиальной астмой, аллергозами, дерматитами, туберкулёзом, что свидетельствовало о низком санитарно-гигиеническом и ужасающем бытовом состоянии городов, районных и сельских населённых пунктов.
Росло число больных с временной утратой трудоспособности. В 1990 г. среднеобластной показатель нетрудоспособности составил 912 дней на сто человек, занятых в народном хозяйстве и частном секторе, тогда как в 1981 г. этот показатель составил немногим более 800 дней. Ежедневно из-за болезней и травм в области не выходили на работу 45 тыс. человек. В среднем каждый трудоспособный не работал 9 дней в году. В городе-спутнике Саратова — Энгельсе, из-за временной утраты трудоспособности ежегодно терялось 430-470 тыс. рабочих дней. В городе ежедневно из-за болезни не выходили на работу 1800 человек.
Рост количества заболеваний и травматизма среди трудоспособного населения негативно отражался на состоянии экономики. Из-за временной утраты способности к труду только в Энгельсе за 1990 г. было недополучено продукции на сумму более 39 млн. рублей и по листкам нетрудоспособности было выплачено более 5 млн. рублей.[9] В области выплаты пособий по временной нетрудоспособности в среднем превышали 75 млн. рублей в год.
К негативным социальным показателям относился высокий уровень травматизма, что свидетельствовало о низком уровне техники безопасности на производстве. В 1990 г. число пострадавших от несчастных случаев на предприятиях составило 8810 человек (примерно 7 человек на 1000 работавших). 23,7% среди потерпевших составляли женщины. Каждый получивший производственную травму в среднем не работал 24,4 дня. Материальные потери от несчастных случаев в 1990 г. составили 2301,4 тыс. рублей или 255,1 рублей на одного пострадавшего.[10]
Показателем неудовлетворительного состояния здоровья населения, которое отрицательно влияло на экономику области, и, в конечном итоге, на уровень жизни, являлся первичный выход на инвалидность. Динамика этого показателя, например, в Энгельсе за 1981-1991 гг., была неутешительной — отмечался рост инвалидности среди населения на 30%. В мае 1987 г. в Энгельсе было создано городское правление Всероссийского общества инвалидов. В городе насчитывалось более пяти тыс. человек, неспособных к труду из-за болезней и врождённых патологий. Ежегодно в этом городе из числа работавших признавались инвалидами в среднем 450 человек. В 1990 г. более 75% из них полностью утратили трудоспособность и стали инвалидами I и II групп. Участвуя в производстве, эти люди смогли бы произвести материальных ценностей и оказать услуг населению на сумму 8 млн. рублей в год.[11]
Причинами роста инвалидности назывались невыполнение руководителями предприятий и учреждений программы оздоровления работников, незаинтересованность самого работавшего в сохранении здоровья, так как «болеть» в соответствии с советским законодательством порой оказывалось выгоднее — больному человеку обеспечивались 100% оплата больничного листа, бесплатное диетическое питание, санаторно-курортное лечение, в то время как здоровый работник никак не поощрялся. Отсутствие рабочих мест для трудоустройства инвалидов, не потерявших частичную трудоспособность, порождало стремление больных продолжительное время находиться на больничном листе, чтобы затем получить инвалидность I–II группы.
Быстрыми темпами происходило старение населения области, увеличивалось число людей пожилого возраста, численность пенсионеров, стоявших на учёте в органах социального обеспечения. В конце 1988 г. на 1000 человек жителей Саратовской области приходилось 218 пенсионеров, в то время как в 1985 г. только 215.[12] Старение населения увеличивало смертность и заболеваемость жителей области.
Положительная демографическая динамика в середине 80-х гг. была связана исключительно с рождением детей. В 1987 г. в Саратовской области был зарегистрирован самый высокий уровень рождаемости за 20 лет: 16,5 родившихся мальчиков и девочек на 1000 человек населения (в 1986 — 15,6).[13] В 1987 г. на свет появились 43901 маленьких жителей Саратовской области. Официальные документы того времени констатировали, что росту рождаемости способствовали государственная помощь семьям с детьми, проведение антиалкогольной кампании. Увеличилось число семей, в которых родилось 2-3 ребёнка.[14] В середине 80-х гг. в городах области превалировала модель двухдетной семьи. В сельской местности показатель средней рождаемости составлял 3 ребёнка на одну женщину.
В конце 80-х-начале 90-х гг. рождаемость заметно упала, что явилось одним из показателей ухудшения демографической ситуации в области как следствие системного кризиса. В 1990 г. её уровень по сравнению с 1987 г. снизился на 17%. В том же году на 1000 человек родилось 13,4 детей, в то время как в 1989 г. — 14,3.[15] Эти показатели были ниже российских и союзных данных. В итоге в области не обеспечивалось даже простое замещение поколений.[16]
В 1990 г. отмечался самый низкий естественный прирост населения Саратовской области за весь послевоенный период. Падение рождаемости и рост смертности привели в 1990 г. к сокращению естественного прироста населения на 48,8%, который в абсолютных цифрах составил 4384 человека (в 1989 г. — 8313). [17]
Падение рождаемости произошло и в следующем году. В январе-марте 1991 г. по сравнению с аналогичным периодом 1990 г. рождаемость снизилась на 5,8% и составила 13 человек на 1000 жителей. Правда, в сельской местности рождаемость оставалась выше среднеобластной, превышая её на 13,8%.[18]
Несколько снизилась детская смертность. В 1990 г. по сравнению с 1988 г. она уменьшилась на 1,6% и составила 18,1 человека на 1000 родившихся.[19] Несмотря на сокращение, детская смертность в Саратовской области оставалась выше, чем в среднем по Поволжскому экономическому региону. В отдельных городах и районах показатели смертности детей были выше, чем по области. Особую тревогу вызывало состояние детской смертности в Энгельсе — от 18 до 22 умерших детей до одного года на каждую тысячу родившихся малышей.[20]
Основными причинами смертности детей оставались кишечные инфекции, сепсис, грипп, ОРЗ, пневмония, несчастные случаи, отравления, травмы, состояния, возникшие в перинатальном периоде. В структуре причин смертности детей до одного года значительное место занимали врождённые заболевания, как следствие работы беременных и детородных женщин на вредных производствах. Только в Энгельсе около 7 тыс. женщин детородного возраста были заняты на производстве с вредными условиями труда.[21] Чаще умирали дети матерей, имевших хронические заболевания, наследственную предрасположенность к тяжёлым заболеваниям и другие факторы риска. В первые дни жизни особенно высока была смертность среди недоношенных детей.
Кроме изменения возрастной структуры населения, увеличения смертности, сокращения рождаемости, причинами, ведущими к ухудшению демографических показателей на рубеже 80-90-х гг. являлись урбанизация, ускорение ритма жизни, растущая социальная напряжённость в обществе. Отсутствие надёжной социальной защиты населения со стороны государства приводило к тому, что молодые семьи не желали иметь более одного ребёнка, так как были не в состоянии обеспечить детей всем необходимым.
В конце 80-х-начале 90-х гг. в области ухудшился ещё один демографический показатель — количество зарегистрированных браков. В 1990 г. их число уменьшилось на 3,9% и составило 25,4 тыс., но отмечалось сокращение количества разводов: в 1990 г. на 1000 браков приходилось 429 разводов против 432 в 1989 г.[22]
Увеличение смертности от естественных и неестественных причин, снижение рождаемости на фоне углублявшегося экономического кризиса привели к сокращению численности работоспособного населения. Если в 1985 г. в народном хозяйстве области было занято 1262,8 тыс. рабочих и служащих, то в 1990 г. только 1173,4 тыс.[23] Численность занятых в государственном секторе, без лиц, работавших в кооперативах, в 1990 г. сократилась по сравнению с предыдущим годом на 3,6%, а по сравнению с 1985 г. — на 7%. Уменьшение количества работоспособных граждан происходило во всех ведущих отраслях народного хозяйства — промышленности, сельском и лесном хозяйствах, на транспорте, в строительстве, материально-техническом снабжении и сбыте. Небольшой прирост занятых общественно-полезным трудом наблюдался в торговле и общественном питании, жилищно-коммунальном хозяйстве, бытовом и информационно-вычислительном обслуживании населения, что свидетельствовало об увеличении занятых в сферах непосредственно удовлетворявших запросы и потребности людей,[24] но это была общемировая тенденция.
Появление новых форм собственности способствовало увеличению на 20% занятых в кооперативах и индивидуально-трудовой деятельностью. В 1990 г. в количественном исчислении они составили 60 тыс. человек.[25]
К 1990 г. почти каждый третий, трудившийся в народном хозяйстве области, имел высшее или среднее специальное образование. В ряде отраслей отмечалась практика нерационального использования дипломированных специалистов: 67 тыс. человек, или 18%, работали на должностях, не требовавших соответствовавшего уровня образования.[26]
Атрибутом перестроечного времени, особенно на рубеже 80-90-х гг., становится безработица, которая, как считалась, свойственна только капитализму. Рост безработицы стимулировал развитие областной системы по управлению трудовыми ресурсами, активизировал процесс создания центров и бюро по трудоустройству населения. В 1990 г. в Саратовской области было образовано 3 центра и 28 бюро по устройству на работу, переобучению и профориентации населения, куда обратились 23,7 тыс. человек, 11 тыс. из которых сотрудники центров и бюро подобрали работу.[27] В 1990 г. около 75 тыс. человек прошли переподготовку непосредственно на производстве, в результате которой они получили новую или вторую профессию.
С 1 июля 1991 г. к регистрации безработных приступило Саратовское городское бюро по трудоустройству. Это означало, что в Саратове официально появились первые безработные. В течение первых трёх дней регистрации 159 человек получили статус безработных.[28] Первые 8 безработных женщин были зарегистрированы в 1991 г. в Энгельсе. В декабре вышла в свет ежемесячная информационная газета Энгельсского центра занятости населения под названием «Время и мы». Тираж газеты составил 3000 экземпляров. Немалый для того времени тираж газеты свидетельствовал о её популярности и спросе среди людей, получивших статус безработных.
Таким образом, демографическая ситуация, сложившаяся в области к середине 80-х гг. и на протяжении всего периода «перестройки» оставалась достаточно сложной. Её отличали падение темпов прироста населения, сокращение удельного веса сельских жителей, уменьшение трудоспособного населения. Демографическая ситуация, сложившаяся в области в 1985-1991 гг. настоятельно требовали изменения социальных условий жизни граждан и демографической политики, поставив во главу угла увеличение рождаемости, снижение уровня смертности, заболеваний, травматизма и инвалидности, укрепление правопорядка, обеспечение политической и экономической стабильности общества. Однако известные события августа 1991 г. отодвигали решение этих задач на неопределённое время.
Жёсткой приметой времени перестройки на территории Саратовской области, так же как и в других регионах, стал рост преступности. Криминальная обстановка резко осложнилась уже к середине 80-х гг., но в 1985-1991 гг. она ещё более обострилась. Крепла, расширяла своё влияние, пускала корни во все жизненно важные сферы и становившаяся особенно опасной для инновационной экономической сферы, организованная преступность. Покушения, физическое насилие, вымогательство, шантаж и другие преступления уносили десятки жизней людей, приводили к огромным финансовым убыткам, наносили серьёзный ущерб социально-экономическом развитию области. Поэтому крайне остро в этот период заявила о себе проблема защиты личности, общества и государства от криминалитета, деятельности организованных преступных формирований.[29]
Изменение экономической ситуации в стране сопровождалось развитием предпринимательства и индивидуальной трудовой деятельности. Это позволяло отдельным лицам аккумулировать в своих руках значительные финансовые средства, привлекало к ним повышенное внимание криминалитета. Вступивший в мае 1987 г. в силу Закон «Об индивидуальной трудовой деятельности» развязал руки не только бывшим «нелегалам-теневикам», но и преступникам. Принятый в 1988 г. Закон «О кооперации» ещё более активизировал новоявленную криминальную элиту. Именно в эти годы в обиход прочно вошли понятия «мафия», «рэкет», «организованная преступность».[30] Последовавший затем процесс приватизации и интенсивное формирование частной собственности сопровождалось ростом правонарушений на экономической почве, обуславливало дальнейший рост организованной преступности, обостряло криминогенную обстановку в области. Ухудшению криминогенной ситуации способствовали и другие объективные причины.
Для роста преступности в 1985-1991 гг. в Саратовской области сформировалась определённая социальная база. Начиная с 60-х гг. прошлого столетия в Балаково, Балашове, Энгельсе активно возводились объекты нефтехимии, энергетики и крупных промышленных предприятий, где использовались контингенты лиц, отбывавших наказание по приговоров судов с направлением их на стройки народного хозяйства. После освобождения часть из них осталась на территории области, усугубив здесь криминальную обстановку. Кроме того, в регионе действовала сложившаяся петенциарная система. В середине 80-х гг. здесь было сосредоточено более 20 исправительно-трудовых учреждений, косвенно влиявших на неблагополучную криминальную ситуацию в регионе.
В середине 80-х гг. в Саратове произошло противоправное, жестокое событие, вызвавшее широкий общественный резонанс и послужившее своеобразной отправной точкой в совершении преступлений с особым цинизмом и жестокостью. В 1986 г. во дворе жилого дома по улице Коммунарной прогремел сильный взрыв. В своей автомашине был взорван и сгорел некий Акчурин — товаровед колхозного рынка Саратова. Это было первое заказное убийство с применением самодельного взрывного устройства. Оно положило начало криминальным «разборкам» между участниками так называемой теневой экономической деятельности, среди которых шла борьба за похищенные у государства деньги. Зависть, взаимная неприязнь и неукротимая жажда денег всё глубже проникала в криминализированную среду. Именно это было причиной устранений бывшего бригадира рубщиков мяса Акчурина. Как установили эксперты, взрывное устройство большой силы было изготовлено профессионально, поэтому к розыску причастных лиц подключилось областное управление КГБ. Довольно быстро удалось установить, что за убийство Акчурина его конкурент Анисимов, также бригадир рубщиков мяса, заплатил исполнителю Словесному 11 тыс. рублей. Это заказное убийство было раскрыто в короткий срок.[31] Серия заказных убийств прокатилась в Саратовской области и в последующие годы.
Формирование новых экономических и социальных отношений привело к изменению видов уголовных преступлений. Увеличилось количество вымогательств. За три месяца 1989 г. в Саратове было зарегистрировано в 1,5 раза больше таких случаев, чем за 1987 г. Преступники от эпизодического взимания денег с кооператоров переходили к систематической форме поборов. При этом чаще всего вымогательство совершалось преступными группами, отличавшимися высоким уровнем организованности, конспирации, хорошей технической оснащённостью.[32]
К началу 90-х гг. в Саратове и области было установлено несколько организованных преступных группировок, совершавших различные преступления и боровшихся между собой за сферы влияния. Поле деятельности новых группировок было разнообразным: они занимались незаконными сделками при продаже автомобилей, разбоями, кражами, изготовлением и сбытом фальсифицированной водки, рэкетом.[33]
Несмотря на меры, принимаемые правоохранительными органами, в области сохранялась тенденция к расширению масштабов преступлений. Особенно обострилась криминальная ситуация в 1990 г. По области за 10 месяцев 1990 г. было зарегистрировано 27 тыс. преступлений, на 34% возросло количество тяжких преступлений: разбойных нападений ― на 163%, грабежей ― на 27,5%.[34] В Энгельсе количество зарегистрированных правонарушений в 1990 г. составило 3484 — на 25,8% больше, чем в 1989 г. Фиксировался рост особо тяжких преступлений: умышленных убийств, грабежей и разбоев. В интервью, данном средствам массовой информации начальник Саратовского УВД, генерал-майор милиции В.И. Шинкаренко отмечал: «Анализ динамики преступности с 1966 года и по настоящее время показывает, что имеется определённое циклическое колебание: существенное снижение зарегистрировано в 1967, 1974, 1977, 1987 годах, а пики приходятся на 1971, 1979, 1984, 1990 годы. По нашим прогнозам, 1990 год может стать «рекордным» за последние 25 лет».[35] Этот прогноз, к сожалению, оправдался.
Рост преступности проходил на фоне снижения уровня работы сотрудников правоохранительных органов. Многие преступления оставались нераскрытыми. В Энгельсе в 1990 г. были не раскрыты 7 убийств, 26 тяжких телесных повреждений, 4 изнасилований, более 1200 краж личного имущества.[36] Это означало, что большинство лиц, совершивших тяжкие и мелкие правонарушения, оставались неразоблачёнными и скрылись от законного возмездия.
Причины плохой раскрываемости преступлений заключались в недостаточной профессиональной подготовке оперативных и следственных работников, слабой технической оснащённости сотрудников ГОВД и следователей прокуратуры, их сосредоточенность на раскрытии мелких преступлений, не представлявших большой общественной опасности, в то время как преступные группировки продолжали действовать безнаказанно.
Тем не менее, несмотря на трудности, работники милиции, прокуратуры, суда предпринимали усилию по обузданию организованной преступности, снижению размаха их деятельности. Важно было установить их численность, лидеров, направленность деятельности. К октябрю 1990 г. в Саратове и области было выявлено 14 организованных преступных группировок (ОПГ). К концу года в общей сложности удалось выявить 41 ОПГ, насчитывавших 578 участников. Лидеры преступных группировок искали каналы выхода за рубеж, создавая для этого совместные предприятия с зарубежными партнёрами. Более того, началось постепенное слияние уголовного элемента с дельцами теневой экономики.[37]
К концу 1990 г. в Саратове, Энгельсе, Балаково и Балашове сформировались наиболее крупные организованные преступные группы, которые распределили зоны влияния, наладили межрегиональные и коррумпированные связи в советских и партийных органах. Наибольшую опасность представляла группировка Малькова, состоявшая из 120-140 «боевиков». Пытались дестабилизировать обстановку в области другие криминальные лидеры и авторитеты, что значительно осложняло работу правоохранительных органов.[38]
В соответствии с постановлением Верховного Совета СССР «О решительном усилении борьбы с преступностью», в целях предупреждения тяжких преступлений была образована Комиссия Саратовской области по усилению борьбы с преступностью.
Несмотря на малочисленность отделов по выявлению, разоблачению и ликвидации устойчивых организованных преступных сообществ, их слабую техническую оснащённость, сотрудники УВД Саратовского облисполкома в 1989 г. привлекли к уголовной ответственности 30 человек, входивших в состав банд. В последующем в результате кропотливой работы были выявлены и разоблачены 7 преступных групп, которыми было совершено 62 преступления.[39] В 1990 г. сотрудники 6-го отдела областного Управления внутренних дел раскрыли 2 убийства, 12 разбойных нападений, 1 вымогательство, 4 факта спекуляции, у преступников было изъято 7 единиц огнестрельного оружия.
В 1990 г. в результате совместных действий управлений КГБ и УВД были раскрыты действия групп бандитской направленности Маренцова (Краснопартизанский район) и Котельникова-Казанкина, которые совершали убийства и разбойные нападения, занимались кражами автомашин, имели коррумпированные связи среди работников торговли и милиции.[40]
На территории Красноармейского района сотрудники управления КГБ и УВД обезвредили преступную группу, занимавшуюся массовым изготовлением и реализацией фальсифицированной водки, в которую для «крепости» добавлялся дихлофос. Были задержаны и арестованы 5 выходцев из Дагестана, у которых было изъято 210 литров спирта и фальсифицированной водки, а также 54 тыс. рублей.[41]
В результате активных действий милиции, органов государственной безопасности, гражданам возвращали веру в силу государства, правоохранительных органов, способных поставить надёжный барьер росту уголовной организованной преступности. Однако отсутствие ведомственного Положения по борьбе с организованными преступниками, нехватка специальной и криминалистической техники, автотранспорта, слабая социальная защищённость сотрудников МВД, отвлечение сотрудников КГБ на выполнение несвойственным спецслужбам задач не позволяли структурам, занимавшихся борьбой с преступными сообществами, действовать более решительно, оперативно и наступательно.
Не оставалась в стороне от защиты законных прав и свобод граждан Саратовской области судебной системы, находившейся в состоянии реформирования. После провозглашения в конце 80 – начале 90-х гг. курса на построение правового государства, проведение в стране судебной реформы изменилась деятельность Саратовского областного суда. Одна целей проводимой судебной реформы заключалась в создании государства, в котором судебная власть наряду с законодательной и исполнительной стала бы одним из важнейших элементом в структуре государственной власти. В соответствии с принятыми законами с 1988 г. судьи областного звена, в том числе Саратовского областного суда, избирались на 10 лет.
Первая конференция судей Саратовской области, в которой приняли участие 115 человек, состоялась 15 декабря 1989 г. в помещении областного суда на ул. Некрасова, 17. Основным докладчиком по первому пункту повестки дня «Вопросы судебной практики судов области в связи с постановлением Верховного Совета СССР от 4 августа 1989 г. «О решительном усилении борьбы с преступностью» и новым законодательством» выступил председатель областного суда А.И. Галкин.
В соответствии с регламентом участники конференции провели выборы членов квалификационной коллегии в составе 13 человек. Создание квалификационных коллегий — своеобразной формы самоуправления судей — являлось новшеством, значительно повышавшим престиж и независимость судей. Все, что было связано с формированием судейского корпуса, профессиональной аттестацией и служебной перспективой, переходило на рассмотрение непосредственно судей. Квалификационные коллегии были наделены правами утверждать по представлению руководителя органа юстиции персональный состав экзаменационной комиссии, давать заключения о возможности избрания (ныне назначения) судей, проводить аттестацию и принимать решения о присвоении квалификационных классов, о приостановлении или прекращении полномочий судьи и др.
В состав первой квалификационной коллегии судей Саратовской области, утверждённой на конференции 15 декабря 1989 г., вошли лучшие представители областного суда: Н.И. Околеснов, Е.П. Парамонова, О.К. Славкина, А.В. Тимофеев, В.Ф. Шишлянников. Председателем коллегии был избран Н.И. Околеснов, пользовавшийся большим уважением и авторитетом среди судей области.[42]
Таким образом, демографическая и криминогенная ситуация, сложившаяся в Саратовской области к середине и на рубеже 80-х гг.-90-х гг. ХХ столетия, оставалась достаточно сложной. Демографические процессы 1985-1991 гг., протекавшие в области, свидетельствовали о появлении негативных тенденций в первую очередь в здравоохранении и социальных сферах. Увеличились естественная убыль населения и рост смертности от неестественных причин, ухудшились показатели общей заболеваемости и инвалидности, высокого уровня достиг травматизм на производстве, быстрыми темпами происходило старение населения области, заметно упало к 90-м гг. рождаемость, сокращалось количество заключённых браков, но возросло число разводов, появились первые безработные. Появилась организованная преступность — явление, которое не напоминало о себе в советской стране и в крае долгие годы. Организованная преступность стала не только приметой социальной жизни областного центра, но и многих областных городов с высокой численностью населения, развитой экономикой и промышленной сферой. Правоохранительные и специальные органы области, впервые столкнувшись с данным видом преступности, принимавшей широкие масштабы. В условиях углублявшегося экономического кризиса, когда возможности государства по оказанию помощи защитникам правопорядка были ограничены, правоохранительные органы с трудом справлялись с этим видом преступности.