Отечественная риторическая культура ХХ-ХХI вв.
Резкое изменение в судьбе риторики произошло в результате Октябрьской революции 1917 г. В русской логосфере основное развитие получили идеи диктатуры пролетариата, ведущей роли партии большевиков в строительстве новой России, мобилизации народных масс на борьбу за осуществление этих идей и с их противниками. Естественно, в подобной атмосфере кардинально изменился риторический идеал (то есть идеал речи и речевого поведения) и сама риторика.
Прежде всего оказалась искажена гуманистическая суть русского риторического идеала с его этической и эстетической направленностью, с устремленностью к добру и милосердию. Риторика получает однобокое развитие, превращается в инструмент новой идеологии, обретает сугубо пропагандистскую направленность. Её целью становится утверждение классовой доктрины, служение интересам пролетариата. Ведущим и почти единственным жанром становится социально-политическое красноречие в его агитационно-пропагандистской форме. В этом жанре обретают известность политические лидеры – Ленин, Троцкий, Киров, Луначарский, Свердлов и другие.
Образ хорошей речи можно представить себе по их выступлениям, очень разным во многом и вместе с тем имеющим некие общие черты. Прежде всего речи ценились ясные, доступные и доходчивые, обращенные к самым широким массам, отвечающие их чаяниям и надеждам. При этом ценились эмоциональность и энергичность, даже напористость. Стиль речей был близок к публицистическому, имеющему элементы разговорно-бытового.
Интересно в этом отношении описание стиля Ленина. Ленин умел говорить четко, ясно, логично, обращаясь к надеждам и ожиданиям простого народа. При этом его речь была очень энергичной и убедительной. Он был скуп на жесты, но эта сдержанность в сочетании с немногими выразительными жестами вызывала у слушателей ощущение внутренней силы. По форме его речь представляла собой и беседу, и рассуждение, и призыв. Он умело использовал различные риторические фигуры и тропы: вопросно-ответное единство, риторическое обращение и восклицание, антитезу и другие, а также цитаты из произведений Гоголя, Салтыкова.
В 20-е гг. с ростом противостояния между «красными» и «некрасными», в период гражданской войны в общественной жизни утверждается агрессивность и безжалостность. И.А. Бунин в «Окаянных днях» характеризует этот период как время исступления, «все орали друг на друга за малейшее противоречие: «Я убью тебя, сукин сын!». Образовался особый язык, «сплошь состоящий из выкокопарнейших восклицаний вперемешку с самой площадной бранью по адресу грязных остатков издыхающей тирании»[57]. В приказах и речах обычными стали выражения «испепелить», «предать смерти до третьего поколения», «залить кровью и свинцом».
Однако у русской культуры был шанс сохранить и продолжить гуманистическую традицию. В 1918 г. в Петрограде силами выдающихся деятелей культуры В.Э. Мейерхольда, С.М. Бонди, Л.В. Щербы Н.А. Энгельгардта, В.Н. Всеволодского и других при деятельном участии Народного комиссара по просвещению А.В. Луначарского был создан Институт живого слова. В речи на открытии института Луначарский подчеркнул, что «социализм не может не заботиться о том, чтобы рядом с физическим, умственным, этическим и эстетическим воспитанием человека не была забыта такая важная задача, как развитие речи»[58]. Всеволодский же говорил прежде всего о необходимости возрождения ораторского искусства, пришедшего в полное забвение и сохранившегося частично лишь в актерской и судебной среде.
Л.В. Щерба сформулировал три основные задачи института: научную, учебную и просветительскую, в соответствии с которой были открыты три отделения, получившие такие же названия. К разработке программ и чтению разнообразных дисциплин были привлечены крупные ученые и деятели искусств. Курс поэзии читал Н. Гумилев. Отделение ораторского искусства возглавил А.Ф. Кони, который разработал циклы лекций «Живое слово и приемы обращения с ним в различных областях», «Этика общежития (судебная, врачебная, экономическая, литературная, общественного порядка)» и другие. Были также курсы по искусству спора и рассказывания, по теории и практике красноречия и т.п.[59] Однако партийная идеология оказалась сильнее. В 1924 г. институт был закрыт. Риторика, которая учила мыслить и поощряла словесное творчество, развивала личность, была не нужна власти. Риторика была исключена из университетских программ.
В 30-50-гг. унификация речевого поведения, ограничение личного мнения в пользу коллективного, общепринятого, «спущенного сверху» оставили место только риторике лозунга и указания, риторике власти. Общественное слово реализовывалось на митингах и массовках, собраниях и заседаниях, съездах и конференциях, на которых насаждалось единодушное одобрение или осуждение. Сталинская эпоха выработала официальный речевой книжный бюрократический стиль, который служил образцом для устного выступления во всех сферах общественной жизни. Живая речь оказалась выхолощена. Более того, всякое отступление от нормативного речевого поведения было подозрительно, а нередко и опасно. Всякая случайная оговорка могла стоить свободы и жизни. Своеобразным речевым феноменом этого времени является донос.
Особенности речи Сталина характерны для речевого стиля эпохи. Сталин редко выступал публично с устной речью перед массами. Его доклады на партийных съездах и научные статьи отличаются сухостью и лаконизмом, опорой на прямые значения слов и термины, синтаксис и лексика довольно однообразны. Это конкретный, логичный, точный, доступный, но сухой и бездушный стиль. Даже наиболее яркое и драматичное его выступление по радио 3 июля 1941 года соответствует этому стилю. По свидетельству тех, кто слышал это выступление, сильное эмоциональное впечатление произвело не свойственное Сталину обращение «Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои!»[60]. Весь остальной текст вполне традиционен. Он чёток и понятен. По содержанию он представляет собой объяснение случившегося и программу действия. Он развеивает возможные иллюзии, вселяет уверенность в победе и мобилизует всех на борьбу, что и соответствует целям автора. По языку и композиции он прост и конкретен. Немногие изобразительно-выразительные средства довольно незамысловаты. Это вопросно-ответное единство в сочетании с лексико-семантическими повторами, устойчивые выражения с прямыми или метафорическими эпитетами типа «великий Ленин», «героическая Красная Армия», «славный Красный флот», «летчики-соколы», «беспощадная борьба», «бешеная злоба», «зазнавшийся враг», «враг, вооруженный до зубов», «такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп», «как об этом трубят неустанно хвастливые пропагандисты»[61] .
Недолгая «хрущевская оттепель» 60 - 70-х гг. во многом раскрепостила слово, оно вышло на площади. Стали популярными молодежные диспуты на разнообразные общественно значимые темы. Именно к этому времени относится спор «физиков» и «лириков», связанный с успехами науки и техники, особенно в области освоения космоса. Широко стала известна дискуссия, главным тезисом которой была фраза: «Человеку и в космосе нужна будет ветка сирени». В публицистике возникла проблема исторической истины и оценки сталинской эпохи, но не менее горячо обсуждались проблемы поведения молодежи, в том числе и речевого, степень его свободы, этических и эстетических свойств. Стиляги с их брюками «дудочкой», модными заграничными именами типа Эдика и Додика, особыми прическами и жаргоном будоражили общественное мнение.
Наряду с официальным, все тем же бюрократическим речевым идеалом возник новый, имеющий демократическую и эстетическую ценность, опирающийся на поэтическое слово. Поэты известные и неизвестные, профессионалы и любители читали свои и чужие стихи в студенческих аудиториях, в Политехническом музее и на площадях и улицах Москвы, у памятников Пушкину и Маяковскому. Стала цениться речь, насыщенная глубоким содержанием, более живая и свободная по стилю, поэтически приподнятая и вместе с тем простая, задушевная, доступная и близкая человеку. 60-70-е годы – это ещё и время расцвета бардовской самодеятельной песни. Сегодня воспринимаются как классики поэты и барды Е. Евтушенко, Р. Рождественский, А. Вознесенский, , Б. Окуджава, Ю. Визбор, В. Высоцкий и другие.
Возвращение в литературу в 70-80-е гг. запрещенных ранее произведений, не только насыщенных правдивым и интересным содержанием, но и ярких в языковом отношении, обогатили российскую логосферу, речевой идеал и язык и речь в целом. Однако это время, время правления Л.И. Брежнева, вместе с тем отмечено идеологическим давлением на культуру, ее регламентацией, цензурными ограничениями и разрывом между реальным положением дел в стране и официально провозглашаемым в речи.
Перестройка, начавшаяся в середине 80-х гг., привела к изменениям во всех сферах общественной жизни, в том числе и в логосфере, и в риторическом идеале, к сожалению, далеко не всегда положительным. Для российской логосферы свобода слова обернулась засильем чуждых ей заграничных идей и ценностей, увлечением английским языком, нередко в ущерб русскому, широким употреблением ненормативной и жаргонной лексики. Когда политики и депутаты заговорили без заранее написанного текста, обнаружилась их устная речевая беспомощность. Справедливости ради следует сказать, что не только их. Речевая и языковая неряшливость теле- и радиожурналистов, дикторов и ведущих всевозможных ток-шоу, низкое языковое качество литературных бестселлеров, нарочито простая болтовня в ситуациях официального общения, в интервью и беседах мастеров театра и кино, разных ответственных лиц стали привычными.
Для некоторых молодых людей оказался притягательным образец «крутого» парня, бритоголового, в малиновом пиджаке, с накачанными мышцами и с убогой клишированной и гнусавой речью, полной блатного жаргона и грубого просторечия. Как известно, стиль речи – это стиль жизни, и обществу небезразлично, идеал речи и речевого поведения, станет образцовым. Но и к настоящему времени речевой идеал в обществе далек от совершенства.
Одной из задач современности является, по мнению А.К. Михальской, возрождение отечественного риторического идеала, который восходит к античному, сократическому по своему существу. Он диалогичен по содержанию и реализует субъект-субъектную парадигму в отношениях между собеседниками. В настоящее время под влиянием американской культуры в речевом поведении получил распространение практицизм и прагматизм, делающий слово средством самоутверждения и достижения цели любой ценой. Он соответствует человеку европейской культуры, который смотрит на мир как на добычу, которой надо овладеть, человеку «прометеевского типа», по выражению русского философа ХIХ в. Н. Лосского. В отличие от него восточный человек относится к миру как к высшей ценности, он стремится достичь с ним гармонии, а не победы. В русской культуре были закреплены именно такие традиции. Вспомним изложенные в предыдущих главах образцы речевого поведения, представленные даже в немногих упоминаемых нами произведениях, таких, как «Изборник», «Пчела», «Домострой», «Юности честное зерцало», «Хороший тон. Сборник правил и советов на все случаи жизни общественной и семейной». Мы сможем сделать вывод, что в русском речевом идеале заложены требования приоритета слушания перед говорением, запрет на пустословие, лесть, клевету, осуждение ближнего, гнев, брань, грубость. Достойной признается речь правдивая, наполненная интересным и полезным содержанием, вежливая, сдержанная, этически и эстетически приятная. Ценится умение хранить тайну, промолчать, чтобы не обидеть, не превратиться в болтуна и сплетника. В этом контексте становится понятной поговорка «Слово – серебро, а молчание – золото».
А.К. Михальская, анализируя древнерусский идеал речевого поведения, называет такие его принципы:
· беседуй только с достойным («Лучше с умным камни носить, чем с глупым вино пить»);
· выслушай собеседника («Кто послушает речь умного человека, тот, словно изнывая от жажды, напьется студеной воды»);
· соблюдай кротость в беседе («Склони очи долу, а голоса не повышай, если бы криком строили дома, то осел бы своим ревом по два дома воздвигал на день»);
· не греши многословием, пустословием и несдержанностью языка («Имеем два уха и один язык, ибо следует дважды услышать и один раз сказать»);
· не греши осуждением за глаза и в глаза («Сын мой, если хочешь достичь многого в глазах Бога и людей, то будь ко всем почтителен и добр ко всякому человеку и за глаза и в глаза»);
· не лги и не льсти («Лживые люди, хотя и доброю речью сговариваются, но нравом бесчестны»)[62].
Конечно, не может быть простого возвращения в жизнь общества даже самого прекрасного идеала. Однако вместо того, чтобы слепо перенимать далеко не лучшие образцы речевого поведения чужой культуры, не лучше ли обратиться к здоровым нравственным основам культуры собственной. Трудности возрождения риторического идеала обусловлены многими социокультурными причинами, в том числе и уровнем речевой культуры общества, и судьбой риторики.
Во-первых, общество ещё до сих пор не осознало и не научилось использовать во благо силу риторики. Исключенная в 20-е гг. из вузовских программ, она частично, как основы ораторского мастерства и сценической речи, преподавалась на юридических и актерских факультетах, да еще в духовных академиях в качестве гомилетики. На практике она использовалась для обучения агитаторов-пропагандистов, лекторов общества «Знание». Хотя сегодня положение улучшилось: риторику сейчас изучают на некоторых новых специальностях: «социальная работа», «связь с общественностью», «культурология», вопросы риторики частично включены в курс «Русский язык и культура речи, основы риторики преподаются в некоторых вузах, в том числе медицинских (и в ТГМУ), лицеях и школах с гуманитарным уклоном. Однако это малая часть всей образовательной гуманитарной деятельности.
Во-вторых, языковое воспитание остается грамматическим, а не риторическим: учат правильно писать, но по-прежнему наши школьники плохо умеют говорить, их не учат изобретать и выражать мысль.
В-третьих, современные социально-политические и экономические процессы сузили базу русского языка, а не только риторики. В бывших советских республиках русский язык нередко вообще изгоняется из употребления, не говоря уже о нем как об одном из государственных языков. За рубежом происходит свертывание обучения русскому языку в пользу английского, как, например, в Китае, где русский язык был долгое время одним из первых иностранных языков в обучении.
В-четвёртых, уровень речевой культуры общества в целом довольно низкий, что проявляется во всех сферах словесности, к которым риторика имеет прямое или косвенное отношение. Это деловая сфера в ее официально-деловой, юридической и дипломатической разновидностях. В письменной форме меньше огрехов, хотя и здесь происходят потери из-за неверно составленных договоров, инструкций и т.п.
В-пятых, сфера устного речевого общения во многом утратила черты литературности, засорена жаргонизмами, арго, просторечием, варваризмами, полна нарушений правильности речи со стороны морфологии и синтаксиса. В речевом поведении проявляются вульгарность, крикливость, пустая болтовня, грубость, а употребление нецензурных слов объявлено чуть ли не вполне обыденным и закономерным явлением лишь на том основании, что это есть в языке. Подобный речевой идеал проявляется и в среде политиков и депутатов, писателей и журналистов, деятелей науки и искусства.
Однако интерес к риторике сегодня растет. Одними из первых воспользовались возможностями риторики специалисты по связям с общественностью, кандидаты на посты губернаторов и мэров, чьи команды привели их победе, далеко не безгрешно применив широкий арсенал риторических средств.
Постепенно общество начинает понимать, что одним из важнейших прав человека является право на речь, которое надо научиться реализовывать. Не менее важна и защита от речевого программирования, которое постоянно совершается средствами массовой информации, навязывающими и мировоззрение, и речевое поведение, и речевой идеал. Риторика, которая есть прежде всего искусство мыслить и управлять с помощью речи, нужна для выработки самостоятельного мышления и собственных моделей поведения, для достижения культурной компетентности в различных речевых жанрах и при разных условиях общения.
Если иметь в виду прежде всего устную монологическую речь, то сегодня можно выделить судебное, социально-политическое, деловое, судебное (юридическое), дипломатическое, военное, академическое, социально-бытовое и гомилетическое красноречие. Риторика, сохраняя в качестве ядра классический риторический канон, обогащается и развивается за счет неориторических исследований, культуры речи и стилистики, психологии и лингвистики.
Подводя итоги содержательной стороне раздела «Исторические аспекты риторики», отметим высокие результаты проведенного опроса среди студентов лечебного факультета. На первый вопрос анкеты «Я получил новые знания по истории риторики и риторической культуры» из 68 студентов 61 человек дал положительный ответ, что составило 95,6 % от числа опрошенных.