Часть I. Женские благотворительные общины за пределами России.
Глава 1. Диакониссы Древней Церкви.
Первые упоминанияо “диакониссах”. 2.- Посвящение диаконисс. 3.- Статус диаконисс, их функции. 4.- Диаконисса Олимпиада. 5.- Диакониссы в еретических общинах. 6.- Упразднение чина диаконисс.
1.В первые два века существования христианства еще не было специальной женской организации, занимавшейся благотворительностью. Возможно, ею занимался особый чин вдов, но сведений об этом практически не сохранилось, поэтому упоминание о служительнице Фиве в послании апостола Павла к Римлянам (около 58 года) не следует рассматривать как устоявшийся термин: “Представляю вам Фиву, сестру вашу, диакониссу церкви Кенхрейской. Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому” (Рим. 16: 1–2). Больше о Фиве ничего неизвестно. Диакониссой она была названа в собственном значении этого греческого слова, как “служительница”. Возможно, вместе с Фивой апостол передал в Рим свое Послание из Коринфа, где в первом веке уже была крупная община христиан. В IV столетии, имя Фивы, видимо, ставшее нарицательным, повторилось в одной надгробной греческой надписи: “Здесь покоится раба и дева Христа София, диаконисса, вторая Фива, почившая в мире...”[9]. Эпитафия по загадочному стечению обстоятельств была найдена в Иерусалиме, на Масличной горе, где спустя почти полтора тысячелетия была похоронена последняя женщина, пытавшаяся возобновить служение диаконисс в Православной церкви. София была названа “второй Фивой” скорее всего потому, что современники хотели выделить добродетели усопшей, уподобив их подвигам диакониссы апостольской эпохи. Память Фивы совершается 3 (16) сентября.
В начале II века, когда начались гонения на христиан, языческий правитель Вифинии, одной из римских провинций в Малой Азии, Плиний Младший писал римскому императору Траяну о новом вероучении: “После ночной службы они обыкновенно расходились и приходили опять для принятия пищи, обычной и невинной, но... и это они перестали делать после моего указа, которым я, по твоему распоряжению, запретил тайные общества. Тем более, счел я необходимым под пыткой допросить двух рабынь, называвшихся прислужницами, что здесь было правдой, и не обнаружил ничего, кроме безмерного... суеверия”[10]. Как и в случае с Фивой, словом “прислужницы” были названы какие-то христианки-служительницы, которые, однако, не имели твердого статуса в церкви.
2.Основные сведения о настоящих диакониссах в основном относятся к IV–VI столетиям. В “Постановлениях святых апостолов”, записанных в конце IV века в Сирии, приводится чин посвящения женщин в этот сан — только речь идет не о хиротонии, а о хиротесии, то есть об избрании на церковное служение, не связанное с совершением таинств. В предстоянии пресвитеров, диаконов и других диаконисс епископ возлагал руки на вновь посвящаемую и произносил следующую молитву: “Боже вечный, Отче Господа нашего Иисуса Христа, мужа и жены создателю, исполнивый духа Мариам (Исх. 15: 20) и Девору (Суд. 4: 4), и Анну (I Цар. 2: 1–10, Лук. 2. 36), и Олдаму (IV Цар. 22: 14), не отрекий Сыну твоему родиться от жены, иже и в скинии свидетельства, и в храме избравый хранительницы святых врат твоих. Сам и ныне призри на рабу твою сию, избранную в служение, и даждь ей Духа Святаго, и очисти ю от всякия скверны плоти и духа во еже достойне совершати врученное ей дело в славу Твою и похвалу Христа Твоего, с ним же Тебе слава и поклонение, и Святому Духу во веки. Аминь”[11]. Комментатор XIV века греческий монах Матфей Властарь добавляет, что епископ, сняв омофор, возлагал на посвящаемую диаконский орарь[12]. Мариам, Девора, Олдама и обе Анны известны в Ветхом Завете как пророчицы — не исключено, что кто-то из диаконисс действительно мог обладать подобным даром. Сохранилась даже надгробная латинская надпись, хотя, возможно, и не подлинная, с упоминанием диакониссы Дацианы, которая “много пророчествовала”[13]. В посвятительной молитве речь, скорее всего, шла не о преподании женщине пророческого дара, а о благословении ее на особые труды ради церкви — для ветхозаветных женщин они заключались в пророчествовании, тогда как деятельность диаконисс состояла уже в ином. Теми и другими должен был руководить один дух, и молитва отразила незримое единство женщин разных эпох.
В конце первого тысячелетия посвящение могло производиться у алтаря с возложением на женщину диаконского ораря двумя концами вперед. Возможно, существовали упрощенные чины поставления диаконисс, без рукоположения, о чем может свидетельствовать 19 правило Первого Никейского собора (325 г.) о перекрещивании павликиан. Традиционный перевод этого канона не вполне точен, и более верен другой: “...Это самое определение нужно соблюдать также и по отношению к диакониссам и вообще ко всем, включенным в клир. Но мы упомянули о диакониссах, включенных в этот чин, а когда они никакого посвящения не имеют, то их вообще нужно включить в число мирян”[14]. Такой перевод может указывать на наличие в древней церкви двух чинов посвящения: с руковозложением и без него. Именно это могла иметь в виду Елизавета Федоровна, когда пыталась обосновать восстановление чина диаконисс в Русской Православной Церкви .
3.Диакониссой могла стать дева или вдова, лишь раз бывшая замужем, в возрасте, согласно постановлению Халкидонского собора 451 г., не моложе 40 лет. Чуть позже в Своде гражданского права, составленном в первой половине VI века при правителе Восточно-римской империи Юстиниане, этот возраст был увеличен до 50 лет[15]. Быть посвященными в диакониссы имели право жены духовных лиц, не состоявшие в фактическом браке (Трулльский, или Пято-Шестой собор 692 года, 48 канон), как например, Нонна, мать Григория Богослова и Феосевия, супруга Григория Нисского[16].
“Подлинно, женщину-диакониссу мы употребляем во многих случаях”. — Сказано в “Постановлениях святых апостолов”. - “Именно, когда просвещаются (крестятся. — А. П.) женщины, диакон пусть помазует святым елеем только чело их, а после него пусть помазует их диаконисса, ибо нет необходимости, чтобы мужчины смотрели на женщин... Потом или ты, епископ, или подчиненный тебе пресвитер, произнося над ними поименно священное призывание Отца и Сына и Святого Духа, погрузи их в воде; при чем мужчину пусть воспринимает диакон, а женщину — диаконисса, чтобы преподаяние несокрушимой печати совершалось благоприлично”[17]. Диакониссы были обязаны стоять при входе в храм, следя за входящими в него женщинами и при необходимости указывая им места, обычно слева от алтаря[18]. Поэтому в молитве при рукоположении они названы “Хранительницами святых врат”: имелись в виду не царские врата, а двери храма.
В Византии диакониссы приписывались к конкретным церквам, например, при Софийском храме Константинополя состояло 40 служительниц[19]. Помимо вышесказанного, диакониссы являлись особым связующим звеном между священнослужителями и женщинами — членами общин. Во избежание нареканий со стороны язычников они присутствовали при частных беседах священников с женщинами и сами наставляли последних[20], посещали больных и бедных, а также христиан, заключенных в тюрьмы[21]. На одной из фресок древних катакомб, где собирались христиане, изображены две такие женщины, несущие еду, скорее всего, бедным верующим: первая держит в руках поднос, а другая — корзину с фруктами и хлебом[22].
4.Предание донесло до нас житие сподвижницы Иоанна Златоуста, Олимпиады (ее память совершается 25 июля/7 августа). Она, женщина знатного происхождения, была поставлена в диакониссы после ранней смерти мужа. Сам Иоанн любил Олимпиаду за добродетели и не только духовно наставлял ее, но порой умерял ее излишний пыл. В 404 г., после изгнания Златоуста, в Константинопольском храме случился пожар, и Олимпиада была обвинена в поджоге. Кроме того, она не пожелала подчиниться новому архиепископу. Диакониссу присудили к выплате огромного денежного штрафа: ее имущество было продано с общественных торгов и разорено чернью. После происшедшего изгнанная из Константинополя Олимпиада удалилась в Кизик, откуда, помогая своему духовному наставнику, высылала деньги в далекую Армению. Диакониссе приходилось бороться с большим унынием, и Иоанн, утешая ее, отправил в Кизик 17 писем, дошедших до нас. Он напоминал о трудах, которые она переносила ранее: “С первого возраста до настоящего дня ты непрестанно питала алчущего Христа, напояла жаждущего, одевала нагого, гостеприимно принимала Его странником, посещала больного, происходила к связанному. Имей в мыслях море твоей любви, которое ты открыла до такой степени, что оно с большою стремительностью достигает самых границ вселенной”[23]. Олимпиада пережила Иоанна всего лишь на три года и умерла, так и не вернувшись из ссылки, в 410 г.[24]
5.По мнению клириков, сближение функций диаконисс с диаконскими было чревато опасностью возникновения женского священства. Такие ереси действительно имели место. В конце II века некоторые диакониссы стремились получить право касаться священных сосудов и кадить перед жертвенником, что делали жрицы языческого культа Весты, богини огня в Риме. Возможно, в некоторых общинах Сирии диакониссы действительно брали в руки священные сосуды и в случае отсутствия священника причащали в монастырях сестер и даже детей до пяти лет. Папа Сотер издал особый декрет, строго запрещающий подобную практику[25]. Христианский апологет Тертуллиан примерно в это же время упоминал о женщинах, которые могли бы осмелиться совершать крещение; возможно, это были диакониссы, превысившие свои полномочия и впавшие в ересь[26]. Действительно, диакониссы существовали в еретических общинах павликиан, манихеев и несториан, упоминались даже на соборе монофелитов XVIII века[27]. Благодаря диакониссе Евсевии, последовательнице лжеучителя Македония, в начале V века были прославлены 40 севастийских мучеников. Евсевия владела участком земли близ Константинополя, на котором завещала похоронить себя единоверным монахам, а в головах велела поставить ящичек с частицами 40 воинов. Впоследствии о могиле Евсевии забыли, и на ее месте возвели храм в честь мученика Фирса. По преданию, святой явился благочестивой царице Пульхерии и велел обрести мощи 40 святых[28].
6.Таким образом, служение диаконисс постепенно стало сходить на нет. В Западной церкви от их поставления отказываются уже в эпоху раннего средневековья, начиная с V–VI веков, после ряда соборов в Галлии: Оранже в 441 г. (26 канон), Эпаоне в 517 г. (21 канон) и Орлеане в 533 г. (18 канон)[29]. На Западе слово “диаконисса” употреблялось для обозначения или жены диакона[30], или настоятельницы женского монастыря — аббатисы[31].
В Восточной церкви не существовало прямого запрещения института диаконисс, поскольку в 11 каноне Лаодикийского собора (конец IV века), где действительно имеется запрет некоего женского служения, диакониссы прямо не упоминаются: “Не должно поставлять... так именуемых стариц или председательниц”. Последнее упоминание о диакониссах на Востоке относится к XII веку[32]. Изменилась литургическая практика: постепенно перестают крестить взрослых женщин, поскольку широко распространяется крещение детей, в храмах не всегда соблюдается разделение на мужскую и женскую половины, “Постановления святых апостолов” — главный юридический источник, обосновывавший служение диаконисс, утратил свое значение, изменился состав низшего клира: диаконисс сместили иподиаконы. Кроме того, в связи с борьбой Византии с новой ересью богомильства возникла угроза еретического искажения женского служения и его перерастания в женское священство — возможно, здесь сыграл свою роль пример Западной церкви, где диакониссы уже были запрещены[33]. В дальнейшем ни в Католической, ни в Православной церкви служение диаконисс не возобновлялось.
Глава 2. Бегинки.