ИНОСТРАННЫЕ ТЕРМИНЫ И ВЫРАЖЕНИЯ 193 страница
(Б. Криетиансен, Г.. Вёльфлин, рус. формалисты, отчасти Л. С. Выготский). Если позитивисты интеллек-туалистич. толка, порывая с учением Гегеля о художеств.
идее, вынесли идею, смысл за скобки X. о.— в психологич. область «применений» и толкований (несмотря на перспективное учение о внутр. форме, развитое А. А. Потебнёй в русле идей В. Гумбольдта), то формалисты пошли ещё дальше в том же направлении: они отождествили смысловое содержание X. о. с «материалом», а понятие образа растворили в понятии формы (или конструкции, приёма). Оборотной стороной формалистич. и конструктивистских теорий явился эстетич. утилитаризм: считалось, что «материал» перерабатывается формой в целях максимально эффективной «техники чувств». Вообще, в воззрениях, элиминирующих категорию X. о., иск-ву обыкновенно отводится прикладная роль. В наст. время эстетика вновь широко прибегает к теории X. о. как наиболее перспективной, помогающей раскрыть самобытную природу фактов иск-ва, их причастность сразу многим сферам бытия, познания и практики.
В онтологич. аспекте X. о. есть факт идеального бытия, «встроенный» в свою веществ. основу, но не совпадающий с нею (мрамор — не плоть, к-рую он изображает, плоскость холста — не трёхмерное пространство, рассказ о событии — не само событие и т. п.). Но притом образ теснее сращён со своим материальным субстратом, чем число и прочие идеальные объекты точных наук; он использует мн. природные возможности исходного материала как знаки собств. содержания; так, статуя «безразлична» к химич. составу мрамора, но не к его фактуре.
В семиотич. аспекте X. о. и есть знак, т. е. средство смысловой коммуникации в рамках данной культуры или родств. культур. С этой своей стороны образ оказывается фактом воображаемого бытия; он всякий раз заново реализуется в воображении адресата, владеющего «ключом», культурным «кодом» к его содержанию (напр., знание языка жестов в япон. или кит. театре). Поэтому в материальной «плоти» X. о. собственно образосозидающими становятся те уже выделенные из природного ряда элементы (напр., не звук акустики, а тон ладовой системы), к-рые принадлежат языку данного иск-ва, обусловленному традицией.
В гносеологич. аспекте X. о. есть вымысел, родственный такой разновидности познающей мысли, как допущение (ещё по Аристотелю, факты иск-ва относятся к области вероятного, об их бытии нельзя сказать ни «да», ни «нет»). Допущением, гипотезой X. о. способен служить именно в силу своей идеальности и воображае-мости; так, изображённое на живописном полотне, в отличие от самого полотна, не локализовано в реальном пространстве и времени, остаётся как бы чистой возможностью. Вместе с тем X. о.— допущение особого рода, внушаемое художником с макс, чувств. убедительностью. С этим связана собственно эстетич. сторона X. о., сплочение, высветление и «оживление» материала силами смысловой выразительности.
Наконец, в собственно эстетич. аспекте X. о. представляется организмом, в к-ром нет ничего случайного и механически служебного и к-рый прекрасен благодаря совершенному единству и конечной осмысленности своих частей. Автономное, завершённое бытие художеств.
действительности указывает на сходство X. о. с живой индивидуальностью. Но без изолирующей силы вымысла, без выключенности из фактич. ряда X. о. не имел бы такой жизнеподобной самососредоточенности и целесообразности.
Если в качестве «организма» X. о. автономен и в качестве идеального предмета объективен (подобно числу или формуле), то в качестве допущения он субъективен, а в качестве знака межсубъективен, коммуникативен, реализуем в ходе диалога между автором и адресатом и в этом отношении является не предметом и не мыслью, а процессом. В силу этого последнего обстоятельства
X. о., при непременной погружённости в чувств. стихию, всё же не до конца конкретен. Ясно фиксированные установочные моменты («внутр. форма»), предука-зывающие, в каком направлении и в каких границах должно двигаться наше воображение, окружены в нём «полем» неполной определённости, полуявленности. В этом некая «недостаточность», «схематичность» X. о. по сравнению с массивностью жизненного факта, но также и преимущество, источник его независимой «жизни» и «игры», многозначности восполняющих его истолкований. Внутр. форма образа личностно-оценочна, она несёт печать авторской идейности, субъективной вычленяющей и претворяющей инициативы, и с этой стороны «правда» X. о. относительна. Но со стороны органич. художественности образ представляет собой арену предельного действия эстетически гармонизирующих, завершающих и просветляющих «законов красоты». И в этой своей природе художеств. ценность принадлежит не только к миру релятивных социально-культурных ценностей, но и к миру непреходящих жизненных ценностей, идеальных возможностей чело-веч, бытия. В X. о. исторически и социально относительное неотделимо от вечного, личное от надличного, и в этом как раз коренится «гипнотизм» иск-ва, присущая ему сила идейного внушения. Ввиду столь сложного отношения X. о. к критерию истинности и творчество, и восприятие иск-ва сопряжены с познават. и этич. риском. При встрече с художеств. произв. равно важно: послушно следуя замыслу автора, адекватно воссоздать предусмотренный им эстетич. объект — и затем оценить этот объект, сохраняя свободу собств. точки зрения, обеспеченную жизненным и духовным опытом.
Внутр. строение X. о. существенно различается в разных видах иск-ва — в зависимости от материала (словесный, звуковой, пластический, пантомимич. образ), пространственно-временной характеристики (статический, динамический) и др. Это структурное многообразие можно с известным огрублением свести к двум исходным началам — принципу репрезентативного отбора и принципу ассоциативного сопряжения. К первому тяготеет X. о. в изобразит. иск-вах (реконструкция предмета с упором на одни его признаки и исключением других), а по второму — X. о. в выразит, иск-вах (иносказание в поэзии, контрапункт в музыке). На идейно-смысловом уровне этим двум структурным принципам соответствуют две разновидности художеств.
обобщения — тип и символ.
• Аристотель, Об иск-ве поэзии, М., 1957; Л е с-с и н г Г., Лаокоон, или О границах живописи и поэзии, [пер. с нем.], М., 1957; Гёте И. В., Об искусстве, [Сб.], М., 1975; Гегель Г. В. Ф., Эстетика, т. 1, М., 1968; Белинский В. Г., Идея иск-ва, ПСС, т. 4, М., 1954; Π о т е б-н я А. А., Эстетика и поэтика, М., 1976; Лосев А. Ф., Диалектика художеств. формы, М., 1927; его же, Проблема символа и реалистич. иск-во, М., 1976, гл. 3, 4; Теория лит-ры, [кн. 1], М., 1962; Дмитриева Н., Изображение и слово, М., 1962; Интонация и муз. образ. Сб. ст., М., 1965; Бахтин М. М., Вопросы лит-ры и эстетики, М., 1975.
И. Б. Роднянская.
ХУРУФИЗМ(от араб. хуруф — буквы), учение му-сульм. шиитской секты хуруфитов, основанной в кон. 14 в. Фазлаллахом Астрабади (казнён в 1394). Первоначально секта была распространена в сев.-зап. Иране (Астрабад, Нахчеван; соч. Фазлаллаха написаны на лит. перс, языке), затем хуруфиты, руководимые учеником Фазлаллаха Али аль-Ала, перенесли свою деятельность на терр. Турции, где создали обширную лит-ру на тур. языке. Канонич. лит-pa хуруфитов включала 6 «Джавиданнаме» («Книга вечности»), из к-рых первая написана Фазлаллахом («Джавидан-и кабир»), а пять — его учениками, «Хакикатнаме» («Книга истины») и др. Секта подвергалась жестоким гонениям и была почти полностью истреблена в Турции в 1824; остатки её, слившиеся с дервишским орденом бекташи, сохраняются в нек-рых араб. странах и в наст. время.
ХУРУФИЗМ 761
Согласно разработанному Фазлаллахом и его последователями религ.-филос. учению X., мир сотворён богом и находится в постоянном круговращении, являющемся причиной видимых нами изменений. Бог проявляет себя двумя путями: в человеке, сотворённом богом по своему образу и подобию, и в речи бога — Коране и именах вещей. Проявление бога в человеке разделяется на три цикла, представляющие собой этапы спасения человечества: пророчество (нобовват), божеств. покровительство (валайат) и божественность (улухийат). Мухаммед завершил цикл пророчества, за ним следуют божеств. покровители — шиитские имамы, основатель же хуруфизма Фазлаллах является последним покровителем и одновременно первым богом во плоти (худа), основоположником третьего цикла. Второй путь проявления бога — в звуке, речи, букве (отсюда название учения); развитая X. своеобразней мистика букв имеет аналогии в неопифагореизме, у исмаилитов и др. По
учению Фазлаллаха, звук божеств. речи, будучи нематериальным, выше её начертания и, кроме того, является единств. средством сотворения мира богом. Гносеологию Фазлаллаха можно определить как крайний вариант ср.-век. реализма: имена вещей не только существуют ранее самих вещей, но и суть сами вещи-отнять у вещей имена — значит лишить их бытия. Наличие вещи в сознании — её единственно возможное бытие (это связано с концепцией вахдат алъ-вуджуд в суфизме); отсюда следует вывод, что речь Аллаха — Коран — причина бытия всех вещей и слово — основа и исток (асл) всех сущих отдельностей (ка' инат) (ср.: «в начале было слово» Евангелия от Иоанна).
• Вертельс Е. Э., Низами и Фузули, М., 1962 (Избр. труды, т. 2); Textes persans relatifs ä la secte des Houroöifs, publ. trad, et annotes par С. Huart. Suivi d'une etude sur la religion des Houroüfis par R. Tevfig, Leyden, 1909; R i t-t e r H., Die Anfänge der Hurufisekte, «Oriens», 1954. v. 7, № l, S. 1—54.
Ц
ЦАЦКОВСКИЙ(Cackowski) Здислав (p. 1.1.1930, Ba-жонхевка), польск. философ-марксист. Чл. ПОРП с 1950. Работы Ц. посвящены проблемам диалектич. и историч. материализма, критике ревизионизма и бурж. философии.
• Tresc ppznawcja wrazen zmysiowych, Warsz., 1962; Prob-leiny i pseudoproblemy, Warsz., 1964; Glovyne pojeqia mate-rialfzinu Jiistpry.c.zljego, Warsz., 1974; JednoM i wieloäc". Dzi-alanie i poznawanie, Warsz., 1975; Glowne zagadnienia i ki-eruriki filozofii, Warsz.., 19776. Czlowiek Jako podmiot dzialania praktycznego i poznawczego, Warsz., 1979; Trud i sens ludzki-ego zycia, Warsz., 1981.
ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ,соответствие явления или процесса определённому (относительно завершённому) состоянию, материальная или идеальная модель к-рого представляется в качестве цели. Ц. рассматривается, с одной стороны, как имманентная (внутренняя) взаимосвязь объекта самого по себе, а с другой — как нек-рое отношение в сфере взаимодействия объекта и субъекта. Отношение Ц., характерное для человеч. деятельности, вместе с тем может выступать в качестве науч. принципа исследования структуры и функций саморегулируемых и эквифинальных систем (т. е. систем, способных достигать одинакового конечного результата независимо от начальных условий). Генетически понятие Ц. связано с целеполаганием как существенным элементом человеч. деятельности, характеризующим как мыслит. процессы, так и предметную деятельность человека, прежде всего — процесс труда (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, с. 189). Основа целесообразной деятельности человека — законы внеш. мира, природы (см. В. И. Ленин, ПСС, т. 29, с. 171).
В мышлении донауч. периода в силу его антропоморфизма представление о Ц., к-рая присуща человеч. деятельности, распространялось на природу. Антропоморфизм характерен и для религ. мировоззрения, толкующего Ц. как выражение божеств. разума; он лежит в основе идеалистич. телеологии, извращённо толкующей Ц. Вместе с тем в классич. формах телеологии (имманентная телеология Аристотеля, Лейбница, Шеллинга и особенно Гегеля) были раскрыты нек-рые диалектич. аспекты проблемы Ц.. Науч. интерпретация проблемы Ц. стала возможной лишь в рамках диалектико-материалистич. мышления, выявляющего объективное значение Ц.
При исследовании форм Ц. как объективного факта природы особое значение приобретает изучение орга-
ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ
нической Ц., к-рая проявляется в характерных для живых систем особенностях строения и функций, организации процесса обмена веществ. управления и регуляции и пр. Именно здесь телеология в разных её формах претендовала если не на универс. значение, то во всяком случае на роль необходимого «дополнения» к якобы недостаточному каузальному (причинному) анализу. По мере развития биологии постепенно преодолевалось телеологич. мышление, органич. Ц. объяснялась путём обращения к её материальным причинам. Особое значение имела здесь теория эволюции Дарвина, к-рая объясняла органич. Ц. как приспособленность организмов к условиям их существования. Отвергая телеологию, дарвинизм вместе с тем не отбрасывал фактор органич. Ц.
С позиций диалектико-материалистич. детерминизма получают объяснение не только структурные, но и ге-нетич. аспекты органич. Ц., т. е. представление об известной направленности (и в этом смысле Ц.) морфо-физиологич. реакций — наследств. изменений, мета-болич., термодинамич. и пр. процессов живых систем. Эта направленность процессов живых систем, определяемая взаимодействием внеш. и внутр. условий, активностью организмов, вырабатываемая исторически и в индивидуальном развитии, реально обнаруживается лишь в качестве общей тенденции — статистически.
Новые аспекты проблемы органич. Ц. раскрывает развитие биокибернетики, в частности принцип обратной связи, согласно К-рому в живых системах происходит обратное воздействие конечного эффекта, результата процесса на его исходный пункт, начало. Отношение Ц. выступает здесь как специфич. форма взаимодействия, позволяющая обнаружить определ. направленность процессов, их обусловленность конечными результатами, предстающими в качестве целей (разумеется, речь идёт не о сознат. целях, а лишь об их аналогах, объективных по самой своей природе). Условность подобного использования понятия Ц. не является основанием для отказа от него. Аналогия с процессами целесообразной человеч. деятельности может быть в нек-рых случаях весьма эффективной, в частности в биологии и кибернетике. В то же время вполне правомерен особый науч. подход — т. н. целевой подход, ориентирующий исследование на анализ отношения Ц., взаимодействия процессов в эквифинальных системах. Основой его является методологич. принцип Ц., т. е. подчинение процесса науч. исследования его целевой, конечной стадии. Интерпретируемый т.о.
целевой подход может широко применяться не только в исследовании таких систем, но и циклич. процессов или процессов поступат. развития.
* Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20; Фролов И. Т., Проблема Ц. в свете совр. науки, М., 1971; Материалистич. диалектика. Краткий очерк теории, М., 1980; Dobzhansky Т., Determinism and indetermfnism in biological evolution, в кн.: Philosophical problems in biology, N. Y., 1966; Rosen-blueth A., Wiener N., Bigelow J., Behavior, purpose and teleology, в кн.: Purpose in nature, Englewood Cliffs, 1966. И. Т. Фролов.
ЦЕЛОЕ,см. Часть и целое.
ЦЕЛОСТНОСТЬ, обобщённая характеристика объектов, обладающих сложной внутр. структурой (напр., общество, личность, биологическая популяция, клетка). Понятие «Ц.» выражает интегрированность, самодостаточность, автономность этих объектов, их противопоставленность окружению, связанную с их внутр. активностью; оно характеризует их качеств. своеобразие, обусловленное присущими им специфич. закономерностями функционирования и развития. Иногда Ц. называют и сам объект, обладающий такими свойствами,— в этом случае понятие «Ц.» употребляется как синоним понятия «целое». Указанные характеристики следует понимать не в абсолютном, а в относит.
смысле, поскольку сам объект обладает множеством связей со средой, существует лишь в единстве с ней; кроме того, представления о Ц. к.-л. объекта исторически преходящи, обусловлены предшествующим развитием науч. познания данного объекта. Так, в биологии представление о Ц. отд. организма в нек-рых отношениях оказывается недостаточным, вследствие чего вводится в рассмотрение такая Ц., как биоценоз. Ме-тодологич. значение представления о Ц. состоит в указании на необходимость выявления внутр. детерминации свойств целостного объекта и на недостаточность объяснения специфики объекта извне (исходя, напр., из условий окружающей среды). См. также Часть и целое.
ЦЕЛЬ, один из элементов поведения и сознат. деятельности человека, к-рый характеризует предвосхищение в мышлении результата деятельности и пути его реализации с помощью определ. средств. Ц. выступает как способ интеграции различных действий человека в нек-рую последовательность или систему. Анализ деятельности как целенаправленной предполагает выявление несоответствия между наличной жизненной ситуацией и Ц.; осуществление Ц. является процессом преодоления этого несоответствия.
Наиболее значительное в антич. философии учение о Ц. развил Аристотель, толковавший Ц. как «то, ради чего» нечто существует. Распространяя представление о Ц., характерной для человеч. деятельности, на природу, Аристотель трактовал Ц. как конечную причину бытия (causa finalis). В ср.-век. философии подлинная Ц. бытия усматривалась в Ц. вечного божеств. разума; преобладала телеологич. трактовка истории и природы как осуществляющих божеств. Ц. (см. Телеология).
В новое время сложилась рационалистич. трактовка деятельности человека как целенаправленного процесса. Кант связывал Ц. со сферой практич. разума, свободной нравств. деятельности человека; он различал технич. Ц. (относящиеся к умению), прагматич. Ц. (относящиеся к благу, содержанию поступков) и категорический императив (относящийся к общеобязат. принципу поступков человека). В философии Шеллинга и Гегеля учение о Ц. носило характер объективной телеологии. Рассматривая Ц. как одну из форм объективации духа, Гегель превращал природу и историю в средства реализации в мире «абс. духа», т. е. телеология у Гегеля была связана с теологией. Вместе с тем в рамках объективного идеализма Гегель пытался раскрыть диалектику Ц., средств и результатов деятельности, выдвинул идею о несовпадении Ц. и результатов деятельности.
Кризис бурж. идеологии нашёл своё отражение в критике понятия Ц. как рационалистич. трактовки человеч. бытия, в попытках переосмысления его содержания. Для бурж. философии 20 в. характерны: отказ от интегративной функции понятия Ц. как следствие абсолютизации расхождения между Ц. и результатами (Вундт); признание исходной схемой изучения человеч. поведения не целенаправленного изменения, а приспособления к среде (прагматизм, бихевиоризм); выдвижение иных способов интеграции человеч. деятельности (понятие ценности в неокантианстве). Противопоставление причинности и Ц. привело бурж. философию к индетерминизму, к отрицанию объективной обусловленности Ц. человеч. деятельности (что особенно характерно для экзистенциализма).
Усматривая в Ц. один из элементов деятельности человека, преобразования окружающего мира, марксизм-ленинизм подчёркивает объективную обусловленность Ц.: «...цели человека порождены объективным миром и предполагают его..:» (Ленин В. И., ПСС, т. 29, с. 171). Понимая Ц. как отражение объективных потребностей, марксизм трактует её как «...идеальный, внутренне побуждающий мотив производства...» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 12, с. 717). Ц. как закон определяет способ и характер действия человека (см. К. Маркс, там же, т.23, с. 188). Она выступает как определ. механизм интеграции различных действий в систему Ц., средство и результат. Ц.— это проект действия, определяющий характер и системную упорядоченность различных актов и операций. Исследование диалектики Ц., средств и результатов как частного случая диалектики материального и идеального позволило рассмотреть Ц. как идеальное предвосхищение результата деятельности, а деятельность — как сложный процесс осуществления Ц,, выбора оптимального пути среди возможных альтернатив и планирования деятельности. В марксизме предложена определ. типология Ц. — индивидуальных и социальных, стратегич. и тактич., конкретных Ц. и идеала,
Марксизм-ленинизм решительно отвергает порочный тезис «цель оправдывает средства». Применение антигуманных средств для осуществления человечной Ц. приводит к обесчеловечиванию самой Ц., к подмене её ложной Ц. Так, напр., Маркс писал:«...цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель» (Маркс К., там же, т. 1, с. 65).
В совр. науке интерес к понятию Ц. характерен для кибернетики (использующей принцип обратной связи), физиологии активности, теории систем (в частности, теории т. н. целеустремлённых систем). См. также Идеал, Целесообразность.
• Маркс К., Экономическо-философские рукописи 1844 г., Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 42; его же. Нищета философии, т. 4; Ленин В. И., Филос. тетради, ПСС, т. 29; Трубников Н. Н., О категориях «Ц»., «средство», «результат», М., 1988; Акофф Р. Л., Эмери Φ. И., О целеустремленных системах, пер. о англ., М., 1974; Методологич. проблемы исследования деятельности, «Тр. Всес. н.-и. ин-та технич. эстетики. Эргономика», 1976, в. 10; Макаров М. Г., Категория «Ц. »в марксистской философии и критика телеологии, Л., 1977; Материалистич. диалектика. Краткий очерк теории, М., 1980; Ропаков Н. И., Категория «Ц.»: проблемы исследования, М., 1980; Luh-mann N., Zweckbegriff und Systemrationalität, Tüb., 1968; Taylor R., Action and purpose, N. Υ., 1973,
А. П. Огурцов.
ЦЕННОСТЕЙ ТЕОРИЯ, аксиология, филос. учение о природе ценностей, их месте в реальности и о структуре ценностного мира, т. е. о связи различных ценностей между собой, с социальными и культурными факторами и структурой личности.
Проблема ценностей в предельно широком значении неизбежно возникала в эпохи обесценивания культурной традиции и дискредитации идеологич. устоев общества. Кризис афинской демократии заставил Сократа впервые поставить вопрос: «Что есть благо?». Это — осн. вопрос общей Ц. т. В антич. и ср.-век. философии ценностные (этико-зстетические и религиозные) харак-
ЦЕННОСТЕЙ 763
теристики включались в само понятие реальности, истинного бытия. Вся традиция идеалистия. рационализма от Платона до Гегеля и Крояе отличается нерасяле-нённостью онтологии и аксиологии, бытия и ценности. Аксиология как самостоят. область филос. исследования возникает тогда, когда понятие бытия расщепляется на два элемента: реальность и ценность как объект разнообразных яеловея. желаний и устремлений. Гл. . задаяа аксиологии — показать, как возможна ценность в общей структуре бытия и каково её отношение к «фактам» реальности. В подходе к аксиология. проблеме можно выделить следующие типы Ц. т.: натурали-стия. психологизм, трансцендентализм, персоналистич. онтологизм, культурно-историч. релятивизм и социологизм.
К первому типу учений о ценности относятся взгляды А. Мейнонга, Р. Б. Перри, Дж. Дьюи и К. И. Льюи-,са. Общим для них являются утверждения о том, ято истояник ценностей заключается в биопсихологияески интерпретированных потребностях яеловека, а сами ценности могут быть эмпирияески фиксированы как спе-цифия. факты наблюдаемой реальности. Так, Алексан-дер рассматривал ценности как некие «третичные качества» (наряду с первичными и вторичными качествами). Значит. роль в аксиология. психологизме играет понятие стандартизации ценностей на основе весьма неопределённо понимаемой «полезности», или «инструментальности». С др. стороны, интерпретация ценности как эмпирияески констатируемого феномена ознаяает, в сущности, сведение ценности к факту, т. е. смешение ценности с предметной реальностью.
Для аксиология. трансцендентализма, развитого ба-денской школой неокантианства (Виндельбанд, Рик-керт), ценность — это идеальное бытие, бытие нормы, соотносящееся не с эмпирияеским, а с «чистым», трансцендентальным, или «нормативным», сознанием. Будучи идеальными предметами, ценности не зависят от чело-веч. потребностей и желаний. Однако, с др. стороны, идеальное бытие должно опираться на реальность. Это противореяие в обосновании онтологич. природы «нормативного» сознания приводит представителей Ц. т. либо к позиции, исходящей из субъективного эмпирич. сознания, идеализирующей абстракцией от к-рого и выступает яистая нормативность, либо к признанию яи-стого спиритуализма, постулирующего сверхчеловеч. «логос». Последнее решение избирает персоналистич. онтологизм, наиболее видным представителем к-рого был Шелер. Реальность ценностного мира, согласно Шелеру, гарантирована «вневременной аксиологической серией в боге», несовершенным отображением к-рой «служит структура человеч. личности. Тип личности определяется свойственной ей иерархией ценностей, к-рая и образует онтологич. основу личности. Попытки освободить аксиологию от религ. предпосылок (Н. Гарт-ман) порождают проблему независимого существования сферы ценностей.
Для культурно-историч. релятивизма, у истоков к-рого стоял Дильтей, характерна идея аксиологич. плюрализма, т. е. множественности равноправных ценностных систем, опознаваемых с помощью историч. метода. По существу это означало критику самой программы общей Ц. т. как абстрагирования от культурно-историч. контекста и произвольного увековечивания к.-л. одной «подлинной» системы ценностей. При этом для мн. последователей Дильтея был характерен ин-туитивистский подход к истолкованию ценностного смысла культур (напр., у Шпенглера, Тойнби, Сорокина и др.). М. Вебер в своей «понимающей социологии» воспринял у неокантианцев представление о ценности как норме, способом бытия к-рой является значимость для субъекта, и применил его к интерпретации социального действия и социального знания. В дальнейшем у Зна-
ЦЕННОСТНЫЕ
нецкого и особенно в школе структурно-функционального анализа (Парсонс и др.) понятие ценности приобрело обобщённо методологич. смысл как средство выявления социальных связей и функционирования социальных институтов: социальная система любого масштаба предполагает существование неких разделяемых всеми общих ценностей. При этом не учитываются обществ.
противоречия и преувеличивается роль ценностных механизмов в регуляции человеч. деятельности. Историч. материализм рассматривает ценности в их социально-историч., экономич. и классовой обусловленности. Анализ ценностей широко используется марксистами при изуяении истории культуры, науки, обществ. сознания и лияности (см. Ценность).
• Б а к ρ а д з е К. С., Очерки по истории новейшей и совр. бурж. философии, Тб., 1960; Чухина Л. А., Фе-номенологич. аксиология М. Желера, в сб.: Проблема ценности в философии. [Сб. ст.], М.— Д., 1966; Т у г а р и н о в В. П., Теория ценностей в марксизме, Л., 1968; Философия и ценностные формы сознания, М., 1978; Laird J., The idea of value, Camb., 1929; Kraus O., Die Werttheorien. Geschichte und Kritik, Brunn, 1937; B eck er H., Through values to social Interpretation, Ν. Υ., 1968; Les sciences humaines et Ic probleme des valeurs, La Haye, 1972; Rintelen F. J. v., Values in European thought, Pamplona, 1972; Sauer E. F., Axiologie, Gott.— Z., 1973;.см. также лит. к ст. Ценность.
М. А. Киссель.
ЦЕННОСТНЫЕ ОРИЕНТАЦИИ,важнейшие элементы внутр. структуры лияности, закреплённые жизненным опытом индивида, всей совокупностью его переживаний и отгранияивающие значимое, существенное для данного человека от незнаяимого, несущественного. Совокупность сложившихся, устоявшихся Ц. о. образует своего рода ось сознания, обеспечивающую устой-яивость личности, преемственность определ. типа поведения и деятельности, выраженную в направленности потребностей и интересов. В силу этого Ц. о. выступают важнейшим фактором, регулирующим, детерминирующим мотивацию лияности. Осн. содержание Ц. о.— политич., филос. (мировоззренч.), нравств. убеждения человека, глубокие и постоянные привязанности, нравств. принципы поведения. В силу этого в любом обществе Ц. о. личности оказываются объектом воспитания, целенаправленного воздействия. Ц. о. действуют как на уровне сознания, так и на уровне подсознания, определяя направленность волевых усилий, внимания, интеллекта. Механизм действия и развития Ц. о. связан с необходимостью разрешения противоречий и конфликтов в мотивационной сфере, селекции стремлений личности, в наиболее общей форме выраженной в борьбе между долгом и желанием, мотивами нравств. и утилитарного порядка.
Развитые Ц. о.— признак зрелости личности, показатель меры её социальности. Это — призма восприятия не только внешнего, но и внутр. мира индивида, обусловливающая связь между сознанием и самосознанием, психологич. основание для решения в индивидуальном плане вопроса о смысле жизни, благодаря к-рому происходит интеграция совокупности Ц. о. в нечто целостное и своеобразное, характерное именно для данной лияности.
Устойчивая и непротиворечивая совокупность Ц. о. обусловливает такие качества лияности, как цельность, надёжность, верность определ. принципам и идеалам, способность к волевым усилиям во имя этих идеалов и ценностей, активность жизненной позиции, упорство в достижении цели. Противоречивость в Ц. о. порождает непоследовательность в поведении; неразвитость Ц. о.— признак инфантилизма, господства внеш. стимулов во внутр. структуре лияности, непо-средств. воздействия объекта стремления на потребность.
В социологии изучается распространённость Ц. о. и сила их мотивационного воздействия в массовом сознании. С этой т. зр. выделяются Ц. о. на труд, семью, образование, обществ. деятельность и иные сферы самоутверждения индивида. При этом наиболее часто встречающаяся методологич. ошибка — фиксация распространённости Ц. о. без учёта силы их мотивацион-ного воздействия, к-рая обусловлена «глубиной залегания» той или иной Ц. о. во внутр. структуре личности.