Понятие истины. Классическая концепция истины. Неклассические концепции истины
Проблема истины является центральной в гносеологии. Интерпретация этой темы требует ответа на два вопроса:
Каковы средства и пути достижения истины, т.е. познавательные способности человека?
Каковы формы существования истины?
Поиски ответа на вопрос о формах существования истины привели к созданию целого спектра философских концепций, конфликтующих между собой. Известный исследователь гносеологической проблематики В. Ильин предлагает различать два принципиальных подхода к истине: онтологический и гносеологический. Наиболее древний из них — онтологический. В рамках этого подхода истина рассматривается как особого рода бытие. Примером онтологического отношения к истине является философия Платона. Платон понимал истину как одну из идей, существующих автономно от человека в особом царстве мысли. Истина, как и другие эйдосы, обладает собственным онтологическим статусом и не нуждается в человеке для своего проявления.
Другим примером онтологизма является теологическое представление о Боге как единственной истине. В современной философии к онтологизму тяготеет феноменологическая концепция Э. Гуссерля (2.7). Суть онтологизма независимо от различных вариаций внутри этой парадигмы, остается одной и той же: истина есть независящая от субъекта реальность, либо одна из составляющих бытия, либо бытие в своей полноте.
Онтологизму противостоит гносеологическое понимание истины как особого свойства знания. В рамках этой концепции истина есть характеристика знания, не существующая в отрыве от него, а значит и от познающего субъекта, этим знанием обладающего. Именно гносеологическая парадигма получила наибольшее распространение в философии.
Общепризнанной в рамках гносеологизма является классическая концепция истины, истина есть соответствие знаний действительности. Классического понимания придерживаются как идеалисты, так и материалисты. Различие в материалистической и идеалистической трактовках наблюдается в вопросе о том, что такое действительность. Если бытие понимается как материя, то реализуется материалистический вариант классической концепции истины, если бытие понимается как сознание, дух, то — идеалистический. Классического понимания истины придерживались Дж. Локк, Б. Спиноза, философы-просветители, Г. Гегель и диалектические материалисты.
В классической концепции истине приписывается ряд характеристик. Объективность истины предполагает независимость содержания истинного знания от познающего субъекта. Если по содержанию истина объективна, то по форме она всегда субъективна. Истинное знание существует только через человека и выражается в субъективной, индивидуальной форме. Субъективность истины связана с пониманием ее как свойства знания, а не самого бытия, существующего вне субъекта.
Абсолютность истины понимается как ее полнота, безусловность и окончательность. Абсолютно истинным считается такое знание, которое сохраняет свое содержание в любую историческую эпоху. Абсолютность истины, кроме того, понимается как идеал знания, к которому движется человечество в бесконечной череде поколений. В качестве такого идеала абсолютная истина существует как нормативный, регулятивный принцип познавательной деятельности, но не как реальное содержание знания.
В реальном познании истина существует в относительной форме. Относительность истины означает ее неполноту, незавершенность, условность. В истине есть такие компоненты, которые в процессе развития знания устраняются или ограничиваются определенной сферой своего применения.
Единство относительности и абсолютности, объективности и субъективности в знании определяет еще одно свойство истины — динамичность. Истина динамична, поскольку абсолютное в ней существует через относительное, а объективное через субъективное. Отсюда вытекает следующее свойство истины — ее процессуальность. Истина процессуальна, поскольку существует в движении не как окончательный результат познания, а как сам процесс познания, последовательное, преемственное движение познания от менее совершенных форм к более совершенным.
Конкретность истины означает, что не существует неизменной для всех ситуаций истины, истинное знание спроецировано на те обстоятельства, в которых оно получено, на условия места и времени. Конкретность истины связана с ее относительностью и историчностью.
В рамках гносеологической парадигмы помимо классической концепции истины существует и ряд других. Так, например, конвенциональная концепция истины, получившая широкое распространение в современной философии, трактует истину как соглашение между членами научного сообщества. Прагматическая концепция истины отождествляет свойство истинности с полезностью знания, истинным признается такое знание, которое ведет к успеху. Когерентная концепция истины понимает ее как свойство самосогласованности знания, которая устанавливается на разных уровнях: внутри теории, между различными теориями в рамках одной научной дисциплины, между различными дисциплинами, между наукой в целом и другими элементами духовной культуры. Истинным в рамках когерентной концепции признается такое знание, которое вписывается в уже существующую систему общепринятого знания.
Неклассические концепции истины получили широкое распространение в современной философии, которая столкнулась с рядом проблем, связанных с классическими представлениями о разуме, науке и человеке. В неклассических концепциях есть свой объективный фундамент: они указывают на такие свойства истины, о которых умалчивает классическая теория: простота, красота, непротиворечивость, прагматичность, системность, эвристичность (5.3).
Тема разграничения истины и знания чрезвычайно важна для гносеологии. Понятие «знание» часто неправомерно отождествляется с понятием «истинное знание». Следствием подобного отождествления являются такие определения:
S знание — результат познания, характеризующийся сознанием истины;
S знание — истинный познавательный образ и др.
Конечно, всякая истина есть знание, но не всякое знание есть истина. Знание может существовать и в форме заблуждения. Категория «знание» характеризует принадлежность человеку определенной информации и частичную осознанность этой информации. Знание в форме заблуждения — это информация о том, чего нет в действительности, но что человек мыслит или представляет как существующее. Понятно, что знание в форме заблуждения не имеет отношения к истине, противоречит ей, но при этом остается знанием.
Отождествление истинного знания и научного знания также неправомерно. Наука, ориентируясь на получение объективного истинного знания, включает в себя массу неистинного. Неистинным или недоказанным является гипотетическое научное знание, недоказанные теоремы, парадоксы и т.п. Однако такого рода знание, несмотря на свою возможную неистинность, не может быть исключено из науки. Как раз за счет гипотетического, парадоксального знания, требующего дополнительной проверки и уточнения, происходит развитие науки.
В заключение следует сказать, что истина может существовать не только в форме научного знания, но и во вненаучной форме: в обыденном знании, религии, искусстве, философии.
Проблема критериев истины
Критерием различения истинного и неистинного считается такая мысленная или практическая процедура, которая позволяет дать ответ на вопрос о соответствии знания, т.е. познавательного образа, познаваемому объекту. Проблема критерия истины сводится к вопросу о связующем звене, объединяющем субъективное и объективное и выступающем основанием для сравнения реальности и ее отражения в сознании человека. Этот вопрос не нов, в истории философии существует три варианта ответа на него.
Первый: отождествление познавательного образа с материальным объектом, устранение различия между ними. В такой интерпретации содержание сознания субъекта ставится в полную зависимость от объекта: познавательный образ есть отпечаток в мозгу человека. Такая позиция характерна для механистического вульгарного материализма (2.4). Если сознание полностью сводимо к понятию вещественной материи, то между ними нет разрыва, и вопрос о соотношении содержания знания и объекта не возникает: знание — просто точная копия, отпечаток объекта.
Второй: помещение познаваемого объекта в сознание субъекта, утверждение, что в познании человек сталкивается только с такими предметностями, которые конструируют его сознание. Эта позиция характерна для трансцендентального идеализма И. Канта (2.5). В этом случае разрыва между субъектом и объектом, а значит, познавательным образом и познаваемым предметом также не существует: познаваемый предмет находится в сознании.
Третий: поиск связующего звена между субъектом и объектом, объединяющим в себе характеристики и того, и другого. Таким третьим элементом, позволяющим соотнести знание об объекте и сам объект знания, является практика. Практика определяется как предметночувственная деятельность человека по преобразованию материальных систем. Именно она рассматривается в качестве ведущего критерия истины. Если знание истинно, то основанная на нем практическая деятельность будет успешной. Напротив, если практическая деятельность признается неудачной, то лежащее в ее основе знание с большой вероятностью является ложным.
Обосновывая роль практики в качестве критерия истины, В. Ильин указывает, что практика имеет двойственную природу. В ней есть объективный компонент — это предметная деятельность по законам объективного мира. С другой стороны, в практике всегда опредмечены достижения человеческого духа, практика осуществляется на основе знания, носителем которого является человек. В практике знания человека приобретают материальную форму, перевоплощаются в явления и объекты материального мира. Практика, таким образом, объединяет в себе черты субъективного и объективного.
Критерий практики, однако, не всегда может быть использован, поскольку существуют такие знания, которые напрямую непереводимы в материально-чувственный план.
Например, невозможно найти такой тип практики, который позволил бы проверить теоретические идеи высшей математики или квантовой физики, суждения о прошлом в исторической науке, философское знание. Для подтверждения или опровержения такого рода знаний используются другие критерии истины: логическая непротиворечивость, когерентность (системность), эвристичность, красота, простота. Эти критерии описываются в неклассических концепциях истины.
Критерий непротиворечивости предполагает, что истинное знание должно выражаться в логически непротиворечивых формах. Логическое противоречие свидетельствует либо о заблуждении, либо о лжи.
Когерентность (системность) предполагает, что новое знание должно быть хорошо согласовано с теми результатами, которые уже оцениваются как истинные. В качестве такого фундаментального знания выступают философские принципы причинности, единства мира, сохранения энергии, самоорганизации мира и т.п. Критерий когерентности позволяет выбрать между двумя теориями, которые не могут быть проверены на практике и являются логически непротиворечивыми. Из двух теорий истинной признается та, которая более совместима с фундаментальным знанием.
Критерий эвристичности вступает в силу, когда перечисленные выше способы отграничения истинного знания от неистинного не позволяют принять решение. Эвристичность характеризуется накоплением новых знаний. Из двух теорий более эвристичной, а следовательно, истинной, является та, в которой теоретический рост опережает эмпирический, т.е. теория помогает предсказывать новые факты, обеспечивает прирост знания, а не просто систематизирует уже известное.
Суть критерия простоты в следующем: из двух теорий предпочтение следует отдать той, которая объясняет действительность более просто. Критерий простоты восходит к таким принципам, сформулированным в истории философии, как требование минимизации допущений при объяснении Аристотеля, «бритва Оккама» (не умножай сущности без необходимости), требование простоты знания Г. Лейбница. Как утверждает представитель современной аналитической философии У. Куайн, «...разумно искать простейшее решение. Но это предполагаемое свойство простоты намного легче почувствовать, чем описать... действующие нормы простоты, как бы их ни было трудно сформулировать, играют все более важную роль». В оценке критерия простоты нет единства. Одни философы считают его действенным, другие — теоретической химерой, которую следует убрать из науки.
Красота — еще более субъективный критерий, выражает личностную удовлетворенность результатами познания. Английский ученый — физик П. Дирак утверждал, что красивая, внутренне согласованная теория не может быть неверной. Суть принципа красоты заключается в следующем: хорошая теория отличается особой эстетической гармонией, элегантностью, ясностью и стройностью. Как считает Т. Кун, «значение эстетических оценок может иногда оказываться решающим. Хотя эти оценки привлекают к новой теории только немногих ученых, бывает так, что это именно те ученые, от которых зависит ее окончательный триумф». Несмотря на неопределенность, критерий красоты является работающим.
В качестве неклассического дополнительного критерия истины может также использоваться полезность: знание, которое обеспечивает деятельность, ведущую к успеху, следует рассматривать как истинное, независимо от его содержания.
Необходимо отметить, что ни один из критериев истины нельзя рассматривать как абсолютный и применять в отрыве от других. Очевидно, что в комплексе они позволяют с большей точностью отграничить истинное от неистинного. Наличие всех перечисленных выше критериев истины еще раз недвусмысленно свидетельствует, что гносеология не свободна от аксиологических и праксеологических моментов, а различные сферы философии тесно связаны между собой.