Глава 1. Лето на Тисовой улице
По высокому голубому небу лениво ползли кучевые облака, изредка заслоняя нещадно палящее полуденное солнце. Над идеальными цветочными клумбами порхали разноцветные бабочки, которые тут же испарились, стоило включиться автоматическим разбрызгивателям для поливки растений. Слабый порыв ветра скользнул над зелеными газонами и запутался где-то в ветвях деревьев, встревожив листья и спугнув присевшую на ветку птицу, которую проводил сонным взглядом огромный серый кот, вальяжно развалившийся на крыльце одного из домов. Кот зевнул, с удовольствием потянулся и, повернувшись на другой бок, сощурил янтарные глаза, лениво глядя на дорогу, вдоль которой расположился ряд однотипных аккуратных домов, в одном из которых в это самое время скорбно вздыхал худощавый одиннадцатилетний мальчик.
Гарри зевнул и бросил ещё один взгляд в окно. Так и есть. За последние десять минут на Тисовой улице не произошло никаких кардинальных изменений, разве что толстый кот на крыльце соседнего дома повернулся на другой бок. В принципе, возвращаясь в Литтл Уингинг в начале июля, Гарри не ждал, что пребывание на Тисовой улице будет веселым, но он и не предполагал, насколько скучным оно может оказаться.
Ещё совсем недавно его жизнь напоминала поток бурной реки. В Хогвартсе каждый день был особенным и неповторимым. В компании своих сокурсников Гарри ходил на занятия, часами обсуждал с Гермионой эссе, разучивал новые заклинания, попадал в различные истории и проводил все время с лучшим другом. Сколько же приключений у них было! Теперь же он в гордом одиночестве сидел у окна, умирая от скуки и жары. За прошедшее время Гарри даже не получил ни одного письма от друзей, хотя сам отписался им на первой неделе каникул, а ведь Гермиона обещала, что пришлет ему открытку из Франции. С Томом вышло и того хуже. В самом начале месяца его опекуны, мистер и миссис Хувер, отправились к родственникам, у которых планировали провести почти все лето, и конечно же взяли с собой своего подопечного, невзирая на его громкие протесты. С тех пор Арчер даже не написал другу ни строчки, из чего Поттер заключил, что хоть одному из них сейчас весело. А сам Гарри был вынужден коротать это лето, развлекаясь домашним заданием и унылым сидением возле окна. По крайней мере, родственники больше не доставали, предпочитая забыть о его существовании. Больше всего на свете Дурсли боялись и ненавидели ненормальность, а Поттер как раз прекрасно подходил под этот критерий, ведь он был волшебником. И что бы там ни говорили дядя и тётя, ему очень даже нравилось быть «ненормальным». Потому что эта самая «ненормальность» включала в себя обучение в волшебной школе, море необычных и интересных знакомых и целый ворох невероятных открытий. Мир магии был полон тайн и загадок, и Гарри намеревался узнать о нём все, что только было возможно.
Увы, колдовать на летних каникулах запрещалось, поэтому юный волшебник даже не мог как следует подшутить над своими опекунами, впрочем, родственники об этом не знали, и Гарри всегда мог пригрозить им жуткой расправой, чего он, впрочем, тоже не делал. За последние недели между Поттером и Дурслями сложились вполне сносные отношения, представляющие собой взаимное игнорирование, что устраивало обе стороны. Гарри встречался с родственниками только за завтраком и ужином, и ни тётя, ни дядя не рисковали обижать его, опасаясь, что «ненормальный ребенок» что-нибудь с ними сотворит. Правда, ещё оставался их сын Дадли, непомерно толстый, избалованный сверх меры мальчик, с которым у Гарри всегда были более чем натянутые отношения, но и он старался не задирать кузена после того, как обеспокоенные родители объяснили, как опасен и ужасен «этот отвратительный мальчишка». Дадли, конечно, расстроился, что теперь не сможет хорошенько поколотить своего щуплого кузена, но к советам родителей прислушался.
Гарри казалось, что более идеальных отношений с Дурслями, чем сейчас, у него просто быть не может. На него больше не орали, не запирали в чулане, не наказывали, не оскорбляли его погибших родителей и вообще не приставали, оставив, наконец, в покое. Это было так прекрасно, что Поттер даже готов был мириться с обязанностями по дому вроде уборки, мытья машины, покраски забора и прочих поручений тёти и дяди, которые продолжали настаивать на том, что от него должна быть хоть какая-то польза. Да он и сам был не против, так как работа по дому всегда помогала ему отвлечься. Но именно этим летом, когда ему просто необходимо было чем-то себя занять, его лишили этой ежедневной рутины. Виной тому было маленькое существо со странной сероватой кожей, огромными голубыми глазами и ушами, чем-то напоминавшими крылья летучей мыши. Таких существ в волшебном мире называли домовыми эльфами, они служили волшебникам и подчинялись любому их приказу. По воле случая Гарри довелось стать хозяином такового вот домовика, и этот самый домовик узурпировал его право на работу по дому.
Сообразив, что хозяин не устанавливает для него практически никаких правил, Виви (так звали домовика) сам определил для себя необходимые линии поведения, решив, что «хоть юный Гарри Поттер и великий волшебник, но он все ещё ребенок, за которым нужно приглядывать». Втайне ото всех он каждый день убирался в доме, мыл машину Вернона, поливал газоны и выполнял прочие поручения Дурслей, делегированные Гарри, категорично заявив, что не позволит молодому хозяину заниматься такой недостойной волшебника работой.
Приехав на Тисовую улицу, Поттер долго разъяснял своему эльфу правила поведения с магглами, особенно выделяя необходимость держать присутствие темпераментного ушастого создания в строжайшем секрете от Дурслей и никогда, ни при каких условиях не колдовать в их присутствии. Виви послушно кивал и клялся, что никто о нём не узнает.
— Но как ты собираешься выполнять вместо меня работу по дому? — недоумевал Гарри. — Тётя сразу поймет, что меня там и близко не было.
— О, это очень просто, — ослепительно улыбнулся домовик, щелкнув пальцами, и на его месте оказалась точная копия Гарри.
Пару минут Поттер потрясенно рассматривал своего двойника, сходство было поразительным: от взъерошенной шевелюры до поношенной одежды Дадли. Хорошо, что магия эльфов не попадала под министерские заклинания Надзора — что бы Виви ни наколдовал, засечь его было невозможно.
— Круто, — выдохнул Гарри и вдруг смутился. — Виви, но ты не должен делать всё это вместо меня.
— Это честь для Виви — помогать своему хозяину, — принимая свой собственный облик, ответил эльф и нахмурился. — Гарри Поттер не должен заниматься уборкой! Гарри Поттер — великий волшебник! К тому же, вы такой худой, хозяин, такой бледный, вам нужно больше отдыхать и лучше питаться!
После этого заявления Виви стал ещё и снабжать Гарри ежедневным питательным рационом, включающим в себя завтрак, обед и ужин. В принципе, Поттер мог даже из комнаты не выходить, так как еду эльф приносил именно туда, но тогда кто-нибудь из Дурслей мог почуять неладное и проследить за племянником, что было крайне нежелательно, поэтому Гарри покорно спускался к столу и съедал свою весьма скудную порцию, после чего отправлялся к себе, где его уже поджидал заботливый эльф с тарелкой чего-нибудь сытного и вкусного. Откуда Виви брал еду, Поттер не знал, но был уверен, что домовик ни разу не заглянул в холодильник Дурслей. В целом, Гарри не особо волновали такие мелочи, даже если эльф заимствовал продукты питания из ближайшего супермаркета, главное, чтобы об этом никто не узнал.
Вообще, Поттер очень быстро обнаружил, что если не пытаться выстраивать для Виви строгие рамки поведения, превращая его в послушного раба, то он может раскрыться с абсолютно новой стороны. Получив определенную свободу действий в принятии решений, Виви в рекордные сроки превратился из запуганного неврастеника в излишне опекающую няньку. Особенно этому поспособствовало отношение к Гарри его родственников. Заметив, что Дурслей совершенно не волнует, как живет их подопечный, Виви, переборов праведный гнев, быстро «усыновил» Мальчика-Который-Выжил, и окружил его круглосуточной опекой. Оказалось, что домовик может быть и строгим, и требовательным, и даже коварным, когда необходимо. Он осмелел настолько, что стал отчитывать Поттера, если тот слишком поздно ложился спать или мало ел, а Гарри начал с удивлением понимать, что «новый» Виви нравится ему гораздо больше, чем тот, с которым он познакомился в Хогвартсе.
Когда магглов не было дома, как, например, сегодня, Виви свободно пользовался их кухней и посудой, и в такие дни Гарри начинал чувствовать себя лордом, потому что тогда эльф появлялся в его комнате и с низким поклоном объявлял, что молодой господин может спускаться к столу.
Дело дошло даже до того, что домовик помогал ему с домашней работой, проверяя, насколько хорошо тот выучил материал, и рассказывал о правилах поведения в обществе чистокровных волшебников. Так как лето выдалось скучным, эти «уроки» стали для Поттера довольно сносным развлечением. Изредка он пытался разговорить эльфа, разведывая подробности его жизни, но ничего особенного так и не узнал, кроме того, что Виви не помнит, как он жил до того, как его поймал его прошлый хозяин, «мастер Лорвенсон», и что до Гарри домовик служил только одной семье. Никаких имен вытянуть из эльфа, увы, не удалось.
Поттер потянул носом воздух, определяя, что на обед у него сегодня будет запеченная рыба, и тут же понял, что очень проголодался. Дурсли должны были вернуться только к вечеру, поэтому он мог провести время в своё удовольствие, и, если бы не чудовищная скука, он был бы вполне доволен жизнью. Взгляд Гарри упал на раскрытую тетрадь, лежащую у него на коленях. «Управление неодушевленными предметами» гласил заголовок, написанный аккуратным почерком Тома. Поттер слез с подоконника и перекочевал за стол, читая записи друга. Перед отъездом Арчер оставил ему их пособие для дополнительных занятий, взяв с друга клятвенное обещание не потерять и не испортить драгоценную тетрадку, и теперь все свое время Гарри посвящал изучению заклинаний и параграфов оттуда. Надо отдать Тому должное, он подобрал только самые интересные заклинания, и Гарри уже не терпелось их испробовать, но пока он находился вне Хогвартса, единственное, что мог, это учить все наизусть и тренировать взмахи, заменив волшебную палочку карандашом.
Когда в комнате с тихим хлопком появился Виви, Гарри его даже не заметил, зачитавшись особенностями одного из заклинаний.
— Обед готов, молодой хозяин, — радостно объявил домовик, привлекая к себе внимание . — Желаете спуститься вниз?
— О, а можно я сегодня поем здесь? — попросил Гарри, вполоборота глянув на эльфа.
— Конечно, хозяин, — Виви исчез, а Поттер снова углубился в чтение.
В подобном режиме прошла ещё пара дней, и мальчик уже начал серьезно подозревать, что если хоть что-нибудь не изменится, то он или изучит всю программу Хогвартса еще до конца лета, или скончается от скуки.
«Что-то» случилось к концу июля, а точнее, аккурат в день рождения Гарри. Он как обычно сидел в своей комнате, перечитывая по второму разу «Искусство Анимагии» и делая разные пометки в особо интересных местах книги, когда снизу раздался громкий крик дяди Вернона, призывающий племянника спуститься в гостиную. Вздохнув, Поттер спрятал свои учебники и поспешил показаться на глаза родственникам.
Вернон нетерпеливо мерил шагами комнату, что создавало довольно пугающее впечатление, учитывая его габариты, а Петунья, примостившись в кресле, что-то заботливо ворковала, поправляя галстук Дадли, стоящего перед ней с бестолковым выражением лица. Все трое обернулись, когда Поттер шагнул в гостиную.
— Наконец-то, — проворчал Вернон, завидев племянника, — сколько можно копаться?! — он уставился на Гарри так, словно собирался сообщить тому о конце света, но не знал, как лучше выразиться. — Сегодня к нам на ужин приедут важные гости, — наконец объявил он. — И я не желаю, чтобы ты позорил мою семью, так что даже носу показывать не смей, понял?
Гарри индифферентно кивнул, он и так нечасто выходил из своей спальни, поэтому проблем с этим указанием у него не возникало.
— Да, дядя.
— И чтобы никаких фокусов, — пригрозил тот.
— Хорошо, — Гарри пожал плечами. — Я могу идти?
— Хм, — Вернон смерил ребенка подозрительным взглядом, — иди и не вздумай высовываться.
Отправляясь к себе, Поттер намеревался вернуться к чтению, но как только он закрыл за собой дверь комнаты, к нему, словно из ниоткуда, подскочил Виви.
— Хозяин желает проучить грубых магглов? — звонко спросил тот.
— Что? — Гарри недоуменно моргнул.
— Магглы были невежливы к вам, хозяин, Виви может проучить их, — с готовностью предложил домовик.
Мгновение Поттер медлил, прикидывая, не стоит ли воспользоваться таким заманчивым предложением, но все-таки соблазну не поддался.
— Не нужно, — улыбнулся он, — они и так довольно жалкие люди, — Гарри уселся на свою кровать. — Но спасибо за беспокойство, Виви.
Эльф просиял.
— Виви очень любит своего хозяина и не позволит магглам обижать его!
— Это очень мило с твоей стороны, но все в порядке, правда, — Поттер достал из-под кровати свой сундук, где хранились книги. — Кстати…
— Ужин! — тут же встрепенулся домовик, словно уже знал, о чем хочет попросить его хозяин. — Сию минуту!
И он исчез с громким хлопком. Гарри только усмехнулся: ну кто бы мог подумать, что один конкретный домовик окажется таким заботливым. Примерно полчаса спустя внизу раздался дверной звонок, краем уха Гарри слышал, как щелкнул замок, потом до него донесся голос тёти, приветствующей гостей. Несколько человек проследовали вглубь дома, где послышались радостные восклицания Вернона. На этом Поттер перестал обращать внимание на то, что происходило внизу, потому что в его собственной комнате случилось нечто очень странное.
С громким хлопком на пол обрушился возмущенно галдящий на два голоса клубок, Гарри подскочил от неожиданности, прежде чем понял, что конкретно он видит. Прямо перед ним по полу, сцепившись друг с другом, катались два домовика, в одном из которых он тут же признал Виви, а вот второй был ему незнаком.
— Что вы творите?! — зашипел на них Поттер, понимая, сколько внимания они, должно быть, привлекли. — Немедленно остановитесь! — приказал он.
Эльфы замерли как по команде, но не расцепились; на растерянного и одновременно раздраженного парня уставилось две пары больших глаз, причем Виви выглядел очень злым, а вот его противник, заметив хозяина комнаты, тут же испуганно пискнул, пытаясь высвободиться из крепкой хватки второго домовика.
— Гарри Поттер, сэр! Гарри Поттер, сэр! — завопил он.
Гарри дернулся от ужаса — на эти крики сбегутся все Дурсли!
— Виви! — воззвал он к своему эльфу. — Нам нельзя шуметь!
— Простите, хозяин, — повинился домовик, пытаясь закрыть рот своего сородича свободной рукой, — но он следил за вами и я попытался схватить его…
— Это было слишком громко! — застонал Поттер. — Дурсли прикончат меня, если тут будет столько шума!
— Простите, — Виви бросил убийственный взгляд на трепыхающегося в его руках чужака. — Веди себя тихо, и я тебя отпущу.
Незнакомый эльф яростно закивал, не отрывая фанатично горящего взгляда от Гарри. Тот невольно поежился и снова сел на свою кровать, разглядывая незваного гостя. Собственно, это был самый обыкновенный домовик, с такими же большими ушами, как у Виви, и выпученными глазами, правда, выглядел он куда хуже, чем Виви. С каким-то отстраненным удовольствием Поттер мысленно отметил, что его эльф был куда симпатичнее и не в пример аккуратнее. Еще в Хогвартсе Виви умудрился раздобыть где-то большой лоскут темно-зеленой ткани, из которой сшил для себя нечто наподобие туники, гордо объявив, что не станет позорить молодого хозяина своим жалким внешним видом. С тех пор эльф тщательно следил, чтобы его самодельное одеяние всегда было чистым и выглаженным. Что же до второго домовика, то на нем была жуткого вида наволочка, которую, казалось, и вовсе никогда не стирали. Сам он был худым, дерганым и казался каким-то забитым. Переминаясь с ноги на ногу, домовик теребил край своей грязной тоги и смотрел на сидевшего напротив волшебника с благоговением и страхом. Надо сказать, это немного раздражало.
— Итак, — тихо сказал Гарри, — кто ты и что ты здесь делаешь?
Мальчик попытался скопировать устрашающий тон Снейпа. Он был деканом факультета Слизерин, на котором учился Поттер, и профессором зельеварения в Хогвартсе, и не было ни одного слизеринца, кто не боялся и не уважал бы своего декана. Поэтому, пытаясь говорить тоном профессора, Гарри надеялся, что незнакомый домовик тут же ощутит необходимость быть тихим и послушным, ведь это всегда срабатывало на учениках Хогвартса, если Снейп использовал эти низкие пугающие нотки в разговоре. Но то ли Поттер не смог в полной мере повторить интонации декана, то ли они просто не подействовали на эльфа, но в итоге это закончилось тем, что домовик вдруг громко разрыдался, бросившись к Гарри в ноги. На него в свою очередь тут же кинулся Виви, пытаясь оттащить «потенциальную угрозу» от хозяина, в комнате опять стало слишком шумно, и Поттер с трудом поборол желание выкинуть обоих из окна.
— Стоп! — зашипел он, прожигая эльфов злым взглядом. — Ещё один звук, и вы оба отправитесь на улицу.
— Но…
— Виви, тебя это тоже касается.
Оба эльфа покорно замерли, и Гарри осторожно выдохнул, прислушиваясь к звукам в доме. В сторону его комнаты никто не направлялся, из чего Поттер заключил, что сегодня ему чертовски везет. Он посмотрел на своего незваного гостя, вопросительно подняв брови.
— Ну, и?
— Добби пришел предупредить Гарри Поттера! — тут же пискнул эльф. — Гарри Поттеру грозит опасность! Добби узнал…услышал…Добби…плохой! — он взвыл и бросился к противоположной стене, начав биться об нее головой.
В первое мгновение ни Гарри, ни Виви даже не успели среагировать, в молчаливом недоумении наблюдая за происходящим, наконец, Поттер опомнился и бросился останавливать внезапно свихнувшееся существо, хотя где-то на краю его сознания тихий язвительный голосок заметил, что в комнате станет гораздо тише, если чокнутый домовик просто вышибет себе мозги. Оттащив Добби от стены и убедившись, что он немного успокоился, Поттер раздраженно на него посмотрел.
— Послушай, я с радостью выслушаю тебя, но веди себя потише, пожалуйста.
Добби нервно дернул ушами, оглядываясь по сторонам, словно их могли подслушать.
— Случится что-то плохое! Добби пришел предупредить Гарри Поттера, Добби пришел сказать, что Гарри Поттеру нельзя возвращаться в Хогвартс!
Гарри и Виви недоуменно переглянулись.
— Что значит нельзя? — моргнул Поттер. — Почему?
— Добби знает,…Добби слышал, что хозяин замышляет что-то… что-то очень плохое! Гарри Поттеру нельзя возвращаться!
— А кто твой хозяин? — уточнил Гарри, бросив быстрый вопросительный взгляд на своего домовика, предполагая, что Добби каким-то образом связан с волшебником, которому раньше служил Виви, но тот отрицательно замотал головой, отметая эти подозрения.
— Добби не может сказать! — в отчаянии воскликнул эльф, его голубые глаза начали наполняться слезами. — Добби не должен… не должен быть здесь, нельзя! Нельзя!
Домовик метнулся в сторону тумбочки и, схватив с нее лампу, тут же принялся колотить себя ею по голове, надрывно завывая и ругая себя. Гарри зарычал от злости и бросился отнимать у эльфа лампу, когда на лестнице послышались тяжелые шаги.
— Черт! — выругался он, в панике глядя по сторонам.
— Виви разберется! — тут же воскликнул его домовик и, схватив Добби за шиворот, исчез, увлекая за собой второго эльфа.
Гарри замер посреди своей комнаты, сжимая в руках настольную лампу и пытаясь успокоиться. За его спиной распахнулась дверь, и на пороге показался разгневанный Вернон.
— Какого черта ты творишь, паршивец? — зарычал он, прожигая племянника ненавидящим взглядом.
— Простите, дядя, — слабым голосом сказал тот, лихорадочно соображая, как ему оправдать весь этот шум, его взгляд остановился на лампе и он поднял руку, демонстрируя вышеупомянутый элемент декора. — Я случайно уронил…
Дурсль смерил его подозрительным взглядом.
— Я слышал голоса, — объявил он.
— Вам… вам показалось, — натянуто улыбнулся Гарри, — я тут один.
Вернон хмуро осмотрел комнату и снова взглянул на племянника.
— Еще один звук, и ты сильно об этом пожалеешь, — злобно предупредил он и закрыл за собой дверь комнаты.
Поттер выдохнул и медленно опустился на кровать. Минуту спустя раздался ожидаемый хлопок, и перед Гарри появился разгневанный Виви, сжимая в своих маленьких ручках стопку писем.
— Посмотрите, что Виви нашел у него, хозяин! — с возмущением начал он, стараясь говорить как можно тише. — Это ваши письма!
Гарри потрясенно охнул, глядя на нераспечатанные конверты в руках домовика, тут же раздался еще один хлопок, и в комнате стало на одного эльфа больше.
— Добби может все объяснить, — несчастным голосом начал тот.
— Уж постарайся, — нахмурился Поттер.
— Добби думал, что если вы не получите письма от друзей, то не захотите возвращаться в Хогвартс. Добби надеялся, что вы останетесь здесь.
— Да почему я должен здесь оставаться? Я терпеть не могу этот дом! — Гарри замолчал, осознав, что говорит слишком громко. — О какой опасности ты говорил?
— Добби не может сказать, — по щекам эльфа потекли слезы. — Добби очень плохой, Добби осушался…
— Если домовик нарушает приказ, он может сойти с ума, — тихо прокомментировал Виви, с сомнением глядя на своего собрата, Гарри понимающе кивнул.
— Добби, послушай, спасибо, что ты хотел предупредить меня, но я вернусь в Хогвартс, несмотря ни на что.
— Но…
— Я благодарен тебе, правда, ты ведь просто хотел помочь, да? — эльф отчаянно закивал. — Считай, что ты помог, — Гарри старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее и доброжелательнее. — Ты предупредил меня, и я буду очень острожен, обещаю, так что можешь возвращаться к своему хозяину.
— Гарри Поттер такой добрый, — всхлипнул эльф. — Добби украл его письма и проник в его дом, а Гарри Поттер так вежлив с Добби, никто не был так вежлив с Добби! — и он разрыдался в голос, вызвав у Поттера новый приступ раздражения.
— Виви может его оглушить, если хотите, хозяин, — тихо предложил домовик, апатично поглядывая на Добби, но тот вроде бы начал успокаиваться и теперь смотрел на Гарри более осмысленно, поэтому «жесткие» меры временно откладывались.
— Добби хочет спасти Гарри Поттера, — сказал эльф, шмыгнув носом. — И Добби сделает для этого все!
На этом он исчез, оставив Виви и Гарри в полном замешательстве. Прошло целых пять минут, прежде чем Поттер смог усмирить свое раздражение и недоумение. Виви осторожно покосился на хозяина.
— Очень странный эльф, — сказал он, — очень своевольный, — домовик неодобрительно покачал головой. — Эльф должен быть предан только своему хозяину, несмотря ни на что.
Неожиданно глаза Виви начали наполняться слезами, и Гарри мысленно ужаснулся, представив, что теперь ему придется усмирять еще одно излишне темпераментное рыдающее создание. К счастью, эльф только скорбно всхлипнул, не развивая начинающуюся истерику дальше пары крокодильих слез, скатившихся по его худым щекам.
— Виви чуть не отравил Гарри Поттера, — жалобно сказал он. — Виви не хотел, но не мог ослушаться. Виви всегда хорошо служил, но совершил такой ужасный поступок.
Поттер вздохнул. Еще минут десять ушло на то, чтобы убедить домовика, что Гарри не обижен, не злится, не собирается прогонять его, и совершенно точно уверен, что не хочет подвергнуть его страшным наказаниям, как бы тот ни просил и ни надеялся. Виви несколько раз печально вздохнул и вытер слезы, попутно комментируя, что его хозяин очень добрый, замечательный и все такое, но пара наказаний для «злого Виви» тоже была бы не лишней, после чего вручил стопку украденных писем и исчез, намереваясь «принести мастеру Поттеру что-нибудь особенно вкусное».
Когда в комнате стало тихо и спокойно, Гарри, наконец, вздохнул с облегчением. Визит Добби немного обеспокоил его, заставив на несколько минут впасть в глубокую задумчивость относительно опасности, о которой говорил домовик, но так как понять что-либо из его слов было просто невозможно, Поттер решил оставить эту тему до тех пор, пока не вернется в Хогвартс. Или пока не приедет Том, с которым можно будет обсудить это странное происшествие. С этими мыслями он улегся на свою кровать и принялся нетерпеливо распечатывать письма от друзей.
Оказалось, что никто и не думал про него забывать, Гермиона успела отправить ему целых шесть крайне обеспокоенных посланий, в которых требовала немедленно сообщить, что он жив и здоров, и просила скорее ответить. Драко Малфой был более сдержан и послал всего три письма, первое из которых было простым вежливым ответом на послание самого Гарри, а вот два следующих выражали некоторую обеспокоенность молчанием. От Блэйза Забини Гарри получил четыре письма, в которых с присущим ему «юмором» тот интересовался, не отправляет ли он все эти письма на одинокую могилу Поттера в глубоком лесу.
В груди потеплело от осознания, что всем этим людям он был небезразличен, Гарри распечатывал письма, в каждом из которых видел беспокойство и тревогу, желание убедиться, что с ним все в порядке. Всё это оказалось довольно приятным открытием, потому что… ну, просто потому, что это немного льстило ему, если уж быть до конца честным.
Но все рекорды как обычно побил Том, который, кажется, писал ему чуть ли не каждый день. Первые три письма были простым пересказом скучных будней, полным жалоб и недовольства, но вскоре в письмах начали сквозить тревога и раздражение. Арчер призывал друга немедленно с ним связаться, пока он не начал волноваться, а полным сюрпризом оказалось последнее послание.
«Гарри!
Где, черт побери, тебя носит?! Почему ты не отвечаешь? Ты жив вообще, или эти идиоты магглы что-то с тобой сделали?! Если твое молчание лишь последствия чудовищной лени или какой-нибудь абсурдной обиды на мой отъезд, ввиду которой ты не желаешь мне отвечать, то я очень советую тебе изменить своим принципам, потому что если через два дня я не получу от тебя ответ, то напишу профессору Снейпу, и, уж поверь мне, ты сильно об этом пожалеешь!
Очень злой на тебя,
Том.»
Гарри отложил исписанный аккуратным почерком лист бумаги и нахмурился. Глянув на дату, он отметил, что письмо было отправлено только вчера, а значит, он еще успеет успокоить Арчера и объяснить ситуацию. Все-таки, как бы Поттер ни уважал своего декана, он совсем не горел желанием объяснять тому, почему его побеспокоили посреди лета из-за такой идиотской причины. Гарри достал из ящика стола лист бумаги и взял ручку, быстро набросав другу ответ с объяснениями. Глянув в сторону пустой клетки своей совы, Поттер нетерпеливо дернул плечом. Утром он выпустил Хедвиг полетать, и она до сих пор не вернулась, но ведь всегда можно попросить Виви об услуге.
Обнадеженный этой мыслью, он позвал домовика, но или эльф не услышал хозяина, или просто задерживался, но факт оставался фактом: Виви не явился на зов ни в первый, ни во второй, ни в третий раз.
Чтобы хоть как-то убить время, Гарри написал ответы остальным своим друзьям, уверяя их, что с ним все в порядке, после чего уселся у окна с учебником по зельям в руках, но как бы он ни старался вникнуть в содержание параграфа, все его мысли постоянно возвращались к Виви. Обычно эльф появлялся в ту же секунду, как Гарри звал его, иногда Поттер даже имя домовика до конца произнести не успевал, как тот уже стоял перед ним, но сейчас…Он гадал, не случилось ли что-то с Виви. Он попробовал позвать его снова, но с тем же результатом. Что-то явно было не так.
Стрелка часов медленно приблизилась к восьми вечера, когда внизу началось какое-то движение. Послышались голоса и шаги, наигранно веселый смех, потом открылась входная дверь, несколько человек обменялись вежливыми прощальными фразами, и наступила тишина. Гарри понял, что кто бы там ни приходил к Дурслям, они, наконец, ушли, а значит, он мог выйти из комнаты. Поттер поспешил вниз в поисках дяди или тети, которые, как он и предполагал, находились в гостиной. Заметив племянника, оба перестали разговаривать, обратив на него раздраженные взгляды.
— Чего тебе? — грубо поинтересовался Вернон.
— Эм… я хотел бы выйти ненадолго, — нерешительно сказал Гарри, надеясь, что родственники не будут возражать.
В глазах Дурсля что-то внезапно изменилось, Поттер напряженно смотрел на него, отмечая, как раздражение на лице Вернона сменяется каким-то новым чувством.
— Покинуть дом? — ровным голосом спросил дядя, Гарри мысленно закатил глаза, ну это же было очевидно!
— Ненадолго, — поспешил уверить он, — я прогуляюсь немного и вернусь.
— Ты хочешь покинуть дом? — повторил тот, это было очень странно, все-таки даже Вернон не мог быть настолько непонятливым, но вступать в конфликт было по меньшей мере глупо, поэтому Гарри просто кивнул.
— Да, дядя, я хочу покинуть дом, — сказал он и тут же пожалел об этом, так как лицо мужчины исказила гримаса гнева, он вскочил на ноги, опрокинув стул на котором сидел до этого и быстрыми шагами направился к племяннику.
— Ты не выйдешь отсюда! — рявкнул он, схватив его за ворот рубашки. Гарри испуганно распахнул глаза, не понимая, чем вызвана эта ярость. — Ты останешься в доме!
— Но я быстро вернусь! Обещаю! — Поттер попытался высвободиться из хватки Вернона. — Отпустите меня!
— Ты не покинешь этот дом! И не смей перечить мне, мальчишка! — зарычал мужчина, встряхнув племянника, как тряпичную куклу.
— Но... но… — Гарри растерянно моргал, не понимая, что происходит, и почему его дядя словно обезумел. — Что я сделал?
— Ты не выйдешь отсюда и не вернешься в свою поганую школу, тебе это ясно?!
— Что?! — вот это было неожиданно. Поттер, конечно, знал, что Дурсли не особенно рады его учебе в волшебной школе, но они вроде бы уже разобрались с этим в прошлом году, так в чем же дело? В Гарри неожиданно вспыхнул дух противоречия: — Вы не можете заставить меня!
— Не смей перечить! — заорал Вернон и с силой толкнул его.
Поттер отлетел назад, врезавшись спиной в сервант со стеклянными дверцами, послышался звон разбитого стекла, и на пол посыпались осколки. Гарри почувствовал, как руку обожгла резкая боль, громко вскрикнула Петунья. Пальцы дяди снова сомкнулись на вороте его рубашки, и Гарри оказался лицом к лицу со своим внезапно обезумевшим родственником.
— Ты никогда отсюда не выйдешь, — прошипел Вернон, глядя в широко распахнутые от страха и неверия глаза племянника. — Ты меня понял?!
С этими словами он крепко схватил Гарри за руку чуть повыше локтя и потащил в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
— Отпустите меня! — он попытался освободиться, прекрасно понимая, что ему не под силу справиться со взрослым мужчиной. — Вы не можете!..
Вернон молча тащил его вверх по лестнице и по коридору к двери в комнату, распахнув которую, он толкнул сопротивляющегося Поттера внутрь.
— Ты не выйдешь из этого дома! — рявкнул он за спиной Гарри и с грохотом захлопнул дверь.
Гарри стоял посреди комнаты, чувствуя, как по телу прокатываются волны страха и злости от осознания собственной беспомощности. Щелкнул замок, и в то же мгновение Поттер понял, что его заперли в этой проклятой комнате. Медленно, словно во сне, он опустился на колени, глядя прямо перед собой в немом ступоре.
«Что происходит?» — крутилась в его голове паническая мысль.
Дурсли, конечно, никогда его не любили, и Гарри доставались от них подзатыльники, не говоря уж о бесконечной ругани, но такого не случалось никогда. Да, его часто наказывали и запирали в чулане под лестницей, но обычно это случалось, когда он случайно использовал магию, сейчас же он не видел ни единой причины такого поведения. Впервые в жизни Гарри так сильно испугался гнева Вернона, тот смотрел на племянника так, словно хотел убить его, и Гарри ничего не смог бы сделать, чтобы защитить себя.
— Чертовы запреты на использование магии! — тихо выругался он, пытаясь унять дрожь, сотрясающую его тело и собрать воедино разбегающиеся мысли.
Все это было… необычно. Какими бы мерзкими ни были Дурсли, их нельзя было назвать кончеными садистами, но сегодня дядя превзошел сам себя. Это было неправильно, необъяснимо и… странно?
Да, именно странно. Мужчина вел себя так, словно в него бес вселился, Гарри никогда раньше не сталкивался с такой дикой, абсурдной злобой. Даже когда в прошлом году случайно запер Дадли в террариуме, Вернон просто наорал на него и лишил еды, он был зол, но не настолько, чтобы намерено причинить ему сильный вред, а сегодня он чуть не свернул ему шею после невинного вопроса. Да и Петунья просто стояла и смотрела, могла бы хоть как-то отреагировать. Так что же с ними случилось?
Ответ напрашивался сам собой. Кто-то навел на них чары. Гарри сделал пару глубоких вдохов, пытаясь спокойно проанализировать ситуацию и не предаваться преждевременной панике.
Когда все началось?
Когда Гарри захотел покинуть дом.
Очевидно, что именно с этим все было связано. Кто-то очень не хотел, чтобы Поттера выпустили из дома. Почему? Он нахмурился, несколько мгновений восстанавливая в памяти весь инцидент, когда все неожиданно встало на свои места.
«Добби! Чертов домовик что-то сделал с Дурслями, внушив им не выпускать меня из дома. Добби не хотел, чтобы я ехал Хогвартс! Вот в чем дело, — Гарри выдохнул, прожигая ковер злобным взглядом. — Не нужно было мешать этому ушастому паразиту, когда он пытался разбить свою проклятую голову о стену».
Наверное, исчезновение Виви и Хедвиг тоже как-то связано с этим эльфом. Эта мелкая пакость все-таки поступила по-своему, решив, что поведение Дурслей напугает его и убедит остаться дома. Только вот теперь Гарри на все сто процентов знал, что не собирается сдаваться. О какой бы опасности ни говорил чертов Добби, Поттер поедет в Хогвартс, даже если для этого ему придется пойти на преступление.
Впрочем, он надеялся, что все может обойтись малой кровью. В конце концов, если он так и не сможет ответить на письма друзей, кто-нибудь обязательно заподозрит неладное. Том грозился написать Снейпу. На лице Гарри расползлась дьявольская ухмылка. Прекрасно! Пусть он напишет их декану, а Поттер с удовольствием посмотрит, как Снейп порвет Дурслей на мелкие кусочки и пустит Добби на ингредиенты для зелий. Оно того стоит.
Глава опубликована: 22.11.2011
Редактировать текст главы
Глава 2. Пределы злости
Как только эмоциональное состояние немного стабилизировалось, на первый план тут же выступила пульсирующая боль в левой руке. Гарри повернул голову и поморщился, разглядывая пятно крови, расползавшееся по рукаву. Осторожно, чтобы не растревожить рану, он стянул рубашку, пытаясь оценить повреждения. К счастью, все обошлось парой глубоких порезов и царапин, ничего серьезного, по его мнению. Поттер вздохнул и здоровой рукой вытащил из-под кровати свой чемодан, надеясь найти что-нибудь, чем можно будет перевязать раны. Как раз в этот момент дверь его спальни открылась; Гарри повернул голову, увидев стоящую на пороге тётю. Её взгляд был прикован к кровоточащим порезам на руке племянника.
— Это серьезно? — напряженно спросила она.
Гарри пожал плечами.
— Вроде бы нет, — он устало вздохнул, гадая, что она от него хочет на этот раз.
— Ты можешь сходить в ванную, — Петунья бросила на него недовольный взгляд, — у тебя десять минут. И не смей испачкать что-нибудь кровью, — на этом она покинула комнату, оставив Гарри в легком замешательстве.
Наверное, это было первое в его жизни проявление «заботы» с её стороны, и все это могло бы показаться комичным, если бы в данный момент он так не злился на родственников-магглов и проклятого Добби.
В ванной он обнаружил бинты и заживляющую мазь, которые лежали в ящичке для лекарств, и, приняв душ, перебинтовал руку, наплевав на запреты Дурслей касательно того, что он не должен трогать их вещи без разрешения. Расслабленный и умиротворенный после водных процедур, Гарри вышел из ванной комнаты и наткнулся на кузена, привалившегося спиной к стене напротив и с ухмылкой смотрящего на него.
— Чего тебе? — раздраженно поинтересовался Поттер.
— А я знаю, какой сегодня день, — со смешком заметил Дадли.
— Мои поздравления, — Гарри язвительно улыбнулся. — Неужели выучил, наконец, все дни недели?
— Сегодня твой день рождения! — Дадли так хотелось надавить на больное место кузена, что он даже не обратил внимания на явное оскорбление в свой адрес. — И что-то я не заметил ни подарков, ни открыток… похоже, даже в твоей уродской школе никто не хочет с тобой дружить, — он гаденько усмехнулся. — Ну, кроме твоего чокнутого приятеля, конечно, такого же ненормального, как и ты…
— Не смей оскорблять его, — сузив глаза, прошипел Гарри.
— Да и от него ни слуху, ни духу, видимо, он нашел себе кого-то поинтересней, — Дадли закатил глаза. — С тобой же даже поговорить не о чем, жалкий ты уродец!
— Дадли, — мягко улыбнулся Поттер, вмиг становясь очень спокойным, — разве мамочка и папочка не говорили тебе, что меня не стоит злить?
— Они сказали, что ты псих, — фыркнул кузен, — но я тебя не боюсь, — Поттер отметил, что, несмотря на эти слова, уверенности в голосе Дадли поубавилось.
— Я бы на твоем месте дважды подумал, прежде чем подходить ко мне, — веско заметил Гарри, — если ты, конечно, не хочешь окончить своё жалкое существование в качестве клопа.
Он одарил кузена ледяным взглядом и почувствовал невероятное удовлетворение, увидев, как в его маленьких глазках вспыхнул страх.
— Приятных снов, — тихо сказал Поттер, пристально глядя в глаза побелевшему кузену с тем самым выражением, которое обычно использовал его лучший друг, когда хотел напугать кого-нибудь до смерти.
Гарри, конечно, было далеко до мастерства Тома, но на болвана Дадли подействовало и это — вжавшись в стену, тот нервно сглотнул и выпучил глаза.
— Я… я все расскажу родителям, и они тебя накажут! — проскулил он.
— Попробуй, — спокойно предложил Гарри, Дадли испуганно икнул.
Чёрт, это было даже смешно, и если бы в это самое мгновение Поттер не был так зол, он бы точно рассмеялся. Фыркнув, Поттер прошел мимо кузена, направляясь в свою комнату, но, открыв дверь, замер на пороге, сразу заметив, что там было что-то не так. Ему потребовалась пара секунд, прежде чем он понял, в чём дело.
— Нет, — выдохнул он, — нет, нет, нет, нет…
Гарри метался по комнате, открывая тумбочки и ящики, все его вещи, чемодан с книгами, метла, мантии, волшебная палочка, даже клетка Хедвиг — все пропало! Отчаяние и злость навалились на него с новой силой, развернувшись к двери, он вперил яростный взгляд в дядю, стоявшего на пороге.
— Где. Мои. Вещи? — отрывисто спросил он, пытаясь перебороть в себе желание придушить кого-нибудь собственными руками.
— Там, где им и следует быть, — самодовольно бросил Вернон, — под замком. Они тебе больше не нужны, так как в свою чертову школу ты не вернешься.
— Да как вы смеете?! — его голос сорвался на крик. — Вы не имеете права! Верните все, что забрали, сейчас же!
— А что ты можешь нам сделать? — ухмыльнулся мужчина. — Без этой своей дурацкой палочки?
Гарри задохнулся от бешенства, все его тело сотрясала крупная дрожь, ему казалось, что он вот-вот взорвется от переполняющих его чувств. Это уже было не внушение Добби, Поттер видел, как блестят глаза Вернона от плохо скрываемого удовольствия, казалось, своими чарами домовик разрушил какую-то преграду, сдерживающую Дурслей весь последний месяц, и теперь те отыгрывались на племяннике за все и сразу. Это так злило его, так невероятно бесило, но Гарри мог только хватать ртом воздух в бессильной ярости, понимая всю свою бесправность и беспомощность,
— Молчишь? — издевательским тоном сказал Вернон. — И правильно.
Он захлопнул дверь, щелкнул замок, и Поттер снова остался один. Он тяжело дышал, чувствуя, как в груди у него свивается комок чистой, ничем не замутненной ярости, у которой не было выхода и не было предела. Развернувшись на каблуках, он со злостью пнул попавшуюся под горячую руку тумбочку, вымещая на ней свой гнев, и в это же мгновение его тело свело от боли, а тумбочка вдруг с треском разлетелась на части. Гарри покачнулся от внезапно навалившейся усталости и замер, пытаясь понять, что именно сейчас произошло. Злость отступила, оставив его разбитым и опустошенным, мысли путались, а голова кружилась и раскалывалась от боли. Сделав несколько нетвердых шагов, Поттер опустился на кровать, задумчиво глядя в одну точку.
Он знал, что сейчас случилось. Это была стихийная магия. Та самая магия, что вырвалась из-под контроля прошлой зимой, когда он и Том чуть не погибли в Запретном лесу. Только в этот раз выброс был не таким сильным и всего лишь разнес в щепки одну единственную тумбочку, что в целом было неплохо, но Гарри никак не мог понять, почему эти выбросы так разрушительны и почему сопровождаются болью и слабостью. До поступления в Хогвартс эта случайная магия не вызывала такого физического дискомфорта, так что же изменилось?
Гарри тяжело вздохнул и, не раздеваясь, лег на кровать, укрывшись пледом. Его взгляд упал на часы, висевшие на стене: стрелка указывала ровно полночь. Только что Гарри исполнилось двенадцать лет, и впервые за долгое время он почувствовал себя совершенно несчастным. Он был один, запертый в этом проклятом доме, с призрачной надеждой на помощь… Чёрт, да у него даже палочку забрали! Поттер обессиленно закрыл глаза, последним, что он запомнил перед тем, как уснуть, была мысль, что если бы рядом с ним был Том, ничего этого никогда бы не случилось.
* * *
Северус Снейп, преподаватель зельеварения в школе чародейства и волшебства Хогвартс, всегда любил летние каникулы, когда можно было, наконец, вернуться в свой дом и отдохнуть от толпы безмозглых студентов, среди которых всегда находился один идиот с патологической предрасположенностью превращать любое зелье в потенциальное оружие массового поражения. И, честно сказать, это было довольно утомительно — дни напролет следить за мелкими болванами, чтобы никто из них неожиданно не подорвал себя вместе со всей школой.
Снейп терпеть не мог преподавать свой предмет. Хоть он и был мастером зелий, он не имел ни малейшего желания тратить свое время на толпу недоумков, которые совершенно не понимали всю тонкость этой науки и не ценили предоставленную им возможность изучать одну из сложнейших областей магии. Покидать школу на два полноценных месяца было истинным наслаждением, потому что тогда Северус мог посвятить все свое время изучению зелий и составлению улучшенных рецептов.
На это лето у Снейпа был запланирован ряд любопытнейших исследований, поэтому, оказавшись дома, он заперся в своей лаборатории, намереваясь окунуться в удивительный мир экспериментальных зелий, в кои-то веки не думая о недалеких паршивцах, мешающих ему жить и творить. Несколько поистине волшебных недель он провел в окружении трав, частей тел разнообразных животных, используемых в качестве ингредиентов для зелий, котлов и книг, искренне отдыхая душой и ни о чём не беспокоясь.
Первый тревожный колокольчик, что этим летом все будет не так безоблачно, как он надеялся, зазвонил в его умиротворенной душе на последней неделе июля, когда он получил короткое послание от своего крестника, Драко Малфоя. Наследник благородного рода чистокровных волшебников проявлял некоторую обеспокоенность тем, что его сокурсник Гарри Поттер вот уже месяц как не отвечает на его письма. Возможно, это и обеспокоило бы Северуса, если бы письмо Драко так не походило на детскую жалобу… И если бы речь шла не о Гарри Поттере. Снейп ничего не желал слышать о дурацком Поттере! По крайней мере, до конца лета, потом у него просто не будет выбора — паршивец учился на факультете Слизерин, деканом которого был Северус.
Снейп ответил Драко коротким сухим посланием, выражающим изрядное раздражение, что Малфой беспокоит его по таким пустякам, как завышенное сверх меры самомнение Мальчика-Который-Считал-Себя-Центром-Вселенной, и который, скорее всего, слишком занят, раздавая автографы своим бесчисленным фанатам, чтобы отвечать на письма сокурсников.
Отправив письмо, Северус вернулся к своей работе, но теперь, как бы он ни старался, мысли о проклятом Поттере не оставляли его в покое.
Чуть ли не на следующий день, младший Малфой прислал ответ, в котором обрушил на крестного град обиды и возмущения, обвиняя того в безразличии по отношению к своим студентам и неуважении к мнению собственного крестника. После чего Драко выдвинул требование немедленно проверить благополучие Поттера и перестать вести себя как хладнокровное чудовище. Северус дважды перечитал письмо, искренне забавляясь некоторыми завуалированными оскорблениями в свой адрес и витиеватыми оборотами, которые так напоминали стиль отца Драко, Люциуса Малфоя. Но больше всего Северуса повеселили «требования» и «приказы» мальчишки, которыми пестрило его письмо. Младший Малфой пошел на принцип. «Сделай так, как я хочу», — эта фраза, казалось, звучала в каждом слове и каждой строчке. Но если бы Снейп так не акцентировал на этом свое внимание, то он бы заметил, что помимо возмущений и приказов в письме крестника сквозила тревога. Увы, Северус остался глух к словам Драко и, написав ответное послание, где настоятельно рекомендовал мальчику следить за тем, с кем он говорит и что он говорит, вернулся к ужину в крайне раздраженном состоянии. Чёртов Гарри Поттер не оставлял его в покое даже на каникулах.
По-настоящему Снейп забеспокоился только в первых числах августа, когда к нему одновременно пришло два письма. Первое было от Министерства магии, в котором сообщалось, что в одном из маггловских районов Лондона произошел выброс стихийной магии, спровоцированный Гарри Джеймсом Поттером, и как декан факультета Снейп должен был проинформировать своего студента о нарушении «Указа, предусматривающего разумное ограничение волшебства несовершеннолетних» и провести «разъяснительную беседу с мистером Поттером».
Северус отложил письмо и поморщился, можно подумать, извещения от Министерства, которое Поттер, скорее всего, получил сразу после нарушения Запрета, было недостаточно. Почему он вообще должен этим заниматься? И какого черта творит этот мальчишка? Неужели ему сложно хотя бы два чёртовых месяца не создавать проблем?!
Тяжело вздохнув, Снейп распечатал второе письмо и некоторое время удивленно смотрел на знакомый аккуратный почерк одного из своих студентов, после чего приступил к чтению.
«Уважаемый профессор Снейп,
Я искренне извиняюсь за беспокойство, которое доставляю вам, отправляя это письмо, но я не знаю к кому ещё могу обратиться с этой просьбой.
Поймите меня правильно, я ни за что не стал бы беспокоить вас по пустякам, если бы не был уверен, что подобные меры необходимы. Дело в том, что за последний месяц я не получил от Гарри Поттера ни одного ответа на свои письма, что очень меня беспокоит. Гарри ни за что не стал бы игнорировать мои послания без веской на то причины. Я беспокоюсь, что с ним могло что-то случиться. К сожалению, сейчас я нахожусь за пределами Англии и не могу навестить его и убедиться в том, что с ним все хорошо, поэтому я решил обратиться за помощью к вам, как к нашему декану и профессору.
Я очень надеюсь, что не оторвал вас от важных дел, но я действительно очень беспокоюсь за Гарри. Прошу вас, сэр, узнайте, что с ним случилось!
Заранее благодарю вас,
Томас Арчер».
Северус положил на стол письмо и некоторое время смотрел в одну точку, складывая воедино все кусочки этой мозаики. Сначала Драко Малфой, впервые на его памяти, выражает явное беспокойство благополучием кого бы то ни было, что само по себе необычно, а уж учитывая, что речь шла о Поттере, так вообще странно. Затем приходит сообщение из Министерства о выбросах стихийной магии и письмо от лучшего друга Поттера. И если сначала Снейп мог предположить, что мальчишка просто игнорирует письма Малфоя, то теперь становилось ясно, что с Гарри действительно могло что-то произойти.
Северус встал со стула и принялся мерить комнату шагами. С одной стороны, все это вселяло беспокойство относительно благополучия Поттера, а с другой, если бы на дом кто-нибудь напал, или рухнули охранные чары, то Дамблдор уже забил бы тревогу и ломился к нему в камин с призывами срочно начать операцию по спасению Золотого Мальчика. В данном случае, директор явно был не в курсе происходящего. Тогда что могло случиться с мальчишкой? Конечно, идеальным вариантом было бы просто отправиться туда и проверить, но… как же глупо, черт возьми, он будет выглядеть, если с мальчишкой все в порядке, и его «молчание» это просто следствие абсолютного неуважения к своим друзьям и полного к ним безразличия.
На мгновение Северус представил себе, как он врывается в обитель Дурслей с безумно горящими глазами и палочкой наготове в поисках потенциальной угрозы и находит идиота Поттера, развалившегося на диване и мирно жующего бутерброд.
— Профессор? — лениво удивляется сопляк. — А чего это вы тут делаете? И что это с вами? — он глупо таращит на него глаза и давится бутербродом от смеха, замечая, как нелепо выглядит его грозный декан.
Дальнейшее развитие событий в воображении Снейпа раздваивалось.
Первый вариант: он поднимает палочку и убивает Поттера, не в силах терпеть этого паразита.
Второй вариант: он поднимает палочку и убивает себя, не в силах выносить этот позор.
За каких-то десять минут Северус умудрился так себя накрутить различными вариациями «на тему», что под конец ему немедленно захотелось аппарировать к Дурслям и самостоятельно прикончить проклятого мальчишку, если этого ещё не успел сделать кто-то другой. Прорычав себе под нос несколько ругательств, Снейп решил принципиально игнорировать происходящее. Взяв книгу, декан Слизерина устроился в кресле у камина, делая вид, что плевать он хотел на всех Поттеров вместе взятых. Кому и что он пытался этим доказать, не знал даже он сам.
Кульминаций всего этого безумия стало следующее утро, когда перед Северусом с хлопком появился рыдающий домовик, в котором, немного оправившись от шока, Снейп узнал собственность Поттера. Эльф надрывно завывал, раскачиваясь из стороны в сторону и дергая себя за уши, что было довольно странно, потому что до этого мгновения Виви всегда казался довольно… адекватным существом… по крайней мере, для домовика. Снейп и сам не до конца понял, как умудрился вычленить из бессвязных всхлипываний и причитаний ту важную информацию, которую пытался донести до него Виви, но смысл сводился к тому, что несколькими днями ранее в доме Дурслей произошел некий инцидент, после чего вокруг дома появился барьер, не позволяющий Виви попасть внутрь. Поттер на улицу не выходил, и домовик беспрестанно скулил, что «злые магглы» заперли его и морят голодом. Эльф слышал, как мальчик зовет его, но не мог прийти на зов, что было равносильно нарушению приказа. Бедняга пытался пробиться к Поттеру два дня и чуть не сошел с ума, прежде чем додумался отправиться за помощью.
Как только общая картина прояснилась, Северус взмахнул палочкой, оглушив несчастное создание, пока тот не довел себя до полного сумасшествия. Оставив Виви на попечение своего домового эльфа, Снейп поспешил в Литтл Уингинг. Что бы там ни случилось с мальчишкой, это больше нельзя было игнорировать.
* * *
Гарри проснулся от того, что кто-то грубо трясет его за плечо и что-то кричит ему на ухо, мальчик с трудом разлепил глаза и уставился на разъяренное лицо своего дяди. Заметив, что племянник, наконец, проснулся, мужчина сунул ему в руки лист пергамента.
— Читай, — прорычал он, прожигая Поттера гневным взглядом.
Гарри недоуменно моргнул и перевел взгляд на пергамент. Внезапно во рту у него пересохло, он снова посмотрел на Вернона.
— Читай! — повторил мужчина. — Вслух.
Мальчик нехотя начал зачитывать послание:
«Дорогой мистер Поттер!
Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания прошлым вечером в двадцать три часа пятьдесят минут была использована магия.
Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Еще одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).
Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (простецы), является серьезным нарушением закона согласно Статусу секретности Международной конфедерации колдунов и магов.
Счастливых каникул!
Искренне Ваша,
Муфалда Хмелкирк
Отдел злоупотребления магией
Министерство магии».
Гарри сглотнул комок в горле и поднял взгляд на своего дядю.
— Кажется, ты забыл сообщить нам, что тебе нельзя пользоваться магией, — прошипел Вернон. — Почему? — Гарри молчал, не зная, что вообще он может сейчас ответить. — Так вот заруби на своем носу, паршивец, из этой комнаты ты больше не выйдешь и в школу свою ты не вернешься, так что даже не думай творить в моём доме свои отвратительные фокусы!
Сказав это, он ушел, заперев дверь, а Гарри опустился обратно на кровать, слушая удаляющиеся шаги дяди. И когда только его жизнь превратилась в кошмар? Рядом послышался какой-то шорох, Поттер повернул голову и, охнув, вскочил с кровати.
— Хедвиг!
Его белоснежная сова возмущенно смотрела на него, а на дверце клетки, в которой она сидела, висел огромный замок.
— Как же… как это случилось? — мальчик опустился на стул возле клетки, с несчастным видом глядя на питомицу.
Судя по всему, Хедвиг вернулась утром, и Дурсли, пользуясь тем, что Гарри спит, посадили её под замок. Он без особого успеха подергал запертую дверцу, сова громко ухнула.
— Прости меня, девочка, — вздохнул Поттер, — я не могу тебя выпустить, придется нам посидеть взаперти немножко.
Птица смерила его пронзительным взглядом, словно выражая этим все свои мысли относительно Дурслей, Гарри тихо хихикнул.
— Ты права, как никогда, подружка, — признал он, — но мы тут как бы пленники.
Когда к полудню Гарри решил, что хуже уже быть не может, все вдруг стало совсем скверно. Вернон нанял плотника, и тот в рекордные сроки установил решетку на окне в его комнате, что лишало последней возможности для побега. Ещё через пару часов дядя собственноручно проделал в двери небольшое отверстие, в которое с трудом пролезла бы даже кошка, и теперь Поттер получал свой скудный паёк через идиотскую кошачью дверцу. Это было гадко, унизительно и обидно, Гарри даже не знал, что из всего этого злит его больше, но он понимал, что выхода у него нет, оставалось только ждать, что кто-нибудь, наконец, вытащит его из этой дыры.
Но никто не приходил, три дня он провел под замком, разделяя с Хедвиг те крохи, что доставались ему от Дурслей, и бесцельно глядя в окно. Из комнаты его выпускали только утром и вечером, чтобы он мог посетить уборную и ванную, это все больше напоминало тюрьму.
«Господи! Почему бы им просто не отправить меня в приют, раз они меня так не выносят! — в отчаянии думал он. — Неужели, я застрял тут навсегда? Неужели никто не заберет меня от них?»
Как всегда в самое неподходящее время ехидный голосок, живущий в глубине сознания Гарри, напомнил ему о том, что до поступления в Хогвартс никто и не подумал навестить его.
«Им плевать на тебя, — убеждал этот голос, — ты никому не был нужен тогда и не нужен сейчас. Ты всего лишь сирота. Жалкий, слабый, двенадцатилетний мальчишка, разве ты уже забыл? Чужие дети никому не нужны. Ты одинок».
Поттер со злостью тряхнул головой.
«У меня есть Том! Я не одинок, пока у меня есть Том. Он — моя семья!»
«И где же он? Почему не придет за тобой? Почему не приведет помощь? Ты обуза. Ты не нужен даже ему».
Гарри закрыл глаза и стиснул зубы, чтобы не зарычать, сейчас ему нельзя было злиться, нельзя было выпускать эту странную бесконтрольную магию, ведь если это случится снова, его исключат из Хогвартса, и он навсегда останется здесь, в этой крошечной комнате с зарешетчатым окном, и однажды просто скончается от тоски или голода.
Внизу послышался звонок, Гарри слушал, как кто-то идет к двери, и апатично думал, не стоит ли ему закричать, чтобы привлечь внимание посетителей. Хотя, скорее всего Дурсли убедят своего гостя, что это просто их «ненормальный племянник», у которого проблемы с головой, а потом придут к нему и придушат его. Гарри вздохнул и упал на свою кровать, он и не думал (а может быть, просто забыл), что за три дня можно так обессилеть от голода и недостатка сна.
Из прихожей доносились какие-то голоса, они казались возмущенными, Поттеру даже послышалось, будто кто-то сказал «убирайтесь», а потом другой голос произнес «прочь с дороги», впрочем, это вполне могло быть его воображение. Он закрыл глаза, пытаясь уснуть, но тут отчетливо услышал, что кто-то приближается к его двери. В душе вспыхнуло и угасло волнение: кто бы сейчас к нему ни направлялся, это не сулило ничего хорошего.
— Что, во имя Мерлина, здесь происходит?! — рявкнул невероятно знакомый голос, от которого Гарри тут же вскочил на ноги и бросился к двери.
— Профессор Снейп! — позвал он, молясь всем богам, чтобы это не оказалось сном. — Профессор, они заперли меня…
— Мальчишка никуда не поедет! — прогремел рассерженный рев Вернона — Как вы смеете врываться в наш дом?! Вы… — он замолчал на полуслове, и Поттер с удовольствием представил себе, как в это самое мгновение его профессор зелий направляет на маггла свою волшебную палочку.
— Отойдите, — ледяным тоном приказал Снейп. — Немедленно!
Гарри услышал скрип половиц, кто-то отступил в сторону, за этим последовало тихое «Алохомора», и на пол с грохотом свалился замок, висящий на двери. Мгновение спустя на пороге комнаты стоял бледный и, кажется, чудовищно злой декан Слизерина в неизменно черной мантии. За спиной у него маячили перепуганные Дурсли.
— Поттер! — заметив Гарри, рявкнул он. — Что вы…
— Профессор! — Гарри бросился к Снейпу, остановившись в паре шагов от него. — Я так рад, что вы здесь! Я думал, что останусь тут навсегда!
— Не несите вздор, Поттер, — по привычке огрызнулся тот, окидывая ребенка цепким взглядом. — Вы больны?
Мальчик моргнул.
— Нет.
— Вы еле стоите на ногах, — отметил Снейп, проходя в комнату и брезгливо осматривая скромное убранство спальни. — Где ваши вещи?
— Они забрали их! — тут же сообщил Гарри, указывая на своих родственников, те заметно побледнели.
Снейп медленно, словно нехотя, обернулся к магглам, и Гарри мог только вообразить, какое сейчас было лицо у его декана, потому что обоих Дурслей вдруг перекосило от ужаса.
— Принесите все его вещи. У вас ровно минута, — отрывисто приказал Северус, снова направляя на магглов волшебную палочку. Вернона и Петунью как ветром сдуло. Северус раздраженно вздохнул и взглянул на Гарри.
— Сядьте, — велел он, и как только Гарри покорно плюхнулся на свою кровать, поинтересовался: — Объясните, что здесь происходит?
Поттер пустился в краткий пересказ событий, упомянув о появлении Добби и пояснив, что домовик, скорее всего, навел на Дурслей какие-то чары. Пока Гарри рассказывал о том, что случилось, в комнату зашел Вернон, поставив на пол чемодан и свалив на него ворох школьных мантий племянника, после чего поспешно ретировался. Снейп на появление маггла никак не отреагировал и только все больше хмурился, слушая своего студента. Когда Поттер замолчал, он некоторое время задумчиво изучал его лицо.
— И как часто ваши… родственники практикуют подобные акты жестокого обращения по отношению к вам? — тихо поинтересовался он и в его черных глазах не отражалось ровным счетом никаких эмоций, но от него исходило такое дикое напряжение, словно он готов был взорваться в любую секунду.
На мгновение Гарри охватило жгучее мстительное желание сказать, что так было всегда, и посмотреть, что его декан сделает с магглами, но, поразмыслив, он пришел к заключению, что если Снейп поймет, что тот водит его за нос, то гнев обрушится на самого Гарри, чего ему не очень-то хотелось.
— Они, конечно, меня ненавидят и все такое, сэр, но подобного еще не случалось, — признался он.
— Ненавидят? — эхом переспросил Северус.
— Ну да, — Гарри пожал плечами, — в смысле, теперь у меня хотя бы комната есть, раньше я жил в чулане.
Поттеру показалось, что при этих словах профессор чуть вздрогнул, но когда тот заговорил, голос его был спокоен:
— Кто-нибудь знал об этом?
— Эм… ну, профессор МакГонагалл знала, — кивнул Гарри. — И Том.
— Ясно, — Северус помолчал, размышляя, не стоит ли ему прямо сейчас совершить пару убийств, после чего отправиться к Минерве и попытаться убить и её тоже. — Собирайте свои вещи, Поттер, вы отправляетесь со мной.
— А куда? — заинтересовался приободренный Гарри.
— Подальше отсюда, — поморщился Снейп и вышел из комнаты, определенно собираясь «поболтать» с Дурслями. На губах Гарри заиграла злорадная улыбка, и он поспешил к своему чемодану, не желая заставлять профессора ждать.
* * *
Северус сидел напротив директора школы чародейства и волшебства Альбуса Дамблдора и сверлил его раздраженным взглядом. Один из величайших волшебников современности, взирающий на него мудрыми голубыми глазами, вот уже пять минут печально вздыхал и пытался свыкнуться с новой информацией.
— Итак, — наконец заговорил он, — Гарри Поттер сейчас находится у тебя, Северус?
Снейп болезненно поморщился при одной этой мысли. Вот чего он точно не ожидал от жизни, так это пребывания в ЕГО доме сына Джеймса Поттера. Больше всего его бесило поведение директора, которого, казалось, совсем не беспокоит, что Надежда Магического Мира на данный момент ошивается в доме бывшего Пожирателя Смерти. Альбус, конечно, тяжело воспринял всё, что произошло с мальчиком, но, по мнению Северуса, как бы шокирован ни был старик, он уже должен был в срочном порядке эвакуировать своего легендарного Золотого Мальчика из логова Снейпа. Так почему он сидит тут и вздыхает?
— Временно, конечно, — нехотя ответил Северус, — пока мы не определимся, куда его отправить.
Дамблдор покивал, пригладив свою серебристую бороду, Снейп нетерпеливо побарабанил пальцами по поверхности директорского стола. Конечно, Альбус не ожидал, что несчастный ребенок окончит своё пребывание у родственников изможденным от голода и недосыпа, запертым в крошечной комнате с решетками на окнах, и это известие явно расстроило его. Северус только не понимал, как директор умудрялся сохранять спокойствие по мере его пересказа событий, сам он был в полнейшей растерянности после увиденного. Никогда в жизни он не мог предположить, что знаменитый Поттер проживает в таких отвратительных условиях, и эта новость стала для него открытием. Северус всегда был уверен, что ни один волшебный ребенок не должен страдать от рук жалких недалеких магглов, неспособных понять даже саму природу магии. Не говоря уже о Мальчике-Который-Выжил. Это было уму непостижимо, что Гарри не выдвинул вполне обоснованную жалобу на родственников в первое же мгновение, как оказался в волшебном мире. Снейп мог бы с ходу назвать сразу несколько семей, готовых принять наследника Поттеров как родного сына, а вместо этого мальчик был вынужден влачить жалкое существование узника у этих чокнутых, отвратительных магглов. Но хуже всего было то, что Альбус, похоже, догадывался о том, как живется Поттеру, и ничего не сделал, чтобы помочь ему.
— Вы знали? — тихо поинтересовался у директора Северус. — О том, как живет Поттер?
Старик вздохнул.