КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ. ПЕРВАЯ КНИГА О СЧАСТЬЕ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ
Автор: М. И. Воловикова
Ушедший год ознаменовался для психологической науки ярким событием - выходом в свет небольшой по объему и изящно оформленной книги Инны Аршавировны Джидарьян. Посвящена книга теме, которая волнует всех людей без исключения и о которой, увы, так редко вспоминают наши психологи - теме счастья.
Можно понять осторожность исследователей. Известно, что негативные, отрицательные явления жизни легче поддаются научному анализу. А о счастье надо писать или очень хорошо или не дерзать затрагивать эту тему вообще. В книге Джидарьян счастье исследуется очень полно, исчерпывающе, и, что очень важно, на современном уровне развития отечественной психологии.
Если бы книга представляла собой только тщательное изложение истории философских и общекультурных концепций счастья, она уже была бы интересна читателю. Если бы в ней содержались только первые результаты эмпирического исследования обыденных представлений о счастливом человеке, это также было бы хорошо встречено. И даже если результатом книги стала бы лишь постановка проблемы удовлетворенности человека своей жизнью в контексте понимания смысла самой жизни, это также было бы интересно и ново, особенно для отечественной психологии. Но дело в том, что в книге Джидарьян тщательно, подробно, изящно, искренне и умно повествуется обо всех этих аспектах. С уверенностью можно сказать, что исследование является фундаментальным в самом точном значении этого слова и ему пока нет аналога в отечественной психологии. Гуманитарный научный фонд Российской академии наук, поддержавший издание книги, может гордиться высоким качеством проделанной работы, а говоря об объеме вполне можно применить русскую пословицу: "Мал золотник - да дорог".
Народные пословицы, поговорки, песни, стихи любимых русских поэтов - все используется автором для анализа того, как же русские люди представляют себе счастье. Это филологическое богатство придает книге глубину и выразительность, делая ее доступной и понятной для самого широкого читательского круга. Пословицы и поговорки и утешат, и дадут надежду: "Где горе, там и радость", "Бояться несчастья - счастья не видать", "Беда вымучит, беда и выручит", "Тебя накажут, тебя и пожалеют". Автор книги замечает: "В этих нравственно-практических предписаниях русских пословиц обобщен жизненный опыт народа, много пережившего и перестрадавшего за свою тысячелетнюю историю, познавшего вековую нужду и другие тяжелые испытания судьбы и научившегося достойно и по-доброму относиться к несчастью" (с. 40). Она подчеркивает (и эта мысль проходит лейтмотивом через всю книгу), что главный смысл, который всегда был и остается до сегодняшнего для преобладающим в представлениях нашего народа о счастье, связан с пониманием несчастья не только как удара судьбы, от которого никто не застрахован, но и как жизненного испытания, которое надо достойно пройти.
Антиномичность категорий (счастье-несчастье) придает анализу большую философскую глубину и напряженность. Сложное - не упрощается, а трагичное - не ведет к унынию. В результате: полученная картина - это жизнь, из которой нельзя изъять страдание. Автор говорит: жизнь без страданий - это жизнь и... без счастья.
Философские направления и школы, еще со времен античности посвятившие себя размышлениям о счастье, в книге не просто упомянуты: им сопутствует глубокий анализ. Понятия, термины точны и грамотно изложены. Таким образом проблема включается в контекст мировой культуры. Хотя заявленная тема - "российская ментальность", и в книге говорится преимущественно о понимании счастья русскими людьми, однако благодаря широкому общекультурному контексту книги русские не изолированы в ней от остального человечества и своим пониманием счастья-несчастья вносят особый, неповторимый вклад в сокровищницу мировой культуры.
Наряду с известными именами мыслителей русского "серебряного века" (Н. Бердяева, С. Франка, И. Ильина и других) определенное место в книге занимает полемика с Н. Г. Чернышевским. Это несколько неожиданно, но совершенно не случайно и не без пользы для читателя. Дело в том, что в России выросло уже целое поколение людей, которые никогда не изучали Чернышевского, для которых с темами "первого, второго ... снов Веры Павловны" ничего не связано. А ведь "новое" понимание счастья в романе Чернышевского "Что делать?" воспитало почти всех наших
*Рец. на кн.: И. А. Джидарьян. Представление о счастье в российском менталитете. Санкт-Петербург, Алетейя, 2001. 242 с.
стр. 136
революционеров. В "снах" Чернышевский нарисовал картинки-образы осуществившейся мечты. На то и жанр "сна", чтобы конструкция, которая тотчас бы развалилась в реальной жизни, там "сияла" осуществленною мечтой, рождая все новые жертвы - новых "революционеров". Забытые заблуждения - это потенциальный источник новых заблуждений. Главное, что нереально и нежизненно в "снах" - отсутствие противоречий. Да, это знакомый старшему поколению миф о преодолении противоречий между городом и деревней, физическим и умственным трудом и... между мужчиной и женщиной.
Работа Джидарьян является большим вкладом в тендерную психологию. Собственно, основная полемика с Чернышевским приходится как раз на изложение темы специфических особенностей понимания счастья мужчинами и женщинами. Автор не только обращает внимание на "однополую" психологию прежних лет, но и заявляет: "На протяжении многовековой истории развития науки всеобщее оказалось на полюсе мужчин, частное, особенное и малозначимое - на полюсе женщин. И предпочтение, как правило, отдавалось мужскому полу, с которым чаще всего идентифицировался человек вообще" (с. 165). Тема понимания счастья меняет сложившуюся картину на противоположную, потому что именно женщинам здесь принадлежит ведущая роль. Приводя в примеры архетипические образы истории человечества (античные Тихе и Фортуны и др.), автор говорит "о преобладающем значении женского начала в представлениях о счастье" 1 (с. 176).
В книге удалось уйти от возможного феминистского перекоса. Тема счастья важна и для мужчин, и для женщин, но просто женщинам она открывается полнее. Счастье (само слово связывается с понятием судьбы, участи) для женщины прежде всего означает суженого, "половину", т.е. любовь. Строки о любви в книге наполнены жизнью, они свежи и в них присутствует глубина понимания! Автор так чувствует тему, что обнаруживает способность понять и пожалеть своего оппонента, революционера-демократа Чернышевского: "он, видимо, сам прошел через муки любви и знал цену этим страданиям, если мечтал видеть будущих людей свободными от всех тех разочарований и злосчастий, которых не удается избежать ни одному влюбленному в нашей земной жизни" (с. 171 - 172).
Художественная литература биографического и автобиографического характера, особенно великие произведения, составляющие настоящее культурное богатство человечества - это область, в которой настоящие психологи не должны чувствовать себя чужими. Но пока немного авторов, которым удалось бы включить в ткань научного анализа примеры из художественной литературы так естественно и гармонично, как смогла сделать это Джидарьян.
Книга такого рода будет особенно полезна всем изучающим психологию. Она дает образец полнокровного рассмотрения жизни, включая в анализ многое из накопленного в культуре человечества по данному вопросу. (Известен пример, когда одна опытная преподавательница всегда рекомендовала своим студентам работы Джидарьян как образец того, к чему должна стремиться психология, поскольку считала: изучение этих работ поможет уберечь учащихся от упрощения сложных проблем, от излишне формального подхода.)
Книга "Представление о счастье в российском менталитете" могла бы быть рекомендована в качестве учебного пособия всем, изучающим психологию, - для этого ее хорошо было был переиздать 2 . Нам не хотелось бы, чтобы у читателя, еще не видевшего книгу, сложилось впечатление, что речь идет о философско-художественно-культуроведческой работе. Монография обобщает результаты нескольких эмпирических исследований, проведенных Джидарьян за последние годы. Исследования эти явились новым словом в отечественной психологии, они развивают лучшие традиции мировой психологической науки и представляют собою своеобразный прорыв после многих десятилетий, в течение которых отечественная психологическая мысль была отлучена от тем счастья и удовлетворенности жизнью.
Ее исследование представлений о счастливом и несчастливом человеке выполнено в рамках традиций изучения имплицитных концепций личности, примененного к теме счастья-несчастья впервые в мировой психологи. Суть метода - в описании конкретных людей, известных испытуемым (респондентам), которых можно назвать "счастливыми" или "несчастливыми". Полученные результаты интересны и достоверны. Выде-
1 Воспользуемся случаем и приведем другие примеры в подтверждение этой мысли. Так, в иконографической традиции, идущей из Византии, в сюжете "Благовещения" Дева Мария держит в руках веретено. Нить - символ судьбы. О символическом значении пряжи говорит Д. С. Лихачев в работе "Поэтика древнерусской литературы", рассказывая о Петре и Февронии Муромских. Когда посланный от князя Петра слуга увидел деву Февронию, та пряла. Подтверждением того, что нить (пряжа) в руках девы означает и то, что в ее руках находится ведение судьбы, ее слова: "не ты мой суженый, а князь Петр". Лихачев отмечает: в древнерусской иконографической традиции в руках чистой девы находится знание, ведение судьбы.
2 Книга издана тиражом всего 1000 экз. - ее уже сейчас трудно достать. А при переиздании хотелось бы пожелать сделать шрифт более крупным. Не совсем понятно, почему солидную и фундаментальную монографию издательство загнало в самый минимальный формат и объем: буквы основного текста читаются с трудом, а тексты сносок находятся почти за гранью видимого.
стр. 137
лено значимое различие в оценивании счастливых" и "несчастливых" людей. Исследователь предполагает, что "образ счастливого человека представлен в структурах обыденного сознания ярче, определеннее, чем несчастливого". Объясняется это тем, что счастливые люди больше выделяются из всего окружения, являются для других примером, образцом для подражания. Связано счастье-несчастье с темой "благополучие в семье и личной жизни". Автор отмечает: "в системе представлений о счастье любовь и семья имеют высший ценностный приоритет" (с. 153). Интересно такое наблюдение: "В отношении красоты и физической привлекательности следует заметить, что более привычно связывать их с образом счастливого, чем несчастного человека (дается ссылка на книгу М. Аргайла "Психология счастья". - М. В.), хотя по результатам нашего исследования им придается примерно одинаковый вес" (с. 155). Главной характеристикой, отличающей счастливого человека от несчастливого, является чувство оптимизма и связанная с ним вера в лучшее будущее. Кроме того, счастливые отличаются от несчастливых также уверенностью в себе, целеустремленностью, наличием смысла жизни. А вот материальный достаток, образованность, удачливость оказались лишь незначительно связаны с образом счастливого человека. Сам образ несчастливого человека, каким тот представлен в обыденном сознании, оказывается лишенным резких отрицательных черт: "Скорее, наоборот, ему приписываются высокая нравственность и социально-этическая зрелость" (с. 156 - 157).
Другое ее эмпирическое исследование касается темы удовлетворенности жизнью людей, живущих в современной России. Оно также проводилось с использованием новейших методик и способов математической обработки эмпирических данных. Среди прочих в нем была поставлена также проблема взаимосвязи между личностными особенностями, уровнем удовлетворенности и счастья, с одной стороны, и стратегиями совладания с трудными жизненными ситуациями - с другой. Автор делает вывод и о российской склонности к мечтам и фантазированию, готовности изменить себя, поскольку многовековой российский опыт приучил граждан к тому, что внешние условия им неподвластны. Один из выводов: "Для счастливых и удовлетворенных жизнью людей наиболее отличительными характеристиками поведения в трудных ситуациях жизни, наряду с уже перечисленными, являются также их склонность критиковать и винить себя, обращаться к Богу с молитвами, а также не сгущать красок и не воспринимать ситуацию слишком серьезно" (с. 226).
В заключение хотелось бы особо отметить стиль изложения. Он легок, прост, понятен, но без каких бы то ни было упрощений. В "Заключении" автор говорит о своей гражданской позиции, о чувстве личной причастности к российскому менталитету, понимании его общемирового значения и необходимости сохранения лучших традиций русского народа и обращается к читателю с такими пояснениями: "мы стремились не к идеализации, а к объективности и научной достоверности, хотя последнее условие всегда трудно реализовать в полной мере в отношении вопросов, которые принято относить к разряду "вечных"" (с. 228).
Книга Джидарьян очень нужна сейчас всем нам - не только как профессиональным психологам, но и как гражданам, надеющимся обрести стратегию веры в лучшее будущее своей страны и народов, населяющих современную Россию.
М. И. Воловикова, канд. псих, наук, ст. научн. сотрудник ИП РАН
стр. 138