Мусульманская реакция в XIV веке 6 страница
Опаснейший кризис был преодолен; однако, при всей его скоротечности, он оказался чреватым серьезными последствиями. В степях севернее и восточнее Трансоксианы вновь появились кочевники. Возглавившие после Тохтамыша Золотую Орду ханы удержаться в Азии, то есть на землях восточнее Урала, ранее принадлежавших Синей Орде, не смогли. Эти территории перешли к потомкам Шайбана, сына Джучи, то есть внука Чингисхана. Шайбаниды стали называть себя узбеками. Под водительством энергичного вождя Абулхайра (1422–1468) они захватили почти весь край восточнее Урала и севернее Сырдарьи. Они свели на нет власть Тимуридов в степях и закрепились на границе Трансоксианы, и с той поры их давление на нее не прекращалось.
Находившиеся еще восточнее моголистанские ханы, несмотря на превентивную кампанию, осуществленную Улугбеком, проявив выдержку и осторожность, перегруппировали свои силы и отвоевали когда-то утраченные территории; они уничтожили все базы, созданные Тимуром в ходе подготовки нападения на Китай, восстановили свою власть над поречьем Или и сделались владетелями Ташкента, Кашга-рии и бассейна Тарима.
В Золотой Орде никакого возрождения не наблюдалось, лишь какие-то предсмертные судороги. В свое время Тимур нанес ей сокрушительный удар и на ее трон посадил Тимура-Кутлуга (1389–1400), который, получая от него поддержку — по меньшей мере моральную, — одержал над литовцами крупную победу на Ворскле (1399). Его последователи, Шадибек (1400–1402) и Пулад (1402–1412), успели какое-то время пожить в свое удовольствие, тогда как власть фактически перешла в руки временщика Едигея. В 1408 году он потребовал от русских княжеств уплаты оброка, сжег Нижний Новгород, Городец и двинулся на Москву, откуда ушел, удовлетворившись расплывчатыми обещаниями, что позволяет нам сделать предположение о его силе и уверенности в себе. Именно тогда Москва возглавила славянский Крестовый поход против тюрок, оказавшийся таким успешным. В 1430 году начался распад Орды: один из потомков Джучи создал свой собственный улус, Крымский, простиравшийся от верховья Дона до низовьев Днепра; пятнадцать лет спустя Тохтамышев внук объявил себя единовластным хозяином Казанской области; в 1466 году еще более мелкий улус сформировался вокруг Астрахани. Ни у одного из них не имелось средств для сопротивления возраставшему давлению русских, что усугублялось упрямым непризнанием их авторитета кочевыми племенами. Ведать всей Индией Тимур поставил наместника, выбранного из числа афганских военачальников и называвшего себя родственником пророка. Его имя было Хизир-хан. Далее Пенджаба его власть так и не распространилась. По кончине «хозяина», решив, что руки у него свободны, он принялся за переустройство себе во благо разрушенного Тимуром Делийского царства. Вступив в свою столицу в 1414 году, афганец основал династию Саидов. Но то было только подобие восстановления: тюрки лишились всех своих должностей, государство осталось слабым, а политическая обстановка была неопределенной. Саиды очень скоро уступили свое место династии Лоди, людей более энергичных, которые, однако, как ни силились, так и не смогли привести к покорности мусульманские государства Северной Индии, зачастую созданные в античные времена. Казалось, что на Индийском субконтиненте ислам утратил свой престиж навеки. Однако по странной прихоти Его Величества Случая не кто иной, как последний потомок Тамерлана, Бабур, в начале XVI века стал не только «автором» его возрождения, но и основателем одной из блистательнейших империй на земле. Нет, не Делийского царства, а именно Индийской империи, более известной, как империя Великих Моголов. [260]
На западе обстановка была сложнее. О Сирии, куда Мамлюки возвратились на другой день после ухода Тамерлана, пока что помолчим. В Малой Азии один из сыновей Баязида, Сулейман, сбежал с поля боя незадолго до окончания сражения за Анкару и благополучно добрался до европейских владений Османской империи; принужденный к уплате Тимуру дани, он не только поспешил отдать требовавшееся, но и направил к нему послов. Два других сына свергнутого государя, Иса и Мехмед, получили право — первый — поселиться в Брусе и — второй — в Амасие или Токате; что касается четвертого, Мусы, взятого в плен вместе с отцом, тело которого ему было доверено доставить в Брусу, то он прибыл слишком поздно, чтобы получить какой-нибудь улус. Однако Османская империя уничтожена не была: нимало не потревоженная в Европе, где находились ее главные силы и казна, она сохраняла за собой огромные территории в Анатолии и — что было ценнее — безоговорочную преданность ее населения. [261]
В свое время Тимур возвратил власть примкнувшим к нему эмирам, таким, как Гермиан, Караман, Джандар, Сарухан, Теке и Ментеше, при этом отдавая первенство Караману. Четыре враждующих между собой брата и семь княжеств, не считая владений Османов! Воистину он сделал все для того, чтобы можно было спокойно уйти. Осенью 1413 года Мехмед восстановил империю в ее целостном виде, и менее чем через пятьдесят лет после битвы за Анкару Османы принудили Константинополь сложить оружие. Эти полвека имеют свою цену: будь град Константина взят в 1402 году, кто знает, сколь далеко продвинулись бы Османы в Европе?
Ситуация в Иране, Армении и Азербайджане была неясной. Терзаемые взаимной ненавистью Тимуровы внуки, Абубекр и Умар, дети Мираншаха, рвали друг друга в клочья. Два старых врага Великого эмира, Ахмед-Джалаирид и Кара-Юсуф из племени кара-коюнлу, когда-то брошенные Мамлюками в узилище, оказались на свободе и, воспользовавшись соперничеством принцев, делали все, чтобы вернуть себе утраченное. Ахмед-Джалаирид занял Багдад почти без единого выстрела (1405), а через несколько месяцев Кара-Юсуф вторгся в Азербайджан, разбил Джагатаидов под Нахичеванью и занял Тебриз (1406). В 1408 году Абубекр и его отец Мираншах попытались нанести ответный удар, но лучше бы они этого не делали: в той сшибке Мираншах нашел свою смерть. Так было покончено с владычеством Тимуридов в Северо-Западном Иране. Затем Кара-Юсуф освободился от Ахмеда-Джалаирида и присоединил к своим владениям весь Ирак (1410), потом Султанию и Казвин (1419). Его держава, простиравшаяся от Бассоры (в Персидском заливе) до Кавказа, стала одним из могущественнейших государств Востока. Когда в 1469 году Абусаид, внук Мираншаха, вознамерился отвоевать утраченные территории, он пал смертью храбрых и лишился всего Ирана, Шираза, Исфагана, Кирмана и Рея. Тимурова царства более не существовало; на его месте возникло множество беспрестанно воевавших друг с другом мелких княжеств с нечеткими границами, властители которых, дабы создать хотя бы видимость единства, сошлись на том, что следовало бы одного из своего круга провозгласить падишахом. Они, эти княжества, полностью исчезли с политической карты в первые годы XVI века. [262]
Нежданный плод
Хотя путь Тамерлана — это в основном непрерывная череда побед, завоеваний и ратных подвигов, и его многогранный гений предстает перед нами главным образом как гений военный, надобно помнить, что Великий эмир проявил себя на таком же высоком уровне и в иных областях деятельности, где так же одерживал победу за победой. Гибкий и энергичный дипломат, умевший находить союзников, усыплять бдительность врагов красивыми речами, с помощью переговоров добиваться успехов столь же конкретных, как и посредством оружия; сильный правитель, с каким управляемые могли только себя поздравить; тонкий политик, сумевший примирить два таких непохожих законодательства, как шариат и яса; плодотворный зодчий — всем этим, а также многим другим, был Тимур. Единственное, что ему не удалось, — это передать наследникам свои недюжинные способности и преданность делу семьи (что удивительно для человека, столь глубоко любившего родичей). Не то чтобы его единокровные наследники были людьми посредственными — в жизни они чаще всего доходили до степеней крайних, — но, выйдя далеко за пределы нормы, они начинали утрачивать власть над рассудком, а их незаурядная талантливость, если не гениальность, концентрировалась только на чем-то одном, что никак не вязалось с представлениями народа о хорошем правителе.
Наиболее ярким примером поразительной одаренности является Тамерланов внук Улугбек. Этот бездарный ратоводец и более чем посредственный государь был просвещенным меценатом: достигнув величайших высот в самообразовании, он сделался одним из выдающихся астрономов своего времени. Удивительно, что в семье, где расцвели два таких выдающихся таланта, помимо нескольких других, несколько меньшего масштаба, не появилось ни одного выдающегося государя вплоть до рождения Бабура, личности, наделенной всеми мыслимыми дарованиями.
Откуда брались эта ненасытная любознательность, эта любовь к прекрасному, гармонии красок — цветы в садах, изразцы на стенах, рисунки акварелью, — эта поразительно тонкая эмоциональность? Благодаря какой биологической случайности такое количество основных черт характера великого предка было отвергнуто, тогда как некоторые другие оказались доведены до крайних пределов? Воистину, Тимур носил в себе человеческого гения значительно больше, чем можно было бы предположить, исходя из анализа его жизни. За отца говорят его дети. [263]
Более поразительно другое, именно то, что и у Джагатаидов было много наследников, из круга которых вышли математики, астрономы, живописцы, поэты, музыканты, архитекторы, керамисты. Верно и то, что в Самарканд было свезено столько талантливых людей, что город мог лишь порождать новых; к тому же огромные финансовые возможности не могли не способствовать процветанию пластических искусств, изящной словесности и науки. И все же, чему послужило столько выигранных сражений, усилий, затраченных на походы и контрпоходы, израсходованной энергии, унижений, вынесенных адептами ислама, а также все жестокое величие Тамерлана и наконец — столько трупов? Послужило тому, что родился тимуридский Ренессанс, с его способностью создавать все новые и новые шедевры; послужило расцвету творчества великого иранского поэта Джами, а также одного из величайших тюркских поэтов всех времен (служившего в должности визиря) Алишера Навои; послужило появлению несравненного живописца Бехзада и, наконец, математика Гиятаддина аль-Каши. Короче говоря, тимуридский Ренессанс стал одной из прекраснейших жемчужин в короне мусульманской цивилизации. Однако можно ли было предугадать, что невольники, уничтоженные в Дели; «пирамиды» голов, воздвигнутые в Исфагане и Багдаде; погибшие под конскими копытами дети станут тем, следствием чего будет то, что однажды в Самарканде или Герате некая рука нанесет на бумагу строфы прекрасного стихотворения или положит костью золотистое или голубое пятно, а взор утонет в восхитительной глубине изображенной тверди? [264]
Приложения
Глоссарий
Алеви — ученики Али. Не вдаваясь в нюансы, этим термином, как правило, обозначают шиитов. Также говорят: алиды.
Ахи — «братья», члены религиозного братства.
Бакси (бакши) — первоначально — шаманы; затем — высокопоставленные чины в буддизме; наконец (иногда) — грамотеи, секретари.
Барака — мистическое качество, сообщенное вещи; род благотворного воздействия, которое, в частности, исходит от того или иного существа, защищая его и всех окружающих.
Бек (бег) — господин, дворянин (титул феодальной знати) на тюркском языке. В продолжение веков термин эволюционировал, и современная его форма — бей — означает «господин».
Бисмилла — «Во имя Бога». Выражение, которое мусульмане произносят по любому поводу, например, в начале писем, речей, приступая к тому или иному действию.
Вакуф, или вакф — имущество, изъятое из гражданского оборота и отказанное на религиозные или благотворительные цели.
Гази — победитель в «священной войне». Титул, присваиваемый борцам за истинную веру (разумеется, тем, кто одержал победу), а также выдающимся полководцам.
Джихад — «священная война» с «неверными», еретиками, а также со всеми теми, кто неправильно применяет законы шариата.
Диван — слово, имеющее два значения: 1) сборник стихов одного поэта; 2) совет при государе.
Ёг — на тюркском языке означает погребальный пир, похороны, поминки; поскольку похоронные церемонии собирали великое множество людей, этим словом стали называть всякую большую толпу.
Имам — «руководитель». Тот, кто руководит богослужением в мечети. У шиитов — глава общины, пусть даже сокровенный, не зримый воочию.
Кади — судья, отправляющий правосудие по мусульманскому законодательству.
Калантар (по-араб.: каландария) — член некоего мистического ордена, бродячий дервиш, попрошайка. Религиозный орден стал действовать с начала XIII в. Слово более расширительно использовалось для обозначения всевозможных аскетов.
Катль-и амм — всеобщее побоище.
Катун (к’атун, хатун) — госпожа, тюрко-монгольская царица. В языке тюрки слово получило форму кадинь, которая, как слово более низкого ранга, обозначает «просто даму».
Кафир — «неверный». Все те, кои не исповедуют ислам. Термин распространяется не только на иудеев и христиан. В книге им обозначены язычники, населявшие горные районы Восточного Афганистана, нынешнего Нуристана.
Кумыс — перебродившее кобылье молоко; слабоалкогольный напиток; любящие его степняки-кочевники употребляют его постоянно.
Курултай — совещание монгольских вождей, в частности, собиравшееся для избрания государя из членов семьи умершего хана.
Кут — тюркское слово, трудно уяснимый смысл которого в продолжение времени эволюционировал. Первоначально кут — дар Неба каждому живому существу, как человеку, так и животному, наделенный более или менее действенной силой, которая создает в нем некую душу. Обычно переводится словом «счастье».
Малик — правитель (араб.). Так титуловали гератского самодержца в XIV столетии.
Мамлюк — тюркский невольник (чаще всего кипчак), раб, наемник на службе у египетских султанов. Захватив власть в свои руки, мамлюки основали собственные одноименные династии в Индии и Египте.
Медресе — тюркское слово, обозначающее прежде всего богословскую школу, также всякое учебное заведение (даже когда названием той или иной дисциплины обозначают соответствующее училище). Первые медресе были основаны в XII в. в Иране Великими Сельджукидами.
Минбар — кафедра, с которой читается проповедь в мечети.
Мир — урезанная форма слова «эмир».
Мирза — урезанная форма словосочетания «Эмир-заде»: сын эмира.
Михраб — молитвенная ниша в стене мечети, обращенная к Мекке (кибла), в сторону которой надлежит обращать молитвы. Существуют михрабы переносные.
Молла (мулла) — служитель религиозного культа у мусульман; «владыка» у шиитов.
Муфтий — высшее духовное лицо у мусульман, облеченное правом выносить решения (фетва) по религиозно-юридическим вопросам.
Нал-и аман — «плата за сохранность». Налог, который должны были платить города, осажденные мусульманами, если они не хотели, чтобы их брали штурмом или грабили.
Нойон — по-монгольски: князь; титул, использовавшийся главным образом для обозначения их высочеств из семейства Чингисхана.
Падишах — слово иранского происхождения, которое можно перевести как: царь, император (также говорят: «шахин-шах», то есть «царь царей»). Так титуловались османские монархи, а со временем — Тимуриды.
Сеид — человек благородного происхождения, потомок пророка.
Султан — арабский довольно расплывчатый термин, появившийся в XII столетии и обозначавший монархов во времена правления Великих Сельджукидов. Им титулуют личности разнообразных рангов, даже женщин; однако в нем имеется некоторая престижность. Когда он стоит перед именем собственным, его можно перевести как: его высочество (светлость).
Той — пир, с которым связан «большой собор»; на тюрко-джагатайском диалекте может означать курултай.
Туг — конехвостый штандарт; обычно представлял собой шест, верхний конец которого был украшен определенной эмблемой и хвостами конскими или хвостами яка; знаменосец с тугом шел впереди войска. Согласно доисламским верованиям, в нем жил оберегающий дух.
Тура — закон. У тюрок он мог употребляться вместо слова яса.
Тюмен — тьма, корпус войск количеством десять тысяч сабель.
Улемы (по-араб.: улема; мн.ч. от слова алим) — богословы-законоведы.
Улус — страна. Наименование территорий, подчиненных одному владетелю или одной из династий Чингисидов (невозможно сказать: «Джагатайское ханство», но можно: «Джагатайский улус»).
Умма — мусульманское сообщество верующих; термин, находящийся за рамками территориального и политического понятия.
Факир (мн. ч. факира) — бедняк, в более широком смысле: побирашка, аскет и даже служитель культа.
Фирман — указ государя. Письменный приказ, имеющий законодательную силу.
Фатиха — первая сура Корана, ставшая одной из распространенных молитв мусульман.
Хаджж — паломничество в Мекку, которое, в принципе, хотя бы раз в жизни, должен совершить каждый мусульманин, имеющий для этого средства и здоровье.
Хан — государь в тюрко-монгольском мире. Урезанная форма слова каган (великий хан). Со временем став словом более низкого ранга, употреблялось для обозначения «господ» вообще (напр.: Ага-хан).
Черге — круг, внутри которого ведется охота. Образующие круг охотники, постепенно сходясь, загоняют животных в центр, где и убивают; облава сопровождается ритуальными действами. Подобный способ охоты типичен для всей Центральной Азии.
Шариат — кораническое законодательство, регулирующее жизнь мусульман: как священнослужителей, так и мирян (публичное право, частное право).
Шах — правитель (на фарси) — в более широком смысле — государь. Данный титул используется в именах собственных.
Шейх — букв.: старец; глава братства; руководитель медресе; уважаемая верующими личность.
Шериф — благородный, потомок пророка, настоящий или предполагаемый.
Эмир (на клас. араб, яз.: амир) — правитель, военачальник. Эмир-заде — сын эмира. В русском написании: мирза.
Яда — «дождевой» камень, использовавшийся для вызывания дождей и гроз.
Ядаджи — колдун, применявший яда-камень.
Ярлык — указ. Изначально — решение Небес, затем — приказ государя (на др. — тюрк.).
Яса — монгольское законодательство, составленное Чингисханом на основе древних тюрко-монгольских верований и обычаев.
Указатель имен
Абд аль-Хайи — багдадский живописец, возможно, работавший на Тимура в Самарканде.
Амир Хосров (1253–1325) — персидский поэт, живший в Индии.
Аттар Фаридаддин (ок. 1119–1190 или 1230) — поэт-мистик из Хорасана, писавший на фарси; автор «Бесед птиц».
Бабур (1483–1530) — потомок Тамерлана, основатель государства Великих Моголов в Индии. Гениальный мемуарист и поэт. Один из лучших авторов, писавших на восточно-тюркском языке (джагатайском наречии).
Бехзад Кемаледдин (ок. 1450 — ок. 1533) — величайший миниатюрист иранской школы, один из самых выдающихся рисовальщиков в исламском мире. Работал в Герате с 1486 по 1506 год.
Бируни (973 — ок. 1050) — математик, астроном, историк, исследовавший различные цивилизации; уроженец Хорезма. Один из величайших ученых в исламском мире.
Гиятаддин — миниатюрист, живший в начале XV века; совершил путешествие в Китай; автор одной из наиболее известных миниатюр в иранском мире.
Джами Абдуррахман (1414–1492) — род. в Хорасане; великий классический поэт, писавший на фарси.
Джувейни (1226–1283) — персидский историк на службе у Ильханов; автор «Истории завоевателя мира» («Тарих джихан кушай»).
Ибн аль-Мукаффа (ум. ок. 757) — иранский писатель, создававший свои произведения на арабском языке; автор арабской версии индийских басен о Бидпае («Калила ва Димна»). Этот весьма популярный сборник был переведен на французский язык в 1644 году. Его сюжетами вдохновлялся Лафонтен.
Ибн Баттута (1304–1377) — марокканский путешественник; посетил Азию и Африку в период между 1323 и 1353 годами; очерки его странствий сделали его таким же знаменитым, как Марко Поло.
Ибн Хальдун (1332–1406) — арабский философ, историк; уроженец Ифрикии (Тунис); бывал в Каире; встречался с Тимуром. Его основное произведение — «Муккадима» («Пролегомены»).
Кабул-шах — один из ханов-марионеток; Джагатаид; поэт, достойный уважения.
Казы-заде Руми (ум. 1437, Самарканд) — астроном; работал в обсерватории Улугбека; похоронен в Шахи-Зинде; имеет собственный мавзолей.
Каши (аль-) Джемшид ибн Масуд (ум. ок. 1437) — один из величайших мусульманских математиков; руководил самаркандской обсерваторией.
Махмуд Кашгари — тюрко-кашгарский ученый-филолог; жил в Багдаде; составил первый словарь тюркских наречий («Диван лугат-ат тюрк»), считающийся первой тюркской энциклопедией (1072–1074).
Навои Низамаддин Мир Алишер (1441–1501) — визирь, поэт и мыслитель, времен Тимуридов. Защитник тюркского языка (тюрки), писавший и на фарси. Мэтр тюрко-джагатайской литературы.
Наджеддин Кубр (1145–1220) — один из величайших персидских мистиков; родился и умер в Хорезме.
Накшбанд (1317–1389) — мистик, основал религиозный орден (действующий поныне) накшбандийцев; прожил двенадцать лет в Самарканде.
Насреддин Ходжа (1208–1284) — тюрко-анатолийский легендарный юморист, герой многочисленных занимательных историй, возможно, автор некоторых из них.
Низами Гянджеви Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф (ок. 1141 — ок. 1209) — один из величайших иранских классических поэтов.
Ниматулла Саид (1330–1431) — поэт из Алеппо.
Рашидаддин (1247–1318) — лекарь, визирь и писатель на службе у монголов; скорее всего еврей. Его «Джами ад-таварих», которая представляет собою объемнейшую хронику, позволяет считать его одним из величайших историков всех времен и народов.
Руми Джалаледдин (1207–1273) — поэт-мистик, писал на тюрки и фарси; родился в Балхе (в Бактрии), эмигрировал в Анатолию, в Конию, где основал орден мевлевиев, или «крутящихся» дервишей.
Синан-бей — османский художник XV века; известностью прежде всего обязан замечательному портрету Мехмеда II, который захватил Константинополь.
Улугбек Мухаммед Тарагай (1394–1449) — внук Тамерлана, государь-Тимурид, ученый. В Самарканде построил обсерваторию и составил «Новые астрономические таблицы», получившие широкую известность и долгое время остававшиеся на острие научного прогресса.
Фирдоуси Абулькасим (ок. 940—1020) — хорасанец, персидский поэт, автор «Шахнаме» («Книга о царях»), поэмы, отразившей национальный эпос Ирана; его нередко сравнивают с Гомером.
Хафиз Шамседдин (ок. 1325 — ок. 1390) — персидский поэт из Шираза; один из величайших иранских мастеров газели.
Хорезми (аль-) Мухаммед бен Муса (787 — ок. 850) — величайший исламский математик; уроженец Хорезма; работал в багдадском Доме науки.
Юсуф Хасс Хаджиб — кашгарский уйгур; в 1067–1070 годах написал одно из наиболее ранних произведений на тюркском языке «Кутадгу билиг» («Наука, приносящая счастье»).
Ясави Ахмед (ум. 1166) — поэт, тюркский мистик из Центральной Азии; похоронен в Ясы (Туркестан); внес большой вклад в распространение ислама. От его в свое время весьма популярного творчества, пожалуй, ничего подлинного уже не осталось.