ЛЕГЕНДА О БЛАГОРОДНОМ РЫЦАРСТВЕ 3 страница
Одним из новых славянских княжеств была Моравия, располагавшаяся на землях между Дунаем и склонами Чешских Татр. Западными соседями моравов были франки, и франкские рыцари год за годом совершали походы на восток, пытаясь подчинить Моравию. Римский папа присылал к моравам проповедников, которые крестили многих князей и крестьян, однако их проповедь часто встречала непонимание: приходившие с запада монахи читали Библию на латыни. В 862 году набожный князь Ростислав послал послов в Константинополь: "Наши люди оставили язычество и приняли христианство, – говорили послы, – но нет у нас таких учителей, которые наставили бы нас в истинной вере на нашем языке. Поэтому пошли нам, государь, такого епископа и учителя – ведь от вас во все стороны исходит добрый закон". Император Михаил созвал церковный собор и обратился к известному своей учёностью священнику Константину из Фессалоники, знавшему многие языки и проповедовавшему святую веру народам, жившим за Чёрным морем. "Я пойду туда с радостью, – отвечал Константин, – если только они имеют письмена, которыми можно было бы изложить Слово Божие". "Мы искали их и не нашли, – сказал император, ‑но, может быть, бог даст их тебе". И вот в ответ на молитву Константина Господь открыл ему письмена, Константин составил азбуку и начал переводить Евангелие: "Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог…" С этой азбукой и Евангелием Константин прибыл в Моравию, был с радостью принят Ростиславом и проповедовал перед славянами на понятном им языке: "И отверзлись уши глухих, и услышали слова Писания, и ясен стал язык косноязычных". Латинские священники неодобрительно смотрели на проповедь Константина: они считали, что Библию можно передавать лишь на латыни, на греческом или еврейском. Чтобы разрешить этот спор, Константин поехал в Рим к папе, и папа Адриан освятил славянские книги – так получилось, что везде в Европе служба велась на латыни, и лишь православные славяне и греки исполняли её на своих языках. Все славяне, от Дуная до Днепра и Вислы, в те времена говорили на одном языке – и славянские племена как великую ценность передавали друг другу азбуку, созданную Константином Философом; из Моравии она попала в Болгарию, а от болгар – на Русь.
Случилось так, что Константин заболел в Риме и перед смертью принял монашество и имя Кирилла; его проповеди продолжал его брат Мефодий. Мефодий был архиепископом Моравии, он закончил начатый братом перевод Библии и построил несколько каменных храмов. Однако после смерти Мефодия политика римского папы внезапно изменилась; он запретил богослужение на славянском языке, а ученики Мефодия были вынуждены спасаться от гонений и бежать в Болгарию. Вскоре погибло и само Моравское княжество: в 896 году на равнину Паннонии ворвалась венгерская орда; в битве у Пресбурга моравы были разбиты, и венгры заняли когда‑то принадлежавшие аварам придунайские степи.
До своего переселения на запад венгры обитали в приуральских степях; они были родственниками ханты, манси и других финноугорских народов. Когда хозяевами Великой Степи стали тюрки, они оттеснили хантов в тайгу и прогнали венгров на западный край степного мира, в Паннонию. На какое‑то время беглецы из Азии стали господами Европы, они поработили паннонских славян и принялись опустошать окрестные страны – вплоть до берегов Атлантического океана и Средиземного моря. Лишь в 955 году германским рыцарям удалось собраться с силами и разгромить Орду в битве на Лехском поле; набеги прекратились и венгры стали устраиваться на завоёванной ими земле.
Так же, как и другие степные народы, венгры жили родами и племенами; каждый род владел землями протяжённостью в полста или даже в сто километров. Летом венгры кочевали в степи, а зимой собирались на родовой стоянке, в окружённом частоколом посёлке; в этом посёлке жили принадлежавшие роду рабы, они пасли скот и возделывали окрестные поля. Рабы‑славяне со временем переняли язык своих господ и, оставшись рабами, превратились в венгров. Позже, когда пришло время нехватки пастбищ, рабы и поля были поделены между родовичами, причём рядовым кочевникам досталось разве что несколько семей рабов, а вождям – многочисленные деревни. После битвы на Лехском поле венгерские вожди стали с уважением относиться к немецким рыцарям и приходившим из Европы миссионерам; в конце X века один из вождей рода Арпадов принял христианство и по крещении получил имя Стефана – венгры произносили это имя "Иштван". Стефан стал приглашать на службу немецких рыцарей и выделять им деревни с рабами; благодаря рыцарям он подчинил все венгерские племена и заставил венгров принять христианство. Папа и император признали Стефана христианским королём, и в 1000 году папский посол возложил на его голову привезённую из Рима корону.
Стефан, прозванный позднее Святым, пытался обустроить свою страну по германскому образцу; он строил бурги и селил в них начальников округов – "ишпанов"; он основал множество монастырей, построил церкви и ввёл церковную десятину. Однако после смерти Стефана приверженные старым обычаям кочевники восстали против десятины, против епископов и ишпанов; страна снова распалась на враждующие племенные княжества, и лишь в XII веке королям из династии Арпадов удалось примирить венгерские роды со своей властью. К этому времени венгры уже перестали кочевать и жили в домах, родовые вожди построили замки и превратились в могущественных баронов, а свободные родовичи составили многочисленное и воинственное дворянское сословие. Мало кто из этих дворян владел полным рыцарским вооружением, но даже те, у кого были лишь конь и сабля, предпочитали земледельческому труду междоусобные войны и лихие набеги. Бароны собирались на собрания‑сеймы и обсуждали вместе с королём и епископами государственные дела; иногда они свергали неугодных королей, а иногда воевали между собой. Всё это напоминало порядки соседней Германии – если можно назвать порядком ту анархию, которая воцарилась в Германии после падения императорской власти. Кроме того, в отличие от Германии, в Венгрии не было городов – была только бесконечная равнина, жалкие деревни рабов и бревенчатые замки, у ворот которых стояли виселицы.
СУДЬБА ЗАПАДНЫХ СЛАВЯН
Славяне эти пришли и сели на
Висле и прозвались ляхами, а
от тех ляхов пошли поляки…
Повесть временных лет.
В енгры покорили славян, живших на Паннонской равнине, но племенам, обитавшим в лесах за Карпатами и Бескидами удалось отстоять свою независимость. Самыми сильными из этих племён были чехи с берегов Влтавы и жившие за Одером поляне; после долгих войн они сплотили вокруг себя два мощных племенных союза, которые со временем превратились в Чешское и Польское королевства.
Основателем чешского государства по традиции считается князь Вацлав (921‑29), объединивший чехов, построивший на Пражском холме деревянный собор Святого Вита и пригласивший немецких священников, чтобы крестить свой народ. Приверженные к языческим богам чехи поначалу плохо приняли христианских проповедников, и Вацлав был убит собственным братом – впоследствии церковь провозгласила убитого князя святым покровителем Чехии. Преемники Вацлава продолжили политику модернизации по образцу соседней Германии, они строили бурги‑"гроды" и садили в них своих наместников‑"комесов", – точно также поступал и первый князь полян Мешко (960‑92). В правление великого императора Оттона I восстановленная Империя достигла вершины своего могущества и немецкие рыцари не раз вторгались в славянские леса; они покорили славян, живших на Эльбе и вышли к Одеру. Славянским князьям вольно или невольно приходилось копировать порядки могущественной Империи, строить замки и церкви, заводить своё рыцарство и своих графов‑комесов. Чешские князья при этом признали себя вассалами императора, и их княжество вошло в состав Империи; поляки, напротив, часто воевали с немцами и заставили их признать свою независимость. Польский князь Болеслав Храбрый (992‑1025) в борьбе с Германией пытался объединить всех славян, ходил походами на Прагу и Киев и в 1025 году принял титул короля. Однако после смерти Болеслава в Польше начались восстания язычников и недовольной усилением князей родовой знати.
Как в Польше, так и в Чехии графами‑комесами обычно назначались главы местных знатных родов, "сиятельные паны"; они содержали дружины из одетых в кольчуги рыцарей и выделяли им поместья и захваченных в войнах рабов. Со временем поместья стали наследственными и рыцари превратились в военное сословие – "шляхту"; графы – как повсюду в Европе – вышли из подчинения князей и стали полунезависимыми владыками; они воевали между собой и выбирали князей на сеймах. Часть крестьян была закабалена шляхтой, но большинство сохранило свою свободу – в значительной степени благодаря немцам: в XIII веке в славянские земли и в Венгрию стали прибывать уходившие от безземелья немецкие крестьяне‑госпиты; их с радостью принимали и давали им льготы – а потом стали давать такие же льготы и своим крестьянам, иначе они уходили к госпитам. Вслед за крестьянами и монахами приходили и немецкие рыцари, в XII веке они захватили Силезию и Поморье, и в дальнейшем эти польские области были постепенно онемечены. В 1226 году один из польских князей, страдавший от набегов язычников, литовцев и пруссов, пригласил для борьбы с ними немецких рыцарей из Тевтонского ордена. Тевтонский орден был основан рыцарями‑монахами, посвятившими себя Господу, и имел в Палестине много монастырей‑замков. Получив благословение папы, немецкие рыцари возглавили крестовый поход в Прибалтику и вскоре завоевали обширные земли по побережью моря от устья Вислы до Финского залива. Рыцари подчинили местных жителей, пруссов, латышей и эстов, и построили замки, из которых совершали походы всё дальше на восток. Сражаясь с язычниками, они в 1230‑х годах вышли на берега Чудского озера и неожиданно для себя увидели большой город с каменными башнями и церквями, увенчанными необычными куполами‑маковками, над которыми возвышались позолоченные кресты.
– Что это за земля? – удивлённо спросил предводитель рыцарей пахавшего в поле крестьянина. – Неужели в этих краях живут христиане?
Крестьянин остановил свою лошадь, отёр со лба пот и, окинув взглядом бескрайние просторы, ответил:
– То православная святая Русь‑матушка, Русская Земля…
РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ
"Не бе в них правды и ста род
на род, и быша в них усобице,
и воевати почаша сами на ся. И
реша сами себе: "Поищем собе
князя, иже бы володел нами и
судил по праву".
«Повесть временных лет».
Т еперь нам нужно вернуться на четыре столетия назад, в бурный IX век, когда Европу опустошали походы викингов и флотилии кораблей‑"драконов" рыскали по морям в поисках добычи и славы. Одним из знаменитых викингов тех времен был конунг Рорих Ютландский, участник разграбления Лондона и Парижа. О его кровавых подвигах много говорили на Западе – пока он внезапно не отплыл со своей дружиной на восток. На востоке Европы простиралась бесконечная покрытая лесами равнина; и лишь маленькие деревеньки славян возвышались кое‑где над обрывами по берегам рек. В диких лесах славян было много пушного зверя и пчелиных ульев, но это было всё, что можно было взять в этой стране; здесь не было ни золота, ни богатых церквей – здесь нечего было грабить. Но Рорих знал, что здесь пролегал путь к далёким богатствам южных стран, что, поднявшись вверх по северным рекам и перетащив корабли на Днепр, можно выйти к Чёрному морю и оказаться у ворот столицы мира, Константинополя. Он решил обосноваться на этом пути и в 862 году построил на берегу Волхова маленькую деревянную крепость Холмгард – впоследствии славяне называли её Новгородом.
Предание говорит о том, что не ладившие между собой славяне сами призвали "варягов": "Не бе в них правды и ста род на род, и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами себе: "Поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву". И идоша за море, к варягам, к руси. Сице бо зваху тьи варязи русь, яко се друзии зовутся свие, друзие же урмане, анъгляне, друзии гете, тако и си. Реша русь, чюдь, словени и кривичи, и вси: "Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет. Да поидете княжить и володеть нами…"
"Русь" – так звали викингов Рориха, говорит предание: "Потому что звали тех варягов РУСЬ, так же, как другие зовутся шведами, другие германцами, англами, готами – так и этих звали русью". На озере Нево славяне жили вперемежку с финнами, а финны до сих пор зовут викингов "русью": ruotsi по‑фински означает "шведы".
Рорих решил остаться в этой земле, и приглашали его, или нет – это не имело значения. Вскоре он показал славянам, кто здесь хозяин: "Того же лета оскорбишеся Новгородцы, глаголюще: "Яко быти нам рабами и много зла всячески пострадати от Рюрика и рода его". Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби Новгородцев…" Рорих подавил восстание и стал ходить походами на деревни славян, строить "грады"‑бурги и садить в них своих "мужей". Потом он послал Хоскольда и Дьюри с частью дружины в набег на Константинополь – греки с ужасом описывали внезапное появление невиданных кораблей и дикую ярость викингов. Разграбив окрестности столицы, Аскольд и Дир не захотели делиться добычей с Рорихом и остановились на Днепре в граде Кейнигарде – Киеве. Конунг Рорих не успел наказать изменников – он умер летом 879 года и, по обычаю викингов, был сожжён в своём "дракене" вместе с рабами и наложницами. Наследником Рориха стал его маленький сын Ингварр, а его опекуном – жрец Хельги. В лето 882 года дружина Рюрика пошла на Кейнигард; Хоскольд и Дьюри вышли навстречу Вещему Хельги.
"И рече Олег Аскольду и Дирови: "Вы неста князя, ни рода княжа, но аз есмь роду княжа", – и вынесоша Игоря: "А се есть сын Рюриков". И убиша Аскольда и Дира…
И седе Олег княжа в Киеве, и рече Олег: "Се буди мати градам русьским". И беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью. Се же Олег нача городы ставити и устави дани словенам, кривичам и мери…"
Укрепившись в Киеве, Олег начал "воевати" окрестные племена и "примучив" их, налагал дань. В ноябре, по первому снегу, дружина выходила из Киева и, останавливаясь в деревнях, собирала дань и пировала за счёт хозяев – этот варяжский порядок назывался у славян "полюдье". Те, кто не давал дани, расплачивались жизнью, викинги убивали всех, оставляя в живых лишь девушек – их ждала участь рабынь и наложниц. Вернувшись весной в Киев, русь грузила рабынь и меха на корабли и отправлялась в Константинополь: продавать добычу, обменивать её на золото и шелка. Когда добычи было мало, шли в набег – на тот же Константинополь, или по Дону и Волге на Каспийское море, на богатые персидские города.
Проведя лето в торговой экспедиции или в набеге, осенью Русь возвращалась в своё гнездо – Киев. У каждого дружинника‑боярина здесь была окружённая частоколом усадьба; высокий терем, соединённый переходами с конюшней и службами. На усадьбе жили десятки рабов ‑слуги, ремесленники, наложницы‑рабыни. У князя были каменные хоромы, где дружина пировала в ожидании выхода на полюдье или нового похода в дальние страны.
В 907 году Олег совершил большой поход на Царьград – так называла русь Константинополь. "В лето 6415 (от сотворения мира) иде Олег на грекы… – говорит летопись, – на конях и кораблях и бе числом кораблей 2000. И прииде к Царю‑городу… И воевати нача и много убийства сотвори около града греком и разбиша много полаты и пожегоша церкви. А их же имаху пленникы, овех посекаху, другиа же мучаху, иные же растреляху, а другие в море вметаху, а ина много зла творяху Русь греком…" Император Лев согласился заплатить дань и заключил договор с русскими – достаточно прочитать его начало, чтобы понять, что это были за "русские": "Мы от рода русскаго, Карлы, Ингельд, Фарлоф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид – иже посланы от Олега, великого князя русскаго…" Договор содержал условия торговли: каждый год из Киева в Константинополь приходили караваны судов с собранной на полюдье добычей, с мехами и рабынями – и варягам было важно, чтобы их торговлю не обременяли пошлинами. Кроме того, многие варяги, "белокурые воины с секирами", нанимались на службу в гвардию императора – и договор оговаривал условия этого найма.
В 913 году Олег умер, и возмужавший сын Рюрика Игорь стал конунгом, или князем Земли Русской – славяне произносили слово конунг, как "князь", а викинг – как "витязь". Однажды во время охоты в псковских лесах молодой князь повстречал красивую девушку, дочь крестьянина‑перевозчика; он полюбил её и женился на ней. Игорь по‑варяжски называл свою жену Хельгой или Ольгой – но Ольга была славянкой и назвала своего сына Святославом. Игорь совершал набеги на греческие города и обходил на полюдье деревни славян, собирая дань – мёд, меха и рабов. В 945 году ему показалось мало, и он захотел дважды собрать дань с живших на Припяти древлян. "Слышавше же древляне, яко опять идёт, сдумавше со князем своим Малом: "Аще ся ввадит волк в овце, то выносит всё стадо, аще не убьют его", – и убили Игоря и тех, кто пришёл с ним. Святослав был ещё ребёнком, и власть оказалась в руках Ольги, которая пошла вместе с дружиной на древлян, "взяла их город и сожгла его, старейшин забрала в плен, а других убила, третьих отдала в рабство мужам своим, а остальных заставила платить дань". Потом Ольга объехала подвластные ей земли и установила всем славянам точные оброки и дани – сколько кто должен платить и приносить на место сбора – в погост. В 955 году она вместе с торговой флотилией приехала в Константинополь, с удивлением оглядела огромный и шумный город, вошла в святую Софию – и была столь восхищена её красотой и величием, что решила креститься, принять веру Христову. Она уговаривала креститься и Святослава – но молодой князь отвечал, что дружина будет смеяться. Святослав по наружности был истым славянином, носил длинные усы и чуб, какой потом носили казаки, – но характером был в отца‑варяга, всю жизнь проводил в походах и битвах. "Легко ходил в походах, как барс, – говорит летопись, – не возил за собой ни возов, ни котлов. Не варил мяса, но тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и, зажарив на углях, так ел. Не имел он и шатра, но спал, подостлав потник, с седлом в головах…" Собираясь в поход, Святослав посылал послов со словами: "Иду на вы" – и иной раз доходил до Каспийского моря, сражался среди волжских степей и у подножия Кавказских гор. В 967 году Святослав двинулся на болгар, живших на нижнем Дунае, завоевал их страну и обосновался в городе Переяславце. Зелёные горы и цветущие долины Болгарии так понравились Святославу, что он хотел навсегда поселиться в этой стране – как его дед Рюрик поселился на Руси. Но Римская империя не хотела иметь на своих границах такого могущественного и беспокойного соседа; в 971 году знаменитый полководец, император Цимисхий, с огромной армией осадил Святослава в крепости Доростоле. Два месяца под Доростолом происходили кровавые битвы, и греческий летописец с удивлением описывал неукротимую ярость русов, которые в безвыходном положении вонзали в себя мечи – лишь бы не попасть в плен. Ночами поле битвы на берегу Дуная освещалось кострами: русы жгли своих погибших и под заклинания "волхвов" приносили в жертву детей и женщин. В конце концов, Святославу пришлось отдать Доростол императору и уйти из Болгарии; на пути в Киев, на днепровских порогах, на дружину князя напали кочевники‑печенеги; Святослав был убит, и печенежский хан Куря сделал из его черепа чашу для пиров.
Святослав имел много жён и наложниц, но больше всех любил рабыню Малушу, сына которой, юного Владимира, он послал наместником в Новгород. После смерти князя среди его сыновей вспыхнула междоусобица, и старший из них, Ярополк, убив правившего древлянами Олега, заставил Владимира бежать "за море", к варягам. Варяги были родичами руси и каждый год во множестве приплывали из‑за моря наниматься на службу к князьям; с давних времён они считали Новгород своим городом и получали с него дань. Норманны помогли Владимиру, и, вернувшись с большой варяжской дружиной, он в 980 году овладел Киевом. Как и его отец, Владимир любил ходить в дальние походы, воевал на Волге и в Карпатах, покорял отдалённые славянские племена – пока не завладел всей Русской равниной. Он был таким же варварским богатырём, как и его отец, любил кровавую сечу, буйные пиры и плотские утехи; он приводил из походов сотни рабынь‑наложниц и не мог спокойно пройти мимо красивой женщины. Владимир любил послушать гусляров, сказителей и проповедников. В 986 году, повествует летопись, прибыли послы магометанской веры, говорившие: "Учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти даст Магомет каждому по семидесяти красивых жён". Владимир же слушал, так как сам любил жён, но вот что ему было нелюбо: обрезание, воздержание от свиного мяса и от питья; и сказал он: "Руси есть веселие – пить, не можем без того быть". Легенда говорит, что выступали перед князем немцы, иудеи и христиане, уговаривая принять их веру – и, в конце концов, князь решил креститься. В действительности, крещение Владимира было результатом договора о дружбе с императором Василием II: князь послал своих воинов на подмогу сражавшемуся с мятежниками Василию, а в ответ удостоился исключительной почести: ему обещали в жёны сестру императора, принцессу Анну – но с условием принять христианство. Принцессы императорского дома ещё никогда не выдавались замуж за варварских королей и князей – поэтому Анна, как могла, сопротивлялась воле своего брата; отъезд в Киев затягивался, и, чтобы заставить греков выполнить обещание, Владимиру пришлось осадить и взять город Херсонес в Крыму. В конце концов, в 988 году Анна в сопровождении целого "собора" греческих священников прибыла к своему жениху в Киев. Незадолго до свадьбы состоялось "крещение Руси": тысячи киевлян во главе с князем под пение молитв вошли в воду Днепра, и священники провели над ними святой обряд. Стоявшие на холме над Днепром идолы были сброшены в воду, и самого главного из них, Перуна, княжеские дружинники "проводили" в ладье до днепровских порогов. Они подталкивали огромного идола шестами, выпроваживая его с Русской земли – и вместе с Перуном уходила с Руси целая эпоха – эпоха варяжского господства и яростных дружинных набегов, эпоха язычества и варварства. Русь вступила в число цивилизованных стран, и греческие мастера возводили на берегах Днепра первые белокаменные храмы, а монахи учили отроков грамоте:
– Аз, буки, веди…
ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ
Ярослав же этот, как мы сказали,
любил книги и, много их переписав,
положил в церкви святой Софии,
которую создал сам.
Повесть временных лет.
Л етописи рассказывают, что после крещения Владимир переменился: его уже не прельщали дальние походы и кровавые подвиги, он чинно сидел на троне в Киеве, занимался государственными делами, строил церкви и раздавал милостыню беднякам. Правда, он по‑прежнему любил пиры и по воскресеньям созывал на угощение всю дружину и всех «нарочитых мужей» – память об этих пирах надолго сохранилась в былинах:
Как во славном было городе во Киеве,
Как у ласкова князя у Владимира,
Заводился почётен пир,
На всех князей‑то его, на бояр его,
На русских‑то могучих богатырей…
Пировали на том пиру Илья Муромец и Добрыня Никитич, и Алёша Попович – все знаменитые богатыри, охранявшие южные рубежи от наездов печенегов, стоявшие заставами "во чистом поле". Они сражались с ордами "Калин‑царя, идолища проклятого", с "Соловьём‑разбойником Одихмантьевичем", с "Змеем да Горынычем и с сыном его Тугарином Змеевичем и иныя Змея Поганыя". Владимир ставил на границах степи крепости и города, посылал туда дружины во главе со своими сыновьями – у него было 12 сыновей, которым он дал уделы на окраинах. После смерти Владимира в 1015 году между его сыновьями вспыхнула усобица, и захвативший власть в Киеве Святополк убил Бориса, Глеба и Святослава: он хотел истребить всех соперников и самовластно царствовать на Руси. Однако правивший в Новгороде Ярослав выступил против Святополка с городским ополчением и наёмной варяжской дружиной. Святополк был разбит и обратился за помощью к своему тестю, польскому королю Болеславу Храброму; поляки заняли Киев и вернули княжение Святополку – но после их ухода ему пришлось снова бежать от ярославовой дружины.
Ярослав стал "великим князем", владевшим почти всей Русской землёй – кроме черниговщины, где до 1035 года правил его брат Мстислав. Новый "великий князь" был непохож на своих воинственных предков‑варягов – это был христианский государь, предпочитавший войне дела духовные и гражданские. Он был очень набожен, много молился и по ночам читал святую Библию; он был первым образованным государём на Руси и мог поспорить с учёными греками о вере и о правилах христианского правления. Первым начинанием Ярослава было утверждение закона – он повелел собрать русские законы и опубликовать "Русскую правду" – писаный законодательный кодекс, по которому судили бы княжеские наместники.
"Русская правда" оставила для историков картину русского общества, каким оно сложилось к тому времени – независимо от желаний христианского князя Ярослава. Первое место в этом обществе занимали бояре – главы старых дружинных родов, потомки варягов, пришедших вместе с Рорихом и Хельги. Бояре жили в обширных укреплённых усадьбах с высокими деревянными башнями – эти усадьбы занимали целые кварталы в городах, и в них обитали десятки и сотни людей: младшие родственники, рабы‑холопы, слуги, ремесленники, наложницы. У бояр были собственные небольшие дружины и свои корабли, которые каждой весной отправлялись в Константинополь, наполненные рабами, мехами, мёдом и воском. Князья давали боярам право на сбор дани с сёл или платили за службу серебром и шкурками куниц, "кунами", использовавшимися на Руси вместо денег. Среди бояр было много знатных викингов, херсиров и бондов, приходивших на Русь со своими "людьми", – они нанимались в дружину к князьям или отправлялись дальше, в Константинополь, служить "императору ромеев". Те, что оставались на Руси, брали славянских жён, и их потомки со временем становились славянами – так же, как стали славянами потомки Рориха.
Князья были вождями боярской дружины и жили с ней одной жизнью, вместе с дружиной пировали и вместе с ней "думу думали". Вместе с дружиной они ходили в походы и собирали дань с крестьян‑смердов. Все государства, рождённые завоеваниями, были похожи друг на друга, везде были бояре‑патриции, порабощённые холопы‑клиенты и сохранившие свободу, но платившие дань плебеи‑смерды. По "Русской правде" жизнь боярина оценивалась в 80 гривен, а жизнь смерда или раба‑холопа – в 5 гривен; это была цена двух лошадей. Так же как общество франков или англосаксов, русское общество было основано на силе и угнетении – и если кто‑то и возвышал голос в защиту справедливости, то это были священники и монахи. Монахи давали убежище беглым холопам и раздавали милостыню бедным, вдовам, сиротам. Священники старались наставлять князей в христианской вере, в милосердии и любви – и князья склонялись перед ликом Господа, как склонились Людовик Святой и Ярослав Мудрый.
Ярослав был великим христианским государем, свято верившим в бога, почитавшим монахов, милосердным к бедным, просветителем, строителем и заступником Руси. Он разгромил печенегов – так, что они больше не показывались на Руси; он построил каменные стены Киева с Золотыми Воротами; он строил монастыри и церкви, создавал школы и библиотеки. Он собрал множество книгописцев и посадил их переводить греческие книги – "и написали они много книг, по которым верующие люди учатся". Самым великим творением Ярослава была Святая София Киевская – главный храм и символ древней Руси. В те времена Европа ещё была страной варваров, и приезжавшие в Киев западные монахи и рыцари дивились великолепию огромного храма. В Европе и на Руси тогда не умели строить больших каменных зданий – храм был построен приглашёнными князем греческими мастерами, бравшими образец с величественных храмов Константинополя. Греки создали украшавшие стены фрески и мозаики – огромные залитые струящимся сверху светом фигуры Богоматери, ангелов и великого князя – строителя Святой Софии.
Весь смысл деятельности Ярослава состоял в перенимании греческой культуры – в МОДЕРНИЗАЦИИ варварской Руси по образцу самой цивилизованной страны тогдашнего мира. При Ярославе на Руси появилась греческая мода и греческие обычаи, в "Русской правде" появились греческие законы, а новорождённым стали давать христианские имена: Иоанн (Иван) или Иаков (Яков). Ярослав старался прильнуть к мудрости греков – ведь Святая София означает Святая мудрость – и остался в памяти потомков с прозвищем Мудрого. "Ярослав же тот, как мы сказали, любил книги и, много их, переписав, положил в церкви Святой Софии, которую создал сам. Украсил он её золотом, серебром и сосудами церковными, в ней возносят к богу положенные молитвы в назначенное время. И другие церкви ставил он по городам и иным местам, поставляя попов и давая им из своей казны плату, веля им учить людей, потому что это поручено им богом. И увеличилось число священников и людей верующих, и радовался Ярослав, видя множество церквей и верующих, а враг сетовал на это, побеждаемый новыми людьми верующими…"