О других психологических факторах, влияющих на успешность общения
Анализ на психологическом уровне деятельности людей, вступающих в коммуникативные контакты друг с другом, обнаруживает у них наличие сформировавшихся в прошлом опыте общения сравнительно устойчивых «симптомо-комплексов», включающих опирающиеся на имеющие образную или понятийную форму оценочные эталоны и ставшие привычными для каждого более простые или более сложными «схемы» и «алгоритмы» расшифровки намерений другого человека, его состояния, его личностной сути и связанного с ней характера его поведения. В эти «сим-птомокомплексы» входят также относительно устойчивые по своему знаку и интенсивности эмоциональные отклики на того или иного человека или группу людей и, кроме того, вербальные и невербальные средства, которые человек опять же определенным образом привычно использует по отношению к тому лицу или общности, настрой которых, ему кажется, он правильно расшифровал и эмоциональный отклик на которых вольно или невольно дал.
При этом проведенное исследование (Б.А. Еремеев, Н.Н. Скуратовская) показывает, что центральной частью в названном симптомокомплексе является сформированная у человека и упомянутая выше система понятий и представлений, которая как бы подталкивает его к применению именно в данном конкретном сочетании вербальных и невербальных средств общения опять же с данным конкретным человеком или с данным типом людей, чтобы получить в процессе коммуникативных контактов с ними желаемый результат.
Сравнение «познавательного», «эмоционально-отно-шенческого» и «поведенческого» компонентов «симпто-мокомплексов», проявляющихся у разных людей как в деловом, так и в межличностном общении, обнаруживает значительные различия между ними. Они касаются прежде всего неодинаковой способности людей, так сказать, прорываться сквозь шоры привычного восприятия ими окружающих их лиц или общностей, эмоционального отклика на них и обращения с ними и в первом, и во втором,
и в третьем компонентах «симптомокомплекса» делать поправки на индивидуально неповторимое своеобразие другого человека или на совершенно определенную характерность каких-то конкретных общностей.
Так, в излагаемом исследовании был выявлен тип человека-субъекта общения (он мог быть и руководителем-администратором, и педагогом, и следователем, даже психотерапевтом), который абсолютно не улавливал единственность в своем роде той личности, с которой он вступал в коммуникативный контакт, и как бы «подтягивал» действительный внутренний мир ее под свое стереотипное видение его и, соответственно, действуя по шаблону, с ней обращался.
Далее был установлен тип человека-субъекта общения, который характеризовался сравнительно устойчивой неспособностью проявлять, так сказать, психологическую проницательность, варьировать отношения, разнообразить формы обращения с представителями одних общностей людей в своем окружении и одновременно демонстрировать тонкое умение схватывать личностное своеобразие другого человека, соответственно корректировать эмоциональный отклик на него и точно выбирать поведение, ведущее к цели общения, если он принадлежал к иной общности.
Наконец, была обнаружена количественно очень небольшая группа людей, у которых как у субъектов общения тоже давали о себе знать названные выше симптомокомп-лексы, но внутри их как бы сосуществовали многочисленные и упорядоченные и одновременно строгие и достаточно гибкие системы (оценочные эталоны, в содержание которых входили богатые признаками разнообразные понятия и представления о людях как личностях, как субъектах деятельности и как индивидуальностях, у некоторых из этих людей описываемый феномен проявился и по отношению к общностям), сопряженные с тонко дифференцированным эмоциональным тоном, сопровождающим каждый эталон. В то же время в поведенческий компонент этих симптомокомплексов входил состоящий из широкого набора способов обращения с другими людьми инструментарий, включавший в себя богатейшую палитру как вербальных, так и невербальных средств.
Кроме того в названном исследовании был выявлен тип людей-субъектов общения, у которых давал себя знать
своеобразный дисбаланс в сформированное™ познавательного, эмоционального и поведенческого компонентов, входивших в симптомокомплекс, актуализировавшихся при их общении с другими людьми или общностями. Так, у одних из них, например, обнаружились высокая способность проникать в истинную личностную сугь других людей и одновременно удивительное неумение устанавливать с ними поведенческий контакт в такой форме, какую каждый из них заслуживал. Или у части обследованных лиц почти глобально отмечалась совершенно неадекватная реакция на людей или на их общности, которая влекла за собой использование оценочных эталонов и употребление представлений и понятий о людях и общностях, которые к каждому конкретному случаю никак не подходили. И то, и другое, естественно, сказывалось на способах обращения указанных лиц с окружающими их людьми и общностями, провоцируя с ними конфликты.
Все описанные выше различия в сформированности «симптомокомплексов», с неодинаковой мерой успешности обслуживающих общение у разных людей, как показали К. М. Романов, Т. И. Пащукова, зависят не только от богатого, разнообразного и хорошо систематизированного опыта общения у одних людей и бедного и разрозненного — у других и не только от развитых или не развитых, но одинаково важных для осуществления общения качеств личности — способности к идентификации, к эмпатии, де-центрации и рефлексии. В неменьшей степени, это очень отчетливо выявили Т. А. Аджакаева и Т. И. Пашукова, характер этих «симптомокомплексов» и их продуктивное функционирование в общении обусловлены видом субъективной значимости для личности тех людей и общностей — положительной, отрицательной, нейтральной, с которыми она должна взаимодействовать, величиной этой значимости и в конечном итоге — мотивационно-ценност-ной «заряженностыо» ее на других людей и на общности их.
Было выяснено также, что контрастные по характеру особенности влияния этого личностного образования на содержание, структуру и функционирование названного «симптомокомплекса» четко прослеживаются в общении людей, отличающихся крайней степенью эгоцентризма, и, наоборот, несущих в себе ярко выраженный гуманизм.
Раздел II.