Глава 24 О упражнении молитвою Иисусовою

Если жительствуешь в обители, в которой отправляется вечернее правило с поклонами в церкви, то, пришед в келлию, сряду займись молитвою Иисусовою. Если жительству­ешь в обители, в которой вечернее правило отправляется в церкви, но без поклонов, то, придя в келлию, соверши сперва правило с поклонами, а после него займись молитвою Иису­совою. Если принадлежишь к такой обители, в которой нет общего вечернего правила, а предоставлено каждому совер­шать его в келлии, то, во-первых, соверши правило с покло­нами, потом займись молитвословием или псалмопением и, наконец, молитвою Иисусовою. Первоначально положи себе произносить сто молитв Иисусовых со вниманием и неспеш-ностию. Впоследствии, если увидишь, что можешь произнес­ти больше, присовокупи другое сто. С течением времени, смотря по надобности, можешь и еще умножить число произ­носимых молитв. На неспешное и внимательное произнесе­ние ста молитв потребно времени 30 минут, или около полу­часа; некоторые подвижники нуждаются и еще в более про­должительном времени. Не произноси молитв спешно, одной немедленно за другою; делай после каждой молитвы краткий отдых, и тем способствуй уму сосредоточиваться. Безостано­вочное произнесение молитв рассеивает ум. Переводи дыха­ние с осторожностию; дыши тихо и медленно: этот механизм охраняет от рассеянности. Окончив моление молитвою Иису­совою, не вдайся в разные размышления и мечтания, всегда пустые, обольстительные, обманчивые; но, по направлению, полученному в молитвенном подвиге, проведи время до сна. Склоняясь ко сну, повторяй молитву; засыпай с нею. Приучи себя так, чтоб, проснувшись от сна, первою твоею мыслию, первым словом и делом была молитва Иисусова. Произнесши ее несколько раз, вставай с одра и спеши к утрени. Во время утрени, по возможности, займись молитвою Иисусовою. Если будешь иметь несколько времени свободного между утренею и литургиею, — займись молитвою Иисусовою. Точно так же поступай и после обеда. Отцы советуют после обеда зани­маться воспоминанием о смерти[262]. Это вполне правильно, но живая молитва Иисусова неразлучна с живым воспоминани­ем о смерти[263]; живое воспоминание о смерти сопряжено с жи­вою молитвою ко Господу Иисусу, упразднившему смертию смерть и даровавшему человекам живот вечный Своим вре­менным подчинением смерти. Во время церковных служб по­лезно упражняться молитвою Иисусовою: она, удерживая ум от рассеянности, способствует ему внимать церковному пению и чтению. Постарайся столько приучиться к молитве Иисусо­вой, чтоб она сделалась твоею непрестанною молитвою, для чего она очень удобна по краткости своей и для чего неудобны продолжительные молитвы. Отцы сказали: «Инок должен, употребляет ли пищу и питие, пребывает ли в келлии, или находится на послушании (в монастырской работе и труде), путешествует, или что иное делает, непрестанно вопиять: Гос­поди Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»[264].

Глава 25 О непрестанной молитве

Непрестанная молитва заповедана Самим Богом. Спаси­тель мира сказал: Просите, и дастся вам: ищите, и обряще­те: толцыте, и отверзется вам[265]. Бог не имать ли сотво-рити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь, и долготерпя о них? глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре[266]. Апостол, повторяя учение Господа, говорит: Непрестанно молитеся[267]. Хощу убо, да молитвы творят мужие на всяком месте, воздеюще преподобныя руки без гнева и размышления[268]. Под именем мужей Апостол разумеет христиан, достигших христианского совершенства. Только совершенным христианам свойственно молиться без гнева и размышления, то есть в глубоком мире, в чистейшей любви к ближнему, без малейшего памятозлобия к ближнему и осуждения его, без развлечения посторонними помыслами и мечтаниями (без размышления). Таковые могут на всяком месте и во всякое время приносить молитву Богу, воздевая и вознося к Нему преподобные руки: ум и сердце, очищенные от страстей, освященные Духом. Очевидно, что непрестанная молитва не может быть достоянием новоначального инока; но, чтоб сделаться способным в свое время к непрестанной молитве, он должен приучиться к частой молитве. Частая молитва, в свое время, сама собою перейдет в непрестанную молитву. Как при непрестанной молитве всего удобнее совершать молитву Иисусову, то новоначальный должен, как мож­но чаще, обращаться к молитве Иисусовой. Выпало ли тебе кратчайшее свободное время? не убей его в праздности! не убей его, употребив на какое-либо несбыточное и пустейшее мечтание, на какое-нибудь суетное, ничтожное занятие! упот­реби его для упражнения молитвою Иисусовою. Если случит­ся, по немощи или, правильнее, по свойству падшего есте­ства, увлечься обольстительными мечтаниями и помыслами, — не унывай, не расслабляйся. Раскаявшись пред Богом в твоей легкомысленности и сознав пред Ним твое падшее естество и твое увлечение, припади мысленно пред Его милостию и при­ми меры предосторожности против обольстительного мечта­ния и обольстительных помыслов. Кто не приучится к частой молитве, тот никогда не получит непрестанной. Непрестан­ная молитва — дар Божий, даруемый Богом испытанному в верности рабу и служителю Его. «Иначе, как непрестанною молитвою, невозможно приблизиться к Богу»[269]. Непрестанная молитва есть признак милости Божией к человеку, есть при­знак, что все силы души устремились к Богу. Помилуй мя Господи, яко к Тебе воззову весь день. Возвесели душу раба Твоего, яко к Тебе взях душу мою[270].

Глава 26

О молитве Иисусовой устной, умной

и сердечной

Желающему непогрешительно заниматься молитвою Иисусо­вою надо поверять себя, свое упражнение ею, частым чтением следующих Отеческих писаний: 1) Слова о трезвении Исихия, пресвитера Иерусалимского[271], 2) Глав о трезвении преподоб­ного Филофея Синайского[272], 3) Слова о сокровенном делании во Христе святого Феолипта, митрополита Филадельфийско­го[273], 4) Сочинений святых Симеона Нового Богослова и Григо­рия Синаита, помещенных в первой части Добротолюбия, 5) Слова Никифора Монашествующего и сочинения святых Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, помещенных во второй части Добротолюбия, 6) Предания преподобного Нила Сорского, 7) Цветника» священноинока Дорофея и других. Читатель найдет в Добротолюбии, в Слове Симеона Нового Богослова о трех образах молитвы, в Слове Никифора Монашествующего и в сочинении Ксанфопулов наставление о художественном ввождении ума в сердце при пособии естественного дыхания, иначе, механизм, способствующий достижению умной молит­вы. Это учение Отцов затрудняло и затрудняет многих читате­лей, между тем как тут нет ничего затруднительного. Советуем возлюбленным братиям не доискиваться открытия в себе этого механизма, если он не откроется сам собою. Многие, захотев­шие узнать его опытом, повредили свои легкие, и ничего не достигли. Сущность дела состоит в том, чтоб ум соединился с сердцем при молитве, а это совершает Божия благодать в свое время, определяемое Богом. Упомянутый механизм вполне за­меняется неспешным произношением молитвы, кратким отды­хом после каждой молитвы, тихим и неспешным дыханием, заключением ума в слова молитвы. При посредстве этих посо­бий мы удобно можем достигнуть внимания в известной степе­ни. Вниманию ума при молитве начинает весьма скоро сочув­ствовать сердце. Сочувствие сердца уму мало-помалу начнет переходить в соединение ума с сердцем, и механизм, предло­женный Отцами, явится сам собою. Все механические сред­ства, имеющие вещественный характер, предложены Отцами единственно как пособия к удобнейшему и скорейшему дости­жению внимания при молитве, а не как что-нибудь сущест­венное. Существенная, необходимая принадлежность молитвы есть внимание. Без внимания нет молитвы. Истинное благо­датное внимание является от умерщвления сердца для мира. Пособия всегда остаются только пособиями. Те же святые Отцы, которые предлагают вводить ум в сердце вместе с дыханием, говорят, что ум, получив навык соединяться с сердцем, или, правильнее, стяжав это соединение по дару и действию благо­дати, не нуждается в пособии механизма для такого соедине­ния, но просто, сам собою, своим собственным движением со единяется с сердцем[274]. Это так и быть должно. Разъединение ума с сердцем, противодействие их друг другу, произошли от нашего падения в грех: естественно Божественной благодати — когда она прострет перст свой для исцеления сокрушенного и раздробленного на части человека его падением — воссоеди­нять разделенные его части, воссоединять ум не только с серд­цем и душою, но и с телом, давать им одно правильное стремление к Богу. Вместе с соединением ума с сердцем подвижник получает силу противостоять всем страстным помыслам и стра­стным ощущениям. Может ли это быть следствием какого-либо механизма? Нет! это — последствие благодати, это — плод Святого Духа, осенившего невидимый подвиг Христова под­вижника, непостижимого для плотских и душевных человеков. Читая в Отцах о сердечном месте, которое обретает ум молитвою, надо понимать словесную силу сердца[275], помещенную Творцом в верхней части сердца, силу, которую сердце челове­ческое отличается от сердца скотов, имеющих силу воли или желания и силу ревности или ярости, наравне с человеками. Сила словества выражается в совести или в сознании нашего духа, без участия разума, в страхе Божием, в духовной любви к Богу и ближнему, в ощущении покаяния, смирения, крото­сти, в сокрушении духа, или глубокой печали о грехах, и в других духовных ощущениях, чуждых животным. Сила ду­ши — ум, — хотя и духовна, но имеет местом пребывания своего головной мозг: так и сила словества, или дух человека, хотя и духовна, но имеет местом пребывания своего верхнюю часть сердца, находящуюся под левым сосцом груди, около сосца и несколько выше его. Соединение ума с сердцем есть соединение духовных помыслов ума с духовными ощущения­ми сердца. Так как человек пал, так как его помыслы и ощуще­ния изменились из духовных в плотские и душевные, то надо при посредстве евангельских заповедей возвести ум и дух к помышлениям и ощущениям духовным. Когда ум и дух исце­лятся, тогда они и соединятся о Господе. Образуется в свое время, в отделе сердца, где помещается сила словества, или дух, чудный, нерукотворенный, духовный храм Божий, Свя­тая Святых: туда нисходит ум, хиротонисанный Святым Ду­хом во священника и архиерея для поклонения Богу Духом и Истиною. Тогда познает христианин блаженным опытом ска­занное в Священном Писании: Вы есте церкви Бога жива, якоже рече Бог: яко вселюся в них, и похожду, и буду им Бог, и тии будут мне людие[276]. — Ниже силы словества, в средине сердца, помещается сила ревности; ниже ее, в низшей части сердца, помещается сила желания, или воли. В живот­ных эти две силы действуют очень грубо, как нисколько не связанные словесностию; в людях они действуют сообразно тому, насколько и каким образом развит дух их. Но действо­вать правильно и быть в полном подчинении духа, или силы словества, они могут только в истинном христианине, низло­жившем не только явно греховные, но и все естественные по­мыслы и ощущения пред разумом Христовым — Евангелием. Ум и сердце иначе не возмогут соединиться как при посредстве Духа и Истины. Это значит: ум и сердце не возмогут соеди­ниться, если не отвергнутся вполне падшего естества, если не предадут себя вполне руководству Евангелия, если за постоян­ное и усиленное последование евангельским заповедям не при­влекут к себе благодати Всесвятого Духа, не исцелятся и не оживут от прикосновения ее, от осенения ею[277]. Не только вся­кое греховное чувствование и всякий греховный помысл, но и все естественные помыслы и ощущения, как бы они ни были тонки и замаскированы мнимою праведностию, разрушают соединение ума с сердцем, поставляют их в противодействие друг другу. При уклонении с духовного направления, достав­ляемого Евангелием, тщетны все пособия и механизмы: сердце и ум никогда не соединятся между собою.

Исполнение заповедей, предшествующее соединению ума с сердцем, различествует от исполнения заповедей, последую­щего соединению. До соединения подвижник исполняет запо­веди с величайшим трудом, насилуя и принуждая свое пад­шее естество: по соединении духовная сила, соединяющая ум с сердцем, влечет к исполнению заповедей, делает его удоб­ным, легким, сладостным. Путь заповедей Твоих текох, егда разширил ecu сердце мое[278], сказал Псалмопевец.

Делателю Иисусовой молитвы весьма полезно прочитать Примечания (Предисловия) схимонаха Поляномерульского Ва­силия на книги святых: Григория Синаита, Исихия Иеруса­лимского, Филофея Синайского и Нила Сорского[279]. По про­чтении сих Примечаний чтение всего Добротодюбия делается более ясным и полезным. При чтении Отцов не должно упус­кать из виду и того, что меры новоначального их времен суть уже меры весьма преуспевшего в наше время. Применение Отеческих наставлений к себе, к своей деятельности, должно быть совершаемо с большою осмотрительностию.

Глава 27 О Богомыслии

Святые Димитрий Ростовский и Тихон Воронежский занимались богомыслием, то есть святым размышлением о вочеловечении Бога Слова, о дивном пребывании Его на зем­ле, о страшных и спасительных Его страданиях, о преславном воскресении и вознесении на небо, также о человеке, о его назначении, о его падении, о его обновлении Искупите­лем и прочих подобных глубоких тайнах христианства. Свя­тые размышления упомянутых святителей превосходно изло­жены в их сочинениях. Такие размышления святой Петр Да-маскин, согласно с другими аскетическими писателями, относит к видениям духовным, и в разряде этих видений дает им четвертую степень[280]. Всякое духовное видение есть зрение из­вестного рода таинств, являющееся в подвижнике соответ­ственно его очищению покаянием, как это можно видеть в книге Петра Дамаскина[281]. Покаяние имеет свою постепенность: и духовные видения имеют свою постепенность. Тайны хрис­тианства открываются подвижнику постепенно, соответствен­но его духовному преуспеянию. Богомыслие, или благочести­вые размышления, святителей Димитрия и Тихона служат выражением их духовного преуспеяния. Желающий упраж­няться в богомыслии пусть читает сочинения святителей. Та­кое богомыслие будет самым непогрешительным и самым ду­шеполезным. Напротив того, богомыслие соделается самым неправильным и душевредным, если подвижник, прежде очи­щения покаянием, не имея точного понятия о учении христи­анском, позволит себе самовольное размышление, которое не может не быть ошибочным, и потому не может не принести душевредных последствий и самообольщения, не может не вовлечь в пропасть гибельного заблуждения. Святители были обучены со всею точностию и подробностию православному богословию, потом святою жизнию вознеслись на высоту хри­стианского совершенства: богомыслие было для них естествен­ным. Оно неестественно для подвижника, не имеющего основательных, точных познаний в богословии, не очищенного покаянием. По этой причине святыми Отцами оно воспреще­но для новоначальных иноков, да и вообще для всех иноков, не приготовленных к нему наукою, не достигших к нему жи­тельством. Святой Иоанн Лествичник говорит: «Неизмерима глубина догматов, и уму безмолвника не небедственно погру­жаться в нее. Очень опасно плавать в одежде: столько же опасно находящемуся в плену у страстей касаться богосло­вия»[282]. Такое делается предостережение безмолвникам: изве­стно, что к безмолвию допускаются монахи уже преуспевшие. В древности весьма многие из монахов впадали в гибельную пропасть ереси единственно потому, что допускали себе рас­сматривание догматов, превышавшее их способность понима­ния. «Смиренномудрый монах, — опять наставляет Лествич­ник, — не позволит себе любопытного исследования тайн; гордый, напротив того, стремится испытывать и судьбы Бо­жий»[283]. Очень верно! желание пускаться в богомыслие неспо­собного и несозревшего к нему есть уже внушение самомне­ния, есть желание безрассудное и гордое. Упражняйся в мо­литве, в душеназидательном чтении, и это упражнение будет упражнением в богомыслии правильном, безопасном, Бого­угодном. Как чувственные глаза, исцелившись от слепоты, видят по естественному своему свойству, так и ум, очистив­шись от греховной болезненности, естественно начинает ви­деть тайны христианства[284]. Положись в подвиге твоем на Бога. Если нужно для тебя и для общей пользы христианства, чтоб ты был зрителем глубоких тайн и проповедником их для бра­тии твоей, то Бог непременно подаст тебе этот дар. Если же этого не благоугодно Богу, то стремись к тому, что суще­ственно нужно для твоего спасения и что вполне удовлетво­ряет требованию этой нужды твоей. Стремись к стяжанию чистой молитвы, соединенной с чувством покаяния и плача, с воспоминанием о смерти, о Суде Божием, о страшных темни­цах адских, в которых пылает вечный огонь и присутствует вечная тьма: такая молитва, соединенная с такими воспоми­наниями, есть непогрешительное, превосходное, душеполезнейшее богомыслие.