ПУТЕШЕСТВИЕ ПСИХОТЕРАПЕВТА. После того как я разочаровался в моем первом курсе психологии, мне посчастливилось продолжить образование (в колледже Джорджа Пибоди и в Университете Огайо)

После того как я разочаровался в моем первом курсе психологии, мне посчастливилось продолжить образование (в колледже Джорджа Пибоди и в Университете Огайо). Мои учителя были гуманными людьми, посвятившими себя своему делу. Им были интересны их студенты и вообще человеческие существа. Но тем не менее все они, за несколькими исключениями, считали, что в нашей области следует заниматься объективным и все равно, что изучать — белых крыс, второкурсников колледжа или людей. Это был научный подход, путь истины, представление о знаниях.

110 Раздел III. Влияние на субъективное

Одним из первых моих учебных курсов там был курс статистики, эта via dolorosa¹, считающаяся «королевской дорогой» к реальности. Первая лекция начиналась словами: «Все сущее существует в виде чисел». И никто не крикнул, что с этим изречением все самое важное в жизни изгоняется из нее в небытие. Это было типично для того времени; к счастью, сегодня все больше людей считает это изречение уродливым ископаемым, чем оно на самом деле и является.

Мое психологическое образование было типичным для того периода (1940-1948). Большая часть времени была посвящена психическим процессам — развитию, мышлению, восприятию, научению и памяти. Оно включало социальную и патопсихологию, методы исследования (с упором на статистику, естественно) и психологическое тестирование (только стандартизованные измерения; в армейском госпитале я добавил к ним новые проективные тесты — тест Роршаха, Тематический апперцепционный тест и Гештальт-тест Бендера).

В курсе детской психологии было мельком упомянуто консультирование, но я сомневаюсь, чтобы когда-нибудь произносилось слово «психотерапия». А если такое и случалось, то это было что-то таинственное, что делали европейские психоаналитики. Под консультированием понимались, в основном, рациональные советы, направленные на то, чтобы помочь адаптироваться к обстоятельствам. Советы намеренно составлялись совершенно объективно.

Оглядываясь на это время, а прошло уже почти полвекаа, — я удивляюсь тому, что ни я, ни мои учителя никогда не замечали, что наша точка зрения была слепа на один глаз. Конечно, время от времени возникали ссылки на внутренний мир переживаний. Один профессор, с которым я иногда обедал в кафетерии колледжа, как-то наставлял меня: «Бьюдженталь, я думаю, вы должны делать свою диссертацию о том, как люди выбирают блюда в кафетерии. По моим наблюдениям, мы начинаем с того, что на самом деле не очень-то хотим, — скажем, салат, который при ближайшем рассмотрении, оказывается несвежим. Следующее блюдо мы выбираем в дополнение к салату, и это оказывается мясо, которое мы обычно не берем. Затем все снова возвращается к началу, и мы опять начинаем подбирать одно к другому, особенно, если не хотим, чтобы на подносе оказалось то, что не хочется есть». Он шутил; сама идея изучения внутреннего процесса выбора была частью его шутки. Как вы можете это объективировать? Не является ли это безнадежно... (ну давай, скажи это ужасное слово)... субъективным? Что тут можно сосчитать? И как вычислить стандартную ошибку?

Царствовало научное мышление XIX века. Объективность была единственным спасением от греха субъективности, а субъективность была безнадежной трясиной, в которой сентиментальность и фантазии не оставляли камня на камне от надежды полу.чить истинное знание. Удобное, но очень произвольное, соглашение — «закон экономии» (известный еще как «Бритва Оккама» и «Канон Ллойда Моргана»² — было возведено в ранг божественного установления. И это перед лицом расточительства природы со всем ее разнообразием и сложностью! (Зачем нам такое разнообразие

¹ Крестный путь. — Примеч. перев.

² «Закон онтологической экономии», «Бритва Оккама» или «Канон Ллойда Моргана» — представляют собой принцип, согласно которому нельзя увеличивать количество сущностей сверх необходимого. — Примеч. перев.

Глава 5. Тематическое параллелирование 111

цветов?) Ужасы антропоморфизма (т. е. думать о наших испытуемых как о людях) были среди умудренных опытом психологов любимой темой наставлений новичкам.

Конечно, можно понять, что точка зрения науки, которая на протяжении жизни наших учителей подарила им столько чудес, казалась им истиной. Временами я тоже чувствую на себе ее власть. На протяжении только моей жизни я видел так много доказательств силы такой науки, изменившей мир, — автомобиль, радио, телефон, электричество, телевидение, воздушный транспорт, электрические холодильники, запись звука и изображения, исследования космоса. Открытие ДНК, расщепление атома, победа над детским параличом (полиомиелитом), использование компьютеров и развитие голографии — вот некоторые из наиболее ярких примеров ее могущества.

Моя докторская диссертация¹ представляла собой анализ нескольких тысяч «единиц мышления» в дословных протоколах психотерапевтических сессий с целью определения отношений, очевидно направленных на себя и не на себя, и связей между ними. Позже я опубликовал еще две работы, посвященные развитию этого метода «очевидного анализа», который я предложил как способ объективного исследования внутренних переживаний тех, чьи протоколы я анализировал. Все три исследования были напичканы статистическими украшениями. Сейчас, оглядываясь на эти исследования, я осознаю, как упорно я старался использовать доминирующее тогда понимание науки, чтобы добраться до этого «чего-то большего», и как наивен я был, полагая, что очевидное может действительно измерить эти глубины.

Представленное в этой главе тематическое параллелирование — это прямой потомок тех попыток очевидного анализа. Конечно, это полезный инструмент, но он ведет нас лишь к порогу субъективного. Для того чтобы идти дальше, нужны другие средства и интуиция, которую нам ничто не заменит.

¹ Bugental, 1948; Bugental, 1952. Следующие две работы, на которые я ссылаюсь, — это Bugental, 1953 и Bugental, 1954. — Примеч. авт.

ГЛАВА 6

Параллелирование чувств

Разговаривая друг с другом, мы стараемся быть внимательными и выразить то, что значимо для нас. Для этого недостаточно просто знать тему нашего обсуждения — у нас в распоряжении множество необходимых нам ресурсов, позволяющих выделить значимое, выразить отношение, прояснить скрытый смысл и выполнить все остальные насущные задачи психотерапевтического интервью. Одним из таких ресурсов, особенно важных для психотерапии, является особое внимание к чувствам и эмоциям клиента.

Слушая клиента, психотерапевт должен быстро решать, как ему ответить. Он решает, сколько внимания уделить теме, которую затронул клиент, нужно ли подчеркивать те чувства клиента, которые он уже успел проявить — вот всего лишь два соображения из множества тех, -которые требуют немедленной оценки. Этому быстрому и по большей части интуитивному процессу (на уровне предсознательного) помогает специально развитая способность психотерапевта подсознательно отмечать то, что происходит в данный момент, в терминах степени параллельности, т. е. того, насколько он и его партнер в этих важных параметрах следуют параллельно друг другу. Хотя это никоим образом не означает, что всегда желательно поступать так но всегда желательно осознавать, что происходит и какие возможности нам в данный момент доступны.

В этой главе я описываю, насколько полезным может быть то, что мы придаем чувствам клиента большее, меньшее или то же значение, которое придает им он сам.

Мы начинаем с самоописания клиента, которое обычно появляется примерно в середине первого интервью. Теперь представим себе карикатуру на то, как мог бы ответить на это самоописание психотерапевт.

Эпизод 6.1

К-1. Мне так повезло, по крайней мере, с этой моей работой, я нашла работу, на которой я могу заниматься тем, чем хотела. Человек, на которого я работаю, и я одинаково смотрим на вещи, и мне это очень нравится. Я до этого работала на разных людей, и среди них было мало таких, как этот...

П-1 (перебивая). Как называется компания, на которую вы сейчас работаете?

К-2. А? Ой, э-э, Jones & Bloom Engineering. Но я работаю на Дона Дэвиса. Он — зять старого мистера Блума, и он очень умный. Ему не нужно быть чьим-то родственником, чтобы получить работу. Как вы думаете, почему так много клиентов звонит и просит позвать именно Дона, а не кого-нибудь из старших партнеров? Это ведь кое-что значит?

Глава 6. Параллелирование чувств 113

П-2. Да. А как долго вы там работаете?

К-3. Ну, примерно два с половиной года. Смотрите, я пришла туда осенью после окончания, значит...

Что же не так в этой сцене? Много чего. Прежде всего, зачем там вообще нужен психотерапевт? Клерк или опросник типа «карандаш—бумага» сделали бы все то же, что делает здесь этот воображаемый психотерапевт, и это было бы существенно дешевле. Если этот «любитель вопросов» хочет узнать о клиенте что-нибудь еще, кроме простых фактов, ему стоит начать больше слушать и больше реагировать на то, что он слышит. Другими словами, нужно обратить внимание на параллелирование чувств — как с точки зрения наблюдения за клиентом, так и для того, чтобы вызвать его на разговор. (Оправдание поведения психотерапевта в приведенном примере необходимостью выявления мотивации клиента свидетельствует не только о нелепом представлении о том, как можно понять человека, но и о полном непонимании того, какой вред наносит такое поведение развитию истинного психотерапевтического альянса.)

ЗНАЧЕНИЕ ЭМОЦИЙ

Взаимодействие чувств и мыслей

Если все очень упростить, то можно представить себе, что в каждом высказывании человека есть как чувственный (аффективный), так и мыслительный (когнитивный) компоненты. Конечно, соотношение между этими компонентами может быть очень разное, но ни один из них не может отсутствовать полностью. Иллюстрацией этому служит рис. 6.1.

П-А

Рис. 6.1. Чувства и мысли присутствуют во всем, что говорит человек

Раздел III. Влияние на субъективное

Попытка полностью избавиться от чувств обычно приводит нас к голым фактам: «Сегодня восьмое марта»¹. Даже при этом загадочном заявлении интонация, жесты, мимика могут вполне очевидно привносить недостающие чувства: «О Господи, прошло уже столько времени!» или: «Хвала небесам, у меня еще есть две недели до окончания работы». Точно так же сложно понять чисто чувственное высказывание. «Ох!» — едва ли выражает нечто большее, чем просто сообщение, что говорящий столкнулся с какой-то болезненной неожиданностью. Тем не менее это очень отличается от «ура!».

Ценность параллелирования чувств

Параллелирование чувств означает, что один говорящий уделяет чувствам клиента столько же внимания, сколько только что уделил им другой. В этом определении есть две важные вещи: этот параметр относится только к чувствам клиента и сравнение производится — как и во всех формах параллелирования — только с непосредственно предшествующим высказыванием.

Тот психотерапевт из нашего карикатурного примера, похоже, вообще не знает, что показать свою реакцию на чувства человека — первый шаг к пониманию его или влиянию на него. В верхней части рис. 6.1 показано, как подчеркивание психотерапевтом фактов и идей (П-А и -Б наверху) может привести к тому, что клиент станет менее экспрессивным (а часто еще и будет больше осознавать и контролировать себя).Три ответа клиента (К-А, -Б, -В) отражают переход от очень явного выражения субъективности клиента (справа) до холодной безличности (слева).

Когда я с кем-то разговариваю и искренне пытаюсь его понять, я настраиваю свое осознавание на восприятие эмоциональных реакций собеседника — неважно, говорит ли он об этом или это проявляется в нашем непосредственном взаимодействии. Я смотрю, как он адаптируется к нашему разговору: он беспокоится, он полностью поглощен им, он внимательно за мной наблюдает, он вообще меня не замечает, ищет одобрения, ведет себя вызывающе? Я слушаю, когда он рассказывает о своих мыслях и переживаниях: от чего он оживляется и от чего затухает, на что он надеется, чего боится? Каких людей он допускает в свою жизнь и каким образом они соотносятся с его осознанными ценностями.

При этом я, конечно же, обращаюсь к тому, что он говорит, но также и к тому, как он это говорит. Слова, указывающие на чувства, — «так забавно», «на самом деле ненавижу, когда», «чертовски не люблю проигрывать», «просто мечта», — создают измерение, которое можно поставить в один ряд с выражением лица, жестами, языком тела, смехом и слезами, незаконченными мыслями и многими другими явными и неявными ключами к этому таинственному и важному внутреннему миру переживаний клиента.

Эмоции и психотерапия

Эмоции в психотерапии — все равно, что кровь в хирургии: ни того ни другого невозможно избежать в работе; и то и другое служит восстановлению функций и ле-

¹ В США 8 марта не является праздником. — Примеч. перев.

Глава 6. Параллелирование чувств 115

чению; профессионал работает и с тем и с другим, и к тому и к другому относится с уважением, но ни то ни другое не являются основной целью процесса¹.

В нашей американской культуре среднего класса, особенно среди мужчин, существует двойственное отношение к эмоциям. К эмоциям относятся подозрительно, как к чему-то женственному, «мягкому», их часто избегают, стремятся скрыть или вовсе от них отказаться. Другие люди, которые реагирует прямо противоположным по отношению к первой группе образом (их родители?), — приветствуют эмоциональные состояния, стараются их усилить, даже прибегая к химическим средствам. В настоящее время явно наблюдается возврат к сдержанности (среди детей этих детей?).

Психотерапевты никоим образом не свободны от веяний моды. Мы знаем, что эмоции важны, — в самом деле, вопрос «Что вы чувствуете?» стал настолько стереотипным, что утрачивает свой смысл и его становится неловко задавать². И все же нам часто трудно связать эмоции с другими направлениями нашей работы. Мы стараемся вывести эмоции на поверхность, так как, думаем, что это хорошо само по себе, но затем мы начинаем «решать проблему», искать некие когнитивные формулировки истоков заботы клиента и ждать, что эти формулировки каким-то образом облегчат предъявляемые клиентом симптомы.

У большинства людей сравнительно легко вызвать эмоциональную разрядку. Многие, если не все, взрослые люди имеют некоторый запас боли, разочарования, одиночества, чувства вины и экзистенциальной тревоги, до которого можно добраться, имея чуточку доброты и настойчивости. Но при этом очень редко задается такой вопрос: «Что делать дальше, когда все эти эмоции уже вышли на поверхность?»

Я уже говорил, что эмоции — это важная часть процесса, но не его цель. Я полагаю, что цель эта состоит в том, чтобы повысить уровень осознавания жизни, а именно: повысить уровень осознания человеком своего бытия, своей силы, имеющихся у него возможностей для выбора и своих границ³. Повышая этот уровень, мы должны помочь клиенту понять, как он строит свою жизнь и свое осознавание, какие возможности скрыты в нем самом. Процесс осознавания неизбежно направляется и сопровождается сильными чувствами страха, боли, вины, раскаянья, надежды, понимания и осуществления.

Если проследить за полным чувств отношением клиента к его жизни и к психотерапевтическому процессу, то можно получить ясное представление об областях, требующих исследования, о перцептивных структурах, поддерживающих рост или препятствующих ему, и о мотивационных ресурсах, которые могут быть вскрыты во время стресса. Психотерапевт, обращающий определенное внимание на аффективные аспекты,

¹ Если память мне не изменяет, это ценное сравнение принадлежит Виктору Рэйми (Victor С. Raimy), он использовал его в лекциях или на семинаре, который вел в Университете Огайо в 1947 г. — Примеч. авт. !

² Банальный вопрос «Что вы чувствуете?» не является исключительной собственностью психотерапевтов. Репортеры радио и телевидения, похоже, задают его, абсолютно не осознавая, что он шокирует собеседника, например обращаясь к матери ребенка, трагически погибшего в автокатастрофе: «Что вы чувствуете по этому поводу?»

Удивительно, как часто некоторые психотерапевты и интервьюеры в средствах массовой информации считают, что получат правдивый ответ на вопрос, заданный столь прямолинейно, безо всякого внимания к ситуации или контексту разговора. — Примеч. авт.

³ Повышение уровня осознания — фундаментальный процесс лечения/роста, который приводит к желаемому результату психотерапии. См. Bugental, 1978, р. 119-144. — Примеч. авт.