Хосе Ортега-и-Гассет. Человек и люди

Давайте на миг допустим (для лучшего понимания), что именно мышление — отличительная черта человека. Вспомним: че­ловек — «разумное животное». Другими словами, быть человеком, как учит гениальный Декарт, — значит быть мыслящей вещью. Тогда неизбежен вывод: человек, раз и навсегда наделенный мышлением, бесспорно, владеет им как неотъемлемым, врожденным качеством, то есть он уверен, что он — человек, как рыба уверена, что она — ры­ба. Но это — глубочайшее заблуждение. Человек никогда не уверен, что способен мыслить правильно (настоящая мысль всегда адекват­на). Повторяю, он всегда сомневается в своей правоте, в адекватно­сти своего мышления..

Итак, мышление не было даровано человеку. Истина (которую я, не "имея возможности вполне обосновать, только лишь констатирую) в том, что мышление создавалось постепенно, мало-помалу, форми­ровалось благодаря воспитанию, культуре, упорным упражнениям, дисциплине, одним словом, ценой неимоверных усилий, проделан­ных на протяжении тысячелетий. Более того, ни в коем случае нельзя считать эту созидательную работу законченной. К нынешнему историческому этапу еще не удалось создать даже малую часть того, что достойно называться словом «разум», — увы! — даже в примитивной и грубой форме. Способность мыслить, как приобретенное, а не вро­жденное качество, постоянно находилась под угрозой исчезновения. В историческом прошлом разум уже не раз нес значительные потери. Ныне мы вновь под реальной угрозой его утраты. Человек в отличие от остальных существ никогда не является собственно человеком, то есть самим собой. Быть человеком — значит быть жизненной зада­чей, грозным, рискованным приключением на грани самого челове­ческого бытия. Обычно я говорю, что человек — это драма. А драма, как правило, предполагает неопределенность относительно будуще­го, когда каждый новый грядущий миг преисполнен угроз и тревог. И если тигр не может не быть тигром, не может «растигриться», то че­ловек всегда живет под угрозой утратить свою человечность. Такова печальная истина — не абстрактная и общая, а вполне конкретная и неминуемая для каждого из нас. Ибо каждый того и гляди переста­нет быть самим собой, то. есть тем уникальным, единственным чело­веком, каковым он является на самом деле. Большинство ежечасно предает того «самого себя», которым оно надеется стать. По правде сказать, личность — это герой, персонаж, который так и не реализует себя полностью. Другими словами, человек — это грозная утопия, скрытая легенда, хранимая в тайниках души.

Нашу жизнь мы не даем себе сами. Мы встречаем ее, и именно то­гда, когда встречаем самих себя. Неожиданно, не зная, как и почему, человек обнаруживает себя, сталкивается с тем, что он обречен нахо­диться в неизбежном, внезапно явившемся пространстве (здесь и те­перь), во власти конкретных обстоятельств.

Наша жизнь не предстает перед нами в готовом виде; каждо­му суждено ее осуществить, сотворить. Жизнь, как она дана, совер­шенно пуста, и человек обречен постепенно ее заполнять, занимать. Вот суть наших жизненных дел. Ни камню, ни растению, ни животно­му ничего подобного не приходится предпринимать. И хотя че­ловеку предписана непреложная необходимость всегда что-то делать (под угрозой гибели, вырождения), но чем именно он обречен зани­маться — заранее (раз и навсегда) не предписано. Вся чудовищность мира, обстоятельств в том и состоит, что они всегда — разумеется, внутри своего горизонта — предоставляют самые разные возможно­сти. Перед этим разнообразием человеку не остается ничего иного, как выбирать, то есть реализовать свою свободу. Обстоятельства, другими словами, «здесь и теперь», в которые мы непреложно вовле­чены, не обрекают всякий раз на какое-то единственное деяние, на­против, они дают разные возможности, коварно предоставляя нас личной инициативе. А проще — ответственности. Так, собираясь на улицу, каждому приходится — рано или поздно — решать, куда напра­виться. И коль скоро решать приходится такие пустяки, то что гово­рить о более важных вещах, когда предстоит выбирать, например, профессию, карьеру? Ведь карьера — это жизненный путь, направле­ние. И здесь открывается необычайное, драматическое и пара­доксальное условие человеческого существования. Оказывается, че­ловек — единственная реальность, суть которой не просто бытие, а непреложный и окончательный его выбор.