ВЫВОДЫ. Философские проблемы второго периода 3 страница

Это существенное место в эпикуреизме, поскольку здесь гедонизм связывался с культом жизни. Жизнь есть благо, единственное, которое дано нам в собственность. Эпикурейцы в форме религиозного культа поклонялись жизни, это была как бы секта почитателей жизни. Тем не менее, они сознавали, что это благо ограниченно и кратковременно. В сравнении с природой, которая бесконечна, устойчива и возрождается всякий раз вновь, человеческая жизнь лишь эпизод. Эпикур считал заблуждением веру в метемпсихоз и периодическое возвращение души. Так сложилось, что древняя философия осознала для себя ценность жизни одновременно с осознанием ее незначительности. Вывод, сделанный из этого открытия, был следующим: благо, которое мы постигаем, необходимо оценить и сразу же воспользоваться им, поскольку оно временно и преходяще. Необходимо им воспользоваться сразу, не надеясь на будущее бытие. Это была насквозь земная этическая доктрина.

2. Внешние удовольствия. Радость жизни является главным элементом счастья, но не единственным. Кроме этой внутренней радости, существуют удовольствия, вызываемые внешними причинами. Они (единственные, на которые Аристипп обратил внимание) в целом иного рода, чем это стихийное удовольствие от жизни. Требуется воздействие п озитивных причин, если для них достаточно отсутствия страдания (они могут быть названы «позитивными» в отличие от «негативных»), несмотря на то, что любые чувства являются положительными. «Позитивные» мы носим в себе, а «негативные» зависят от обстоятельств и поэтому влияют на судьбу счастья; в силу этого они не постоянны. Для достижения положительных удовольствий должны быть выполнены два условия: необходимо иметь потребности и необходимо, чтобы они были удовлетворены. В то же время радость жизни проявляется не через потребности и их удовлетворение. Причем, одни удовольствия проявляются при отсутствии потребности, а другие же — при их удовлетворении. Негативное удовольствие испытывает тот, чье спокойствие не требует стимула и измениться не может, позитивные же удовольствия может получить только тот, кто подвергается воздействию и изменению.

Названные выше два вида удовольствия не равны между собой. Только при отрицании удовольствия, при отсутствии потребностей человек неизменно свободен от страдания. Там, где есть потребности, там всегда существует угроза их неудовлетворения; однако и само удовлетворение связано со страданием. «Больше всего удовольствия испытывает тот, кто имеет меньше всего потребностей». Следовательно, отрицание удовольствия является более значимым. В таком случае оно составляет, собственно говоря, цель жизни. Для того, чтобы этой цели достигнуть, не нужно беспокоиться об удовольствии, необходимо лишь избегать страдания; не удовлетворять потребности, а избавляться от них. Позитивное удовольствие является не целью, а лишь средством, именно средством для приглушения страданий, когда они беспокоят человека. Необходимо порвать с исходным инстинктом, предписывающим то, что необходимо избегать любого удовольствия, которое можно получить; необходимо выработать в себе искусство умеренности в удовольствиях и выбирать те из них, которые не влекут за собой страданий.

Позитивные удовольствия бывают двоякого рода: либо физические, либо духовные. Соотношение их таково, что физические удовольствия более значимы, поскольку духовные не могут существовать без них; еда (как удовольствие насыщения) связана с поддержанием жизни, жизнь же — первое условие счастья. Эпикур говорил, что «удовольствие желудка является основой и источником любого блага». В то же время духовные блага являются высшими, ибо доставляют больше удовольствия; и это происходит благодаря тому, что душа содержит в себе не только современность, а присущая ей сила воображения в одинаковой степени как прошлое, так и будущее.

Эпикур не признавал качественных различий между удовольствиями. Не существует более или менее значимых удовольствий, есть только более или менее приемлемые. Он понимал, что если бы он допустил качественные различия между ними, то последовательный гедонизм не удалось бы провести. «Если не нарушать закона, не нарушать хороших обычаев, не обижать ближнего, не повреждать тело, то не потеряешь необходимых средств для жизни и можешь удовлетворять свои желания». Однако он признавал определенный стиль жизни: стремился к удовлетворению духовных радостей, возвышая культ удовольствия и изысканности жизни (собственно говоря, эту изысканность жизни и называют сейчас эпикуреизмом). «Не игры и праздники, роскошь любви и роскошь аппетита при уставленных яствами столах делают жизнь сладкой, а трезвый разум, который... отбрасывает ошибочные мнения и более всего беспокоит деятельную душу». Наиболее скромные удовольствия — круг друзей и цветы в саду — были для эпикурейцев высшими удовольствиями.

3. Средства для счастья. Существует два основных способа быть счастливым: быть добродетельным и быть разумным. «Нет приятной жизни, которая не была бы разумной, морально совершенной и справедливой, но также нет разумной жизни, морально совершенной и справедливой, которая не была бы приятной». Жизненные примеры, которые приводил гедонист Эпикур, были, кроме крайне отличающегося исходного пункта, идентичными с определениями идеалистов. В то же время обоснование их Эпикуром было другим. Согласно его мнению, к добродетели следует стремиться, потому что добродетель есть средство к счастью. В то же время было бы нонсенсом воспринимать ее как ценность саму по себе, и нонсенсом было бы чтолибо для нее как таковой делать.

Дружба также ценна, но нельзя жить беспечно и спокойно, не будучи в дружбе с людьми, и нельзя, в свою очередь, жить достойно, не живя спокойно и беспечно. Тем не менее, дружба есть только средство, а цель — всегда и исключительно — удовольствие. И только личное (индивидуальное удовольствие). Все возвышенные эпикурейские предписания опираются на эгоизм. И тот же альтруизм никому и ни для чего, согласно Эпикуру, не нужен. Обществу не требуются незаинтересованные граждане, наилучшими гражданами являются заинтересованные эгоисты, если они, естественно, являются разумными. Эпикур стремился к трезвой философии, на основаниях которой он думал построить человеческие поступки, мораль и право, общественное устройство и хорошие отношения между людьми.

Разум необходим для счастья, однако лишь для того, чтобы удачно выбирать между удовольствиями, а также управлять мыслями. Мысли часто ошибочны и вызывают заблуждения и страхи, которые больше всего нарушают покой человека и делают его счастье невозможным. Нет худшего страха, чем тот, который вызывает мысль о всемогущих богах и неизбежной смерти. Но, может быть, этот страх необоснован? Может быть, мы боимся напрасно? Для того, чтобы в этом убедиться, необходимо исследовать природу вещей, и с этой целью Эпикур занимался физикой. Для того, чтобы дисциплинировать разум, он занимался логикой. Таким образом, эти два раздела вошли в его философию.

II. Физика. По мнению Эпикура, природу не стоит исследовать ради нее самой. Исследование необходимо для того, чтобы стало возможным счастье человека и, прежде всего, спокойствие разума. А его можно успокоить лишь тогда, когда мы скажем, что природа не угрожает человеку. С этой мыслью Эпикур строил свою теорию природы.

1. Физика без богов. Эпикур был убежден в том, что истинное объяснение природы есть только причинное объяснение и в силу этого он не мог использовать ни платоновскую, ни аристотелевскую, ни даже стоическую теорию природы. Он мог обратиться только к Демокриту. Эпикур, единственный в период эллинизма, создал чисто причинную систему природы, тогда как все другие школы развивали финалистический метод платоновского «Тимея».

Теория природы Эпикура была в общих чертах демокритовской. Она была материалистической: постулировала, что не существует ничего, кроме тел и пустого пространства; была атомистической в оппозиции к платоновской, аристотелевской и стоической концепции природы, трактовавших мир как органическую целостность. Эпикур полагал, что тела состоят из множества независимых друг от друга атомов. То же, что, по нашим представлениям, не является ни атомом, ни союзом атомов,— это их свойство или, как, например, время является свойством свойства. Свойством атомов являются лишь величина и форма; чувственные характеристики не относятся к свойствам атомов, однако в то же время — и в этом было различие взглядов Демокрита и Эпикура — они не являются субъективными, проявляясь лишь в группах атомов.

В целом, материализм объединял Эпикура и стоиков, однако в конечном счете его отделяло от них то, что, будучи материалистами, стоики испытывали влияние идеализма и делали ему различные уступки, Эпикур же был твердым противником идеализма. Его каузализм противостоял стоическому финализму, его атомизм — органической концепции природы, которую признавали стоики, его механистическое истолкование природы — стоическому динамизму.

Теория Эпикура в понимании причин была механистической. Движение атомов он объяснял исключительно их механистически истолкованным весом; собственно говоря, именно поэтому их движение происходит по направлению «верх — низ». Если бы все атомы падали равномерно в одном и том же направлении, то их строение не подвергалось бы изменениям. Для того, чтобы объяснить изменения, происходящие в окружающем мире, Эпикур допускал, что атомы падают, отклоняясь от вертикали; он полагал, что наличия этого отклонения достаточно, чтобы объяснить все разнообразие в системе мира и его истории. Вместе с тем, он вводил через отклонение атомов свободу, делая для нее исключение из жестко детерминированной, механистической •концепции мира.

Помимо этого, единственного исключения из жестко детерминированной системы, Эпикур полагал, что объясняет мир как результат механически действующих материальных сил. Это положение было наиболее важным, поскольку из него он делал вывод о том, что природа может быть объяснена из самой себя, без участия богов. Эпикур не был атеистом; боги существуют, вечны, счастливы, свободны от зла, но они обитают в потустороннем мире — в благом и нерушимом покое. Они не вмешиваются в судьбу мира, ибо вмешательство предполагает усилия и волнения, а это не соответствует совершенному и счастливому бытию богов; близоруким является наделение их функцией, которая им не присуща. Боги являются лишь примером для мира.

Если же боги не принимают участия в судьбе мира, то нет необходимости их бояться. Учение Эпикура освобождало человека от одного из самых больших страхов — страха перед богами.

2. Психология без бессмертной души. Наибольшей трудностью для материалистической системы стало объяснение психических явлений, и с этой трудностью Эпикур, как и огромное большинство древних, не вполне справился. Он был уверен, что душа как реально существующая и действующая должна быть телесной. Она телесна, но, в соответствии с распространенным в древности взглядом, она иной природы, чем тело. Эпикур понимал ее как некий коллоид, как равномерно распространенную, по всему телу, наподобие тепла, материю. Душа и тело — это две материи, два рода атомов, взаимно влияющих друг на друга. Душа, как и все телесное, находится в движении, а результатом ее движения являются жизнь и сознание, ощущения же — это изменения, которые происходят в душе в результате воздействия на нее внешних предметов. Многообразие психических функций Эпикур не смог объяснить иначе, как допустив, что душа складывается из разных материй: одна материя — причина покоя, вторая — причина движения, третья — причина тепла, поддерживающего жизнь, четвертая же — наиболее тонкая материя — причина психической деятельности.

Душа является сложной телесной структурой, подверженной уничтожению, поскольку со смертью заканчивается ее существование. Вера в бессмертие — это ошибка. Но боязнь смерти необоснованна, она — источник беспокойства, и в силу этого — всех человеческих несчастий. «Смерть нас не минует, так как зло и добро есть только там, где можно чтолибо ощущать чувствами,— смерть же есть конец чувственного ощущения». Тот, кто это понимает, лишен страха перед смертью, убежден, что нет перед ним бесконечных перспектив страдания и, сконцентрировав свое внимание на земной жизни, единственной, которая нам дана, сумеет соответственно ею распорядиться и достигнуть счастья, для которого бессмертия не нужно.

Как физика Эпикура, обошедшаяся без вмешательства богов в природу, избавляла от страха перед божествами, так и его психология, лишенная бессмертной души, смогла освободить человека от другого страха — страха перед смертью.

Согласно Эпикуру, четыре проблемы делают несчастным человека, четыре страха: 1) перед невозможностью достижения счастья; 2) перед страданием; 3) перед богами; 4) перед смертью. «Учетверенным лекарством» для этих четырех страданий должна стать философия Эпикура: два первых страха лечила его этика; два последних — физика. А) Радость, которая является единственным благом, легко заполучить, если человек живет разумно; Б) страдание, которое является единственным злом, легко перенести, поскольку когда оно сильно, то непродолжительно, а когда долговременно, то не сильно; и, наконец, не страдание докучает людям, а страх перед страданием; В) богов нечего бояться, ибо они не вмешиваются в жизнь людей; Г) и смерти нет, так как «наибольшее зло, смерть, не касается нас нисколько: покуда мы существуем — нет смерти, а когда есть смерть — нас нет». Человечество благодаря культуре, которую оно создало, должно уже получить определенное количество счастья. Вопреки Платону и стоикам, Эпикур не верил в «золотой век», который якобы был началом человеческой истории; напротив, никогда человек не был более несчастным, чем в это время, поскольку он подвергался в большей степени страхам, чем в первобытном состоянии. Исходя из этого состояния, он достигал относительного покоя в отношении природы и к другим людям. В конечном счете, он достигает этого в хорошей философии.

Ученики превозносили Эпикура как первого философа, который познал, что не благодаря вымышленным условиям человек счастлив; что счастье заключается не в условиях, а в самом человеке. Нет высших сил, которые бы занимались его судьбой; никто ему не вредит, но и не помогает; он может надеяться лишь на себя и сам за свое счастье ответствен. Эпикур был не только ученым, но и — в большей даже степени — апостолом счастливой жизни; его школа представляла собой скорее секту, чем научный союз, члены которой стремились вести лишенную предрассудков жизнь, пребывая в уверенности, что она будет безмятежной и счастливой.

III. Логика. В таком случае источником несчастья являются предрассудки, а условием счастья — наличие просвещенного разума. Для счастья необходима культура мышления и применение логики. Но углубление в частности напрасно: теорией понятий и суждений, силлогизмом, доказательством, определением, классификацией — всем тем, что со времен Аристотеля составляло сферу логики, Эпикур не занимался. Речь шла только об умении отличить истину от фальши. Таким образом, понятая логика выступала как критериология, которую он называл каноникой (от греческого слова «канон» или мера, критерий).

1. Эпистемологический сенсуализм. Направление, которое Эпикур занял в логике, было сенсуалистическим, так как посредством чувственных впечатлений и только, по его мнению, с их помощью можно обнаружить истину. Ощущения отражают реальность такой, какая она есть, ее прояснение дает нам чувство реальности. О вещах, которые мы не воcпринимаем, мы можем судить только опосредованно, на основе других впечатлений; ощущение есть мера любого познания и является его критерием.

И это касается каждого впечатления. Если хотя бы по отношению к одному из них возникает подозрение в том, что оно ошибочно воспроизводит вещи, ощущения перестали бы быть критерием. Эпикур не отступал даже перед абсурдным взглядом, согласно которому сны и галлюцинации сумасшедших также являются истинными. Никто никогда не продвигал так далеко сенсуализм в теории познания. Однако Эпикур суть дела трактовал не столь наивно, поскольку знал, что мы подвержены ошибкам и заблуждениям. Трудности он разрешал следующим образом: ошибки и заблуждения, приписываемые чувствам, он относил исключительно на счет рассуждения;в силу этого он смог непосредственные ощущения признать безошибочными. Тем не менее, оставалось фактом, что один и тот же реальный предмет вызывает совершенно различные впечатления. Для того, чтобы это объяснить, он обратился к демокритовской теории «подобия». Впечатления никогда не обманывают, но касаются не самих предметов непосредственно, а подобий, которые отрываются от предметов и достигают органов чувств постигающего. Сами предметы познаются только опосредованно, через подобия. Переход от подобия к предмету может быть выполнен только при помощи рассуждения. И здесь грозит ошибка тому, кто не считается с тем, что подобия: а) изменяются в пути; б) сталкиваются с подобиями других предметов, создавая смесь, не соответствующую ни одному из предметов, и, наконец, в) органы чувств по своему строению не воспринимают любые подобия. Эта теория, из которой Демокрит делал вывод о субъективности ощущений, служила его ученикам для объяснения их объективности. Сенсуалистическая теория Эпикура охватывала также и чувства. Чувственные ощущения, удовольствия и огорчения никогда не ошибаются; ошибка может произойти лишь тогда, когда мы на ее основе строим суждение, когда на основе ощущения удовольствия и огорчения судим о добре и зле. Сенсуалистическая теория дала Эпикуру то, что ему было нужно,— фундамент для гедонистической этики.

2. Психологический сенсуализм. Эпикур и особенно его ученики занимались не только проблемой критериев познания, но также и проблемой его развития. Они исследовали, как формируются общие понятия и суждения. И в своем исследовании они также опирались на чувственные ощущения, поскольку видели в них не только критерий познания, но также и его источник, из которого все наши понятия и суждения могут быть выведены. Это означает, что Эпикур и его ученики признавали сенсуализм также и в генетическипсихологическом смысле. Их понимание того, каким образом из ощущений возникает в разуме общее понятие, получило название «эпикурейской индукции». В ней объяснялось, что в формировании понятий принимают участие воображение, память, мысль; как впечатления формируются четверояким путем: случайно, по аналогии, наподобие, синтетически; как из первоначальных ощущений возникают «типичные впечатления» и следующие за ними понятия, суждения и допущения; как границей процесса является обнаружение всеобщих и необходимых качеств вещи.

3. Индуктивная логика. Эпикурейцы также занимались индукцией с точки зрения логики. Здесь речь шла уже не о психологическом описании процесса обобщения, а о логическом предписании, о том, как нужно правильно обобщать. Индуктивная логика была единственной, которой эпикурейцы занимались; в античности она была их областью исследования, так же как дедуктивная логика областью Аристотеля и стоиков. Это было вполне естественно при их сенсуализме. Эпикурейцы стремились обнаружить основания индуктивного предположения и нашли их в подобии одной вещи другим вещам. Они называли индукцию «предположением согласно подобию», считая, что ее обобщение охватывает не только доступные нам явления, но также и недоступные нам вещи, чем вызывали у скептиков упреки в догматизме.

Эпикуреизм вышел из двух источников: 1) из культа жизнит желания счастья и 2) из трезвой позиции разума, который верит только тому, что ему непосредственно дано, и оперирует исключительно конкретными ощущениями. Из этих же источников берет начало как гедонистическая этика, так и материалистическая физика, а также сенсуалистическая теория познания Эпикура.

Эпикуреизм, главным образом,— это этика, которая признает лишь земные блага, считает человека ответственным за собственные счастье и несчастье, ценит покой как наиболее совершенное состояние человека; просвещение разума выступает в ней единственным средством против сил, которые нарушают его покой, являясь результатом его собственной глупости, наконец, видит парадоксальное в разумном, в культурном стиле жизни наилучшее средство для достижения эгоистического счастья, а в эгоистической основе — наиболее верный путь к счастью как таковому.

Эпикуреизм — это также философия природы, которая решительно отказалась от сверхъестественных сил и признает любой вид бытия телесным, тела, состоящими из атомов, события — причинно обусловленными, а причины — действующими механически.

Эпикурейская школа просуществовала до IV в. н. э., но и она несколько развила учение своего основателя. Эпикур нашел в Греции, а впоследствии в Риме множество последователей. Его любимым учеником был Метродор из Лампсака. Среди членов школы наукой в области индуктивной логики занимались Зенон из Сидона (ок. 100 г. до н. э.) и его ученик Филодем. В Риме нашлось значительное количество людей, которые в эпикуреизме обнаружили соответствующий их представлениям взгляд на мир. В частности, к ним принадлежал Гораций. В I в. до н. э. эпикуреизм дал выдающегося представителя в лице Лукреция (Лукреций Кар, 95—55 гг. до н. э.), поэма которого «О природе вещей» сохранилась благодаря Цицерону и является наиболее полным памятником античного эпикуреизма.

Влияние и оппозиция. Эпикуреизм имел широкую популярность благодаря наиболее оригинальной свой части — этике. Эпикур во все времена считался отцом гедонистов и не только благодаря своим идеям, а за тот всеохватывающий гедонизм, не столько за то, что он сам создал, сколько за то, что он воспринял от Аристиппа.

В истории науки наибольшее значение имела физика Эпикура, несмотря на то, что она не была оригинальной. Эпикурейцы были известны в этой области больше как продолжатели взглядов античных атомистов. Однако, начиная с III в. до н. э., эпикурейцы были единственной школой, которая придерживалась исключительно причинной и механистической трактовки природы. Благодаря этому обстоятельству, они сыграли выдающуюся роль, став посредниками между старогреческой наукой и наукой Нового времени. Они заслужили похвалу Канта, который назвал их «лучшими философами природы среди греческих мыслителей».

В христианскую эру эпикурейская традиция была прервана. Слишком велика была противоположность христианским принципам, чтобы сохранить какоелибо влияние. В средние века эпикуреизм был синонимом атеизма и материализма, отрицающих существование бессмертной души; механического понимания, отрицавшего свободу, и гедонизма, отвергавшего любые этические идеалы. В течение многих веков эпикуреизм трактовали как превратную и вредную доктрину, и ни один мыслитель не мог к нему открыто присоединиться.

Однако так было не всегда: в самом начале христианской эры этот антагонизм еще не был выявлен. Его установили только более поздние Отцы Церкви. В сознании общества того варварского времени христиане вместе с эпикурейцами принадлежали к одной категории людей — категории врагов религии. Одни были,врагами господствующей в то время религии, другие — врагами всякой религии вообще. Для обыкновенного человека это было одно и то же.

Несмотря на установившийся более поздний антагонизм между христианством и эпикуреизмом, в XII в. была переведена поэма Лукреция, и под ее влиянием некоторые мыслители, такие как Аделяр из Бата или Гийом из Конша, оставались сторонниками атомистического взгляда на природу материи. Однако это был только эпизод. Второе рождение эпикуреизма произошло лишь в эпоху Возрождения в работах Гассенди. Воскрешенный атомизм Эпикура оплодотворил естествознание нового времени, а его сенсуализм оказал влияние на некоторые течения теории познания этого периода.

Скептики

Последним большим направлением эллинистической философии был скептицизм. Он появился почти одновременно со стоицизмом и эпикуреизмом на рубеже IV и III вв. до н. э. Школы, как таковой, скептики не создали, как это сделали стоики и эпикурейцы, однако идеи скептицизма сохранялись и развивались около пяти столетий. Скептицизм стоял несколько в стороне от других школ и всем им противопоставлял собственные философские доктрины, философы других направлений создавали теории, скептики же их только критиковали и отрицали. Они называли своих противников «догматиками», или «утверждающими философами», а себя — «воздерживающимися от суждений» (эффектиками), только «ищущими» (сейтетиками) или «рассматривающими» (скептиками). Последнее название закрепилось, и скептицизмом стала называться философская позиция, которая отрицает возможность познания истины. В античности эта позиция чаще называлась «пирронизмом» по имени ее создателя, а его менее радикальная форма, которая развивалась в Академии,— «академизмом».

Предшественники. Главными предшественниками скептицизма были софисты во главе с Протагором. Они своим релятивизмом и конвенционализмом подготовили скептицизм. Софисты, а также младшие элеаты дали, по мнению скептиков, образцы аргументации. Но и другие философы критической частью своих теории подготовили скептицизм. Демокрит, подающий чувственно воспринимаемые качества как субъективные, и даже Платон, суровый критик чувственного знания, вложили оружие в руки скептиков. Последние; стремясь еще дальше распространить свое генеалогическое древо, считали своими предками Гераклита и Ксенофана.

Развитие. Античный скептицизм прошел через многие изменения и фазы в своем развитии. Вначале он имел практический характер, то есть выступал не только как самая истинная, но и как наиболее полезная и выгодная жизненная позиция, а затем превратился в теоретическую доктрину; изначально он ставил под сомнение возможность какоголибо знания, затем критиковал знание, но лишь полученное предшествующей философией. Практический и радикальный скептицизм провозглашался пирронистами, а теоретический и критический — представителями Академии. В античном скептицизме можно выделить три периода:

1) Старший пирронизм, развивавшийся самим Пирроном и его учеником Тимоном из Флиунта, относится к III в. до н. э. .В то время скептицизм носил чисто практический характер: его ядром была этика, а диалектика только внешней оболочкой; с многих точек зрения, он был доктриной, аналогичной начальному стоицизму и эпикуреизму; однако Пиррон, который был старше Зенона и Эпикура, выступил со своим учением раньше их и, скорее всего, он влиял на них, а не наоборот.

2) Академизм. Собственно говоря, в тот период, когда прервался ряд учеников Пиррона, скептическое направление господствовало в Академии; это было в III и II вв. до н. э. «в Средней Академии», наиболее выдающимися представителями которого были Аркесилай (315—240 гг.) и Карнеад (214—129 гг. до н. э.).

3) Младший пирронизм нашел своих сторонников, когда скептицизм покинул стены Академии. Изучая работы представителей Академии более позднего периода, можно видеть, что они систематизировали скептическую аргументацию. Исходная этическая позиция отошла на второй план, на первый план выдвинулась эпистемологическая критика. Главными представителями этого периода были Энесидем и Агриппа. Множество сторонников скептицизм обрел в этот последний период среди врачей «эмпирической» школы, в числе которых был и Секст Эмпирик.

Скептицизм, который хотя и сохранил верность своей исходной позиции, в ходе развития подвергся существенным изменениям: требовательный, морализаторский скептицизм Пиррона нашел свое применение по прошествии множества веков в позитивистском эмпиризме.

Основатели. Пиррон жил приблизительно в 376—286 гг. до н. э., был художником и уже в зрелом возрасте занялся философией. На формирование его взглядов наибольшее влияние оказало учение Демокрита (он был учеником Анаксарха из Абдеры, который, в свою очередь, был учеником Метродора, ученика Демокрита), затем на него повлияли индийские маги и аскеты, с которыми он встречался, когда принимал участие в походе Александра в Азию; в их индифферентности к жизни и страданию Пиррон увидел наилучшее средство для достижения счастья. Эту мысль он развивал не только в теории, но и руководствовался ею в собственной жизни. Позиция равнодушия, квинтэссенция мудрости Востока, была тем чужеродным мотивом, который с помощью Пиррона был введен в философию греков.

Вернувшись из Азии, он обосновался в Элиде и там основал школу. Своей жизнью он заслужил всеобщее уважение, и благодаря ему жители Элиды освободили философов от налогов, а его самого, скептика, избрали высшим священнослужителем. Пиррон не оставил после себя работ, поскольку он считал, что знания нельзя получить. Он стал покровителем более поздних скептиков, а они приписывали ему свои собственные идеи так же, как пифагорейцы Пифагору. Ученики Пиррона унаследовали скорее стиль его жизни, его теорию развивал только Тимон из Флиунта. Он прожил 90 лет (325—235 гг. до н. э.), учился в Мегаре, но, познакомившись с Пирроном, переехал в Элиду. Позднее осел в Афинах, где и прожил до конца жизни. Тимон зарабатывал себе на жизнь преподаванием риторики и философии. Он был человеком иного склада, чем Пиррон. Его скептицизм имел как бы двоякий источник: с одной стороны, пирроновское образование, а с другой — присущий ему сарказм говорил ему, что во всем надо подозревать ложь. В отличие от Пиррона, он писал много, причем не только философские трактаты, но и трагедии, комедии и сатирические стихи.

Аркесилай (315—241 гг. до н. э.), руководитель Академии. который ввел в нее скептицизм. Он был младшим ровесником Тимона и учеником перипатетика Теофраста. Академия и Ликей боролись за талантливого философа друг с другом. Академия перетянула его на свою сторону, но затем Аркесилай перетянул Академию на сторону Пиррона. Он представлял иной тип личности, чем уважаемый Пиррон и саркастический Тимон; он был типом скептика — светского человека, и в силу этого изящество должно было быть доминирующей чертой его мышления. Аркесилай был человеком, который умел устроить свою жизнь, был любителем прекрасного, искусства и поэзии, был известен независимым и рыцарским характером.