Болезнь безответственности
— Батюшка, я потеряла кошелек. Это воля Божия или, может быть, я рассеянная такая...
— Скорее всего, это Вы рассеянная такая.
(Из приходского разговора)
Даже поверхностное знание жизненных реалий современного церковного общества дает основание утверждать, что помимо прочих, столь привычных для слуха грехов, оно серьезно поражено болезнью безответственности.
Сегодняшний день характеризуется всеобщим параличом серьезности, несмотря на то, что можно встретить очень многих людей, которые бродят по жизни с серьезными до смешного лицами. Это касается не только мирской, но и церковной жизни. Сегодня среди церковных людей можно нередко встретить мертвящую безынициативность, паралич деятельного проявления человеческого ума, творчества, открытости на подлинное, живое, настоящее. Нередко подобное отношение буквально культивируется некоторыми пастырями, которые не знают, что же делать с инициативными людьми, боятся дать людям проявить инициативу, проявить свои организаторские способности — ведь в таком случае их будет трудно контролировать, ими будет трудно управлять, возникнут проблемы...
Нередко те, кто стоят у кормила церковного корабля, дают противоречивые сообщения. Вспоминается рассказ знакомого священника о своем архипастыре, который периодически повторяет своим подчиненным:
— Мне нужны ответственные, инициативные и самостоятельные люди!
И в то же время:
— Ни шагу без моего благословения!
Совместить первое и второе, мягко выражаясь, проблематично. Поэтому, руководствуясь принципом "как бы чего не вышло", инициатива даже теми, кто имеет активную жизненную позицию, не проявляется, а жизнь оной епархии переживает глубокий застой, если не ступор.
Современному священнику нередко приходится сталкиваться с вялыми, инфантильными, крайне апатичными людьми. Многие прихожане храмов (или насельники возрождающихся обителей) частично или полностью лишены чувства ответственности за свою судьбу пред Богом, за отношения с духовником, за жизнь своего храма (или обители), за неизменность выбранного жизненного пути, за крепость супружеских отношений (или за избранный когда-то монашеский путь).
«Тот, кто ищет религиозного опыта, нуждается в изведанном и закаленном чувстве ответственности, потому что он вступает в ту сферу, где обитает и обретается само Совершенство. Воля к Совершенству есть основная сила духа и основное побуждение всякой истинной религиозности. Человек, принципиально отрицающий возможность отличать "добро" от "зла", объективно-лучшее от объективно-худшего, — загораживает себе всякий доступ к духу, к духовной культуре, к философии и к религиозному опыту. Если все "условно" и "относительно", если всякая истина зависит от "субъективного признания" и человек имеет дело только с произвольно-допущенными "содержаниями сознания"; если реальное не может приобщаться к Совершенству, а Совершенное не реально и не может реализоваться; если человеку Совершенство вообще недоступно, — тогда дух и духовная культура суть пустые представления, тогда Бога "нет" и религиозный опыт невозможен. Религиозный опыт есть опыт Совершенства, приобретаемый на путях сердечного созерцания. И обращение к нему есть уже начало молитвенного зова или молитвы».[26]
Безответственность очень ярко видна в тех словесных формулировках своих грехов, которые люди приносят на Исповедь: «Я ничего не могу с собой поделать. Не могу не унывать (не могу оставить свой любимый грех, не могу не огрызаться, не могу смиряться, не могу реагировать спокойно, когда мне делают замечания)... Я не могу!».
«Не могу!» — означает, что человек отказывается перед Богом осознавать себя причиной и виновником своих собственных грехопадений, автором собственной жизни. Человек заранее дает себе возможность обратного хода. Даже не начав, даже не попробовав, он заявляет, что не может. «Не могу!» является оправданием своих падений, оплошностей и грехов. Ведь если мы проживаем эту жизнь со Христом в сердце, то «Богу всё возможно» (Мф. 19, 26). Если бы мы больше полагались на Его помощь, если бы мы больше Ему доверяли, если бы мы с большей открытостью шли Ему навстречу, мы бы смогли очень многое!
Иногда человек искренне не понимает того, что сколько бы он ни молился, никто не будет оплачивать его квартирные и телефонные счета, а знакомство с благодатными старцами и наличие иерусалимских святынь в его квартире не освободит его от необходимости возвращать денежные долги. Ему трудно осознать, что Бог делегировал полномочия распоряжаться и самостоятельно отвечать за свою жизнь именно ему. А передача всей своей жизни в волю Божию (на что часто кивают подобные, "до зела смирившиеся" верующие) означает осознание того, что Бог доверил ему управление землею собственной жизни «и да владычествуют они... над всею землею» (Быт. 1, 26) и ожидает, что он будет на ней «верным и благоразумным домоправителем» (Лук. 12, 42).
Некоторые люди буквально уходят от ответственности. Случается, на приходе или в монастыре человеку доверяют какое-то послушание, возлагают на него какие-то определенные надежды, но как только у него изменяется настроение, он просто оставляет все и уходит, даже толком не передав дела поручившему. Это происходит достаточно часто. И при этом человек может вполне аргументировано обосновать факт собственной безответственности.
Однажды в поезде ко мне подошел юноша, который окормлялся в одной из обителей у иеромонаха, которому искренне доверял:
— Отец Евмений, а правда, что батюшка N женился?
— Правда, Артем.
— А что же теперь будет с грехами, которые я ему исповедовал?..
Пришлось прочитать Артему лекцию по каноническому праву и успокоить его по поводу прощенных Богом грехов. Но сомнение в его сердце все же осталось:
— Я теперь не верю священникам.
— А Богу?
— Я к Богу теперь буду напрямую обращаться, без всяких там батюшек…
Здесь можно было бы прочитать еще одну лекцию по каноническому праву. Но мне нечего было возразить на эту боль человеческого разочарования.
В последнее время издается очень много религиозной литературы, в которой можно встретить пространные рассуждения о том, как лучше: «по благословению...» или «по совету...», о том, на что имеет право и на что не имеет права духовник, но очень мало говорится об ответственности верующего человека.
Безответственность может выражаться по-разному. Приведу в качестве примера наиболее яркий и характерный случай. Одна знакомая матушка утром, придя на послушание, обнаружила, что ее напарница по какой-то причине не пришла. Вечером, возвратившись в келлию, она поделилась «радостью» со своей сокелейницей:
— Слава Богу, ее сегодня не было на послушании, иначе я бы непременно сорвалась.
Каким языком объяснить ей, что каждый человек сам ответственен за собственные срывы? Человека невозможно "сорвать", если он сам того не пожелает.
А вот еще небольшой этюд. В один монастырь приехали две паломницы. На каждый шаг они просили благословение. Ну, это понятно, в монастыре все-таки. Но самое интересное я увидел, когда они пришли на трапезу. Послушники стали накрывать на стол и спросили женщин: “С каким хлебом будете есть?“. Они потупили глаза долу и произнесли: “Какой Бог благословит...“. И что делать послушникам-трапезникам? Спросили еще раз, уже по-другому: “Какой хлеб вы любите?“ — “Какой благословите...“. Трапезники в полной растерянности...
В такой, казалось бы, простой ситуации люди поставили в неловкое положение других лишь потому, что отказались от самой крохотной ответственности: выбрать себе несколько кусочков хлеба... Причем остались они в полной уверенности, что они — духовные, смиренные и послушные. Неужели человеку трудно определиться и ответить приветливостью на оказываемое им гостеприимство? Откуда это у нас, православных христиан, — полная беспомощность даже в выборе хлеба в трапезной, не говоря о более серьезных вещах? Как говорится, было бы смешно, если бы не было так грустно...