ДИАРМАЙТ, СЫН КЕРРБЕЛА, И УСИЛЕНИЕ ВЛАСТИ УИ НЕЙЛЛОВ 9 страница

Повесть о нахождении Кашеля сохранилась в виде самостоятельного трактата в двух версиях, которые были объединены в рукописном тексте. Первая часть датируется VIII веком и заслуживает того, чтобы процити­ровать ее полностью, насколько позволяют неясности языка:

«Корк, сын Лугайда, был в Катайр Этайн Тайрб и Темайр Эмин, которые находятся рядом, когда Кашель открылся Дуирдриу, свинопасу короля Эйле, и Куирирану, свинопасу короля Мускрайге. Они первые нашли Кашель, и леса Кашеля были желты в то время, и там было много корма.[215]

Свинопасы пустили своих свиней кормиться. Сон напал на них, и их свиньи спали три дня и три ночи. Так свинопасы увидели Корка, сына Лугайда, и слышали благословение, которое дал ему ангел. Им была показана череда королей Мунстера во всем ее величии, и срок каждого правления и их благоденствие и их мир. Достоинство королевской власти (оrdain in flatha) — вот благословение, которое дал ангел.

„Благословение всемогущего Господа, который сотворил весь мир одним Своим Словом из его желтого основания.

Могущественное благословение благоденствия на юге всем вам, коро­лям Кашеля: благословение правления, благословение скота, благословение победы, благословение в бою, благословение богатства, благословение для равнины, благословение для леса, совершенное благословение, благослове­ние вина, прочное благословение, благородное благословение, крепкое бла­гословение.

 

Благословение неба благословение облаков,

благословение земли благословение плодов,

благословение моря благословение рыбы,

благословение солнца благословение сана,

благословение луны благословение чина,

благословение пива благословение пищи,

благословение света благословение росы,

благословение мудрости благословение храбрости,

благословение ... (?) благословение плуга...

 

Благословение жизни — это непреложное благословение Господа всемогущего, пока ты хранишь Истину с разделениями милости, сильный Князь, который правит без начала без конца, который превыше вечного рассказа. Благословение всем вам, короли Кашеля".

Свинопас рассказал об этом своему королю, то есть Коналлу, сыну Нента Кона[68], так чтобы он мог получить место, в котором он видел видение. И пришел туда Коналл Корк, сын Лугайда. Он купил его у него. Так Уи Дуирдренн[69] имеют право на семь кумалов от короля Кашеля.

Вот короли Кашеля (Нii sunt reges Caisil): Корк, Над Фройх, Энгус, Эху, Федлимид, Дуйбгилках, Кайрпре, Федлимид, сын Тигернаха, Файльбе [216]Фланн, Фингуне, Катал, Куан, Маэнах, Ку-кен-матайр, Колку, Фингуне, Айлиль, Этерскел, Кормак, Катал — двадцать два короля[70]. Артри, Федлимид, Олхобар, Айлгенан, Маал Гуале, Кенн Фаэлад, Дунхад, Дуб Лахтна.

Таковы речения (dicta) Куирирана свинопаса во сне о благословении королей Кашеля, которое он услышал во сне: ...

[Далее следует короткая, но непонятная реторика.]

Ответил король и сказал: „Да утвердится Истина, да усилится Сила". (Respondit rex et dixit: rob fir firthar, rob brig brigther.)

Отвечал народ: „Аминь".»

Вполне возможно, это подлинные формулы, сопровождавшие обряд посвящения королей Кашеля. Благословение, написанное семисложным стихом, проникнуто языческим духом, с упором на плодородии и обраще­нием к стихиям и Истине Правителя. Но сочинил его христианин, как явствует из употребления самого слова bendacht «благословение», а также из выражений оrd-bendacht «благословение сана» и grad-bendacht «благо­словение чина», составленных из латинских слов benedictio, ordo и gradus. Перечень королей первоначально завершался именем Катала, сына Фин­гуне (721—742 гг.), а остальные имена были добавлены писцом, трудив­шимся в конце IX века.

Второй текст, датируемый X веком, отличается более развернутым повествованием и отмечен влиянием патрикианской агиографии. В этой версии свинопас видит «клирика в белых одеждах с двумя поющими хорами над ним, символизирующими пришествие Патрика». Ангел принял на себя функции богини власти, разливая напиток «для каждого правед­ного князя, кто станет королем Кашеля». Корк разжигает на этом месте огонь, вбивает столбы для дома и готовит пир. Он посылает Куирирана позвать короля Мускрайге, и тот просит, «чтобы его преемник всегда первым призывался к королю Кашеля, и это было даровано ему; и он не знал, что Дуирдриу уже ушел, чтобы рассказать о случившемся». Дуирдриу говорит своему господину Коналлу, королю Эйле, о видении и пророче­стве. Коналл недоволен, так как Кашель находится в его владениях, и отправляется на скалу, где находит Корка. Он принял пиво от Корка, и Дуирдриу поведал о своем видении.

«Затем король Эйле сказал: „Пусть Корк даст тебе награду за твой рассказ и за дарование ему благословения, которое произнес ангел". И Дуирдриу [217]дал ему благословение в Райт-на-н-Ирланн у поляны Кашеля, и он тут же был провозглашен королем. И Корк дал семь кумалов Дуирдриу: меч с рукояткой из слоновой кости, кумал брошей, кумал щитов, кумал ремней, кумал плащей, кумал лошадей и кумал одежды, и семь полос серебра на каждый кумал.

Долг Уи Дуирдренн произносить это благословение каждый год над каждым королем, кто наследует Кашель, и они свободны от всех осталь­ных обязанностей по отношению к королю Мунстера в обмен на это; и король, над которым он произнесет это [благословение], не умрет насиль­ственной смертью, если только будет соблюдать свои указания (buada), то есть будет следовать Истине и Милости[71].

Один король, над которым не было произнесено [благословение], Кормак уа Маэнайг, был убит во исполнение пророчества св. Патрика, кото­рый сказал, что лишь один король умрет насильственной смертью в Кашеле, из-за острия посоха Патрика, который вонзился в ногу Энгуса, сына Над Фройха, при его крещении в Кашеле».

Эти и другие подробности относительно крещения людей Мунстера, проведенного св. Патриком, были добавлены к истории из «Трехчастного Жития». По легенде, Корк поселился в Кашеле за 60 лет до крещения Энгуса. Кроме того, здесь устанавливаются размеры налога («крупицы крещения Мунстера Патриком»), который следовало выплачивать каж­дые три года в Арму: несомненно, это установление соответствует «Закону Патрика» (Саin Phatraic), объявленному в Мунстере Федлимидом, сыном Кримтанна, в 823 году и, возможно, еще ранее Каталом, сыном Фингуне, в 734 году. Упомянутый выше Кормак уа Маэнайг, король Кашеля, был убит в 713 году в битве при Карн Ферадайг (Каэрнарри в графстве Лимерик) народом Северных десси.

В VII веке Тирехан сообщает, что св. Патрик крестил Энгуса и его сыновей «на скале Котрига» (super petram Cothrigi)[72] в Кашеле. В «Трех-частном Житии» мы находим долгое и обстоятельное повествование об этом событии. Когда однажды утром после прибытия св. Патрика Энгус проснулся, он обнаружил, что все идолы Кашеля лежат лицом вниз. За этим следует один из наиболее известных эпизодов в патрикианской агиографии: крестя короля, св. Патрик случайно пронзил заостренным [218]концом своего посоха его ногу, но Энгус не пожаловался, полагая, что таковы условия обряда. Тогда св. Патрик пообещал ему, что ни один из его преемников не умрет насильственной смертью. Кроме того, «никто не является королем Кашеля, пока наследник св. Патрика не посвятит его и не даст ему сана (grada)... И двадцать семь королей правили под посохом в Кашеле до времени Гусиной Головы из семени Айлиля и Энгуса». Энгус был предком Кашельских Эоганахтов, Эоганахтов из Айртир Хлиах и Глендамайнских Эоганахтов, а его брат Айлиль стал родоначальником Эоганахтов из Айне. Фингуне Гусиная Голова (Сепп пСёсап) был коро­лем Кашеля с 896 года до своего отречения в 901 году. В 902 году он был убит представителями Кенел Конайлл из Кашеля, боковой ветви своей династии Кашельских Эоганахтов. Если не принимать во внимание спорные моменты в перечне королей Мунстера (а следует признать, что списки королей Кашеля очень противоречивы), то мы обнаружим, что Фингуне Гусиная Голова был двадцать седьмым королем после Энгуса; и единственный король, не происходивший ни от Энгуса, ни от Айлиля — Олхобар, сын Кинаэда (847—851 гг.), — признается всеми источниками[73].

Выражение «правили под посохом» неясно. В XVII веке Колган перевел его как «принявшие монашеский постриг» (in monachos tonsi), но, хотя несколько королей Кашеля имели духовное звание, это ни в коем случае не было правилом. Как мы видели, упоминание о «посвящении» Артри, сына Катала, в короли Мунстера в 793 году, упомянутое в анналах, отражает усиливающуюся тенденцию той эпохи к церковному посвяще­нию королей, а не специфическую черту для Кашеля. Впрочем, вряд ли можно сомневаться в том, что короли Кашеля рассматривали свое служе­ние как христианское по сути своей: в число их обязанностей, перечислен­ных в среднеирландском трактате о гейсах королей Ирландии, входит пение Страстей Господних в Великий пост в церкви Кашеля.

«Трехчастное Житие», вероятно, было написано во время правления Фингуне Гусиной Головы. В замечании, добавленном писцом позднее, между 927 и 939 годом, когда епископом и аббатом Армы был Иосиф, мы находим перечисление двадцати четырех должностных лиц, клириков и ремесленников, которые составляли дом Патрика: «и это число, какое по праву должно быть в доме[74] Иосифа; и это число, которое по праву должно быть вокруг стола короля Кашеля начиная со времен Федлимида, [219]сына Кримтанна, то есть короля двух Пятин Мунстера [820—847 гг.]». То же самое число появляется в гораздо более поздней заметке в генеалогических трактатах, датируемых временем возрождения власти Эоганахтов в правление Кормака Мак Карртайга, создателя Часовни Кормака:

«Так следует избирать королей Мунстера: двадцать четыре лучших главных советника в двух Пятинах Мунстера должны избирать его, как избирается германский император (ап tImper Аlmanach), и его следует привести к Камню Котрайге (lесс Соtraidi) и к великой церкви Кормака (tempoll таr Cotraidi) и там провозгласить королем, и привести к Лис-на-н-Урланн и провозгласить также там».

МакКарти обладали непосредственными связями с Германией через обители ирландцев-бенедиктинцев (Schottenkloster); особенно тесные от­ношения наладились с монастырем св. Иакова в Регенсбурге, который стал материнским домом бенедиктинского монастыря Кашеля, для кото­рого между 1127 и 1134 годом была построена Часовня Кормака: она была освящена в 1134 году. Димиций (Диармайт), аббат монастыря св. Иакова с 1121 по 1133 год, послал небольшую группу монахов, в которую, вероятно, входил его преемник Христиан Мак Карртайг, род­ственник Кормака, чтобы способствовать королю в этом предприятии, и когда Христиан стал аббатом в Регенсбурге, он основал дочерний дом св. Иакова в Вюрцбурге — городе, который имел давние связи с ирланд­скими церковниками и учеными со времен своего основателя св. Килиана, принявшего здесь мученическую смерть в 689 году, Вюрцбург, в свою очередь, установил приорат в Росс Карбери в Корко Лойгде, возможно, до 1148 года. Часовня Кормака являет собой первый и наиболее претенци­озный образец романского стиля в Ирландии, и долгое время считалось, что в ней видны черты сходства с архитектурой Рейнланда, а также с архитектурой монастыря св. Иакова в Регенсбурге; впрочем, в последнее время было выдвинуто предположение, что ее непосредственным прото­типом послужил собор в Кентербери, прелаты которого выказывали жи­вой интерес к преобразованию ирландской церкви.

Собор, активно инициировавший это преобразование, был первым кашельским Собором, созванным в 1101 году под председательством Муйр-хертаха Уа Бриайна, короля Мунстера и верховного короля Ирландии «с протестом». По этому случаю Муйрхертах торжественно отдал Церкви место, на котором стоит Кашель, и на Соборе в Райт-Брессайле 10 лет спустя, когда для ирландской Церкви была впервые определена постоянная [220]епархиальная структура, Кашель был избран второй кафедрой митро­полита, следующей по старшинству за кафедрой Армы. Когда Муйрхертах дарил скалу церкви, им двигали не только побуждения благочестия, но и соображения практического свойства, так как тем самым он рассчитывал лишить своих соперников Эоганахтов всякого политического престижа, вытекавшего из владения древней столицей. Грандиозные постройки, предпринятые Кормаком Мак Карртайгом, представляли собой попытку выжать максимум из создавшегося положения. Однако присутствие круглой башни X века на скале Кашеля говорит о существовании ранней церкви еще в те времена, когда Кашель был центром светской власти.

Привлекательным выглядит предположение о том, что Книга Прав была написана для зачитывания на Кашельском Соборе, когда Муйрхертах Уа Бриайн находился на вершине своей власти. Автор очень удачно использует христианский характер Кашеля в сопоставлении с языческой природой Тары:

«Княжеское достоинство Тары было уничтожено постом Патрика и его спутников против Лоэгайре, сына Ниалла, и постом Руадана из Лотры, сына Энгуса, со святыми Ирландии против Диармайта, сына Керрбела, и четырех родов Тары. И те святые пообещали, что не будет дома в Таре ни от Лоэгайре, ни из рода Ниалла, пока не будет из рода Айлиля Голое Ухо».

Король Кашеля по праву и по обычаю должен быть верховным королем всей Ирландии. «Наследник Кашеля есть мирской владыка всех, как наследник (сотаrbа) Патрика». Книга Прав не подразумевает лише­ния законных прав на верховную королевскую власть остальных королей пятин, но когда король Кашеля не является королем Ирландии, «он по праву господствует над половиной Ирландии, а именно от Дома Донна на западе Ирландии до Ат Клиата в Лейнстере»[75]. Краткое изложение саги о нахождении Кашеля составляет вступление к Книге Прав, однако в данном случае свинопасам является ангел, который отождествляется с Виктором, ангелом-хранителем св. Патрика. Он предрекает пришествие истинной веры и объявляет, «что достоинство и старшинство Ирландии всегда будет в этом месте. Поэтому оно стало святилищем Патрика и главным городом короля Ирландии. И долг и служба людей Ирландии всегда причитаются королю этого места, а именно королю Кашеля по благослове­нию Патрика, сына Кальпурния». Сама Книга Прав завершается благословением, [221]которое св. Патрик дает людям Ирландии и которое представляет собой лишь слегка измененную версию написанного семисложным стихом благословения королям Кашеля из текста саги о нахождении Кашеля. Теперь ненадолго вернемся к повести о Коналле Корке, составленной в VIII веке, в которой мы не найдем ни слова о «нахождении» Кашеля. После того как Корк принял королевскую власть над Мунстером или же, на деле, над Ирландией, его жена Айменд, дочь Энгуса Болта из Дайрине или Корко Лойгде[76], «увидела в Кашеле сон; то есть приснилось ей, будто она птица и сидит в гнезде и высиживает птенцов. Трое из них улетели в Южный Мунстер, а еще один в срединный Мунстер. После них вылетел птенец, который поселился к западу от них. Пятый остался в гнезде. Она рассказала свой сон друиду. Он сказал ей: „Это будет твой род. Пять будет число твоих сыновей. Шестой, а именно Кайрпре из Луахайра, который поселится к западу от них, будет сыном женщины из пиктов. В гнезде останется Над Фройх. Трое на юге — это Мак Касс, Мак Брокк [и Макк Иайр], а тот, что посередине Мунстера, — Дайг"».

В других генеалогических трактатах мы находим иные версии. Айменд приснилось, будто она родила щенков или волчат. Одного она искупала в вине (Над Фройх), другого в пиве (Мак Касс), третьего в свежем молоке (Мак Брокк), а четвертого в воде (Мак Иайр). Пятый сам пришел к ее ложу; она искупала его в крови, и он стал грызть ее грудь.

Политическая мораль очевидна, хотя вторая версия отражает несколь­ко более позднее положение. Уи Майк Брокк и Уи Майк Иайр рано утратили сколько-нибудь существенное значение, и их статус символизи­руется непритязательными жидкостями, в которых искупались их предки; потомки Дайга впали в такое ничтожество, что поздний составитель генеалогий позабыл про них. Восточные Эоганахты возводили свой род к Над Фройху; Ратлендские Эоганахты в Десмонде находились несколько «на отшибе», но имели свою долю в «пиве владычества». Однако Аох-Аейнские Эоганахты, короли Иармуму или Иарлуахайра к западу от Слиаб Луахры, гористого хребта между графствами Корк, Лимерик и Керри, вызывали враждебное чувство у кашельских историков, не желавших признавать ни одного представителя этого рода королем Мунстера. Пре­бывание Коналла Корка в Шотландии (вероятнее всего, анахронистиче­ские воспоминания о подлинных подвигах в Римской Британии) объясняло [222]наименование Кайрпре Ауахра «пиктиком» (Кайрпре Круитнехан) в противопоставление его сводным братьям, мать которых происходила из древнего племени мунстерских эринов. Позднее, после IX века, когда шотландские пикты подверглись гэлизации, Коналл Корк оказался удоб­ным и приличным предком для так называемых Эоганахтов из Маг Гейргинна (Мернса), Лемнайгов из Аеннокса и позднее для Стюартов. Все они якобы происходили от сыновей, которых он или Кайрпре остави­ли после себя в Шотландии.

В нашем трактате рассказывается о том, как Кайрпре приехал в Кашель с тридцатью всадниками. Купив лошадей на севере, он распряг их на земле Корка в соответствии с законной процедурой выдвижения притязаний на собственность. Однако, когда он убил управителя своего отца, Корк проклял его и изгнал в Западный Мунстер, хотя автор тракта­та вынужден признать, что в итоге он был похоронен в Фемене близ Кашеля. Затем Корк отдал звание управителя (rechtairecht) Иармуму Мане, сыну Кайрпре. Позднее эту должность унаследовал Дауи Иарлате, но он не платил Кашелю положенных выплат. Между ним и его двою­родным братом Энгусом, сыном Над Фройха, разгорелась война, и в конце концов Дауи стал королем всего Мунстера (rethe Muman uile), хотя это не подтверждается поздними списками королей.

Об Энгусе, сыне Над Фройха, мы узнацм, что он отдал острова Аран (всегда входившие в состав Мунстера в Средние века) святому Энде, однако в трактате нет ни слова о крещении, которое он якобы принял от св. Патрика. В образе Энгуса сохраняются многие языческие черты. Он проиграл тридцать сражений, пока не получил помощи от друида Бойнды; после этого он выиграл тридцать битв. Он не обращал лица на юг, а спал лицом на север и был похоронен (подобно Лоэгайре, сыну Ниалла, в Таре и его врагу, сыну Дунлайнга, в Муллагмасте) в вертикальном положении лицом на север «под ложем королей в Кашеле». Это утверждение не только отражает очевидную враждебность между Мунстером и Поло­виной Конна, но и напоминает о любопытной мунстерской инверсии ценностей. Согласно ирландскому обычаю, северная часть дома всегда являлась почетной стороной, так что король обычно сидел лицом на юг. Рисы отмечали сходные установления в Исландии, в римской традиции (Нума при своей инаугурации смотрел на юг) и в Аналектах Конфуция.

О битвах Дауи Иарлате с Уайтни из области озера Лох-Дерг (кото­рые, по-видимому, тождественны племени из Южного Коннахта, кото­рое появляется у Птолемея под именем Аиteinoi) речь идет в чрезвычайно [223]туманном отрывке, изобилующем фольклорными мотивами, а также техническими правовыми выражениями. В другом правоведческом от­рывке трактата говорится о соглашении между Эохайдом, сыном Энгуса, сына Над Фройха, и его братьями. Оно получило название «куинделк» (сиindelc), и по его условиям сонаследники собственности удерживали доли как единое целое, при этом все наследство доставалось наследнику, пережившему остальных. Эохайд заключил такой куинделк с восьмерыми братьями и пережил их всех, унаследовав таким образом все имущество. Его брат Федлимид заключил сходное соглашение, но лишь с тремя братьями, и также унаследовал все имущество, пережив их. Так объяснял­ся тот факт, что родовое имение Кашельских Эоганахтов, происходивших от Федлимида, было значительно меньше, чем владения Эоганахтов из Айртир Хлиах и Глендамайнских Эоганахтов, ведших свой род от Эохайда. Сама эта история иллюстрирует этиологические методы, культивиро­вавшиеся в генеалогических школах.

Следовало также придумать какие-то причины для объяснения недо­пущения Ратлендских Эоганахтов или Уи Эхах Муман к власти в самом Кашеле. Это объяснение определенно основывается на тонкостях ирланд­ского права: по легенде, Корк поставил своего внука Эху управлять «конфискованными племенами» (totha dilsiu) после того, как его отец Мак Касс лишился своего наследия. Затем Корк забрал земли Эху (предположительно, те, что он должен был бы наследовать в области Кашеля) в возмещение за то, что он устроил его воспитание.

«Поэтому есть у нас выражение: „Любой потомок Эху, хоть он и может быть королем всего Мунстера, не пойдет в Кашель". Это же справедливо и в отношении Федлимида, сына Тигернаха. Он был королем Мунстера. Он не пошел в Кашель, но им был вырыт Бодумбир. Кумман, жена Кайрпре, после того как она пришла к Федлимиду после смерти Кайрпре, сочинила четверостишие:

 

Аmra n-adamrae la nech

iadad Caisil frim da hech;

amra n-adamrae leou

iadad Caisil frim eochu.

 

Диво дивное для всех,

что закрылся Кашель пред моими двумя лошадьми;

диво дивное для них,

что закрылся Кашель пред моими лошадьми».

 

В других версиях это четверостишие приписывается Гоббану, «колес­ничему Федлимида, короля всего Мунстера». Крепость Бодумбир, очевид­но, располагалась близ Каира в нескольких милях южнее Кашеля. Выражение [224]«вырыть» постоянно используется для обозначения сооружения земляных укреплений, точно так же как выражение «вбить (столбы)» относится к постройке дома. Окруженный тремя валами замок Гарранес в Южном Корке связывали с Ратлендской династией: по данным археоло­гических раскопок, он датируется приблизительно 500 годом (то есть он был построен при жизни второго или третьего поколения, сменившихся после смерти Федлимида) и сохранил свидетельства торговых связей со Средиземноморьем. Большая крепость Карн Тигернах, расположенная на полпути между Гарранесом и Кашелем и построенная, подобно многим другим ирландским крепостям, вокруг гораздо более древнего могильного каирна, возможно, носит имя отца Федлимида, хотя, вероятно, на несколько столетий его старше.

Легенда о происхождении Корка и его потомков завершается словами о том, что Кенел Ангсе (септ, неизвестный по другим источникам; впро­чем, возможно, наш текст испорчен) не ходили в Кашель до «последнего времени», так как они не желали отдавать ничего из своей доли за брут риг (brug rig «земля короля»). Брут Риг фигурирует в качестве геогра­фического названия (Брури в графстве Лимерик), но в данном случае используется в функции имени нарицательного, обозначая ту часть земли, которую каждый туат отводил во владение верховного короля пятины. Мы знаем, что подобный обычай существовал в крупных владениях Ирландии XVI века, а упоминания о нем в столь раннем тексте показы­вают, что принцип верховного владычества уже достаточно устоялся, что­бы вторгнуться в автономию туата в таком чувствительном вопросе, как держание земли. Впрочем, Кашель принадлежит Кенел Эгнуссо майк Над Фройх («Роду Энгуса, сына Над Фройха»), так как Над Фройх был единственным из сыновей Корка, кто отдал бруг риг Кашелю.

Потому Корк сказал:

 

Bid cathir Nad Fraich,

Bid Nad Fraich tir chaich;

Int I bessa hai Cassel

Is he are-labrathar Mumain n-uili

(.i. bad Мumu huile ina gellsine).

 

Будет это город Над Фройха;

земля каждого будет Над Фройха;

он, кому принадлежит Кашель,

говорит за весь Мунстер.

(Глосса: «то есть весь Мунстер будет его вассалом».)

 

Тексты о взаимных обязательствах короля Кашеля и его вассальных королей дошли до нас в искаженном виде и все еще ожидают тщательно­го редактирования, но они проливают свет на природу государственного [225]устройства Мунстера в IX или X веке. В них говорится, что король Кашеля платил династическим и племенным королям жалованье (rath или indarrad) каждые 7 лет. Количество выплат исчислялось в кумалах — единицах стоимости, равных цене рабыни, — без какого-либо упоминания об изысканных дарах, перечисленных в Книге Прав.

Первыми упоминаются Уи Лиатайн. Они не дают заложников от себя, пока не собраны все остальные заложники Мунстера. Их король получа­ет рат в тридцать кумалов, а их вассальный король Уи Майк Калле (баронство Имокилли, графство Корк) двадцать. Король десси получает пятьдесят кумалов, «ибо именно десси первыми установили королевство Кашеля». Король Фир Маге Фене получает двадцать кумалов и посыла­ет в Кашель друида (как и подобает, ибо это племя считало своим предком друида); а также лучший человек племени должен сидеть в совете верховного короля (i sanais la rig Caisil: слово sanais «тайна» также появляется в заглавии глоссария Кормака, сына Куленнана, Sanais Cormaic). Король Дайрине или Корко Лойгде получает сорок кумалов, так как Дайрине владели королевством поочередно с Эоганахтами до времени Аугайда Мак Кона.

Король Ратленда не получал никаких выплат, но обменивался с коро­лем Кашеля заложниками. Такое же положение занимали короли Уи Фидгенти, Иарлуахайр (Лох-Лейнские Эоганахты) и, по одной из версий, Томонда. Они не были даже обязаны ходить в военные походы с королем Кашеля, если только речь не шла о защите чести Мунстера от посягательств Половины Конна или лагенов. Более того, они утверждали, что их короли имеют право на семь кумалов (то есть обычную сумму эрика) от короля Кашеля за свою военную службу, если вернутся домой живыми; если же они погибнут на войне, эта сумма выплачивается их преемникам; а если живым не вернется сам король Кашеля, заплатить должен его преемник. Каждый из них правит туатами в своей области во время междуцарствия. Если они принимают дары в качестве рата от короля Кашеля, они должны выплачивать ему определенные проценты, но по желанию они могут вернуть сами дары: иными словами, связывающие их узы верности подобны временному договору между «свободным» кли­ентом и его господином.

Король Мускрайге имел право на одну корову из каждой добычи, доставшейся королю Кашеля, и посылал трех мужей на совет короля, а его королева посылала трех женщин прислуживать королеве Кашеля. Сам он имеет право сидеть рядом с королем Кашеля, если не присутствуют [226]короли Уи Фидгенти, Иарлуахайра или Ратленда; их он приветствует, поднимая колено (знак уважения или почтения между равными). Муск-райге притязали на треть от любой плавщины, выброшенной на берег во всей Ирландии, «кроме части короля Тары», что довольно странно, так как ни одно из исторических королевств Мускрайге не имело выхода к морю. Каждый мужчина из рода Кайрпре Муска, способный сочинять стихи, имеет право на ранг оллама, а оллам (главный поэт) короля Кашеля всегда должен происходить из племени Мускрайге. Сходным образом брегон короля Кашеля должен быть из десси.

Другие подчиненные племена посылали королю служащих и ремес­ленников в соответствии со своими названиями или с легендами о проис­хождении: врачевателей от Дал Мугайде, арфистов от Корко Оха, бронзо­вых дел мастеров от Кердрайге, управителей молочным хозяйством (rechtairi for blicht) от Бойндриге, колесничих и всадников от Арада Клиах, героев от Уайтни, Орбрайге и Корко Атрах (последнее племя было подчиненным племенем, жившим рядом с самим Кашелем), шутов[77] и привратников от Коркомруад.

Некоторым королям полагались дополнительные выплаты «защит­ных» денег (сumtach) — очевидно, это сумма, которую выплачивал король Кашеля, если не приходил к ним на помощь в случае нужды. Сообщается, что она не выплачивалась Осрайге, так как короли произош­ли из их племени, и лагенам, так как Файльбе Фланн заплатил за них дань борому Уи Нейллам. Король Эйле получал рат в семь кумалов и кумтах в двадцать частей, как и король Арада. Треть последней суммы шла самому королю, а остальное разделялось поровну между людьми и церквами его королевства. Впрочем, в другом месте трактата говорится, что треть кумтаха Эйле шла Уи Дуирдренн, предок которых первым «нашел» Кашель. Король Кашеля назначал управителя, который собирал выплаты и дани с Ормонда (rechtaire tobaig), но от них освобождались Уи Майк Аайре (потомки Коналла Корка), десси и Мускрайге.

Видно с первого взгляда, что обязанности вассальных королей огра­ничены множеством исключений. Цель этих трактатов (которые, несомнен­но, по-своему носят столь же искусственный характер, как и поздняя Книга Прав) состоит скорее в выделении привилегий и прав племенных королей, [227]чем в подчеркивании власти их господина. В тексте не приводится никаких подробностей относительно дани, предположительно выплачивае­мой племенами-данниками. Подлинная сфера владычества короля Кашеля ограничивается Ормондом: остальные высшие короли на юге и на западе признают его власть только на определенных условиях. Даже верность Мускрайге, не принадлежащих к роду Эоганахтов, столь же обусловлена особыми привилегиями, которыми они пользуются, сколь и могуществом верховного короля провинции. Особенно стоит отметить то обстоятельство, что в тексте без каких-либо оговорок говорится о возмож­ных периодах междуцарствия.

 

Считается, что в Темные Века Мунстер был самой мирной областью в Западной Европе. По существу, это — бездоказательное утверждение, основанное на молчании источников: из-за отсутствия ранних анналов остались незафиксированными ни мелкие междоусобицы, ни более зна­чительные войны на юге Ирландии. Тем не менее составители мунстер-ских генеалогий и авторы династических пропагандистских сочинений подчеркивают миролюбивую природу кашельской королевской власти. Эти представления яснее всего выражены в легенде о происхождении Эога­нахтов (Dе bunad imthechta Eoganachta), входящей в состав генеалоги­ческого свода Laud.