Как древние христиане принимали Тело и Кровь Господа
Мужчины получали Тело прямо в руки, крестообразно сложенные и обнаженные, т. е. так, как сейчас принимают священнослужители. Женщины же должны были представлять чистые пелены (см. Августина serm 142-de tempore и правило 42 Антисидорского собора; Луг Духовный, 40 стр. издание Тр. Серг. Лавры). Эти пелены носили название "dominicale". Шмидт в своем лексиконе говорит следующее о "dominicale": Это были пелены, в которые причащающиеся женщины полагали жертву (евхаристическую), так как им не было разрешено получать ее голою рукою, что, однако, позволялось мужам (Siegel, 23 стр.). Но обычай принимать причастие в "dominicale" был. собственно, западный, так как ни у одного из отцов и учителей Церкви Востока мы не находим о нем упоминания (Chardon, 261 стр.). Практика принимать Тело в руки на Востоке существовала, как можно проследить по письменным памятникам, до VIII в. Это явствует из писаний: Климента Александрийского (Строматы кн. 1. гл. 1), Тертуллиана (De oratione cap. VI – 1 вып. лит. 59-60 стр., также см. о идолопокл. гл. 7), Оригена (In Exod hom XIII. сар. 3-1 вып. лит. 6 стр.), Киприана (книга о падших 162 стр. и 56-е письмо); Дионисия Александрийского (Ц. История Евсевия, кн.VI, гл. 43 и кн.VII, гл. 9), Кирилла Иерусалимского (5 тайновод. слово), Амвросия (у Феодорита кн. 5 гл. 18), Августина (contra Parmen 1, 11, с. 7), Иоанна Златоустого (Беседа 21 к Антиох. народу, Беседа 6 против иудеев, Беседа 3 на послание к Ефесян, Беседа 24 на 1 Кор.). Созомен в восьмой книге рассказывает, как одна женщина из последовательниц Македония, по уважению к своему мужу православному, получила в руки от Иоанна Златоустого евхаристическую частицу, и как затем в руках этой женщины простой хлеб, которым она лукаво заменила полученные Св. Дары, обратился в камень. Бл. Феодорит, изъясняя слова 27 ст. 9 гл. Коринф.: "Повинен будет Телу и Крови", говорит, что этими словами апостол дает разуметь, что как предал Его (Христа) Иуда и поругались над Ним иудеи, так бесчестят Его и те, которые всесвятое Тело Его приемлют нечистыми руками и влагают в скверные уста (часть 7,249 стр. творений Феодорита). В семьдесят восьмой главе Луга Духовного Иоанна Мосха мы встречаем выражение: "Как с такими руками (разумеется оскверненными преступлением) ты приступишь к принятию святейших тайн Тел а и Крови Господа нашего Иисуса Христа!" Наконец, сто первое правило шестого, так называемого Трульского, собора (691 г.) повелевает приступать к причастию, сложив руки во образ креста, и вместо руки ничего не иметь для принятия божественного дара. Некоторые исследователи еще думают, что Иоанн Дамаскин также разумел практику принятия Тела в руки, когда писал: "Да приступим к нему (таинству евхаристии) со жгучею любовию и, сложив руки в форму креста (буквально крестовидно изобразив руки), примем в себя Тело Распятого" (223 стр. -Точное изложение прав. веры). Но, однако, как понимать выражение Иоанна Дамаскина: крестовидно изобразив руки? Разумеется ли здесь последующая практика скрещевания рук на груди при причащении или же та практика, о которой ясно говорит Кирилл Иерусалимский: "Сделать левую руку престолом для правой?". Скорее, можно предполагать, что Иоанн Дамаскин говорит о последующей практике, именно скрещивании рук на груди, так как он не говорит о том, что следует брать Тело скрещенными руками, дабы потом принять Его в себя, внутрь, а просто указывает, в каком положении должны находиться руки при принятии св. Тела в себя, а это положение может быть – скрещение рук на груди. Можно указать и памятник искусства, говорящий о том, что Тело древние христиане принимали в руки. Мы разумеем Автунскую надпись, найденную в 1839 г. во Франции и относимую ко временам св. Иринея Лионского (+202). Она гласит: "Сын небесной Рыбы! Принимай медовую пищу Спасителя Святых; ешь, пей, имея в руках Рыбу". Чтобы понять смысл этой надписи, нужно знать, о какой здесь рыбе говорится. Рыбой древние христиане обозначали и называли Христа Спасителя. Это хорошо поясняется другой надгробной надписью, принадлежащей Аверкию, епископу Иераполя во Фригии, жившему во время Марка Аврелия. Аверкий написал: "Вера предложила в пищу Рыбу, превеликую, чистую, которую зачала непорочная Дева; эту Рыбу вера предложила в снед верным, предложивши вино доброе вместе с хлебом" (Бердников, 348 стр.). Если Рыба означает Христа, то выражение Автунской надписи: "...ешь, держа в руках Рыбу'' можно передать другими словами: ешь, держа в руках Тело Христа Спасителя.
Практика принимать Тело в руки существовала до VIII в. С этого времени на Востоке утверждается обычай причащать мирян Тела и Крови посредством лжицы. Но, несомненно, лжица по местам употреблялась и в древности. Так Софроний (1-636), патриарх Иерусалимский, изъясняет символический смысл лжицы. "Лжица, – говорит он, – напоминает слова пророка Исайи: "Послан бысть ко мне един от серафимов" (Ис. 6, 6), а также знаменуем и Деву..." (О божественном священнодействии 270 стр. – писания св. отцов том 1-й). Ученый исследователь Пассиод опубликовал очень древний греческий диптих, в котором изображен старец Зосима, приобщающий св. Марию Египетскую (+521) посредством лжицы (Corblet, 278 стр.). Некоторые исследователи введение обычая на Востоке причащать посредством лжицы относят ко времени Ефесского собора на том основании, что неправославные общества, которые отделились от Церкви в эту эпоху, дают причастие лжицею (Corblet, 178 стр.). О лжице мы встречаем далее указание в чинопоследовании Сирской литургии ап. Иакова (2 вып. лит. 42-43 стр.). Здесь прямо говорится, что причащение совершается посредством лжицы. Герман (1740), Константинопольский Патриарх, в Тайн. зрен. вещей церк. также изъясняет смысл лжицы и, подобно Софронию, сравнивает ее с клещами серафима (Дмитревский, 99 стр. § 87 Предуведение). Наконец, Никифор (+818) в Церковной Истории (кн. 13 гл. 7) считает изобретателем лжицы св. Златоуста, с чем, однако, трудно согласиться, так как Иоанн Златоуст в своих беседах не раз говорит о преподании Тела Христова в руки верующим. Во всяком случае, свидетельство Никифора важно для нас в том отношении, что оно нам дает возможность заключать, что в IX в. лжица пользовалась уже правом давности и была, следовательно, общеизвестным церковным предметом. Из всего же сказанного о лжице можно сделать такой вывод: употребление лжицы древнего происхождения. До VIII в. она употреблялась по местам, но VIII в. был временем, когда лжица уже вводится во всеобщее употребление, так что с IX в., можно сказать, на Востоке повсюду стали причащать мирян посредством лжицы. Но если в Греции лжица имела выше указанное употребление и назначение, то на Западе совершенно иное. Здесь, во-первых, лжица употреблялась для того, чтобы черпать из сосуда воду, которую нужно было наливать в потир. Подобное назначение лжицы и доселе существует в Италии, в Испании, в Бельгии, Эльзасе. Другое назначение лжицы на Западе было следующее: ею брали частицы хлеба и клали на дискос, вот почему мы встречаем в разных описях упоминание о лжицах рядом с упоминанием о дискосах (Corblet, 278, 280 стр). И когда на Востоке причащали уже мирян посредством лжицы, на Западе продолжали преподавать Тело в руки верующим. О подобном способе причащения свидетельствует Беда Достопочтенный (+735), описывающий смерть инока Цельнона. Чувствуя приближение кончины, Цельной просил принести ему евхаристию, и когда просьба была исполнена, он принял Св. Дары своими руками (Chardon, 260 стр.). Первая эпоха, в которой мы видим уклонение на Западе от порядка получать Тело в руки, – это собор Ровенский (сап. 2), созванный Императором Людовиком Кротким. Этот собор приказал всем священникам не полагать хлеба на руки, а прямо в рот, как женщинам, так и мужчинам. (Chardon, 261 стр.). Что касается преподания Крови, то вначале приобщающиеся приближали прямо свои губы к краю чаши. Некоторые при этом высказывают мнение, что чаши, изображенные на стенах катакомб, суть памятники тех чаш, в которые диаконы капали несколько Крови для каждого верующего в отдельности. В древних литургиях мы также встречаем указание на много чаш. В литургии ап. и ев. Марка священник молится: "Обрати лице Твое на хлеб сей и на чаши сии"(3 вып. лит. 30 стр.). Быть может, существовала и такая практика.Части освященного Тела и Крови распределяли по многим чашам, по числу причастников и, таким образом, каждому верующему давали отдельную чашу. По крайней мере некоторый намек на это можно усмотреть в чине литургии Иакова, где мы читаем: "... (предстоятель) начинает раздроблять (хлеб) и прежде всего влагать в каждую чашу по частице" (1 вып. лит. 189-192 стр.). Смотри также литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста (2 вып. 78 стр. 131-132 стр.). В Риме принимали Кровь из чаши с помощью особого рода трубки из золота или серебра. Кардинал Бона описывает самый ритуал, как происходило подобное причащение в торжественных мессах, заимствуя это из древнего римского правила, определяющего этот папский церемониал. Взяв Тело, папа садился. Епископ кардинал приносил ему золотую трубку, которою он брал часть вина, оставляя также диакону и подиякону. Народ приобщался таким же образом, после служителей алтаря, как это можно видеть из некоторых правил (Chardon, 264 стр.). Существовал на Западе в некоторых местах еще своего рода обычай, который, быть может, постепенно привел к причащению там под одним видом, – это обычай причащать мирян в церкви посредством Тела, напоенного Кровию. Бургард основывает подобную практику на постановлении Турского собора. Но Турский собор говорил лишь о причащении больных. Уже третий Бракарский собор (675 г.) первым правилом своим запрещал священникам давать хлеб, напоенный вином. Но, несмотря на это запрещение, способ причащения указанным образом на Западе все более и более развивался, так что состоявшийся в 1095 году Клермонский собор должен был снова узаконить, чтобы каждый причащался от алтаря, раздельно приемля Тело и Кровь; приобщение же под видом хлеба, напоенного вином, дозволено было лишь в случаях крайней необходимости, например, в болезни (правило 28). Однако в последующее время, в XIII и XIV вв., на Западе не прекращался вышеобозначенный обычай причащения мирян, а вместе с тем пролагал себе путь новый обычай – причащать мирян под видом одного хлеба, несмотря на заявления и протест как ученых-теологов, так и целых народных масс. В XV в. Константский собор одобрил этот новый обычай, Базельский подтвердил и, наконец, Тридентский окончательно узаконил и закрепил, предоставив, впрочем, римскому епископу право делать исключения ввиду каких-либо уважительных обстоятельств (Догмат. Сильв., 537 стр. IV т.).