It was the roar of the crowd 7 страница
..I would drive on to the end with you...
Наверно слишком тихой была музыка и слишком медленной мелодия. Фрэнки стоял, едва касаясь пальцами струн, и молча растворялся в звуке его голоса…
Что это? Ему показалось?
Нет, Джерард и правда всхлипнул. И ещё, когда через мгновение голубоватый зайчик упал ему на щёку, Айеро не мог не заметить, как по ней сползали вниз блестящие слезинки.
Как же он любил его! Как он хотел сейчас подлететь к Джерарду, прижаться всем телом к нему, утереть слёзы и поцеловать…
Как же хотел…
Но, кто сказал, что «хотеть» и «делать» - это разные вещи? Секунда – и Фрэнки, сам не понимая, каким образом, уже стоит в нескольких сантиметрах от его плеча и сладко прижимается к нему щекою…
О, этот запах! Смесь резкого парфюма и сигарет…
Он жадно вдыхает его, целуя Джерарда в плечо…
Темно, и, кажется, никто этого не заметил. Уэй всё так же шептал что-то дрожащими губами в микрофон.
Этот микрофон! Он был так близко к нему, к этим влажным губам…
И Фрэнки уже обжигает огненным дыханием его шею…
Волосы…
Он сладко прикусил одну прядку…
Теперь, видимо, Фрэнки был слишком близок к мутноватому пятну света, падавшему строго на Джерарда, и зрители потихоньку стали шевелиться, заметив юношу.
Восторженный шумок, прокатившийся по залу, вернул его на землю.
«Стоп. Что я делаю?!»
И, может, ничего бы не произошло, если бы эта мысль посетила Фрэнка на секунду раньше, и он успел бы отскочить в сторону.
Робкий полушаг назад.
Но в этот самый момент Джерард резко развернулся и, ухватив его за холодную ладонь, притянул к себе…
О, эти чувства!
Не может быть, чтобы Джи не ощутил судорог, прошивших спину Фрэнки! Он дрожал, как только что вставший на ноги котёнок, но, всё-таки, цеплялся за его плечи.
Фрэнки ничего не слышал, кроме его тёплого, неровного дыхания на своей щеке… А зал в это время разрывался в эмоциях! И снова на сцену летело всё, что только было у впечатлённых фанатов – знак любви и преданности.
Фрэнк запустил руку ему в волосы: память об этом солоноватом поцелуе он не продаст ни за какие сокровища!
Последнюю песню они отыграли четыре раза.
Чувство, которое лилось из грудной клетки Айеро, попало на каждого, кто был в этом зале, навсегда привязав толпу к этому странному, но слишком трогательному, чтобы быть осужденным, явлению. Позже фанаты, котрым так присущ этот милый навык выдумывания загадочных слов, ясных только им, назвали э т о Фрэрардом.
Ребята разошлись по гримёркам, лишь перекинувшись довольными улыбочками: сегодня MCR родились заново. Концерт закончился уже 40 минут назад, но зал ещё был полон влюблённых фанатов – достойный триумф после падения… Никто ничего не сказал ни Фрэнку, ни Джерарду. Про себя Рэй разрывался от негодования, но всё-таки счастливо улыбался, наблюдая за тем, как немного растерявшийся Айеро раздаёт автографы. Так повторится ещё не раз. И музыканты будут молчать до конца, делая вид, что никаких поцелуев в помине не было.
Джерард покинул сцену последним. Он молча ушёл за кулисы и тяжёлыми шагами устало пробрёл к своей гримёрке. Фрэнки в этот момент, смущённо улыбаясь, расписывал спину какой-то неадекватной блондинке, накинувшейся на него из толпы, и, увы, пропустил тот взгляд, который Джер кинул на него, потягивая за ручку двери.
Клянусь, если бы Айеро в этот момент оглянулся и поймал внизу своего туловища этот лишённый всякого стыда и осмысленности взгляд солиста, он бы, наверно, решил, что жизнь удалась, и умер на месте!
Но он не развернулся. И только спустя час решился заглянуть к Джерарду.
«И зачем я это делаю? Он не воспринял меня всерьёз. Ну и что? Я ведь на большее не рассчитываю. Пока что лишь это… Но со временем Он поймёт! Он всё поймёт! А пока не стоит его трогать… Но, чёрт, с какой стати я уже вошёл?!»
В гримёрной было темно и холодно. Фрэнки, еле как переводя дыхание, ещё несколько минут не мог привыкнуть к мраку. Темно, хоть глаз выколи! Это ужасно действовало на нервы.
- Открывалка есть? – раздалось откуда-то слева, из угла.
Фрэнки спешно развернулся на голос. Глаза потихоньку свыклись с темнотой, и теперь он с наслаждением мог различить белое лицо с зелёными глазами.
- Что? – изумлённо прошептал он в ответ, машинально, по привычке, засовывая пальцы в карманы.
Джерард понимающе улыбнулся: он ожидал, что про открывалку Фрэнки точно подумает в последнюю очередь.
- Открывалка, говорю, есть?
- Ка… какая такая?
- Пиво открыть.
Фрэнки озадаченно потёр лоб:
- Неа…
- Ну и хрен с ней. Зато у меня есть. Будешь?
В полумраке блеснуло стекло.
«Эээ.. какого чёрта он тогда спрашивал открывалку? Стебается…»
Фрэнки робко приблизился к Джерарду, схватил протянутую бутылку:
- Спасибо…
- Ну ты садись!
Кажется, Джи подвинулся и хлопнул рукой по свободному месту рядом.
- Может свет включить?
Фрэнки смущённо улыбнулся, усаживаясь в кресло:
- Вообще-то не мешало бы…
Тут же что-то щёлкнуло, и справа от Джерарда загорелась лампа, облившая комнату светло-бурым, почти апельсиновым, светом. Теперь Фрэнки видел его, сидящего совсем рядом. Всё то же лицо, одежда, глаза… Тот же запах, сводящий с ума… Те же губы…
Как же он боялся сейчас понять, что это сон, такой же, как и десятки приснившихся!
Джерард внимательно смотрел ему в лицо.
Так на него смотрел судья в зале заседания, на бракоразводном процессе родителей: сосредоточенно и, в то же время, добро, боясь напугать…
Джерард хлебнул из бутылки и, улыбнувшись, спросил:
- Что можешь сказать?
Фрэнки немного помолчал: он не знал, что ответить… Кроме того, он не понимал, относительно ЧЕГО он должен размышлять…
«Концерт? Или он… про это?»
Всё-таки Фрэнки решил не рисковать и, также хлебнув пива, проговорил:
- Ты сегодня какой-то не такой…
Джерард удивлённо повёл бровью, хотя, безусловно, прекрасно понял, о чём речь.
Фрэнки поспешил закончить начатую фразу:
- Ну, я имею ввиду, ты классно пел! Серьёзно! – увидев самодовольную улыбку, скользнувшую по лицу фронтмена, Фрэнки воодушевился и дал, наконец, волю эмоциям: - Так чётко! Ну, вот, правда, так ты ещё никогда не пел! Ни одной фальшивой ноты, ничего лишнего!
Джерард отвёл взгляд. Что-то в последнее время ему стали надоедать комплименты. Не просто надоедать… Ему прямо-таки опротивело их слышать.
Они посидели ещё несколько секунд в тишине…
- Я вот, что сказать хотел. – Джерард строго глянул на него. – Ты прости мне те сопли… Я редко на концертах реву… Вернее, вообще не реву.
- Да нет, что ты! – всполошился Фрэнки. – Наоборот, не нужно копить это в себе! Ты всё правильно сделал! Я... – он тихонько придвинулся ближе и положил дрожащую руку ему на плечо. – Я всё понимаю…
- Просто… я вторые сутки без дозы…
Джерард произнёс последнюю фразу таким грубым и, если можно это так назвать, жёстким тоном, что Фрэнки обдало кипятком. Он не нашёлся ничего ответить, кроме как:
- И хорошо…
Джерард горько усмехнулся и снова прильнул к бутылке. Фрэнки жадно наблюдал за тем, как его влажные губы скользили по стеклянному горлышку… Странно, он ещё никогда так страстно не желал стать бутылкой для пива…
- Настроения просто нет... - выдавил Джерард, наконец, отцепившись от своего питья.
- Я понимаю… – напряжённо шептал Фрэнки. Он не знал, как ещё показать ему свою любовь. Накинуться и изнасиловать, прямо здесь, в тёмной гримёрке? Нет, слишком рискованно и рано, хотя и желаемо. Так что Фрэнк пока только говорил, робко дотрагиваясь рукою до его плеча. – Правда… я всё понимаю…
- Серьёзно? – Джерард почему-то удивлённо раскрыл глаза и повернулся, дыша Фрэнку прямо в лицо.
Его глаза, сияющие магической, пьянящей зеленью, блестели так близко. И эти полураскрытые губы, обжигающие дыханием, улыбались всего в нескольких сантиметрах от его носа.
Фрэнки прикусил губу: ещё секунда, и он просто-напросто взорвётся…
Джерард уже наклонился над ним и почти обнял, чтобы нарисовать в его жизни ещё одну яркую картинку – скрипнула дверь, и Фрэнки услышал до боли знакомый голос:
- Фрэнки?
Неведомая рука зажгла свет…
Джамия во всей своей красе стояла прямо возле двери и, в недоумении раскрыв рот, глазела на них с Джи.
«Чёрт… Я, наверно, похож на полного идиота…»
Чтобы ситуация не показалась чересчур подозрительной, Фрэнки принялся осыпать Джамию вопросами типа «Как дела?! Где была?! Что с учёбой?!».
Джерард, ехидно поблёскивая глазами, с интересом наблюдал за тем, как Джам, смущаясь, лепетала что-то в ответ.
- Подружка? – кивнул он на Джамию.
- Ээ… - Фрэнки растерялся и, пытаясь ответить так, чтобы и Джам было не обидно, и Джеру приятно, протянул: - Да, знакомая...
- Да уж… Эти знакомые… - грустно улыбнулся Джерард, делая почему-то ударение на слове "знакомая"
- Твоя мама сказала, что я могу найти тебя здесь.
«Блин, ну как же ты не вовремя!»
- Что-то в моём грёбанном колледже?
- Тебя отчисляют, Фрэнки.
- А, ну и хрен с ним. – буркнул Фрэ и попытался выразить глубочайшую заинтересованность этикеткой пива.
- Знакомая, значит… Прости, мне что-то подсказывает, что ты полнейшая сука, такая же, как и все существующие в этом мире «знакомые». – Джерард снова усмехнулся.
Джамия позеленела от шока.
В прочем, не только Джамия…
Однако Фрэнки сделал вид, что не расслышал слов Джи:
- А я теперь и не нуждаюсь в колледже! Пускай они там сосут все со своими зачётами. Кстати, у меня теперь группа! - Фрэнки поднял глаза на Джамию и улыбнулся самой что ни наесть искренней улыбкой.
- Ээ... Рада за тебя…
- Ладно, ребята… - Джерард допил пиво и, поставив пустую бутылку на пол, поднялся: - Мне пора. Радуйтесь здесь как-нибудь без меня… Староват я стал для этого…
Уэй был несказанно дерзок. Впрочем, его можно было понять: после разрыва с Элайзой он на дух не переносил сцен любви. А тут ещё и девушка Фрэнки… И эти её взгляды… Джи было противно чувствовать себя здесь инородным элементом. И можно было решить, что он обижен или же разозлён, однако, уходя, Джерард улыбнулся такой сладкой и беззаботной улыбкой, что даже Джамия решила не принимать всего вышесказанного всерьёз.
Что ж… мне ли говорить, что Джерард Уэй – отличный актёр?
Они остались вдвоём в этой теперь уже светлой комнате. А Фрэнку сейчас так хотелось вернуть темноту и апельсиновый свет лампы… и Джерарда…
Глава 15
«Ну вот… Ушёл… а я сижу здесь один и, как дурак, еле перевожу дыхание… Джам? Ну, а ты-то чего губы надула? Зачем только она нужна? Чёрт, ну я так не могу! Чего ты так смотришь, будто я тебя обидел?!»
Джамия тихонько присела рядом, на то самое место, где только что сидел Джерард. Она ужасно смущалась, понимая, что вошла не вовремя.
Фрэнки сидел всё также, подперев голову локтями, и смотрел в пол. Он осторожно покосился вправо, на Джам.
«У неё такие же чёрные волосы… мм…. Джи… Ну почему, чёрт возьми, у неё такие же волосы?! Фак, я брежу…»
Кажется, теперь брюнеты особенно действовали на Фрэнки. Стоило заметить краем глаза чёрное пятно справа – что-то сладко защемило внизу живота…
Но ему было стыдно перед Джамией. Фрэнк слышал её робкое дыхание и недоумевал, почему она молчит?
- Джааам? – промычал он наконец.
- Чего?
- Ты как мою маму узнала?
Дурацкий вопрос. Но он смутил её ещё больше. Джамия немного помолчала и, натягивая юбку на колени – она всегда так делала, нервничая, - произнесла:
- Ну… я зашла к тебе, и мы встретились…
«Не дай Бог ещё подумает, что я за ним бегаю!»
- Ну, а чего не позвонила? Я бы… сам пришёл…
«Эй-эй, Фрэнки! Ты чего несёшь-то?!»
- Я звонила, если что. Ты всё время вне зоны действия…
Фрэнки поднял голову и глянул на Джам: «Сейчас заплачет…».
Но Джамия, хоть и казалась простушкой, на самом деле отличалась довольно стойким характером: пусть ей и было тяжело, она ни за что не выказывала эмоций. По крайней мере, старалась… Эх, Фрэнки! Что бы она сделала с ним, не умея скрывать желаний?
Фрэнк подумал, что надо бы увлечь её чем-то. На самом деле, он терпеть не мог, когда люди думали о нём плохо или обижались. Так что сейчас, совершенно не представляя зачем, он решил быстренько «реабилитироваться» в глазах Джамии, предложив ей «сходить погулять вдвоём». Милая Джам, наверно, о такой девушке мечтает каждый второй парень! Никто не чувствовал Фрэнки так, как это делала она. Разве по его разочарованной интонации и сверкающим невнятным блеском обиды глазам она не поняла, что Фрэнку сейчас уж точно не до гуляний, тем более с ней? Так что, грустно улыбнувшись, она вежливо отказалась.
- Ну, я тебя всё равно провожу! – зачем-то настаивал Айеро.
- Не нужно. Ээ… я чуть не забыла, зачем пришла. В общем, у тебя есть два дня, чтобы сдать последние зачёты, иначе… Ну ты понял… Вот. – она окинула растерянным взглядом комнату, чувствуя, что забыла сказать ещё что-то. – А, ну и ещё, твоя мама просила, чтоб я тебе сказала, что какой-то мистер тебя ждёт по очень важному вопросу!
Можно подумать, Фрэнки очень беспокоится, когда ему говорят вещи типа «Тебе мама звонит!» или «Быстрее иди домой!» и проч. Вот уж чего нет, того нет – Фрэнки не слишком торопился засвидетельствовать кому либо своё почтение. И теперь он стоял и с полным безразличием слушал Джамию.
- О ч е н ь важному. - повторилась она, намекая на то, что ему будет добрый нагоняй от матери, не явись он домой сию же минуту.
- Ну ничего… Если и правда нужен, значит подождут! – он улыбнулся и взял её за руку. – Пошли уже!
~~~
Миссис Айеро встретила его, округлив от удивления глаза:
- Боже мой, Фрэнки! Уже десять часов! Ну неужели так трудно включить телефон!
- Он включён! – улыбнулся Фрэнк и, чмокнув изумлённую маму в щёку, живо прошмыгнул в квартиру.
Он был такой оживлённый и весёлый, что Миссис Айеро начала уже сомневаться, всё ли в порядке с её сыном. Она хотела ему сказать что-то насчёт наркотиков и алкоголя, но, заслышав голоса из гостиной, поняла, что Фрэнки уже наткнулся на гостя, и не стала загружать его сейчас. Она поспешила к Фрэнку, чтоб ввести его в курс дела:
- Ээ... Фрэнки. Это мистер… ээ… - она запнулась на полуслове, видимо припоминая фамилию незнакомца.
Мужчина, сидящий до этого в кресле, живо поднялся и, приветливо улыбнувшись, протянул Фрэнки руку:
- Джонатан Флайер, нотариус.
Фрэнк недоверчиво покосился на мать, пронзающую его выжидающим взглядом а-ля «Ну, как я тебя учила? Протяни дяде ручку!», и неохотно плюхнул ладонью по худой беленькой ладошке мистера.
- Здасьте…
- Мистер Флайер пришёл лично к тебе, Фрэнки! – то и дело вмешивалась мама, порхая вокруг, дабы угодить обоим. – Чаю?
- Нет, спасибо, мне на сегодня хватит. – улыбнулся нотариус и, отодвинув уже не раз опустошённую в ожидании Фрэнки чашку, достал чёрный кейс и принялся выкладывать из него какие-то бумаги.
Фрэнк в растерянности следил за его тонкими белыми пальцами, шустро перебирающими документы, и совершенно не мог понять, какое всё это имеет отношение к его собственной персоне. Мужчина определённо разгадал мысли Айеро и, улыбаясь всё той же, присущей разве что разумным юристам терпеливо-жизнерадостной улыбочкой, начал своё повествование:
- Как вы уже поняли, я нотариус…
- Из всего я пока только это и понял. - невозмутимо промычал Фрэнки.
Флайер достал очки и, надвинув их на кончик носа, совсем, как это делал Майки, вскинул на Айеро умный взгляд:
- Я понимаю, час поздний. Всё-таки, в этом разговоре Вы заинтересованы, как никто другой.
- Ну, я слушаю. – Фрэнку почему-то именно после слов Флайера жутко захотелось спать.
Сделав над собой усилие, он принял как можно более серьёзный вид, который следует принимать, когда встречаешься с нотариусами, и сосредоточенно уставился в бумаги, аккуратно разложенные перед ним.
«Так, я не понял… Это, вообще, что за цирк? Неужели её любовник?!, - Фрэ между делом кидал неистовые полувзгляды на мать, стоявшую в дверях. – Да ну! Не верю… Или она собралась делать завещание? Ага, именно сегодня и именно в это время!.. что за бред вообще? Скорей бы уже он отчалил…»
- Ну-с, мистер Айеро, приступим, пожалуй. Я являюсь нотариусом и по совместительству душеприказчиком вашего ныне покойного отца… - встретив оживлённый взгляд Фрэнки, Флайер отвёл глаза. – Да, я вижу, вы в курсе.
- Думаете, я не знал, что мой отец умер?
- Я ничего не думаю, молодой человек. Я выполняю возложенную на меня миссию. В общем, незадолго до своей кончины мистер Энтони Айеро составил завещание. Вот, собственно, копия, - Флайер протянул Фрэнку ещё один лист.
- Ээ… простите, мой отец умер 6 лет назад. Какого хрена это завещание всплыло только сегодня?!
- Не торопите события! Дайте мне изложить вам всё по порядку.
Холодный слегка снисходительный тон всё также улыбающегося нотариуса заставил загоревшегося Фрэнки закрыть рот и покорно уложить руки на крышку стола.
Флайер вздохнул и, зачем-то перекладывая бумаги с одного места в другое, заговорил:
- Данный документ имеет множество нюансов и оговорок… В общем, судите сами. Дайте это сюда… - он вырвал из рук Фрэнка листок, сунутый им же туда несколько минут назад, и, поправив очки, зачитал, быстро, пропуская «неинтересные» места:
«… после моей смерти завещаю всё своё состояние в размере одного миллиона и двухсот пятидесяти семи тысяч долларов США моему единственному сыну, Фрэнку Энтони Айеро. Прошу известить его об этом завещании не ранее, чем через 2 месяца после исполнения ему девятнадцати лет. Указанную сумму мой сын сможет получить по данному счёту *******. Причём больше 50% указанной суммы может быть снято со счёта только в том случае, если они будут вложены в организацию свадебной церемонии моего сына и в последующую за ней семейную жизнь …»
Фрэнк чувствовал, как его глаза медленно, но верно заходят один за другой. Он ровным счётом не мог вникнуть в ситуацию:
- Э, простите, можно попроще это как-нибудь объяснить?
Флайер понимающе вздохнул и принялся терпеливо объяснять:
- Давайте сначала. Я – нотариус.
- Так.
- Вы – Фрэнк Энтони Айеро.
- Так.
- Сегодня – ровно 2 месяца с того момента, как вам исполнилось, наконец, 19 лет.
Фрэнки в задумчивости почесал затылок и, проползшись мутным взором по потолку, всё-таки утвердительно кивнул:
- Так…
- Отлично. Так вот. Я как душеприказчик вашего отца, которому он вручил данное завещание целых 6 лет назад… явился к вам в указанный день, дабы изложить вам суть данной бумаги.
- Ну… Я только не понимаю, что там.
- Короче, Фрэнк. – нотариус снял очки и уставился на парня. – Ваш отец завещал вам круглую сумму, воспользоваться которой вы сможете только после свадьбы.
Фрэнки несколько секунд прожигал уставшего Флайера убийственно непонимающим взглядом. Так и не вникнув в суть услышанного, он, решив, что строить из себя осла дальше уже просто неприлично, наконец, всплеснул руками:
- Ааа!.. Так всё же ясно!
- Просто замечательно. – отчеканил нотариус и протянул ему ещё несколько листков. – Распишитесь, пожалуйста, здесь и вот здесь…
- Ok… - прошептал Фрэнки, закручивая на бумаге загогулинки подписи.
- Таким образом, я оставляю вам копию сего документа и могу, как я полагаю, быть свободен. – Флайер поднялся и, приятно улыбнувшись закончил. – Жду вас у себя, как только надумаете жениться, мистер Айеро!
- Ага… - смущённо лепетал Фрэнки, разглядывая нотариуса, оказавшегося, как он теперь заметил, высоким сухощавым джентльменом в сером костюме.
«Интеллигент…»
- Это случится ещё нескоро, мистер Флайер! Во всяком случае, благодарим вас! – улыбнулась миссис Айеро, закрывая за нотариусом дверь.
Развернувшись, она впилась в стоящего за её спиной Фрэнка строгим, почти яростным взглядом:
- Фрэнки, я надеюсь, ты не наделаешь глупостей?!
Засыпающий на ходу Фрэнк лишь повёл бровью и, выпростав из кармана указательный палец, поболтал им у ошеломлённой миссис Айеро перед носом:
- Жениться? А что! неплохо! Верни сюда этого чувака – я сделаю ему предложение!
Он задорно рассмеялся в лицо потерявшей дар речи матери, и обняв, промурлыкал на ухо:
- Спокойной ночи, мам!
Глава 16
- И всё же, Джерард! Ваше эм… «необычное» поведение на сцене в последнее время – чем вы можете это объяснить?
Джерард не мог не понять сути вопроса, но всё-таки играл дурачка:
- Ээ… простите, вы имеете ввиду, почему я себя веду «необычно»? То есть, желаете знать, какие факторы влияют на моё, как вы сказали, необычное, поведение? Типа, что производит впечатление на фанатов? Или почему они выбирают именно My Chem? Ну, ведь на это может быть тысяча причин!.. – Джерард философски размахивал пальцами, успешно прессуя мозг недоумевающему корреспонденту.
Минут через шесть журналистка, бойкая девчонка примерно одного возраста с Уэйем младшим, наконец, поняв, что фронтмен нагло уходит от темы и перетягивает контроль ситуацией на себя, спешно перебила его:
- Джерард, я имею ввиду совсем не шампунь Рэя, благодаря которому, как вы предполагаете, у MCR толпы фанатов. Нам интересно выслушать ваши комментарии по поводу ваших отношений с Фрэнком Айеро. – девушка кинула игривый взгляд на гитариста и выжидающе уставилась на Уэя.
Присутствующие повторили за ней.
Фрэнки, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, молча следил за собственной нервно покачивающейся ногой.
Ещё одно интервью. Такое же, как и десятки за этот месяц. Одни и те же лица… Одни и те же натянутые улыбочки и пожелания удачи… Одни и те же вопросы…
Теперь, хотел он этого или нет, ему приходилось отвечать на них и улыбаться в камеру. Вот и сейчас, после очередного шумного концерта, Фрэнки сидел здесь, в душной гримёрке, и ужасно хотел схватить тощенькую журналистку, переломить её пополам, как веник, и выбросить ко всем чертям в окно. Правда, он недоумевал, почему ему хотелось сделать именно это…
Может, потому что эта девушка была блондинкой, и звали её не Джерард? В любом случае, носитель последнего имени сидел, как и всегда, справа от Фрэнки – Айеро заметил, что Джер всё время садится справа – и тёр его и без того горящее тело своим плечом.
Прожигаемый десятком любопытных взоров, Уэй однако непринуждённо улыбнулся, всё также играя невинную дурочку:
- Наши отношения с… Фрэнки?
Айеро почувствовал, как щёки заливаются раскалённой краской.
«Ну, не тяни! Давай, в сотый раз откажись от комментариев, и мы, наконец, пойдём смывать этот чёртов грим!»
- Именно. Как понять ваши поцелуи? – улыбнувшись, ехидно уточнила журналистка.
- Ээ… Вам объяснить, что значат поцелуи? Простите, вы что, никогда не целовались что ли?! Ну, поцелуй – это, когда губы сливаются… и языки сплетаются… и… - Джерард театрально прикрыл глаза, будто играл роль какого-то гуру, раскрывающего жалким смертным одну из своих заповедей.
Девушка снова его перебила и, сверкнув глазами, протараторила:
- Если люди целуются, это, по крайней мере, означает, что они проявляют друг к другу симпатию. Почему вы целуетесь?
Напряжение росло. Рэй, как кипящий самовар, казалось, вот-вот взорвётся и прикончит всех здесь присутствующих, начиная с Майки, который с полным спокойствием грыз яблоко в соседнем кресле и плевать хотел на компрометирующие вопросы. Мэтт нечаянно хихикнул, глянув на Джера, застывшего с полуоткрытым ртом: «И правда, п о ч е м у?».
Поставленный чётко вопрос всегда подразумевает и чёткий ответ. Теперь даже Фрэнку стало интересно, как на этот раз Джерард выкрутится из сложившейся ситуации. Никто бы и не удивился, схвати Уэй наглую журналистку и вышвырни за дверь. Но он поступил куда непредсказуемей, вдруг потянувшись и уложив левую руку через плечо Фрэнку. Джер в секунду залился солнечной улыбкой и, дружески притягивая к себе опешившего гитариста, отчеканил в лицо назойливой журналюге:
- К вашему сведению, Малыш – отличный парень! Просто замечательный! Скажите, я что, не имею права целовать замечательных людей?! – он снова потянулся и сладко чмокнул Фрэнка в порозовевшую щёку.
~~~
Календарная весна уже сквозила серый Джерси свежими дождичками, проявляя краски потускневшей за зиму травы. На самом деле, заметно потеплело уже в феврале, который, как ни странно, оказался много солнечней и приятней последних месяцев осени.
«Ну, наконец-то…» - должно быть протягивал Создатель, наблюдая жизнерадостные мордочки людей, как сонные медвежата, вылезающих из своих зимних убежищ.
Наверно знаете, как бывает противно зимою шагать не по снегу или же хотя бы сухому тротуару, а шлёпать по грязному месиву, оставленному толи запоздавшим, толи торопящим события дождём. А сейчас, вдыхая такой долгожданный и отрезвляющий запах зелени, горожане рады были каждой лужице, в которой только отражались солнечные лучи. Люди впопыхах срывали с себя опостылевшие шапки и плащи, вспоминая прошедшие месяцы, как не просто страшный, но и нудный сон.
Однако в жизни Фрэнка эта зима стала судьбоносной.
Кем он был ещё прошлым ноябрём? Нерадивый студент, помешанный на своём кумире. Не более того. Но что сейчас? Куда же пропало то помешательство, с которым Фрэнки фотографировал следы, оставленные Уэйем на площадке перед собственным домом? Куда пропало его самоедство и боязнь чужого мнения?
Фрэнки родился заново.
Каждое утро он всматривался в своё отражение: та же длинная чёлка, немного смывшаяся красная прядь на ней, те же поглощающие шоколадным отливом глаза, в которые можно смотреть только чтобы наслаждаться цветом, тот же удивлённый изгиб брови, придающий Фрэнку такой вид, будто бы он только что проснулся и не совсем понимает, что произошло. Но уж он-то всё прекрасно понимал, ощущая в себе другого человека с другими чувствами и ценностями.
Эгоист, Фрэнки – самый настоящий эгоист. К тому же, нетерпеливый и ненасытный…
С самого первого совместного выступления с MCR Айеро смотрел на жизнь совсем с другой стороны, хватая из неё только то, что ему нравилось. Помнится, не так давно он дрожал, лишь Джерард показывался на горизонте. А теперь они каждый вечер стояли на одной сцене, дышали одной атмосферой, пели в один голос, но это ещё куда ни шло! Джерард его поцеловал и не один раз, дав понять, что всё невозможное возможно… Помнится, Фрэнки, выходя на сцену, молился, чтоб Уэй подошёл к нему этим вечером, чтоб это не заканчивалось…
Но прошло 2 месяца, и он втянулся в группу, поняв, что это – вся его жизнь. Ему хотелось не просто играть, но играть от души, выкладываясь по полной программе. Декорации, инструменты, постановка освещения, звук – всё это теперь интересовало его самым серьёзным образом. В конце-концов, Фрэ хотелось донести эмоции до зала в самом живом и ярком виде. Так что, разбиваясь в присущей разве что музыкантам вдохновенной агонии, он уже и перестал обращать внимание на поцелуи, с которыми Джерард время от времени набрасывался на него.
Чувства. Они всё-таки были выше музыки… Раньше Фрэнк думал, что любит, но теперь понял, что обманывался. Настоящее, осмысленное и глубокое чувство пришло к нему лишь сейчас, после того как они провели не одну неделю вместе. У Джерарда всё ещё была куча проблем, он продолжал курить травку и напиваться. Но делал он это теперь только после концертов… Пожалуй, кризис дошёл до критической точки, и теперь потихоньку двигался к нулю. Однако знаете, если выстроить график так называемых кризисов в жизни любой группы, то он будет походить, скорее, на гиперболу, линии которой подходят к нулю, но всё же не соприкасаются с ним… Не может быть в жизни всё гладко, и проблемы, как кислород в воде, тоже необходимы. Ребята отлично это понимали, и не трогали Уэя, чувствуя, что в определённый момент он примет все решения сам. В прочем, было ясно самое главное: группа спасена, накал страстей миновал, и остаётся лишь приступить к записи почти готового альбома. Крупных скандалов, какие Фрэнку посчастливилось не застать, в группе уже не было. Иногда, когда Джеру не нравилось звучание или же ещё что-то, он, накаляясь, как градусник, приложенный к раскалённой батарее, гневно хмурил брови и, раздувая ноздри, орал ругательства. А Фрэнки любил его даже таким: обезображенным злостью.